Административный ресурс. Часть 1. Я вспомнил все, что надобно забыть

Конечно же, Григорию все это очень нравилось. Он находился в своей стихии! Будучи неплохим математиком и программистом, он написал для себя программу, которая не только сильно упростила учет торговых операций, но и позволяла рассчитывать вероятности роста или падения тех или иных валютных пар на основании статистических данных прошлых периодов, фундаментального анализа, новостного потока и мнений основных участников торгов. Написанный им продукт был настолько хорош, что декан факультета в его институте, куда он иногда захаживал после торгов на бирже, порекомендовал ему использовать его в качестве дипломной работы.

В 1994 году в российской банковской системе началась реструктуризация активов в пользу ГКО8 и ОФЗ9. Эта схема выглядела следующим образом. Банки продавали на ММВБ иностранную валюту (в основном – доллары США), а на вырученные рубли приобретали государственные ценные бумаги; после погашения ГКО банки покупали на вырученные рубли иностранную валюту и фиксировали в ней полученный доход. Затем все повторялось. В этой спекулятивной цепочке самым слабым звеном был рубль. За период с первого января 1992 года по первое января 1993 года обменный курс рубля снизился со 110 до 414,5 рублей на один доллар. В январе 1994 года обменный курс составлял 1607 рублей на один доллар. В середине 1994 года обменный курс опустился ниже 2000 рублей на доллар. Центральный банк вынужден был затрачивать немалые средства из своих тогда еще скудных золотовалютных резервов, чтобы справиться с ажиотажным спросом на иностранную валюту и не допустить падения обменного курса ниже допустимых значений.

Десятого октября Дерябина пригласила к себе в кабинет Тополева и Золкина. По ее взволнованному виду и просьбе закрыть за собой плотно дверь, чтобы их разговор никто не слышал, Гриша понял, что дело очень серьезное.

– Мне только что звонил Хлопотов… – начала заговорщицким тоном она. – Он сказал, что завтра доллар на бирже очень сильно вырастет.

– На сколько? – прервал ее вопросом дерзкий Золкин.

– На много! Очень много! Он не сказал, на сколько. Только посоветовал мне сегодня купить баксы по максимуму. На сколько только мы сможем.

– Ты ему веришь? – снова спросил Андрей.

– Конечно, верю! У него в Центральном банке все прикормлены. И потом: они там у себя в МФК с Аннексией давно замышляют какую-то махинацию с курсом. Им же скоро в приватизационных аукционах участвовать, а денег, судя по всему, не хватает, вот и решили курс качнуть.

– По моим подсчетам, если учесть остатки на наших счетах, мы можем купить миллион долларов, – доложил Григорий, лучше всех знающий обстановку с деньгами в банке. – Но для этого требуется благословение Дробинина. Мы ведь не только свои бабки в эту операцию вложим, но и бóльшую часть клиентских.

– Андрея Давыдовича я беру на себя, – заверила Ольга. – Звони Ивану и покупай миллион! – приказала она Грише.

Одиннадцатого октября, во вторник, на очередных торгах ММВБ курс рубля по отношению к доллару упал на 845 пунктов – до уровня 3926 рублей к доллару, то есть почти на четверть. Супримэксбанк заработал на этом чуть больше двухсот семидесяти тысяч долларов, чему, несомненно, радовались все посвященные в сделку работники. Дробинин на радостях даже подписал Грише служебную записку с разрешением купить и установить дилинговую систему «Рейтерс», а Ольга утвердила прием еще одной сотрудницы в помощь Григорию. Лену Ларину попросил взять на работу дилер банка «Империал» Леонид. Он был знакомым Дерябиной и частенько брал рубли Супримэкса в депозит по привлекательной процентной ставке.

К концу рабочего дня начальница валютного управления снова вызвала к себе Тополева и Золкина. На этот раз ее лицо выражало удовлетворенность от происходящего, но тем не менее Гриша почувствовал и нотки озабоченности.

– Мне снова звонил Хлопотов, – как и вчера, начала с той же фразы Дерябина. – Он сказал, что завтра курс доллара принудительно опустят туда, откуда он вырос. Мы все успели продать сегодня?

– Да, конечно! Я сразу после объявления результатов торгов позвонил Ивану в МФК и зафиксировал прибыль, – похвалился Григорий.

