I teläk alda bulsa. Язык, религиозно-мифологические и философские основания зарождения Тюркской цивилизации

Б. Каримов, на мой взгляд, дал достаточно обоснованный ответ на прозвучавшие в адрес его концепции возражения. Но я хотел бы усилить эту концепцию. Название «urta törki tel» отражает в первую очередь методологию его создания. К ней нет никаких претензий. Но, я считаю, ее надо усилить и идеологически: «böyök urta törki tel» (великий средний тюркский язык). В этом должна заключаться суть данного языка. Как же его назвать? Оно должно быть приятным на слух и не быть громоздким. Словом «urta» уже назван государственный язык Пакистана (урду). В тюркских языках часто встречаются слова с приставкой «iş», например, имя «İşmurat» (Ишмурат). У нас в республике, на базе традиционного музыкального инструмента «quray» был создан «işquray» (ишкурай). Слово «iş» означает «второй такой же, подобный». Не трудно догадаться, что будет означать слово «iştörk». Однако для тюркских языков более типичен не префиксный, а аффиксный подход. Поэтому можно сказать и «törkiş», что, на мой взгляд, будет гораздо благозвучней.

Но что значит «böyök tel» (великий язык)? Это означает возвышающийся над всеми тюркскими диалектами. «Великий» также означает почитаемый всеми и во всем мире. Является ли таким турецкий язык? Нет. Более того, как показал опыт последних 20 лет, он даже не может выполнить роль общетюркского языка. Насколько мне известно, пока ни один тюркский язык не может претендовать на эту роль. Однако в мире, по меньшей мере, живет около 250 млн. тюрков (только в Китае и Иране более 50 млн.). Если все они будут использовать один Язык, то тогда шансы стать великим у такого Языка сильно вырастут. На арабском языке говорит около 300 млн. человек. Он занимает 6 место в мире. Шесть языков – английский, арабский, испанский, китайский, русский и французский – имеют статус официальных языков ООН и ЮНЕСКО. Почему там не может быть 7 языков? Более того, если тюркский мир начнет пользоваться одним языком, то тогда уже будет реально поставлен вопрос о формировании особой – «törki uygarlığı» (тюркской цивилизации).

Тюрки, наверное, один из самых уникальных народов в истории человечества. Ни один «народ» мира за свою Историю не создал столько «империй». Из-под пера Рафаэля Безертинова вышла увесистая монография об истории Великих Империй, где тюрки названы «потрясателями Вселенной» [6]. Каждая из 17 глав этой книги посвящена подробному описанию одной из тюркских империй. Вот наиболее знаковые из них: Великий Хунский каганат (гл. 1), Великий Кюктюркский каганат (гл. 3), Хазарский каганат (гл. 4), Уйгурский каганат (гл. 5), Дешт-и-Кыпчак (гл. 11), Золотя Орда (гл. 12), империя Тимуридов (гл. 15), империя Великих Моголов (гл. 16), Османская империя (гл. 17).

Однако эти империи бесследно исчезли. Почему? Все дело в понятии «цивилизация». Вместо «цивилизации» тюрки создавали «qağanat» (каганат). Значение этого слова обычно нигде не объясняется. Что же оно означает? В этом слове я слышу словосочетание «qağa qanat», что дословно означает «взмах крыла». Этой фразой описывается поведение вожака стаи птиц. Часто можно наблюдать такую картину. Если кто-то приблизится к гусиной стае, то ее вожак вдруг расправляет свои крылья и, помахивая ими («qağa qanat»), начинает угрожать пришельцу, демонстрируя, что он здесь Хозяин и намерен защищать территорию своей Стаи.

Защищая свою территорию, почти каждый каганат создавал свою письменность и при этом… растворял свой язык. Так после своего многовекового правления в Индии и Пакистане тюрки оставили язык с тюркским название «урду», относящий к иранской (!) группе языков. На каком языке говорили тюрки в Османской империи? Тюрко-арабо-персидском.

