Предновогодние хлопоты III

– Но этот посыл прекрасно согласуется со словами Серафима Саровского: «Спасись сам и с тобой спасутся тысячи», – сказал Денисов, – Мне такая синергия подходит, но думаю, что эффективность действий малых сил людей станет действенной в синергии с Богом. Монахи Малой Азии тринадцатого века синергию считали стяжанием благодати Святого Духа, они пытались опытно достичь состояния синергии, считали синергию объективным фактом.

– Соработничеством зовётся такая синергия у верующих, – сказал Усольцев, – Игорь Николаевич, кажется, мы неплохо спеваемся. Дуэт уже есть. Что-то наш третий певец мудрости молчит…

Он повернулся к Алику,

– Что ты всё молчишь, внеси свою лепту в наши философствования.

– Ай, Аллах! Ребята, я с вами не потяну говорить, где мне математику, – рассмеялся Алик, – вы такие умные вещи говорите. Знаете, мой отец книг мало прочёл, греков и немцев всяких не читал, всю жизнь нефтяником проработал. Он шутил, что нефтяники – это белые негры, измазанные нефтью, мы и жили в Баку в районе, который Чёрный город назывался. Отпуски отец не любил, на работу выходил за несколько дней раньше его окончания. А мне про «Что делать?» он простые и понятные вещи говорил: подлецу руку не подавай, – отмыть трудно будет, упавшему руку подай, – это Аллах в свою книгу запишет; родителей, стариков уважай, детей береги, чужого не бери, женщину люби, всех денег не возьмёшь, голым в мир пришёл, голым и уйдёшь. Мало совсем советовал, да? Запомнить легко, да? Запоминай и выполняй – будешь счастливым. Хорошо, когда на твоём пути мудрый человек встретится. Мой учитель математики, очень хороший человек, который мог самому тупому объяснить задание, говорил тем, кто зевал на уроках: уши чаще нужно чистить. И он был прав. Нужно постараться хорошее услышать, понять и это сохранить. Я Эйбата Муртузаевича хорошо слушал и запросто поступил на физмат, отца слушал, жил так, как мне он советовал. Хуже мне от этого не стало? Никому хуже не станет, если по таким простым закона будет жить. Нет, не могу я говорить. Ладно, простите, друзья, за выступление. Вот здесь в «карман» заверните, пожалуйста, Игорь Николаевич. Вай, какое имя красивое у улицы, да? Говорят, что этого садюгу, чекисты трое суток били, пока он не рассказал, где деньги спрятал ворованные, деньги не малые, говорят, стибрил. Бела Кун – имя какое-то нечеловеческое… здесь, здесь притормозите. Район у нас, мама не горюй! Друзья, а вы знаете, какое поверье в ходу у жителей моего родного Купчино?

Денисов и Усольцев одновременно отрицательно качнули головами.

– Здесь считают, что людей, которые грешили в этой жизни, нехорошо поступали, гадостями всякими занимались, Господь после смерти отправляет назад в Купчино, – произнёс Алик с серьёзнейшим выражением лица.

После короткой паузы, Денисов и Усольцевым дружно расхохотались. Алик достал бумажник. Денисов предостерегающе поднял руку.

– Стоп! Алик, пожалуйста, без этого – сегодня я «угощаю». Так, кажется, говорят у вас на Кавказе? Сегодня я «угощаю».

– Жора, что этот человек говорит, а? – развёл руками Алик. – Нет, это приятно, когда угощают, но одного угостишь, другого угостишь, третьего угостишь, чем семью угощать будешь? Нет, дорогой, ты в такую метель привёз нас домой – это стоит денег. Каждая работа стоит денег.

– Ну, уж метель – позёмка всего лишь. Алик, пожалуйста, давайте без этого. Мне было очень комфортно с такой компанией проехаться по родному городу, а деньги напрочь испортят память об этой неожиданной, приятной и тёплой встрече, – сказал Денисов.

