Шут

* * *

Моргана словно очнулась от глубокого сна. Она взглянула на Корнелия, который сидел, привалившись спиной к деревянной стене, и, казалось, дремал.

– Это жестоко!

– Не спорю, но Кевин именно об этой участи мечтал.

– Та женщина, что стало с ней?

– Она умерла два месяца назад, взывая к высшим силам, прося их позаботиться о дочери. Ее услышал Высокий…

– И решил искупить свою вину?

– Он вряд ли в чем-то может винить себя… Моргана, в тебе говорят чувства.

– А кто-нибудь подумал, каково было ей?!

– Она была счастлива. Многие встречают настоящую любовь?

– Нет… Что стало с Кевином?

– Он умер. Еще тогда, в доме Высокого.

– Я хотела сказать, с Ищущим.

– Он бессмертен, как бессмертна жажда познаний… А мне пора умирать, я смертельно устал. Знаешь, когда живешь дольше положенного срока, смерть кажется желанным отдыхом и избавлением, словно просыпаешься после очень долгого и изматывающего сна.

– Мне будет не хватать тебя. И Дарию…

– Кстати, я написал для него письмо. Передай, когда он вернется.

– Передам.

– Его судьба скоро приведет его к дому, и начнется новая глава истории Драконьего замка…

На рассвете, после недолгого отдыха, Корнелий оседал коня и покинул дом Морганы уже навсегда. Ведьма долго смотрел ему вслед, и слезы текли по ее щекам. Когда проснулась Мелисса, на губах Морганы играла улыбка. У них было много времени, род Мэриме обрел наследницу.

Часть третья. Прошлое. Драконий замок

Летний день был теплым и ясным. Медленные белые облака бесшумно таяли в бездонном небе. Мальчик лежал на спине, вдыхая пряные ароматы леса. Ветер зашумел листвой. Вдруг несколько мелких камней скатились с горы, он нехотя отвел взгляд от неба. Без удивления, еще не оправившись от магии голубого небесного свода, рассматривал он странную тонкую фигуру. Женщина с абсолютно белыми длинными волосами, закутанная в коричневый плащ, стояла на тропе, в руках у нее была корзина с темно-зеленой, сочной листвой.

– Разве не принято здороваться при встрече, юноша?

– Простите мою рассеянность, леди… – Дарий поспешно поднялся и теперь в смущении стоял перед ней, склонившись в неловком поклоне.

– Леди? Лестно, но не по чину… Дарий, как я полагаю… – Мальчик удивленно распахнул глаза.

– Дарий, недостойный сын кузнеца.

– Моргана. Скромность украшает, но не стоит недооценивать себя…

– Моргана, та самая…

– Та самая, – женщина усмехнулась. – Та самая ведьма, которой пугают маленьких детей в твоей деревне и приходят излечиться от хворобы. Поможешь мне? Корзина стала тяжелой. Не побоишься? – Ее огромные зеленые глаза притягивали Дария, что-то загадочное было в выражении ее лица.

– Мне не страшно. – Он взял корзину, удивляясь ее тяжести и терпковатому запаху, исходившему от листьев, лежащих в ней.

Моргана неторопливо шла впереди, и мальчику казалось, что ее ступни не касаются земли, тропа петляла, лес становился все темнее. В предвкушении неизвестного сердце Дария учащенно билось. Он вспоминал рассказы соседских мальчишек о том, как ведьма заманивает к себе в лес детей и потом пожирает их заживо. Он помнил, как Марта, его мать, всегда бледнела, если кто-нибудь вспоминал Моргану при ней. Но сейчас ему не было страшно, эта женщина не пугала его вовсе.

Лес расступился, они вышли на залитую солнцем поляну, на краю которой стоял небольшой бревенчатый дом, внешне он ничем не напоминал жилище ведьмы.

– Вот мы и пришли. В благодарность за помощь я угощу тебя.

Дарий поставил корзину на пол и с интересом огляделся. Стены были увешаны пучками трав, на полках стояли причудливые бутыли и склянки, тускло поблескивали старинными переплетами толстые книги. Уютный очаг, чистый деревянный стол, обычная кухонная утварь. Дарий сел на лавку, Моргана поставила перед ним кружку с пряным напитком, положила толстый ломоть свежего хлеба.

– Угощайся.

– Благодарю. – Дарий сделал глоток и зажмурился от удовольствия. – Очень вкусно!

– Это простой рецепт, ты без труда можешь сам так приготовить.

