Спящий режим

В помещении было темно. Он протянул руку справа от дверного косяка и нащупал выключатель. Свет озарил своим теплым желтым светом небольшую комнату без окон. Шланги для полива лужайки, грабли для сгребания листьев, лейки и лопаты всевозможных размеров – все было на своих местах. Небольшой переносной фонарь с железной рукояткой стоял на невысоком деревянном столе справа. Грег взял его в руки и включил – батарейки еще не разрядились. Пошарив рукой по навесной полке, прикрепленной к стене на уровне его глаз, он нащупал спичечный коробок – жена предпочитала курить на террасе и чтобы спички не намокли под дождем складировала их в гараже. Затем схватив фонарь в одну руку и чемоданчик в другую он быстрым шагом направился на середину газона.

Тьма поглотила все пространство вокруг дома, это был один из поздних осенних вечеров, когда звезд на небе не было видно. Лишь свет из распахнутой двери гаража да луч фонаря освещали чуть влажную после дождя траву и прилетевшую с деревьев листву. Грег открыл чемоданчик и посмотрел на маленькие конверты. Их было немного. Из окна спальни теперь лилась тихая классическая музыка, ее звук вибрировал волнами, заставляя сердце Грега отбивать ритм в унисон. «Зачем все это? Мы как будто не живем, а функционируем по заранее спланированному кем-то плану. Кто заставил нас думать будто удача решает в нашей жизни все? Куда подевалось наше сочувствие, живое общение и человечность? Во что мы верим?» – мужчина стоял посреди лужайки в тусклом свете и задавал себе бесчисленное количество вопросов на которые у него не было ответов. Он жил так всегда. Все, что он имеет, присутствует в его жизни как данность, как неизбежность, как безысходность.

«Вас кроме продажи конвертов с удачей ничего не интересует?» – вспомнил Грег большие круглые глаза и рыжие волосы.

Он взял один из конвертов и вскрыл его. Абсолютно чистый розовый лист – ни слов ни цифр. «Он висит на галстуке. Она спрыгнула с моста.» Грег силился вспомнить, что было написано на его конверте пятнадцать лет назад, но не смог. «А было ли там хоть что-то?» Мужчина вытряхнул содержимое кейса на землю – Векселя Удачи рассыпались по земле словно стая маленьких цыплят. Он чиркнул спичкой и пламя охватило бумагу, затем сгреб рассыпавшиеся конверты ногой в одну кучу и смотрел как они догорают. В его глазах полыхал огонь, но то не было отражением догорающих в ночи доказательств человеческого цинизма, то были отблески истинного гнева. Хрустнула ветка дерева, коих было достаточно возле их дома. Грег обернулся и посветил фонариком в темноту небольшого сада за гаражом, разбитого отцом мужчины четверть века назад и сейчас пребывающего в запустении, но ничего не увидел.

– Брысь отсюда! – злобно выкрикнул он в пустоту.

– Кому это ты? – вышла на террасу Люси, облаченная в длинную ночную рубашку. Она затянулась сигаретой. Он не заметил как музыка стихла и дом погрузился в молчание – это означало, что жена в скором времени должна выйти на перекур.

– Лисы расплодились и теперь бродят в саду. – Он схватил праздный кейс и зашагал в дом.

– Что ты натворил? – завопила жена, кинув взгляд на пустой чемоданчик. Она поспешно потушила сигарету и быстро зашагала в дом вслед за мужем.

– Теперь ты точно лишишься работы! Чего ты добиваешься? Чтобы мы пошли жить под мост? – ее высокий пронзительный голос звучал так будто кто-то раз за разом водит ногтем по окрашенной школьной доске. Раздражающе и мучительно протяжно буравили изможденный мозг Грега слова жены.

– Я содержал тебя пятнадцать лет, с тех самых пор как мы поженились, – он резко развернулся к ней лицом.

– Все эти годы ты только и делаешь, что говоришь мне как мало я зарабатываю. Твой досуг состоит из просмотра бесполезных, лишенных всякого смысла телепередач. Какая польза от всего, что ты делаешь? Может тебе тоже пойти и немного поработать, проникнуться процессом зарабатывания денег, которые ты тратишь направо и налево! И да – я не стану покупать очередной телевизор в гостинную, – с этими словами он швырнул кейс на занимающий половину комнаты мягкий диван, обитый бежевой плюшевой тканью и направился в спальню. Затем вытащил из шкафа черный вельветовый пиджак, накинул его на плечо. Лучше будет, если он немного пройдется по улице, чем будет находится здесь и спорить до утра без какого-либо результата.

