Обороти меня. Часть 2. Сюзи

Размышляя над всем этим, Лера выключила кран с водой и, взяв тряпки, отправилась умываться. Дождавшись, когда Долли отвернётся в другую сторону, Кевин незаметно прошёл за Лерой, и в тот самый момент, когда она зашла в душевую, быстро заскочил внутрь и захлопнул дверь за собой. Обернувшись и увидев его, Лера пронзительно закричала, но дверь была уже плотно заперта, и поэтому её крик оказался слишком тихим и потонул в шуме моря и других подобных криках женщин, доносящихся из ресторана.

* * *

Когда Петр подъехал к своему дому, он обнаружил, что в окнах горит свет. Он вошёл во двор, так как у него был ключ от калитки, но дверь в дом оказалась запертой изнутри.

Он постучался:

– Кто там? – спросил через мгновение тревожный голос супруги.

– Вероника, это я.

Она поспешно открыла и, увидев незнакомого рыжего длинноволосого парня, отпрянула назад, закрыв рот ладонью.

– Боже мой, кто вы?

– Все нормально, это я, просто загримированный, – ответил рыжий голосом Петра.

– Господи, Петя! На кого ты похож?

– Самое главное, что я не похож на себя. Это необходимая мера предосторожности. А почему горит свет? – Он обвёл глазами комнату, – и… вещи собраны…

– Петя, если это какая-то глупость, я все уберу обратно, – умоляющим тоном стала оправдываться Вероника.

– Да, нет, далеко не глупость. Наоборот, очень хорошо, просто, я удивлен.

– То есть, их нужно было собрать?

– Конечно! Мы прямо сейчас уезжаем.

– Фу! Слава Богу! – облегченно вздохнула она.

– А что случилось? – не переставал допытываться Петр.

– Какой-то человек пришёл сегодня перед наступлением темноты и сказал, что он от тебя, что нам нужно собрать вещи и быть готовыми к твоему приезду. А когда я хотела его расспросить о тебе, он как-то незаметно ушёл, как след простыл. Мне это показалось очень странным, но я решила все-таки послушаться.

– Уму непостижимо! А где дети?

– Уснули. Но они спят в одежде. А я глаз не могла сомкнуть.

– Потрясающе! А как он выглядел?

– Кто?

– Ну, этот человек, который приходил?

– В смысле?! Ты не знаешь?

– Нет.

– То есть… получается, ты никого не присылал?

– Нет.

– Тогда… кто это был?

– Это я и пытаюсь выяснить, дорогая.

– Что-то я вообще ничего не понимаю. То есть, нам нужно было собраться, и мы все сделали правильно, но ты никого не присылал, а тот, кто приходил, неизвестно кто?

Петр захохотал.

– Чего смешного? – нахмурилась Вероника.

– Удивительно, да?

– Больше похоже на несуразицу.

– Полностью с тобой согласен, и именно поэтому и удивительно. Когда я тебе расскажу кое-какие другие детали, ты будешь удивляться ещё больше, а пока, давай загружать вещи в машину. Он как раз подъехал.

– Кто? Тот незнакомец?

– Да, нет же. Обычный водитель на своей газели. Он едет в то же место, куда и мы.

– А куда мы едем?

– В Холмский.

– Куда?

– В Холмский. Это военный городок двести километров отсюда.

– У тебя там есть знакомые?

– Похоже, что да. То есть, нет. В общем… а-а, – он махнул рукой. – Короче, там есть какой-то человек, которого знает Вениамин, или, может быть, не знает, а ему это было открыто…

– Не поняла.

– Да, не переживай ты. Это сейчас не важно. Потом поймём. Я сам не все понимаю, но сейчас не до этого. Давай закинем вещи в газель, а в последний момент перенесём в машину детей, – сказал Пётр, хватая две сумки. – Ты, кстати, не сказала, как он выглядел.

– Обычный человек. Светлый какой-то. Ну… как бы это выразить, – она подхватила пару собранных пакетов и пошла за ним, – как будто он всегда на позитиве, и ничем не бывает загружен.

– Хм, интересно. И чем дальше, тем интересней.

Они вышли как раз в тот момент, когда водитель открыл двери своей газели напротив ворот дома.

Петр тут же подбежал и отворил их.

– Вам нужно помочь закинуть вещи? – спросил водитель.

– Если не трудно, – ответила Вероника.

– Мне? Конечно не трудно.

