Безумные дни в Эстерате

– Молочно-фруктовые растирания – семь салемов. Лечение горячим камнем семь салемов – снимает болезни за десять посещений. Глиняные процедуры – девять с половиной салемов, проводит знатный мастер с Каст-Такала. Масляный массаж – десять салемов, – здесь аютанка на миг замолчала и уже более живым голосом добавила: – Советую масляный – у нас очень опытные девушки. И еще сегодня… – аютанка прищурилась, как-то странно глянув на Эрису и быстро спрятав на миг возникшую улыбку, – для особых гостей массаж Боду Бодху и Дуи Марчу. Такое только у нас. За двадцать салемов.

Женщина замолчала выжидательно глядя на Эрису. Арленсийка догадалась что от нее ждут выбора и денег. Масляный тайсимский массаж она пробовала дважды. Процедуры глиной и камнями как-то не привлекали, хотя она не знала, что это такое. А вот Боду Бодху и Дуи Марчу звучало очень необычно и многообещающе. И цена аж 20 салемов… Как бы недешево, но от этого еще более интригующе.

– Тогда Боду Бодху и Дуи Марчу, – решила госпожа Диорич.

– И то и другое? – изумилась аютанка, переглянувшись с девушкой, которая провожала сюда Эрису.

– Почему бы и нет, – ответила Эриса, рассмеявшись. – Я все стерплю, – В этот момент ей показалось, что от кольца, подаренного нубейкой, вверх по ладони, потом по запястью потекла слабая теплая вибрация.

Женщина в темно-красном вышитом халате наклонилась, извлекая с нижней полки маску:

– Это вам, – произнесла она с каким-то особым уважением, и придвинула маску гостье. Рядом поставила корзинку с моющими принадлежностями, полотенцем и простыней. – С вас сорок салемов.

– Ох, – такой поворот госпожа Диорич вовсе не ожидала. Теперь до нее начало доходить, что Боду Бодху и Дуи Марчу – две отдельные процедуры и каждая стоит по 20 салемов. Отдать сейчас сорок и лишиться вкусного ужина, на который она рассчитывала? Нет, нет. Так не пойдет! Развязав кошель, Эриса отсчитала двадцать салемов и решила: – А давайте на сегодня ограничимся прекрасным Боду Бодху.

– Разумный выбор, – согласилась аютанка, сгребая монеты и еще ближе подвинув гостье маску.

Взяв маску, госпожа Диорич задумалась о ее назначении. Похожие были в ходу на маскарадах в Арсисе и в Вестейме. Прорези для глаз, красивая вышивка по черному бархату. Для пущего эффекта верхняя часть павлиньего пера. Этими масками скрывали лица на балах, чтобы можно было красиво и тайно пофлиртовать, поцеловаться с кем-нибудь кроме мужа или поднадоевшего кавалера. Но здесь маска к чему? Не на маскарад же она пришла.

– Надевать? – поинтересовалась Эриса.

– Дело ваше. Наденьте, – аютанка пожала плечами.

Эриса надела маску, севшую довольно плотно и закрывавшую верхнюю часть лица почти до губ. Оглядела себя в высоком зеркале, повернувшись несколько раз, и пошла по длинному мраморному коридору за девушкой, несшей ее корзинку.

– Располагайтесь. Раздеться надо здесь, – девушка указала на нишу в стене, едва заметную в полумраке. – Сюда ложитесь, как будете готовы, – с этими словами она удалилась.

