Сказки полнолуния. Сборник новелл

– Эй, Джимми, как ты себя чувствуешь, дружище? – раздался сверху прерывистый голос Даррена Далтона.

Внизу была полная тишина.

– Нужно ли мне бежать за патронами в деревню Чедвик, чтобы добить тебя или ты уже умер?

Снова вниз тихо и ничто не указывало, что проигравший все еще жив. Тогда Даррен стал медленно спускаться по лестнице, стараясь не провалиться туда, где уже лежал Джим Энтони Нолти. Полуночному убийце очень хотелось увидеть изуродованный труп Джима, но это не означало, что он должен это сделать, ценой своего падения через пропущенную ступеньку.

Наконец, Даррен оказался внизу и пробираясь во мраке сквозь полуразрушенные внутренние перегородки мельницы, пригнувшись, стал искал обезображенное падением тело своего недавнего соперника. Едва Даррен привык к темноте, как внезапно он услышал тихий стон. Этот звук обрадовал и одновременно огорчил его. С одной стороны, Джим остался жив, и это означало, что его необходимо добить. С другой стороны, Джим действительно тяжело ранен и уже не опасен. Даррена переполняло чувство превосходства по отношению к своему недавнему сопернику за сердце Бетти. Он победил его и теперь никто не будет стоять у него на пути, или даже всего лишь бросать влюбленные взгляды на окна дома молодой девушки.

Стоны раздавались все громче, когда Даррен Далтон разыскал наконец, лежавшего на огромной куче мешков своего недруга. Было очень темно и пришлось ощупывать раненое тело руками, чтобы понять, что случилось. Джим лежал на боку и стонал. Кажется, он избежал серьезных переломов, и попросту отделался ушибами, но сейчас, он был без сознания.

Далтон отошел от него и стал искать ружье. Его нигде не было. Впрочем, ружье было разряжено, а других патронов у Даррена не было. Как следовало поступить с Джимом, если он, Даррен, твердо решил его убить?

Он несколько минут бродил в раздумьях, изредка отвлекаясь на не слишком частые стоны Джима. Наконец, Даррен остановился и злобно улыбнулся в кромешной тьме. Он решил, если не удалось сразу ловко и незаметно убить Джима, значит стоит сделать это эффектно и не слишком скрывая свои намерения. Джима следует запереть на мельнице, сбегать за спичками в деревню Чедвик к своему приятелю и, вернувшись, устроить потрясающее зарево. Дабы не быть обнаруженным посторонними, можно будет понаблюдать за горящей мельницей откуда-нибудь издали, например, с соседнего холма.

– Что ж, милый Джим, пылающая мельница будет тебе могилой. Дай только время сбегать за огнем…

Эти слова были произнесены вполголоса. Даррен не смог удержаться, чтобы не посвятить своего соперника в тайну его ближайшего будущего, но сделал это так тихо, будто опасался, что Джим как-то спасется.

Через минуту засов снаружи лязгнул, сообщая о своем твердом намерении быть сообщником Даррена Далтона из Бересфорда. Теперь оставалось лишь подождать приблизительно четверть часа или чуть больше, чтобы мельница начала полыхать, как подожженный стог сена.

А что же Джим? Он все еще стонал в темном закутке, медленно возвращая свое сознание обратно из небытия и ужаса этой ночи. Сначала Джим перевернулся на другой бок, затем открыл глаза, после постарался пошевелить одной рукой, потом другой. Затем дошла очередь и до ног. Все они, хоть и неохотно, но подчинялись своему повелителю. Открытые глаза видели только мрак, поэтому, Джим испугался, что лишился зрения. Только спустя немного времени, когда его глаза привыкли к темноте, он стал с трудом различать очертания нижнего этажа старой мельницы близ деревни Чедвик. Память, на короткое время пропавшая, быстро вернулась к нему. Он даже припомнил, как слышал сквозь небытие шум задвигаемого засова и понял, что Даррен Далтон намерен убить его. Еще одно усилие над собственным разумом и Джим еще раз явственно услышал то, что сказал Даррен относительно будущего пожара на этой мельнице.

