Крысиный заговор

– Не надо. Я сама, – только и смогла сказать графиня. И, повернувшись к Машиной маме спиной, прошествовала к своему подъезду.

Скандал испортил окончание прогулки. Мамы засобирались по домам, вспомнив, что младшеньких детей нужно кормить. Оставить старшеньких ещё немного поиграть они не решились. Да ребята и сами опасались оставаться на площадке. Им всем казалось, что графиня Марч только и ждёт момента, чтоб на них накинуться.

Тюха боялась, что её мама скажет что-нибудь недовольное про Женину неосторожность. Но недовольное сказала Машина мама, причём совсем не про детей и их игру.

– Не понимаю, – заметила она, – почему здесь у людей столько злобы. В очередях кричат, в поликлинике вечно ругаются, детей шпыняют… как тюремные надсмотрщики.

– Действительно, – задумчиво согласилась Тюхина мама. – Мы жили в коммуналке, но никто ни на кого не бросался. Наоборот, все друг другу помогали…

Тюха слушала их и думала (довольно ловко выманив Данилку из песочницы), что это в самом деле странно. И в школе тоже все стараются друг друга обидеть, говорят гадости и вечно ссорятся. Но ведь не может быть, что тут, в этом районе, собрались исключительно плохие люди. Так не бывает. Значит, у этой злобы есть какая-то причина. А вдруг и их семья, пожив здесь ещё год-другой, тоже станет сварливой и жестокой? Ведь даже мама сделалась тут совсем не такой, какой была раньше. Конечно, она очень устаёт, но вдруг дело не только в этом? И что вырастет из Данилки, который тут родился? Такой же хулиган, как та шпана, что по вечерам толчётся на футбольном поле за школой?

От этих грустных мыслей Тюху отвлекла Машина мама. Она вернула Жене альбом и вдруг сказала, положив руку ей на голову:

– Женечка, не горюй! Мы не дадим тебя в обиду. Тут обещали к осени открыть какой-то Дом искусств. Посмотрим, что там будут за искусства. А нет – так что-нибудь ещё придумаем. Не так уж далеко отсюда до наших старых краёв, особенно на метро. А ты пока рисуй.

– Угу, – сказала Женя. – Я рисую.

Бредя за мамами, ребята наконец смогли тихонько обсудить страшное происшествие.

– Я не слышала, как она подошла, – грустно оправдывалась Женя. – Она обычно с палкой ходит, её слышно. А тут вдруг раз – и вот она.

– Мне кажется, вы столкнулись ещё не на общем тротуаре, а на боковой дорожке, – озабоченно рассуждала Маша. – Зачем она туда зашла?

Валерка продолжал твердить своё:

– Она злая колдунья! И появилась ниоткуда. Вылезла из норы, как крыса.

Самое жуткое, что Тюха думала примерно так же. Она не только не слышала, но и не видела, откуда вдруг взялась эта Маргарита Львовна – или всё же графиня Марч? Назвать вслух старую даму злой колдуньей Тюха бы не решилась. Такое тяжкое обвинение требует доказательств. Но в этом деле определённо следовало разобраться. И хорошо бы, чтоб разборкой занялся король Эдвард. Или принц Чарльз.

Тюха вздохнула. Конечно, это никакая не графиня, а просто злая Маргарита Львовна. И никаких короля Эдварда и принца Чарльза не существует – это просто сказки. Или всё же не сказки? Ведь Чарльз недавно приезжал в Москву, чтобы повидаться со Стёпкой. Только она его не вспомнила. Но если так, Том с Риком тоже ведь могли бы появиться. Или всё-таки почему-то не могли?

Дойдя до этой мысли, Тюха встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Нельзя думать о принцах в мамином присутствии. А то вдруг разревёшься и не сможешь объяснить, из-за чего. Тут не отговоришься тем, что люди иногда плачут во сне.

