Глубокий Чёрный Космос

– Маркежен, – попробовал слово на вкус Се, – недалеко от Сардоникского ока.

– Да, но сам Маркежен, на котором живут в основном толиникские колонисты, всегда была мирным буфером между фришами и кортолийцами. Они не терпят у себя активистов с Гваждарииса и имеют мандат Лиги. На Эльгрее и Фрише мы были, Йелукка тоже не представляет ничего опасного, в сфере таможни Лиги, обычный аграрий. По факту мы опишем хороший круг по всему сектору, причём Маркежен будет самой ближней точкой к Сардоникскому оку. Затем будем идти к Мирфакской гриве, а там нам каждая вторая звезда знакома. И главное, перед каждым новым пунктом назначения имеем права выбора. Можем отказаться, при этом получим всю плату за выполненную работу. В случае отказа остатки груза скидываем в ближайшем порту класса А по нашему выбору.

Се согласно кивнул.

– Кстати, – Стэнли покопался за пазухой и вынул небольшую книжицу документов, – ознакомьтесь, но там обычный контракт. В конце чётко прописаны наши условия.

Андрей перехватил документ и раскрыл на первой странице.

– И всё же меня интересуют в первую очередь люди. – Произнёс он, не отрывая взгляда от контракта.

– Тут тоже чисто. – Махнул рукой Стэнли. – Я разговаривал с профессором и сотрудником, который полетит с нами. Старикан немного странный, но что собственно взять с типа, всю жизнь положившего на алтарь преподавания. По сети, профессор – весьма уважаемый человек на нашей планете. В прошлом году даже получил какую-то награду. По нашему пассажиру информации гораздо меньше, но в записях института такой сотрудник есть, и его краткие данные не несут ничего криминального. И особенно хочу заметить, что их выбор пал на нас по той причине, что мы готовы были вылететь без лишних формальностей через два дня.

Стэнли замолчал и обвёл всех выжидательным взглядом. Майк пожал плечами, всё равно Стэнли рассчитывает на шаг вперёд. Се безмятежно ковырялся в зубах зубочисткой. Рон задумчиво похлопал контрактом по столу, а затем поднялся.

– Всё-таки слишком расплывчатый рейс.

– Ты против?

– Нет. У нас неважная репутация для серьёзных клиентов. Мы можем преподнести себя только в качестве рисковых фрахтов, а в этом мы отличились. Я так думаю, они не нашли согласных лететь на Маркежен без чёткой полётной схемы.

– Отлично. – Сказал Стэнли. – Четверо за, против ни одного.

– Лады. Се, нам пора. Майк, тебе это обойдётся в пару сотен.

Майк согласно кивнул. Андрей и Себастьян вышли из ложи.

– Итак, – хлопнул в ладоши Стэнли третий раз, – у нас на сегодня дел невпроворот.

– Не знаю, что там за дела, – заявил Майк, нажимая кнопку вызова официанта, – но я ещё не завтракал.

Глава 2. Золотая птица и серая лошадка

Когда Майк прочищал зубы после плотного завтрака, они уже сидели в челноке до орбитальной станции Праго-1. Вечером предстояла хлопотная приёмка корабельных припасов, дозаправка, зарядка и предполётная проверка систем. Ожидалась бессонная ночь. А пока они летели на последнюю инспекцию нового корабля.

Собственность всегда лучше аренды. Но когда они начинали, располагая лишь двумя тысячами, самые отчаянные планы Форны и Андрея не позволили взять кредитов более чем на сто тысяч. Покупка раздолбанного корабля на ходу обошлась бы не меньше двух миллионов, но для аренды денег хватило. Правда, их тёмное прошлое из судебных процессов и факт угона корабля отразились на договоре. Корабль они получили предельно старый и за непомерную цену. За два года пришлось выплатить треть стоимости судна. Поэтому мечтой Стэнли всегда было приобретение собственного скунера, что они и сделали восемь месяцев назад.

Форна, получавший из пирога их прибылей сколько и каждый, на этом этапе вышел из дела. В который раз Майк задавался вопросом, что мешало ему сделать то же самое. Двух миллионов отступных ему хватило бы, чтобы купить отличный особняк в пригороде столицы и приобрести какой-нибудь бизнес, вроде сети закусочных из трёх-четырёх кафешек или пять ремонтных мастерских, чем он собственно и хотел заниматься в бытность учёбы. Он за два года сделал то, что его дядьки втроём за двадцать лет. Однако, письмо, догнавшее его на Доркелоне, в котором с двадцати четырёхлетием его поздравляли не только тётя, но и дядья, не принесло радости. Даже их смущённые улыбки, говорившие о признании успехов. Что ему ещё надо в этой жизни?