Естественное развитие языка идет в строну замены глухих согласных на звонкие. Это отличительная черта языков относящихся к огузскому диалекту. Поэтому среди тюркских диалектов огузский обладает явным преимуществом. На мой взгляд, за основу «törkiş» должен быть взять современный турецкий язык. Это связано не столько с тем, что Турция политический лидер тюркского мира, а с тем, что в начале XX века турки создали, как они полагали, исконно тюркский «язык», очистив его от арабизмов и фарсизмов.

Так, если в 1920-е г. османский турецкий язык состоял более чем на 80 процентов из арабских, персидских и французских слов, то к началу 1980-х годов этот показатель снизился до 10%. Например, речь Ататюрка, произнесённую им в 1927 г., уже в 1963 г., а затем еще раз в 1986 г. пришлось «переводить» на современный турецкий язык. В результате проведенной Ататюрком языковой реформы, больше половины (!) слов языка было заменено на исконно тюркские. Возникает вопрос: стал ли после этого турецкий язык искусственным (как иногда утверждают) или наоборот более естественным?

В то же самое время тюркские народы СССР, наоборот, создавали свои региональные (национальные) языки путем его сознательного искажения, коверкания и русификации. Советская власть поставили перед ними задачу, изменить свои языки настолько, чтобы они перестали понимать друг друга. Поэтому «törkiş» должен восприниматься как чистый, исконный тюркский Язык, а наши региональные «языки» лишь как его диалекты, а по сути, его искаженные версии. Надо начать использовать «törkiş» в высшей школе, науке, дипломатии, создать на нем единое информагентство (типа Рейтера или Аль-Джазира), а в быту продолжать пользоваться своими региональными языками.

Можно ли в одном государстве иметь два языка? В Пакистане государственными языками являются урду и английский; причем на урду говорит только 7% населения, а англичан там вообще нет. В Германии государственный язык немецкий, но при этом алеманы говорят по-алеманнски, а швабы по-швабски, и они могут не понимать друг друга вообще. Это означает, что «urta tel» никак не отменяет местные (региональные) языки. И все же, я считаю, если будет создан «böyök tel», то со временем надобность в местном языке отпадет. Однако каждый народ сам будет решать, надо ему сохранять свой местный диалект или нет. А вот многие «языки» народов России, не имеющих своей полноценной государственности, отомрут сами по себе, и эти народы перейдут на «böyök tel» в качестве которого для них выступает русский. Любой язык будет заменен на более совершенный, если он не справляется с возложенными на него задачами. Ни один малочисленный народ (например, 70 тыс. хакасов) не может создать высокоразвитый язык.

Тюркские народы СССР, благодаря знанию русского языка, были более образованы чем турки, живущие в собственном государстве. Можно по-разному относиться к нашему прошлому. Но нельзя отрицать следующий факт: «Типичная для этого периода история произошла при проведении первых работ по машинному переводу текста на естественном языке, которые щедро финансировались Национальным научно-исследовательским советом США (U.S. National Research Council) в попытке ускорить перевод советских научных статей во время того периода бурной деятельности, который начался вслед за запуском в СССР первого искусственного спутника Земли в 1957 году» [16, с. 60—61]. Эта цитата взята из базового учебника (объемом 1400 стр.) по искусственному интеллекту для университетов США. Не трудно догадаться, что эта книга была переведена на русский язык. Из нее следует, что советские научные исследования являлись одними из лучших в мире и были настолько влиятельными, что для их перевода (с русского на английский) стали разрабатываться специальные компьютерные программы.

Конечно, научные знания могут быстро устаревать, но язык будет сохранять достигнутый интеллектуальный уровень. Отказавшись от русского языка, смогут ли тюркские народы – чтобы не оказаться на задворках истории – перейти в том же объеме на английский? Это большой вопрос. А вот что их ждет, если они замкнутся на свои национальные языки – предсказать не сложно. Сколько на туркменском языке опубликовано книг по современным технологиям, например, по искусственному интеллекту, вопрос риторический. Зато не вызывает ни малейшего сомнения то, что «состояние интернет-свободы в Туркменистане – одно из самых худших в мире» (Википедия). На глазах у всего мира, некоторые лидеры тюркских стран занимаются тем, что сами себе ставят памятники и даже переименовывают столицы своих, по всей видимости, уже феодальных владений.

