
Полная версия
Моя особенная девочка. Я тебя нашел

Агния Арро
Моя особенная девочка. Я тебя нашел
Моя особенная девочка. Я тебя нашел
Цикл «(Не) Ангелы. Элитный лицей»
Аннотация
– Помогите! Да помогите же!
– Там. – Ник головой указывает направление, и мы срываемся с места.
Она так кричит, что у меня сводит живот. Ударяя ладонями по капоту чьего-то мерса, сворачиваем в сторону мусорных баков и врываемся в потасовку между хрупкой фигуркой и тремя крупными телами.
– Валим! – реагируют «тела». – Мы тебя еще найдем, дрянь! Бойся! – зло смотрят в сторону перепуганной девушки и скрываются в одной из тачек.
Разворачиваюсь к виновнице происшествия. Стоит, прижавшись спиной к стене. Чудо чудное! Голубые колготки, белая помятая юбка, напоминающая балетную пачку, и короткая расстегнутая косуха. Волосы розовые. Тушь растеклась, губы искусаны в кровь, глазищи огромные.
– Ты в порядке? – Часто кивает. – Чего они хотели? – Пожимает плечами. – Так прямо и не знаешь?
Глава 1
Макс
В ушах шумит от громкой музыки. Оставив парней развлекаться, выхожу на улицу глотнуть свежего воздуха. Отхожу в сторону от входа, чтобы не толкаться с вновь прибывающими толпами народу. В субботу в этом клубе всегда аншлаг, несмотря на неприлично завышенный ценник даже для владельцев безлимитных кусков пластика.
Прислонившись к черной глянцевой стене, упираюсь в нее затылком и закрываю глаза. Теплый весенний воздух сладкой патокой обволакивает легкие. Зима в этом году была жесткая, зато весна пришла сразу в марте, и я из пуховика перелез в любимую косуху. Засунув руки в карманы, играю с зажигалкой и делаю еще один глубокий вдох.
До расслабленного сознания доходят звуки какой-то непонятной возни со стороны парковки, сдавленный писк и снова шуршание одежды вперемешку с недовольным шепотом. Даже не дергаюсь. Мало ли кто что не поделил, а если там замешана девчонка, так вмешиваться вообще дело неблагодарное. Они помирятся через пять минут, а ты козел до конца жизни. Но звуки начинают набирать обороты и откровенно раздражать…
– Ты куда пропал, именинник? – хлопает по плечу Никита.
– Башка разболелась, – открываю глаза и пытаюсь отследить источник звука.
Среди множества пафосных тачек найти пищащую девчонку не так-то просто. Ник замечает мой взгляд и тоже присматривается.
– Помогите! – доносится до нас. – Да помогите же! Кто-нибудь!
– Там. – Ник головой указывает направление, и мы срываемся с места.
Это уже нихрена не шутки. Она так кричит, что у меня сводит живот. Ударяя ладонями по капоту чьего-то мерса, сворачиваем вглубь, в сторону мусорных баков, и не разбираясь врываемся в потасовку между хрупкой фигуркой и тремя крупными телами, стоящими к нам спиной.
Она визжит, перекрывая звуки ударов. Кулаком врезаюсь кому-то в челюсть. На асфальт летят слюни, кажется, зубы. В ответ мне всаживают два удара по почкам. Застонав, разворачиваюсь, толкаю от себя парня с кулаками боксера и уже не раз сломанным носом и не успеваю увернуться от удара сначала под дых, потом по морде. Из носа течет липкая теплая струйка крови.
Ник отмахивается от высокого блондина. Меня сзади за шею хватает тот, которому я выбил зуб, а боксер с кайфом всаживает кулак мне в живот. Девчонка больше не визжит, уже хорошо. Голова и так раскалывается.
– Эй! – слышится крик сбоку.
Свои. Наконец-то!
– Валим! – тут же реагируют ушлепки, и я могу сделать вдох. – Мы тебя еще найдем, дрянь! Бойся! – зло смотрят в сторону перепуганной девушки и скрываются в одной из тачек.