Дарий наслаждался прохладой дома, вкусом хлеба и напитка, наблюдая, как Моргана ловко сортирует травы, увязывает их в пучки. Когда корзина опустела, ведьма подошла к мальчику, села рядом и в упор посмотрела на него.

– Ты необычный человек, Дарий, знаешь ли ты об этом? – Он пожал плечами. – Знаешь! Ты всегда знал это. Дай мне свои ладони. В линиях руки все линии судьбы. Левая – предопределенность, правая – твой выбор из всего многообразия пути.

Ведьма, рассмотрев ладони Дария, удовлетворенно кивнула.

– Все так, как должно быть… Запомни, Дарий, ты можешь всегда приходить в этот дом, отныне его двери открыты для тебя. А теперь ступай, Марта волнуется, а кузнец Том будет сердиться, сегодня у него работы больше обычного…

Дарий ушел от ведьмы с легким сердцем, ноги быстро несли его по лесной тропе. Дорога домой, как показалось ему, сократилась в несколько раз. У кузницы стояли лошади, незнакомый человек держал их за поводья.

– Дарий, где тебя носит?! Быстрее, работы невпроворот! – Кузнец неодобрительно посмотрел на него, и Дарий поспешно скинул рубаху и повязал кожаный фартук подмастерья, не желая сердить отца, и стал раздувать огонь.

Работа, как всегда, увлекла его, но голос Мограны продолжал звенеть в ушах, ее слова слушались в мерных ударах молота: «ТЫ НЕ-ОБЫЧ-НЫЙ ЧЕ-ЛО-ВЕК!».

* * *

Через несколько дней Дарию исполнилось десять лет. Марта испекла большой сладкий пирог с яблоками. По случаю праздника работу в кузнице закончили раньше. Разрумянившаяся от жара печи Марта, казалось, была чем-то встревожена, она суетилась, перекладывая миски с места на место, то и дело поглядывая в окно.

– Мы кого-то ждем?

– Нет, милый… Все готово, пора садиться за стол.

– Мама, что-нибудь случилось?

– Да нет же, все хорошо. А пирог удался в этот раз.

Ужинали в напряженном молчании. Том был мрачен и молчалив более обычного, поужинав, он с громким стуком поставил кружку на стол, взглянул исподлобья на Марту и, ссутулившись, вышел. Лучи закатного солнца окрасили комнату розоватым цветом. Дарий привык к мрачной замкнутости отца, но сегодня происходило что-то странное.

– Мама?

– Сегодня необычный день, сынок! – Она с грустью смотрела на мальчика, от этого взгляда сердце Дария сжалось. – Не задавай вопросов, скоро ты все узнаешь. Нам пора собираться.

Он хотел спросить, куда, но, посмотрев на Марту, осекся, она была сосредоточена и печальна. Дарий получил в подарок новую белоснежную рубашку с вышитым воротом. Марта велела переодеться, сама она надела лучшее свое платье, аккуратно подвязала волосы. Дарию почему-то вспомнилась встреча с Морганой, он почувствовал, что сегодня произойдет нечто важное.

– Выйдем, когда стемнеет, нас не должны увидеть…

* * *

Когда ночь опустилась на землю, Марта отвела его к стенам замка. Было что-то зловещее в высоких башнях и плеске воды глубокого рва. Свет полной луны серебрил путь. Марта крепко держала своего мальчика за руку и вздрагивала от каждого шороха. Они подошли к каменной стене, и стена медленно отошла в сторону. Фигура высокого седого мужчины появилась в проеме потайного хода.

Приложив палец к губам, незнакомец повлек их за собой. Они шли темными переходами замка, иногда останавливаясь, голоса и шаги людей раздавались рядом, потом все затихало, и они шли дальше. Мальчику не было страшно, он вдыхал особый запах замка, впитывал звуки, заставлявшие его сердце бешено колотиться в предчувствии восторга, как при нарушении строжайшего запрета. Иногда они замирали, прижавшись к стене, тогда слышны были близкие шаги и обрывки разговора, бряцание оружия или шуршание многочисленных женских юбок. Но вскоре звуки удалялись, и странная троица продолжала идти.

Марта боялась узнать путь, изредка она зажмуривалась, чтобы не видеть этих стен и не вспоминать. Наконец они достигли самой отдаленной части замка, тишина здесь казалась незыблемой. Мужчина отворил тяжелую дверь, издавшую протяжный стон, от которого кровь застыла у Марты в жилах. Он зажег свечи, озарившие часть большой круглой залы, стрельчатые окна которой были завешены припорошенными пылью тяжелыми портьерами.