Через пятнадцать минут газель была загружена, и Петр аккуратно взял спящих детей и положил одного на заднее сиденье своего жигули, а другого на заднее сиденье газели.

– Ну, все. Отправляемся в путь.

– Куда едем, уважаемый? – спросил водитель. – Это точно по пути?

– Едем в Холмский.

– А-а, знаю такой. Это не совсем по пути, а немного дальше, и круголя придётся дать, хотя, если вы платите, разницы нет. Кстати там въезд запрещён. Вы по назначению едете?

– По назначению, конечно, – улыбнулся Петр.

– Как поедем, вы за мной, или я за вами?

– Давайте, лучше, я за вами.

– Хорошо. Тогда вперёд.

Две машины тронулись в путь, когда над горизонтом забрезжил рассвет.

* * *

Письмо Андрею принесли во время обеда. Они сидели у стены на корточках с Джонни и ели свой обед из своих железных мисок, когда один из рабочих подошёл и что-то сказал мулату на своём наречии. Они немного поговорили, после чего рабочий, обратившись к Андрею, сказал с явным уважением и радостью:

– Hello, Sir. My name is Mark.5 – с этими словами он протянул ему руку, как для рукопожатия.

Когда Андрей пожал ему руку в ответ, он ощутил на ладони Марка свернутый лист бумаги.

Марк заговорщическая подмигнул и, глядя парню прямо в глаза, чуть заметно мотнул головой, давая понять, чтобы тот незаметно спрятал записку, и почти шёпотом сказал:

– This is from your sister. Do not show it to anybody.6

У Андрея комок встал в горле. Аккуратно взяв листок, он подождал, когда Марк отвлечется на Джонни, чтобы его действия выглядели естественно со стороны и, не сказав никому ни слова, поднялся и отошёл в сторону.

Мулат проводил его понимающим взглядом, забрал его недоеденную миску с супом и отнёс на тележку разносчика еды, будучи уверен, что доедать парень не станет.

Ждать до ужина, чтобы оказаться в своей каюте, было свыше его сил, но он знал, что ему нельзя читать письмо от Леры открыто перед камерами. Было всего одно место, где он мог сделать это незаметно, поскольку там можно было встать, чтобы камера наблюдения смотрела ему в спину сравнительно издалека, и при этом совершенно не улавливала, что он делает своими руками. У него оставалась пара-тройка минут, и он очень надеялся, что его облокотившаяся на борт корабля поза не вызовет никаких подозрений. Незаметно развернув записку, он прочитал:

«Здравствуй Андрюшка, милый мой братик.

Как ты там, хороший мой? Я так соскучилась по тебе.

Надеюсь, что тебе передадут моё письмо. Я здесь очень хорошо устроилась. Работаю на кухне. У меня очень хорошая начальница Долли негритянка. Это она нашла кого-то, кто про тебя узнал. Она очень добрая, заботится обо мне и учит меня английскому. Если бы я знала, что с нами такое случится, я бы в школе учила язык намного прилежнее.

Работы, конечно, много, но я не унываю. Пока всё только мою и чищу, но думаю, что Долли научит меня готовить. Она отличный повар, все, что вы едите, это она готовит.

Я уже многое понимаю по-английски. Говорить, правда, пока хорошо не получается, но это вопрос времени.

Если у тебя есть возможность, напиши мне про себя. Мне сказали, что, если ты будешь на хорошем счету, тебе могут даже разрешить ко мне прийти. Очень бы хотелось, конечно.

Хочется о многом с тобой поговорить, но времени мало, а как оно будет дальше вообще пока неизвестно. Я ещё даже не знаю, что это за корабль, Долли сказала, что Иракский. Обязательно напиши мне про себя, как только будет возможность. Я очень-очень жду.

Пока все. Нужно идти работать.

Целую тебя,

Твоя сестра Лера».

Раздался звонок, оповещающий всех, что обед окончен.

Андрей сглотнул, поскольку комок в горле не уходил. Поспешно сложил письмо вчетверо и положил себе в нагрудный карман.

В течение всей второй половины дня улыбка не сходила с его губ, и работалось ему легко как никогда.

Джонни время от времени поглядывал на него и тоже понимающе улыбался.

Вечером, сразу после ужина Андрей вооружился ручкой и сел на кровать, чтобы написать сестре ответ. Он знал, что камера наблюдения видит его, но он писал в своей тетради, в которой учил язык, а это им не запрещалось.

