Падальщики. Книга 2. Восстание

Я мошонкой чую, Крайслер секретных оружий точно наготовил! Подлая атака газом – тому подтверждение. Он не идиот, чтобы выкладывать все свои карты на стол Генералу так, чтобы и остальные Полковники видели. Ни один уважающий себя вояка не доверится боевому товарищу до дна сейфа.

Уж чему я и научился за время службы Падальщиком, так это тому, что надо оставлять пару секретов за душой, так тобою никогда не смогут воспользоваться. Я свято блюду это правило, потому что я не идиот, чтобы рисковать своей жизнью во времена, когда каждый прохожий на тебя, как на врага, смотрит. Лишь Вьетнам посвящена во все мои тайны. И Рафаэлка. Ну и наш водитель Аякса – Холоп. Ну еще и Каришка с Маришкой в курсе, но они ж такие милые девочки. А еще Хренач и Махач – два брата-близнеца, один хреново стреляет, другой хреново ножом орудует, но вместе составляют эффективный тандем. А Акире я вообще все рассказываю. Ну и своему дневнику под подушкой, он всегда выслушает, не перебивая.

Короче. У Крайслера боевые стратегии изощренные и безжалостные. Он для меня первое место занимает в рейтинге злодеев. Даже Генерал после него идет.

В наушниках стоял гам из перебивающих друг друга голосов, иконка в углу дисплея, обозначающая активацию микрофона, сменялась фотографиями бойцов каждую секунду.

– Они атакуют газом! Мы отступаем! – кричал Раф.

– Вольта повязали! Я заперся в отсеке видеонаблюдения! – кричал Электролюкс.

– Калеб, пожалуйста, скажи, что вы добрались! У нас тут непонятная хрень происходит! – хриплый голос Лосяша зловеще походил на голос той адской девочки, которая отмеряла тебе семь дней.

– Мы внутри штаба! Начинаем заключительную фазу! – решительно объявил Калеб.

Я не слышал их, но, зуб даю, они вздохнули с облегчением. План удался. Ребята отвлекли основную часть солдат тщательно спланированной диверсией, пока мы пробирались к сердцу Желявы. Ну держись черножопая красавица! Лига справедливости взболтает твои яйца в безе!

Мы последний раз переглянулись, тяжело вдохнули и Калеб приказал:

– Сомкнуть ряды!

– Тудудуу-у-у, тудуду-у-у, тудуду-у-у-у, ту-ду!

– Что за херня, Фунчоза? – злостно прошипела Жижа.

– Саундтрек из «Миссия невыполнима»! Не только у Ляхи может быть своя тема!

Калеб закатил глаза. Я тоже закатил глаза на его закатывание глаз. Жижа покачала головой. Вьетнам странным образом ей вторила. Предательница!

– Пошли! – крикнул Антенна, единственный, кто еще соображал хладнокровно.

Мы бросились в свой последний забег, гремя экипировкой и тяжелыми ботинками, под мой напев бодрой мелодии из крутого фильма с коротышкой Томом.

«Активирован режим: щас всех отколбасит», – сигнализировала Фелин на дисплее перед глазами.

Я был горд дать название тактике уничтожения пулемета L44А1. Суицидный план возглавлял шлюшка-Калеб, а суицидный он потому, что у нас ни РПГ, ни зенитки, ни Катюши в арсенале не имеется. Только башка да волшебные ручки.

Едва мы подбежали к повороту, как на нас уже обрушился град пуль. Последний блокпост прямо рядом с генеральским штабом, шестеро солдат, долбанный пулемет. Я если честно ожидал от Крайслера каких-нибудь надрессированных зомбаков с ошейниками, которые бьют их током по воле и хотению Генерала, но Генерал – человек старой закалки, извращения ему не хватает. Подумаешь – пулемет! Крайслер тут, конечно, подкачал немного.

Мы попали под обстрел. Нас всех свалило на пол. Вот же махина бьет не слабо! Мне кажется, пуля, выпущенная из пулемета на треноге, мне руку оторвала! Уроды прочесывали каждый миллиметр воздуха вокруг нас, целясь в торс, выстрелы сыпались, как крупа из ведра, гулкие удары о броню и стены обжигали искрами рикошета, резали бетонной крошкой по лицу. Я себя сегодня чувствую грибочком, который растет посреди ядерной зимы, а сверху вместо дождя на меня сыпятся пули, гранаты, даже нож пролетел мимо в какой-то момент чудного утра. А вот сейчас я почувствовал, как пара пуль попали мне в левое бедро, краем глаза увидел, как Вьетнам сразили в плечо, Антенну – в живот. Тут даже бронебойные не нужны! Нас уже пригвоздило к полу, и мы валялись, как беспомощные жуки, пока проститутка Триггера испытывал наше терпение.