Мужчина сдернул портьеру с ближайшего окна, и свет полной луны проник в помещение. В центре валялся перевернутый туалетный столик, осколки зеркала тускло блеснули из-под слоя пыли, резная кровать, оборванный балдахин – хаос запустения царил кругом. Марта всхлипнула, закрыв рукой рот, она нерешительно остановилась на пороге, словно боясь сделать шаг навстречу прошлому. Не обращая внимания на нее, мужчина опустился на колени перед мальчиком.

– Вот каким ты стал, Дарий. Ты очень похож на нее, те же брови, глаза. Твоя мать была первой красавицей. – Мальчик вопросительно посмотрел на Марту. – Она твоя верная кормилица, ты не сын кузнеца, ты – сын графа, законный наследник Драконьего замка и всех его земель!

– Кто вы?

– Твой дядя, Корнелий. Теперь здесь твой дом. Это была комната твоей матери, – он подошел к стене и откинул покрывало, закрывавшее портрет. – Смотри, Дарий, это она.

Дарий замер, рассматривая лицо прекрасной незнакомки – своей матери.

* * *

Когда Марта только вышла замуж за Тома и родила первенца, ее пригласили в Драконий замок в качестве кормилицы сына графини. Она была молодой и жизнерадостной женщиной, и потому ее сначала немного испугало такое приглашение в замок. Но постепенно она привыкла к новой роли и стала гордиться ею. Молочный брат графа – сын кузнеца остался при ней. Иногда во время ночного кормления Марта пеленала сына в дорогие графские покрывала, простодушно полагая, что это принесет счастье маленькому кузнецу, сумевшему волей судеб на миг занять место наследника.

Марта кормила младенца Дария, уложив вместо него в колыбель сына. Когда на лестнице, ведущей в покои, раздались тяжелые шаги, младенец на ее руках пронзительно закричал. Мужчина с залитым кровью лицом и сведенным судорогой ярости ртом ворвался в комнату. Он выхватил младенца из колыбели, сорвал расшитое гербами покрывало и, распахнув окно, выбросил кричащего ребенка в ночную тьму. Крик быстро затих, оборвавшись на высокой ноте. Кормилица забилась в истерике, прижимая к себе маленького графа, она в суеверном ужасе отползла в угол – этот человек со страшно перекошенным лицом, залитым кровью, убийца ее первенца, казался ей исчадием ада. Разгромив все вокруг, мужчина замер на миг перед ней. В соседней комнате раздались быстрые шаги, он вздрогнул и выбежал прочь.

Младенец столь же внезапно замолчал, словно сраженный страхом кормилицы. Марта, судорожно прижимая его к себе, тихонько выла.

В комнату вбежал высокий седеющий мужчина, он был бледен, сухие воспаленные глаза обшаривали комнату. Он кинулся к Марте. Провел рукой по ее волосам, медленно взял младенца из ослабевших вдруг рук кормилицы. Младенец замер в оцепенении, мужчина торопливо, но бережно распеленал его, он узнал родимое пятнышко на левом плечике и вздохнул с облегчением.

– Жив! Судьба сильнее смерти!!!

Под пристальным его взглядом Марта медленно поднялась с пола, подошла к нему, слезы катились по ее щекам.

– Слушай меня внимательно, чтобы гибель твоего первенца не была напрасной, ты должна молчать. Он будет расти твоим сыном в твоем доме…

Утром Марта вернулась в деревню, когда весть о страшной гибели наследника и смерти графини облетела округу. С тех пор Марта стала молчаливой, она почти не разговаривала с соседками и часами сидела у окна, укачивая младенца, внимательно всматриваясь в черты его лица, словно пытаясь кого-то узнать. Со временем она страстно привязалась к своему молочному сыну, ревниво оберегая его от посторонних, боясь любопытного взгляда, который мог бы сорвать завесу тайны.

Пророчество Высокого

Прошло несколько дней после смерти графини и возвращения Марты в деревню. Эти дни были полны горечи, страха и боли.

Вечер медленно опустился с небес, завершив еще один тяжелый день, и тени деревьев растаяли в полутьме. Ярко горел свет в доме Морганы, свечи потрескивали, и теплый прозрачный воск неторопливо стекал вниз, создавая причудливые наросты на медово-теплом теле свечей. Моргана в задумчивости смотрела на огонь, слушая рассказ Корнелия, вернувшегося из долгого путешествия. Она изучала осунувшееся, ставшее почти чужим лицо старого друга, которого обрела много лет назад. Когда-то давно они встретились в лесу, на первой охоте молодого графа Корнелия, эта встреча определила их судьбы.