К нам подбегают Север и Платон.
– Спасибо, – киваю им.
– Какая днюха без драки, да, Макс? – ржет Никита, вытирая кровь с подбородка.
– Угу, – сплевываю на асфальт.
Разворачиваюсь к той, что стала виновницей происшествия. Стоит, прижавшись спиной к стене.
– Идем, парни, – слышу тихое за спиной. – Он дальше без нас справится.
Хмыкнув, открыто рассматриваю девушку. Чудо чудное. Голубые колготки, белая помятая юбка, больше напоминающая балетную пачку, и короткая расстегнутая косуха. Волосы розовые. Или это свет так падает, непонятно. Тушь растеклась, губы искусаны в кровь, глазищи огромные просто.
– Ты в порядке? – Часто кивает в ответ. – Чего они хотели? – Пожимает плечами. – Так прямо и не знаешь? – усмехаюсь, засунув руки со стесанными костяшками в карманы куртки. – Пойдем, я тебя в туалет провожу. В порядок себя приведешь, – предлагаю ей.
Со стороны дороги раздаются полицейские сирены. Они освещают парковку. В нашу сторону бегут четверо мужчин в форме.
Зашибись! Только этого мне не хватает.
За секунду скручивают мне руки за спиной и роняют мордой на капот ближайшей тачки.
– Да вы че творите?! Эй! – дергаюсь, но тут же замираю. Плечу больно. – Пусти, говорю! Я помогал! Вы не того взяли!
– Вот в участке и разберемся. Девушка, вы заявление писать будете? Нет? Но вам все равно придется проехать с нами.
Меня грубо заталкивают в одну машину, ее сажают в другую. И ни слова в мою защиту не сказала, зараза! Только посмотрела виновато, и все!
Ладно, с этим потом разберемся.
Забиваюсь в угол ментовского «форда» и затихаю, слушая, как трещит рация. Парней бы предупредить, но у меня забрали мобильник. Мать убьет за такое. Надо пробовать договариваться.
– Мужики, а может, через банкомат и по домам? Ну я реально помогал. На нее трое упырей накинулись. Че я, в стороне должен был стоять?
– Ты срок за взятку должностному лицу при исполнении хочешь? – с переднего поворачивается ко мне один из сотрудников. – Сейчас до отделения доедем, там разберемся, кто, кого и за что. Документы с собой?
– То есть бумажник и мобилу вы нашли, а паспорт в соседнем кармане нет? – зло смотрю на него.
– Дэн, забери паспорт у мажорчика. Глянь, сколько годиков мальчику.
Дэн бесцеремонно лезет во внутренний карман моей косухи и дергает оттуда паспорт с правами.
– Большой уже мальчик, уголовно ответственный. С днем рождения, – усмехается мент.
– Во вторник был, – морщусь в ответ.
– Но отмечали-то сегодня, как я понимаю. Девочка отказала, ты решил сам взять? – продолжает гнуть свою линию. – Богатеньким мальчикам все можно, да?
– Слушай, ты! – хочется дать ему в рожу.
Они ржут над моей реакцией. Уроды!
Сжав зубы, смотрю в окно. Хоть понимать, куда везут вообще.
Тормозят возле участка. Меня, как кота, вытаскивают из салона «форда» за шкирку и тащат в здание. Оглядываюсь, чтобы найти недоразумение, из-за которого я здесь оказался. Идет следом, беседует с одним из полицейских, нервно дергая за прозрачный слой своей дурацкой юбки и все время стреляя в меня своими глазищами.
– Ну давай, подставь меня еще, – бубня себе под нос, вваливаюсь в участок.
– Вытри сопельки, мажор, – надавив на плечо, меня сажают на стул. Тот самый Дэн кидает на стол мои документы. Из паспорта вылетают права – подарок матери на восемнадцатилетие.
– Позвонить дайте, – требую у них. Ржут.