Сегодня весь мир просто шокирован достижениями разработок в области искусственного интеллекта. На кону без малого стоит судьба человечества. А чем озабочены тюркские народы «urta» Азии? О ком было сказано «трутни истории»? Они больше всего озабочены тем, как свою территорию превратить в транспортный коридор, по которому китайцы могли бы беспрепятственно торговать с Европой… Если тюрки не смогут создать «urta tel» то им уготована судьба «коридора».

Отменит ли «urta tel» нашу этническую «идентичность»? А имеем ли мы ее после того, что сделала с нами советская власть? До ее прихода наши народы писали арабской графикой на языке törki. Там было много персидских слов, но это был наддиалектный тюркский язык, и он был понятен образованной части населения. До него была тюркская руническая письменность и, опять, это был наддиалектный – понятный всем – тюркский язык. Мы всегда пользовались наддиалектным языком и только советская власть, а, точнее, комиссар по делам национальностей и, по совместительству, «языковед» И. Сталин (1878—1953) – автор работы «Марксизм и вопросы языкознания» (1950) – по принципу «разделяй и властвуй» расчленил единый тюркский язык на региональные, тем самым противопоставил тюркские народы СССР друг другу, и всех их туркам. (Туркестанская Советская Республика – объединявшая тюркские народы – просуществовала с 1918 по 1924 г.)

Б. Каримов называет «urta tel» тюркским аналогом эсперанто. Это правильно по части грамматики (синтаксиса). Однако с точки зрения значения слов (семантики) «urta tel» не может быть эсперанто. Тюркские языки, в отличие от эсперанто, это не разные языки, а диалекты одного языка: турки говорят – dil, узбеки – til, башкиры – tel. Если из этих трех вариантов будет выбран один (по методологии Б. Каримова), то разве от этого язык станет мёртвым или мы потеряем свою этническую идентичность? Это полный бред – хотя несут его люди с «учеными» степенями…

В «советском» варианте башкирского «языка» вдруг стало 4 вида окончаний множественного числа. Тут же в республике нашлись филологи с академическими регалиями, для которых этническая «идентичность» стала определяться по форме произношения окончания множественного числа (!). Помогая создать советский башкирский язык «советская власть» к традиционному тюркскому окончанию множественного числа – lar, добавила среди прочего еще одну дополнительную форму – zar. При этом осталось непонятным в каких случаях какой из них употреблять. И теперь, если кто-то вместо «советского» – «zar», употреблял обычное тюркское – «lar», как, например, это сделал я в слове «professorlar» (профессора), то его сразу же обвиняли в национальной «не идентичности». Но, когда уже министр культуры, а вслед за ними и Президент республики (Муртаза Рахимов) в слове «спортсмены» поставили тюркское «lar» вместо «башкирского» zar», то проблемой стала «идентичность» самого башкирского «языка». Даже 70 лет насильственной советской «башкиризации» не смогли уничтожить исконный дух Тюрков этого «народа».

Создавая национальные языки для тюркских народов СССР, советская власть привила им и новую «идентичность», которая по мере возможности исключала тюркскую. Язык (алфавит, фонетика и грамматика) создавался таким образом, чтобы эти народы не могли понимать друг друга и вследствие этого потеряли свою общую тюркскую «идентичность». Этому еще способствовало написание новых, узко национальных или, если быть точнее, региональных учебников «истории». Нас лишили нашей общей Истории.

Но могут ли три основные ветви тюркского языка – его чагатайский (уйгурский, узбекский), огузский (азербайджанский, турецкий) и кыпчакский (башкирский, казахский), диалекты органично войти в единый «böyök urta törki tel»? Легко! Английский язык в своей основе образован даже не из диалектов, а из двух разных языков – германского и французского. От этого он только выиграл: у него стала проще (!) грамматика и в тоже время больше слов-синонимов. Б. Каримов также предлагает упростить грамматику. Это можно только приветствовать, ибо это будет его главным преимуществом! А что мешает нам разные по форме, но одинаковые по значению слова брать как синонимы? Это сделает язык только богаче. Безусловно, приоритет должны иметь слова тюркского происхождения, базовые из которых, как известно, состоят из 2-х или 3-х букв. Но даже если только одни турки называют школу – «okul», то это слово в силу того, что оно тюркское, должно вытеснить на периферию наше традиционное арабское «mäktäb». Последнее, однако, можно оставить, например, в значении «спортивной» или «музыкальной школы» (müzik mäktäbe).

