Поцелуй Тьмы

Осталось только понять, знают ли об этом другие.

Поэтому я решила поговорить с Лиззи, которая вот-вот должна была приехать ко мне. Если она здесь относительно недавно, может, она помнит, что случилось или хотя бы может все это объяснить.

Я прогуляла завтрак, потому что есть не хотелось, но Хоуп заботливо отложила мою порцию и принесла мне ее в палату.

– Неужели у тебя совсем нет аппетита? – в очередной раз удивилась она.

– Не знаю, просто не хочу и все, – я непроизвольно пожала плечами.

– Нужно съесть хоть что-нибудь. Чуть-чуть. Заставь себя. Пойми, тебе нужно поддерживать свой организм.

– Эта еда безвкусная! – выпалила я.

– Ну, другой здесь не готовят. Ты бы могла попросить сестру привезти тебе что-нибудь домашнее…

– Нет, я имела в виду, что вообще не чувствую вкуса, – призналась я.

– Я думаю, это пройдет, – Хоуп потрепала меня по макушке и ушла.

Я вздохнула и легла на спину, скрестив руки на груди. Я лежала с закрытыми глазами, но даже через час меня не начала окутывать хотя бы сонливость. Мой мозг продолжал усиленно работать.

Это даже раздражало. Мне хотелось отключить все мысли и чувства хотя бы на время. Я еще никогда не чувствовала себя такой пустой и ненужной. С каждой мыслью об Антихристе мое сердце ускоряло бег, а дыхание учащалось.

Я чувствовала его присутствие. Ночью я даже слышала, как он шепотом назвал мое имя. Но я не обрадовалась, потому что на самом деле его здесь не было, он был где-то там, в мире, до которого мне никогда не добраться.

– Ребекка? – Хоуп снова пришла ко мне. – Ребекка, пойдем, я отведу тебя на занятия. Тебе нужно разработать мышцы…

Хоуп выкатила из-за двери большое инвалидное кресло. От одного взгляда на него мне стало страшно. И даже тошно.

– Я могу ходить! – уверенно заверила я.

– Если кто-нибудь увидит это, в нашем кардиологическом отделении точно прибавится пациентов. Не стоит.

Поборов страх, я встала с постели и опустилась на холодную седушку кресла. Хоуп выкатила меня из палаты, и мы поехали к большому лифту. Я предпочитала не обращать внимания на свои ощущения, но у меня это плохо получалось.

По большей части я чувствовала себя ничтожной и беспомощной и со всех сил вжималась в спинку кресла.

Я почувствовала себя очень маленькой.

Мы остановились возле кабинета электрических процедур. Хоуп постучала в дверь, и ее открыла пожилая женщина приятной наружности.

– Номер? – натянуто улыбнувшись, спросила она.

– Пятьдесят три.

– Пусть подождет еще пять минут. У меня пациент на ее месте, пришел немного раньше назначенного.

По истечении времени, инвалидное кресло, к моему большому счастью, было оставлено за дверью, а мне помогли войти в кабинет. Хотя в помощи я, конечно, не нуждалась.

Кабинки были отгорожены тоненькими шторками и меня завели в одну из них.

– Ложись на спину, – я легла, и медсестра положила на мои ноги влажные салфетки. – Сейчас я подам ток, скажешь, когда почувствуешь.

Я не почувствовала, но кивнула через некоторое время. Теперь мне оставалось только ждать, разглядывая потолок.

– Эй, ты недавно тут? – послышался мужской голос из-за соседней шторки.

– Ну, как сказать. Вроде бы почти шестнадцать лет.

– Что?! – шторка тут же отодвинулась, и за ней показался симпатичный парень примерно моего возраста.

Он показался мне знакомым.

– Врачи говорят, я все это время была в коме, – объяснила я.

– Но как ты тогда… – на его лице отразилось недоверие.

– Сама не знаю. Я просто могу делать это все, – я пожала плечами.

– Это… интересно, – только и выдавил он.

– Лично я не верю им. Хотя бы потому, что такое невозможно.

Возможно, я только больше сбила парня с толку. Ну, в этом вся я…

– Ладно, я Дмитрий, кстати, – парень протянул мне руку, и я пожала ее.

– Ребекка. А ты тут с чем? – поинтересовалась я.

– С кошмарами, – помрачнел Дмитрий. – Мне порою снятся такие сны, что этот мир перестает казаться реальным.

– Вот как? Мне, если честно, тоже кажется, что этот мир ненастоящий.

Дима как-то странно на меня посмотрел.