Глава 2

Утро было прекрасным. На дворе стояла ранняя осень, которая только начала перекрашивать зеленые деревья в красно-оранжево-желтые тона. Вместо весеннего пения птиц были слышны их массовые позывные, когда они, собираясь в небе стаями, выстраивались в разные фигуры, готовясь на время зимы к миграции в какое-нибудь другое место.

Валерий бесшумно выскользнул из-под одеяла, поднялся с постели и, захватив спортивные штаны и футболку, на цыпочках вышел из спальни, чтобы не разбудить жену, которая после вчерашней ночной смены хотела поспать подольше.

Он оделся, вышел на балкон и зажег сигарету. Выкурив ее до половины, он крякнул с досады и, пробормотав что-то типа: «надо бросать курить, Валера», затушил бычок и вернулся в комнату.

Однако, настроение у него немного поднялось, как обычно бывало после утренней дозы никотина. Он хорошенько потянулся во все стороны, заставил себя сделать короткую, но энергичную зарядку, умылся и, прежде чем пойти позавтракать, подошёл к компьютеру, чтобы проверить, как идут дела по программе «БИКЛЗ», так они называли между собой всю операцию с жуками и голубями.

На экране появилась таблица, где напротив каждой птицы должен был показываться уровень поступающего от неё сигнала.

Увидев таблицу, Валерий застыл, открыв рот, а по спине у него побежали мурашки. Всего от восьми птиц из пятидесяти поступал сигнал, о чем говорил зелёный цвет у трёх и жёлтый у пяти. У сорока двух птиц был сигнал красного цвета. Это могло означать только одно – с голубями что-то случилось. Пока Валерий смотрел, у ещё одной птицы сигнал выкрасился из желтого в красный цвет.

Особист включил опцию статистики, чтобы посмотреть, в какое время сигналы перестали поступать, и обнаружил, что это произошло буквально в течение последнего часа.

Лихорадочно соображая, что делать, Валерий задал на мониторе несколько команд и направил их на передатчик, надеясь, что это может помочь. Он «приказал» всем голубям подняться максимально высоко в небо и уже оттуда, не меняя высоты полёта, отправиться в голубятню к Вениамину, специально построенную для этой цели.

Сигнал поступающий от каждой птицы тут же выкрасился в оранжевый цвет, что говорило о большой удаленности от приемника, но это было все ещё в пределах нормы. Надеясь, что он все же успел сохранить оставшихся птиц, Валерий стал просматривать траектории полёта тех из них, которые были выведены из строя, чтобы вычислить, какие из них находились вблизи камер наблюдения в момент, когда сигнал перестал поступать. Спустя мгновение система поиска выдала результат – семь голубей.

Взволнованный Валерий совершенно забыл про завтрак.

«Хотя бы семь!» – подумал он.

Потребовалось не очень много времени, чтобы сопоставить время остановки сигналов с работой камер наблюдения и извлечь из архивных видеозаписей нужные ролики.

Как только был скачан первый ролик, ФСБшник открыл его, чувствуя, как колотится его сердце и пульсирует пульс на кончиках его пальцев.

То, что он увидел, заставило его сердце биться ещё больше, а волосы на голове зашевелиться. Ничего не подозревавшую птицу в момент, когда она взлетала с места считывания данных, прямо налету схватил огромный чёрный ворон, резким движением клюва оторвал ей голову вместе с колпачком и взмыл ввысь, бросив мертвого голубя на землю, а голову с колпачком унося в своих когтях.

Валерий открыл другой ролик. Почти такая же картина, но только в этот раз на птицу напала огромная сова. Поведение было идентичным, так же оторвав голову голубя, хищница унесла ее с собой, бросив обезглавленную птицу на землю.

Третий ролик. В этот раз голубя атаковал здоровенный орёл, Валерий даже не знал, что такие водятся в здешних лесах.

Четвёртый ролик. Непонятная тварь, которую Брумель ни с кем не сумел идентифицировать.

Пятый ролик… – ничего не видно.

Шестой ролик. Невероятно! На этого голубя набросилась непонятно откуда взявшаяся летучая мышь. Валерий никогда не видел таких страшных и больших летучих мышей.

Седьмой… – тоже ничего.