Один стягивает мою мобилу со стола, крутит ее. Не видел такого никогда? А я предлагал решить все через банкомат!
– Ты зачем к девочке приставал, ушлепок? – начинается допрос.
– А моя разбитая рожа – это, наверное, ее ответная реакция, да? Логика, вашу мать, железная! Не приставал я к ней. Ты ее видел вообще? Ощущение, будто из цирка сбежала. Позвонить дай, говорю!
– На вопросы отвечай, а выводы делать будем мы.
И понеслась. Я еще никогда себя таким идиотом не чувствовал. И девчонки нигде не видно. Хочется в глаза ее посмотреть еще раз. Есть в них совесть или нет? А как натурально она испугалась на парковке! Может, ее за такое и прибить там пытались, а я дурак, вписался.
Позвонить так и не дают, но берут номер матери. Ведут за решетку, толкают на жесткую скамейку и закрывают дверь. Класс…
Прислонившись к стене, пялюсь в одну точку. Слышу, как говорят, что друзья мои пришли, но их быстро разогнали. Время идет. Звонить ко мне домой никто не торопится. Даже руки обработать не дали. Костяшки и разбитая губа неприятно саднят, голова болит еще сильнее. Брезгливо поморщившись, ложусь на скамейку и смотрю теперь в потолок, с которого свисает шмоток паутины.
Вода в раковине капает, полицейские тихо переговариваются. Все звуки смешиваются в равномерный, усыпляющий гул, и глаза начинают закрываться. Некоторое время сопротивляюсь, но сон все же утягивает меня в непонятное серое марево.
Вздрагиваю от противного скрипа открывающейся решетки.
– Авдеев, на выход, – орет дежурный мент.
– Ну наконец-то, – вздыхаю, лениво поднимаясь с жесткой скамейки.
Спина задеревенела, башка так и трещит. Сдавив виски пальцами, выхожу из обезьянника. На обшарпанном стуле сидит огромный лысый мужик с руками как у меня ноги. Дуэйн Джонс долбаный! Взгляд его карих глаз направлен строго на меня.
– Ваш, товарищ майор? – интересуется дежурный.
– Мой, – кивает мужик лысой башкой.
– Э-э-э, вы че?! Я его первый раз вижу! – делаю пару шагов назад.
– Максим, мать ждет тебя в машине, – спокойно сообщает эта горилла.
– А ты кто такой?
– Предлагаю обсудить это в более подходящей обстановке. А заодно ситуацию, в которую ты вляпался.
– Меня не устраи… – замолкаю, глядя, как это чудовище поднимается во весь рост и лысиной закрывает свет от лампочки. – Охренеть…
– Выражения выбирай. Поехали, я забрал твои документы, – демонстрирует паспорт в разрисованном вручную кожаном чехле.
Косясь на мужика, обхожу его по дуге и выхожу на свежий воздух. Рассвет уже. Небо серое, фонари гаснут один за другим. От меня воняет бомжами, все тело болит, и ни черта не понятно, что происходит.
У обочины стоит серебристый пикап, «Фольксваген Амарок», а внутри на пассажирском кутается в большой мужской кардиган мать. Увидев меня, недовольно поджимает губы. Боковым зрением замечаю движение. Дергаюсь и слышу свое имя:
– Максим… Максим ведь? – Та самая девчонка в балетной пачке отлипает от стены.
– Ты еще здесь? – раздраженно хмыкнув, подхожу к ней.
– Я спасибо сказать хотела, – хлопает длинными ресницами.
Ее нелепый кукольный вид вызывает во мне странные чувства. Пожалеть ее хочется и выпороть одновременно.
– Да ладно, забей, – машу рукой. Не устраивать же разборки с девчонкой.
– Ладно?! – раздается за моей спиной злющий голос матери. – Быстро в машину! – дергает меня за куртку. Стою на месте. – Макс, марш в машину, я сказала! А ты, – мать с пренебрежением смотрит на потрепанную девушку, – брысь отсюда, шушера! Чтобы я тебя в радиусе пятисот метров даже не чувствовала!
