Школа пыток

– Ничего, потерпишь, – язвительно ответил Михаил. И он продолжил жестоко заталкивать в неё перчатку.

– А… а… – прерывисто кричала Лена и терпела из последних сил. Терпела в надежде, что скоро это всё прекратится, ведь уже сейчас она чувствовала перчатку внутри. Она расширяла её анус, но и не только, растягивала её кишки изнутри. Варежка была словно ком говна, который застрял в ней. И она в ужасе кричала, потому что не понимала, почему он всё это делает? Он ведь уже наказал её. Так жестоко наказал, но ему всё мало и мало. Иногда ей казалось, что он пытается её убить. Хочет понять, насколько её хватит.

Глава 5. Почти всё

– А… а… хватит-хватит, – снова закричала Лена. Она уже чувствовала, что перчатка внутри неё, но он всё никак не остановится и продолжает толкателем тыкать в её зад.

– Я люблю затыкать задницы, – усмехнулся Михаил, а потом шлёпнул её по попке и снова приказал: – а теперь разворачивайся.

Лена уже боялась слышать эти слова.

– Эхе… эхе, пожалуйста, хватит меня мучить. Это нечестно. Меня задержали… я не по своей воле опоздала на урок.

– А это уже меня не волнует.

Лена облокотилась на обе руки, приподнялась и начала разворачиваться. В попе всё ещё ощущала жгучую боль и раздражающую чесотку. А когда она села на попу, перчатка внутри ощущалась как шишка. Она зажмурилась и захныкала, но ложиться не спешила. Вскоре Михаил начал толкать её за плечо и строго повторил:

– Ложись, я сказал. Хватай себя за щиколотки и как следует раздвинуть раздвигай ноги.

– Нет, что Вы ещё задумали? – истерично спросила Лена.

– Не вопросы задавай, а ноги раздвигай, – строго повторил Михаил. А сам вытянул шею в сторону миски с чесоточной жижей. В ней лежала вторая варежка. Он вытащил её, отжал, а потом присел на свою низкую кушетку прямо напротив её промежности.

Лена уже подчинилась, обеими руками схватила себя за щиколотки и раздвинула ноги. Чувствовала, что у неё там уже всё чешется, но он всё равно не доволен и хочет продолжать её мучить. Хочет, чтобы она чесалась ещё сильнее.

Она примерно догадывалась, что он собирается делать. Наверное, и вторую варежку собирается запихнуть в неё, теперь уже во влагалище.

– Пожалуйста… – промямлила Лена, и уже в эту секунду Михаил прижал перчатку в преддверие её влагалища, а потом с ухмылкой сказал:

– Думаю, ты и сама догадалась, куда пойдёт вторая варежка.

А потом он начал заталкивать варежку в её влагалище. На этот раз сделал это пальчиком, грубо и быстро.

– А… а… а… – прерывисто кричала Лена. Кричала, но сопротивляться не пыталась и продолжала лежать с широко раздвинутыми ногами. И этот момент показался ей невероятно унизительным. Она сама раздвигает ноги, чтобы он её мучил. Он ведь уже помазал её чесоточной жижей. Всю измазал и снаружи и изнутри, ну почему он не может удовлетвориться этим? Почему ему нужно мучить её ещё и ещё, так бесконечно долго? И сколько он собрался держать в ней эти перчатки? А вдруг долго? Вдруг всю ночь? Она подумала об этом, и по её телу пробежался холодок. А ведь он задумал именно это, вытащить перчатки не позволит. Будет контролировать её, чтобы и она этого не сделала. Наверняка даже в туалет теперь не отпустит. И только она это сказала, Михаил встал, подошёл к каталке и что-то начал доставать из коробки, которая лежала в самом низу. Сразу же сказал:

– А сейчас наденем тебе памперсы.

– Что? Памперсы? – переспросила Лена. На мгновение даже не поверила тому, что слышит.

– Конечно. Походишь пока в памперсах, чтобы у тебя не было искушения пойти в туалет и вытащить свои чесоточные компрессы.