– Мне кажется, что я в родном Баку оказался. Это у нас там, в ресторанах, возникают долгие и горячие споры между мужчинами, когда дело касается оплаты. У нас гамбургский счёт не в ходу. Все хватают друга за руки, непременно желая оплатить счёт лично, – проговорил Алик ворчливо.

Держа бумажник в руке, он вопросительно посмотрел на Усольцева.

– Игорь Николаевич прав. В самом деле, Ал, давай, не будем портить воспоминания об этой приятной встрече с замечательным человеком, давай-ка мы отомстим ему? Например, угостим по-нашенски когда-нибудь, да хотя бы в эти долгие новогодние праздники? – улыбаясь, сказал Усольцев.

– Ну, не знаю, – замялся Алик. – Дорога ложка к обеду. Не халявой ли это будет выглядеть? Кредит портит отношения, говорят.

– Всё в порядке, Алик, – сказал Денисов и обратился к Усольцеву, – а увидеться хотелось бы. Помните наш разговор у вашего дома?

– Давайте сразу после Нового года и увидимся. На моей территории, – кивнул Усольцев.

–Так, так, кажется, намечается интересный сабантуй. Это моё. Я люблю встречи на любой дружественной территории, – обрадовался Алик, – но без меня вам не обойтись. Вот там, я вам, Игорь Николаевич и «отомщу» по-полной, угощу без кавычек. У меня уже меню вызрело в голове: приготовлю для вас настоящее пити в глиняных горшочках, мне как раз из Баку отличный горох привезли и сушёную алычу. Баранины, правда, здесь хорошей не найти, но на безрыбье и рак колбаса. Пити – это такой гороховый супчик наваристый со специями и травками. Вах, вах, – пальчики оближешь! А как под него водочка идёт!

– У меня уже слюни потекли, – рассмеялся Денисов.

Уже взявшись за ручку двери, Усольцев неожиданно остановился и повернулся к Денисову.

– Игорь Николаевич, а не слишком ли много мистический звонков за три дня? Первым человеком, которого встретил я, вернувшись домой были вы. У нас случился отличный джемсейшн с совпадением взглядов на многие вещи. Сегодня мы опять встретились и опять приятные пересечения, да ещё вы отважно отметились в битве против выползней на нашей стороне. Мало того, за это время вы встретились с моим корешком Курносым. Прямо какой-то глас с небес, заставляющий призадуматься о знаках им посылаемых.

Усольцев повернулся к Алику.

– Ал, а ведь какой замечательный коллектив у нас получился бы, будь в наших рядах такой человек, как Игорь Николаевич, а?

Алик недоуменно глянул на друга, но через мгновенье лицо его осветилось широкой улыбкой.

– Жорж, это же отличная идея! – живо воскликнул он. – Это было бы то, что доктор прописал, это тот человек, который нам нужен. Игорь Николаевич, не хотите ли «сообразить на троих»?

– О чём вы, друзья? – улыбаясь, поднял брови Денисов.

Усольцев рассмеялся.

– О синергии и малых организованных в соработничестве силах. У Алика есть небольшой, но перспективный бизнес – полиграфия, реклама. Мы решили расшириться, появились новые идеи. Нужны не только руки, но и головы. Давайте к нашему берегу, Игорь Николаевич. Работать будем под девизом: «Один за всех – все за одного». Это официальное предложение. Негоже вам заниматься таким не солидным и опасным для жизни промыслом, уж извините меня за прямоту. К чему судьбу испытывать? Даже мистика сейчас на нашей стороне, не просто так случились неожиданные встречи с вами. Это знаки, обещающие плодотворное сотрудничество.

– Девиз мне нравится, – рассмеялся Денисов, – но неожиданно как-то…

–А хорошее всегда неожиданно, – не дал ему договорить Алик. – Заявление о приёме на работу, я подпишу сразу.