– Сбегаешь как всегда! Трус! – прошипела Люси ему вслед. В ее блеклых голубых глазах сверкали блики гнева, но даже они были тусклыми как запачканное разбитое стекло.

***

Прохладный ветер обдувал разгоряченные щеки и лоб Грега. Воздух был свеж и чист после дождя. Темнота накрыла город словно крылья гигантской птицы и только огни в высотных зданиях целились в небо без звезд. Все в этом месте вдруг показалось мужчине таким огромным и тяжелым как будто он застрял в какой-то трубе и не мог выбраться, а стенки холодного бетона сдавливали его грудь. Дыхание сбилось и сердце отчетливо отбивало ритм в ушах.

«Кто я? Где я? Эти люди… Они верили. Они хотели изменить жизнь, которую уже спланировали за них. Сотни, а может быть тысячи жизней сначала заставили поверить в чертову удачу, обобрали, а потом списали за ненадобностью.»

Грег подошел к центральному входу Министерства Удачи и посмотрел наверх. На двадцатом этаже в двух окнах горел приглушенный свет. На пульте охраны никого не было. Он приложил электронный чип к домофону и двери с шумом распахнулись, выпуская в осеннюю промозглость теплый спертый воздух.

Мужчина решил не привлекать к себе лишнего внимания и поэтому минуя лифт направился сразу к лестнице. На третьем этаже, едва освещая обстановку офиса, красным приглушенным светом горели лампы сигнализации. Быстро бросив взгляд на пустующее кресло Лотти он направился к столу секретарши, где располагалась кнопка, которую необходимо было нажать. Лампы автоматически отключились и вновь засияли желтым ярким светом. Много лет он приходил сюда каждый день и верил в то, что делает для людей благо. Но он не замечал очевидного – многочисленные клиенты, которые побывали в стенах Министерства все как один верили, что удача спасет их. Они думали, что купив конверт избегут ответственности за свой выбор. Да что и говорить, сам Грег в это верил. Но как же больно было вдруг опомниться и понять, что вся твоя жизнь и значимые люди давно позабыты, погребены под слоем невидимой пыли. Что ты сам себя давно потерял. Твои мечты, цели и желания просто сгинули пока ты барахтался выполняя чей-то чудовищный план – навязать всем веру в абстракцию, которую нигде нельзя применить.

Он с шумом распахнул тяжелую дверь. В полумраке мужчина увидел лишь очертания мебели и массивного стола стоящего напротив. Ему не хотелось включать яркий свет и он, проследовав к своему рабочему месту, включил маленькую настольную лампу. Тусклый луч охватил поверхность стола. Грег один за одним вытаскивал выдвижные ящики и вытряхивал содержимое на пол. Конверты рассыпались возле ног мужчины, образовав небольшой холмик.

«Еще не поздно вернуться назад и притвориться, что ничего не произошло. Сделать вид, что ничего не понял. Лечь в свою постель и заснуть беспробудным сном».

Но он не мог этого сделать потому что все уже понял. Назад пути нет. Мужчина вытащил из нижнего ящика забытую некогда одним из клиентов зажигалку и большим пальцем откинул железную крышку. Огонек вспыхнул синим тусклым пламенем, подсвечивая дрожащую руку. Грег разжал пальцы и зажигалка упала прямо на конверты. Огонь увеличивался и рос, набирая силу, поглощал бумагу, ножки стола и стула пока наконец не добрался до тяжелых плотных штор. Грегори тихо спустился по той же лестнице по которой поднялся наверх. Сработала сигнализация и вой сирены наполнил здание как воздух заполняет вакуум. Выходя из здания он слышал топот ног охранников, поднимающихся по лестнице вверх.

Он шел в направлении центрального парка. Тонкие подошвы ботинок утопали в мягких осенних листьях, кучками лежащих вдоль тротуара. Фонари светили слабо и уныло и в их свете можно было разглядеть лишь неясные тени проходящих мимо людей. Они скользили почти бесшумно и совсем рядом так, что он ощущал их запах. Мимо с воем и мигалками проносились на огромной скорости пожарные и полицейские машины. Поравнявшись со входом в парк он взглянул на наручные часы – на электронном циферблате высветилось «десять часов – восемь минут». Грег проскользнул в приоткрытые ворота.