– Может, ты уже прикончишь их? – орал я, сражаясь с болью в бедре, от которой весь скелет резонировал.

Мы играли роль завесы, отвлекая внимание бойцов. Калеб-шлюшка-лилипут опустился на колени так, чтобы выйти из обзора стрелков, занятых нашими телами, и выиграть себе пару метров для сближения. Пока пулеметчики разили нас то в живот, то в грудь, то в голову, Калеб пригнулся, выбежал из наших рядов, с разбега упал на колени, проехался на них, издавая скрежет металлических наколенников о бетонный пол, и прямо на ходу запустил под пулемет связку из зажигательных гранат, что мы припасли для L44А1.

Мы ведь не только осколочные гранаты приперли сюда. Как я сказал, всегда надо иметь в запасе секретик.

О котором я написал в своем дневнике вчера перед сном.

Такой красочный взрыв я сегодня еще не видел! Прямо радуга зажглась в сером бетонном коридоре: ярко-оранжевая, красная, золотистая. Клубы огня заволокли в себя солдат и грозный ствол пулеметной пушки, взрывная волна подбросила пулемет под потолок, бойцов разбросала по коридору. Калеб даже не вспомнил о «стрелять не на поражение!».

Трепло и пустослов!

Жар огня достал и нас, пришлось уткнуться в пол, пока огонь бушевал в коридоре, ища выход на поверхность. Извини, дружок. Мы сами его ищем, вот и пришли сюда в попытке выбраться наконец из подземелий.

Через несколько секунд после взрыва в коридоре сработала система пожаротушения, взорвавшаяся струями воды из ирригаторов на потолке. Огонь быстро поддался водной стихии, холодные струи полились на лицо и ободрили свежестью на заключительный этап завоевания.

Мы вскочили с пола, кряхтя, я прямо чувствовал, как гематомы от пулемета разрастались по всему телу. Следующую неделю буду учить Шишек делать массаж.

– Генерал, отойдите от пульта! – крикнул Калеб, едва мы вбежали в штаб.

Генерал, как всегда, статный в наглаженном синем обмундировании из-под которого торчала белая рубашка, так ярко контрастирующая с его черной кожей, а также с нашими серыми грязными окровавленными лицами посреди подземелий, пытался активировать запасной выход, ведущий в противоположную часть штаба, где Ляжка с Буддистом устроили погром.

Генерал даже не обернулся, продолжая стоять перед стеной из десятков мониторов и набирать команду отмены кодов доступа, чтобы солдаты беспрепятственно зашли внутрь. По иронии судьбы Генерал сам себя запечатал в штабе, потому что коды доступа были известны лишь полковникам и самым приближенным майорам, которые были отвлечены диверсией.

– Генерал, прошу Вас!

Уф, шлюшке-Калебу пора обзавестись расширителем для кишки, еще не хватало с военным преступником дипломатические переговоры устраивать! Может, еще на чашечку чая пригласишь? Я оббежал длинный овальный стол, за которым может поместиться до двадцати человек, а заседало всегда четверо, в один прыжок очутился возле света моих очей и без церемоний врезал тому прикладом меж лопаток.

Генерал упал на колени и застонал. Вот эта сцена уже больше походит на военный переворот! А то «Генерал, пожалуйста, будьте благоразумны!» С таким же успехом можно самому себе в рот дуло засунуть и спустить курок.

– Фунчоза! Аккуратнее! Мы не собираемся его калечить! – возразил Калеб.

– А он не против нас в порошок стереть, впустив подмогу!

– Антенна! – крикнула Вьетнам.

Наш мавр тут же подскочил к центральному компьютеру и забарабанил по клавишам, сбрасывая коды доступа, чтобы ни одна гнида не проскочила внутрь, пока мы тут Генерала обрабатывать будем.

Мы с Вьетнамом подняли Генерала с пола и усадили в его потрепанное кресло во главе стола. Я уже измерял его размер и представлял, что Совет блоков будет тут неплохо смотреться. Вон там в углу можно чайный уголок разместить, здесь диванчик для отдыха, с десяток мониторов на стене послужат превосходным кинотеатром, где можно порно просматривать.