Прежде чем раздеться госпожа Диорич придирчиво оглядела помещение. Освещенное было намеренно тусклым. Всего тремя масляными светильниками, огоньки которых тихонько подрагивали, играя на стенах то тенями, то медными отблесками, что придавало небольшому залу загадочности и шарму. Пол, стены убраны красивым золотисто-розовым мрамором с мозаичными вставками. В дальнем углу Эриса разглядела широкую купальню с округлыми бортиками. Или не купальню, а скорее маленький бассейн, в который из пасти каменного льва с тихим журчанием падала водяная струя. На краю бассейна в полутьме проступало несколько керамических сосудов, наверное, с жидкостями для мытья. По центру зала возвышался массажный стол похожий на те, на которых ей делали тайсимский массаж прошлые разы. Только этот стол выглядел раза в полтора шире да имел подушечку под голову. А воздух здесь был душноват, пропитанным приятными южными ароматами и еще… вроде дымом. В самом деле, из дальнего темного проема, ведущего, в соседнее помещение, тихонько выползали легкие сизые языки. Наверное, курения там только подожгли.

Полностью раздевшись, Эриса обернулась простыней и сняла маску. Действительно, зачем она? Ведь мешает. Ползучие струйки дыма еще гуще заполнили помещение. Глубоко втянув воздух носом, арленсийка почувствовала легкое головокружение. Вспомнила, как с Лурацием она вдыхала дым листьев моа, используя его костяную трубку. Похоже, здесь было нечто подобное. Только к сладковатому аромату примешивалось что-то незнакомое. То ли от этого дыма, то ли от расслабляющей обстановки и журчания водяных струй арленсийка почувствовала легкость и блаженство. Она легла ничком на массажный стол, прикрыв простыней только голые ягодицы и верх бедер. Глаза как-то закрылись сами. Она не разомкнула их, когда послышались тихие шаги.

Щекотя нежную кожу на голень потекла струйка густой и теплой жидкости. Ароматной, с запахом сандала и кешерийских кокосов. И чьи-то умелые руки начали втирать масло, ублажая им сначала ступни ног, затем ноги до коленей. Госпожа Диорич сразу распознала, что эти руки крупные, мужские, а вовсе не тайсимской девушки-массажистки. Поначалу эта неожиданность немного возмутила ее. Как же так: лежит она здесь едва прикрытая простыней, наедине с незнакомым мужчиной. Вся такая расслабленная и доступная. Значит вот оно какое это Боду Бодху… Но, терпи – сама напросилась. И пока ничего неприличного не происходило, можно было это самое возмущение задвинуть в дальний угол душевных схронов. Тем более она слышала ни раз, что массажисты-мужчины гораздо более приятные в своих умениях чем женщины.

Его ладони широкие, сильные – это арленсийка явно чувствовала – были очень нежны. От их прикосновений по телу разливалось блаженство. Оно проникало в ее глубины, и от растертых маслами, размятых ног потекло по всему телу. Массажист не посмел тревожить простынь. Лишь дошел до ее краешка, прикрывавшего верхнюю часть бедер с ягодицами, и переключился на спину, налив немного масла ниже лопаток.

Кто же он? Эрисе захотелось посмотреть, как выглядит этот… творящий с ней Боду Бодху. Пока он стоял позади стола в полумраке, она даже не пыталась его разглядеть. Но теперь он оказался справа напротив тусклого светильника, и госпожа Диорич приоткрыла глаза. Сквозь пряди волос, прикрывавших лицо, стануэсса рассмотрела его и едва сдержала возглас. Ее тело разминал огромный науриец, мускулистый, темный как конский каштан. Его лицо с широким приплюснутым носом, мясистыми губами и сверкающими белками глаз казалось свирепым, и от этого было еще более волнительно, что у столь грозного, дикого мужчины такие нежные прикосновения. Тепло разливалось от них, захватывая арленсийку без остатка, это тепло начало превращаться в тонкие вибрации наслаждения.

– Госпожа, – низким и тихим голосом произнес он. – Теперь здесь…

Сильные руки подхватили стануэссу переворачивая на спину. Простыня слетела с нее на пол, Эриса охнула и шумно задышала, а мастер Боду Бодху, словно не заметил этого: налил на ладонь ароматное масло и начал ублажать ее бедра.