Тогда был теплый осенний день, желтые листья сверкали золотом на фоне ярко-голубого неба, прядали гривами кони, трубил рожок, лаяли собаки, взявшие след. Юный Корнелий, поддавшись охотничьему азарту, скакал за резвыми гончими, мчавшимися по свежему следу. Собаки то исчезали в сухой осенней траве, громким лаем оглашая округу, то возникали вновь. Корнелий оторвался от остальных, воображение рисовало ему картины удачной охоты, как он с трофеем вернется к свите. Лай внезапно смолк, Корнелий пришпорил коня, почти уклонился от низкой ветки, больно хлестнувшей его по лицу, и оказался на небольшой поляне, в центре которой стояла девочка. Свесив розовые языки, тяжело дыша, собаки окружили ее, они переминались с лапы на лапу, тонко поскуливая.

– Ко мне, – прикрикнул он на собак. – Испугалась?

– Нет.

– Ты смелая. Что ты здесь делаешь?

– Собираю сон-траву. Я не боюсь собак, они меня никогда не тронут.

– Почему? Ты особенная?

– Угу.

– Как тебя зовут, особенная девочка?

– Моргана Мэриме, а ты – граф Корнелий, да?

– Да, ты угадала.

– Я не угадывала, я знаю тебя, ты будешь моим другом. – Она приблизилась к нему. – Ой, смотри, у тебя на щеке кровь.

– Видно, ветка хлестнула. – Корнелий дотронулся до правой щеки и, поморщившись, посмотрел на окровавленные пальцы. – Ерунда.

– Неправда, надо приложить лист подорожника, он остановит кровь.

Моргана нашла темно-зеленый лист, Корнелий спешился, привязал коня и послушно сел на поваленное дерево. Девочка приложила лист к царапине. Корнелий с интересом смотрел на нее, его забавляла серьезность, с которой Моргана возилась с подорожником. Его удивили ее яркие зеленые глаза и абсолютно белые, почти седые волосы.

– Никогда не видел таких белых волос!

– Это у всех в моей семье, говорят, что у мамы и бабушки были такие же, а вот брат у меня рыжий.

– У тебя есть брат?

– Да, старший, он такой умный!

– Чем это он умный?

– Не вертись, – Моргана строго посмотрела на него. – Он прочитал много книг, я так не могу, мне гулять интересней. В лесу очень красиво, правда?

– Правда.

– Вот и все, теперь быстро заживет!

– Спасибо, Моргана, ты меня спасла.

– Не за что! А спасла я не тебя, а зайку, он, бедный, так дрожал!

– А как же?..

– Собаки? А они забыли о нем…

– Забыли?!

– Я так захотела, понимаешь?

– Так вот оно что. – Корнелий в задумчивости уставился на Моргану, припоминая деревенские слухи. – Так ты… не может быть!..

– Ага, только не говори никому, пожалуйста, люди нас почему-то не любят…

С того дня прошло много лет. Корнелий обращался к Моргане за советом, и тогда ведьма доставала хрустальный шар, зажигала особые, витые свечи и заглядывала в будущее.

Однажды в недрах хрусталя увидела Моргана этот вечер: бледного, похудевшего Корнелия и себя, задумчиво смотрящую на огонь. Тогда сердце Морганы болезненно сжалось, а сейчас, слушая его и глядя на пламя, она понимала, что жизнь изменилась и время отныне будет течь иначе.

Корнелий рассказывал о встрече с тем, кто назвал себя Высоким, о смертельных ранах. Закончив рассказ, он в задумчивости замолчал, ожидая, что скажет Моргана. Ведьма встала и подложила дров в камин, закуталась в шаль и села напротив Корнелия.

– Помнишь, когда-то я рассказывала тебе о брате?

– О брате? Да, кажется, только то, что он был рыжим, его звали Кевин и однажды он исчез. Ты избегала разговоров о нем.