– Ну, ты не перегибай палку. Мне просто кажется… я ведь здесь, я существую и провожу большую часть своей жизни именно тут, а мои кошмары – просто сны.

– А что тебе снится? – как можно вежливей поинтересовалась я.

– Я не знаю, как это описать, но… мне снится мужчина с длинными черными волосами, его глаза тоже черные, чуть ли не пустые… Я почему-то лежу, и мои конечности непроизвольно двигаются, а потом… этот мужчина перерезает мое горло ножом. И я уже вижу себя со стороны, но… это не я. Это ребенок. Совсем маленький. Около месяца от роду. В таком вот духе.

– Как твоя фамилия?

Мне перехватило дыхание. Если я права…

– Сойка. Дмитрий Сойка.

Я даже забыла, как дышать, в комнате вдруг закончился воздух, но я, тем не менее, радостно улыбнулась.

– Твои родители здесь? – спросила я в предвкушении.

– Они приезжают каждый день, но… прости, я ничего не понимаю, – Дима неловко улыбнулся.

– Тебе и не нужно… это мое, личное. Впрочем, какая разница? – спросила я саму себя. – Все это время, которое я была в коме здесь, я существовала и жила в другом мире, и я все это помню. Так вот, в том мире твои родители были моими приемными родителями, а тебя убили в тот день, когда я родилась… Все сходится!

Мне хотелось подскочить на ноги и метаться по комнате, как возбужденное животное в клетке.

– Ого… подожди, как ты могла видеть это все?

– Потому что этот мир ненастоящий! Теперь я точно это знаю. Это место – что-то вроде места передержки душ или места, где души проживают жизнь, отличную от той, которую прожили на Земле…

– Тебя еще не водили с этим к психологу? – немного помедлив, спросил парень.

Я холодно посмотрела на него, думая, что ответить. Конечно, он ведь не захочет верить в то, что живет в ненастоящем мире.

– Должны. И я скажу ему то же самое! Кто-то ведь должен, как и я, понимать, что все это – иллюзия! – разгорячилась я.

– Тише-тише, – шикнул Дима. – Тебя ведь услышат и точно закроют в какой-нибудь психушке…

– Да, ты прав, в психиатрической больнице у меня точно ничего не выйдет… – согласилась я.

– Не выйдет чего? – парень с подозрением посмотрел на меня.

– Это не имеет значения. Главное, что я начинаю кое-что понимать!

– Пожалуйста, не делай глупостей! – взволнованно прошептал Дима.

– Не переживай за меня. Со мной все будет хорошо, – заверила я, посмотрев в его большие голубые глаза.

Когда процедура закончилась, медсестра сказала, что меня уже ждет психолог и попросила Диму меня проводить. Я послушно села в инвалидную коляску, которую мы вскоре оставили за ближайшим углом.

– А сколько ты здесь уже? – поинтересовалась я.

– Раз в полгода я прохожу обследование в течение двух недель.

– И как? Помогает?

– Пока я нахожусь здесь – да. Я попросту не вижу снов. Но стоит мне вернуться домой, как… как все начинается снова. Тебе просто не передать это чувство, когда тебе кажется, что ты умираешь, каждую ночь, и начинаешь думать о том, как мало ты успел сделать…

Я хмыкнула. Действительно, я ведь не в курсе, каково это, когда умираешь и не можешь ничего предпринять! Многим везет умереть во сне, без боли и страданий, но я…

Секундочку, я что, умерла?

Я остановилась, и Дима удивленно уставился на меня.

– Все хорошо? – осторожно спросил он.

– Да-да, все в порядке, пойдем, – я шла, словно во сне.

Перед глазами все начало расплываться, и я только и слышала, что шум крови в своей голове.

В одно мгновение меня окутала та самая боль, и я прислонилась к стене, тихонько застонав. Мир перед глазами куда-то поплыл, отчего у меня еще и закружилась голова.

Но потом все закончилось, и я увидела Димино лицо в нескольких сантиметрах от моего.

– Что-то мне подсказывает, что ты далеко не в порядке! – Дима помог мне встать. – Что это было?

Я промолчала. Что бы я ему ответила? Что снова начала умирать? Что связь с тем миром еще не утеряна? Я даже сама не знаю, что думать на этот счет.

– Так, сама ты до палаты не пойдешь. Я подожду тебя здесь и провожу, – твердо заявил Дима.

– А мы что, уже пришли? – я осмотрелась.