Майк сфокусировал взгляд на экране и понял, что уже полчаса пялится на гонки в классе ЭкстраГС. Плоские машины, паря в нескольких миллиметрах над покрытием трассы, мчались друг за другом, стена с рекламами за ними сливалась в неразборчивую разноцветную полосу. Выключив экран, Майк повернулся к Стэнли, который стилосом бегал по экрану записной книжки. Мелькали схемы узлов, сводки документов, ремарки, разноцветные маркеры. В общем, старая песня: Стэнли так жёстко контролировал процесс ремонта их корабля, что иногда заставлял прораба срываться в истерику.

– Сейчас тряхнёт. – Вдруг отвлёкся от книжки Стэнли.

Челнок полминуты подумал, а потом ощутимо вздрогнул. Мерный шум голосов в салоне продолжился с большей интенсивностью.

– В сотый раз летит этим маршрутом, – объяснил он Майку, указывая стилосом в сторону пилотской кабины, – но никак не запомнит, когда мы войдём в ионосферу.

Майк пожал плечами, в конце концов, он тоже не сумеет определить момент, когда электромагнитная защита корабля резко оттянет на себя часть мощности, что отразится на антиграве и движке в целом. Впрочем, Стэнли прав, если бы он был за штурвалом, то проходил бы атмосферу с усиленной защитой, а не на автоматике. Наверняка, пилот получил рекомендацию от компании экономить энергию.

– Так значит, ты на меня уже не злишься?

Стэнли задумчиво почесал себе нос.

– Я злился до твоего приезда. Что хочу сказать: так делать больше не стоит. Банальная неувязка с документами может поставить под удар всю экспедицию. Единственное, почему я этого не сказал сразу, это потому что ты всё и так понимаешь. Но надеюсь, такого больше не повторится. А нынче поставим крест на этом. Согласен?

Майк хотел возразить, но всё было по делу, а потому кивнул.

– Что там у нас с «Гривом»? – Бросил он взгляд на книжку.

Стэнли показал было общий план корабля, но потом взглянул на часы и переключил экран в спинке сидения на лобовую камеру челнока: перед ними вырастало что-то отдалённо похожее на снежинку под микроскопом. Снежинку, ощетинившуюся километровыми иглами арматуры, бесформенными почками ангаров и вздутиями административных зданий, блистающие гранями. Выгнутый планетарный горизонт висел на самом краешке экрана.

За последние два века технологического прорыва орбитальная исследовательская станция успела превратиться в город. Космическая отрасль развивалась успешно, и всё больше задач требовало решений в вакууме и невесомости. Помимо научных лабораторий и туристического центра, здесь располагались тренировочные комплексы для учебных заведений вроде академии Илана, а также представительства для существ, неспособных или не желающих выносить фимидианскую силу тяжести или климат. Но это всё располагалось внутри, в ядре станции. Внешнюю часть составляли длинные терминалы, принимающие различные корабли. Большую часть занимал внешний порт для кораблей, не предназначенных для посадки на поверхность. Достаточно далеко была вынесена ферма, к которой подходили корабли не прошедшие таможню. И значительный объём занимала верфь, на которой полгода собирали их новый корабль.

Через терминал-приёмник пришлось проталкиваться, но, показав пропуски в правом конце холла, они попали в шлюз верфей. Там было гораздо меньше народу, и очередь на реллер отсутствовала. В небольшой вагонетке на четыре места они расположились вместе с двумя тучными темнокожими захиярцами. Вагонетка переехала в соседний зал, двери сомкнулись, и по колебаниям индикаторов стало ясно, что давление снаружи падает. Свет внутри вагонетки медленно потух, и стали видны внешние полутёмные двери шлюза. Наконец, процедуры закончились, створки разъехались, и вагон заскользил вдоль рельса, проложенного по ферме. Вначале путь пролегал сквозь шахту. Вокруг вырастали прямые, плоские или выгнутые стены, иногда сплошные, иногда с глубокими пазами. Скупой фонарь выхватывал из тьмы углы, в которых висели облака мусора, а иногда мерк под ярким светом окон. Пару раз им попадались такие же линии реллеров, по которым скользили вагончики в других направлениях. Вскоре, следуя за длинной чередой огней, они вынырнули наружу, и на мгновение страх судорожно сжал горло. Слишком неожиданной оказалась смена замкнутых туннелей на открытое пространство, где единственное, на чём мог остановиться взгляд – сияющая Фимиде. Планета безмятежно светилась бело-голубыми разводами, но не успели они вглядеться в очертания материков, как она завалилась назад. Теперь они неслись вдоль длинной стрелы раза в три тоньше, чем вагонетка. Ослепительное пятно солнца стало просачиваться из-за сооружений за стрелой, окно потускнело, оберегая их от смертельного блеска. Впереди медленно вырастала тёмная паутина верфей.