– Уговорили безработного гуманитария. Когда приступать к работе? – рассмеялся Денисов.

– Это не шутка. Сразу после праздников, – Алик протянул ему визитку.

Вслед за Усольцевым из машины, неуклюже вылез и Алик. Денисов, улыбаясь, провожал друзей взглядом. У входной двери они обернулись, Усольцев помахал рукой.

Денисов, улыбаясь, включил заднюю передачу и развернулся.

– – —

Временами срывался ветер. Снег продолжал сыпать, он причудливо метался и извивался по дороге белыми змейками, прибиваясь на ночлег к поребрикам; под дорожными фонарями, во влажном воздухе, струились перевёрнутые снежные конусы тусклого желтоватого света, временами разрываемые резкими порывами ветра. Машин было много, ехать приходилось небыстро, погода дисциплинировала. В колонках звучал мягкий голос Окуджавы.

Приподнятое настроение, оставленное встречей с Усольцевым и Аликом и радость от неожиданного и приятного предложения совместной работе, неожиданно стали уходить. Необъяснимая грусть и меланхоличная задумчивость прихватывали Денисова. Подступала неосознанная тревога, покалывало болезненно сердце. В голову, хаотично, сменяя друг друга рваными кусками, полезли тяжёлые мысли. О приближающейся старости, о бедности, которая стоит на пороге его дома, о сыне и жене, о том, что сердце стало чаще напоминать о себе, о смерти, которая любит приходить без приглашения, о болезнях.

Мысли неслись быстро, как лента видеомагнитофона при перемотке, а потом будто кто-то нажал на кнопку «Stop» и за чёрным экраном, исполосованном помехами и шумами, проявился голос, сухо произнёсший: «Два лежачих мужика, не многовато ли будет для одной несчастной женщины? Ты, как и все люди смертен. А как разобьёт тебя? Это дело обычное, с любым может случиться».

Ему стало жарко. Задыхаясь, он крутанул ручку стеклоподъёмника, открыл его почти до конца. С плотно сжатыми губами, побелевшим лицом и остановившимся взглядом он судорожно вцепился в руль. Липкая слабость сковывала душу слизистой, клейкой, парализующей массой. Червь уныния, постоянно загоняемый его волей в глубокую нору, заворчав, высунул из неё голову и выполз.

Внутри него вызревал крик отчаяния. Порыв этот отозвался быстрыми словами: «Господи, Господи, Господи, помоги Милостивый, помоги, помилуй и вразуми. Отжени от меня уныние, научи оправданиям твоим, не оставь меня, созижди во мне сердце чистое! Господи, избавь нас от чёрных стрел, летящих в нас во все дни и ночи!»

И вслед за этим он напористо, горячо и торопливо, зашептал слова своей любимой молитвы: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, приди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны и спаси, Блаже, души наша».

Раз за разом, повторяя без пауз слова молитвы, он был похож сейчас на человека, отчаянно, без устали, бегающего с вёдрами воды от колодца к горящему дому. Он не заметил, как через какое-то время его торопливость незаметно ушла; он уже произносил слова молитвы медленно, вдумчиво, осознанно, с удовольствием, испытывая тихую радость от произносимых святых слов, миллионы раз проговорённых в прошедших веках его соотечественниками, прошёптанных ими в горе и радости, в беде и порыве духовного восторга, перед смертельным боем и бесовским наваждением, в храме у икон, и в поле перед тяжёлой работой, в опасном пути и у ворот родного дома.

Денисов умолк. Дом ещё дымился, но он был спасён!

– – —

Когда он вёз Алика и Усольцева в Купчино, он заранее решил, что поедет назад по Московскому проспекту, но внутренний навигатор в момент внезапно полыхнувшего душевного слома почему-то сбился: возвращался он совсем другой дорогой, не замечая этого. Он вёл машину на «автопилоте». Останавливался на светофорах, притормаживал на опасных участках дороги, «моргая» фарами, обгонял зазевавшихся водителей, уступал дорогу встречным машинам при поворотах и редким прохожим на «зебрах», словом, вёл себя, как дисциплинированный, законопослушный водитель.