И Джим поднялся на ноги. Невероятно, но он сделал это, хотя со времени его жуткого падения прошло не более четверти часа. Вероятно, ему повезло дважды. В первый раз, когда он ухватился за перила лестницы на полпути в бездну и второй, когда упал на кучу пыльных мешков. А его боль и стоны, принятые Далтоном за следствие переломов и травм и были всего лишь последствием шока от падения.

Джим несколько минут разминал свои ноги и руки, стараясь прийти в подходящее для дальнейшей борьбы состояние. Когда это удалось, он немедленно направился к дверям и понял, что здесь не вырваться на свободу.

Что же было делать?

Джим стал перебирать в памяти все, что при нем было. Фонарь… спички… веревка… оброненное Далтоном ружье…

Ружье? Но ведь он, вероятно, нашел его внизу и забрал с собой. А если нет? Что стоило потратить немного времени на поиски далтоновского ружья?

Несколько минут Джим блуждал среди куч мусора стиснув зубы. Боль от падения все еще напоминала о себе, но он решил мужественно терпеть ее ради высокой цели. Он должен спасти Бересфорд от безжалостного маньяка и, самое главное, уберечь Бетти от кошмарного будущего, которое ей уготовано Далтоном.

Джим нашел ружье, и получилось это случайно. Он уже отчаялся разыскать оружие, которое совсем недавно стреляло в него самого, когда, проходя мимо одного из столбов, служащих внутренней опорой для мельницы, он задел ногой что-то твердое и тяжелое. Это и было ружье Далтона. Джим нащупал в кармане брюк спички и поджег одну, чтобы осмотреть ружье. Это было отличное ружье фирмы «Westley Richards». Джим знал толк в таких ружьях. Его отец был охотником и научил своего сына разбираться в оружии. Обладание такой прекрасной двустволкой говорило о том, что Далтон действительно был богат, но тщательно скрывал свое богатство.

Оба ствола, конечно, были пусты и ружье годилось только для того, чтобы отбиваться им как дубиной. Джим оставил его при себе и снова зажег спичку, чтобы посмотреть на часы. Была почти половина четвертого. Поразительно, как быстро пролетело время! Скоро рассвет и кто-то и жителей деревни Чедвик, наверняка выйдет из дома, собираясь по своим делам. Нужно как-то подать знак, чтобы его спасли. Но как? У Джима при себе были только часы, разряженное ружье и спички… Спички! А что, если поджечь мельницу раньше, чем это сделает Далтон? Пылающая мельница заставит жителей деревни прийти Джиму на помощь. Но как не сгореть самому?

И тут Джим вспомнил про веревку, которая осталась на самом верху, где он боролся с Далтоном. И еще, есть окно, в которое удобно пролезть с лестницы.

Через пять минут Джим уже примерял веревку к окну и обнаружил, что ее не к чему привязать. Джим немного подумал и понял, что лучше всего будет привязать конец веревки к середине ружья Далтона и приставить его к окну так, чтобы оно не могло выпасть наружу, а самому спуститься по веревке. Правда ее длина была невелика, всего три ярда, а высота окна не менее восьми ярдов от земли. Однако если спустить веревку вниз, опуститься до самого ее конца и повиснуть, то ноги висевшего будут всего лишь в трех ярдах от мягкой травы, растущей возле мельницы.

Джим подготовил все очень быстро, затем спустился по лестнице к мешкам, на которые недавно упал и взял несколько штук, чтобы поджечь на самом верху. Он очень торопился, чтобы успеть до возвращения Далтона. Конечно, Джим мог уже сейчас сбежать через окно, но что, если его падение будет неудачным? Тогда, с поврежденной ногой он не сможет убежать далеко и Далтон, конечно, убьет его, а потом спрячет внутри мельницы и спалит ее, сам успев скрыться. План Джима был лучше. Он зажжет несколько мешков на самом верху, и дым, проникающий через крышу, будет виден отовсюду. Тогда, он сможет надеяться на чью-либо помощь.