Глава 2
Макс
В салоне чужой тачки воняет чужими сигаретами и тяжелым парфюмом. Мать захлопывает дверь у меня перед носом и смотрит на лысую гориллу уставшим взглядом. Он что-то втирает ей, волосы трогает своими огромными пальцами.
Опускаю стекло.
– Эй, – встречаемся с ним взглядами, – телефон мой верни.
– Скройся! – вместо него ко мне разворачивается мать. – Ты у меня не то что телефон, ты кроме гречки в ближайший месяц больше ничего не увидишь! Нет. Два месяца!
– Мама, может, хватит? – раздраженно закатываю глаза. – Чего ты трагедию на ровном месте делаешь?
– То есть ты считаешь, что среди ночи получить звонок из полиции и узнать, что мой сын за решеткой – это ровное место?! Какого черта ты вообще потащился в этот клуб? Я запретила шляться по таким местам. У тебя экзамены через два месяца, а ты… – сдавливает виски пальцами. – Голова разболелась, – жалуется горилле.
– Поехали. – Он подталкивает ее в спину. – Всем надо успокоиться, а потом без эмоций поговорить.
– Да я не могу с ним без эмоций! Не могу, понимаешь? Он все время куда-то встревает. Клубы эти ночные. Вот что они там делают? Ты знаешь? А хочешь, я расскажу тебе, что они устроили в прошлом году? Мне на улицу стыдно было выйти. Я директор лучшего лицея в городе. У меня должна быть безупречная репутация. Он же не понимает, Андрей! Шваль какую-то подобрал. Девки его эти… Завтра он вот такую в дом приведет. Мне тоже без эмоций?!
Поднимаю стекло, чтобы не слушать дальше. Сползаю по спинке сиденья и закрываю глаза. Это надолго. Но я уже не так раздражаюсь присутствию лысого амбала. Мать выливает все на него, а не на меня, как обычно. Задрал этот тотальный контроль. Я изобрел сотню способов сваливать из дома и незаметно возвращаться. Научился искусно ей врать, глядя в глаза, и даже брать машину так, чтобы она не замечала, пока у меня не было прав. Так что эти вот ее излияния, какое я неблагодарное дерьмо, давно уже не трогают. Все я понимаю: любит, беспокоится. Всю жизнь одна меня воспитывала, и не всегда мы так жили, как сейчас. Но можно мне чуть-чуть доверия?
Видимо, нельзя… Она вот даже про мужика этого ничего не сказала. Кто он? Что он?
Они садятся в машину. Дышать становится еще сложнее. Опускаю стекло на всю, делаю глубокий вдох.
– Макс, кто эта девушка? – разворачивается ко мне мать. – Ты бледный. Пил?
– Горилла твоя воняет так, что меня сейчас вывернет, – кривлюсь, стараясь сдерживать тошноту. – Ты бы одеколон сменил, майор. Или это способ ловить преступников? Вдохнул и упал прямо к ногам.
– Боже, Максим! Ты можешь следить за языком и быть хоть немного благодарным?
– Прости, сейчас не могу…
Снова закрыв глаза, стараюсь просто дышать. Тачка плавно едет по еще пустым дорогам и по-хозяйски въезжает во двор нашего дома. Лысый мужик помогает матери выйти. Я вываливаюсь сам. В душ хочу и спать. Чтобы не трогал никто до завтрашнего утра.
– Спасибо за доставку, – толкнув типа плечом, иду к крыльцу.
Он идет следом, мать виснет на его огромной руке. Захожу первым и захлопываю дверь прямо перед его носом.
– Макс! – снова мать.
Лениво разворачиваюсь.
– Мам, я хочу помыться и лечь спать. Пожалуйста. Давай все разборки отложим на дневное время. На всякий случай… – смотрю на гориллу. – Надеюсь, вот это в нашем доме не останется, и я ничего такого не сделал, чтобы ты на меня орала. Я девушке помог, мам. Все, как ты учила.