– Молодец! – похвалила Ольга. – А ты, Андрей, успел свою наличку распродать? – обратилась она к Золкину.

– Нет, конечно! Я думал, что доллар еще выше уйдет… – возбужденно и очень недовольно ответил Андрей.

– Ты можешь сейчас все скинуть по-быстрому?

– Постараюсь… – ответил Андрей и поторопился к себе в кабинет.

– Так давайте продадим сейчас миллион на томе10, а завтра откупим на тудей11? – предложил Гриша. – Я по неттингу12 рассчитаюсь – никуда деньги гонять не нужно будет. Заработаем еще столько же, сколько сегодня, а то и больше!

– Мы этого делать не будем, – безапелляционно ответила Ольга.

– Почему? – обиженным тоном поинтересовался Тополев.

– Гриша, присядь, пожалуйста. У меня к тебе очень важный разговор, – попросила Дерябина и указала подчиненному на кресло рядом со своим столом. – Александр Геннадьевич Хлопотов попросил нас с тобой о помощи. Они не успели распродать все доллары сегодня, поэтому он просит тебя завтра на бирже втюхать все остатки через мягкие валюты13, пока и те не обвалились.

– Хорошо… Я тогда свяжусь с Иваном и согласую свои действия.

– Боюсь, Ваня не в курсе происходящего, поэтому тебе придется действовать в одиночку. Если у тебя есть какие-нибудь вопросы, то задавай их прямо сейчас. Я свяжусь с Хлопотовым и передам тебе его ответы.

– Мне надо пятнадцать минут, чтобы подумать, систематизировать информацию и составить список с нужными мне данными.

– Иди, пиши и возвращайся скорее, – задумчиво произнесла Дерябина. – Завтра, как я понимаю, денечек будет еще тот!

Двенадцатого октября в зале биржевых торгов было пустовато: практически никого из грандов крупняка14. На скамейках суетились дилеры средних банков, нервно елозили совсем желторотые пацаны из только что получивших валютную лицензию банчков. В воздухе витали напряжение и ощущение чего-то страшного. Первыми прошли торги украинским карбованцем и белорусскими зайчиками. Супримэксбанк в лице Григория продал рекордный объем мягкой валюты в довольно короткие сроки. Мало кто знал, что курс сегодня рухнет, поэтому повышенное в десятки раз предложение нашло соответствующий спрос. Затем наступила пауза в торгах. Главный маклер биржи Мамонтов нервно метался от стола секретарей до кафедры, но торги долларов все не начинал. Вдруг в зал громко и быстро вбежали сотрудники ОМОН15 с автоматами и в балаклавах. Они окружили скамейки дилеров и направили на них стволы. После непродолжительной паузы в помещение вошел Геращенко – председатель Центрального банка России – и встал за кафедрой, прогнав оттуда Мамонтова. Взяв в руку деревянный молоточек, которым маклер стучит по столу, обозначая начало и конец торгов, громко, на весь торговый зал выкрикнул:

– Если я услышу от вас хоть один возглас «покупаю», то пеняйте на себя! Видите ребятишек, стоящих у вас за спиной? Ребята серьезные, взволнованные вчерашним повышением курса доллара, требующие наказать виновных за произошедшее. Поэтому не превращайте свое желание купить доллары в последний миг жизни на этой прекрасной планете. Стрельнут только так! Очень они на вас обижены, очень. Всем ясненько?

– Да-а-а! – хором ответили дилеры.

– Так что, начнем торги? Как тут у вас говорят? Курс предыдущих торгов – 3926 российских рублей за доллар США. Сколько там у вас заявок представлено, мне насрать! Шаг у вас какой?

– Один рубль, – робко ответил Мамонтов.

– Фигня какая! Так мы с вами до обеда не управимся… Давайте-ка по сто рублей шаг сделаем. Предлагаю купить доллары по 3825. Есть желающие?

В зале тихо и нервно рассмеялись.

– Нет? Странно… По 3700 кто купит? Молчите? 3600?

На уровне 2900 рублей к доллару Геращенко стукнул молоточком по столу и произнес:

– Фиксинг, господа-товарищи! Все свободны!

