Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези

Толстяк вновь поднялся, сердито сопя – как поняла Сэра, это и был грозный Гувер:

– По нашим данным у них всё ещё активно строятся авианосцы. Правда, без ядерного оружия и баллистических ракет они представляют непосредственную опасность только для наших территорий на островах, и непосредственно для побережья штатов Калифорния, Вашингтон и Нью-Мексика.

Да и то – если осмелятся нарушить Пакт Ходжимуры-Томпсона.

– Благодарю. Что ж… – председательствующий сделал вид, что думает.

Пауза длилась не меньше минуты. Кто-то из генералов сердито засопел, кто-то забарабанил пальцами по столу, вдруг не менее внезапно резко прекратив это занятие. Тишину почти можно было потрогать на ощупь – липкую, зримую, грозную… Война. Война?

Но Сэра-то изнутри уже видела: Решение с большой буквы принято!

– Господа. Советский Союз представляет собой страшную и немедленную опасность для Западной Демократии и общечеловеческих Свобод и Принципов.

И для нашей Страны.

Империя Зла подаёт некоторым ещё не определившимся несознательным Правительствам отвратительный пример. Советы слишком усилились, чтобы мы и дальше равнодушно взирали, как нашу страну и демократические режимы наших союзников пытаются поставить на колени, и обратить в свою веру «в светлое будущее Коммунизма…»

Довольно унижающих нас переговоров – они ни к чему не ведут! И лишь позволяют нашему заклятому врагу наращивать силы для коварного удара по нашему Блоку!

Господа генералы и адмиралы! Приказываю! Привести стратегическую авиацию, флот и Армию в готовность номер один! Как можно быстрее доставить бомбы к аэродромам наших союзников по Блоку в Западной Европе!

От лица граждан Соединённых Штатов Америки я объявляю войну Советскому Союзу. Господа Офицеры! Я утверждаю план «Чариотир»! Что делать, вы знаете.

Приступайте немедленно!

Сэра залезла в голову генералу справа: Тысяча девятьсот пятьдесят второй. Десятое мая. Вторник. Апокалипсис объявлен.

Пролетая через год чудом уцелевшей птицей над просторами бывшего СССР она видела руины, пожары… И снег. Серый, ноздреватый, местами открывавший чёрные ямы входов в подвалы и погреба, и радиоактивные скелеты сгоревших танков и автомобилей…

Она специально отправилась в год уже после нападения.

Смотреть на то, как родину покрывают шапки чёрно-огненных грибов, оказалось выше её сил: злость и горе раздирали душу, словно стая наглых и циничных котов. Проклятые самовлюблённые америкосы!

Ещё бы: как легко отдавать приказы, не видя омерзительных результатов!

А ведь на их собственной территории войны не было сто лет!.. Некому преподать им урок: чтоб поняли, каково это: знать, что бежать или прятаться – некуда!

Одно не давало покоя: почему к восемьдесят четвёртому уничтожены или мертвы фактически все?!

Это выяснилось быстро: в семьдесят девятом хитрущие японцы, до этого всячески превозносившие политику «превентивного усмирения», применили против США ядерные заряды на ракетах, доставленных гигантскими подводными лодками! Уж им-то опыт Вернера фон Брауна, секретные верфи, подземные заводы, невидимые для самолётов-шпионов «У-2», и тридцать лет форы пошли на пользу!..

Затем и японские авианосцы нанесли обычные, бомбовые, удары по всей акватории Тихого океана! После чего десант занял все острова, и высадился в Австралии…

Всё ясно: острова японцам нужны, а радиоактивная пустошь, в которую превратились сейчас оба побережья обманутой Америки – нет!

Однако «недолго музыка играла!» Центральные, незатронутые, районы, уцелели. У США оказались резервные бомбы, готовые ракеты, и подземные города в Техасе, и другие, предусмотрительно подготовленные, секретные Базы – по всему миру.