– Да. И на это была причина… – Она помолчала – Дар в моей семье всегда передавался женщинам, и поэтому в роду всегда рождались девочки. Но моя мать родила мальчика – это было плохим знаком, – значит, над семьей нависла угроза, но когда родилась я, все успокоились. Меня начали обучать еще с пеленок, магия была вокруг, вся семья жила ею, вся семья, кроме Кевина – он был лишен дара. Но магия привлекала его, он добывал редкие книги, для этого даже тайно проникал в библиотеку замка, где-то раздобыв чертежи подземных ходов, те самые, которыми пользовался потом ты. Его интересовал только путь в библиотеку… Знания стали его страстью. Он учился вместе со мной, хотя не мог взглядом зажечь огня и заставить деревянного человечка плясать на столе…

К нему в руки как-то попала необычная книга, будто бы написанная кровью, он замкнулся в себе и стал избегать нас, а потом исчез, оставив записку, показавшуюся нам странной. В ней говорилось о том, что Кевин уходит, чтобы обрести верховную силу знаний, поскольку он уверен теперь, что есть человек, способный эту силу дать ему.

Мама делала обряд возвращения домой, но впервые у нее ничего не получилось, потом я много раз пыталась найти брата и помочь ему, но все, что связано с Кевином, было словно окутано густым, клубящимся туманом… До недавнего времени. Кевин пришел ко мне в сновидении. Он стал великим магом, он изменил свою судьбу, но заплатил за это свободой. Мой брат давно не принадлежит себе, он служит знаниям.

Тогда же он рассказал мне о том, кого ты называешь Высоким. Будь осторожен, Корнелий, будь осторожен даже в мыслях, потому что все, что ты думаешь о нем, не секрет для него.

– Кто он на самом деле?

– Вряд ли я смогу ответить на твой вопрос, сама не знаю. Он не подвластен ни Свету, ни Тьме, возможно, он между ними…

В моей душе поселилась пустота. А потом… потом Высокий посетил меня. Как и ты, Корнелий, я знаю свою судьбу и тоже больше не принадлежу себе…

– Посетил? Он был здесь?!

– В некотором роде, здесь был его дух, это трудно объяснить…

– О чем просила ты?

– Я не просила, я должна следовать истории своего рода…

– О чем она?

– О любви и прощении, о настоящей любви, понимаешь, о той любви, что проходит сквозь века, над ней не властна смерть.

– Наверное, это счастье – встретить такую любовь?..

– И счастье, и проклятье одновременно…

– Ты знаешь, как умрешь?

– Да, я знаю, кто будет моим палачом и когда. Но у меня, как и у тебя, еще есть время…

– Есть время, – эхом отозвался Корнелий.

Они долго еще говорили о предстоящих делах и о наследнике, Дарии. Ведьма обещала помогать Марте и оберегать младенца. Высокий предсказал Дарию великое будущее. В окнах забрезжил рассвет, и Моргана поставила на огонь котелок с водой.

Несколько дней прожил Корнелий у нее, она помогла долечить раны. Но все чаще Корнелий думал о Высоком, который и пугал, и притягивал его одновременно. Назначив день отъезда, Корнелий начал собираться, Моргана лишь кивнула ему.

* * *

Утром выпал первый, ослепительно белый снег. Крупные пушистые снежинки неторопливо летели вниз, Моргана проводила Корнелия и долго смотрела ему вслед, она знала, что он вернется, но вернется совершенно другим.

– О, тот, кто называет себя Высоким, надеюсь, ты ведаешь, что творишь!

– Ведаю, ведьма, и как не тебе об этом знать! – пришел ответ из глубины роняющего снег неба.

* * *

Моргана вернулась в дом, подложила поленьев в огонь и зажгла душистые травы. Она думала о разговоре с Корнелием и вспоминала пророчество Высокого, данное ей.

Род Морганы берет свое начало от одной из богинь, если верить легенде. Богиня эта была могущественна и прекрасна, но полюбила простого человека и родила от него девочку. Ее возлюбленный вскоре погиб, она знала о скорой его смерти и не стала противиться судьбе, поскольку была мудрой и сильной. После его смерти богиню звали вечность и другие миры. Богиня вырастила дочь и благословила на светлое колдовство, после этого покинула наскучивший ей мир.

Так возник род Мэриме. Все женщины этого рода обладали магическим даром и белыми волосами как знаком этого дара. Они редко выходили замуж, живя искусством. Дела любовные не сильно интересовали их, скорее, мужчины нужны были для продолжения рода. И только одна из дочерей богини познала истинную любовь.