Я стояла прямо напротив кабинета психолога. Что ж, с Богом. Главное, не дать ему прочистить мне мозги и не дать понять, что я знаю главную тайну этого мира.

Я робко постучала в дверь и, постояв мгновение в нерешительности, вошла.

– Здравствуйте, – прочистив горло, поздоровалась я.

– Номер?

– Э… – я напрягла память. – Пятьдесят три, вроде.

– Хорошо, присаживайтесь.

Мужчина, наконец, оторвался от бумаг и посмотрел на меня поверх очков.

– Ты Ребекка, так?

– Да.

– Возраст?

– Можно подумать, вам еще не доложили все обо мне! – не выдержала я.

– Так, психоз на ранней стадии… – пробормотал доктор.

– Ничего подобного! Со мной все в порядке! Мы просто могли бы перейти к делу, вместо того, чтобы заниматься ерундой!

Психолог ничего не сказал, а лишь опустил голову и стал что-то записывать. Ну и пусть. Пускай пишет, что хочет. Что мне с того? Все равно меня не будет здесь уже очень скоро. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Что тебе снилось, Ребекка?

– А разве мне должно было что-то сниться? – усмехнулась я.

– Раз ты можешь говорить, делать логические выводы и попросту сидеть и ходить, значит, пока твое тело было здесь в практически безжизненном состоянии, твой мозг бодрствовал где-то еще. Это интересно не только с научной точки зрения, но и с психологической. Пожалуйста, ответь на мой вопрос, – спокойно попросил врач.

Как ему удается оставаться таким спокойным?

– А что, если я не хочу? – я гордо вскинула подбородок.

– Ты должна, – его невозмутимость только больше раздувает во мне ярость.

– Ладно. Я скажу вам правду. За правду меня не упекут в палату с мягкими белыми стенами?

– Нет. Все, что ты скажешь здесь, останется в этих стенах.

– Ладно, сами напросились, – я глубоко вздохнула. – Начнем с того, что я – Вселенная извне. Я свет, который покрывала Тьма, и мне было хорошо в ее объятиях, несмотря на то, что она убивала меня. По крайней мере, мне так сказали… точнее, показали. Лично я считаю, что, пока я нахожусь рядом с Тьмой, – она безобидна.

Потом пришел Бог, он сделал из Света, то есть из меня, души, но у него осталось еще очень много. Какую-то часть он оставил себе, чтобы и дальше расширять границы космоса, а из того, что осталось, он сделал меня. Потом я, по наивности и глупости, выпустила Люцифера из его клетки, и он начал убивать. Я была отправлена на Землю, чтобы исправить свою ошибку. Что в итоге? Я убила Люцифера, но он оказался не тем, кого я должна была опасаться.

Там остался его сын, Антихрист. Он и является той Тьмой. Но он самый лучший человек, которого я когда-либо встречала. Без меня он может погибнуть. Он не сможет справиться со своей сущностью, а я, как назло, застряла здесь! – я учащенно дышала, чувствуя, как во мне вновь просыпается отчаяние.

– Вот как? – брови мужчины удивленно поползли вверх, даже карандаш вывалился из его пальцев.

– Да, именно так! – я смотрела на него исподлобья.

– То есть, из всего выходит, что ты считаешь тот мир настоящим? – он снова взял карандаш и приготовился к записыванию.

– Мне не остается ничего другого. Я провела там шестнадцать лет, – тихо сказала я.

– Не беспокойся. Того мира точно не существует. Я сумею тебе помочь.

Я скептически посмотрела на него.

– Для начала, мне нужно, чтобы ты рассказала мне все. Только тогда я смогу придумать способ…

– Я не скажу вам ни словом больше! Лучше вы скажите мне, как выбраться отсюда!

– Детка, все мы настоящие, и единственное место, куда мы можем уйти – это небытие.

– Значит, я должна умереть! – обрадовалась я.

– Нет. Нет! Я совсем не это имел в виду! – испугался мужчина.

Неужели я смогла развеять его спокойствие?

– Успокойтесь. Я шучу. Это все шутки. Простите меня, пожалуйста, просто вы меня так разозлили, что я решила вас разыграть. Не обращайте на это внимания, – отмахнулась я.

Видимо, следовало сто раз подумать, прежде чем говорить…

Но разве я когда-нибудь, хоть когда-нибудь так делала?

– Т-ты?

– Да, я вас обманула, – теперь я оставалась спокойной.

– Но я все равно не понимаю… – начал психолог.

На его столе зазвонил телефон. Врач снял трубку.