– Покажите руки так, чтобы я их видела! – скомандовала Бриджит, держа Генерала на прицеле.

Его черные глаза на фоне белков с желтыми прожилками жгли нас ненавистью и бросали вызов нашему бесстрашию. Чувак, если ты вдруг хочешь в нем потягаться, то можешь сразу растягивать жопу ракетой, потому что размер моей кишки – это гигантский Аполлон.

Генерал медленно и даже манерно расправил плечи, облаченные в жесткий стоячий синий китель с медалями за храбрость и орденскими лентами с планкой на груди, чистота и наглаженность кителя ярко контрастировали с всеобщим угнетением и предчувствием скорой погибели вокруг. У нас подобные кителя только парадной формой служат, у него же – на каждый день. Хорек напыщенный! Его волосы-завитушки уже наполовину поседели, иссиня-черная кожа на лице начисто выбрита и пахнет чем-то сладким. Генерал себе в удовольствиях не отказывает, и ради этого удовольствия готов людей тысячами истребить. Ему уже седьмой десяток идет, он половину своей жизни руководил Желявой, и все же однообразное дерьмо ему не надоело, он всеми силами пытался его продлить.

Генерал медленно с достоинством потер ушиб на спине, а потом спросил:

– Чего вы хотите?

– Того же, чего и всегда – светлого будущего! – ответил я.

– Коды на дверях сменены, – доложил Антенна, выполнив свою задачу.

– Отлично! Теперь сюда никто не прорвется, и у нас с вами целая вечность для бесед! – Калеб сел на стул сбоку от Генерала.

– Что там снаружи? – спросила Вьетнам.

Антенна ответил не сразу.

– Наших всех повязали.

Я подпрыгнул к мониторам. На экранах царил хаос: куча пыли и ошметков летали в коридорах, стены осыпались целыми блоками, баррикады превратились в кучи мусора, Големы бегали туда-сюда, сразу и не поймешь, что происходит. А потом я увидел моих ребят. Ублюдки связали их и уложили лицом в пол, кого-то уже уносили под руки в тюремный отсек, других поставили на колени с руками на затылке. Вот четверо солдат Буддиста заламывают и пригибают к полу, а потом рывком ставят на ноги и волочат прочь. Вон Легавый еще пытается брыкаться, Голем не церемонится и ударяет сержанта по лицу, тут же кровь заливает все лицо гордого русского. Ляжка кинулась на защиту друга, ее свалили с ног и надавали пинков прямо в живот. Безжалостные ублюдки! А потом мое сердце остановилось, когда я увидел Рафаэлку на коленях с руками на затылке, как и остальные выжившие солдаты Васаби, Маяка и Теслы возле запасных ворот. Видно было, что Големы допрашивали их, наверное, пытались узнать коды блокировки дверей. Тупицы! Их никто не знает! Коды просто сбросили и заперли двери! Но это не помешало одному из бойцов пару раз врезать Рафу прямо в нос, тот едва устоял от такой силы удара, кровь тут же хлынула из носа. Я готов был выть.

Я выйду отсюда и всех вас прикончу, гниды!

– Так чего вы хотите? – Генерал повторил свой вопрос.

Он оценивал нас пятерых пристальным взглядом, как если бы искал изъяны и слабости, чтобы попытаться ими манипулировать. Но после того, что я сейчас увидел на мониторах, хрена лысого ты получишь от меня!

– Генерал, Желява требует перемен, – начал Калеб.

Генерал нахмурился.

– Я это уже понял. Что конкретно ты предлагаешь, командир?

Его хриплый низкий голос звучал устало. Меня это напрягло, он ничуть нас не боялся. Я-то представлял себе, что он бросится на колени и станет умолять не убивать его, а он тут сидит так, словно сам держит ситуацию под контролем и вообще все это предвидел. Он должен выть!

– Мы изменим административное управление базой, Генерал, – пояснил Калеб.

– Отныне базой будет руководить Cовет! – добавил я.

Генерал ухмыльнулся.

– Мы это проходили, – спокойно ответил он.

И мне не понравилась эта ухмылка.

– Пройдем еще раз!

– Почему ты думаешь, что этот раз будет другим?

– Потому что я не видел Вспышки.

Генерал уставился на Калеба, пытаясь понять смысл его слов.

– Я не страшусь того, что на поверхности. Я вырос в этих условиях. Они для меня, как «дано» в задаче. И решение этой задачи я вижу четко. Больше никакого заточения под землей, – объяснил Калеб.

