Глубокий Чёрный Космос

– И всё же я попытаюсь. – Облизнула губы Майя. – Я уговаривать тебя не буду, но хочу знать одну вещь. Я не сильно ошибусь, если процитирую одно положение.

Далее Майя перешла на незнакомое наречие. Она произнесла две или три фразы, после чего с нотками сарказма произнесла:

– И ваш совет заявляет мне, что это его совершенно не касается. Где логика? Или у вас опять брожения?

Салех выслушал, не проронив ни слова. Когда же он заговорил, то в его голосе звучали железные нотки.

– Не стоит возводить напраслину. Мы ни словом, ни делом не отказывались от обещаний. В любом открытом конфликте, мы всегда занимали сторону покоя и мирного разрешения спора, а в острые ситуации никогда не оставались в стороне. В этом отношении на нас меньше нареканий, чем на вас. – Салех поднял руку, останавливая Майю. – И я вас в этом не попрекаю. У каждой системы свои законы. Если говорить о брожениях, то ты лучше меня знаешь, что нет хуже, чем вмешиваться в случайное дело, не разобравшись в вопросе. Совет щепетильно относится к новым угрозам и стягиванию значительных сил без основания.

– Случайное?! – Взорвалась Майя. – Я твержу больше года, предпосылки тянутся не один тегль, существует множество документов, как можно не увидеть очевидного?!

– Я не видел этих документов…

– Хочешь, покажу? – Опять напряглась в кресле Майя.

– Нет. Совет всесторонне рассмотрел их, там сидят умные люди, и они не посчитали их убедительными.

Майя, сдерживая гнев, откинулась на спинку.

– Они могут руководствоваться политикой.

– В таком вопросе – нет.

– Как раз да, – стукнула согнутым пальцем по столу Майя, – они мне заявили, что нельзя посылать за Гриву корабли: «политическая ситуация не та».

– Ты видела горизонт? – Указал пальцем в потолок Салех.

– Да, опять трения между Гваждариисом и Фриштитисом. Я не поняла почему. Их флот висит на виду, чтобы сепаратисты видели всю серьёзность намерений.

– Именно. – Чуть выдвинулся вперёд Салех. – Сейчас это Гваждариис и Фриштитис, а если появятся наши корабли, то это будет Сардоникское око и Персейская ассамблея. Ты хочешь спровоцировать полномасштабный конфликт?

– Ерунда. – Махнула рукой Майя. – Эту страшилку политиканы травят целый век. С каждым годом преимущества жизни в союзе становятся более очевидны. Сепаратисты в меньшинстве и уже не в состоянии оказать сопротивление Ассамблее.

– Тем не менее, нагнетать обстановку не стоит. Совет взвесил все возможности и принял решение, что наше присутствие принесёт больше вреда, чем пользы.

– Тоже мне, равноценные ситуации. – Пробормотала Майя. – Могли бы и скрытно.

– Обращайся к Солу.

– Как же, до них достучишься…

Майя закусила губу и уставилась на плавающих рыбок в круглом иллюминаторе стены. Невозможно было сказать, изображение это или аквариум. Хотя глупо рассчитывать, что кто-то будет таскать с собой по Галактике питомцев.

– Ведь это самое страшное, – хрипло прошептала она, – вот у меня в руках все карты, я их выложила на блюдечке, но вместо помощи, одобрения, участия, я встречаю глухую стену непонимания.

– Ты не точна в прогнозах.

– Откуда ты знаешь? Ты не исследовал документы.

– Ты раньше была не точна.

– Спасибо. – Скорчила улыбку Майя. – Теперь ко мне относятся как к мальчику, который слишком часто кричал: «Волк!». У меня уже раз пять руки опускались, давно надо было плюнуть.

– Отступись. – Равнодушно пожал плечами Салех.