Холл административного здания верфи во многом повторял терминал-приёмник, но люди были совершенно другие. В основном все спешили с озабоченными лицами. Даже разнообразные присты и негуманоиды, которых прибавилось, так же торопливо двигались по своим делам.

Пройдя по знакомым коридорам, Майк и Стэнли на лифте добрались до нужного терминала и, задержавшись в тамбуре, чтобы надеть техкостюм, выбрались к докам СЗС. Внутри длинного туннеля на Майка накатила волна лёгкости, в голове мир стал переворачиваться. Двух недель на планете хватило, чтобы потерять иммунитет к невесомости. Проглотив комок в горле, Майк утвердился в сознании и почувствовал, что ноги всё ещё держатся за пол, открыв глаза, он убедился, что всё на месте. Стэнли к этому времени уже исчез в трубе. Майк вошёл в тесное помещение размером с телефонную будку, прицепил себя к плечевым и поясным захватам на стенке, расположил руки точно на рукоятках и нажал кнопку. Дверь перед ним закрылась, а снизу исчез пол. Поток воздуха снизу стал поднимать ноги вверх, но ещё мгновение и стенка, к которой Майк себя привязал, взяла резкий старт вверх. Чувствуя себя сосиской проталкиваемой сквозь трубу канализации, он прикрыл глаза и стал открывать их раз в секунду. В какой-то момент времени дверь отъехала, он упёрся ногами в пол и, высвободившись из захватов, выбрался в сплитер верфи. Отсюда до корабля можно было дойти только пешком.

Сплитер являл собой небольшой зал со множеством дверей в стенах. Косые туннели с отвесными наклонами уходили где вверх, где вниз, а иногда закручивались вбок. За парой проходов виднелись кресла в комнатах отдыха, автоматы с закусками и питьём, над тремя дверьми висели тревожно-красные крестики. Посередине висела трёхмерная карта верфи. Два человека что-то обсуждали в углу.

Стэнли направился к большому туннелю слева, уходящему под углом вверх. Сделав в нём несколько шагов с разбега, туннель в их сознании занял правильное горизонтальное положение, и они направились вперёд. В редкие иллюминаторы можно было поглазеть на странное дерево верфи, где роль ветвей выполняли переходы в виде труб, а роль листьев большие бледно-серые ангары разных форм, повторявшие очертания кораблей, которые в них скрывались.

Неожиданно, перед ними появились люди. Чёрно-синяя форма жёстких полётных костюмов, небольшой серебряный вензель двойной W на плече наводил на неприятные воспоминания. Но ещё хуже оказались острые тёмные глаза, выглядывавшие из-под поднятого забрала. Вся троица окинула их презрительным взглядом, лидер коротко кивнул. Стэнли также сухо поприветствовал Бохана, Майк прошёл мимо.

С самого начала их деятельности некоторые трейдовые компании проявили интерес к закрытым слушаниям о похождениях Стэнли и Майка в дебрях Мирфакской гривы, и поняли, что закрытая планета Эллурия сулит гигантские барыши. Изначально её координаты по решению первичных слушаний и резидента Лиги не были обнародованы. Пока дело о рассекречивании Эллурии кочевало из кабинета в кабинет на Ар-це-Лезтосе, «СМ Фаренер» развил бурную деятельность и принялся поставлять на Эллурию оборудование и технологии. Естественно, за ними начали охотиться, и первый год выдался тяжёлым в плане полётов. Отлёт приходилось совершать в неожиданное время суток, полётный план никогда не соответствовал действительности, каждый рейс производили полную проверку корпуса и внутренних помещений на наличие жучков и шпионов. Некоторые компании при этом не скрывались, и иногда целый шлейф кораблей отправлялся по их следам. Непосредственно с Боханом, капитаном экспедиционного «Вельтерина» пришлось схлестнуться в бою. Стрельбу, строго говоря, затеяли они сами, когда Бохан отказался отстать, характеристики их корабля сильно уступали вельтеринскому, а обмануть Бохана Стэнли не удалось. К счастью, взаимные повреждения после инцидента оказались незначительными. Спустя год Лига официально рассекретила местонахождение Эллурии, «СМ Фаренер» и две подобных компании обрели официальный статус. А ещё полгода спустя они продали «Вельтерину» контракт на Эллурию за кругленькую сумму, так как конкурировать им было уже не по зубам. Три месяца назад полёты на Эллурию стали не рентабельны, и они остались без работы.