Генерал продолжал хмуриться. Оно и понятно, может, у старика деменция уже давно развилась, и он едва понимает смысл звучащих слов.

– Мы уважаем Ваш опыт, Генерал, и благодарим за службу. Но мы устали бояться, – добавила Жижа.

– И из-за этой усталости вы готовы пожертвовать тысячами жизней? В таком случае съешьте таблетки от депрессии, – выплюнул Генерал.

– Мир снаружи больше не такой, как прежде, – сказал Калеб.

– Ваша последняя вылазка доказывает обратное!

Этого старика ничего не переубедит! Он как вцепился в свою правду, так и будет идти с ней под ручку до могилы. Вон там в уголочке, кстати, она будет неплохо смотреться.

– Там в деревне вы видели лишь верхушку айсберга! Вы понятия не имеете, на что способны полчища зараженных! Они сносили целые города, как торнадо! И если бы вы были свидетелями тех событий, то заперлись бы здесь на Желяве еще глубже! – африканский акцент стал просачиваться в его речи, это означало, что он нервничал.

Ну наконец-то!

– Этим Вы и занялись? Начали запирать нас под землей? – Калеб тоже терял терпение.

– О чем ты? – Генерал разыграл недоумение.

– О запрете миссий на поверхность!

Генерал нахмурился еще больше.

– Разумеется, необходимо приостановить миссии! Цепная миграция зараженных после событий в деревне до сих пор отзывается эхом! Надо подождать пару месяцев, пока все они снова не впадут в спячку! Так гласит Протокол!

– Да, тот же самый Протокол, из-за которого мы должны были истребить ту самую деревню, – усмехнулась Вьетнам.

– Тот же самый Протокол, из-за которого вы все до сих пор живы!

Глаза Вьетнама сверкнули гневом, но она не ответила.

– Падальщики всегда недовольны запретами миссий на поверхность, я вас понимаю, ведь это – ваша суть, ваша работа. И когда ее у вас отбирают, вы нервничаете. Но Протокол держится на одном единственном столпе: нам необходимо оставаться невидимыми для зараженных, а для этого надо дождаться окончания миграции! В конце концов, сколько раз мы уже проходили подобное? Не помню, чтобы Падальщики вламывались ко мне в штаб, только потому что им запретили выходить на поверхность! – Генерал наконец-то обзавелся гневом и стучал по столу кулаком, мол, расшалились детки.

– Триггер нам сообщил совсем иное! – выпалил Калеб.

– Что ты имеешь в виду?

– Что Ваш запрет бессрочный, потому что Вы готовы законсервировать Желяву.

Генерал сражено замотал головой.

– Запрет перестанет действовать, когда Полковник Трухина сообщит, что можно выйти наружу!

– Хватит тут пытаться нам мозги сломать! – я тоже терял терпение. – Инвентаризация ресурсов на складах: продовольствие, топливо, семена! Мы видели те списки!

– Мы проводим инвентаризацию в начале каждого нового года! Это необходимо для составления годового плана ваших вылазок, которыми вы пополняете ресурсы!

Мы переглянулись.

Триггер предупреждал, что Генерал начнет врать ради того, чтобы пошатнуть нашу уверенность. Да я бы сам на его месте извивался, как червяк на сковородке. Тут уж не проверишь, правду он говорит или нет, полиграф-то мы с собой не приперли, да и было бы странно везти эту тележку на колесиках во время боя, как уродливая стюардесса, которая катает ее по узким коридорам и отстреливается от бойцов одновременно. А потому лишь наша интуиция могла вести нас сейчас в диалоге с Генералом, который либо окажется гениальным вруном и манипулятором, либо тут снова происходит какая-то вездесущая жопа.

– Эти разговоры ведут в тупик, Генерал. Решение уже принято. Каждый блок выделил представителя для Совета. Мы все готовы к переменам. Вопрос в том, готовы ли Вы пойти с нами.

Генерал долго играл в гляделки с Калебом, мол, кто первым моргнет, но не дождался и произнес:

– Сорок лет назад, сынок, когда я выводил вторую мотострелковую роту из Сольнока, передвигаясь от одной военной базы до другой, ища надежный бастион для моих ребят, я тоже первым шел в рядах за переменами. Мы дезертировали из четвертой пехотной дивизии США, которые так вовремя перебрасывали войска в Венгрию, пополняя НАТОвскую армию в Европе. У начальства был план сдерживания атаки зараженных каннибалов, которые города за пару дней брали. Берлин – три дня! Прага – три дня! Москва – четыре дня! Париж продержался неделю, потому что там революция вовсю бушевала и количество солдат в городе превышало штатный режим, в каждом квартале по взводу сидело! План начальства был заведомо обречен на провал, и то знали все! Это было очевидно! Они пытались успокоить население и солдат, чтобы панику пресечь, а в это время успеть эвакуировать президентов с администрациями, пока простые смертные не осознали, что их кинули!