– К сожалению, я слишком ясно представляю последствия. – Резко сказала Майя. – Если это случится, то катастрофа будет разрушительной. Но меня корёжит от осознания полного бессилия, а бесит то, что вы можете, но не хотите помочь.

Голос Салеха зазвенел от холода после выпада Майи.

– Наша беседа теряет смысл. Гнев застилает твой разум. Может, именно он не даёт тебе разглядеть пробелы в теории. А если ты и права, то никак не способствует решению.

Майя хотела яростно возразить, но потом передумала и спросила ровным голосом:

– Так ты считаешь, я вру или говорю правду?

– То, что ты говоришь правду, видно без разбирательств. – Салех по-прежнему говорил безжизненным голосом. – Вопрос в том, не обманулась ли ты? Выводы построены на измышлениях, а в основе мифы и рассказы. Очень ненадёжные источники.

– А сам веришь или нет?

– Я доверяю мнению совета. – Чётко произнёс Салех. – Ты бы лучше задалась вопросом, почему тебе не помогают твои… соратники. Честно говоря, впервые слышу, чтобы кто-нибудь из вас обращался за помощью к нам.

– Почему? А…

– То были предложения к совместным действиям. Почему не помогут твои друзья?

Майя вновь принялась кусать губу.

– У нас нет организации. Каждый сам за себя. Был бы Янелес, уверена, он бы поддержал меня. Ты, кстати, не слышал о нём?

Уголки губ Салеха чуть искривились, выпустив на волю чувства.

– Последняя соломинка? Янелес исчез давно, не думаю, что он вернётся.

– Многие говорят. Но никто не может подтвердить, и вряд ли во Вселенной есть хоть что-то способное сжить его с этого света.

– А кроме него? Никто больше не согласился помочь?

– Ты же знаешь как нас мало. – Сердито заметила Майя. – А нынче и подавно все пропали. Я переговорила с десятком человек, но только один согласился.

– Элец Альвин?

Майя нахмурилась, Салех поднялся и вынул из рукава конверт.

– Откуда ты знаешь?

– А как ты думаешь, что нам ещё делать на окраине?

– Раз вы здесь, значит, есть дела? – Пожала плечами Майя.

– Не больше, чем на несколько часов. Мы улетели бы неделю назад, если бы твой друг Альвин не попросил меня передать тебе письмо. – Салех протянул бумажку Майе. – Он сильно торопился и говорил, что нельзя упускать момент. Памятуя о твоей зажигательной речи на совете, я решил удружить и передать из рук в руки.

– То есть тебе не всё равно? – Махнула рукой с письмом Майя.

– Мне не всё равно. – Кивнул Салех. – Зная, как много для тебя это значит, я чисто по-человечески хочу помочь, без оглядки на причины и мнения. Но не требуй больше обычной услуги.

Майя оценивающе смерила его взглядом.

– Спасибо и на этом. – Она распечатала конверт и проглядела строчки цифр на внутренней стороне. – Что это такое?

– Адрес. Он будет тебя ждать именно там. Через двое суток, в полдень по стандартному времени. Он просил уточнить, что это вопрос жизни и смерти.

– Как всегда, – вздохнула Майя, – в духе Элеса. А я думала, он бросил меня расхлёбывать одной. Салех, если бы ты знал на что толкает необходимость.

– Некоторые встречи лучше не повторять. – Улыбнулся на мгновение Салех.

– Некоторые лучше не заводить. – Подчеркнула Майя. – В виду письма мне стоит поторопиться. Мой экипаж изнывает от нетерпения, да и Элец, видно, тоже. У тебя есть ещё что-нибудь?

Салех покачал головой.

– Тогда, – сказала Майя, поднимаясь из кресла, – ты точно не хочешь мне помочь?

– Не могу.

– Значит, не хочешь. Спасибо ещё раз, авось встретимся.

– Надеюсь, – поклонился Салех, – да пребудет с тобой удача, во всех твоих делах.

– Она мне понадобится. – Майя вышла в коридор.