– Надо обработать ссадины, – устало говорит она.
– Сам справлюсь. Честно.
– Оставь его. Твой сын прав. Все на нервах, все устали. Я поеду…
– Но… – С лестницы вижу, как она ловит его за руку.
Он видит, что я смотрю, и плавно ее от себя отцепляет. Значит, не готов афишировать. Ну-ну. И это я всякую шваль домой таскаю. А я не таскаю, кстати. Это вообще самоубийство.
– Поеду. После обеда заскочу, и мы обсудим все без лишних эмоций. Постарайся поспать. Спокойной ночи, Максим, – повышает голос мужик.
В ответ получает средний палец, улыбается моей реакции и сваливает. Мать устало опускается на диван, все так же кутаясь в чужой кардиган. Закатив глаза, спускаюсь, присаживаюсь перед ней на корточки.
– Ты спать хотел. Иди, – отворачивается от меня. Обиделась.
– Ты с ним спишь? – спрашиваю открыто, и мою щеку обжигает ее ладонь. Голова дергается, немного звенит в ушах на фоне недавней драки.
– Не смей, Макс!
– Мне кажется, я имею право знать. – Потерев щеку, чувствую на языке привкус крови. Губа лопнула.
– Не имеешь! Пошел вон отсюда! В свою комнату, Максимилиан! И только попробуй днем куда-то свалить. Посмотрим, как твои соплячки будут вешаться к тебе на шею, если ты останешься без денег и без машины.
– Спокойной ночи, – наклоняюсь и целую ее в лоб. Мама, тихо всхлипнув, вдыхает запах с моей косухи. Проверяет, нет ли на ней дыма от сигарет. Смешная в своей гиперопеке и переборах с воспитанием. – Хочу, чтобы ты знала. Я против.
Ухожу наверх в свою комнату. Ей надо остыть и успокоиться, а мне все же принять душ.
Постояв под горячей водой и обработав ссадины, заваливаюсь спать. Мне снится какой-то дебильный калейдоскоп из различных цветов. Голубой, розовый, белый, черный, красный… много красного. Распахиваю глаза и резко сажусь на кровати. Провожу ладонями по лицу, ерошу волосы, стараясь быстрее скинуть с себя неприятное плавающее состояние.
За окном вовсю светит солнце. Слышны голоса со двора. Кручу головой. На тумбочке обнаруживаю свой паспорт и мобильник. Значит, мать заходила. Сколько раз просил не вламываться ко мне без стука? Я как бы немножко вырос. В прошлом месяце мы поругались, она взяла из гаража молоток и разнесла мне внутренний замок. Чинить запретила, так что у меня теперь тут проходной двор.
Уже догадываясь, что в паспорте нет ее подарка, решаю заглянуть в мобильник. Десяток пропущенных от Севера, три от Платона, пять от Никиты и еще парочка от девчонки, с которой я расстался на прошлой неделе. Опять оказалось не то… Не зацепила. Ее добавляю в ЧС, захожу в наш чат с пацанами и пишу, что живой. В ответ летят стебные сообщения и вопросы по поводу вчерашней девчонки.
«Честно? Надеюсь, мы с ней больше никогда не увидимся».
«Да брось, Макс. Это же твой типаж. Любишь экзотику» – издевается Север.
«Иди ты…» – выбираю подходящий стикер и слышу, как отъезжают ворота.
Встаю с кровати, подхожу к окну, отодвигаю занавеску и смотрю, как вчерашний пикап лысой гориллы занимает приличное пространство у маминой любимой клумбы.
«Парни, я позже выйду на связь» – кидаю телефон на кровать и быстро сбегаю вниз по ступенькам.
– Максимка, ты чего босой? – улыбается наша домработница. Она приходит несколько раз в неделю, чтобы навести порядок и приготовить нам немного еды. – А-а-а, – следит за моим взглядом. – Андрей Дмитрич приехал. Серьезный мужик.
Супер! То есть даже она знает, а я нет?