Затем посмотрел очень недобро на сотрудников биржи, погрозил им и дилерам указательным пальцем, повернулся к старшему по званию ОМОНовцу и крикнул:

– Конвой тоже свободен!

Затем так же решительно покинул торговую площадку, как и возник на ней.

Вернувшись после обеда в банк, Григорий зашел к Дерябиной отчитаться о торгах. Ольга была, как обычно, в хорошем настроении и очень по-деловому ставила автографы на листках из внушительной стопки на своем столе.

– Знаю, знаю! Уже наслышана, как вас Геракл16 сегодня чморил. Что, и правда ОМОН вас окружил и лязгал затворами? Говорят, кого-то прикладом даже долбанули за то, что он захотел доллары купить…

– ОМОН был, но никого не били и затворами не лязгали. Все прошло относительно спокойно, – ответил Гриша и улыбнулся.

– Ты большой молодец! Очень мне помог!

– Вам?

– Мне – в первую очередь! Ты еще молодой и не все понимаешь, особенно в деловых отношениях, но поверь: хоть золотые банкиры и заработали сегодня кучу бабла, я тоже осталась не внакладе. Да, кстати, тебе в благодарность за труды и дискомфорт я тоже кое-что выбила у этих жадюг. Вечером обещали доставить к подъезду нашего банка.

– Да ладно! И что же?

– Автомобиль «Опель-Омега», новенький. Белый, как мне сказали, – смущенно ответила Дерябина.

– Вот класс! – восторженно отреагировал Гриша. – А почему вы их жадинами называете?

– За то, что ты для них сделал, они как минимум должны были тебе «мерседес» подарить, а по-хорошему – квартиру в центре! – злясь на банкиров, высказалась Ольга. – Ты представляешь, сколько они заработали на этом движении доллара? Если мы с тобой торганули всего лишь миллионом и подняли двести семьдесят тысяч, то они открывали несколько сотен миллионов. Я думаю, их прибыль составила минимум пятьдесят миллионов долларов! Так что могли бы и раскошелится для тебя… Ты еще сегодня и их задницу прикрыл. Не думаю, что вчерашние и сегодняшние события пройдут безнаказанно и без соответствующей реакции властей. Будут и разборы полетов, и громкие отставки. Надо же народу отдать виноватых на съедение? А эти, как всегда, чистенькими выйдут из воды, вот увидишь…

Вскоре в дилинге Супримэксбанка появилась Ларина. Она недавно родила дочку и, став матерью-одиночкой, стремилась как можно скорее выйти на работу – подальше от пеленок и домашних забот. За ней одновременно ухаживали несколько молодых богатеньких банкиров – в том числе Леня из Империала, и уже знакомый Григорию Олег Толстиков из Мост-Банка. С ее приходом появились дополнительные источники информации из других кредитных учреждений о возможных движениях валют, на чем Гриша с Леной начали неплохо зарабатывать. Леонид и Олег почти каждый день сообщали Лариной о крупных пакетах на покупку и продажу, только чтобы заслужить внимание избранницы, а она, как настоящая дама, томила их в ожидании свиданий и своего решения. Но хорошее быстро заканчивается! Весной 1995 года Гришу пригласили на работу в АвтоВАЗ-Банк на должность начальника отдела с более высоким уровнем зарплаты и процентом от прибыли, а Лена устроилась в быстрорастущий банк по протекции одного из своих ухажеров.

Семейная жизнь Тополевых была счастливой. Оксана с Гришей жили с его бабушкой и дедушкой в четырехкомнатной квартире на Тверской улице. У них был личный автомобиль, по выходным отправлялись на дачу, вечерами долго гуляли по центру Москвы с преданным псом Артошей, делясь друг с другом событиями прошедшего дня. Оксана училась в институте за двоих, посещала все лекции, в точности конспектируя слова преподавателей, чтобы мужу было проще готовиться к сессии. Благодаря имени покойного деда Тополева, который много лет был деканом их учебного заведения, преподаватели университета поддерживали Гришу и позволяли ему учиться без отрыва от работы. Мелкие скандалы с бабушкой, которая никак не могла принять в свою жизнь невестку, случались еженедельно – в основном на бытовой почве. Евгения Львовна постоянно поучала Оксану, как надо правильно готовить и подавать еду мужу, как убираться и даже наносить макияж. Молодую девушку, естественно, эти придирки дико бесили. Она была не из той породы женщин, которые могут промолчать или стерпеть, поэтому частенько открывала рот и выдавала старикам порцию нормативной лексики, которая на какое-то время ставила их на место и заставляла заткнуться. Но бабушкино упорство было сродни глупости, поэтому молодоженам пришлось задуматься о приобретении собственного жилья.