Глава 7. Автостопом по Галактике

С начала рейса «Беспечный ловец» оставил за кормой двенадцать парсек. Капитан Полок и команда сумели привить судну исполнительность и послушание на каждое касание штурвала. Не часто «Ловцу» везло с экипажем, который за первые два месяца вычистил его, а потом целый год штопал, латал, обновлял внутренности. Корабль платил команде исправной службой. Говорят, душа команды передаётся кораблю. Человек без чувства юмора подметит, что чистое и аккуратное судно демонстрирует, как к нему относится экипаж, и какие порядки заведены. Но любой космонавт в первую очередь почувствует душу судна, его настроение. И сколько гостей не было на «Ловце» все в один голос говорили:

– Задорный у вас корабль.

Весёлый, симпатичный, светлый. Только так. «Ловец» отражал настроение экипажа и перенимал привычки. Чёткую устремлённость идти к намеченной цели и осторожность к незнакомцам от Стэнли, собранность при компоновке грузов и рассудительность от Андрея, весёлость и бесшабашность, позволявшую конкурировать с корпорациями, от Себастьяна, привычку к хорошему пищеварению двигателей и любовь к комфорту от Майка. Несмотря на дряхлый возраст «Ловец» переживал вторую молодость, он радушно встречал всех и не печалился. Но не всегда.

Впервые корабль выглядел угрюмо и серо. Маленькие световые пластины в коридорах дрожали рассеянным светом. Не было слышно выкриков или громогласной музыки. Настроение экипажа упало ниже нуля, впервые появились секреты. Раньше они не занимались фрахтом, но случайные пассажиры были. То подвезти чиновника с Эрдиан до портов Лиги, то доставить в придачу к технике механика-наладчика. Случайные люди на один перелёт, и ни с кем хорошо познакомиться не успевали.

Недели с Майей хватило, чтобы понять: она тоже следопыт, почуявший на космических трассах заманчивый запах и с тех пор блуждающий по ним. Нарушив неприкосновенность личной жизни, они поняли, что археолог держит их на расстоянии вытянутой руки и не собирается раскрывать, что же её гложет.

– Я даже не знаю, где это. – Холодно заметил Стэнли, глядя на цифры.

– У вас есть справочники. – Отмахнулась Майя.

– Я не знаю, – громче повторил Стэнли, – где это. А познания мои достаточно хороши для всей Мирфакской ямы. Девять к одному, что на этой планете нет космодрома.

Майя принюхалась к словам, а потом произнесла:

– Давай откроем справочник и посмотрим, так ли это. Это, во-первых. Во-вторых, нам не на саму планету надо.

– Это меня беспокоит ещё сильнее. – С нажимом сказал Стэнли. – Это похоже на приказ под дулами пушек патрульного корвета.

– Да? – Удивилась Майя и пригляделась к трём группам цифр на листке перед Стэнли. – Тут так написано?

– Почти. – Хмуро бросил Стэнли. – Зайти на орбиту ожидания, стабильно лежащую на географическом центре, ровно в полдень. Бред какой-то, это похоже на свидание, назначенное на вечер второго числа через три года. К тому же мы всё равно не успеем.

– Почему?

– Более четырёх парсек по прямой, мы делаем такие расстояния обычно за пару дней, а нужно просчитать, проверить, полдня только на подготовку. – Принялся загибать пальцы Стэнли.

Майя перетащила стул ближе к Стэнли и уселась нос к носу. Никого больше в рубке не было, предоставляя Стэнли самому решить дальнейшую судьбу экспедиции.