Привалившись к перилам лестницы, наблюдаю, как он заходит в дом, и в нашей немаленькой гостиной становится слишком мало места. Его крупная фигура загораживает весь свет, попадающий в комнату через стеклянные двери.
– Привет, – кивает мне.
Молчу. Радушный прием ему оказывает мама, но все прилично. Даже в щечку не целует. На мою разбитую рожу не смотрит. Все еще обижается. Она предлагает ему обед, «Андрей Дмитрич» вежливо отказывается.
– Я был в участке, – сообщает нам. – Проблем точно не будет. Девушка сразу после нас вызвала такси и уехала. Дежурные проследили и сами попросили таксиста, чтобы точно довез до дома, и ее еще кому-нибудь не пришлось спасать. Она, кстати, в неофициальной беседе подтвердила, что вы с другом ей помогли.
– Я должен сказать тебе спасибо? – вскидываю бровь.
– Нет, – пожимает плечами горилла. – Тебя бы часов в десять так и так отпустили. Я просто ускорил этот процесс, чтобы твоя мама спокойно спала.
– Какое благородство, товарищ майор…
Мать взглядом убивает меня, и я решаю не продолжать свою мысль. Она выглядит неважно после бессонной ночи. Сегодня придется побыть паинькой.
– Максим, может, поговорим как мужчина с мужчиной? – предлагает «Андрей Дмитрич». – Я вижу твою реакцию на себя и могу ее понять. Готов обсудить.
– Мать не готова, – пожимаю плечами. – Видимо, не настолько у вас все серьезно, раз она не представила тебя единственному сыну. Сочувствую.
– Макс… – Мама цедит сквозь зубы.
–Ушел.
Они тихо переговариваются. Не слушаю, мне по барабану. Мой посыл он понял, и что-то мне подсказывает, что я прав. Раз не представила, значит, не уверена. Но это чучело внезапно остается у нас до самого вечера. Я только пару раз вылезаю из комнаты, чтобы взять воды или пожрать. Закопавшись в тетрадях, на время обо всем забываю. К ночи только голова снова начинает болеть, но завтра уже должно пройти.
Собрав все для занятий в рюкзак, лежу на кровати с книгой. В приоткрытое окно прикольно поют неизвестные ночные птички. Тянет сладковатым весенним воздухом, а я вдруг понимаю, что уже минут десять не вижу ни одной буквы. Смотрю на страницу и ничего не могу разобрать. Образ девчонки размылся. Если я увижу ее на улице, скорее всего, не узнаю, но вот ее колготки… Самые ужасные, что я когда-либо видел, не дают мне покоя! Кто вообще носит голубые колготки?! Бесят они меня! Бе-сят!
Глава 3
Анна
Вздрагиваю от резко включившейся музыки. Зажав ладонями уши, прячусь под подушку, мечтая поспать еще хотя бы час. Томас проходит мимо матраса, пинает его тяжелым ботинком и падает с края, зашипев банкой энергетика.
– Где ты была? – спрашивает приютивший меня парень.
– Да так. – Со стоном выбираюсь из импровизированной кровати и сажусь рядом, расправляя измятую юбку.
– Тут трутся какие-то типы. Ищут девушку, очень похожую на тебя. Мне это не нравится, Энн. Мне не нужны сейчас проблемы с полицией, на мне висит крупный заказ. И если я не закончу вовремя, мне открутят голову, – говорит он с английским акцентом.
– Они еще там? – киваю на заколоченное старыми досками окно заброшенного здания.
– Да. Не высовывайся. Я сказал, что живу тут один.
Поднимаюсь с матраса, поправляю одежду и, стараясь не думать о том, как мне хочется принять ванну и переодеться, иду к окну. Басы тяжелой музыки, что так любит мой новый друг, глушат шаги, но я все равно крадусь к стене, прислоняюсь к ней и под насмешливым взглядом Томаса выглядываю в щель между досок.
– О нет… – со стоном выдыхаю и возвращаюсь к парню.