Несколько мешков, разбросанных по всему верхнему этажу, загорелись сначала неохотно, но затем, огонь стал так быстро распространяться по сухому полу мельницы, что Джим поспешил поскорее вернуться к окну, пока огонь не достал до него. Дым уже повалил сквозь дырявую крышу, а Джим в это время медленно и крайне осторожно протискивался через окно. Он ухватился за веревку и стал опускаться вниз, высматривая на траве подходящее место для приземления. Он совсем забыл про Далтона, который мог увидеть его, но. к счастью, бересфордский убийца еще не вернулся из деревни. Джим благополучно спустился до самого конца веревки и, приготовившись, прыгнул на траву. Приземление, как он и опасался, получилось не слишком удачным. Все дело было в том, что Джим не совсем еще оправился от предыдущего падения и был не очень ловок. Все же, ему удалось обойтись без переломов и серьезных травм и только лишь растяжении мышцы стало неприятным следствием прыжка. Джим с трудом поднялся на ноги и при первых лучах зари как можно скорее спустился с холма. Он устроился в ближайших кустах, так как хотел отдохнуть и понаблюдать за дальнейшими действиями Даррена Далтона. Далеко уйти Джим все равно не мог.

Густой белый дым уже построил высокий столб до самого неба, когда на дороге со стороны деревни показался Далтон. Джим очень удачно выбрал место наблюдения и из кустов, при утреннем свете видел все как на ладони. Далтон очень спешил, но к удивлению Джима, не обращал внимания на пожар на мельнице. Огонь пробивался уже через крышу, а Далтон торопливо шел к мельнице, старательно глядя себе под ноги, будто боялся споткнуться. Наконец, он уже был у подножия холма, когда он посмотрел на мельницу и, к своему удивлению, увидел, что она уже горит. Далтон был просто сражен наповал этой новостью. Он пошатнулся, едва не потеряв равновесие, а затем стал взбираться на холм так проворно, что Джиму стало не по себе. Если Даррен Далтон каким-то образом обнаружит его, сбежать он него с поврежденной ногой наверняка не удастся.

Надо сказать, что Джим располагался в кустах правее мельницы, и потому ему хорошо был виден не только вход в ветхое здание, но и окно, через которое он вылез. Пока Далтон бесновался возле дверей, Джим успел посмотреть на окно и убедиться, что веревка, по которой он спустился вниз, не видна. Очевидно, когда он выпустил конец троса из рук, ружье благополучно упало внутрь мельницы, прихватив с собой и веревку. И теперь Далтон, ни за что не догадается, что Джима нет внутри мельницы. Как только безумный Даррен удостоверится, что дверь по-прежнему закрыта, он будет думать, что Джим еще там, в своей темнице.

Так и получилось. Даррен Далтон долго терзал дверь, стараясь проверить, прочно ли ее держит засов. Время от времени бросая беспокойные взгляды на крышу мельницы и беспрестанно ругаясь. Пожар и в самом деле разросся до таких размеров, что это не могло не вызывать серьезных опасений того, кто стоял рядом с ветхим строением. Но, похоже, Далтон думал совсем о другом.

– Нолти! Ты слышишь меня, Нолти? Кто поджег мельницу, Нолти? У тебя был фонарь, значит, были и спички. Зачем ты поджег мельницу? Ты хитришь со мной Нолти? Ты хочешь умереть не от моей руки? Так не пойдет, Нолти!

Этот монолог был произнесен так громко, что Джим не удивился бы, что этот срывающийся от гнева голос был слышен даже в деревне Чедвик. И, странное дело, никто из жителей не спешил сюда, ради тушения пожара или просто из любопытства.

Все, что происходило далее, никак не укладывалось в голове нормального человека. Даррен Далтон, пария из Бересфорда, самый богатый человек окрестностей (по его словам), убийца и маньяк, на счету которого было несколько жизней, вошел внутрь горящей мельницы. Пожар к этому времени распространился по мельнице так стремительно, что она пылала уже вся. Очевидно доски, прогоревшие насквозь там, на самом верху, стали падать вниз и подожгли все, что так хорошо горит. Только лопасти мельницы, все еще не были охвачены огнем.