– Нет, пожалуйста… – жалобно произнесла Лена.

– Любительница ходить в туалет! – усмехнулся Михаил. – Я вылечу тебя от этой привычки.

– Пожалуйста, не надо так делать. Это же чесоточная жижа. Вы не должны заталкивать её…

– Конечно, не должен, – быстро согласился Михаил, перебивая её. В этот момент он уже разложил памперс, а потом приподнял её бёдра и начал засовывать под её попку.

– Но ты ведь об этом никому не расскажешь, – язвительно утвердил Михаил. – Будешь сидеть в моём классе, тихо чесаться и помалкивать.

– Но так нельзя! Мне будет плохо… – в истерике произнесла Лена. Её бросило в жар от волнения. Он говорил так нагло и цинично. Фактически приказывал ей молчать о том, что он нарушает правила и наказывает её сильнее положенного. А ведь это может даже убить её.

– Мне всё можно, дорогуша, – ухмыльнулся Михаил. – Всё, можешь опускать ножки.

Он уже начал закрывать памперс. Осталось только закрепить его липучками по бокам, но он вдруг замер на месте и кое-что вспомнил.

– Ах, да! Чуть не забыл! Я же не надел на тебя резиновые трусики.

– Какие ещё резиновые трусики?

– Стринги, конечно же, – усмехнулся Михаил, а потом присел на корточки у каталки и начал открывать ещё одну коробку. Вытащил оттуда что-то похожее на толстые резиновые шнуры. «И это он трусиками называет?» – промелькнуло у неё в голове.

– Они не позволят тебе высрать варежку!

– Но я не собиралась… – начала было говорить Лена, но Михаил ещё пуще усмехнулся и перебил её:

– Соберёшься, когда срать захочешь!

И Лена поняла, что ей долго придётся ходить в этих памперсах, и ещё долго придётся носить в себе эти варежки. Её сердце сразу же замерло от ужаса. Она хотела закричать от отчаяния, но продолжила слезливо и тихо хныкать:

– Эхе… эхе… пожалуйста, не надо никаких трусиков… пожалуйста, вытащите это.

Она облокотилась на обе руки и смотрела вниз на свою промежность. Михаил схватил её за щиколотку и начал просовывать её ногу в плотное резиновое кольцо. В неё даже её нога тяжело пролазила.

– Немножко будет сдавливать, но это ничего, – язвительно предупредил Михаил. – Прижмет тебя хорошенечко и не будет искушения обкакаться.

– Эхе… эхе… – захныкала Лена, но ничего больше не сказала. А Михаил схватил её за вторую ногу и тоже просунул в резиновые трусики. Когда он натянул на неё, эти якобы трусики, Лена поняла, что это даже не стринги. Подобие трусиков, сделанные из резинового шнура, толщиной в 1 см. Он натянул их небрежно, и резинки болезненно прошлись по её клитору и половым губам.

– А-а-а… – закричала Лена.

– О, да! Хорошо сели! Кажется, я чётко подобрал размер, – усмехнулся Михаил.

– Нет, они жмут… сильно жмут, – жалобно произнесла Лена. Пальчиками она гладила эти резиновые шнуры и тяжело дышала. Они итак уже сжимали и причиняли ей боль, но Михаил не был доволен. Чтобы усугубить её мучения, и чтобы шнур сильнее сдавливал её промежность, Михаил затянул эти трусики максимально высоко, сколько смог.

– А… хватит, хватит, – снова закричала Лена. Когда эта резинка плотно прижалась к её клитору и проскользнула, Лене показалось, что с неё снимают кожу. Она сразу же ощутила жар и боль.

– Я придумал ещё кое-что, – усмехнулся Михаил, а потом из каталки взял бинт. Отрезал лоскуток длиной полметра, сложил его на шесть частей и обмакнул в чесоточную жижу.

– Не-е-т, зачем это? – испуганно спросила Лена, хотя она уже итак догадалась.

