Крыса, загнанная в угол

Было заметно, что Мария смутилась, и ее лицо залилось румянцем. Но, она быстро овладела собой:

– Родион, вы вот так при всех без стеснения назначаете мне свидание?!

– А что мне остается делать? Другого времени может и не быть! – развел руками Род. – Возможно, я ничего не вспомню. А вы, владея гипнозом, сделаете так, что я и о вас забуду.

Мария, теперь улыбаясь только ему, успокоила:

– Не забудете! Это я вам обещаю! Начнем?

…… – Вы в машине начальника… Савенюк брызгает вам в лицо спреем… Вы… Голос Марии терялся в пространстве….

Глава 26

Воспоминания.

… Сознание по капельке вливалось в его мозг. Род, практически, ничего не слышал. Правда, иногда откуда-то, доносились звуки. Но, были они неразборчивы, и вызывали раздражение своей непонятностью. Казалось, что его с головой погрузили в прозрачный кисель – такое все вокруг было тягучее и вязкое, но оставили возможность дышать. Иногда жидкость взбалтывалась и вращалась вместе с Родионом – и тогда у него перед глазами проплывали разного цвета волны, меняя свою окраску от интенсивности болтанки. Он пытался вынырнуть с этой непонятной субстанции так, как, когда-то, учил делать отец, если затянет в омут. Надо только было опуститься на дно и посильней оттолкнуться вверх под углом. Родион начал перебирать ногами, пытаясь нащупать какую нибудь твердь внизу, или по сторонам.

– Деержи-и-ите е-ему нооги! – растянуто и глухо пробился сквозь толщину киселя чей-то голос.

– Что-оо с ни-иим! – где-то очень далеко глухим раскатом грома прозвучал вопрос Савенюка. – Это что-о-о судоороогии?! Он ужеее дооолжеен приидтии в сееебяяя!

В один момент посветлело. Родион вынырнул и открыл глаза.

– Должен… Но, кажется, у него аллергия на амитал натрия! – таким же растянутым эхом, но рядом, совсем под боком, прозвучал ответ незнакомого человека.

Родиону очень захотелось оправдаться.

– У меня никогда небыло аллергии ни на один препарат! – возмутился Родион. Но заметив, что на него смотрят с непониманием, повторил снова, растягивая слова: – У-у м-е-е-ня неет алле-е-ргии!

– Доктор, что он «мычит»? – прорычал Савенюк. – Ты можешь разобрать?

– Говорит, что нет аллергии! – ответил доктор. Его голос все время менял тональность. В этот раз, как показалось Родиону, он пищал. – Это барбамил начал действовать! Его тянет оправдываться! Но, он же, почему то, его и «затормаживает»! Какое-то взаимоисключающее действие препарата! Блин! У него падает давление и пульс! «Хреново» дело!

Попелюх увидел, как увеличивается салон автомобиля, теряя свои контуры в пространстве. Горевшие над дверью светильники стали расплываться, переливаясь всеми цветами радуги. Лицо, сидящего на переднем сидении полковника, вдруг начало вытягиваться. Куда-то делись глаза. Вместо них образовались темные пятна. И сама голова превратилась в огромный вытянутый череп. Это превращение было, на столько, страшным, что Родион закричал и попытался закрыться руками. Но, руки не слушались! И он только смог закрыть веки, после чего сразу полетел куда-то вниз, и там пропал… Но спустя вечность, сознание вернулось снова. Редко, но громко стучало сердце. Бум-бум-бум…

– Это что передозировка? – услышал Родион голос Савенюка где-то рядом, в темноте. Но, видно его не было. И голос был, почему-то, шипящим, словно говорила змея.

– Какая передозировка? – начал оправдываться второй голос, сидящий рядом, которого Род не видел. – Я дал ему половину дозы – как ты и просил! Скорее, всего, у него меньше «порог» чем у других! Или, наоборот – дал мало!

– Тогда делай что-то! Нужна информация! – громыхнул орудием Савенюк.