Сердце стучало часто-часто, при этом госпоже Диорич показалось будто что-то происходит с колечком нубейки, от него пошла уже знакомая теплая вибрация. Вверх по руке, теперь выше. Перетекло на грудь и пошло по позвоночнику. Одновременно Эриса почувствовала, как мокреет у нее между ножек. «Нужно это остановить! – пронеслось в голове. – Похоже я вляпалась в еще большую неприятность, чем с господином Лурацием!» Эта тревожная мысль возникла и мигом исчезла, словно камешек, упавший в воду. Вторая мысль куда более сильная и яркая, родилась как вспышка: «Вдруг он овладеет мной! Боги! Да! К этому все идет!».

Поднявшись от живота, ладонь наурийца принялась разминать ее грудь. Эриса не смогла сдержать стон одновременно полный сладости и возмущения. Она заставила себя приоткрыть глаза и тут же открылся ее рот: простыня, прежде обтягивавшая бедра массажиста, слетела и над краем стола возвышался огромный темный член. Орудие таких размеров Эриса видела разве что у коней. Но сейчас перед ней был вовсе не жеребец, а возбужденный мужчина, ласкающий ее голое тело.

– О, боги! Алеида! Волгарт! – с придыханием воскликнула она, приподнимаясь, лихорадочно думая: «Что происходит? Ведь не может такого быть чтобы меня за мои же деньги еще и поимели в банях. Или может?»

Внизу живота так сладко заныло, что стануэсса задрожала и зажмурилась. Науриец одной рукой гладил ее грудь, другая скользнула по ее животу к треугольнику коротко подстриженных волосиков.

«Если он сейчас дотронется там… между ног, я кончу! Сразу безумно кончу! – от этой мысли она чуть не закричала. – А если… если он войдет в меня этой огромной штукой?! Что будет тогда?! – пронеслось в голове. – Нет! Нет! Это нельзя позволить! Разве мало произошедшего с Лурацием?!»

– Не надо, – прошептала она, убирая его руку и свешивая ноги со стола. Взгляд стануэссы словно прилип к огромному члену. Он был теперь так близко от ее лица, что если бы науриец сейчас слегка покачнулся вперед, то его налитая желанием головка ткнулась прямо в приоткрытый ротик госпожи Диорич.

Сама не понимая, что она делает, Эриса сжала его член ладонью, чувствуя какая огромная сила в этой тверди, оплетенной разбухшими венами. Тяжело и часто дыша, стануэсса погладила его головку, украдкой глянув на массажиста. Впервые из глаза встретились, и сердце Эрисы на миг остановилось. Безумно сильно ей захотелось коснуться губами его члена, не отводя взгляда от темных глаз, смотревших сверху на нее. Захотелось впустить в себя налитую огромной силой головку, и поласкать так, чтобы она стала мокрой и скользкой от ее сочного ротика.

– Прости, но нет… – с сожалением произнесла госпожа Диорич. – Я не могу! – она мотнула головой. Светло-золотистые волосы укрыли огромный член наурийца словно легкий флер. Все же Эриса не сдержалась. Ее губы потянулись вперед, и она поцеловала его в самый кончик. Сразу отпустила и попросила:

– Давай закончим. Пожалуйста, уходи!

– Но госпожа?!.. – массажист не двинулся с места, не понимая, что происходит с его клиенткой.

– Хватит! Уходи! Скорее уходи! – резко и горько сказала она, едва не прикрикнув на него.

Науриец попятился. Возбуждение так распирало его, что ему было трудно переставлять ноги. Он не в силах был понять, что нашло на эту женщину, невероятно красивую и странную.

Эриса отвернулась от прохода к стене. Очень сильно ей хотелось окликнуть его, вернуть. Прижаться к мускулистому телу и дрожащим голосом просить:

– Прости меня, дуру. Я согласна… Возьми меня. Пусть я буду плакать, кричать – возьми! Трахни меня – не жалей!