Двенадцатого октября 1994 года президент Ельцин отправил председателя Центрального банка Геращенко в отставку. Тогда же Ельцин дал указание секретарю Совета безопасности Российской Федерации сформировать временную государственную комиссию по расследованию событий одиннадцатого октября.

Второго ноября Совет безопасности заслушал и обсудил доклад «Об итогах работы государственной комиссии по расследованию причин резкой дестабилизации финансового рынка». Было принято решение считать «обвальное падение курса рубля 11 октября 1994 г.» чрезвычайным происшествием, «представляющим угрозу национальной безопасности России». Непосредственной причиной инцидента была названа «раскоординированность, несвоевременность, а порой и некомпетентность решений и действий ряда федеральных органов исполнительной власти, непрофессионализм и безответственность некоторых должностных лиц». В числе последних были названы председатель Центрального банка, его заместитель, директор департамента Центрального банка, министр экономики, исполняющий обязанности министра финансов и его заместитель.

Досталось в решении Совета безопасности и банкирам: генеральному директору ММВБ – за то, что допустил грубое отступление от правил торгов; а также Гусинскому (Мост-Банк), Жуку (Нефтехимбанк), Авену (Альфа-Банк), Судакову (Международный Московский банк) и Овсянникову (Межкомбанк) – за то, что извлекли максимальную выгоду из «спровоцированного обвального падения курса рубля».

Как и предрекала Дерябина, никто из ее знакомой тройки банкиров даже не упоминался.

Любопытно, что выражение «черный вторник» стало крылатым лишь через год. Судя по всему, граждане России решили таким образом отдать дань своему страху перед непредсказуемостью финансовых рынков. С того памятного дня, одиннадцатого октября 1994 года, резко поползли вверх цены на продукты и различные товары; сотни тысяч людей в результате массовых сокращений и закрытия предприятий остались без работы, миллионы пенсионеров и работников бюджетных организаций оказались на грани выживания.

Факт «исчерпания» валютных резервов, о котором Геращенко заявил тринадцатого октября, не подтвердился. Хотя валютные резервы в июле-сентябре 1994 года действительно сократились примерно на два с половиной миллиарда долларов, их было вполне достаточно, чтобы погасить любые атаки на рубль. Согласно данным Центрального банка, валютные резервы денежных властей на начало октября составляли четыре с лишним миллиарда долларов, в то время как общий объем торгов одиннадцатого октября равнялся тремстам десяти миллионам долларов, а интервенции Центрального банка —восьмидесяти миллионам долларов, что составляло менее двух процентов от имевшихся на тот момент валютных резервов.

Тринадцатого октября обменный курс практически вернулся к своему прежнему значению (две тысячи девятьсот рублей к одному доллару), но розничные цены в стране не снизились, а продолжили свое наступательное движение.

В 1994 году в России возникли многочисленные «финансовые», «инвестиционные» и тому подобные компании, которые привлекали денежные средства населения в обмен на свои акции с невероятно высокой доходностью. Собственно, к банковской деятельности данные структуры никакого отношения не имели, в банковскую систему страны не входили, никакими гарантиями надежности не обладали, но, благодаря хорошо раскрученной рекламе, процветали. И все они на деле являлись финансовыми пирамидами, построенными по принципу возрастания количества вкладчиков, за счет средств которых выплачивались дивиденды ранее присоединившимся к мошеннической схеме игроков. После того как финансовые пирамиды обрушивались, обманутые вкладчики начинали предъявлять к государству претензии о взыскании непонятно с кого вложенных ими денежных средств и, желательно, с обещанными процентами. Короче говоря, получился дурдом.

По данным Агентства социальной информации, в начале девяностых годов на территории России существовали тысяча восемьсот финансовых пирамид. Самые известные из них – «Русский дом Селенга», АО «МММ», концерн «Тибет», компания «Хопер-инвест» и «Властелина».