Михаил усмехнулся, приподнял её резиновые трусики и приложил эту марлечку к её клитору.

– Пусть у тебя тут постоянно чешется, вот будет весело! Я посмотрю, как спокойно ты посидишь на уроке.

– А… а… пожалуйста, – слезливо протянула Лена.

– А теперь можно и памперс надевать!

Он надел на неё памперс, закрепил его липучками, а потом снова повернулся лицом к каталке и начал шебаршить там вещами.

– А… а… что Вы ещё задумали? – в ужасе спросила Лена.

– Мы ещё твой носик не обработали, – усмехнулся Михаил. – На этот случай у меня есть особенный гель.

– Не-е-т, что ещё за гель? Что Вы собрались делать с моим носом? Пожалуйста…

Он повернулся и щелчком открыл тюбик в какой-то чёрной упаковке.

– На самом деле это обычная интимная смазка, но я её кое-чем разбавил, – весело сказал Михаил, игриво дёргая бровями. – Угадай, чем?

Потом он пригнулся над ней, схватил её за подбородок и сказал:

– Давай, откидывай голову назад.

– Пожалуйста, не надо этого делать… пожалуйста, – истерично взмолилась Лена.

– Я налью немного смазки в твой носик, и ты всосёшь его. Она густая и хорошо облепит твои ноздри изнутри.

– А… а… не надо, нет, – истерично повторила Лена. Наконец-то она поняла, что нельзя молча терпеть всё, что он с ней вытворяет. Ей всё время казалось, что он нарочно её доводит. Ждёт, когда она сломается и начнётся сопротивляться. Она в свою очередь чувствовала, что этот момент уже наступил. Она не может больше молчать.

Он ещё крепче схватил её за подбородок, а потом прижал тюбик к её ноздре.

– Не надо, а… – закричала Лена. Она уже боялась дёргаться, ведь он крепко-крепко её держал. И в следующую секунду начал давить на тюбик. Лена почувствовала, как её ноздря заполняется гелем. Густым прозрачным чесночным гелем.

– А теперь всасывай его в себя, – приказал Михаил. Лена, конечно же, не подчинилась.

– Нет, пожалуйста, не заставляй…

– Ты же не хочешь, чтобы я ковырялся в твоём носу ватной палочкой? – язвительно спросил Михаил. – Я и палочкой могу смазать твой носик. И, поверь мне, это гораздо хуже! Будет больно и неприятно, ведь я глубоко вставлю палочку. Очень глубоко.

Сказав это, он начал ладошкой хлопать по её щеке, а потом грозно повторил:

– Всасывай.

– А… пожалуйста! Пожалуйста! – истерично закричала Лена.

– Всасывай! – вскрикнул Михаил, и Лена сразу же испугалась и подчинилась. Мигом вдохнула носом и почувствовала, как всосала в себя смазку. И хорошо всосала. Через нос, она сразу же проникла в её ротик, и Лена даже почувствовала клубничный привкус интимной смазки. Эх, если бы это была только интимная смазка… увы, он ведь сказал, что подмешал в неё чесоточный препарат. И это её сильнее всего пугало.

– А… а… – истерично закричала Лена, ощущая в носу неприятное раздражение. Михаил снова схватил её за подбородок, заставил откинуть голову назад и снова приложил тюбик к её ноздре. Теперь уже к другой и начал давить на него, заполняя её ноздрю интимной смазкой.

– Вот так вот, а теперь давай опять всасывай.

Лена уже чувствовала себя покорённой. Понимала, что дальше сопротивляться бессмысленно. Её нос всё равно будет чесаться, как и всё тело. Она подчинилась и второй ноздрёй тоже всосала в себя смазку. Михаил победоносно похлопал её по щеке и язвительно сказал:

– Вот и замечательно. Сейчас я положу тебе под язык чесоточную ватку и считай, что мы с тобой почти закончили.

– Нет, пожалуйста… – в слезах взмолилась Лена.