От последней переходной камеры расходились четыре туннеля, пройдя ещё сотню метров по право-верхнему, они вышли в подсобку размером с небольшой трюм. На двух больших планшетных столах светились схемы, а перед ними стояла тёмная фигура человека. В четырёх метрах за стеклом виднелся желтоватый корпус «Грива».

– Вы! – Обернулся на шелест закрывающегося люка инженер.

– Спокойно, Лукич. – Примирительно поднял руки Стэнли. – Последняя инспекция, мы уходим в рейс.

– Слава Богу! – Молитвенно сложил руки прораб и вернулся к планшету.

Майк подошёл к иллюминатору полюбоваться на корабль, а Стэнли склонился рядом с Лукичем.

– Мы на пару недель исчезнем, так что отдохнёшь.

– Поймите меня правильно, – холодно ответил Лукич, – я уже не понимаю, кто начальник, я или вы?

– А кто платит?

– Вы – заказчик, – рявкнул инженер, – а я начальник. И прежде чем указывать на недостатки, надо дождаться выполнения этапов.

– Перестань, без меня вы бы колдыбались на два-три месяца дольше, а у меня нет лишних трёхсот тысяч на ваше спокойствие. Сколько вам ещё времени нужно?

– М-м, десять дней. Завтра закончим прокладывать дымовухи и останется протестировать секционно. Вся навигационная система прошла уже вторичную проверку и сбоев не обнаружено, – Лукич принялся загибать пальцы, – остальная электроника тоже в идеальном состоянии. Двигатели мы не трогали после прогонов в прошлом месяце. Да и вообще, что мы закрыли в прошлом месяце, я думаю, отчёта не нужно? Кислотник полностью навели, можете проверить.

Инженер кивнул на иллюминатор. Стэнли подошёл к Майку.

Отсюда им был виден левый бок корабля и частично верхняя часть корпуса. Судно блестело равномерным золотистым оттенком. Защита от кислых атмосфер продержится не больше года, зато меньше придётся тратить на восстановление изъеденных щитов.

– А… – подал голос Стэнли.

– Проверили все движущиеся части. – Перебил его инженер. – Все лафиды изнутри покрыты также, радиоточки, приводы продолжают работать, как ни в чём не бывало.

– Хорошо, манипуляторы…

– Мы их поставили в первую очередь. Они в двух передних лафидах, можете проверить. Я, честно говоря, не думал, что такие массивные штуки могут так быстро двигаться, а главное точность…

– Знаю, знаю, господин начальник. – Улыбнулся ему Стэнли. – Не скоро у нас начнут делать такие вещи.

– Н-да. Короче, я с ними вдоволь наигрался, отрабатывают нужные углы. Смотрите, – ткнул пальцем в схему прораб, – по всем этим узлам я лично…

– Я пройдусь? – Спросил Майк, направляясь к тамбуру.

Стэнли коротко кивнул.

– Не трогайте только системы подачи чего угодно. – Бросил Лукич. – Мы собираемся прокачать их в последнюю очередь.

Майк кивнул и вышел в тамбур. Здесь ему пришлось заменить техкостюм на скафандр. Костюм предназначался только для защиты в аварийных ситуациях, к примеру, мог выдержать пребывание в вакууме сколько угодно, но его температурного резерва хватило бы только на полчаса, затем он сравняется с окружающей средой.

Вылетев из шлюза, Майк ухватился за леер, натянутый по периметру ангара, и вгляделся в корабль. Единственный смысл пребывания их здесь был поиск недочётов рабочих. Но сейчас Майк совершал больше обзорную экскурсию. За своё хозяйство он был спокоен, ещё месяц назад двигатель прокатали в старде от Фимиде.

В который раз Майк подивился дальновидности Стэнли. Когда они нашли на разборке в Логде, что на внешней стороне Оргаликса, второй луны Фриштитиса, «Грива», Майк вначале не понял, что в нём Стэнли увидел. Корабля, как такового не существовало. Имелся остов с насквозь продырявленным внешним корпусом. Зато реакторы и эмиттеры двигателей находились в идеальном состоянии. Стэнли убедительно описал, что и во сколько им обойдётся, и что они получат, однако, Майк так и не смог поверить. Вот и сейчас он не мог понять, как из кучи хлама можно было сделать такую конфетку.

За четыре миллиона они получили крепкий костяк эпохи поздней Дакалийской республики и отличный движок, вместе с уцелевшей навигационной системой. Потом они по всему сектору разыскивали детали по дешёвке. Окончательная стоимость, вместе с работой докеров, обошлась им в семь миллионов. При этом Лукич признавал, что вряд ли в системе найдётся более быстрый и манёвренный скунер, даже с учётом военного флота, и всё же он оставался грузовым.

В наушниках на общей частоте отдавались переговоры рабочих и помехи работающего оборудования, но регулятор громкости отсутствовал, чтоб не было соблазна выключить. Майк, перехватываясь по лееру, поднялся на корпус и, включив ботинки, встал на него. Корабль походил на их первое судно, пакетбот «Птичку». Такая же форма семечки, две палубы: жилая с отсеками управления и трюм. Правда, корабль был длиннее и все служебные и жилые помещения располагались непривычно в задней части судна.

– Не верится. – Пробормотал Майк, когда дошёл до иллюминаторов кабины.

В наушниках затих говор.

– Эй, это кто? Повторите, что вы сказали?

– Ничего. Оговорился. – Раздался другой голос. По плечу Майка шлёпнула рука в толстой перчатке. – Переходим на седьмой канал.

– Что тебе опять не верится? – Спросил Стэнли, когда голоса в наушниках утихли.

– Ты представляешь, этому кораблю в девять раз больше лет, чем городам на нашей планете, а он блестит, как новенький.

– Тому, что блестит, от силы лет пятьдесят.

Стэнли принялся мерить шагами корпус, выискивая подлость со стороны работников. Напрасное дело, но пару нестыковок он в прошлом находил.

– Да, но двигатель в отличном состоянии.

– Перестань, его перебрали полторы тысячи лет назад на Фрише.

– Так всё равно, за шестьсот лет до высадки наших предков на Фимиде! К тому же на шпангоутах стоит клеймо восьмитысячелетней давности!

– Не принимай близко к сердцу. – Стэнли нагнулся и просветил рентгеном подозрительный пузырь, потом цокнул языком и пошёл дальше. – Демагогия. Сталь, из которой он сделан, гораздо древней строителей судна, как и камень из которого состоит Фимиде.

Ещё что-то бурча, Стэнли скрылся из виду. Майк пошёл вдоль другого борта. Это был один из вопросов, по которому они не могли друг друга понять. Майка завораживала древность корабля. Всякий раз как он оказывался рядом с ним, он чувствовал свою ничтожность. Ведь существовали раньше умные люди, строившие такие вещи, которые ныне не могли воссоздать. И куда всё делось?

Майк набрёл на врезанную в борт надпись «ГРИВ». Они вначале хотели избавиться от неё, но процедура могла принести больше вреда, чем пользы, поэтому Стэнли взялся за словарь и нашёл, что на лузитанском слово обозначало небольшую птичку, приносящую счастье. Учитывая, что предыдущая «Птичка» тоже принесла удачу, название решили оставить.

В наушниках раздался щелчок, и в шлем ворвались голоса, Стэнли перескочил на волну, на которой общались рабочие, и Майка автоматом перетащило следом. Стэнли без обиняков стал обсуждать нюансы, а подлетевший Лукич принялся показывать детали. Майк переместился по корпусу к ним, а то раз Се вместе с Лукичем проверяли электромагнитный щит, когда он замерял радиацию на дюзах. Тогда половина приборов в руках умерло, а самому пришлось проходить неприятную процедуру дезактивации, дабы избежать лучевой болезни. В этот раз Стэнли уделил внимание работе манипуляторами и быстроте срабатывания внешних механических систем, так как оставалась опасность, что антикислотное покрытие могло что-нибудь залепить. Майк остался смотреть, как короткие толстые манипуляторы, похожие на глаза-палочки улитки быстро выбирались из корпуса и крутились во все стороны.