Мы молча слушали байки из прошлого, которые впору детям в качестве страшной сказки на ночь рассказывать. О! Младшей Шишке расскажу!

– Я также, как и ты, собрал своих ребят, объяснил свои догадки и меня поддержали. А потом я также, как и ты, повел их между двумя смертями: с одной стороны расстрел за дезертирство, с другой – зараженные каннибалы. Но разница между мной и тобой в том, что сорок лет назад все мироустройство кануло в Лету! Не просто финансовый или голодный кризис. Тотальное вымирание! И сидение на одном месте означало скорую смерть. Ты же сейчас сам шатаешь всю систему! Она работает! Люди живы и сыты, но тебе этого мало, просто потому что ты сам так решил!

Генерал выплюнул последнюю фразу с такой ненавистью, что вся его старость и хилость в момент улетучились, как если бы он обрел второе дыхание.

– Ты – тля. Поражаешь здоровые организмы, чтобы самому нажраться, и тебе абсолютно наплевать на то, что произойдет с твоим носителем! Таких, как ты, надо с корнем вырывать, со всеми гнилыми идеями и лозунгами, заразными для узколобых представителей населения, которые дальше носа видеть не умеют! Ты нас всех погубишь своим Советом!

Калеб злостно усмехнулся, и эта эмоция гневного героя показалась очень даже сексапильной. Он оказывается умеет злиться!

– Какие громкие речи от человека, решившего учинить геноцид, чтобы спасти треть населения, принеся в жертву десять тысяч ни в чем неповинных граждан. Как это вписывается в Ваш доблестный героизм? – процедил он сквозь зубы с презрением.

О да! Калеб-шлюшка стал Калебом-няшкой!

Генерал снова нахмурился, словно решал уравнение с логарифмами.

– О чем ты говоришь, Калеб?

Вопрос его прозвучал с толикой угрозы. А ты думал, этот секрет не выйдет за пределы твоей конуры? Говорю ж, самые сокровенные секреты надо хранить в дневнике под подушкой с единорогом на обложке!

– О негласном приказе законсервировать базу, чтобы сделать ее независимой от поверхности. Мы знаем об этом, Генерал. Прошу, не разыгрывайте спектакль, здесь некого обманывать.

Генерал с минуту переводил на нас озадаченный взгляд, словно измерял, насколько эффективной окажется его попытка слукавить.

– Кто дал вам коды доступа в Зоны? – только и спросил он.

Наконец-то Генерал откинул все свое притворство и признал поражение! Осталось договориться о мирной капитуляции и уже отправиться на завтрак! Война войной, а завтрак по расписанию!

– Вы знаете, кто. Полковник Триггер уже давно не разделяет вашу позицию, – ответил Калеб.

Можно у Горе-Федора немного чесночка стырить с хлебом, чтобы в протеиновую кашу замешать. В конце концов, герои достойны пира в честь них!

– Триггер? – Генерал даже брови крючками выгнул. – Полковник Триггер подбил вас на бунт?

Мысли о завтраке героя с салатом из огурчика и базилика как-то стали растворяться под давлением закравшихся подозрений, которые родились в ответ на искреннее удивление Генерала. Нет, ну точно, я ему Оскар вручу за столь непритворную игру.

Непритворную.

Очень даже непритворную игру.

– Полковник Триггер – первый в ряду противников вернуться на поверхность! – вдруг воскликнул Генерал.

Мы переглянулись. Генералу этого было достаточно, чтобы и дальше играть на нашей молниеносно сформировавшейся паранойе.

– Сдается мне, вы недооцениваете вашего Полковника, – Генерал даже заулыбался оттого, что ему удалось ввести нас в недоумение. – Я скажу больше: Триггер выступает за запрет вообще всяких проектов, развивающих идеи возвращения на землю. Более того, все запреты на вылазки, когда-либо подписанные на этом столе, исходили именно из рекомендаций полковника Триггера!

Так! Мне надоело это перекидывание тухлого помидора между соперниками! Хватит уже стрелки переводить друг на друга! Можно наконец довершить военный переворот и пойти пожрать?