– О-о-о, кажется, ты это уже много раз повторяла! – усмехнулся Михаил.

В который раз она подумала, что её наказание завершилось, и в который раз он говорит, что ещё нет. Лене стало казаться, что она в Аду. И её пытки будут длиться бесконечно.

Глава 6. Прищепки

Михаил взял из каталки рулон ватки, отщипнул довольно большой кусок и обмакнул его ещё чесоточной водичке, которая оставалась в миске. Обмакнул, немножечко отжал пальчиками, а потом поднёс к её губам.

– А теперь открывай рот и поднимай язычок.

Лена нахмурилась, слезливо протяжно замычала, но подчинилась. Уже в следующее мгновенье он начал укладывать ватку под её язык. Ватка была большая и сразу же начала ей мешаться. А ещё была такая влажная. И, конечно же, Лена с ужасом вспоминала, что это за влага. Её рот уже итак чешется. Везде-везде чешется, а теперь у неё будет чесаться и под языком тоже.

– Ну, всё, а теперь вставай и одевайся, – сказал Михаил, а потом насмешливо похлопал её по щеке. Лена, похныкивая, встала и подобрала свою одежду. Вытащила её из мусорной урны и начала одеваться. Даже тут он решил унизить её, заставил бросить одежду в мусорную урну. И она точно знала, что это именно урна, потому что под её одеждой были какие-то бумажки и грязные ватки.

Но Лена старалась об этом не думать. Торопливо одевалась и думала, что сейчас пойдёт в класс. Звонок ещё не прозвенел, и она надеялась, что успеет прогуляться. Ей нравилось смотреть из окна в коридоре. Это напоминало ей свободу. Она представляла себя там, на улице, и ей становилось лучше.

Как только Лена полностью оделась, Михаил направил указательный палец на кушетку и строго сказал:

– А теперь садись.

– Ну, зачем ещё? – взволнованно спросила Лена. – Вы же меня уже отпустили.

Михаил усмехнулся.

– Ничего подобного! У меня к тебе деловой разговор.

Он скрестил у живота руки и с хитрой улыбкой поглядывал на неё.

– Какой ещё… – начала было говорить Лена. Её удивили его последние слова «деловой разговор», но договорить он ей не позволил. Строго сказал:

– Не перебивай. Вот, смотри, что я сейчас с тобой сделал.

Лена зажмурилась, захныкала и слезливо ответила:

– Вы меня почти убили… у меня всё болит и чешется.

Михаил усмехнулся.

– Это можно назвать двумя словами: «сильно наказал». Но знаешь в чём прикол? Этого не видно. Ты сейчас выйдешь, сядешь за свою парту, и все на тебя начнут смотреть. Ты сильно провинилась, и все знают, что также сильно ты должна быть наказана. А если ты в таком виде просто пойдёшь и сядешь, знаешь, что они подумают?

– Что? – в ужасе спросила Лена. И в этот момент она поняла, что её мучения ещё не закончились. Он собирается сделать с ней что-то ещё, чтобы остальным тоже стало видно, что она была наказана. Она была готова разреветься в ту же секунду. Лена замерла, затаила дыхание и со страхом ждала, что он ответит.

– Они подумают, что ты моя любовница, – с ухмылкой разъяснил Михаил. – А ещё решат, что я покрываю тебя, прощаю некоторые провинности.

– Но ведь это не так, не так, – слезливо произнесла Лена. В этот момент он взял из каталки короткий ремешок. Это был обрезок обычного кожаного ремня без какой-либо рукояти или пряжки.

– Ты же понимаешь, что я не могу этого допустить? – сказал Михаил. И он приближался к ней с этим ремешком. Потом схватил её за волосы и заставил откинуть голову назад.

– А… – закричала Лена, в ужасе глядя ему в глаза.

– Я сейчас делаю так, чтобы все увидели, как сильно ты была наказана.

В следующее мгновенье он замахнулся и ударил ремешком по её щеке.