– Да-да, она уже у меня… да… Что?! Ладно, я поговорю с ней.

Он положил трубку и как-то странно на меня посмотрел.

– Говоришь, ты пошутила?

– Ну, да. Не мог же мне сниться такой бред. Я вообще не помню, что мне снилось, – соврала я.

– Допустим, – доктор встал из-за кресла и подошел ко мне. – Как ты тогда объяснишь пятна крови в ванной и на полу палаты? Они как раз ведут к твоей кровати. И простынь тоже вымазана в кровь, будто бы ты истекала ею.

Я замерла. Крови же не было! Моя нога была целой! Ведь, правда? Я ведь не сошла с ума? Да?

– Ну… знаете… вышла ночью в туалет и… – я почувствовала, как вспыхнули не только щеки, но и уши. Что ж, может, это мне и на руку? – Женские дела…

Я никогда не врала о таком, и сейчас чувствовала себя очень нелевко.

– Ага… допустим. Хочешь сказать, что несколько лет была тишь да гладь, а тут вдруг все встало на свои места? Почему тогда ты сейчас так спокойно сидишь?

– Отчего нет? Я же ведь вдруг очнулась… почему мое тело не может по-быстренькому вернуться к естественным… эм… природным процессам?

– И каковы ощущения? – какие к черту ощущения?

Я ничего об этом не знаю! Мое тело не такое, как у других женщин, оно не запрограммированно на продолжение рода. Оно здесь исключительно для того, чтобы умереть. Оно было создано для этого там, в том мире.

– Ну, знаете, живот болит…

– Не забывай, что ты говоришь с высококвалифицированным психотерапевтом. Я вижу, что ты врешь. К тому же, мне известно кое-что еще. Сегодня санитарка меняла постельное белье в твоей палате. Она нашла под твоим матрасом скальпель, вымазанный кровью. Как ты это объяснишь?

Внутри меня все похолодело. Я видела, что скальпель был чист! Как?

– Откуда я знаю, что он там делал?! – мой голос повысился на несколько тональностей. – Если вы забыли, я только вчера проснулась. Мало ли что могло происходить, пока меня тут не было?

– Да? А почему в процедурном кабинете не досчитались инвентаря?

– Это была не я! – я посмотрела мужчине прямо в глаза и не отводила взгляда, пока он не сдался.

– Ладно, считай, что я тебе поверил. Мы еще вернемся к этому разговору. Но руки ты мне все равно покажешь.

Я вытянула руки вперед и покрутила ими перед его лицом.

– Это что? – он указал на точечку на моей вене, которую окружал темно-фиолетовый синяк.

Мой мозг словно бы отключился на несколько мгновений. Откуда это? Вчера здесь ничего не было!

Неужели я действительно схожу с ума?

– У меня вчера брали кровь… – пробормотала я. – Или вы решили, что я уже успела уколоться какой-нибудь наркотой?!

Я с яростью посмотрела на доктора.

– Ладно. Ты можешь идти. Завтра придешь в это же время, хорошо?

– Хорошо, – отрешенно согласилась я и встала со стула.

Перед выходом я еще раз окинула комнату прощальным взглядом. Нет-нет, сюда я точно больше не вернусь!

Я даже забыла, что Дима ждет меня, и поэтому была приятно удивлена. Мне не хотелось оставаться одной. Я до смерти боялась своих мыслей и чувств.

Хотя мне в любом случае следует разобраться со всем более тщательно, прежде чем я приму окончательное решение…

– Ну, и о чем вы говорили? – Дима предложил мне свой локоть, и я взяла его под руку.

– Задал мне тысячу глупых вопросов…

– Да, понимаю. Он все время спрашивает одно и то же. Будто бы пытается найти предел твоей уравновешенности.

Дима довел меня прямо до палаты. Медсестры немного повозмущались, что я без инвалидной коляски, но быстро успокоились.

– Мои родители будут здесь в шесть. Я могу зайти за тобой, если ты еще не передумала.

– Не передумала. Буду ждать, – я тепло улыбнулась ему.

Я вошла в палату и замерла. На моей кровати сидела Элизабет. Она подняла ко мне полные слез глаза.

Я подошла к ней и крепко обняла. Еще никогда я не любила ее так, как любила сейчас.

– Выходит, ты теперь здесь… – проглотив ком в горле, сказала я.

Значит, она все-таки мертва… и как я не уследила за этим? Почему я теряю всех, кого люблю? Я исполнила предназначение, я принесла себя в жертву? Так за какие грехи я обречена страдать теперь?!