Только в двух случаях из семи камера не зафиксировала на видео момента прекращения сигнала. В остальных же пяти была почти одинаковая ситуация: один ворон, одна сова, один орёл, одна летучая мышь и ещё какая-то огромная крылатая тварь, которую Валерий не сумел идентифицировать из-за неясности видеосъемки. Она была похожа скорее не на птицу, а на летающую рептилию, но может быть это был какой-нибудь пеликан, или цапля.

«Археоптерикс какой-то! Если бы я не видел все это своими глазами, я бы, наверное, просто не поверил. Что-же это за люди такие, с которыми ты связался, дружище?» – подумал Валерий, мысленно обращаясь к Петру.

Он попробовал вызвать друга по телефону, но сеть была недоступна.

Подумав, Брумель набрал Климова.

– Да, Валера, – ответил его друг. – С добрым ранним утром.

– Надеюсь, я тебя не разбудил?

– Нет. Но ещё бы минут пять пораньше, и разбудил бы, – ответил тот сонным голосом.

– У меня срочное дело, друг.

– Понятно, раз ты в такую рань, и даже не здороваешься.

– Извини… Э-э… здравствуй. У нас сорок три птицы вышли из строя. Я тебе сейчас пришлю, что с ними произошло. Нужно твоё мнение.

* * *

Людмила Строгина проснулась, открыла глаза, увидела журнальный столик и графин с водой на нем, и тут же резко села на постели, поскольку поняла, что находится не у себя дома.

– Ведите себя спокойно, Людмила. Мы не причиним вам зла, – услышала она вкрадчивый мужской голос, и с испугом повернулась в его сторону.

На кожаном кресле у стены, сложив руки у себя на груди, сидел мужчина интеллигентного вида лет сорока, одетый в темно-синюю с отливом рубашку и черные тоже с отливом джинсы. Он был в очках с золотой приправой, волосы чуть поддетые сединой, глаза умные, серые, пронзительные, плечи широкие, руки сильные, что было видно даже сквозь рубашку.

– Кто вы такой? Где я нахожусь? – спросила Людмила со страхом и возмущением.

Мужчина улыбнулся и снисходительно покачал головой.

– Разве это имеет значение сейчас, когда вы находитесь здесь и даже не помните, как вы сюда попали? Вам лучше попридержать ваши женские эмоции и спокойно меня выслушать, если вы не хотите лишних неприятностей. Я достаточно ясно выражаюсь?

В его голосе была власть, с которой было трудно спорить, его глаза пронизывали насквозь и внушали страх.

– Что вы от меня хотите?

– Нам важно понять, где находится ваш сын Петр, который сейчас в бегах, и мы полагаем, что он мог вам сообщить место своего пребывания.

Ей показалось, что он над ней издевается.

– Вы украли моих детей, и теперь домогаетесь последнего оставшегося?

– Каких-таких детей? О чем вы? – в голосе мужчины было искреннее удивление.

– Как каких? Андрея и Леру.

Мужчина изумленно раскрыл глаза и усмехнулся.

– Вы нас не за тех принимаете, Людмила Сергеевна. Мы сотрудники МВД, того самого отдела, где до недавнего времени работал Петр Иванович. Что касается ваших других детей, то есть подозрение, что они были не украдены, а убиты вашим старшим сыном, тем самым Петром.

Людмила даже отпрянула, как ошпаренная, от этой фразы, хотя и сидела на постели.

– Этого не может быть! – страстно воскликнула она.

– Мы тоже на это надеемся, но такое подозрение существует, и то, что на данный момент он скрывается, это подозрение, к сожалению, подкрепляет. И пока он в бегах, мы не можем опровергнуть эту версию. Вы же нам скажете, где он находится, Людмила Сергеевна? Это в ваших интересах.

Она не верила этому человеку. Всем своим существом она чувствовала, что ему нельзя верить, и она не хочет ему верить.

– Где я нахожусь? – спросила она, больше просто для того, чтобы потянуть время, поскольку она лихорадочно соображала, что делать.

– Я же уже сказал вам, что это не имеет значения.

Она немного подумала. На данный момент ей больше всего хотелось просто разрыдаться от безысходности и ощущения своего бессилия, но Людмила была не из тех, кто даёт волю своим чувствам.

– Самое лучшее для вас, это сотрудничать с нами, поскольку от этого зависит, как ваше благополучие, так и благополучие вашего сына. Он же выходил на связь с вами? Он же сообщал вам место своего пребывания?