Глава 7

Разные мнения

Американская книжка, которую дала Ариша, оказалась не такой уж и простой. Вначале Тюхе приходилось больше читать словарь, чем собственно историю. Но книжкой вдруг заинтересовалась мама. Вечером того же воскресенья она подсела к Тюхе, включилась в чтение, и дело пошло веселее, поскольку в большинстве случаев мама прекрасно заменяла словарь.

Название у книги было странное. В приблизительном переводе – «Восьмигранное волшебство». По нему невозможно было догадаться, о чём пойдёт речь.

Тюха не согласилась ни со Стёпкой, сказавшей, что книга про кукол, ни с Аришей, которая считала, что это про историю Америки. На Тюхин взгляд, это была история про одиночество. То есть про девочку, потерявшую родителей. Ей пришлось переехать не на другой конец города, а в другую страну и жить с дальней роднёй – людьми незнакомыми и непонятными. В школе девочке было примерно так же плохо, как и Тюхе, только причины были разными. Тюха лишь горько усмехнулась, прочитав, что героиня книги боялась мальчишек, так как раньше училась в школе исключительно для девочек. На саму Тюху все её новые одноклассницы взъелись как раз за то, что она чересчур смело (на их взгляд) знакомилась с мальчишками. Впрочем, здешним мальчишкам неписаные правила тоже не разрешали разговаривать с девчонками по-человечески. Девчонок полагалось презирать.

Тюха припомнила свой старый класс. Конечно, интересы у девчонок и мальчишек были разные. Случались и стычки – вспомнить хоть драку в Сокольниках! Но это не было… отчуждением. Тюха нашла нужное слово и задумалась. Ведь драка-то в Сокольниках точно была. А значит? Нет, ничего это не значит. Просто подрались из-за беличьего гнезда…

Чуть позже куклы в книге тоже появились. Очень странные куклы. И странный кукольный дом размером с большой стол – точная копия восьмиугольного дома, куда однажды забежала героиня книги. Причём в обоих домах имелась потайная комната – прибежище тех, для кого жизнь стала невыносимой.

Тюха не сразу поняла, что в кукол хозяйка дома превращала живых людей – по их желанию. Сначала прятала от беды, а потом, если у них так и не появлялось охоты жить, делала тряпичными, словно бы вручную сшитыми куклами и оставляла в кукольном доме.

Тюхе от этой книги стало страшно. Бывали дни, когда она вполне могла бы согласиться уйти из своей жизни в такой дом. Правда, волшебница из книги никого не превращала сразу, давала время на раздумье. И всё равно это была печальная история. И конец у неё, как выяснилось позже, оказался лишь относительно счастливым. Домик со всеми куклами отправили в музей, но сам-то большой дом сломали. Везде одно и то же!

Тюха, ещё не добравшись до конца, стала пересказывать эту историю своим новым друзьям. Валерку книга не особенно заинтересовала. Он теперь выходил во двор с игрушечным пистолетом, чтобы пугать им злобную графиню. Но графиня почему-то не появлялась, и Валерка просто целился во всё подряд и говорил: «Ба-бах! Убит!»

Женя, наоборот, слушала очень внимательно, доверчиво глядя на Тюху печальными глазами. И вдруг тихо сказала:

– Может, я бы и согласилась стать такой куклой. Мне не хочется быть взрослой.

Маша сразу же с ней заспорила:

– Ой, нет, не надо! Ни в коем случае!

– Почему? – удивилась Женя. – Ведь если можно превратиться в куклу, значит, они живут какой-то своей жизнью.

– Когда я заходила к этой… Маргарите Львовне, – сказала Маша, – то видела у неё в комнате много разных кукол. Она их держит на застеклённых полках. У других людей на таких полках книги, а у неё – куклы.

– Она их собирает? – спросила Тюха. – Может быть, у неё коллекция?

– Может, и коллекция, – ответила Маша. – Там много кукол в таких костюмах, словно у них маскарад. Но сами они не похожи на старинных кукол.

– А ты видела старинных? – спросила Женя.

– Да, в музее игрушек. У старых кукол лица толстощёкие, как груши. И руки не гнутся. И глаза видно, как вставлены. А у графини куклы были совсем как люди, только меньше.