– Из всего, что я что услышала, – подбирая слова, произнесла археолог, – я разобрала только: так не делается, мы не привыкли, не помыкайте нами, а то обидимся. Вот это и есть настоящий бред. И ты, и я давно выросли из возраста детских разборок. Когда я подбирала корабль, то остановилась на вас, потому что вы высказали меньше всего претензий к клиенту. Я переговорила со многими капитанами и администраторами. За глаза вас ругали все, основная жалоба, что от вас можно ждать чего угодно. Но когда я расспрашивала о промахах, то они признавали, что ваша команда самая стабильная на Фимиде. Ни одной задержки с поставками за два года, ни одной просрочки платежей, никаких обманов с компаньонами и главное, вы всегда выполняли обязательства, даже себе в ущерб. Вот с этой командой я вылетела с Фимиде. А что я сейчас слышу?

Капитан, между нами есть связующая нить, и она называется контракт. Если ты не хочешь продолжать работу со мной, ты волен отказаться, но нечего строить передо мной обиженную девочку. Да или нет, твоё дело, но принимай решение быстро. Я тогда пойду искать другой корабль, времени у меня в обрез.

После этой серьёзной отповеди Майя поднялась, резко отодвинув стул, и ушла в каюту, оставив Стэнли приходить в себя. Он никому не сказал о разговоре, но спустя полчаса изучения справочников, доложил Майе, что корабль готов к полёту. Но после такого разговора, трудно было рассчитывать на прежнюю теплоту отношений.

Они вошли в гиперпространство на большой скорости, чтобы обеспечить хорошую проталкиваемость судна, и теперь постепенно нагоняли график. В возникшей ситуации Стэнли и остальные члены команды подспудно хотели доказать Майе, что свою работу они выполнять умеют. К сожалению, одного желания мало. Чтобы успеть, на заданную позицию решили выходить в авральном режиме. Сдвинули время вахт, отоспались к окончанию полёта, и за три часа до галактического полдня все были на местах.

– Пять, четыре, три, два,… – считал Стэнли.

Вместо точки ноль они услышали характерный всхлип разрываемого пузыря силовых полей вокруг корабля, и их выбросило в привычный космос.

– Ориентация?

– Азимут: семь, пятнадцать. – Отчитался Рон. – Стабилизация ноль, ноль. Скорость десять тридцать, расстояние пять и две сотых.

– Окрестности чисты. – Подал голос Се.

– Майк?

– Полная готовность. – Донеслось по внутренней связи.

– Разворот на сто восемьдесят. – Пробормотал Стэнли.

Корабль послушался команды и перевернулся хвостом вперёд.

– Антиг включён. Майк, полминуты на разгон до десяти «же».

Двигатели, глухо ворчавшие последние полчаса, налились басом, и корабль стало чуть подёргивать. Антигравитационные установки принялись бороться с возрастающим ускорением. Через полминуты стены и два проволочных цветка на приборной панели, исполнявших роль зрительных регистраторов тяготения, прекратили колебаться, но в воздухе повисло скрытое напряжение. Ещё бы, если выйдут из строя антигравы, их немедленно размажет по переборкам.

– Нормальный режим, время: три часа двадцать семь минут. – Доложил Андрей.

Режим не был нормальным для захода на орбиту, при незначительной ошибке легко можно было вмазаться в планету. Но с другой стороны, хотя двигатель мог теоретически дать двадцатикратное ускорение, они никогда не превышали десять. Они не стремились проверить «Ловца» на прочность.

– На каком мы расстоянии? – Спросила Майя, видя, что все расслабились.

– Пять лье. – Ответил Андрей, как главный координатор. – Чуть меньше пяти миллионов километров.

В отличие от предыдущих заходов на ожидание, в этот раз никто места не покидал. Себастьян непрерывно мониторил окружающее пространство, Майк держал резервную мощность, вопреки автоматике, которая не понимала смысла в лишнем расходе горючего, Стэнли проверял готовность к немедленному прыжку. Беседа Майи и Салеха могла означать что угодно, но только не обычную посадку.

Майя непрерывно изучала звёздное небо на экране в кают-компании. Солнце оказалось слева, и потому она заметила бледный серп планеты только минут за сорок до выхода на орбиту.