Она сидела неподвижно, дыша часто и шумно, пока тяжелые шаги наурийца совсем не стихли. Потом шевельнулась, все еще чувствуя стучащее часто сердце и мокрое пятно под собой.

«Теку как сучка, – простонала Эриса. – Я и есть сучка. При мыслях о члене разум совсем покидает меня! За что мне это? Моя мать была благочестивой женщиной, и боги любили ее. Но я!..» – она сокрушенно качнула головой, потом спрыгнула со стола и подошла к бассейну. Вода оказалась прохладной и это было кстати. Скорее в воду!

Сев на гладкое мраморное дно, Эриса налила себе на плечи и грудь жидкое мыло. Побольше мыла. Нужно было отмыть масло, покрывавшее ее тело.

Наконец полностью отмывшись, она кое-как вытерлась, очень быстро оделась и поспешила к выходу. Проскользнуть незаметно мимо женщины в темно-красном халате не удалось.

– О, вы так быстро? – удивилась аютанка, улыбаясь, поинтересовалась: – Как вам наше Боду Бодху?

– Нет слов! – выдохнула арленсийка, при этом лицо ее стало красным будто от сока ягод. И подумалось: «А если бы я была так щедра, что взяла Боду Бодху вместе с Дуи Марчу? Что было бы тогда?». В другой раз она бы рассмеялась бы от этой мысли, но сейчас она была слишком потрясена.

– Маску нужно было забрать с собой, – посоветовала аютанка. – Потом бы заходили сразу в маске, и мы бы сразу знали, что вам нужно.

– Да, как-нибудь. Зайду с маской, – бросила арленсийка и побежала к выходу.

Глава 6

Тайная жизнь Дженсера

Стараясь не думать о произошедшем, госпожа Диорич поспешила к восточному караванному двору. Направление ей указал мальчишка, напевавший какую-то песню и тащивший бурдюки с водой. Как выяснилось, караванщики находилось не так далеко от бань. Следовало лишь обойти холм и подняться по улице к истокам ручья, где набирали воду. И там сразу за поилкой верблюдов за бревенчатой изгородью находился тот самый двор.

За воротами довольно противно попахивало всякими нечистотами, верблюдами, которых виделось в глубине двора огромное множество. Под длиннющим навесом громоздились тюки с товарами. Просто на земле было разложено в беспорядке столько всего: седла, упряжь, корзины, разной величины горшки и амфоры. С крыльца ближнего от ворот здания, где собралось в полукруг с десяток вооруженных людей, доносилась ругань: вперемешку на всеобщем языке и на эльнубейском – отдельные слова Эриса понимала. И как только спорившие приметили госпожу стануэссу, так сразу повисла тишина. Видимо не так часто их взор радовали северянки, тем более молодые и столь привлекательные.

Но тишина была не долгой: начали раздаваться приглушенные смешки и скабрёзные шутки. Если бы Эриса была робкой девушкой, то, слыша все это, наверняка, тут же пустилась в обратный путь. При чем часто сверкая пятками. Но стануэсса постаралась пропустить мимо ушей все неинтересное ей, и подойдя к воинам поближе погромче спросить:

– Эй, отважные сыны Валлахата, кто из вас способен помочь скромной девушке?

Тишина повисла во второй раз. И тут же оборвалась. Помочь скромной деве хотели все.

– Мне надо всего-то найти господина Тархана Хобрухана. Сегодня прибыл из Эсмиры. Ну, знаете где искать? Или может проводит кто-нибудь меня к нему?

– Так вон же он! – наемник в потрёпанной кожаной кирасе ткнул в сторону огромной бочки, с которой двое мужчин черпали воду. – Эй, Тархан, тебя хорошая женщина сильно хочет! Смотри какая!

Тархан неторопливо поставил деревянную кадку и поправил съехавшую чалму. А Эриса направилась прямиком к нему.

– Господин Хобрухан! Ох, как нужны вы мне! Я – жена человека, известного вам по имени Дженсер, который из Арсиса, – начала она сразу, чтобы отсечь ненужные разговоры и пересуды.