Тишина заполняла пространство между деревьями. Людей не было видно. Дорожки освещались небольшими фонарями стоящими возле лавочек. Он выбрал одну спрятанную за толстым стволом дерева и присел на нее. Поежившись от ветра, мужчина плотнее завернулся в пиджак и обхватил руками плечи. Затем прилег на неровную шероховатую поверхность скамейки и тяжело вздохнул. Уставшие веки вдруг отяжелели и медленно опустились на воспаленные гарью и копотью от горящей мебели глаза.

***

Его разбудило рычание собаки и тихое недовольное бурчание какой-то женщины.

Он открыл глаза и сел. Затем взглянул на часы – было почти семь утра. В парке выгуливали собак несколько человек и он надеялся увидеть девочку в синем берете и ее пса, но их не было видно. Грег посмотрел в пасмурное безоблачное небо и тут же несколько капель упали ему на щеки и лоб. «Вы знаете, что у дождя есть вкус?» Он осторожно высунул язык и поймал одну каплю. И вдруг вспомнил как в детстве мама говорила, что нельзя слизывать дождевые капли и есть снег. Он представил ее лицо так живо и ясно, как будто только пару минут назад говорил с нею. А еще Грег вспомнил, что очень любил клеить бумажные корабли из наборов для мальчиков. Их необходимо было сначала вырезать из большого листа бумаги, а затем собрать, следуя инструкции, закрепив клеем для надежности. Как он мог все это забыть?

Тем временем послышался вой сирен и в парк один за одним влетели полицейские держа правую руку на кобуре с пистолетом. Они бежали к нему через лужайку, на которой, несмотря на осенний холод, все еще росла зеленая трава. Собачники с любопытством уставились на них.

– Инспектор Миллер! – возникло перед глазами Грега удостоверение. – Вам придется пройти с нами.

Грег медленно поднялся и выпрямился. Перед ним стоял высокий человек в темно-синем пиджаке, который смотрел серьезно и выжидающе. Но для продавца удачи все это было уже неважно.

«Капли дождя действительно имеют вкус.»

И для каждого человека он свой. Для Грега это был вкус давно забытых воспоминаний и родных лиц, которые улыбались ему сквозь время.

Наручники защелкнулись на запястьях мужчины с неприятным треском. Он почувствовал на себе ее взгляд. Подняв голову мужчина увидел Маргарет. Она стояла поодаль держа на поводке Бумбо и улыбалась. Солнце светило сквозь волнистые волосы, образуя оранжевый ореол. Грег улыбнулся в ответ. Впервые за очень долгое время он ощутил умиротворение. Ему вдруг открылась вполне простая истина, которую он раньше не замечал:

Если человек начинает искренне верить в то, что он может притянуть или купить удачу, а опыт ему подкинула судьба – это притупляет его способность мыслить, объективно оценить реальность, в которой мы каждый день делаем выбор и который в свою очередь ведет нас к последствиям.

Надежда Матузова

Сны

Сны сидели у костра и грелись. Погода выдалась промозглая, только и радости было: то один бочок к огню повернуть, то другой. Их мало заказывали, почти никто не исчезал в темноте. Только Сон без Сновидений беспрерывно шастал туда-сюда, раздражая остальных. Он был никчемный, никакой, но этой ночью пользовался большой популярностью.

Сны скучали. Они любили, когда их ждали, на них смотрели, о них вспоминали и о них рассказывали.

Компания была небольшая: Смешной Сон, Вещий Сон, Страшный Сон, Больной Сон, Летающий Сон, Плачущий Сон, Сон без Сновидений. Эротический Сон как всегда шлялся по бабам.

Когда Сон без Сновидений в очередной раз сорвался с места и убежал, Вещий Сон нарушил молчание. Он был самый старший, даже можно сказать древний.

– Этой ночью, видно, работы будет немного. Давайте хоть поговорим. Мы так редко собираемся вместе, – сказал он. Смешной Сон рассмеялся и одобрительно закивал головой, Страшный Сон скорчил рожу, по которой было непонятно, согласен он или нет, Плачущий Сон всхлипнул и прошептал, что готов поделиться, Летающий Сон всплеснул руками как крыльями, Больной Сон молчал… Все оглянулись на него и увидели, что Больной Сон …спит.

– Пусть немного отдохнет, – решил Вещий.