Стэнли не зря опасался этой небольшой планетки. Билзен, так она называлась, относился к категории миров «пять с плюсом». Пять означало, что она не обитаема, а плюс выражал непонимание почему. Растущий зеленоватый полумесяц даже с расстояния в полмиллиона километров рекламировал наличие жизни. В «Общей планетарной базе данных», которую начали формировать кортолийцы на основе экспедиций дакалийских времён, а впоследствии пополняли университеты Мирфакской ямы, Билзен описывался, как планета с очень благоприятными характеристиками для жизни. Кислород, вода, умеренные размеры, чуть повышенная гравитация, малая активность вулканов и главное – развитые формы жизни. Готовая к заселению планета. Однако, именно Билзен доказывал, что для колонизации нужно больше.

Система звезды ЕГ-317А так и не обрела собственного названия по той причине, что на неё никто не летал. Несмотря на то, что Вселенная в основном состоит из пустоты, в ней много значит понятие космической трассы. Между развитыми звёздами возникает активное движение, к примеру, между Фимиде и Фриштитисом одновременно находятся в полёте не менее двадцати-тридцати кораблей. А так как звёзды часто не в пределах прямой видимости, то на промежуточных системах вскоре появляются поселения. Подчас даже на голых астероидах, потому как торговая трасса – сама по себе хороший ресурс.

Многие системы в этом случае оказываются в изоляции, в ожидании пока кто-нибудь в поисках полезных ископаемых или дома не объявится на её окраине. Именно поэтому Фимиде оказалась колонизирована семью тысячами лет позже Фриштитиса. Однако, расположение Билзена в стороне от главных трасс не объясняло, почему система с четырнадцатью планетами, среди которых четыре имели адаптивную атмосферу не была заселена. Билзен должен был стать богатой колонией, если бы на нём нашли ресурсы. В ОПБД значилось, что предпринималось несколько попыток высадиться на нём, но все они не развились в постоянные поселения.

Стэнли стал подруливать, чтобы выйти на тысячу двести километров – орбиту ожидания. Затем потребуется ещё маневрировать для входа в канал, проходящий через географический центр. Майк повысил тягу до одиннадцати «же», они шли слишком быстро.

– Не плохо бы хегснуйрскую манёвренность. – Мечтательно вздохнул Андрей. – Мы бы за двадцать минут тормознули.

– Ага, – между делом заметил Стэнли, – и неделю плелись бы сюда. К тому же их корабли не возьмут и половины нашего груза.

Майя хотела возразить, но передумала. В принципе правильно, эсхибы не любили использовать столь «примитивную технику», как фотонный двигатель, рабочую лошадку человечества, но их корабли, использующие линии равных гравитационных потенциалов для движения, слишком подвержены взаимному расположению звёзд и не могли упрямо проламывать пространство как фотонники.

– Я открою лафиды. – Сказал Себастьян и перешёл на другую сторону рубки, где к стене был приторочен явно не родной пульт.

Его пальцы пробежались по кнопкам. Четыре группы индикаторов замерцали синим холодным блеском, на экранах появились изображения звёзд, планеты, солнца в обрамлении цифр. Затем камеры зашевелились, достраиваемые линии принялись выхватывать объекты, точно по центру появились отметки в форме перекрестия.

– Это что, ваша артиллерия? – Нахмурилась Майя.

– Мы не знаем, кто нас ждёт. – Спокойно сказал Стэнли.

– Полуавтоматика. – Закончил возиться с пультом Се и вернулся в кресло.

Стэнли кивнул. Горизонт повернулся вокруг оси, планета заняла положение снизу, «Ловец» входил в коридор ожидания.

– Десять секунд. – Заявил Стэнли. – Насколько отстаём?

– Около пятнадцати минут. – Сверился Андрей с картами на мониторе. – Нам надо сместиться ещё на восемьдесят градусов.