– А-а-а… – закричала Лена и зажмурилась, а Михаил снова её ударил. Он шлёпал её щёчку снова и снова. Язвительно сказал:

– Буду бить, пока розовенькой не станешь.

И каждый следующий удар причинял ей всё больше и больше боли, казался обжигающим, и Лена кричала. Вскрикивала всякий раз, когда слышала шлепок. Он ударил её по левой щеке раз 10, потом пальцами грубо схватил за подбородок и заставил повернуть голову набок.

– А теперь подставляй правую щёчку, – сказал Михаил. Она очень хотела сопротивляться, но боялась это делать. Послушно замерла в той позе, как он её уложил, и теперь он начал шлёпать её по правой щеке.

– А… а… – покрикивала Лена после каждого удара, но терпела и тяжело-тяжело дышала. Всё ждала, когда это прекратится. Ей было так плохо и больно. Всё тело чесалось и болело одновременно. Она чувствовала себя еле живой и была в ужасе оттого, что он так её наказал.

В один из моментов Лена закричала особенно громко. Боль была слишком сильной. Ей даже показалось, что тем временем он содрал с неё кусок кожи, и, что самое ужасное, она и дальше обязана сидеть и позволять бить себя. И это так унизительно. Он насмехается над ней. Бьёт, а она терпит.

– Да ладно тебе! Считай, что я тебя чешу, – насмешливо сказал Михаил и наградил её очередным ударом.

– А… а… мне больно, – жалобно произнесла Лена.

– Ну, конечно больно! На это и расчёт.

Неожиданно он убрал руку от её подбородка, а потом замахнулся и ударил её ремнём изо всех сил. Она не ожидала такого, и этот один удар стоил всех десятерых. Она ощутила на щеке сильнейшее жжение, сразу же дёрнулась назад и схватилась за щеку. Снова истерично закричала:

– А-а-а…

– Это напоследок, чтобы было убедительно, – усмехнулся Михаил. – Наверняка сейчас некоторые девочки стоят под дверью и подслушают. С любопытством думают: интересно, как я тебя тут наказываю? И они точно хотят это знать. Хотят увидеть тебя побитой.

– Пожалуйста, можно я уже пойду? – слезливо произнесла Лена. Михаил усмехнулся.

– Ещё нет!

– Почему? Что Вы ещё задумали?

В этот момент он из каталки взял какую-то коробочку размером 10 на 10, открыл её и всё содержимое вывалил на миску с чесоточной жижей.

– Неужели ты думаешь, что розовые щёчки они сочтут суровым наказанием?

– Пожалуйста, что Вы ещё задумали? – в испуге повторила Лена.

– Это прищепки с мягкими тканевыми подушечками. Я бросил их в миску, чтобы они хорошенько пропитались чесоточной жижей.

– Нет, пожалуйста, не надо, – испуганно взмолилась Лена. Уже поняла, что он собирается щемить её этими прищепками. Но что именно будет ими щемить?

– Конечно же, надо! – ухмыльнулся Михаил. – Это надо для того, чтобы никто никогда не заподозрил, что ты моя любовница.

– Но я не ваша любовница, – слезливо произнесла Лена. Михаил усмехнулся и начал игриво подёргивать бровями.

– Это пока.

Но его слова ничуточку её не утешали, он ведь мучает её и зачем говорить, что они могут быть любовниками?

Неожиданно он взял миску, а потом присел на корточки возле её ног.

– Тебе нравится, когда мужчина снизу? – с ухмылкой спросил Михаил, откинув голову назад и глядя на неё снизу вверх. – Представляешь меня своей слугой?

– Нет, что Вы такое говорите? – нахмурив брови, спросила Лена. Михаил усмехнулся и снова игриво подёргал бровями.

– Сижу на полу и массирую твои ножки.

Лена смотрела на него в ступоре и не понимала, что происходит. Не понимала, что это его очередная насмешка.