– Ты их знаешь? – хмурится он, убавляя музыку.
– Это громилы моего отца. Как они меня здесь нашли?
– По твоему мобильному, скорее всего, – пожимает плечами Том. – Ты совсем не умеешь прятаться, девочка.
– И что мне делать?
– Сдаться, пока не влипла в серьезные неприятности. Таким милым малышкам не место на улице. Ты здесь погибнешь, – с заботой убирает мои розовые волосы за ухо.
– Я не хочу домой, Том. Я там задыхаюсь!
– Глупая. Мне бы твои проблемы, – качает он головой. – Возвращайся домой, Энн. Тебя все равно уже нашли. Они поднимутся сюда в любую секунду, и я не буду им мешать, ты же понимаешь?
Понимаю. Он и так рискует, дав мне приют. Если отец приедет сюда сам, он не станет разбираться, и Томаса, скорее всего, посадят.
– Я хочу помочь тебе с заказом. Ты же видел, у меня получается вскрывать тачки. Прошлой ночью я почти угнала одну, – признаю ему.
– Почти? – улыбается Томас.
Нам не дают договорить. В дверь громко стучат, и мы с Томасом оба уже понимаем, кто и за кем пришел. Меня снова поймали. В третий раз уже.
Парень спокойно допивает свой энергетик, смяв банку в кулаке, швыряет ее в кучу с такими же и идет открывать. Его сметают в сторону, а я сжимаю колени от страха, глядя на трех амбалов в кожаных куртках.
– Анна Вадимовна, не делайте глупостей. – От группы громил отделяется старший, Олег. Ищейка, от которой у меня все никак не выходит спрятаться.
Он осматривает меня с ног до головы на предмет повреждений, но кроме помятой юбки и перепачканных колготок ничего не обнаруживает.
– Вас проводят к машине, – говорит он, не торопясь двигаться с места.
– Только после вас, – тоже остаюсь на месте.
– Анна Вадимовна, мы просто побеседуем с вашим другом, – спокойно отвечает старший амбал.
– А у нас нет друг от друга секретов! – упираюсь ладошками в бока и на всякий случай расставляю ноги шире.
– В машину, Анна! – рявкает на меня Олег. – Заберите, – кивает своим коллегам.
– Только попробуйте… А-а-а-а! Я отцу скажу, что вы меня лапали! – визжу и колочу по спине того, кто, перекинув меня через плечо, тащит к выходу.
Ставит меня на ноги только на улице, но лишь для того, чтобы затолкнуть в черный «Ленд Крузер» и захлопнуть дверь прямо перед носом. Замки защелкиваются с брелока, и я остаюсь одна в салоне дорогой папиной тачки. Одной из… На «Ленд Крузерах» ездит только его охрана. Отец же предпочитает машины более солидные, бизнес-класса, и ненавидит кожаные салоны.
Через десять минут из здания выходит Олег. Двери разблокируют, и с двух сторон от меня садятся его подчиненные. Сам же он сегодня за рулем. Сложив руки на груди, недовольно соплю, глядя перед собой и стараясь сесть так, чтобы не соприкасаться с этими типами.
Одно радует – дома будет ванна.
Машина въезжает на территорию элитного района, застроенного коттеджами одни дороже другого. Здесь все элитное, даже расчески для домашних животных покупаются в бутиках именитых дизайнеров. Я тоже хотела собаку. Три года просила у отца на день рождения. Но у его Ви аллергия на шерсть, и поэтому мне дарили все что угодно, только не то, о чем я мечтала.
Нас встречают прямо у ворот. Отец в белой рубашке с парой небрежно расстегнутых верхних пуговиц. Невольно любуюсь им. Красивый. На него постоянно вешаются женщины, а он выбрал эту… Тоже стоит рядом, держится за его локоть, будто сама стоять не может.
Олег останавливает машину. Выходит, а мы сидим. Папа видит меня через лобовое стекло, жмет руку начальнику личной охраны и кивает. Только после этого меня выпускают из машины.