Его слова разрывными пулями влетели Родиону в уши, разодрав голову на части. Стало очень больно, и ужасно захотелось пить. Разбитая на куски голова начала неудержимо вращаться. Его начало тошнить. Род попытался открыть то, что осталось от его глаз. Но, ничего не вышло. Откуда-то пришло понимание, что части головы, как спутники, вращаются вокруг того места, где они были раньше. И надо только свести их руками вместе, что бы они снова стали одним целым! Родион, попытался поднять руки и поймать эти безобразные рваные куски….

– Держите, же, черт, ему руки! Я не могу ничего сделать! – услышал он уже знакомый голос незнакомого человека. – Я попытаюсь вколоть ему еще дозу барбамила!

– Ты его не убьешь, доктор?! – спросил спокойный голос Савенюка. – Он, еще, на пол-часа, мне нужен живой и, в сознании.

– Хуже не будет! – ответил голос доктора. – Надо его «вырубить». Затем перенесем в наш джип… Там я вколю ему амфетамин.

– Я его и так «вырублю»! Все уколы сделаешь в «Сабурбане»!

Сразу же чуть ниже того места, где когда-то были его уши, Родион ощутил тупую, но, насквозь пронизывающую шею, боль! Пространство моментально сжалось в малюсенькую светящуюся точку, которая через миг потухла…

… – Приходит в себя! – услышал Попелюх совершенно четко и ярко голос доктора. Он почувствовал, что ему просторно и лежит он на чем-то мягком. – Пульс поднялся… И давление… Действует амфетаминчик! – Как скоро будет в сознании? – спросил до боли знакомый голос Савенюка.

« – Действительно, появилась дурная привычка – приходить в сознание рядом с полковником. Пора прекращать!» – подумал совершенно осознанно Родион.

– До десяти минут – и можно будет разговаривать! – ответил доктор на вопрос Савенюка.

– Я выйду – сделаю звонок! – проинформировал полковник кого-то. – Смотрите за ним!

– Хорошо! – в унисон ответили два новых голоса, находясь по бокам от Родиона.

– Как только придет в себя – сразу меня зовите! – отдал распоряжение «эсбэушник». Затем, послышался звук открывающейся двери. Через секунду дверь захлопнули. Стало тихо.

« – Я уже давно в сознании!» – со злой радостью подумал Попелюх. Ему очень захотелось заорать об этом на весь мир. Но, с пробуждением пришло понимание кто он, где он, и кто рядом с ним. Мысли были, как никогда, ясными и четкими. Силы рвались наружу. И казалось, что мышцы сейчас порвут на нем одежду.

Родион чуть приоткрыл глаза. Он лежал внутри огромного джипа ногами к задней двери, возле которой сидел человек, собирая чемодан с медицинским инструментом.

« – Доктор! – про себя обрадовался Попелюх. – Очень приятно познакомиться!»

По бокам, лицом к Роду, сидели старые знакомые с метро. Они внимательно наблюдали за «пациентом».

« – Прекрасно! Одному из вас я должен!» – мысленно пошутил Попелюх и едва не рассмеялся, на столько, смешной показалась сама идея вернуть «долг».

План «созрел» мгновенно. Глаза он не открывал. Тренированный пресс сработал, как катапульта. Род сел так быстро, и так резко нанес удары прямыми пальцами по кадыкам своих охранников, что те не успели, не то что испугаться, но даже «охнуть»!

Хруст сломанных костей, стоны и хрипы ударили Родиону в уши. Эти же звуки услышал и доктор. Он развернулся всем телом. Его глаза округлились в ужасе.

– Связать…. – только и успел крикнуть мужчина, пока в его открытый рот вместе с выбитыми зубами влетал кулак Рода. Голова «эскулапа» дернулась назад. Ударившись о дверную перегородку, затылочная кость хрустнула, и расплющилась.