– Ну ладно, не массирую, а просто держу твои ножки, – с ухмылкой подправил себя Михаил и вытащил из миски одну из прищепок. – Я просто подумал, что тебе это может нравиться.

– Мне не нравится, что Вы делаете со мной… не нравится, – слезливо запищала Лена. Михаил снова усмехнулся.

– Ещё бы! И тебе ещё меньше понравится то, что я сделаю сейчас.

Но она была спокойна, ведь он всего лишь собирается прижать её пальчик ноги прищепкой. Наверняка, это не особо больно, ведь она часто ради забавы в детстве щемила пальцы бельевыми прищепками. Это даже было приятно, особенно поначалу, когда только-только защемишь пальчик. Правда, если ходить с прижатым пальчиком, потом уже становится больно. Но сейчас она не хотела думать о том, что будет потом. А Михаил тем временем просунул её мизинец между зажимами прищепки и весело спросил:

– Ну, что, готова?

Лена ничего не хотела отвечать, и этот вопрос посчитала нелепым. Зачем вообще спрашивать, готова ли она, ведь он всё равно защемит её пальчик и зачем ей готовиться? Она не ожидала боли, но вскоре поняла, что была наивной, когда думала, что это всего лишь обычная прищепка. Как только он зажал её пальчик, Лена почувствовала резкую внезапную боль. В её пальчик что-то вонзилось, какая-то иголка, и она громко-громко закричала:

– А-а-а… а…

Михаил усмехнулся.

– Ах, да! Точно! Ты же ещё не знакома с моими особенными прищепками. Особенные они тем, что все с иголочками.

Уже в следующее мгновение он вытащил из миски вторую прищепку и прищемил её второй пальчик.

– Не надо, не надо, – успела произнести Лена и вскоре снова ощутила резкую боль и громко-громко закричала: – а-а-а… а…

– Конечно надо, дорогуша! Ещё много раз поплачешься! – усмехнулся Михаил. Незамедлительно он вытащил ещё одну прищепку и теперь уже защемил её средний палец. И снова Лена закричала. Ей казалось, что игла прищепки вонзается прямо до её кости, хотя это было не так. Иголки этих прищепок торчали только на 5 мм, но этого было достаточно, чтобы причинять невыносимую боль.

И вот он защемил её четвёртый палец. Теперь без прищепки оставался только её большой палец. Михаил схватил его и, подёргивая, начал шевелить туда-сюда.

– А вот для этого пальчика у меня совершенно особенная прищепка.

Лена сразу же пригляделась на миску с прищепками и поняла, что такая особенная прищепка, действительно, существует. Она была большая, специально для большого пальчика.

– На ней три иголочки, – с ухмылкой сообщил Михаил. Он в ту же секунду подвёл прищепку ближе к её лицу и открыл, чтобы она смогла разглядеть эти иголки. И они были жутко толстые, где-то миллиметр в толщину, и Лена испугалась.

– Нет, пожалуйста…

– Они как маленькие вилы, – усмехнулся Михаил и уже в следующее мгновение подвёл прищепку к её большому пальцу.

– Нет-нет, пожалуйста, – в испуге взмолилась Лена и даже дёрнула ногой. В этот момент она уже и забыла, что ей нельзя сопротивляться. Забыла, что называла себя самой послушной ученицей.

– А, а, а! – игриво произнёс Михаил и схватил её стопу чуть выше пальщиков. Схватил, а потом поместил её большой палец между зажимами прищепки.

– Сейчас будет больно! – с ухмылкой предупредил Михаил. В следующее мгновение он отпустил прищепку, а прижимные части плотно обхватили её большой палец. Лена сразу же закричала от боли. Прямо почувствовала, как толстые иглы пытаются пробить её кожу и проникнуть в её плоть. Пытаются, но её плотная кожа большого пальца служит неким препятствием. А ещё видимо толщина самих игл. И тогда Михаил сделал ужасное.

– Ещё сделаем вот так, – ухмыльнулся Михаил, и пальцами надавил на прижимные части прищепки, чтобы иглы полноценно вонзились в её палец.