– Зайдём на следующем витке. Майк, надо будет держать одну десятую тяги.

Стэнли не успел предупредить об окончании торможения, как двигатели взяли высокий тон, уровень мощности чуть опустился, а затем мерный гул исчез. Мониторы сверкнули недобрыми сине-жёлтыми полосками предупреждений, и мгновенный скачок силы тяжести до нуля заставил подпрыгнуть их в креслах. Билзен резко ушёл вниз и через секунду появился сверху. Антигравы поскулили и вышли на нормальный режим. Стэнли к этому времени развернул корабль носом вперёд и днищем вверх. Двигатели чихнули и слабым накалом стали гнать судно по орбите, подъёмные движки также заработали, стараясь вжать корабль в орбиту.

– Видите, как приходится ради вас издеваться над кораблём.

Майя неопределённо пожала плечами и продолжила изучать линию горизонта.

Они опоздали на указанное место встречи, да и шли ещё не по той орбите, но через полтора часа войдут в заданную точку.

Над «Ловцом» успело закатиться и вновь взойти солнце. Эти орбитальные сутки оказались самыми унылыми за всё время полёта. Полтора часа ожидания – слишком, даже для видавших всякое Стэнли и Майка. Майя сложила руки на груди и вновь кусала губы.

– Вошли. – Кратко сказал Андрей.

Стэнли оглянулся на Себастьяна, тот отрицательно покачал головой. Горизонт чист, эфир тоже, ни одного корабля ни сверху, ни снизу, ни на траверзе, ни впереди, ни позади. Планета медленно плыла над ними в молчаливом безмолвии.

Стэнли протёр глаза и встал, коротко кивнув Андрею, тот переключил управление на себя. Наливая на кухне стакан воды, к Стэнли подкатило гнетущее чувство неопределённости. С кристальной ясностью он вдруг понял, как Майя легко взяла его на пушку. Точно загипнотизировала. Они ведь впервые на задворках безлюдной планеты в ожидании неизвестности с клиентом, который не знает, чего хочет.

Или знает? Стэнли обернулся на Майю, она сосредоточенно смотрела в экран. Что это? Жадность или излишняя доверчивость затмила взор? Надо было распрощаться на Фриштитисе, заработка хватило бы на покрытие расходов с простоем.

Стэнли поставил стакан и направился к Майе.

– Бип! – Остановил его сигнал зуммера.

Себастьян удивлённо уставился на пустой пеленгатор, а затем стал вызывать один за другим кадр частотно-временных графиков.

– Бип! – Сигнал заставил поднять голову наверх.

Наа узкой чёрной панели мерцала тревожная красная лампочка.

– Сигнал бедствия. – Пробормотал он, стягивая наушники и включая рацию.

Прежде чем сказать что-то в тангенту, он взглянул на Стэнли, но тот пожал плечами, мол, на сигнал бедствия надо отвечать.

– «Беспечный ловец», Фимиде, слушает. – Громко сказал он в микрофон.

Индикатор мигнул, но в ответ раздался лишь шелест помех.

– «Беспечный ловец», Фимиде, слушает. – Повторил Себастьян.

В ответ вновь тишина, зато радостно замигал пеленгатор, он взял пеленг. Андрей перенёс его на карты, Стэнли вернулся в пилотское кресло, а Майя встала позади них.

– По курсу. – Сообщил Андрей. – Полторы тысячи километров, через двенадцать с половиной минут нагоним.

– Одиночный слабый источник. – Подметил Се. – Очень слабый и простой маяк.

– Переведи на себя щит. – Сказал ему Стэнли, а потом добавил для Майи, которая пыталась разглядеть скользящие по экранам строчки. – Займите своё место, пожалуйста.