Очнулся он, переехав Фонтанку. По привычке автоматически остановил машину голосующему мужчине. Растерянно глянул по сторонам, заторможено и удивлённо осознавая, что он у дома с «нехорошей квартирой» на улице Гороховой, в которой когда-то жил Григорий Распутин.

– Мне бы на Полтавскую, – произнёс мужчина, пристально его разглядывая. Денисов заторможенно осмысливал наваждение, которое с ним произошло.

– Так едем, командир, или нет? – переспросил мужчина громко.

Денисов повернулся к нему. Секундное замешательство окончилось быстрым:

– Едем, едем, едем.

Продолжая недоверчиво поглядывать на него, мужчина сел в кресло. Поёрзав в нём, сказал:

– А вы окно не хотите закрыть? Вы, что скоропортящиеся продукты в машине храните?

Денисов глянул на него, после на открытое окно и суетливо закрыл его.

– Теперь самое время вентилятор печки включить, – подсказал, усмехнувшись, пассажир.

Когда Денисов послушно нажал на переключатель печки, он, заложил руки за шею и с хрустом, потягиваясь, заключил:

– Поспать бы сейчас минут шестьсот.

От него попахивало соляркой. Видимо, чтобы всё расставить по местам, он короткими фразами проговорил, внимательно наблюдая за дорогой:

– Из рейса я. В Ростов груз возил. Туда по солнцу въезжал, а назад в такую пургу попал. Машин в кюветах! Маманя на Гороховой живёт, вот зашёл попроведовать, хотел остаться, да жена растрезвонилась: приезжай да приезжай, типа заскучала. Послезавтра опять в рейс, в Псковскую область. Дорога хитрая сегодня, под снежком местами гололёда, а посыпать, кажется, забыли. Аккуратней, не гоните, мне не к спеху.

Он расположился поудобнее в кресле, закрыл глаза, тихо проговорив:

– Отдохнуть не успеешь и опять за баранку. Сейчас, слава Богу, на дорогах поспокойней стало, маленько утрясся беспредел. Есть, конечно, оторвилы, но оружие сейчас достать не проблема, мы теперь тоже «не пустые» ездим. Вот несколько лет назад были дела крутые. Я разок попал по-крупному, но жив остался. Нажил я тогда волос седых…

Он стал похрапывать.

Денисов слушал его вполуха, он находился в каком-то странном подвешенном состоянии отстранения от действительности, в подавленности духа, в зудящей, внутренней тревоге. В голове всплыли укоризненные слова Георгия о том, что ему не к лицу опасный и бесперспективный промысел «бомбилы», это сразу высветило в памяти и ставшие уже постоянными горячие призывы Марии заканчивать с этим промыслом, её тревожные состояния, связанные с этим. Вспомнился недавний случай с наглым толстяком-грабителем и множество негативных случаев, создававших нервотрёпку, разочарования, обиды, тягостные минуты попранного достоинства после хитроумных махинаций «кидал», напряжённые душевные состояния, когда рядом с ним сидели наркоманы, пьяные болтуны и легкомысленные нагловатые девицы.

Он соглашался со словами Георгия, сказанными прямодушно, откровенно, без увёрток и с сердечным огорчением в голосе – это был голос друга, нельзя было не заметить этого. Он и сам давно уже думал так же, решение покончить с такой «работой» медленно вызревало. Перед выездом из дома стали зарождаться неприятные приступы отчаяния, всё чаще приходилось себя переламывать, выезжать с тягостным настроением бесплодности того, что он делает. Он уставал, мучили тревожные состояния, всё острее проявлялись ощущения шаткости и фальшивости этого бега по заколдованному кругу, подпольности действий, неуверенности в себе, внутреннего разлома, порой и отвращения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.