Неужели сегодня, при существующих технологиях, мы все вместе не в состоянии проделать то, что Турция одна смогла сделать почти 100 лет назад?

Современные нейросети, о которых говорилось выше, позволяют создать, например, диктора телевидения, написать ему текст и озвучить его так, что будет невозможно отличить его речь от речи живого носителя языка. Поэтому создать соответствующую учебную литературу не будет сложно. Думаю, что многие, такие как я и мои знакомые, хотели бы уже сегодня именно на нем, – а не на своем региональном диалекте, – читать, писать и говорить.

Создание единого тюркского языка – это в первую очередь вопрос нашего тюркского процветания. Но для некоторых народов – это и экзистенциальный вопрос. Например, башкирский язык – в результате целенаправленной политики и полной несостоятельности искусственно созданной «башкирской интеллигенции» – начиная с 50-х годов прошлого века является непрерывно отмирающим. «Искусственная» означает здесь денационализированная. Прикрываясь извращенно истолкованным интернационализмом, она навешивала ярлык «националиста» на представителей подлинно национальной интеллигенции и тем самым уже в зародыше ее уничтожала. Это позволяло оправдать полуколониальное положение народа. В результате всего этого, сегодня подавляющая часть жителей городов предпочитает говорить исключительно на русском языке. Молодежь же относится к башкирскому языку как анахронизму, каковым он по сути и стал. Однако вместо того чтобы развивать его, так называемые «национальные патриоты» выступают с требованием принудить все население республики к его обязательному изучению как языка титульной нации, тем самым вызывая еще большее его отторжение.

Ниже я буду использовать слова башкирского Языка, но по мере возможности избегать его фонетических особенностей, заменяя написание некоторых специфических букв на более понятный тюркам. Интересно отметить, что в башкирском алфавите 42 буквы и в нем есть даже такие, которых нет не только в самом башкирском, но и вообще ни в одном тюркском языке, например, буква «Ц». Башкиры, как и все тюрки, по-прежнему, вместо «цирк, церковь» говорят «sirk, sirkäü».

Тюркский мир имеет два полюса – это Узбекистан (исторический) и Турция (современный). Именно они должны проложить дорогу общетюркскому языку. Узбеки уже предложили такую концепцию. Поэтому, что-то мне подсказывает, что проблема заключена в позиции Турции, в ее желании играть особую и исключительную роль. Без всякого сомнения, для всех тюркских народов Турция – это не просто великая страна. Ибо она не только страна, давшая Atatürk, но и сама является Atatörk. Поскольку в Узбекистане не было своего Ататюрка, то в отличие от Турции, сегодня она уже не является примером для подражания. Это пока что, на моей взгляд, по большей части консервативная страна. Кто же тогда из этих двух стран может претендовать на роль Сердца тюркского мира? Это понятие очень важно для каждого тюрка. Как звучит это слово для нас?

Aazärbaycan – üräk;

başqurt – yöräk;

o’zbek – yurak;

türk – kalp.

C кем Сердце у türk? – говорящего «kalp» (от араб. قلب – qalb)? Однако именно Президент Турции – Реджеп Эрдоган – произнес то, что носит в Сердце каждый тюрк: «Два государства – один народ». Нет ни турков, ни азербайджанцев. Есть только турецкие, азербайджанские, башкирские, узбекские, саха… тюрки. Мы все тюрки и мы один народ – KÖK TÖRK.

Основные принципы создания «an Törkiş» – «urta törki an Tel» видятся следующими:

1. За основу грамматики должен быть взят современный турецкий язык. Это связано с тем, что все тюркские языки бывших народов СССР были переведены на кириллицу и разработаны под контролем советских спецслужб путем их адаптации под грамматику русского языка. И только в Турции был создан аутентичный тюркский язык.