Правда, скоро были «вычищены», или погибли и они…

Но – только после того, как помогли стереть Японию с лица земли.

– «Стоп!»

Она очнулась в красном полумраке: рядом что-то вроде аварийного маячка. А как же лампы освещения? Она отдала мысленный приказ: «Свет!»

Зажглись тусклые лампы Архива… Боже, сколько их. А-а, понятно – пока она ничего не ищет, свет гасится автоматически. Здоровая экономия. Разумно…

Эсэсовская гимнастёрка пропотела почти насквозь, и бокам, оказывается, холодно. Дрожь вообще била всё тело. И не только от холода – в Архиве не холодно. А скорее…

Никак. Никак здесь не было! Вероятно, чтобы не отвлекать от… Работы.

Вот теперь стало понятно, почему – сразу восемьдесят четвёртый. К этому моменту так называемая Цивилизация планеты Земля погибла безвозвратно. Разве что кто-то ещё жив в Бункерах? Ну и что? Скоро замёрзнут и умрут с голода и они. И – всё.

Земля окажется простерилизована. И готова к прилёту Колонистов. В две тысячи сто… Каком-то там году. Не планета – конфетка! С почти неразграбленными полезными ископаемыми. И без аборигенов… Впрочем – нет!

Мэтр Администратор же сказал, что земля будет принадлежать пресмыкающимся: стало быть, пришельцы-гуманоиды посчитают уровень радиации слишком опасным для себя… Ну, или им просто не захочется ждать, когда пройдёт долгая ядерная зима.

Плохо. Тошно. Мерзко.

Правда, кое-что всё же утешает. Хотя бы имена – леди Барбро и её – на этикетке…

А посмотрит-ка она теперь на всё – после Исправления!..

«Мюнхен, восьмое. За пять минут до покушения. Морис Баво.» – тут уж не до голубей и гуляния по улицам предвоенного Мюнхена!..

Вот и её злобная физиономия прямо впереди!

Чёрт – похоже, перестаралась она с этим самым выражением. Тут только полный идиот не поймёт, что его в чём-то заподозрили!

А это что? А-а, это Морис потупил взор, рассматривая свой карман с пушкой. И соседей… Леди Барбро за спиной ему явно нравится даже меньше, чем восторженно-патриотичный придурок с левого боку…

А вот и момент прохода процессии мимо!

Боже, какие чёрные, глубокие и злые, оказывается, у неё глаза! Да она же – сущая мегера! Ведьма! Воплощение воинствующего фанатизма. Или патриотизма? Но…

Чем-то её глаза привлекают. Затягивают. Боже, как странно – смотреть себе в глаза чужими глазами…

Бедный Морис! Тут только дурак не испугается. Надо же… Имидж жёсткой и подозрительной эсэсовки-«гипнотизерши» сработал на все сто.

Почему же она этому не рада? Сама же согласилась играть на… Другой стороне.

Почему тогда сжимаются сами собой в кулачки побелевшие ледяные пальцы?!

Нет, так не пойдёт. «Наименьшее Зло»? «Минимальное вмешательство»?

Странная доктрина…

Но возразить-то нечего: она… РАБОТАЕТ!!!

И «цивилизация» не «кончилась» в восемьдесят четвёртом, а до сих пор существует, и продолжает загаживать планету своими восемью-с-чем-то-там миллиардами задниц! Неужели нельзя как-то…

Не «предотвращать» события и «вносить» всё учащающиеся исправления, а…

Как-то вправить МОЗГИ?!

С другой стороны – как вправить мозги населению целой Планеты? Это же – не единое Существо, имеющее одну, общую, и приемлемую для всех, (Как ни вспомнить: «То, что русскому хорошо – немцу – смерть!») цель? И не единое даже всепланетное Правительство, работающее на благо всех Наций! А как сделать нации – единым Целым?

Слить, смешать, объединить все Нации – в одну, усреднённую?..