Попелюх поджал ноги и развернулся, как на карусели, к боковой двери. Он потянулся к ручке, но, дверь, неожиданно, уехала в сторону и, в проеме, показалось лицо Савенюка. Физиономия полковника успела выразить удивление, перед тем, как обутая, в кроссовок, ступня Рода, растрощила ему нос, и «всмятку» расплющила губы. «Эсбэушник», теряя сознание, откинулся навзничь на тротуар.

« – Документы! – промелькнуло в голове Родиона, пока он выпрыгивал с машины. – Они должны быть там, где сидел Савенюк. Когда я лежал в джипе, то слышал его голос, у себя сзади и чуть левее!»

Он открыл переднюю дверь «Сабурбана». Рюкзак лежал на пассажирском сидение. Внутри виднелась папка с бумагами. Попелюх вынул ее и просмотрел – все документы были на месте. Он закрыл молнию и набросил рюкзак на плечи.

– Стоять! – услышал Родион у себя за спиной и почувствовал, как его схватили за правое плечо.

Род не раздумывал. Словно клещами вцепился правой кистью в запястье незнакомца, и, чуть присел. Затем, делая выпад в сторону, поднырнул под руку противника, выкручивая ее, и массой всего корпуса направил нападавшее тело головой в несущую стойку между дверьми «Сабурбана». Раздался звук разбитой скорлупы вареного яйца, и незнакомец осел рядом с подножкой джипа.

Попелюх, еле устоял на ногах. Боковым зрением заметил, стоящий на прежнем месте, «Нисан» Полуяна, с которого вылезали двое парней. Род развернулся к выходу с улицы в сторону универмага.

Сидя на тротуаре, с залитым кровью лицом, приходил в себя Савенюк. Расстегнув куртку, он пытался достать с наплечной кобуры пистолет. Рядом с ним лежал телефон. Родион, делая шаг вперед, «с носка» ударил полковника в голову. Тот обмяк и завалился набок.

Попелюх нагнулся, залез под куртку Савенюка и вынул с кобуры «Глок». Снимая с предохранителя, навел оружие на преследователей. Те остановились, как вкопанные. Род, не отводя пистолет, сделал пару шагов назад и поднял с земли телефон Савенюка.

В это время полковник пришел в себя и увидел, стоящего над ним, Родиона. Он попытался, что то, сказать. Но, не смог – губы превратились в месиво. Попелюх навел ствол в голову «эсбэушника». Тот закрыл глаза. Родион отвел пистолет чуть в сторону и нажал курок. Звук выстрела хлестнул по ушам и заметался между домами по улице. Пуля вошла в асфальт возле Савенюка.

– Живи, полковник! И береги моих родителей! Тебе это зачтется!

За спиной пустотой задребезжало железо. Род резко развернулся. В нише между домами он заметил три мусорных контейнера. Попелюх, без раздумья, ударил ногой по ближайшему, из них. Тот покатился в глубину переулка, по дороге цепляя остальные, и, попав колесом в яму, перевернулся. Мусор рассыпался по раздолбаному асфальту, добавляя проходу «американской» колоритности. Из кучи отходов показался человек, а от стенки отделился второй, ранее Родом не замеченный. Попелюх навел на них пистолет.

– Не стреляй, мужик! – попросил жалобно первый.

– Мы ничего не видели! – произнес второй. – Мы бомжи!

– Мы сейчас уйдем! – пообещал первый. – Искали здесь, шо пожрать! Не стреляй, а?!

« – Бомж… – подумал Родион. – Казалось бы, какая, «нахрен» жизнь – а ведь тоже умирать не хочет!»

Попелюх залез во внутренний карман куртки и вытащил от туда несколько сотенную купюру. Смял ее в шарик и швырнул в ближайшего из них.

– Это вам! Купите поесть и бухнуть чего ни будь! – сказал он с улыбкой. Его «несло»! Ему хотелось поговорить, даже, с такой публикой. – И валите отсюда! Скоро здесь будет не меряно полиции!