2. Дополнить 29 букв турецкого алфавита тремя буквами «ä, q, x», а также звуком «ng (ŋ)». Это значит в качестве алфавита принять 32 буквы азербайджанского языка.

3. Лексику турецкого языка дополнить (при необходимости и заменить) словами, более распространенными среди тюрков (по узбекской методике «orta til»). Например, вместо турецкого (арабского) «kalp» использовать широко распространённое и исконно тюркское «yurak».

4. Отдать предпочтение более прогрессивным звонким согласным как это происходит в огузских диалектах. Например, слово «til (tel)» произносить как «dil».

5. Отдать предпочтение «мягким» гласным «ä, ü, ö» вместо «твердых» «a, u, o» как это делается, например, в татарском и башкирском языках. Это сделает речь более тюркской и более красиво звучащей. Например, слово «yurak». произносить как «yöräk».

§1.3. a Törkiş – böyök urta t Tel

Выше был начат разговор о служебных словах «l» и «t». Рассмотрим эту концепцию подробнее. Возьмем в качестве примера предложения со словом «at» (лошадь). В скобках приводится значение служебного слова в данном контексте:

1. b At (какая-то лошадь) ест сено.

2. t At (та лошадь, что ела сено) пьет воду.

3. an At (лошадь в моем представлении) любит овес.

4. ın At (лошадь для существования человека) неизменный и незаменимый помощник; главное домашнее животное.

5. l At (это есть сущность лошади) одомашненное, непарнокопытное млекопитающее.

Мы видим, что одному и тому же слову «at» (лошадь) приписываются разные ситуативные значения. Но одинаково ли мы – в грамматическом смысле – относимся к самому этому слову в каждом из них? Нет. В чем это тогда выражается? В русском языке – ни в чем. Однако, например, в тюркском языке употребляется неопределённый артикль «bir, ber» (один), в арабском определенный – «al», в германских языках (немецком, английском) неопределенный – «ein, eine», «a» (один) и определенный «der, die, das», «the» (тот).

В соответствии с этим в первом предложении перед словом «аt» стоит неопределённый артикль «bir» —«b At». А как мы относимся к этому Слову в оставшихся предложениях? Кто-нибудь видит? Если убрать пояснения в скобках, то, скорее всего, пока нет. Закономерен вопрос: имеет ли «слово» и другие «измерения»? Имеет. То, что люди хотят указать на особое значение «слова», выражается уже хотя бы в том, что его выделяют курсивом, ставят в кавычки, пишут с заглавной буквы и т. п.

Начнем с того, что поскольку арабы, немцы и англичане употребляют определенный артикль, то, что мешает это сделать и тюркам? Ничто. Тогда сделаем это: «t» (произнося как краткое «tı»). Это служебное слово образовано от указательного местоимения «tege» (тот). Но можно пойти дальше.

Часто говоря о чем-либо, мы имеем ввиду не ту или эту «вещь», которую реально воспринимаем (вспоминаем), а субъективный взгляд на нее, т.е. «предмет», представление, то, как этот предмет сконструирован в нашем сознании. Третий вариант «an» образован от слова «ang» (сознание). Используя это служебное «слово» мы тем самым рассматриваем то, на что указывает данное слово как предмет в нашем сознании. Это в свою очередь позволяет выделить в нем некий выявленный путем анализа признак (и). Данное служебное слово также может указывать, что стоящее за ним слово используется иносказательно.

Служебное слово «l» имеет следующее происхождение. Указывая на что-то, мы говорим «bu» (это); также имеется слово «bul» (будь). Как вариант сочетания этих двух слов, в некоторых диалектах башкирского языка употребляется слово «bıl» (это есть, этость). В казахском языке «bul» также означает «это». В башкирском языке и в некоторых других тюркских языках, слово «бытие» (bulıu) происходит от местоимения «это» (bu) и глагола «будь» (bul). Считается, что именно так возникает это слово и во многих других языках мира. С другой стороны, указывая на «слово», мы тем самым как бы хотим сказать «al» (возьми) его с неким основанием («taban»). Вместо слов «bul, bıl, al» предложено использовать «l» произнося его как краткое «lä».