Аютанец молча глядел на нее.

– Ну так знаете моего мужа Дженсера? – переспросила она, подойдя вплотную и не понимая причин его неразговорчивости.

– Как же вы жена ему? У него вроде как другая в Эсмире? – Тархан нахмурился, пристально оглядывая госпожу Диорич. – Хотя, шет его поймешь. Он же с Арленсии, и вы вроде арленсийка. А та, Сульга, которая, наша, из Эсмиры.

Теперь настала очередь Эрисы впасть в некоторый ступор.

– То есть как другая жена?! У моего мужа Дженсера жена не я? – ее ротик приоткрылся и глаза распахнулись широко-широко.

– Ну, да, я так понимаю. Сульга его жена. Ее он обнимал, как приехали. Она ему лепешки, халвы кусок прямо в рот.

Эрисе очень сильно захотелось присесть. Ближе к навесу, она приметила лавочку в тени апельсинового дерева. И попросила:

– Туда пойдемте поговорим.

– Ну пойдемте, – согласился торговец. Только я сейчас за элем схожу. Пить хочется, – он направился к двери, из которой доносились веселые голоса подвыпивших мужчин.

А Эриса заковыляла к лавочке. В ее уме все прежние события начали складываться в очень неприятное откровение. Как-то вспомнилось: «Сульга… Да, да, Дженсер ни раз произносил это имя, но я никогда не обращала на это внимания…». Так вот почему он не спешит ко мне! И еще увез все деньги! Но как это возможно?! Почти четыре года он прожил со мной. Как щенок следуя покорно только за мной? Как могла образоваться эта… как ее там, Сульга?! Эриса тяжело опустилась на лавку и чуть не закричала. Буря поднималась в душе. Такая темная буря, что трудно предположить, на что она теперь способна.

Почему-то вспомнился сегодняшний Боду Бодху … Какая она была дура, что не взяла в рот этот огромный черный член! И на Дуи Марчу тоже надо было согласиться!

– Будете? – Тархан протянул ей глиняную бутылку эсмирского эля.

– Буду, – она едва ли не выхватила бутылку у аютанца, и сделала несколько жадных глотков.

– Так вы утверждаете, что у него жена Сульга, которая живет в Эсмире. Так? – переспросила стануэсса.

– Теперь я не знаю, что и думать. С ней он обнимался, когда она его в дорогу собирала. Я понял так, что она – жена его. И для нее он покупал шелк, сандалии и золотишко, еще самый первый раз. Когда мы только познакомились по пути с Эстерата.

– А в какую дорогу она его собирала? Он сюда, в Эстерат направляется? – Эриса отпила ещё немного горьковато-приятного напитка.

– Нет, не сюда. Чего ему сюда ехать? Он собирался с караваном моих знакомых в Фальму. Ему же там наследство вроде как должно быть. Наверное, через дня три-четыре будет там, если не застрянут в Муракском оазисе.

– Шет, Шет, подождите! – в голове госпожи Диорич все перемешалось. – Как моему Дженсеру должно быть наследство в Фальме, если он ехал по этому же делу в вашу Эсмиру?

– Я не знаю как. Может, к счастью, умер кто-то богатый, и Дженсеру теперь и там, и там что-то должно достаться. Ведь знаете, как странно бог играет с нашим миром. Швыряет божественные кости, а на них выпадает то полный ноль, то все двадцать пять, хотя по закону столько не бывает. Ведь зарика всего четыре.

– Вы знаете, к кому именно он собирался в Фальму? – Эриса подумала, что если она завтра присоединится к ближайшему каравану, то вполне может перехватить своего (своего ли?) мужа там. Ведь с Эстерата дорога гораздо короче. Да и не может Дженсер ехать туда всего на один день. И если застанет его там, то… То, что она сделает? «Его надо убить! С милой улыбкой воткнуть в сердце нож. В лавке Джонохана есть очень хорошие ножи, кинжалы… Стоп!» Эриса замерла и выронила бутылку из рук. Она была уверенна, что «убить Дженсера» – не очень хорошая мысль. Тем более ножом. Она не могла такого подумать. Тогда откуда такие мысли в голове? Снова арленсийке померещилось, будто от кольца исходит какая-то слабая холодная вибрация.