Итак, Далтон снял засов и решительно вошел в помещение. Джим понял, что этот маньяк страстно желал своими собственными руками убить его и не хотел, чтобы смерть Джима была вызвана другой причиной. В какой-то момент, Джим даже хотел выйти из своего укрытия и попытаться спасти безумца, но не знал, имелось ли при себе у Далтона еще оружие, например, пистолет. Было бы очень глупо и безрассудно, вызволить убийцу из горящего ада, чтобы получить пулю в лоб в благодарность за свое спасение. К тому же, Джим сильно хромал, и те почти сто ярдов, что ему пришлось бы преодолеть до мельницы, отняли бы у него очень много времени. Далтон уже был внутри и не собирался выходить.

Поднявшийся внезапно ветер, еще больше распалил пламя пожара. Мельница полностью покрылась огнем, а горящие лопасти бешено закружились в своем последнем танце. Вся эта круговерть еще больше напомнила ад, и Джим невольно сжался от страха, представляя, что происходит с Дарреном.

Безумный вопль изнутри, очень скоро вернул Джима из оцепенения. Казалось, что голос был многократно усилен эхом, неизвестно откуда взявшимся. Далтон горел заживо, но все еще находил в себе силы звать Джима.

– Нолти, проклятый Нолти! Выходи, негодяй! Я всажу в тебя пулю! Ты не можешь умереть сам! Только я могу убить тебя!

Это безумие продолжалось еще некоторое время, достаточное, чтобы заподозрить, что Далтон обладает какой-то сверхъестественной силой, чтобы не гореть в огне, но, в конце концов, все прекратилось. Вопли стихли, а через несколько минут, мельница, превратившаяся в черный обугленный дом, облизываемый гигантскими языками пламени, начала быстро рушиться.

Джим не стал ждать, пока горящие угли полетят с холма вниз, и быть может даже, достанут до него. Он прошептал слова короткой молитвы и медленно, прихрамывая на ходу, пошел в сторону моста через реку. Ему нечего было опасаться случайных свидетелей, которые могли спросить его, что он делает возле горящей мельницы. Вокруг никого не было. Ни один житель деревни Чедвик здесь не появился.

***

Эту историю рассказал мне сам Джим, мой старый приятель. Недавно я приехал из Лондона, где у меня частная практика по части медицины. Здесь в Бересфорде у меня живет бабушка.

Пожар на мельнице не вызвал никакого переполоха в округе. Что же касается исчезновения Далтона, то его хватились только через шесть дней, когда один из жителей города, обратил внимание на то, что несчастный пьянчужка больше не попрошайничает на улицах. Полиция обыскала его лачугу и не нашла в ней ничего, что могло бы подсказать, где искать Далтона. Только спустя две недели после этих событий, когда чедвикские мальчишки играли среди развалин старой мельницы, был найден обгоревший труп какого-то человека. Его не удалось сразу опознать, поскольку никаких особых примет эти обуглившиеся останки не имели. Ни кольца на руке, ни нательного креста или золотых зубов. Однако, доктор Филдинг, местный врачеватель, сопоставил рост и вес исчезнувшего Далтона и примерные антропометрические данные сгоревшего и объявил, что вероятнее всего труп принадлежит именно Даррену Далтону. Мельницу на всякий случай еще раз обыскали и нашли обгоревшее ружье, с выгравированной на металлической части надписью: «Чарльз Г. Далтон». А поскольку было известно, что это имя носил отец Далтона, смерть Даррена была точно установлена.

Его останки похоронили на городском кладбище, в той его части, где обычно хоронят бедняков и бездомных. Я был на этих похоронах и могу засвидетельствовать, что ни Джим, ни Бетти Батлер на церемонии прощания с Далтоном не появились.

***

Гром грянул среди ясного неба, и это был гром невероятной силы. Через полтора месяца после пожара, на имя Бетти Батлер пришло письмо из Лондона. Один из крупнейших в Англии банкирских домой извещал молодую девушку, что согласно завещанию Даррена Мориса Далтона, через месяц с момента установления его смерти, все его состояние в три четверти миллиона фунтов стерлингов, переходит в ее собственность.