А кто, презрев «славное историческое прошлое, позволившее Демократии встать с колен», религию, традиции и уклад жизни, согласится на такое добровольно, даже зная, что преследуются самые гуманные, и несущие всеобщее Благо, Цели?!

Ха-ха.

Вот именно.

Но, с другой стороны, тогда получается, что противники методов мэтра Администратора и иже с ними, тоже имеют примерно такой же Архив… Или – нет?

Пожалуй, второе вероятней: зачем Архив тому, кому нечего хранить в нём: человечество, «предоставленное самому себе», уже давно погибло! Один вариант. Одна запись.

И – всё.

Она стянула шлем с головы, и повесила сжавшуюся в присоску штуковину на место, на «флэшку».

Похоже, ей пока придётся мириться с мэтром Администратором, его Командой, и их методами. Пока… Пока – что?..

Ну, хотя бы – пока не познакомится с альтернативной Группировкой и её…

«Достижениями»!

Дорога обратно к дверям Архива заняла не больше пары минут – она ускорилась, мысленно приказав телу автоматически затормозить перед ними.

То ли сработали навыки, то ли тут подействовали механизмы Архива, так и произошло. Она вступила на полупрозрачный пол-границу, и толкнула двери.

И вот она снова в Храме, закрывает такие обычные снаружи, и так много скрывающие позади себя, двери, со скромной небольшой табличкой «Архив»…

Да что же такое происходит?! Почему ей хочется одновременно выть, царапаться и кричать, рыдая?!

Как ей разобраться – кто прав? И… Надо ли разбираться?

Ведь она однозначно хочет только одного – чтобы её раса, её планета оставалась населена людьми, а не какими-то прибывшими на всё готовое, «похожими внешне», гуманоидами… Или, если те не смогут или не захотят обосноваться, через весьма длинный период – «своими» ящерицами, устойчивыми к радиации, пусть даже у них будет к тому времени миллионолетняя История с высокогуманными Идеалами, Принципами, и Нравственными Устоями…

Не заходя к мэтру Администратору она выбралась из Храма.

Ноги почему-то еле передвигались – словно таскала мешки и вёдра с углём в погреб, как в далёком детстве… Только сейчас – всё в тысячу раз хуже: конца-краю изматывающим душу хуже, чем тело – мешки, сомнениям, не видать…

Ей бы хотелось выплакаться, порыдать всласть на чьём-нибудь плече, прижаться к кому-нибудь тёплому, понимающему, самому прошедшему через это… И чтоб её погладили по волосам, пожалели, успокоили…

Донна Недда?.. Пожалуй, да. Она была бы согласна – эта миниатюрная женщина с глубокими и всепонимающими глазами могла бы подойти на роль не то матери (Ах! Мать…) не то – утешительницы.

Но как к такому отнесутся Лукич и Хамви?!..

Или…

Ладно, со временем всё решится – так или иначе!

Потому что кто поймёт женщину так, как другая женщина?!

Но во что же она позволила себя втравить?!.. Впрочем, над этим она уже думала…

Дорога домой, мимо всех этих клумб, цветов и деревьев впервые показалась ей пошлой и издевательской декорацией. Прикрывающей, словно наигранно улыбающаяся маска, то, во что должен был бы превратиться её Мир без этого самого «гуманного и точечного» вмешательства в Историю: кровавый Хаос!

В памяти всё время вставал плевок, который мальчишка Баво уронил к ногам гауляйтера: вот такая смесь кровавых сгустков и выбитых зубов и является глубинной сущностью их Истории – истории так называемой «цивилизации» планеты Земля…

Но разве может быть по-другому?! Разве можно идти вперёд, к новым… Открытиям, свершениям, светлому Будущему, наконец, не набивая шишек и не натирая кровавых мозолей? Да что же это такое в конце-концов?!