В эту секунду Люда вдруг поняла, что он наблюдает за её выражением лица и, задавая вопросы, внимательно смотрит даже на зрачки её глаз, чтобы увидеть ответ на её лице раньше, чем она успеет открыть рот. Не так давно она смотрела сериал про человека, который мог читать выражение лиц окружающих, и их жесты, и по мельчайшим деталям обнаружить, лгут они или говорят правду. Перед ней сейчас был именно такой человек. Люда сделала глубокий вздох и расслабилась. Так её учил сосед, дядя Веня, который в своё время оказал огромное влияние на неё, и на то, кем она себя чувствовала по жизни.

Она посмотрела на мужчину и впервые встретила его колючий взгляд без какого-либо страха. С наслаждением она увидела в глубине его серо-голубых глаз оттенок удивления и смятения, хотя выражение его лица осталось неизменным.

«Профессиональное», – подумала она, и сказала:

– Вы не по адресу. Я не знаю, где мой сын. Он меня не проинформировал. Можете проверить меня на детекторе лжи или пытать, мне вам совершенно нечего сказать.

Видимо по ней было видно, что она не лжёт, потому что мужчина после некоторой паузы удовлетворенно кивнул и спросил:

– В последний раз, когда вы виделись с Петром, он говорил что-нибудь особенное или примечательное?

Людмила задумалась, и поняла, что ей, по сути, нечего скрывать.

– Нет, ничего такого, на что можно было бы обратить внимание.

– Он говорил о том, что собирается скрыться или уехать?

– Нет. Даже не намекал, – она отвечала совершенно искренне.

Чуть помедлив, мужчина сказал:

– Хотите вы этого или нет, но вам придётся пока остаться у нас. И подумайте, может быть у вас все-таки есть какая-нибудь полезная для нас информация.

С этими словами мужчина поднялся с кресла и быстро вышел за дверь.

* * *

Выйдя из самолета, Канни прошел на автомобильную стоянку к тому автомобилю, номер которого ему сообщил оператор. Это было обычное оранжевое такси, машина марки Форд-Фокус, оборотень бросил сумку на заднее сиденье и устало опустился на переднее пассажирское кресло. У него было дурное предчувствие в отношении встречи с Алексом, но он старался не думать о печальном, и всю дорогу думал о Сюзи и вспоминал последние кадры их прощания.

– Не думай о твоей встрече с начальником, Костик, – сказала она ему перед тем, как он окончательно должен был идти на посадку. – Чему быть, тому не миновать. Оттого, что ты будешь постоянно думать о том, как он тебя может отругать, лучше или хуже ваша встреча не станет. Поэтому не трать своё драгоценное здоровье и настроение на печальные мысли. Думай о хорошем.

– О тебе? – спросил он, глядя в её прекрасные глаза.

Она мило улыбнулась.

– Если я хорошая, то лучше думай обо мне, чем о встрече с начальником.

– Ты – самая лучшая.

– Ну, с этим можно, конечно, поспорить. Я тоже бываю вредная и противная, так что, не обольщайся по моему поводу, – ответила она, кокетливо поведя плечами.

– Это очень трудно представить.

– Конечно. Я понимаю. Но нам все равно, если Бог даст, и такое случится, придётся однажды снять розовые очки в отношении друг друга.

– Не хотелось бы.

Она засмеялась.

– Хочешь сказать, что ты настолько влюблён, что вообще не видишь моих недостатков?

Вопрос был прямым, и он решил на него ответить так же прямо. Удивительное чувство она у него вызывала, желание быть искренним и говорить только правду.

– Думаю, что я ещё никогда в жизни не был так влюблён. Я боюсь сказать, что я тебя люблю, только потому, что знаю, как часто мужчины говорят эти слова женщинам просто для того, чтобы приласкать их милые ушки. Но те чувства, которые ты у меня вызываешь, я переживаю впервые в жизни.

– Неужели ты никого никогда не любил? – с хитрым прищуром спросила она, но он чувствовал, что её очень волнует его ответ.

– Так, как тебя, нет. Даже близко ничего подобного не было.

Она опустила глаза и какое-то время молчала, глядя в пол.

Он спокойно ждал, когда она снова поднимет взгляд.

Когда она посмотрела на него, её глаза были влажными от слез.

– Я могу это расценивать, как признание? – спросила она.