– Бекки, что ты имеешь в виду? Я всегда здесь была.

Она не помнит? Видимо, да. Не стоит ее мучить… она и так настрадалась.

– Бекки, зачем? – она всхлипнула.

– Что? Я не понимаю…

– Зачем ты пыталась себя убить? – немного помолчав, спросила она.

– Я не пыталась этого сделать! – но я попытаюсь…

Мне стало стыдно. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя так скверно.

– Но зачем тебе тогда понадобился скальпель? А вся та кровь? Медсестры сказали, ее было очень много!

– Я… – я не знала, что ей ответить.

Я села на кровать рядом с Лиззи и попыталась стянуть носок с левой ноги. Попыталась, потому что сразу у меня не вышло. Носок был пропитан кровью и присох к стопе. Только теперь я почувствовала пульсирующую боль.

– Ч-что это? – Элизабет испуганно отпрянула.

– Видимо, последствия от соприкосновения скальпеля с кожей, судя по всему.

– Но зачем? Боже, я зову медсестру…

– Сядь, – я схватила ее за талию и с силой усадила рядом с собой. – Не надо никого звать. Я просто проверяла, могу ли я чувствовать боль. Я не чувствовала ее, поэтому провела лезвием по ноге слишком сильно.

– А сейчас тебе больно?

– По правде говоря, больно стало только тогда, когда увидела кровь.

– Обязательно скажи об этом врачу!

Я покорно кивнула. Сейчас лучше во всем с ней соглашаться.

– Я привезла тебе покушать. Вот, еда из кафе быстрого питания. Думаю, тебе понравится.

– Хорошо, я потом поем, – я не хотела есть в присутствии Элизабет, пожирающей меня взглядом.

– Ох, мне до сих пор не верится! – Элизабет нежно потрепала меня по щекам. – Это точно чудо! Благословение свыше! Это же так удивительно!

Элизабет обняла меня, и я уткнулась носом ей в плечо. Ее мягкие волосы приятно щекотали мои щеки.

Если я смогу вырваться из этого мира, я больше никогда ее не увижу. Это так странно. Я полюбила ее, будто бы она по-настоящему была моей сестрой. Я с трудом сдерживала тяжелые рыдания, сдавившие все в моей груди.

Элизабет выпрямила спину, и я заметила округлость в области живота.

– Ты беременна? – теперь я пожирала ее глазами.

Лиззи, отчего-то, смутилась.

– Ну, да. Мы с Дмитрием так долго пытались и… это девочки. Их двое, – щеки Элизабет залил румянец. – Я еще не окончательно решила, но, думаю, это будут Дора и Венни. От Пандоры и Венеры. Может, немного странно, но…

– Лиззи! Все замечательно, все просто чудесно! – я снова обняла сестру.

Значит, ни Лиззи, ни Эшли не останутся одни. Эшли станет бабушкой, а Лиззи мамой.

У меня как гора с плеч свалилась. Мне будет легче оставить их.

* * *

Дима зашел за мной немного раньше, аргументируя это тем, что он устроит родителям сюрприз. Я откровенно его не понимала. Сомневаюсь, что они обрадуются мне, незнакомке. Мне просто очень хотелось взглянуть на них в последний раз.

Он был в палате с другими парнями и мальчишками, которые играли в карты.

– О, Сойка бабу привел! – загоготали двое, находившиеся ближе всего к двери.

– Не называй ее так! Ребекка, пойдем-ка лучше в коридор, – Дима схватил меня за руку и потащил наружу.

Мы сели на небольшой диван и стали ждать.

– Смотри, это они? – Дима указал на фигуры, которые я заметила задолго до него.

– Да, – выдохнула я.

Внутри меня все словно вытянулось в струну, которая тут же лопнет, даже если ветер просто дунет в ее сторону.

Вот они! Интересно, а мама все еще пахнет розами и шоколадом? А папа сигарой? Такой терпкой, с ментолом. Еще все время хочется чихать…

Я закрыла глаза и втянула носом воздух. Он, запах, был таким родным, что мне даже не хотелось его выдыхать.

В один момент мне показалось, что я вот-вот задохнусь от счастья. Я еле удерживала себя на месте. Мне хотелось подбежать к ним и не выпускать из своих объятий, мне хотелось, чтобы, как в детстве, папа закружил меня по комнате и засмеялся вместе со мной. Боже, как же я скучала по его басовитому смеху.

Но я продолжала сидеть, нервно теребя хлопчатобумажную ткань сорочки.