Можно ли позволить едва научившемуся ходить восторженному от собственных успехов ребёнку храбро отправиться под колёса дорожного катка?..

Чёрт возьми! Какие великие умы прошлого, да и её современники думали, спорили, и даже… умирали, пытаясь справиться с этой проблемой проблем! И что же?

Да, некоторых за такие Идеи сожгли на костре. А некоторые сочиняли Утопии – универсальные, вроде, рецепты достижения всеобщего «Щастья». И ей «повезло»! Она даже жила в Стране, пытавшейся воплотить такую Утопию в ЖИЗНЬ… Где всё делалось с самыми лучшими, вроде, намерениями. На благо человека. И человечества.

И она видела, чем это закончилось.

Пустые полки магазинов и гневно ропчущие группки плохо одетых людей на улицах, и в крохотных квартирах… Продуктовые карточки… Это в мирное-то время!

Будь оно всё проклято: разве Гитлер с приспешниками не обещал того же самого Процветания и земного Рая – только немцам?! Разве не уверял, что если работать упорно и методично – немцы достигнут всего?! «Кропотливый труд – признак великой нации! Поэтому их, Избранных и Высших, людей, путь к Вершинам Благополучия – труд!» И ведь до начала войны примерно так и было: и рабочие места, и отличные зарплаты, и даже оплачиваемый отпуск – его первым придумал для трудящихся не коммунист какой-нибудь, а именно Гитлер!..

И разве после окончания войны, не оставившей от городов и промышленности камня на камне, те же немцы не воспряли быстрее, и не достигли жизненного уровня, достойного «свободного» Человека, – быстрее даже победителей?!

Но разве в СССР не призывали к тому же – самоотверженно трудиться?..

Хотя «кропотливо» и «самоотверженно» в Союзе мало кто трудился… Нет, с этим-то ясно: Приоритеты у каждой нации… Свои.

Почему же ей так тошно, хоть волком вой?!

Войдя в комнату, она попросила:

– Лукич! Пожалуйста!..

Тяжёлый вздох из-под печи сказал ей о том, что Лукич чует её состояние.

Он вылез уже с бутылкой в руках. Ноль пять коньяка «Арарат» поставил на стол. Сотворил, и достал из холодильника уже имевшуюся закуску. Они сели.

Первую выпили молча, не чокаясь. Вторую – просто за здоровье всех родных и близких.

После третьей Сэра наконец смогла разрыдаться, уткнув лицо в руки, сложенные на столешнице.

Лукич, осторожно подошедший, нежно гладил её по боку и коленке, бормоча какие-то слова утешения, и помогая не этим, а, скорее, просто тёплым ощущением присутствия кого-то близкого, любящего и волнующегося за неё, дуру такую… Хамви тоже слетел на стол, и попробовал слизать с пальцев солёную влагу… От этого поток слёз и рыданий хлынул ещё сильней!

Бедняги! Они хотели бы ей помочь… А как, КАК ей можно помочь?!

Снова и снова она задавала себе вопрос: во что она так храбро и наивно вляпалась?! Глупая и сопливая идеалистка! «Исправительница истории!»

Сможет ли она когда-нибудь ещё вмешаться в эту самую Историю? Что-то там «исправить»?! Или…

Или – правильней спросить: сможет ли она теперь НЕ вмешиваться в историю, просмотрев в Архиве, что будет с её планеткой, если…

– Сэра, солнышко моё, ну пожалуйста – иди спать!.. – неподдельное участие в голосе Лукича наконец, пробилось сквозь круговерть зациклившихся мыслей, и оторвало её от табуретки.

Раскачиваясь, как шлюпка в шторм, приблизилась кровать… Теперь – забраться туда, накрыться с головой, и не думать, не думать!

Уже засыпая, она почуяла тепло от тельца, пристроившегося у неё возле живота. Она осторожно прижала его ладошкой – не повредить бы хрупкие крылышки крошки-бобра… Лукич натянул на них одеяло повыше, осторожно подоткнул…

– Спасибо, Лукич, спасибо, Хамви…

– Да ладно. Чего уж… Давай спи, беспокойная душа!

Завтра, может быть, тебе снова придётся спасать Мир…

Утром разбудило солнце: наглый лучик светил прямо в глаз!

Она осторожно потянулась: помнила, что где-то под боком должен спать малыш Хамви! Ага – вот он. Спит уже на подушке, свернувшись калачиком. Не иначе, она во сне пихалась! Хотя… если вспомнить, ей ничего не снилось. Да, ничего!

Она дохнула на сведённые лодочкой ладони: Ф-фу-у, перегар!.. Немного, но есть.

Спасибо, хоть голова не трещит. Молодец Лукич. Надо будет спросить, откуда он достал настоящий «Арарат» пять звёзд…

Как ни странно, чувствовала она себя гораздо лучше. Уверенней. Словно поговорка «утро вечера мудренее» сработала. А ведь верно. Мудренее. Сейчас ощущать всё то, что она ощущала вчера, так остро уже не получалось: словно сравнивать плавание в д…ме, просто с любованием на потоки этого самого… С берега.

Вздохнув, она сказала:

– Доброе утро, Лукич. Спасибо. Не дал вчера пропасть «буйной головушке…»

– Доброе утро, Сэра. А ничего. Какие твои годы: всё перемелется – мука будет…

– Точно. – она, прихватив полотенце, двинулась на улицу к рукомойнику.

А водичка-то сегодня пожалуй, похолодней… Осень, что ли на носу?! Впрочем – какая, на фиг, осень! В Авалоне нет смены сезонов. Всё зависит только от её настроения.

Завтракала она без обычного энтузиазма, но поела плотно – впереди учёба. Работа. Обычная – почти как у клерков в конторе… Она усмехнулась, дёрнув плечом.

Донна Недда сегодня выглядела сногсшибательно: ну ни дать ни взять – маркиза Помпадур! Неужели они поедут во Францию, к какому-нибудь Людовику?

– Привет, Сэра! Нет, не совсем угадала – не к королю, хоть и во Францию. Для разнообразия сегодня никого убивать не будем… А вот «ублажать» – будем. Тебе сегодняшний урок точно пригодится! Нам нужно помочь организовать колонию в Канаде. – и, когда удивлённая Сэра похлопала глазами, – Чтобы проклятые англичане отхватили не слишком здоровый кусок пирога для своей будущей «заморской территории номер один»!

– А-а, США, что ли?

– Вот именно. А для того, чтобы у чёртовых переселенцев, как дворян, так и всяких охотников-трапперов, появился стимул заселяться к чёрту на рога в дальнюю страну, нужно понавезти туда побольше… Хорошеньких девушек!

– Это – нас, что ли?

– Ну, не только нас… Что, не помнишь, как происходило заселение северной Америки? Туда ссылали каторжан! Бандитов, нищих, проституток… Правда, с дворянами похуже. Они же – не купцы… Купцы едут сами, по дешёвке скупать меха, золото… А колонистам сбагривают порох и пули. Чтоб били побольше зверья с ценными шкурками… Ну и индейцев – чтоб не путались под ногами, – донна криво усмехнулась. Сэра покачала головой. Похоже, истребление аборигенов никак не сказывается на… Ну и правильно: что они могут напортачить в Истории своими примитивными томагавками и вампумами!.. А вот пришлые европейцы… С новыми технологиями… Хм-м… Но – дворяне?..

– А вот дворян можно было завлечь только баснословными прибылями – это для тех, кто промотался… Ну, или – возможностью повзимать налоги с местного электората!

А это уж – для тех, кто входит в элиту. Клана губернаторов и прихвостней, словом!

– Обалдеть. И… кто же мы будем? Проститутки или Леди?

– Знаешь, моя дорогая… Эти два понятия вполне тождественны… Только Леди, как известно, стоят куда дороже! – напыщенно-торжественный вид, с которым это было сказано, заставил Сэру от души рассмеяться. Донна Недда, посверкивая глубокими влажными глазами, присоединилась. Посерьёзнев, сказала:

– Сегодня – работаем в Версале. Наша задача – «охмурить» маркиза де Глиссара. Да так, чтобы возжелал пуще жизни и сам поехать, и сыновей послать вдогонку за нами, «отплывающими в романтические дальние страны на корабле отца, барона де Кодильяк».

Происходить всё это будет на очередном балу. Так что придётся вспомнить уроки менуэта и прочего фуагра…

– Но… Леди Барбро! Я же их, этих танцев, не учила! А фуагра, кажется, вообще…

– … паштет из гусиной печени! Молодец. Что уже выучила. А теперь – и владеешь! – леди, как вчера мэтр Администратор, прикоснулась кончиками пальцев к её затылку.

Снова – словно ураган пронёсся через мозг!

А ведь точно – она уже всё умеет!..

До неё дошло:

– Донна Недда! Так тут всё обучение может вестись вот так – просто… Просто – вкладыванием готового знания?! Без всяких вот этих «уроков и лекций»?!

– Ну да. А разве тебя не удивило, что куда бы мы не прибыли, ты везде владеешь языками, и легко общаешься хоть с иностранцами, хоть с бесами?

– Ну… Да. Но мэтр Дониёр сказал, что это – как раз работа мэтра Администратора.

– Верно. Для вымышленных миров всё сделано и работает. Но для реальностей…

Сэра прикусила язык: чёрт! Точно! А она-то думала, что это тоже пришло само-собой, благодаря ещё каким-то там «стараниям» мэтра Администратора…

– Ладно, дай-ка я… – донна Недда подправила мушку над её губой, и в последний раз критическим взором окинула пышный голубой кринолин и туго затянутый корсет. Сама донна предпочитала жемчужный. Талию, и без того точёную (Куда там Гурченко в «Карнавальной ночи»!) себе донна затянула так, что Сэра начала всерьёз опасаться: не упала бы учительница от недостатка кислорода в обморок!

Заметив её взгляд и нахмуренные брови, донна поспешила успокоить:

– А-а, не бойся! Оптический обман зрения! Ну, наведённые чары! Помнишь?

Да, она помнила. Сама, правда, «на живом», ещё владела не так хорошо…

– Ладно, отправляемся! Давай руку.

Они возникли на какой-то посыпанной розовым песочком дорожке меж высоченных и аккуратно подстриженных кустов, простирающихся непроницаемой стеной и влево и вправо на десяток шагов. Стояла ночь. Где-то за кустами, высоко вверху, отсвечивало и трещало – похоже, там жгли не то фейерверки, не то – факелы. Не то – и то и другое!

В уши мягко вполз разноголосый гомон и звуки музыки: где-то поодаль смеялись и говорили сотни людей! И играл оркестр. Причём явно вживую – вон, как выводят скрипочки, и виолончели басовито вторят! В воздухе пахло… духами. И порохом – может, от каких-нибудь петард? И ещё, наверное, от салютов: вон, опять громко бухнуло, и отсвечивает направленным потоком разноцветных огненных змей!..

Но все зрительные и прочие впечатления перебивала странная приподнятая атмосфера: такая бывает на любом сборище людей, где веселятся от души, пьют, и… флиртуют! Она чувствовала, как эта атмосфера струится вокруг, и сквозь неё, заставляя приятно кружиться голову, и наполняя тело лёгкостью и… Беззаботным стремлением к… К чему?

Ух ты! А ведь – к сексу! Похоже, местные дамы не слишком-то обременены таким ограничивающим фактором, как Мораль! Для этого в лабиринте из кустов и сделано столько тупичков со скамьями и лежанками!.. А к услугам более серьёзных и пожилых – сотни комнат дворца!

– Идём! Кстати, юбочку придерживай вот так! – донна отставила мизинчик, двумя пальчиками чуть приподняв один из краёв кринолина, чтобы можно было чуть высунуть из-под него кончик изящной атласной туфельки, – Ну-ка, попробуй! Да, нормально!

Словно две каравеллы, торжественно и чинно, с чувством собственного достоинства и отлично осознаваемой неотразимости, они поплыли к ближайшему повороту Лабиринта.      Идти по нему, правда, пришлось минут пять: чтобы появиться незамеченными пришлось возникнуть совсем уж в дальнем конце садово-паркового комплекса…

Но вот стали попадаться и первые парочки. Донна, и она, следуя её примеру, отвешивали церемонные полупоклоны – а проще говоря, медленные томные кивки головой: ещё бы не медленные! Учительница сотворила нечто настолько высокое и пышное на их головах, что Сэра поминутно боялась уронить это безобразие прямо под ноги… Ну и само-собой разумеется, как они сами, так и все встречные дамы оказались блондинками. (Вот уж небось все изготовители париков – миллионеры!)

Вскоре вышли к фонтанам, и стало отлично видно возвышение, на котором несчастные артиллеристы не разгибаясь и потея, вели пальбу в воздух всякой шипяще-возгорающейся пиротехникой. А по дорожкам и площади перед высоченным дворцом неспешно и церемонно, словно расфуфыренные бараны и овцы, бродили уже целые компании оживлённо беседующих чванливых придворных.

– Не останавливаемся, проходим. – сквозь зубы тихо процедила донна Недда, мило улыбаясь, и раскланиваясь с очередным вельможей – этот оказался хамом: долго разглядывал их, близоруко щурясь. Неужели ещё даже лорнетов нет? Ну и … с ним. Она почувствовала себя оцениваемой… Вещью. А-а, ладно!

Пусть завидует старый козёл, что такая вещь – и не его!

А ещё её преследовало ощущение дежавю. Где это она нечто подобное… Ах, да – фильм «Правдивая ложь»! Там Шварценеггер тоже вылез из костюма аквалангиста прямо в смокинге. На Раут. Но куда миляге Шварцу до их «оснащения» и возможностей!..

Донна, возглавляя их маленькое боевое подразделение, проследовала через открытые настежь парадные двери в огромную прихожую, откуда они поднялись по помпезно отделанной золотой лепниной лестнице прямо на второй этаж. А золото-то здесь… Везде.

Теперь народу навстречу попадалось почему-то гораздо меньше.

– Все, кто на ногах – в бальном зале. – пояснила донна Недда, – а чревоугодники – вообще за столами. Нам туда не надо. Нам нужно взять этого сластолюбца тёпленьким!

Они прошли почти в самый конец длинной галереи. Одна сторона её выходила окнами всё на те же фонтаны и парк, в другой оказался ряд закрытых дверей… Ну точно – большой и помпезный… Бордель!

Донна приложила палец к губам, показала рукой, и они встали по обе стороны предпоследних в ряду дверей. Пришлось немного подождать. Донна сосредоточенно что-то шептала: похоже, работала.

Вдруг из-за двери послышалась возня, донёсся звонкий звук пощёчины, возмущённый вскрик… И даже грязная площадная ругань! Приблизился стук бегущих каблучков, двери распахнулись, чуть не ударив Сэру. Из глубины комнаты донеслось:

– Вернись, дура! Ты будешь жалеть об этом всю жизнь! И дети твои пожалеют!

– Скорее, это я найму кого-нибудь пристрелить тебя, похотливая макака! – поскольку дама с перекошенным от злости лицом, обнажившая в злобном оскале остренькие зубки, убегая, приводила в порядок свой гардероб и парик, и даже не давала себе труда обернуться, а их с учительницей она попросту не заметила!