Внезапное богатство Бетти Батлер стало главной темой в нашем графстве. Несколько газет наперебой обсуждали удивительное превращение небогатой девушки в едва ли не миллионершу. Толпы любителей легкой наживы, альфонсы и искатели приключений, стали осаждать домик родителей Бетти. Дошло до того, что Уильям Батлер, отец Бетти, нанял охрану, чтобы их оставили в покое. Несколько частных сыщиков теперь беспрестанно дежурят возле их дома, невольно досаждая соседу Батлеров, Джиму Нолти.

А что же Джим, спросите вы? В свободное от работы время, мой друг садится за письменный стол и пишет роман, описывая свои злоключения на старой мельнице. И всякий раз в душе заново переживает все волнительные моменты схватки с убийцей и кошмаром Бересфорда, который еще недавно звался Дарреном Далтоном.

Джим ни за что не соглашается показать мне свои записи. Он считает, что довольно и того, что я единственный знаю о его приключениях.

Первой, кому Джим покажет свою рукопись, будет Бетти Батлер. Она прочтет его роман и конечно восхитится его мужеством и отвагой. И поймет без всяких признаний то, что он любит ее.

Джим уверен в этом.

А пока, он работает над своей книгой, и все так же, как и прежде, проходя мимо, бросает грустные взгляды на окна домика Бетти.

СТРАХ ПОД ЛУНОЙ

Сумерки, как всегда наступили для Бернарда Ройса неожиданно. Казалось бы, еще четверть часа на дороге между деревней и городом было достаточно светло, чтобы, например, прочитать, что написал дядюшка Льюис в записке к своей приятельнице Анне. Бернард наверняка сделал бы это, не страшись он гнева своего дядюшки. Молодой человек носил послания очень часто, иногда несколько дней подряд и давно уже хотел сунуть свой любопытный нос в амурные дела дражайшего родственника, но не решался.

Бернард Ройс был невероятно труслив от природы.

***

Темнота пугала его не на шутку. На одинокой дороге, где в пятнадцати ярдах от обочины уже начинались густые кусты, Бернард ощущал дикий приступ ужаса. Ему без конца казалось, что кто-то притаился за одним из тех кустов, что росли чуть ближе к дороге, чем другие. И этот заговорщик, конечно, желает напасть на молодого человека, чтобы ограбить и убить.

Когда на пути появлялось поле и вдоль дороги не было ни единого куста, один страх сменялся другим. Бернарду мерещилось, что сейчас сзади к нему подскачет страшный черный всадник и разрубит его острой саблей из дамасской стали.

Полная луна так же, как и все остальное вокруг, таило в себе свою собственную неповторимую опасность. Она хорошо подсвечивала дорогу и Бернард с ужасом понимал, что является прекрасной мишенью для чужих притязаний. Его было видно издали и всякий злоумышленник, заблаговременно мог устроить засаду в каком-нибудь подходящем месте. Он с содроганием сердца вспоминал рассказы своей бабушки Мардж о кровожадных разбойниках, убивающих своих жертв на дороге. Конечно, это были всего лишь детские страхи маленького мальчика, но Бернард отчетливо помнил, как в прошлом году, в этих краях, неизвестные грабители напали на несчастного церковного старосту и крепко поколотили его, отобрав несколько книг и четыре шиллинга с мелочью. Как было не связать воедино все эти напасти?

Бернард углубился в поле, дорога пошла под уклон. Он немного прибавил ходу, в душе проклиная дядюшку Льюиса Ройса за дурацкие причуды, посылать записки своей пассии поздним вечером. Кстати, эту даму звали Анна Болейн. Известное имя, не правда ли? Конечно, это была лишь полная тезка той знаменитой Анны, что была женой короля Генриха VIII. Местная дама не имела никакого отношения к королевской семье, но ее имя льстило старому дядюшке Льюису. Он увлекся это старой девой и в свои пятьдесят лет намеревался жениться на ней. Сам Бернард был сиротой и жил в доме дядюшки, выполняя разные его поручения. К двадцати двум годам он вырос уже порядочным лоботрясом, способным, разве что, носить любовные записки или ездить в Лондон за табаком для своего богатого родственника. Поручить ему что-то более серьезное, старый Льюис не решался или просто жалел свои деньги. Он был скуп и именно поэтому, молодой Бернард ходил пешком в соседнюю деревню вместо того, чтобы, управляя двуколкой, доставлять послания. Такое тоже бывало, но только в том случае, если дело было спешное.