Таким образом, ставя «l» перед «существительным» мы тем самым выделяем в нем не отдельный признак, а раскрываем полностью его Сущность, его исходное, первоначальное значение. Либо хотим отметить, что имеем дело с проявлением «феномена» в феноменологическом смысле. Употребляя служебное слово «l» мы тем самым относимся к стоящему за ним слову как взятому со всей его «корневой системой» и Почвой. Как указывает Хайдеггер, говоря о «корнях» чего-либо, мы часто забываем об их «почве». Можно отметить, что идея «l» в некотором смысле отражена в названии песни «Позволь этому быть» группы Битлз («Let it be», 1970).

Но только ли этим ограничивается наше отношение к вещам? Нет. Человек может наделить Вещь, своим личным отношением – религиозно-экзистенциальным. Такое мышление, которое было присуще нашим предкам, называют также еще «мифопоэтическим». Однако с возникновением в Древней Греции философии, такое мышление было объявлено как нечто сказочное, не соответствующее действительности и было элиминировано (изгнано). Но это, скорее всего, проблема для самой Греции. Греческие мифы конечно интересны, но в них нет ничего фундаментального. Напомним, что «миф» отличается от «сказки» тем, что в нем выражена сакральная вера народа, в то время как «сказка» – это всегда лишь поучительная выдумка, предназначенная для детей. Хотим мы того или нет, но остается фактом – древнегреческие философы (Платон, Аристотель) отвергли свои мифы. Мифопоэтическое мышление было заменено на строго рациональное, близкое к тому, что сегодня мы называем «научным». Однако в отличие от греческих мифов, есть мифы, имеющие фундаментальное, непреходящее по своей Истине значение. Об одном из них далее будет идти речь.

Закономерен вопрос: действительно ли мифопоэтическое мышление является ущербным по сравнению с научным? Что вокруг чего вращается: Солнце вокруг Земли или, наоборот, Земля вокруг Солнца? Как мы знаем, мифы хорошо описывают и обосновывают первый вариант, в то время как современная наука – второй. Но на чьей стороне Истина? Мы каждый день собственными глазами видим, вначале восход солнца, а затем его закат. Должны ли мы не верить своим глазам? Для этого нет никаких оснований. Но почему тогда наука утверждает обратное? Потому что с математической точки зрения так удобнее рассчитывать орбиты движения планет солнечной системы. Наука дает не Истину, а лишь «соглашение» о ней, или, как пишет об этом великий французский математик Анри Пуанкаре (1854—1912), в науке речь идет лишь о «конвенции». Поэтому прав и Хайдеггер, когда в своей статье «Учение Платона об истине» (1931) критикует позицию этого древнегреческого философа: истина – это то, что «явно», что позволяет Человеку укорениться и твердо стоять на Земле. Стоять вниз головой на круглой Земле, как учит наука, мягко говоря, не очень удобно. Поэтому для людей нет ни малейшего сомнения в «явности» того, что Солнце движется вокруг Земли. Именно так понимаемую Истину открывает нам мифопоэтическое мышление.

В башкирском языке есть слово «ısın», что переводят как достоверный, подлинный, истинный. Но что означает это слово в своем исходном значении? «Isın» значит «явно», «явлено» или буквально то, что «изнутри (esendän) вышло (sıqtı)», или по-турецки «içinden çıktı». Образованное от него слово «ısınlık» (истинность, явленность) очень близко к тому, как Хайдеггер именует феномен «истины» греческим словом «алетейя» (др.-греч. ἀλήθεια), т.е. несокрытость. Таким образом, служебное слово «ın» образовано от слова «ısın».

Для удобства и благозвучности букву «n» в служебных словах «an» и «ın», стоящих перед согласными буквами, лучше отбрасывать. Следуя немецкой традиции (которая мне нравится и что очень правильно), я предлагаю писать существительные, относящиеся к служебному слову с большой буквы. Также по аналогии с определенным артиклем «t» можно сократить «bir» до «b», произнося его как краткое «bı».

Можно заметить, что слова «an», «ın» и «l» выходят за рамки грамматического значения. Они указывают на то основание, из которого вырисовывается смысл слова (существительного). Поэтому эти служебные слова названы «altaban» («al» – взять; «taban» – подошва, основание).