– К кому не знаю, но как я сказал, знаю с кем. Он присоединился к каравану Херсима Нарима. Груз у них дорогой и охранение очень хорошее, так что доберутся все в целости с вашим Дженсером, – аютанец допил свой эль и поставил бутылку у ножки лавки. – А я с вашим мужем в само деле сдружился. Вместе в кости играли и вино хорошее пили. Ходили в Верхние бани с минеральной водой. Ах, славно!

При упоминании о банях Эриса чуть порозовела. Ей снова захотелось эля, но наклонятся за почти допитой бутылкой она не стала.

– Да, кстати, ваш Дженсер, как он мне объяснил наполовину аютанец. Мать его – наша, из Эсмиры. У некоторых наших общин вполне по родовому закону иметь и две жены, и три, если денежки позволяют. Так что вы не волнуйтесь, – попытался успокоить ее торговец.

– Я не волнуюсь. Это он теперь пусть волнуется, – сердито произнесла стануэсса, катая ножкой перевернутую бутылку. – Говорите, если денежки позволяют? Ему, видимо, позволяют. Мои денежки.

Ведь в самом деле последние полтора года Дженсер только и знал жаловаться, что обе его текстильные мануфактуры не приносят доход. И получается, что жили они все это время лишь на деньги госпожи Диорич. А в свете последних прояснившихся событий выходит, что «они жили», приобретает более широкий смысл. Ведь отныне «они» это не только Эриса и Дженсер, но еще и некая Сульга, которую нужно радовать шелками да тапочками. И возможно их большая семья еще шире. Шире, чем может представить госпожа Диорич, ведь родовые законы в Эсмире, получается, такие удобные для мужчин.

От таких мыслей Эриса выругалась матом: хватило одной емкой фразы, чтобы ясно описать, насколько развратно заднепроходное отверстие Дженсера. Стануэсса очень редко произносила такие слова, но сейчас ей это было нужно.

Хобрухан охнул от неожиданности и снял чалму, обнажая бритую голову и вытирая рукавом обильно выступивший пот.

– Извините, но именно эти слова точно отражают мое душевное состояние, – пояснила арленсийка. – И, пожалуй, я пойду. Спасибо за помощь.

– С вас четыре салема. За эль, – аютанец тоже вскочил с лавочки, возвращая чалму на голову.

– Чего так дорого? – Эриса знала, что бутылка даже ржаного эля стоит не больше двух, ну двух с половиной салемов. А здесь всего лишь пшеничный.

– Так это же эсмирский, – на ее слова торговец будто даже оскорбился. – Лично для себя вез!

Госпожа Диорич вытащила из кошелька две двухсалемовых монетки и пожелала Хобрухану удачи, затем направилась прочь с караванного двора.

Погрузившись в невеселые мысли, она не слышала шуток и заигрываний наемников, которые толклись у ворот. Спустившись по улочке вдоль ручья, Эриса миновала халфийские бани, поворот к Среднему городу и вышла на Оливковый тракт. Так называлась широкая улица, пересекавшая Эстерат от северного въезда до Старого города. Когда-то в прошлом эта улица действительно служила трактом, по которому возили оливки в маслодавильни. Но Эстерат значительно разросся, поглощая окрестные поселки, превращая дороги в улицы.

Солнце уже клонилось к западу и вскоре должно было спрятаться за перистыми листьями пальм – они чинно высились по обе стороны дороги. Жара спадала, принося облегчение телу. Вот только не было облегчения на душе.