Количество жертв финансовой игры акционерного общества «МММ» по России оценивалось экспертами в размере от пяти до двадцати четырех миллионов человек. «Хопер-инвест» обманул четыре миллиона вкладчиков, а концерн «Тибет» – двести тысяч. Мошенникам (Мавроди, Дрямову, Константиновой, Саломадину и другим) удалось заставить россиян вскрыть такие тайные сбережения, до которых никакая налоговая полиция в мире никогда бы в жизни не добралась.

Но, по законам замкнутой системы, если где-то убыло, то где-то обязательно прибудет. Одни разорялись, теряя последнее, а другие богатели и поднимались вверх по трупам своих конкурентов. Так, семнадцатого ноября 1995 года контрольный пакет государственных акций «Сибирского Никеля» был выставлен на залоговый аукцион, в результате которого его номинальным держателем стала организация «АННЕКСИЯ-Банк», основателями которой были Владимир Потугин и Михаил Проворов.

Залоговый аукцион – это сделка, по итогам которой банк предоставляет государству кредит, получая под залог какую-либо федеральную собственность. Идея создания аукционов принадлежала Владимиру Потугину, а позиционирование сделки заключалось в привлечении дополнительных средств в государственный бюджет.

Подробности проведения аукциона освещали по-разному. Согласно одной из версий, «АННЕКСИЯ-Банк» был единственным претендентом на предоставление кредита: кроме самой организации, заявки подали связанные с ней юридические лица, в том числе банк МФК. По другим сведениям, в аукционе должна была участвовать еще одна компания, гарантом которой выступил банк «Русский кредит». Однако из-за несоблюдения формальных условий до торгов фирма допущена не была. В ходе аукциона стоимость предприятия была увеличена только один раз – на сто тысяч долларов. Таким образом сумма, перешедшая в бюджет по итогам аукциона, составила всего сто семьдесят с небольшим миллионов долларов, хотя рыночная стоимость предприятия была в десятки раз выше. Треть этой суммы банкиры заработали только за один день «черного вторника».

Вскоре Центральный банк (ЦБ) отозвал лицензию у Супримэксбанка, что оказалось весьма вовремя и к месту. После этого банк и его клиенты лишились многомиллионных активов. В деловых кругах говорили о тесном сотрудничестве Дробинина с чиновниками Центробанка, которые предоставляли ему различные услуги в «похоронном» деле.

Следующей жертвой Андрея Дробинина стал Россита-банк, который был ликвидирован примерно через год. Дело Росситы не получило широкой огласки, но развивалось драматически, похоже на сюжет гангстерского фильма. За короткий период погибли и исчезли четверо чиновников банка, его президент умер на Кипре при загадочных обстоятельствах, а начальник службы безопасности, обладавший компрометирующей информацией о группе Дробинина, скончался на своей даче в Подмосковье. Все эти события происходили на глазах у власти, но никаких последствий не было. Вероятно, Дробинин имел влиятельных защитников, так как обладатель уникальных записей исчез, а компромат испарился.

В самый разгар судебных споров о судьбе Росситы в Самаре главный владелец здания банка был расстрелян из гранатомета, а последний руководитель кредитного учреждения пропал без вести.

Как только финансовое учреждение перешло под контроль Дробинина, возник новый скандал. На этот раз группа зацепила Министерство иностранных дел РФ. Главное управление по обслуживанию дипломатического корпуса перевело около восьмисот миллионов рублей в Росситу, но они вскоре исчезли. Однако это не имело никаких последствий. Была запущена процедура банкротства, и Андрей Дробинин с группой финансовых спекулянтов перешли в Легпромбанк. Там он нашел нового союзника – Александра Дунаева.

Похоже, изначально был разработан аналогичный план и для Легпромбанка. Дробинин и Дунаев при поддержке своих «братков» из силовых структур стали основными акционерами, затем активы были выведены за рубеж, а сам банк лишился лицензии и прекратил свое существование. Однако Легпромбанк оказался слишком сложной целью даже для таких хищников. Основные акционеры не собирались сдаваться, несмотря на массированную кампанию в СМИ против них. Им удалось добиться возбуждения уголовного дела против Дробинина по обвинению в преднамеренном банкротстве и хищении денежных средств в крупных размерах.