– По-моему, в эту коллекцию лучше не попадать, – сказала Тюха, и все с ней согласились.

Тем временем май потихоньку шёл к концу, и с каждым днем жизнь становилась легче. Уроки то и дело отменяли, особенно последние. И на дом уже почти никто не задавал. Одна только математичка отчаянно боролась с общим летним настроением. Но Тюхе на её задания хватало в день пятнадцати минут, от силы – двадцати.

А дома жизнь налаживалась с каждым днём. Во вторник, вернувшись раньше времени из школы, Тюха застала на кухне Машину маму – тётю Надю Комкову – и свою маму за чаепитием. Данилка ползал тут же, Гоша остался дома под присмотром своего папы: в тот день была не его смена, а мамы обсуждали школьные проблемы.

– Нет, мы не можем такого допустить! – решительно сказала тётя Надя. – Английский на дороге не валяется, а в этой школе его нет. Давайте хотя бы группу соберём.

– Какую группу? – встряла Тюха, чтобы её заметили и как-нибудь учли: прогнали в свою комнату или, наоборот, включили в общий разговор.

– Группу из нескольких ребят, чтобы учить язык всерьёз, – пояснила тётя Надя. – Наверняка здесь где-нибудь живёт сильная англичанка, которая захочет с ними заниматься. Надо поспрашивать.

Тётя Надя сделала пару глотков чая, рассеянно взглянула за окно, вдруг улыбнулась и сказала:

– Когда моя мама была маленькой, она тоже ходила в группу. Старорежимная старушка выгуливала пятерых детишек и заодно учила их манерам и капельку – французской болтовне и песенкам. Мама даже кое-что помнила. И мне тоже стала прививать манеры. Но у неё ничего не получилось. Я современный человек, а потому веду себя ужасно.

И тётя Надя подмигнула Тюхе, а потом звонко рассмеялась. Маме с Тюхой ничего не оставалось, как присоединиться.

В четверг папа опять был дома, и вся семья дружно собралась за обедом. Тюха почувствовала, что с родителями снова можно разговаривать по-человечески – если не отвлекаться на Данилку. Набравшись храбрости, она спросила:

– А это правда, что в Чертанове все делаются злыми?

Мама на вопрос не прореагировала, потому что Данилка стал безобразничать со своей ложкой. А папа чуть не поперхнулся супом и уточнил:

– Откуда такая информация? Кто это говорит?

– Тётя Надя Комкова, – уверенно сказала Тюха.

– Хм… – Папа повертел ложку, совсем как Данилка, но ничего, конечно, из неё не проливая. – Могу предположить, что злыми становятся все жители московских новостроек, когда оказываются без многого… необходимого. Если вся жизнь становится списком проблем, с которыми нет никакого сладу, то человеку свойственно… хм… реагировать достаточно болезненно. А уж насколько злы обитатели Чертанова или, скажем, Орехово-Борисова… в смысле, кто из них больше злится, – трудно с ходу определить. Нужны специальные исследования.

Мама вдруг отвернулась от Данилки и почти серьёзно вставила в разговор своё слово:

– Думаю, главным фактором окажется, насколько далеко от дома до метро. Что у них, что у нас.

Папа кивнул и снова запустил ложку в суп. Но Тюху этот вывод не успокоил. Она ни разу не была в Орехово-Борисове и не могла сравнить тамошних жителей с обитателями Чертанова. Но дом, где жили теперь Стрешневы, находился довольно близко от метро, а люди всё равно вели себя… неправильно.

Тем временем разговор перешёл на другую тему, заставив Тюху позабыть на время о своих мрачных опасениях. Папа вдруг сообщил, что в воскресенье они поедут в гости к Тосе с дядей Лёшей, в свой старый двор. И тем отпразднуют великую победу: папа закончил свою книгу и сдал её на растерзание каким-то рецензентам. И теперь у него появилось немного времени для других дел – семейных.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.