Дима встал и невыносимо медленно подошел к родителям. Он крепко обнял маму, и я была уверена, что он сейчас уткнется носом в ее белокурые волосы, чтобы насладиться их запахом, но он этого не сделал. Обняв ее, он пожал папе руку, а тот похлопал его по плечу. Дима стал между родителями и сказал им что-то очень тихо, а потом пожал плечами.

И тут они посмотрели на меня. У меня не получилось прочитать эмоции в их взглядах – чувств было слишком много. Все во мне испугано замерло, я бы даже закрыла глаза, но я не могла сделать это. Я даже моргать не могла, я лишь жадно вглядывалась в каждую мелочь на их лицах.

– Вы что, ее знаете? – также ничего не понимая, Дима хлопал глазами. – То есть вы… она… Черт, возьми! Вы что, ее помните?! Что происходит?…

Его вопрос остался без ответа.

Первым очнулся папа, он как-то неуклюже подошел и встал на колени рядом со мной, крепко обняв. Рядом тут же появилась мама, пытавшаяся подавить рыдания, что у нее плохо получалось. А вот папа себя не сдерживал. Да и я тоже.

– Бекки, Бекки, это правда ты?

Я не могла говорить. Мое горло сдавило так, что я не могла выдавить и звука. А еще мне кружилась голова. Я просто забыла дышать.

Может ли мое сердце разорваться? Сейчас оно болит так, словно это вот-вот произойдет. Как жалко, что у меня только две руки! Как жалко, что они такие крохотные, такие слабые, они не могут обнимать так, чтобы каждый понимал, как сильно я его люблю!

Немного придя в себя, я не смогла удержать в себе вопрос, мучивший меня уже более пяти минут.

– Как так получилось, что вы меня помните?

– О, детка, мы… – мама вопросительно посмотрела на папу.

– Говори, чего уж тут…

– Своровский убил нас, но здесь… эм… это место, в котором тебе дают прожить жизнь по другому сценарию. Как видишь, в этом мире Дима жив, но его тоже мучают воспоминания, несмотря на то, что он тогда был младенцем. А мы… нам дали выбор. Нам позволили помнить тебя. Понимаешь, здесь прошло шестнадцать долгих лет без тебя, но с нашим сыном. И, признаться, я постоянно чувствовала себя пустой.

– Да, со мной тоже было так. Тебя чертовски не хватало, малышка, – папа потрепал меня по голове.

– Постой-ка… раз ты здесь… ты умерла, Бекки? – мама испугалась, не смотря на то, что я теперь могла быть с ними вместе.

– Я не знаю. Если, как вы говорите, здесь все, кто умер в том мире, то, наверное, я тоже умерла. Но Эйрин говорила мне, что моя душа погибнет тоже…

– О, какой ужас! – мама снова обняла меня.

– И вы молчали все это время?! – разозлился Дима. – Я считал себя ненормальным!

– Сынок, – мама похлопала по пустому месту рядом с собой, приглашая Диму сесть. – Мы и сами запутались. Столько лет прошло. Мы не знали, что будет лучше для тебя.

– Пап? Можно я спрошу кое-что? – я прилегла на папино плечо.

– О чем угодно, Бекки.

– После вашей… после вашей смерти я прожила еще полтора месяца. За это время я кое-что узнала. Папа, это правда, что твоя коллекция ножей особенная?

– Ну, да… к чему ты клонишь?

– Мне сказали, что ты знал об этом мире чуть больше остальных.

– Да, я был… э… просвещенным человеком, – папа кашлянул.

– Ты когда-нибудь убивал чудовищ, для которых были предназначены ножи?

– Сергей, о чем она говорит? – встрепенулась мама.

– Пока я не женился на тебе я выискивал монстров, вроде вампиров и прочей нечисти. Поверьте, их в том мире было предостаточно.

– А в этом мире? Здесь есть монстры?

– Нет, милая. Этот мир для них не предназначен. Для них существует чистилище. Своеобразный рай монстров.

– Я думала, чистилище, это место, где души замаливают свои грехи… – я нахмурилась.

– Это мнение католиков. Мир устроен гораздо проще и в то же время гораздо сложнее, чем многие люди считают, – возразил папа.

– А что насчет твоего любимого ножа? Того, на котором написано…

– «Uno tantum error». «Достаточно одной ошибки» – вот как это переводится с латыни.

– Да, пап, я знаю. Ты много раз говорил мне об этом. Мне сказали, что этот нож может убить даже Бога, что он может убить… все.