«Зачем ему две жены?! – негодовала Эриса Диорич, – если для него даже четвертинка нормальной жены была бы перебором? Может развестись с ним? В самом деле, на кой мне сдался такой Дженсер? Во-первых, он скучный. Просто зануда. Его интересы – это утомительное ковыряние в истории рода его мамочки. Все мечтает доказать, будто его предки не совсем аютанцы, а ведут начало аж от нубейского бога Терсета. Но мне-то от этого что, пусть хоть он сам Терсет? А во-вторых, он ленивый и холодный в постели. Неплох он был только первые полгода и перед свадьбой. Хотя «неплох» – это слишком высокая оценка его способностей».

Спешно давая дорогу колеснице, Эриса отскочила на обочину и снова вернулась к пересмотру отношений с мужем. Вспомнилось, что последний год-два Дженсер в любовных усладах очень быстро сдувался. А потом лежал рядом с ней на боку, поглядывал на благоверную масляными глазками. Видите ли, нравилось ему наблюдать, как Эриса сама вынужденно ласкает свою пещерку пальчиками, и приговаривал:

– Ах, зайка, какая ты у меня ненасытная, какая горячая!

В те минуты ей так и хотелось схватить его за бесполезный отросток и прошипеть:

– Да, я зайка. А ты козел! И холодная бессовестная сволочь! – и от возмущения она стонала еще громче, извивалась и не могла кончить. – Если у тебя такой немощный член, то язык для чего тебе дали боги?!

Вот и спрашивается теперь, зачем ей такой муж?! Может было бы лучше, если бы он не находился? Потерялся, так потерялся. Всплакнула бы для приличия и забыла. Но теперь получается так: муж как бы есть, только его нет. А раз так, то имеет смысл отправлять в Арсис не Нобастена за деньгами, а плыть туда самой. Благо по новым арленсийским законам развод можно получить без присутствия второго супруга, если имеются на это веские причины. Например, если есть доказательства измены супруга более пяти раз подряд. Но Дженсер уже второе двоелуние проводит время с какой-то сучкой-Сульгой. Не надо быть известным математиком, чтобы посчитать сколько там случилось измен подряд. Да может он трахается с ней по семь раз в день! Хотя нет, это точно не про Дженсера.

Глава 7

В Брачном Сезоне

Когда Эриса дошла до кипарисовой аллеи, ведущей прямиком к Арене, ей пришлось остановиться и задуматься: идти к «Белому Верблюду» или в «Брачный Сезон»? И та и другая таврена считались местами вполне приличными и славилась неплохой кухней. Только если к «Верблюду», то нужно было сворачивать в сторону Высокого квартала, а там госпожа Диорич еще не бывала ни разу. Если же «Брачный Сезон» – это ровно по пути к дому. Чистенькая таверна с двумя уютными обеденными залами. В верхнем почти каждый вечер Эриса ужинала вместе с Дженсером, пока дети Шета – демоны не унесли его в Эсмиру. Итак, к «Белому верблюду», ведь незнакомое ой как манит. Подумав это, арленсийка явственно почувствовала прохладную вибрацию от кольца и при этом было неприятное ощущение, будто нечто не слишком желаеет, чтобы арленсийка направилась туда. Она даже рот приоткрыла от изумления. И глаза округлила. Померещилось? «А если в «Брачный Сезон»? – теперь уже намеренно задала мысленный вопрос стануэсса. И здесь кольцо не смолчало: по руке тихонько пошла приятная теплая вибрация. На ум сразу пришли слова нищенки-нубейки: «…колечко непростое, а очень полезное. Когда ты это поймешь, очень попомнишь мои слова!». Чтобы убедиться, что произошедшее не случайность и не плод воображения, госпожа Диорич снова задала сначала первый вопрос, идти ли к «Белому Верблюду», затем второй. И снова получила тот же самый ответ. Хотя теперь вибрации были намного тише. Казалось, что столь ленивой реакцией кольцо хотело сообщить: «Больше доставай меня! Не будь дурой!»