– Если я буду баловать его, – говорил дядюшка Льюис не раз своей кухарке, – он станет таким же никчемным человеком, как его покойный отец. Пьяницей и шалопаем, без гроша в кармане.

Бернард получал жалование два раза в месяц и единственное, что мог себе позволить, это раз в месяц поехать в Лондон, чтобы погулять в столице. Дядюшка был строг к нему, но на подобного рода расточительство смотрел сквозь пальцы.

– В самом деле, почему бы ему не побродить по Лондону. Может быть, его приметит какой-нибудь богатый чудак и возьмет себе в услужение?

Конечно, это была шутка, но старый Льюис был человеком оригинальным, с бурной фантазией и склонный к разного рода причудам. Чего стоило его собственное сватовство к Анне Болейн.

***

Поле закончилось и вместе с ним закончились и те страхи, которые одолевали Бернарда, когда он шел по нему. Теперь начинались стройные ряды домов деревни Харринг, где жила мисс Болейн. В этом краю тоже находилось место для испуга. Для начала во тьме раздавался традиционный злобный лай огромного пса мистера Квентина Дорна. Это старик, живший на окраине деревни, некоторое время назад, завел такого страшного пса, что пугал не только Бернарда, но и всех своих ближайших соседей. Пес лаял так сердито, что молодой человек был уверен, что любой храбрец на его месте непременно испугался бы встречи с этим животным. По счастью, эта собака была на крепкой цепи и кроме рычания больше ничем не угрожала обычным прохожим.

Пройдя два дома, Бернард успокоился. К тому же собачий лай тоже прекратился. Оставалось сделать еще шагов сто пятьдесят и дом Анны Болейн угрюмо вырос бы в ночи перед взором вечно испуганного Бернарда. Здесь оставалась еще одна опасность, которая, впрочем, угрожала далеко не каждый день, а только после дождя. Это была глубокая лужа, забыв про которую, в темноте можно было утопить свои ботинки, вместе с нижней частью брюк. На этот раз, погода была хорошей уже четыре дня и Бернард смело прошел там, где иногда появлялось маленько озеро, вплотную подходившее к ограде соседей Анны.

Однажды Ройс уже имел неосторожность наступить в лужу. Он поскользнулся, упал в грязную воду и вернулся в дядюшкин дом мокрый с головы до пят. К тому же, записка Анны превратилась в размякший клочок бумаги, на котором кроме нескольких размытых строк, больше ничего не было. Дядюшка Льюис пытался прочесть содержимое послания, зажигал самую яркую лампу у себя в кабинете, водил огромной лупой над запиской, но ничего не смог углядеть и был очень сердит на Бернарда.

Молодой человек благополучно дошел до калитки, открыл ее и тут же столкнулся с каким-то типом. От страха Бернард едва не закричал на всю улицу. Все же, что-то остановило его и на этот раз удачно, ведь это был старый Джек, дворецкий в доме мисс Болейн. Ночной крик едва ли позабавил бы старика и он непременно нажаловался бы своей хозяйке на незадачливого посыльного.

– Что, опять принес письмо от хозяина? – ворчливо спросил Джек. Он почему-то недолюбливал Бернарда.

– Да и надеюсь отнести ответ тотчас же, пока не стало совсем темно.

– Темнее уже не будет, посмотри на небо.

И действительно, солнце безвозвратно покинуло небосвод, а вместе с ним ушли и его последние розовые лучи.

Старик проводил письмоносца в дом и отнес записку хозяйке. Бернард в это время зашел на кухню, где юная кухарка Лора готовила ужин.

– Ты голоден? – спросила она у Бернарда и он опять удивился этому вопросу. Еще не было случая, чтобы он сказал «нет», но Лора всякий раз спрашивала его об этом.

Сама собой на небольшом столике появилась тарелка с жареной фасолью в соусе и грубо отрезанный ломоть черного хлеба. Потом, рядом был поставлен стакан пива. Бернард был рад и этому, тем более что времени у него было немного. Анна Болейн обычно очень быстро писала ответ и у посыльного редко бывало больше четверть часа на ужин.