Договорились, что каждый расскажет что-нибудь из своей практики. Долго молчали, выбрать было трудно.

– Ну, ладно, раз я предложил, начну. Память уже подводит, поэтому расскажу совсем свежий, – Плачущий всхлипнул, – не реви, – обратился он к Плачущему.

– Это было год или два назад. Уже несколько ночей я приходил к молодой женщине, и каждый раз приносил ей одни и те же цифры: 213 35 57. Она ничего не понимала, поэтому приходилось приходить опять и опять. Я же Вещий, меня же надо разгадывать. Но могу приходить только раз в неделю, с четверга на пятницу. Поэтому у нее было много времени, чтобы обо мне подумать. Сначала она решила, что это номер телефона. Пыталась дозвониться, ставила цифры и в прямом и в обратном порядке, но… таких номеров не существовало. Потом она сложила все цифры и получила 8, но, что это такое, было непонятно. Я ведь и сам не знаю, что приношу людям, поэтому помочь не мог. После того, как я побывал у нее в третий раз, ей пришла в голову идея, что это особые вехи в ее жизни. Когда ей было 2 года, из семьи ушел отец, когда 13 лет – умерла мама. Но… ей самой было 29 лет, и она могла только гадать, что произойдет с ней в 35 и 57 лет. Это объяснение тоже не годилось. Она воспитывалась в детском доме, потом ее взяла приемная семья, где ей не очень сладко пришлось. Теперь она была замужем и очень удачно, как ей казалось до недавнего времени. Но буквально за пару месяцев до моего прихода, у мужа участились командировки и работа за полночь. Она подозревала, что у него кто-то появился. Прямо спрашивать было невозможно, следить самой тоже… вот если нанять частного детектива? Но ситуация разрешилась простым способом. Как-то консьержка, отдавая ей ключи, сказала:

– А твой-то гуляет. Мне «коллега» из соседней парадной сказала. И даже квартиру назвала – 3557. А дом у них был 21 корпус 3. Так что все было совсем неподалеку.

– Ну, а дальше что? – Спросил Летающий.

– Не знаю, я ведь с ней больше не виделся, – ответил Вещий.

Помолчали.

– Не хочу вас пугать, – вздохнул Страшный, – поэтому просто немного аналитики. Я уже давно пытаюсь вести подсчет, чего мои клиенты больше всего боятся. Из-за каких сюжетов даже боятся засыпать? Тенденция есть… основная составляющая их – невозможность дышать. Большинство клиентов просыпается, я же их и бужу. Но есть такие, что задыхаются во сне. А видят они перед этим разное: кто – под водой, кто – под землей, кого-то душит убийца… —

– Друг, такая хорошая ночь, – обратился к нему Смешной, – давай вот без этого. Не обижайся.

– А я и не обижаюсь, – сказал Страшный, – я сам их боюсь, но работа такая.

– Давайте лучше я, – начал Летающий, – у меня такая хорошая клиентура: дети, которые растут и подростки, которые созревают. Все долго помнят ощущение полета и долго ищут его потом в бессонной жизни, пытаются пить, курить, принимать наркотики. Но… это все не то. Самое чистое ощущение полета только в детстве и юности. Это переживание восторга, легкости, свободы. Таких снов ждут, вызывают, но я прихожу редко и не ко всем. Так у меня в должностной инструкции написано, я бы и хотел чаще, но… Мне и самому нравится с ними летать, видеть землю, а иногда и не Землю под собой.

– Да, – вступил Смешной, – мы ведь только ключики. Открываешь дверку в подсознание и сам не знаешь, что там увидишь. Иногда просто обхохочешься.

– Или обрыдаешься, – возразил Плачущий, – я ведь часто плачу вместе с ними. Такого, бывает, насмотришься. Кстати, не всегда плачут от горя, бывает, от радости, осознания, что счастье, которое переживают в этот момент должно вот-вот закончиться. Во сне же все мимолетно. Так что мои места пребывания вокзалы, кладбища, больницы, тюрьмы, в общем, все какие-то казенные учреждения. Но, бывает, и мне везет. Тут недавно девушка плакала от избытка чувств, увидела во сне море, раскинула руки и заплакала.

Шумно прибежал Сон без Сновидений и начал жаловаться, что в эту ночь он прямо с ног сбился и очень устал. На него зашикали: —

Тише ты, Больной спит.

– А почему бы и нам не поспать пока вызовов нет, – подытожил Вещий. Сны угомонились. Все беседовавшие заснули вокруг костра, и только проснувшийся Больной грелся и поддерживал огонь. Он чувствовал себя лучше. В эту ночь ему не пришлось ни с кем вместе болеть.

Сюрприз

Я уже различал утренние звуки: на верхнем этаже в туалете сливали воду, плакал ребенок. За стенкой рядом бранились вечно пьяные супруги. Утро наступило, но я… боялся проснуться. Для меня это было фатально. Я боялся столкнуться с неизбежностью, с тем, что произошло вчера, с его последствиями. Как только я открою глаза, оно накроет меня, как осенние листья в октябре устилают газон под моим окном, как снег покрывает в декабре могилы на кладбище… Вот именно, могилы… Я заставил себя открыть глаза.

– Главное, не торопиться, – отдал я себе приказ, – все делай медленно и осторожно.

Я повернулся на бок. Да, все, к сожалению, было на своих местах и стол и стулья и… окровавленный труп. Этот сукин сын, этот плешивый кот ворвался вчера в мою квартиру с ножом в руках. От него он и погиб, но… как докажешь, что это была самооборона. Свидетелей не было.

В своей жизни я прочел и посмотрел множество детективов, и понимал, что у меня два пути – позвонить в полицию или попытаться избавиться от трупа, что в условиях моего проживания было практически невозможно сделать днем и в одиночку.

Вид мертвого тела вызывал тошноту. Я взял свой рыбацкий плащ и накинул на лежащий труп. Стало немного легче. Его вид уже не мешал думать и пытаться выстраивать панически бьющиеся в моем мозгу мысли. Доминанта «что делать», казалось, была внутри и вокруг меня.

Эх, какие были замечательные планы на сегодняшний воскресный день. Я собирался поехать на рыбалку, давно уже не получалось. А тут все сложилось. Всю неделю я представлял себе свое любимое прозрачное озеро, рыбацкий домик, такой маленький, как будто был построен для гнома, забор, который его окружал, и издалека выглядел как крашеный, а на самом деле был испещрен граффити теми, кто в этом домике побывал. Ничто, мечталось, не мешало погнаться за удачей и поймать если не золотую, то хотя бы обычную рыбку и не одну.

Зазвонил телефон. Номер был незнаком. В обычной ситуации я бы не взял трубку с неизвестным номером, значит, и сейчас не возьму. Но сбрасывать нельзя, иначе звонящий поймет, что я слышу его звонок. Придется терпеть.

Телефон звонил долго. Но я его перетерпел.

А потом пришло письмо. Это было именно письмо, а не смс, оно было таким большим, что заняло все свободное пространство, так что воздуха не хватило. «Я все знаю», – вот каким оно было.

А потом пришло еще одно: «Если поможешь мне материально, я помогу тебе». До его прихода я сидел на кровати в каком-то оцепенении, ничего не хотел: ни есть, ни пить, ни пи́сать. Я уж думал:

– Все, жизнь кончена – ни плакать, ни любить… Но нет… я разозлился. Злость – это сильная энергия.

Встал: туалет, ванная, кухня… кофе. Тем временем пришло третье письмо с адресом, временем и суммой. Вот тут уже голова стала злой и ясной, и я был в состоянии проработать свой план.

Теоретически я представлял, каковы характеры шантажистов. Это люди, которые хотят нагреть руки исподтишка. Сами на открытую конфронтацию не пойдут, героев среди них нет.

Теперь я знал, что делать.

Первым делом я сел за компьютер и попытался отследить IP адрес того, кто мне писал. Это оказалось довольно просто. А когда я нашел в сетях его фото, то понял, что по поводу шантажиста я могу не тревожиться. Это была довольно известная в наших кругах личность, которая промышляла компьютерным гоп-стопом. Вскрывал телефоны «терпил» и посылал сообщение «я все знаю». У кого-то из них рыльце было точно в пушку и они хватали наживку. Но как его угораздило вскрыть меня… надо будет подумать над дополнительной защитой, а с этим недоростком разобраться… но это потом. Сейчас надо было толком рассмотреть пострадавшего.

Наверняка кто-то из вас, читатели, знает, что такое встречать Новый год одному: со всех сторон веселье, крики, тосты, залпы… А ты… В общем, я вчера изрядно наклюкался. Когда отгремели основные фейерверки, решил ложиться спать. Только добрался до подушки, как в дверь квартиры постучали. Не позвонили, а именно постучали. Я не особо удивился, в Новый год все возможно. Пошел к двери и открыл. Мимо меня промчался невысокий вихрь. «Карлик?» – на это еще моего ума хватило. А дальше понеслось. Это точно был не ребенок, судя по тому, какие звук он издавал, хрипел и отхаркивался как взрослый мужчина. Он вбежал в комнату. На нем был маскарадный костюм, маска, а в руках нож. Да, не просто нож, а что-то типа кортика – обоюдоострое лезвие.

И кинулся ко мне. Я даже не успел ничего сделать, как этот человек споткнулся, упал и, подергавшись какое-то время, затих. Так же тихо из него полилась кровь. Я бросился в туалет. Тошнило меня долго и нудно, и когда я вышел оттуда и дополз до кровати, у меня не было ни времени, ни желания рассматривать того, кто ко мне ворвался. Я свалился на диван и заснул.

Я подошел к трупу и осторожно снял с него свой плащ. Нет, это был не плешивый кот и не сукин сын, как я его обозвал. Это была обезьяна. И судя по тяжелому перегару – вчера она была сильно пьяной.

На нем (а это именно был ОН, а не она, судя по мужским причиндалам, для которых в штанишках пиратского костюма была сделана прорезь) была маска, изображавшая пирата, и шапка, которая свалилась при его падении.

Мне немного полегчало. Но… я начал соображать, откуда обезьян мог прийти вчера. У соседей по парадной такой экзотической живности не водилось. Мог, конечно, прийти с хозяином в гости. Но… оружие было настоящим, и это, действительно, был кортик.

Через несколько минут я уже звонил в полицию.

Как вы понимаете, было первое января, и в полиции мне сначала не поверили, потом поржали, но приехали быстро. Видимо, хотели развлечься. Меня опросили как свидетеля, дали визитную карточку и укатили, сказав, что, скорее всего, вызовут после праздников.

Но не тут-то было. Вызвали меня на следующий день. Как я понял из оговорок и недомолвок, в одном из соседних домов в новогоднюю ночь был убит старый адмирал и ограблена его квартира, что вполне объясняло наличие кортика. Наличие же обезьяны не объясняло ничего. Старик жил один, животных не держал.

Распрощались со мной уже более деловито, оформив подписку о невыезде.

Придя домой, я захотел накопать подробностей. В моих сообществах эта тема не обсуждалась, в Даркнет я принципиально не захожу, чтобы чего не подхватить. Я решил использовать моего шантажиста, а заодно и получить с него должок. Решил писать со своего телефона, чтобы он понимал, кто пишет. Кратко изложил суть, написал время и место встречи и пообещал, что если он нароет информацию, то между нами будет все ровно.

На встречу я пришел заранее, чтобы понаблюдать, придет ли он один или с парой-тройкой плечистых ребят. Парнишка пришел за пять минут, позамерзал около получаса, и решил уходить. Я пошел за ним. Через пару улиц я его догнал. Он аж вздрогнул, когда увидел, кого он вскрыл. Я сказал, что прощу все, если он найдет мне инфу в полицейских чатах. Мне не к лицу, а ему с уже и так подмоченной репутацией можно. Иначе пригрозил, что «стукну» на него. Особо я попросил отмечать необычные факты. Парень согласился.

Уже к вечеру я знал, что никаких необычностей в этом убийстве не наблюдается. На кортике нет ничьих отпечатков, кроме лапы животного.

И я с ужасом понял, что потихоньку из свидетеля и даже пострадавшего превращаюсь в подозреваемого…

Праздники кончились. Несколько дней прошли в томительном ожидании. Ни алкоголь, ни знакомые девочки не помогали, только оторвешься от бутылки или от тела, и сразу накатывает тревога.

Позвонил парнишка-шантажист. У полиции появилась новая инфа. У адмирала была приходящая домработница, которая смогла составить более-менее точный список пропавших предметов. И вот что-то из этого списка засветилось. Преступники тоже люди, поиздержались в Новый год и пытались сбыть награбленное.

Полиция потянула за эту ниточку, но параллельно разрабатывала и меня. Пришли с ордером на обыск. Конечно, без предупреждения, поэтому рылись и в грязном белье (знал бы, сунул в стирку), и в помойном ведре, которое выдавало мои алкогольные пристрастия.