Еще не улеглись страсти вокруг Легпромбанка, как в прессе появились удивительные сообщения. Одно интернет-издание опубликовало статью под названием «Команда или банда?». Во время предвыборных баталий в Тульской области в здание администрации ворвались около тридцати человек и устроили хаос, избив журналистов и сотрудников полиции. Среди задержанных оказались работники Легпромбанка, а также сотрудники МВД, адвокаты и отставной генерал-лейтенант полиции. Всем этим действом руководил Андрей Дробинин, который был консультантом пресс-службы банка. Он нуждался в поддержке в Тульской области, чтобы расширить свой бизнес.

Говорят, Андрей Давыдович стремился получить лицензию на продажу оружия и взрывчатых веществ. Кредитование предприятий военно-промышленного комплекса было одним из основных направлений деятельности Легпромбанка. Менеджмент банка гордился программой сотрудничества с тульскими заводами, известными во всем мире. Возможно, рейдерам были интересны связи банка с оружейным бизнесом. Если бы Дробинин получил право на торговлю оборонной продукцией и контроль над финансовыми потоками оборонных предприятий, он мог бы стать важной фигурой в оружейном бизнесе и политической сфере России. Некоторые называли его отмороженным и связывали с наркотрафиком из Средней Азии и Афганистана, хотя это не было подтверждено.

Во время скандалов Дробинин временно скрылся в одной из европейских стран, откуда внимательно наблюдает за происходящими в России процессами в надежде когда-нибудь вернуться обратно и продолжить свой прибыльный бизнес.

Глава 4. Черный четверг

В девяностые годы двадцатого века на постсоветском пространстве произошло уникальное явление в сфере собственности, которого мир ранее не видел. Процесс приватизации в России привел к тому, что несколько человек взошли на вершину мирового списка Forbes, однако сотни миллионов других людей оказались на пороге бедности и выживания. Одним из наиболее влиятельных и успешных представителей этого времени был известный Борис Абрамович Березовский, чья финансово-промышленная и медиаимперия охватила всю страну.

Одной из наиболее значимых и известных компаний, принадлежавших Борису Абрамовичу, была ЛогоВАЗ, которая стала основным продавцом продукции автозавода в Тольятти. Фактически каждая третья машина, произведенная на этом заводе, становилась собственностью Березовского. Это позволило ему накопить финансовое богатство, которое в хрупком российском государстве девяностых годов давало ему возможность решать любые проблемы.

Благодаря огромному влиянию, Березовский смог создать свою медиаимперию. В 1995 году он основал акционерное общество «ОРТ», которое стало владельцем телеканала «Первый канал», доступного на телевизорах по всей России. Здесь работали множество известных отечественных журналистов и телеведущих, что способствовало укреплению его репутации.

1995 год оказался очень успешным для Березовского. Он стал совладельцем крупнейших компаний и владельцем ведущего российского авиаперевозчика – Аэрофлота. Компания Сибнефть, основанная в 1995 году, формально принадлежала Роману Абрамовичу, но Березовский пригласил его стать соучастником и также привлек его в качестве лоббиста.

Кроме того, Березовский имел значительную поддержку в Кремле и занимал важные государственные должности, был заместителем главы Совета безопасности РФ и депутатом Государственной Думы. Он осознавал, что никогда не станет президентом России, но владение империей позволяло ему чувствовать себя на вершине власти.

В начале апреля 1995 года Гришу Тополева пригласили на работу в АвтоВАЗбанк-Москва, через который Березовский управлял своими активами. На одной из межбанковских тусовок, которые устраивали брокерские компании для окучивания новых клиентов и ублажения существующих, Гриша познакомился с Сашей Азеевым. Его отец занимал высокий пост в Аэрофлоте и устроил сынка в обслуживающий авиакомпанию банк на руководящую должность по финансовой специальности. Саша, будучи человеком ленивым и много пьющим, сам работать не мог, не умел, да и просто не хотел, поэтому с превеликим удовольствием взял себе в заместители работящего, активного и уже хорошо зарекомендовавшего себя на биржевом валютном рынке Тополева.