Но слова про Триггера все же засели мне в мозг, и теперь противно копошились там, как полчища жуков в земле.

– Хватит прикидываться, Генерал! Лучше расскажите нам про исследовательские проекты, что вы уже много лет стопорите на своем столе! – сказал Калеб.

Он прозвучал гневно и даже решительно, но видно было, что камень в огород Триггера его все же беспокоил.

– Какие проекты? Эти?

С этими словами Генерал полез в ящик стола. Мы рефлекторно выставили винтовки перед грудью и взяли его в прицел. Если попробует схитрить, я выстрелю в него! Но он и впрямь достал какие-то увесистые папки.

– Если вы говорите об этих разработках, скажу сразу, они обречены на провал! – уверенно произнес он и кинул толстенные папки на стол.

Они тяжело ударили по дереву и сотрясли стол.

– Как Вы можете решить это? Вы не исследователь, Вы военный. Вы не обладаете достаточной компетенцией, чтобы оценить проекты! – бросила Вьетнам, чей шизофреничный отец этими же компетенциями непонятным мне образом обладал.

– Ты совершенно права, сержант. Но у меня есть Полковники, которые принимают решение голосованием! И, между прочим, ваш Полковник Триггер был назначен ответственным за получение консультаций по данным проектам. Он лично собирал отзывы по всем блокам относительно данных разработок и большинство ученых, что он опросил, уверили в заведомом провале наземных частей базы!

И тут мы опешили. Наше изумление не ушло от внимания зоркого глаза вояки, который уже убрал всякую ухмылку с лица и быстрее нас догонял, что Триггер организовывает какие-то грязные игры прямо у всех под носом.

Мы напряженно переглядывались, целый сумбур вопросов и сомнений голову разрывал на части. Долбалания настаивает на том, что население уже прыгает с ноги на ногу в ожидании первых попыток возвести теплицы на поверхности, Триггер же отыскал каких-то неизвестных пессимистов, чье мнение положил в основу отказа на проведение экспериментов. Если вообще искал.

Тогда зачем Триггеру помогать нам свергнуть Генерала, если он поддерживает его позицию относительно безопасности Желявы? Зачем рисковать собственной шкурой, организуя мятеж, который создаст Совет блоков, если сам в него не верит? Как только Совет будет собран, решение о первых экспериментальных площадках на поверхности будет принято в тот же день! И если Триггер против претворения исследовательских проектов в жизнь, то в чем тогда смысл свержения Генерала для него?

А может, все это грандиозная ложь Генерала, которую он умело сочинил прямо тут перед нами, чтобы вытащить пистолет из-за стола и прикончить хотя бы одного? Я на всякий случай не сводил с него прицел.

– Приказ о расформировании Падальщиков, – вдруг прохрипел Калеб.

Брови нахмурены, голос пропал, смотрит куда-то вдаль перед собой, как если бы он медленно продвигался к разгадке.

– Что? – переспросил Генерал.

Тут Калеб не выдержал, вскочил со стула так, что тот отлетел к стене, подпрыгнул к Генералу, навис над ним угрожающе и закричал:

– Приказ о расформировании Падальщиков! Есть такой или нет? Вы его выпускали?

Но Генерал состроил еще большую мину ошеломления. Скоро его брови-закорючки сомкнутся посередине лба сквозь складки на переносице.

– Зачем мне расформировывать вас? Вы мое детище с самого первого дня основания базы! Вы единственный способ выжить для Желявы! – кричал Генерал.

Калеб вышел из себя и достал из кобуры Глок. Дуло воткнулось в висок Генерала так, что он склонил голову под нажимом.

– Я прострелю твою башку, если ты мне врешь!

– Мне не за чем врать!

– Я клянусь! Я на пределе! Ты думаешь, я явился сюда мирные диалоги вести? Мне ничего не стоит пристрелить тебя! – Калеб прижал голову Генерала к столу и приставил дуло пистолета к затылку.

– Можешь проверить каждый компьютер, что видишь здесь! Каждую полку, каждый стол! Архив приказов за стеной! Проверь все! – кричал Генерал, не на шутку испугавшийся за свою жизнь.

Или же все это его гениальная игра? Если так, я ему еще и Сезара и Каннского льва подарю.

– Я уже здесь! Я готов спустить курок! Меня ничто не удерживает! Мне срать, останешься ты в живых или нет! Совет все равно будет создан!