Лукич однажды попытался расспросить, где они берут материалы и механизмы, на что Стэнли ему чётко ответил:

– Не спрашивай, иначе нам придётся искать другого бригадира.

Но и без вопросов было ясно для чего эти станины. Быстрые, легко скрывающиеся внутри корпуса, держащие большой вес, они примут на себя крупнокалиберные пушки ближней обороны. В принципе, половина торговых кораблей имели на борту более или менее мощные агрегаты для отражения атак. Лазейка в законе, которая позволяла считать корабли удалёнными территориями Фимиде, и при этом подвергающимся постоянной угрозе нападения, давала возможность вооружаться. И хотя фимидианское правительство не занималось продажей оружия, в секторе было немало мест, где его можно было приобрести. С другой стороны, в Калгаро-Сардоникском конфликте семидесятилетней давности, когда Фимиде вдруг оказалась на линии фронта, именно реквизированный на оборонные нужды торговый флот, настолько усилил военных, что позволил избежать атаки со стороны Гваждарииса.

Внутрь «Грива» Майк не пошёл. В неповоротливом скафандре при выключенном антиграве в тесных коридорах двигаться тяжело. Тем более не стоило мешать рабочим, вскрывшим стены для прокладки систем пожаротушения. Майк напоследок прикоснулся к золотистой поверхности корабля и повернул к шлюзу.

Когда Стэнли вошёл в тамбур, Майк всё ещё сидел там. Он уже переоделся в костюм, но шлем продолжал держать в руках. Стэнли откинул забрало и с натугой высвободился из куртки.

– Ладно, – Стэнли прошлёпал в широченных штанах по тамбуру и уселся напротив Майка, – давай рассказывай.

– Что? – Нахмурился Майк.

– Я так понимаю, ты уже час сидишь, уставившись в точку.

– Задумался.

– Вот и рассказывай, – хлопнул Стэнли ладонью по колену Майка, – о чём задумался. А то весь день кислый ходишь. Я понимаю, что резкий конец отпуска – крупный облом, но не настолько же, чтоб траур надевать.

– Да, – поморщился Майк, – сам не знаю.

– Как не знаешь? А кто другой может знать? Но если горевать нечего, так улыбайся.

Стэнли вдруг схватил Майка за щёки и затряс ими. Майк от неожиданности выронил шлем, и только резким ударом по рукам Стэнли сумел освободиться.

– Ты что, совсем сдурел?!

– Что, не помогло? Тогда получай!

Быстрый удар под рёбра слева, не сильно, Майк успел согнуться, но тут же попал головой под мышку Стэнли. Другой рукой он стал «натирать ранду», так это у них называлось в академии.

– А-а-а-а! – Заорал Майк. Пальцы Стэнли грозили содрать с его головы кожу.

Неловким ударом в грудь, он добился ослабления захвата и выскочил на свободу.

– Фух! – Только и мог сказать он.

Маленькая зеркальная полоска на стене отразила его неповторимую причёску, стоявшую дыбом.

– Вот теперь ты выглядишь бодро! – Заржал Стэнли и покатился со смеху на скамейке.

Майк зарычал, но Стэнли задрал ногу, не переставая ржать.

– Да чтоб тебя! – Майк обернулся к зеркальцу. Его тоже стал пробирать смех. – Боже, с каким дураком я связался.

– Понимаешь, – говорил Майк несколько минут спустя, когда они спускались по туннелям, – я же в академию пошёл только чтобы доказать ненаглядным родственникам, что могу больше, чем быть только на посылках. Но силы переоценил, на инженера завалил профильный предмет, зато сумел пробиться в штурманский состав. А потом всё так завертелось. Наверно, если бы мы тихо как все получили дипломы, то я бы так и не поднялся с планеты, стал бы управляющим в фирме и лет через десять добился партнёрства. Сейчас я даже не могу вернуться. Моё состояние больше, чем у любого из них. Представляешь?

– А что тут плохого? – Пожал плечами Стэнли. – Купи собственное дело или их компанию, будешь зло помыкать ими, хлестать кнутом и…

– Да какой из меня бизнесмен? Когда ты начинаешь с Роном обсуждать очередной контракт, меня вусмерть в сон валит. И вновь я в прострации. Тут ты ещё за жабры взял.

– Я?! – Поразился Стэнли.

– Конечно. Всё наше состояние в этом корабле. Сколько там осталось? Не более двухсот тысяч на брата, если что случится.