– А-а-а… а… – в диком ужасе закричала Лена.

– Да, это больно! – ухмыльнулся Михаил, а потом схватил её вторую стопу и вытащил из миски ещё одну прищепку, теперь уже маленькую, для мизинца второй её ноги.

– Нет, пожалуйста, не надо больше, – слезливо взмолилась Лена. – Я этого не вынесу…

– О, ещё как надо, – ухмыльнулся Михаил. – Я защемлю все твои пальчики.

И в следующее мгновенье он защемил её мизинец, и Лена истерично вскрикнула. С ужасом смотрела на свою ногу и понимала, что у неё ещё четыре пальца без прищепки. И большой палец… а ведь прищепка для большого пальца самая ужасная, с толстыми иглами. Её правый большой палец, который сейчас с прищепкой, уже до жути ноет. Да и вообще, все пальцы болезненно ноют, и она ничего не может с этим сделать. Не может снять эти ужасные прищепки.

Вскоре Михаил защемил её второй палец левой ноги, и она снова вскрикнула.

– Я защемлю все твои пальчики, и не только на ногах, – с ухмылкой предвещал Михаил.

– Что? И на руках тоже? – в ужасе спросила Лена. Михаил ещё громче язвительно хихикнул.

– А на руках тем более обязательно! Нужно занять твои ручки, чтобы ты меньше чесалась.

– Я не буду чесаться, не буду. Я обещаю, – слезливо сказала Лена, а Михаил только посмеялся над ней.

– Все должны видеть, как ты сильно наказана.

Сказав это, он защемил средний палец её ноги.

– И, знаешь, что самое забавное? Они ведь не узнаю про иголочки. Будут думать, что я просто прижал твои пальчики прищепками, и всё равно будут тебя жалеть.

И он защемил её последний маленький пальчик, а за ним оставался только большой.

– А-а-а… – протяжно прокричала Лена.

– Вот и добрались до моего любимого пальчика, – игриво сказал Михаил и начал потряхивать её большой палец. Потом взял в руки прищепку.

– Нет, ну пожалуйста… ну почему? – запищала Лена.

– Ты же знаешь, почему, – ухмыльнулся Михаил. Он открыл прищепку и поместил между её большим пальчиком, весело сказал: – отпускаю!

– Мм… – в испуге взвыла Лена, ощущая неизбежность, а в следующую секунду внезапно закричала: – а-а-а…

Закричала, как только иглы вонзились в её палец.

– Больно? – ухмыльнулся Михаил. Потом, как и в прошлый раз, он пальчиками надавил на прижимные части прищепки, чтобы иглы лучше вонзились в её палец.

– А… а… не надо, не надо так делать, – завизжала Лена.

– А я уже сделал!

И потом он сразу же начал вставать, прихватив миску с оставшимися прищепками.

– Тут для этого пальчика тоже есть особенная прищепка, – ухмыляясь, поведал Михаил. В этот момент он схватил большой палец её руки и тоже начал потряхивать. – Давай мы на этот раз с него начнём, потом ты даже не заметишь, как я защемлю остальные твои пальчики. Остальным больно не покажется!

– Эхе… эхе… – захныкала Лена. – Ну, пожалуйста, не надо и руки тоже…

– Я же сказал, руки обязательно.

Он сел на кушетку рядом с ней, чтобы ему было удобнее. Потом взял самую большую прищепку из тех, что оставались в миске, и показал ей иглы. Они тоже были невероятно толстые, торчали как крошечные вилы.

– Ну, что? Испугалась? – ухмыльнулся Михаил. – А ты лучше не смотри!

И Лена поняла, что ей действительно лучше не смотреть. Она зажмурилась и жалобно мыкнула, а Михаил защемил её пальчик. И уже в следующее мгновенье она ощутила сильную пронзительную боль на своём пальчике. Второй рукой потянулась к своему большому пальцу, но Михаил успел схватить её за запястье и игриво сказал: