Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам, ч. 1–2

Элеон сидела на берегу, обняв свои колени, черные крылья спадали на песок. Она представляла себя прекрасной феей, что с нетерпением ждет своего героя. Элеон уже давно влюбилась в Юджина, и теперь знала, что и он ее любит. Внутри ее точно растекались лучи счастья. Вот наконец-то родственная душа, тот, перед кем не нужно притворяться, а можно просто быть самим собой.

Послышался шорох. Элеон, вся сияя, обернулась… Люди? Много людей. Факелы, огонь, вилы. Элеон вскочила, хотела лететь, но тут на нее набросили сеть. Крылья свернулись. Элеон взвизгнула, попыталась удрать, но концы сети уже туго затянули. Девочку поволокли к деревне. Элеон кричала, молила отпустить ее. Люди пинали ее и говорили заткнуться. Пленница цеплялась ногтями за землю, но девочку продолжали тянуть вперед. Как, черт возьми, они узнали? Как? Неужели Юджин сказал? Но он не мог! Зачем ему это? Он ее любит! Или это были лишь слова, которые Элеон хотела услышать?

Кожа на руках и спине уже горела от боли. Элеон плакала и твердила, что ничего никому плохого не делала. Этих людей она знала. Девочка нередко здоровалась с ними, улыбалась, прятала глаза в пол и быстро убегала. Одна женщина всё твердила: «А такая милая была на вид. А оказалась… о-о», и подхватывала всеобщее: «Сжечь ведьму!» А ведь ей Элеон еще в прошлый четверг помогала с хозяйством, когда женщина подорвала спину. «Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!» – ото всех сторон, и Элеон даже не слышала собственного плача.

Темнело. Девочку доволокли до площади. Уже готовили сооружение для казни. Элеонора испуганно глядела на всех этих кровожадных взрослых. В толпе стояли и ребят из детского дома. В их взглядах проскальзывало отвращение. «Говорил же, она странная. Ведьма… хорошо, что ее сожгут», – сказал кто-то из сирот. Элеон чуть не кричала. Вокруг нее всё маячили какие-то люди-не-люди – толпа бесов с темными рожами, гиены, чей ядовитый смех как скрежет ножа и страшнее толчков и тычков… А ведь сеть была единственным, что отделяло колдунью от этих тварей.

В толпе Элеон различила и Максин. Девочка держалась в стороне и свысока поглядывала на заключенную. К Максин пару раз подходили взрослые, жали ей руку. У девочки не было ни злости, ни отвращения. Только вот миловидная улыбка, нагловатый взгляд… Эта дрянь сдала Элеон. Но откуда Максин узнала? Видимо, проследила, куда побежала горбатая замарашка.

И вот Элеон снова понесли. Пленница вся задрожала, в голове помутнело. По ноге ее полоснул острый камень с дороги, и только боль пробудила Элеон. Ее уже вытаскивали из сети. Ведьмочка стала сопротивляться: хватала людей поломанными ногтями, пиналась, визжала, рвалась. Но девочку запросто поставили к деревянному бревну и начали вязать. Всё происходило так быстро. А людей-то собралось! Элеон вдруг замолчала. Да это же безумие какое-то! Так не бывает. И я… умру? А затем она увидела, как факел зажигает тот мужчина, который постоянно возвращался домой мимо приюта.

– Как вы можете? – наконец прокричала Элеон. Ее не услышали. – Убийцы! – завопила она громче.

– Сжечь ведьму! – заорал кто-то из толпы, и все начали повторять эту фразу – и гул оглушил Элеон.

Человек поднес факел к деревяшкам. Внезапно ледяной ветер затушил пламя и чуть не сбил с ног мужчину. Тогда и появился Юджин. Резко похолодело. Пошел снег. Все замолчали и уставились на мальчика. Юджин сорвался с места и побежал к Элеоноре, тогда уже люди опомнились, но куда им поймать леденящего всё на своем пути колдуна? Юджин подскочил к Элеон, заморозил ей веревки, так что они раскололись.

– Лети! Встретимся, где договорились.

Элеон быстро раскрыла крылья и взмыла в небо, взглянула вниз. Где он? Элеон не могла разглядеть Юджина в толпе. Ее разрывало между желаниями помочь другу и послушать его приказ. Она выбрала второе. Прилетела к месту встречи.

На дороге стояла черная карета с белыми жеребцами. Элеонора до сих пор дрожала. Всё лицо и тело в грязи. Нога кровоточила. Черные крылья за спиной тянули вниз, а сердце с грохотом стучало по венам. Элеон еле сделала шаг к карете, еще один и еще.

– Госпожа! – кто-то закричал из экипажа. Элеон вздрогнула и отвернулась. – Госпожа! – настойчиво повторил человек. – Госпожа Черные Крылья!

Тогда Элеон поняла, что зовут точно ее. Она осторожно повернула голову. Из кареты вышел кучер. Мужчина около сорока лет, с усами и серыми пустыми глазами.

– Да, я к вам обращаюсь. Вы от господина Юджина? – спросил он. Элеон кивнула. – Прошу, проходите. Карета готова к пути.

– А Юджин? – спросила девочка.

– Без него не поедем, не волнуйтесь.

Мужчина открыл дверцу кареты, Элеон зашла внутрь, закрыл.

– А вы кто? – Ее оцарапанный глаз показался в раме черного окна.

– Меня зовут Филипп. Я слуга господина Юджина, – ответил кучер и сел на свое место.

Становилось прохладно.

– Расскажите мне что-нибудь о нем, о вас, – сказала Элеонора и задрожала. Она заметила, как за окном в полутьме блестят снежинки.

– Что рассказывать? Служил в семье господина с детства, как и родители мои. А в дела господские не вмешиваюсь.

– Когда же он придет? – проговорила Элеон как бы про себя и выдохнула паром.

К карете приблизилась фигура. Дверь открылась. Юджин.

– Едем! – сказал он Филиппу. – Ты замерзла? – Мальчик достал белый полушубок и надел на плечи подруги. – Теперь всё хорошо. Они больше не сделают тебе больно, – успокаивал Юджин Элеонору и прижимал ее к себе.

Карета медленно ехала по дороге. Была почти ночь. Элеон глядела на безмолвный холодный месяц в небе, мрачные силуэты деревьев скользили мимо нее, и девочка печально улыбалась. Теперь всё будет хорошо, теперь у нее есть Юджин. Элеон не знала, что те снежинки у дороги – следствие страшной бури, полностью заморозившей ее деревню. Девочка понятия не имела, что Юджин пришел на площадь вовсе не ее спасать, а изничтожить людей. Она не догадывалась, что почти все, кто жил с ней бок о бок эти годы, теперь спят вечным сном в оковах льда. Элеон этого не знала и грезила мечтами о новом прекрасным будущем. А Юджин посматривал на нее порой и в тайне злорадствовал. Он-то знал, кому теперь принадлежит сердце этой маленькой девчушки, и понимал, что сделает из нее, что захочет. И ехал Юджин в этой карете и улыбался тоже.

Ледяной мальчик

История прошлого

I

На площади буйствовал народ: на сожжение вели ведьму. Люди жаждали отмщения, хоть и не могли поверить в то, кем оказалась убийца. Прекрасная, молодая, беловолосая и белокожая, она торжественно шла к месту своей погибели и томными темно-серыми глазами молила о пощаде. Но нет пощады чудовищам! Нет пощады убийцам!

Да, она очаровывала и губила мужчин, и всё ради того, чтобы быть красивой чуть дольше, быть сильнее чуть больше. Эта красавица вырезала человеческие сердца и съедала их.

– Прошу, я невиновна, – говорила она. – Это ошибка. Вы все меня знаете. Я не могла. Я не такая. У меня есть муж, маленький сын. Вы хоть о них подумайте! Что станет с ребенком?

– Нужно казнить и ее отродье, – прокричал из толпы подвыпивший паренек.

Красавица вмиг переменилась: лицо ее почернело, а глаза налились кровью.

– Это ты, тварь, грязное отродье! Сдохнешь здесь за бутылку водки, – был ее ответ.

Теперь ведьма уже не выдавала себя за прекрасную леди: она бушевала, рвалась, и трем взрослым мужчинам было трудно удержать ее. Но всё же огонь вскоре стал пожирать колдунью, и она кричала в агонии долго и душераздирающе.

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – радовался победе народ.

Люди еще не знали, что не найдут четырехлетнего сына ведьмы, потому что несколько дней назад отец передал купцу ребенка, попросил увезти подальше. Мальчик и теперь ехал в телеге по дороге и, кажется, чувствовал всю боль сгорающей заживо матери. И вместе с болью в нем зарождалось еще более сильное чувство – ненависть. Мальчик знал, что приговор маме уже объявлен, что его исполняют сегодня, возможно, прямо сейчас. Он ехал в телеге и смотрел вдаль – туда, где находилась его деревня, когда-то был его дом.

– Я отомщу вам, – шептал маленький Юджин и хмурился. – Я отомщу вам. Вы будете мучиться, как она, и умрете. Я отомщу, отомщу.

Госпожа Чёрные Крылья

III

Самое обидное в путешествиях – это когда свернешь не туда и поймешь это только часа через три, блуждая по лесу, утопив в болотах и карету, и лошадей. Но даже в такой ситуации Юджин вел себя наилучшим образом: шутил, улыбался и уверенно вел всех обратно к дороге. «Все-таки он очень умный и смелый», – думала Элеон.

Странно, но, потерявшись в лесу, она чувствовала себя спокойней, чем в приюте. Наверное, потому что в округе – ни одного простого человека и можно не бояться, что крылья отрастут в самый неподходящий момент. Раньше Элеон думала, что ее стихия – это ночь, но теперь поняла: ее стихия – лес. Лес стал ее защитником, ее другом, в лесу всё казалось таким родным. На дереве девочка заметила белку – такую же рыжую, как она сама. Минут пятнадцать Элеон гонялась за зверьком по всей опушке, чтобы погладить. Юджин сначала умилялся, а потом забеспокоился: «Как бы ты не упала. Как бы крылья не зашибла». Элеон не хотела, чтобы Юджина волновался, поэтому пошла дальше.

Но затем… девочка увидела большое дерево, которое лежало плашмя, тут же забралась на него, начала бегать, прыгать. Юджину это не нравилось. А Элеон, как назло, еще заметила тропинку вдали и в радости спрыгнула к юноше – раскрыла крылья и изящно приземлилась перед ним.

– Госпожа Черные Крылья, – покачал головой Юджин. – Ты ведешь себя как ребенок! Зачем ты туда залезла? А если бы поранилась, как бы мы тебе помогли в лесу? Если уж хотела сверху местность осмотреть, сразу бы взлетела.

– Прости. Я как-то не подумала, – смутилась Элеон. Она не привыкла решать проблемы с помощью магии – за такое у людей и на костер можно угодить.

– А еще не сразу расправила крылья, когда падала. А если б не успела? – проворчал Юджин.

– Но я увидела дорогу! И, кажется, там был дом. Пошли!

Элеон выскочила на тропу и побежала. Юджин и Филипп еле за ней поспевали. Вскоре они заметили и дом. А точнее избу, старую-престарую деревянную избу. Она стояла на месте так долго, что растущее возле деревце просочилось корнями под фундамент постройки и чуть приподняло здание с одной стороны.

– Нужно спросить у хозяина дома дорогу! – закричала Элеон и бросилась к избе.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Юджин. – Там никто не живет.

– Но я слышала какой-то шорох. – Элеон продолжала бежать.

– Это мыши. – Юджин тоже прибавил шаг. Только Филипп не ускорялся, ему все-таки было уже не двенадцать.

Элеон добралась до избы первой. Дом и правда напоминал какой-то заброшенный артефакт, весь в плесени и паутине. Окон не было видно, может, находились с другой стороны, но шорох Элеон слышала и сейчас. Она пошла по лестнице и чуть не провалилась на гнилой ступеньке, но перескочила с нее сразу на крыльцо. Элеон приготовилась стучать, но дверь сама отворилась. Девочка перешагнула порог.

– Здра-а-вствуйте, – протянула она, осматривая всё вокруг. Было темно. Элеон отличала силуэт печи, стола, кажется, была еще вторая комната. – Где все? Я хотела спросить дорогу.

Дверь захлопнуло ветром. Стало совсем темно. Элеон подалась вперед и нащупала что-то железное, наподобие забора. А потом увидела силуэт.

Крик.

Юджин с Филиппом переглянулись. Мальчик рванул к избе, поскользнулся на льду у входа, вбежал на порог, и тут – сковорода.

– Юджин, Юджин. Ты живой?

Мальчик открыл глаза. Перед Юджином склонилась его зеленоглазая ведьмочка. Всё в порядке… Только уж очень взволнованное лицо у нее. Юджин резко вскочил и тут же ударился головой. Он, Элеон и Филипп находились в клетке – маленькой, размером, наверное, со стол. В таких разве что собак держат. Мальчик понял также, почему ощущает жар. Рядом с клеткой разгорались поленья в печи. Чуть дальше в ступе сидела жуткая старуха: вся в лохмотьях; волосы торчат соломой под фиолетовым платком – тоже рваным; иссохшие руки переходят в длинные поломанные когти, нос крючком. А ниже… Юджин заметил на полу кости. Человеческие.

– Выпустите нас! – закричал в бешенстве мальчик и стал лупить ногой в дверь, а потом перевел разъяренные глаза на старуху. Сейчас замерзнет тварь. Но… магия не работала. – Почему не действует? – почти испуганно прошептал он.

А старуха знай себе подбрасывает поленья в огонь – чуть поднимет руку и полено само полетит в печку.

– Кто ты такая? – закричал Юджин.

– Лучше спрячься, – прошептала Элеон и потащила его на другой конец клетки к Филиппу. – Она не отвечает. И магия тут не действует. Прости, пожалуйста. Ты был прав. Я такая дура, что постучалась в эту дверь!

Юджин был готов прибить Элеон, но пересилил себя и взглянул на нее. Ни жива, ни мертва, сейчас разревется. Мальчик забыл, что злился, обнял подругу, начал ее успокаивать.

– Зато в следующий раз будешь слушать меня.

– Да, – прошептала Элеон. – Прости…

– Если будет следующий раз…

Старуха еще побросала поленья, затем достала котел, налила туда воды из-под какого-то устройства в углу комнаты и вытащила нож… Дверца клетки открылась, и ступа старухи подлетела к входу. Пленники тут же отползи на противоположный от ведьмы конец, старуха – за ними.

– Выходите, – сказала она. – Один.

– Пошла ты к черту! – закричал Юджин. Он снова попытался использовать магию, которая не работала.

– Я всё равно сильнее, – сказала старуха и закрыла клетку. – Я всё равно вытащу одного из вас.

Старуха начала летать за пленниками туда-сюда. При этом взгляд ее был таким безразличным, что колдунья перестала казаться опасной. Так что в какой-то момент Элеон отвлеклась и не пересела подальше от прутьев. Старуха резко вытянула руку девочки к себе. Элеон вскрикнула. Юджин и Филипп потащили ее обратно. Но старуха, это ископаемое, не отпускала свою жертву и даже перетягивала ее. Когда рука наконец оказалась вне клетки, ведьма размахнулась ножом и вдруг заметила родинку в форме зверя.

– Метка, – прошептала старуха и отпустила Элеон, от чего все пленники свалились.

Старуха подлетела к шкафу, начала вытаскивать книги, из них выпадали всякие листики и мусор. Затем карга снова подлетела к клетке.

– Твое имя! Назови свое имя!

– Не говори, – сказал Юджин.

– Ты Элеон? – спросила старуха.

Девочка с удивлением кивнула и подсела чуть ближе к похитительнице.

– А твоя способность? Какая твоя способность? – спросила старуха.

– Я могу летать.

Тогда впервые Элеон увидела на лице ведьмы эмоции: глаза чуть расширены, приоткрытый рот. Старуха быстро открыла клетку и отлетела в сторону.

– Выходи, – сказала она. Элеон помотала головой. – Я не буду тебя убивать. Ты свободна. – Для убедительности старуха выбросила нож.

Элеон некоторое время сидела, прижавшись к Юджину, потом осторожно выскользнула из клетки и подошла к двери. Другие пленники тоже уже хотели выйти.

– Только она! – закричала старуха. Дверца захлопнулась.

– Почему? – Элеон подбежала к старухе, потом опомнилась и отошла к двери. – Выпустите их. Они мои друзья.

– Нет. Они – мой обед.

– Как же это можно есть людей? – прошептала Элеон. – Я не уйду без них.

– Тогда я вышвырну тебя.

– А хотите, я заплачу вам? У меня есть деньги. Точнее у Юджина есть. Мы вам просто заплатим и уйдем. Пожалуйста.

– Зачем мне твои деньги в лесу?

– А что вам нужно в лесу?

– Рагу из твоих друзей. Уходи!

– Нет. Без них никуда! – закричала Элеон.

Дверь открылась, и Элеон выкинуло из дома, дверь опять захлопнулась. Девочка ринулась обратно, стала тянуть за ручку, но та не поддавалась. Элеон оббежала дом с другой стороны, но больше входов не оказалось, на окнах стояли решетки. Взлетела на крышу. Из трубы валил дом. Не пробраться внутрь. И к тому же… дым – значит огонь, значит или Филиппа, или Юджина старуха сейчас приготовит. Элеон в панике слетела с крыши в поисках того, чем можно затушить пламя. Нашла ведро, руками нарыла туда сырую землю с листьями, снова – на крышу, скинула в трубу содержимое ведра.

Дымиться прекратило. Так. Нужно думать, как спасти Юджина. Элеон не одолеет старуху в одиночку – ведьма передвигает предметы силой мысли. Попробовать еще раз поторговаться? Это уже неплохая идея. Элеон взяла то же ведро и побежала на поляну.

– Вот. – Элеон поставила на пол перед старухой ведро с грибами. – Предлагаю обмен. Вы едите вместо моих друзей грибы. Здорово, да? Договорились?

– Обменять сто килограммов мяса на полуторалитровое ведро? – спросила старуха. – А это у нас… поганка?

– Что? – не поняла Элеон.

– Ядовитый гриб, – пояснил Филипп.

– Я не знала, – пробормотала Элеон и испуганно посмотрела на старуху. – Я не собирала грибы раньше. То есть собирала, но там таких не росло, и я думала, красивый…

– Поганки тоже могут пригодиться, – заметил Юджин. – Из них делают отвары.

– Да, да, отравы можно сделать, – проговорила Элеон. – Я всё равно не уйду. И не отдам вам моих друзей. Хотите убить их. – Элеон сделала паузу, не в силах произнести слова, затем – вздох и уже тогда продолжила: – Убейте сначала меня.

Старуха недовольно взглянула на девочку.

– Хорошо, – проговорила ведьма. Элеон вздрогнула. – Сегодня на ужин у меня грибной суп вместо человеченки.

Старуха начала мыть и чистить грибы. Элеон стояла возле стола, изредка глядела на Филиппа и Юджина в клетке.

– Ты или иди, или помоги мне, – сказала колдунья.

Элеон подскочила к старухе и тоже стала нарезать грибы. Когда похлебка была готова, ведьма со словами «чем больше едят, тем толще» дала пищу пленникам. Элеон раздобыла светильник, зажгла и поставила на стол.

Старуха ела не торопясь. Элеон украдкой глядела на нее. Не такая уж и страшная. В деревне девочки была одна старуха. Никогда никого не ела, не била, даже не ругала, но как посмотрит – так мурашки по телу. Здесь другое. Просто старая женщина, неухоженная, забытая, но серые глаза совсем мертвые. Неужели вот она еще недавно пыталась убить Элеон? Откуда в старухе столько агрессии? Разве ж могут в этой опустошенной душе оставаться хоть какие-то чувства? А если старушка – настоящее зло, почему пощадила Элеон? Или здесь что-то другое?

– Зачем вы меня отпустили? – спросила девочка.

Ведьма посмотрела на нее. Ни капли страха в глазах ребенка не было, Элеон и не злилась почему-то. Просто желала знать правду.

– Я… – Старуха хотела ответить, но воспоминания ускользали от нее. В тот момент Элеон стало жалко бабушку. – Была… Я обещала кое-кому, если встречу тебя… В общем, чтобы ты была в порядке.

– Обещали кому? – напряглась Элеон.

– Видно, тому, кому ты была дорога.

Дорога? Родители знали старуху? На мгновение лицо Элеон озарилось. В ее сердце всегда жила эта удивительная надежда. Мечта о том, что родители ужасно любили Элеон, но потеряли из-за каких-то сложных обстоятельств, а теперь ищут свою дочь, плачут и молятся господу о воссоединении со своим ребенком.

Элеон говорили, что ее папа с мамой умерли при землетрясении. Но погибшие не были родителями девочки! Она просто знала это. Она помнила день, когда ей сообщили ту печальную новость и показали тела… Но Элеон видела этих людей впервые! Она не испытывала к ним никаких чувств и не понимала, зачем ее обманывают. Разве это не доказательство того, что родители живы? По крайней мере, Элеон надеялась, что живы, и так жалела, что не знает своей истории. И почему малыши всё забывают?

Хотя в тайне Элеон боялась правды. Вдруг все ее надежды – просто отрицание очевидного? Ведь то, что она не признала в погибшей паре маму и папу, не означает, что они не были ими. А еще больше Элеон боялась, что родители действительно живы, но они… Увидели эти гадкие крылья и просто испугались, бросили дочь. Девочка ведь помнила, как кто-то оставил ее, сказал: «Скоро ты найдешь свою семью». Но даже такая страшная правда не помешала бы Элеон любить их – тех, кого она даже не знает.

Но а если родители на самом деле бросили Элеон, как они связаны с людоедкой? Или ведьма врет? Хотя зачем ей врать? Или она говорит о ком-то другом? Но кому Элеон еще-то нужна?

– Те, кому я дорога, – это мои папа и мама? Вы знали их? – спросила Элеон. – Мне говорили, что у меня были родители, но они…

– Я не про взрослого.

– Не про взрослого?

– Хватит с меня твоих вопросов, – произнесла ведьма. – Я больше не буду отвечать.

– Хорошо, – сказала Элеон и сделала паузу. Глаза ее всё глядели на старуху. – Но один вопрос мне все-таки придется задать, – девочка улыбнулась. – Я хочу с вами познакомиться. Меня зовут Элеонора, Элеон – если коротко. А вас?

– Ядвига, – ответила старушка после некоторого молчания.

– Ядвига, – повторила Элеон. – Загадочное имя. Вам подходит. А это мои друзья – Юджин и Филипп. Юджин – это мальчик, он очень хороший. Он забрал меня из детдома, где мне было плохо. Там все избегали меня, считали странной уродинкой. А, узнав, что у меня есть крылья, решили сжечь на костре. Юджин меня спас. А этот мужчина – Филипп. Он его слуга. Тоже хороший, трудолюбивый, добрый, молчаливый, но иногда, как что-нибудь скажет, запомнишь на всю жизнь. – Элеон еще раз улыбнулась. – Эти люди не заслуживают смерти. Как и я, как и вы. Я знаю, зачем это вам. Вы ужасно одинокая. Никого у вас нет. Никто о вас не заботится. А вы ведь даже самостоятельно встать не можете. Вот и приходится, – голос Элеон задрожал, – делать ужасные вещи. Но мы можем помочь. Я могу в доме прибраться, еду добывать. А если захотите, мы отнесем вас в город. Там, я слышала, есть такие дома, где ухаживают за людьми… старенькими. Мы заплатим, и они будут о вас заботиться. Я… просто знаю, что значит быть одинокой. Я видела этот взгляд много раз. Одиночество будто лишает самого себя… Но внутри вы другая – хорошая. И не хотите никого обижать. Так, пожалуйста, отпустите моих друзей.

Старушка сидела молча в тишине. Свет пламени блестел огоньком в ее глазах и подсвечивал контуры лица. Ядвига думала. Элеон глядела на нее и пыталась понять, что скрывается за слоем пыли и времени. Кем могла быть эта ведьма в молодости и что привело ее в эту дряхлую избу? Кто Ядвига сейчас и многое ли осталось в ней от себя прежней? Неужели с возрастом мы все становимся такими – уставшими, печальными и готовыми губить чужие жизни ради своей, даже если не видим в ней смысла?

Замок открылся.

– Уходите все, – сказала ведьма. – Я отпускаю вас.

Пленники выбрались из клетки. Элеон тут же подбежала к Юджину и поцеловала его в щеку, потом покраснела и отошла в сторону. Они направились к выходу. Ведьма сидела на месте и не обращала внимания на уходящих. Огонь еще освещал ее силуэт, но больше не сверкал в глазах.

Дети и Филипп вышли за дверь. Уже стемнело.

– Мы не можем идти ночью, – проговорил слуга.

– Мы остаемся у Ядвиги? – спросила Элеон.

– Придется все-таки убить старуху, – заметил Юджин еле слышно.

– Юджин, – прошептала Элеон испуганно. – Что ты такое говоришь? Она ведь нас отпустила…

– Она людоедка, Элеон. Мы сделаем миру одолжение. Она – зло, понимаешь? Помнишь сказку про снежную колдунью? Колдунья не ела людей. Но люди всё равно ее убили. Они хотели убить и тебя. А, знаешь, почему? Из-за Ядвиги. Из-за таких, как она.

– Вы не можете ее убить, – сказал Филипп. Юджин медленно повернул голову в сторону слуги. – Уже пытались, она победила, – сказал Филипп и с тех пор молчал. Юджин задумался.

– Ладно. Видимо, у нас нет другого выхода. Твоя взяла, Элеон.

Они зашли в дом. Старуха уже похрапывала. Филипп затушил печь. Элеон накрыла старушку одеялом. Путники разместились на втором этаже и вскоре задремали, оставив на страже Филиппа.

Элеон проснулась часа в четыре утра. Было еще темно и прохладно. Филипп давно спал. Юджин сопел как ребенок. И Элеон боялась разбудить их, поднявшись с кровати, поэтому долго просто лежала. Потом ей надоело, и она аккуратно слезла с постели. На втором этаже было не так зловеще, как на первом, где клетка и эта страшная старуха. Элеон вдруг представила, что она спуститься, а ведьма ее там съест, но опомнилась. Это глупые фантазии – Ядвига хорошая, она не съела ее тогда, не съест и сейчас. Наверное. Но Элеон пока не торопилась идти к ведьме и решила осмотреть комнату, подошла к окну – ничего не видно. Зато на полу возле девочка заметила большое обугленное пятно, села на колени, чтобы получше разглядеть. Может, сюда упала лампа, и начался пожар. Может, молния. Элеон краем глаза заметила черное пятно поменьше странной формы. Она положила на него ладонь и тут же вскочила. Маленькое пятно в форме руки, а большое – тела человека. Элеон затрясло. Крылья вырвались наружу. Затем девочка услышала шорох внизу и, забыв про старуху, спустилась. Естественно, шумела Ядвига. Видимо, ей стало холодно, и она пыталась растопить печь. Бросая в огонь книги.