Международная конвенция требовала немедленного следования на сигнал бедствия. Хотя любой капитан у незнакомых звёзд опасался попасться в пиратскую ловушку, сами пираты старались не использовать сигналы бедствия. С каждой минутой напряжение увеличивалось, а корабль перед ними всё ещё не появлялся. Только в пятидесяти километрах до цели Себастьян вдруг сказал:

– Это бакен. Или буй. Размеры цели не больше двух-трёх метров в длину.

– Не капсула? – Раздался голос Майка по интеркому.

Стэнли оглянулся на Майю, та ответила изумлённым взглядом. Через минуту они увидели его. Безмятежно бреющий над Билзеном скафандр. С человеком или без.

– «Беспечный ловец», Фимиде, слушает. – Попытался ещё раз Себастьян.

– Пойду, заберу. – Сказал Стэнли, поднимаясь.

– Нет, – остановил его Андрей, – ты должен быть у штурвала.

– А кто пойдёт?

– Я. – Раздался голос сзади.

Майк успел прибежать из инженерного отсека.

– По орбитальным работам я лучше всех.

– А по мертвякам? – Переспросил Се.

– Тем более. – Майк развернулся и ушёл вниз к шлюзу.

Скафандр медленно поворачивался вокруг оси, по забралу шлема скользили радужные блики. Ресурс скафандров редко превышал сутки. Никакие кислородные обогатители не могли превратить костюм для работы в космосе в автономный корабль. К тому же оставалась проблема воды и ограниченность системы теплоотвода.

Майк закончил подготовку к выходу и настроился на частоту бедствия.

– Я готов.

По мере выкачивания из переходной камеры воздуха, его скафандр ощутимо наливался жёсткостью, возвращалось привычное ощущение духоты и влажности. На пульте справа от люка загорелся зелёный индикатор. Майк отцепил один конец страховочного фала и цепанул его за шкив в переборке, а затем нажал кнопку выхода.

Дверь плавно отъехала. Майк усмехнулся, пока он собирался, Стэнли умудрился подвести корабль так, что скафандр оказался всего в полусотне метров напротив, да к тому же в тени «Ловца». Легко оттолкнувшись от порога, Майк медленно поплыл к скафандру. Пока он сам не увидел, для него это был скафандр без человека, потеря безалаберного техника, случайно пролетавшего транспорта. Маленькая фигурка висела неподвижно, чуть поворачиваясь кверху ногами. Лицом…, нет, забралом к планете. Серый контур сильно выделялся на зелено-белом фоне джунглей и облаков.

Подплыв вплотную к скафандру, Майк замешкался. Чтобы остановиться, он дал импульс струйкой сжатого воздуха вперёд, но не рассчитал и стал отдаляться. Пришлось повторить. Не то чтобы он боялся мертвецов, но всё же. Он любил выполнять разную работу на орбите, но не привык тягать погибших. Верхняя губа моментально вспотела.

Он осторожно протянул руку и легко дёрнул скафандр за бок. Человек, он уже не мог думать о нём по-другому, плавно, как в танце повернулся к нему, не пошевелив ни рукой, ни ногой. Майк остановил вращение и, помедлив, взглянул на шлем. Светофильтр скрывал внутреннюю картину. У Андрея, имевшего по необходимости удостоверение корабельного медика, будет работёнка.

Майк вытащил страховочный линь и не разматывая метнул конец к скафандру, а сам подался чуть выше. Линь пролетел свободные три метра и вернулся, обмотавшись вокруг тела, как вокруг столба. Пока Майк прикручивал пассажира к себе, скафандр крутанулся на месте туда-сюда. Майк непроизвольно поднял глаза на шлем, и внутри у него похолодело. Светофильтр в тени корабля медленно прояснялся, сквозь коричневато-охряное стекло проступали нос, брови, подбородок. Черты лица угадывались с трудом, но человек в шлеме не был обезображен страшными судорогами. Его глаза были мирно закрыты, словно он всего лишь спал. Умереть с таким спокойствием, можно позавидовать выдержке почившего космонавта.