– Братан, мы могила! – залепетал первый, подбирая деньги. Второй стоял и пристально наблюдал за благодетелем. Родион даже в темноте заметил, что как для «забулдыги», глаза его довольно ясные. Но, задумываться об этом не стал.

– Бля, спасибо мужик! – снова прохрипел первый.

Но, Родион его уже не слышал. Он развернулся и, как лошадь, побежал в сторону площади Победы. Усталости не чувствовал. Было понимание, что надо быстрей уйти с этого места и, где-то, затаится. Надо было обдумать, что делать дальше с бумагами. Надо было понять, как спасти родителей! После предательства Полуяна, надо было найти возможность выйти на Генерального прокурора и, все же, попытаться встретиться с президентом! Он выскочил на Жилянскую. Не реагируя на сигнал вагоновожатого, проскочил перед трамваем и побежал вдоль универмага. Народу на улице было не много.

« – Интересно, который сейчас час?» – сам у себя поинтересовался Попелюх. Он оглянулся по сторонам и в витрине Бутика увидел светящиеся часы, показавшие без десяти полночь.

« – Порядочно они со мной повозились!» – отметил он про себя.

На встречу с проспекта поворачивали патрульные машины полиции. Мигая маяками и включив сирену, они свернули на Пестеля.

« – Поехали на выстрел! Вот они сейчас удивятся! – непонятно чему обрадовался Родион. Затем четко возник вопрос: – Сколько трупов я там оставил?!»

Мысль о труппах не испугала. Был простой статистический интерес. Сейчас его вообще ничего не пугало! Он поставил пред собой задачи – и их надо было выполнить.

С подземного перехода, что под проспектом Победы, выбежал «сборный» патруль с шести человек. Первый из полицейских говорил по «рации». Второй давал указания троим солдатам национальной гвардии. В этот момент один из «нацгвардейцев» заметил подбегающего к ним Родиона и указал на него остальным.

Полицейские выхватили с кобур пистолеты и навели их на Рода. Он поднял руки. Затем, изобразив, что споткнулся, в полусогнутом состоянии сделал два больших шага к, ближнему патрульному.

Тот не успел отойти назад. Родион разгибаясь, схватил руку полицейского с оружием. Уводя ее от себя в сторону ударом по запястью выбил пистолет. Заломив обезоруженную «конечность» патрульного ему же за спину, Род прикрылся им от наведенного «ствола» второго полицейского. Жестко скомандовал:

– Бросить оружие, и поднять руки!

Ослушаться его не посмели. Руки подняли все. Брошенный пистолет повис на контрольном шнурке вдоль ноги полицейского.

Попелюх вынул со своего кармана «Глок» Савенюка и приставил его к голове «пленного». Смотря в лицо, стоящим напротив, патрульным, предупредил:

– Только без сюрпризов! Я не хочу никому зла! Я следователь генпрокуратуры и попал в обстоятельства! Сделай все как надо – и все останутся живы!

Затем, он снова приказал второму полицейскому:

– Возьми свой «ствол» и подыми его вверх!

Патрульный поднял пистолет и посмотрел на Родиона.

– Извлеки «магазин» и брось ко мне!

Полицейский исполнил распоряжение. Обойма упала у ног Рода.

– Ты сейчас сделаешь то же самое! Ты меня понял? – прошептал на ухо Попелюх «заложнику». Тот согласительно качнул головой.

– Начал! Только аккуратно! – приказал Родион. Патрульный медленно поднял правой рукой пистолет, а левой – отсоединил «магазин» и бросил его на асфальт.

– Передерни затвор! – отдал следующую команду Род. Полицейский выполнил и этот приказ – с патронника вылетел патрон.

– Молодец! – похвалил Попелюх, и с силой толк патрульного в спину. Тот упал под ноги своим товарищам. Родион нагнулся, поднял с асфальта обе обоймы и зашвырнул их к стене торгового центра. Только сейчас он заметил, что в радиусе тридцати метров собрались зеваки и с интересом наблюдают за происходящим. Некоторые, «в наглую», снимали происходящее на смартфоны.