Он был воином и магом, сильным и смелым. Но войско его было разбито, сам он, тяжело раненный, вышел к дому, где жила ведьма. Так началась история воина и ведьмы. Три дня и три ночи боролась она со смертью, призывая его дух из страны теней. Утром четвертого дня он очнулся. Взгляды их встретились, и высшая магия окутала обоих, высшая магия судьбы и любви. Он поправлялся, совместное колдовство окрыляло и придавало силы, они были счастливы, но ничто не может продолжаться вечно. Воина звали битвы, ведьму держало место. Со времен прародительницы род Мэриме жил в этих местах, и покинуть их означало отречься.

Однажды он просто ушел, он бежал от нее, борясь за свободу. Она пыталась смириться с этим, пыталась понять его. Ведьма родила дочь. А потом, ночью, во время бури прокляла его, потому что боль утраты была сильнее разума. Она из камня, страсти и ненависти сотворила темного всадника, что поныне стоит на опушке леса. Она обрекла его на вечные поиски преданной им любви, она связала себя и его нерушимыми узами. Так, рождаясь вновь и вновь, воин должен был искать свою ведьму, чтобы принести ей любовь и смерть. И только обвенчанные смертью, найдут они покой там, где богиня-прародительница обрела новую жизнь. Так должен стоять каменный воин-всадник до тех пор, пока не придет воин к ведьме, пока не свершится колдовство, пока не разорвется замкнутый круг.

Высокий предсказал Моргане приход воина: когда рассыплется в прах каменный всадник на опушке леса, тогда найдет воин Моргану.

Наследник Драконьего замка

Со дня своего десятилетия Дарий стал часто появляться в замке, он изучил все потайные ходы и лестницы, он научился быть невидимым для всех и вездесущим. Дарий в совершенстве подражал волчьему вою и в самые темные часы ночи, отрываясь от пожелтевших страниц старой книги, издавал протяжный вой, от которого в страхе просыпался весь замок. На волка устраивали облавы, прочесывали среди ночи проклятое крыло замка слуги с факелами. После таких облав челядь долго боялась приближаться к лестнице, ведущей в башню, чего Дарий и добивался.

Дядя многое рассказал и показал ему. По ночам они сидели за книгами в заброшенном крыле замка. Днем, будучи нерадивым сыном кузнеца, сказавшись больным, Дарий спал, забравшись на чердак или зарывшись в стог свежего сена. Дни складывались в недели, недели в месяцы – время словно ускорило свой бег.

Корнелий оказался строгим учителем, он многого требовал от Дария, заставляя его штудировать трактаты, изучать труды древних философов, полузабытые языки, математику и медицину. Иногда, готовясь к очередному занятию, Корнелий становился очень серьезным, голос его менялся, во взгляде появлялась отстраненность – Дарий понимал, что этот урок будет особенным. Корнелий рассказывал о тайнах человеческой души, о том, где коренится страх и прячутся желания, о том, как заставить человека забыть о чем-то важном для него. Он учил Дария искусству понимания людей и управления их мыслями. Затаив дыхание, слушал Дарий своего учителя, предчувствуя, что эти знания не раз спасут ему жизнь.

Однажды после одной из долгих ночей, когда дядя словно экзаменовал Дария, заваливая его вопросами из разных областей, по окончании опроса Корнелий удовлетворенно кивнул, захлопнув толстый фолиант и пристально посмотрел на Дария.

– Ты хорошо справлялся до сих пор. Но теперь пора возвращаться в кузницу и заново постигать науку огня и железа. Отныне по утрам твое место в кузнице, молот укрепит твои руки. Книги слишком долго окружали тебя…

* * *

Солнечный свет терялся на пороге кузницы. В огромной печи шумел огонь, раскаленный воздух, впитавший дым, запах угля и жар, стал густым и тягучим. С детства, к неудовольствию Марты, Дарий часами просиживал здесь, поэтому без труда справлялся с простыми заданиями. Молчаливый Том большую часть своей жизни провел у наковальни и не привык к общению. Много лет назад, когда Марта вернулась из замка, между ней и мужем состоялся тихий разговор, после которого Том стал еще более молчаливым и замкнутым. Дарий для него словно и не существовал, до тех пор, пока не переступал порога кузницы.

Дни летели стремительно, боль в руках, мозоли, усталость стали для Дария привычными. Звенел молот, шипело железо, опускаемое в бочку с холодной ключевой водой, сыпались искры. Кузнец делал короткие замечания, иногда неодобрительно качал головой, реже молча кивал. Дария зачаровывал яркий, живой цвет раскаленного металла, ему нравилось ударами молота придавать форму, он постигал кузнечную магию огня.