Он не сразу ответил, потому что у него комок встал в горле. Справившись со своими эмоциями, он тихо сказал:

– Если честно… я бы… прямо сейчас… предложил тебе… стать моей женой, если бы… – он поперхнулся и прокашлялся, – если бы я знал, что меня ждёт. Если бы… моё будущее было хотя бы немного яснее и проще.

Она смотрела ему прямо в глаза и ловила каждое слово. Потом взглянула на табло позади него и тихо сказала:

– Тебе пора идти.

Он тяжело вздохнул.

Сюзи грустно улыбнулась. Положила ему руки на плечи и, встав на цыпочки, подтянулась и слегка поцеловала его губы. Он чуть задержал её, боясь быть навязчивым, но Сюзи не отпрянула на этот раз, а позволила себя задержать, и их губы слились в долгом и нежном поцелуе. У него моментально вскружило голову, как впрочем, и у неё, и на какое-то неопределенно долгое мгновение понятие время для них обоих потеряло своё значение. Потом Сюзи осторожно и не спеша отпустила его губы и снова посмотрела ему в глаза, но на этот раз максимально близко, лицом к лицу. Затем она чуть отстранилась, стыдливо опустила голову и отрешенно сказала:

– Все. Тебе пора. Пиши или звони.

Она решительно убрала руки с его плеч развернулась и побежала прочь, не оглядываясь.

Канни проводил её взглядом насколько только мог, пока она окончательно не затерялась в толпе. После этого так же решительно развернулся и пошёл на посадку в самолёт.

Пока он летел, всякий раз, когда ему приходили гнетущие мысли по поводу встречи с мастером, он тут же заставлял себя отвлечься от них, вспоминая вкус её губ и последний наполненный любовью проникновенный взгляд.

Почему-то он постоянно ловил себя на мысли, что где-то когда-то он уже видел эти глаза, которые смотрят вот так вот близко и проникновенно в его душу.

Теперь он точно знал, что бы ни ожидало его в будущем, у него есть смысл жизни, и есть то, для чего ему стоит бороться за свою свободу.

Он молча сел в машину и за всю дорогу не проронил ни слова. Когда таксист остановил автомобиль, Канни молча протянул ему деньги, даже не посмотрев ему в глаза и, так и не сказав ни слова, вышел из машины.

До базы было около десяти километров. Зайдя в лес, он прошёл вглубь шагов тридцать, разделся, сложил вещи в сумку, привычным мысленным приказом обратился в волка и помчался к пункту назначения уверенной размашистой рысью, на ходу отметив для себя, что в метрах ста от него слева были два грибника, которые вполне могли его увидеть мельком сквозь начинающие терять листья осенние деревья. Однако, если бы они на самом деле увидели его, он бы это почувствовал по сильному запаху страха. А так, они, скорее всего лишь услышали шорох, который он издал, когда начал свой бег и, наверное, решили, что это всего лишь крупный лось или кабан, который, слава Богу, промчался мимо.

Вскоре он почувствовал привычный страх от защитного поля, но даже не притормозил, продолжая двигаться быстро, намереваясь в этот раз бежать до тех пор, пока поле не отключат, будучи уверен, что он сумеет подойти гораздо ближе, чем раньше.

Оставалось всего метров сто, и он даже мог уже различить очертания дома лесника сквозь наполовину голые осенние деревья, когда защитное поле было, наконец, отключено.

За все это время он так ни разу и не замедлил свой ход.

Когда он подбежал к входной двери и встал перед крыльцом, он вдруг ощутил сильнейший запах страха, исходящий изнутри дома. Это был запах Алекса.

«Он меня боится, как никогда», – почему-то очень спокойно подумал Канни и, превратившись в человека, негромко постучался.

* * *

Затворив за собой дверь, Кевин смерил взглядом Леру и вкрадчиво проговорил:

– So, Barbie, will you do it yourself, or I have to take you by force?7

– Нет, не надо, пожалуйста, прошу тебя, я ещё девочка, – взмолилась Лера, забыв, что он не понимает русского.

– I don't understand a word you are saying, but it doesn't matter. You better take off you dress as fast as you can8, – сказал Кевин, и схватил её за ворот её рабочего халата.

– Нет! – закричала Лера, пытаясь отбросить его руки.

Кевин резко и сильно ударил её ладонями по обеим щекам так, что она, заслонившись, схватилась за щеки, а он, воспользовавшись этим, рванул её за полы халата и, оторвав все пуговицы, открыл её нательное белье.