– Учения идут! – крикнул Родион и улыбнулся. Ощущение силы и эйфории не покидало. Он чувствовал желание шутить и поговорить. Окружающие с пониманием закачали головами.

– Все ребята! – обратился он к «пленным». – Ведите себя хорошо! А я побежал!

Попелюх разогнался и, перепрыгнув метровый парапет, оказался на проезжей части проспекта Победы. Сразу послышался визг тормозов и какофония автомобильных сигналов. Но, Род, ни на что, не обращая внимания, обогнул Обелиск, пробежал разделительную полосу, пересек «встречку», и устремился вверх по Бульварно-Кудрявской улице.

Бежалось легко. И погони небыло. Попелюх это проверил, оборачиваясь пару раз назад. Посетила мысль – добраться к себе домой. Но, Род сразу ее отбросил – там могла быть засада. Он понимал, что началась настоящая охота. Надо было где-то пересидеть и все обдумать. Плюс, у него был смартфон Савенюка. Можно было порыться в нем и что ни будь, да найти для себя интересное.

Родион не заметил, как добрался на Львовскую площадь. Остановившись, и столкнулся с дилеммой, в какую сторону двигаться дальше.

… Силы его покинули в один момент. Как будто кто-то выключил тумблер, и при этом, Род с ходу ударился о бетонную стену! В ушах зашумело. В глазах поплыли круги. Он пошатнулся, едва не упав на землю. Но, рядом оказалась скамейка. Попелюх свалился на нее и схватился за голову, соображая, что с ним происходит.

« – Амфетамин! Это был амфетамин! – сообразил он. – Доктор, что то, об этом говорил! Я же слышал! То-то я был такой резвый! Что же я раньше не догадался, дурень! Все, теперь заканчивается действие! Это же мне вкололи, что бы я стал разговорчивый! А связать, в спешке, забыли! Вот я и убежал!»

Он поднял голову и открыл глаза. В мареве ночного освещения перед ним маячил «недострой» театрального университета. В нескольких местах виднелись дырки в бетонном ограждении.

« – Надо туда! – принял решение Попелюх. – Там есть, где спрятаться и отлежаться!»

На дрожащих, заплетающихся ногах, раскачиваясь со стороны в сторону, спотыкаясь и цепляясь за неровности, Род добрался до ближайшего пролома в заборе, и ввалился в заросли, буйно поросшего в нем, кустарника.

Сердце, куда-то, пропало. Затем объявилось снова, пытаясь глухими ударами пробиться наружу. В ушах появился густой шум, смешанный с пронзительным свистом. Глаза заволокла мерцающая пелена с проскакивающими разноцветными искорками. Он лежал в кустах, пытаясь придти в себя. « – Буум… Буум… Буум!» – пульсировало в голове.

Пришло понимание, что совсем скоро он упадет в забытье, и, неизвестно, придет ли в себя вообще, когда ни будь.

« – Документы! Надо спрятать документы!»

Эта мысль придала силы. Родион встал на четвереньки и по истлевшей листве, по старому сучковатому валежнику пополз между толстых стволов старых кустов и молодых стеблей. Цепляясь одеждой за сучки, опавшие ветки и выпирающие из-под земли коряги, он падал лицом то в пожухлую прошлогоднюю траву, то в кучи истлевшего, выброшенного, кем то, тряпья и бытовых отходов. Иногда, ища точку опоры, его руки и колени попадали во что-то гниющее, склизкое, пахнущее дурным запахом. Будучи брезгливым с детства сейчас Родион ничего не замечал – он полз.

« – Спрятать документы! Буум…!» – стучало по всему телу сердце. « – Буум…! Буум..! Документы…! Буум…! Надо спрятать документы!» – пульсировало в голове.

Попелюх понял, что заблудился в этих «джунглях». В зарослях кустарника он стал натыкаться на горы застывшего бетона, кучи различного строительного мусора и обломки конструкций с торчащей, во все стороны, арматурой. За одну из них он зацепился и больно разодрал ногу возле стопы. Пытаясь отцепить разодранный носок от металлического штыря, он увидел, что тот торчит с края плиты перекрытия. Под гравием, керамзитом, и смешанным с землей, щебнем был едва заметен заросший травой, круглый проем, с уходящим внутрь отверстием.

Родион завалился набок и отдышался. Это было то, что надо! Он аккуратно раздвинул траву. Затем, расстегнул рюкзак и вынул с него папку с документами. Проверив, хорошо ли она закрыта, свернул пластик трубочкой, и засунул, на сколько хватило руки, в отверстие плиты перекрытия. Вынув руку, снова примял траву и, на сколько хватило сил, присыпал ее гравием и щебнем.

Осталось спрятаться самому. Род, подняв голову вверх, пытаясь найти для себя какой-то маяк, что бы двигаться дальше. На фоне подсвеченного ночного, городского неба, сквозь просветы в молодой листве, он увидел бетонные конструкции «недостроя» с открытыми лестничными пролетами, огромными оконными проемами и выступающими балконными выступами. Скелет здания был совсем рядом. Не далее, чем в тридцати метрах. Надо только чуть поднапрячься, и будет желанная безопасность.

Попелюх, наваливаясь телом на мешавшие ветки, прополз еще десяток метров. Ладонью уперся рукой о кочку засохшей травы. Затем, попытался переставить вперед колено. Земля, вместо того, что бы дать «точку опоры», начала предательски расползаться и стала под ним проваливаться. Род почувствовал, как всем телом начинает сползать куда-то вниз. Руки подкосились. Он еще попытался подняться на локти. Но, оползень уже набирал силу. Попелюх, ударился головой о что-то бетонное, и, теряя сознание, кубарем полетел в никуда…

… Родион оказался в подвале. Он постарался вспомнить, как сюда попал – и не смог. Но то, что это подвал – он знал точно. Причем, подвал огромный. Он не видел его размеров, потому что вокруг была темно, как в только что начинавшихся утренних сумерках. Или, за пару минут до наступления ночи.

Место ему было не знакомо. Но, он точно знал, что это подвал какого-то огромного здания. Было странно, что подвал без перегородок. Хотя, кое-где, были видны бетонные сваи. На полу угадывались, какие то, неровности. Родион понимал, что они были с земли, хотя, и на каменной основе.

Он чувствовал опасность. Опасность для него еще невидимую, которая была где-то рядом. Но она уже давно его обнаружила. Было слышно, как она сопела, тяжело вздыхала и выступала на нем мокрым, холодным потом страха. Он понимал, что если вот так останется лежать, то, может быть, все пройдет и ничего не случится! Надо было, только, не шевелиться и не пытаться идти дальше. Потому что дальше был тот, кто повелевает этим подвалом. И этот повелитель, живя в этом подвале, тоже прячется. Прячется от опасности, которая известна только им двоим.

Осознав это, Родион понял, что обнаружил себя своими мыслями. И понял, что именно от него уже не прячутся! И он увидел того, кто был рядом! Огромную, в человеческий рост крысу! Она смотрела на него и ждала, что он будет делать. Родион чувствовал, что крыса читает его мысли, все о нем знает, и все о нем понимает. Вместо бетонных плит потолка поплыли свинцовые серые тучи. А крыса чего-то ждала, подымая вверх морду, и нюхая вокруг себя воздух. Она смотрела на Рода уже, совершенно, человеческими очами, в которых было понимание того, что он представляет для нее опасность.

Видно было, что в ней и с ней что-то происходило. Каждая ее часть шевелилась и постоянно меняла оттенок. Из-за этого вся крыса менялась, как на картинке-голограмме. Родион видел то страшный оскал облезлой крысиной пасти, с капающими на землю каплями крови. То в секунду ему улыбалась милая мультяшная мордочка Микки-Мауса. Он понимал, что она ему предлагает выбор. Их взгляды встретились. Крыса с сожалением ухмыльнулась, и, протянув к нему лапу с огромными острыми когтями. Родион в ужасе отпрянул назад и достал пистолет.

– Не трогай! – закричал он крысе.

– Ой-ой-ой! Боюсь-боюсь-боюсь! Какие мы все грозные! – мило, и жеманно, съерничило животное. Крыса улыбнулась, и сразу, оскалясь, с издевкой, спросило:

– И что же ты мне сделаешь, человечек?

– Убью! – ответил Родион, дрожа от страха.

– Убьешь?! Эх-эх-э… – грустно вздохнула Крыса и развела в сторону лапами. – Глупости и заблуждение! Меня убить нельзя! Я же образ! Ты видишь – одну крысу! А меня – мноогоо! – подняла Крыса вверх указательный коготь. И хитро, по свойски, прищурилась: – А знаешь, почему меня много? Потому, что я – это вы! И ты сейчас тоже копошишься в моем теле! Или, может быть, убежал на время, возомнив, что ты не с нами! – Крыса смешно покрутила по сторонам головой, словно что-то искала. Затем, снова перевела взгляд на Родиона, но уже со злой ухмылкой произнесла: – Но, от себя не убежишь! Я тоже есть в тебе! Может, пока, в зародыше, но есть! И как только сложатся обстоятельства – ты появишься на этот свет, и, начиная, быстро расти, прибежишь на место выбывшей крысы! И полезешь от ножек по головам к самому верху – к короне! Может, долезешь… А может и нет… Ведь есть еще и крысоеды! Они вверху! – Крыса показала на самую макушку своей головы и, протяжно, с уважением, произнесла: – Элиитаа! Они тоже крысы! Но самые хитрые, наглые и злые! И питаются такими же крысами, как сами! И очень не любят, когда кто-то пытается занять их место! Ведь на самом верху – места этого – не так уж и много. – Крыса села на толстую, откормленную задницу, взяла в лапы хвост, и стала что-то на нем рассматривать. Посмотрела на Родиона, и, загадочно подмигнув, указала ему когтем на кончик хвоста. – Вот здесь, сейчас, начинает расти крысеныш. Он еще не осознает, кто он и что ему предстоит. Он думает, что может остаться в стороне от крысиных бегов, потому, что он «не такой» и у него все есть. – Крыса, по доброму, улыбнулась, и посмотрела на крысеныша, как смотрит на ребенка мама. – Глупышка! Он заблуждается! У него – потенциал! Скоро он это поймет! Да и нельзя в крысином мире иметь все – и быть в стороне от всех. Здесь, или ты, или тебя! Смотри, какой симпатюля! – и крысиный хвост стал вытягиваться в сторону Родиона, увеличиваясь и закрывая пространство. Род увидел, что состоит он с тысячи крысят, и в одном из них он узнал себя!

– Нет! – закричал он.

– Да! – сказала Крыса. – Ты уже здесь! И не ищи ответ на вопрос «почему?»! Потому, что я, с превеликим удовольствием, все тебе расскажу и напомню! Напомню, как ты не хотел брать дела, потому что были заведомо проигрышными. Напомню, как ты брезгливо молчал, хотя понимал, что творят несправедливость по отношению к подсудимым. Напомню, как знал о взятках своих коллег и не боролся с ними. Да, вот, вспомни те же биткойны! Ничего предосудительного? Скажешь, мелочь? Да, соглашусь я, мелочь! Но, это капелька! И, поверь мне, будет еще капелька… Затем, еще одна… И еще чуть-чуть… И все! Ты наш! Как твой начальник Полуян! – Крыса хихикнула. – Кстати, ты заметил, с каким удовольствием ты сегодня проламывал головы людям? Не заметил? А-а-а! Скажешь – враги! Соглашусь! Но, ты получал удовольствие от этого процесса! Вот, что главное!