Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

Что было ранее цветущим садом.

А вместе с человеком заодно

Скотам достанется и прочим гадам

Погибнуть под вселенским водопадом.

Воззрел Господь на землю – вот она

Растленная из Бога тянет жилы,

Ибо вся плоть, что Богом создана,

Свой путь, предписанный ей, извратила.

Не голословно Бог вознёс кулак

Над всем живым (а мы тому виною)…

Возможно, дальше всё пошло б не так,

Когда бы Бог не заприметил Ноя

В согбенной позе к Господу спиною.

Несложно было Богу рассмотреть

На винограднике в трудах благочестивца.

Духовную преодолеет смерть

Тот, кто пред Господом привык трудиться -

Учение отцов гласит о том.

Протестантизма этикой помечен

Спасётся человек своим трудом.

Ной, капиталистический Предтеча,

Усвоил эту правду с Междуречья.

Ной приобрёл пред Богом благодать

Своею непорочностью святою,

Хоть, говорят, что Ной любил поддать

И сыновей у Ноя было трое.

О Симе, Хаме, Иафете чуть

Позднее я поведаю особо.

А на земле, напомнить вам хочу,

Справляет бал духовная хвороба

И человек не самой высшей пробы…

Всем злодеяньям положить конец

Решил Господь. В свои благие планы

Трудягу Ноя посвятил Творец

И дал задание: Подняться рано,

Из древа гофер вырубить ковчег,

Что яхты Ромы нашего похлеще.

Мастеровит мужик был, и вообще

Любил Господь, когда краснодеревщик…

Красивые умел Ной делать вещи.

(Припомним, что произойдёт с Христом -

Из всех кандидатур, не меньше сотни,

По иудейской метрике отцом

Бог Сыну выберет того, кто плотник.

Заставит вырубить Голгофы крест

Служителей профессии древнейшей…

И если уж бежать из гиблых мест

В пургу в тайгу, куда не шлют депеши -

Оно сподручней с плотником, конечно.)

Завёл Господь-Бог о потопе речь.

Ной оторвал губищи от винища,

С понятьем, что недопустима течь,

Смолил бока внутри, снаружи – днище…

Как самогон столярный клей варил,

Прилаживал шпангоуты и снасти,

Локтей в три сотни Ной ковчег срубил…

Ведь тем, что был он на все руки мастер,

Ной Божью благодать обрёл отчасти,

Сам спасся и других от смерти спас.

За два бочонка марочной Массандры

Без тендера Ной выиграл заказ

На первую плавучую шаланду.

Ковчег тот представлял собою плот

В три палубы, жилья – кают штук двести,

Дверной проём, где предусмотрен вход,

Да сверху в локоть шириной отверстье

Для голубя – нести с простора вести.

«Я наведу потоп – сказал Господь -

Живое всё, в чём теплится дух жизни,

Прочь изведу и уничтожу плоть,

Но ты, мой богоизбранный, не кисни.

Я на тебя не обращу свой гнев.

Кишку слепую клизмы водомётом

Очищу наводнением, как хлев

Освобожу Я землю от помёта…

Не промахнусь, на скверну глаз намётан.

Могу наркотики вменить, разбой,

Ведь был бы человек – статья найдётся.

Но обойдусь с единственным тобой

Без перегибов лишних и эмоций,

Поставлю над тобою свой завет.

Войди в ковчег, сынов возьми с семейством.

Наложниц брать строжайший мой запрет

С угрозою домашнего ареста.

Скотам и тем не всем хватает места…

Из всех животных ты введи вовнутрь

По паре от любой двуполой плоти

Мужской и женской. Сверить не забудь,

Иначе пропадёт весь смысл в потопе.

Из всех скотов и птиц по роду их,

Всех пресмыкающихся ты по паре

Введи и этим сохрани в живых,

Как ни были бы у отдельных тварей

Несимпатичны и противны хари.

Меня освободишь ты от забот

Земли экологические ниши

Вновь заселять. Когда пристанет плот,

Реанимируй тех, кто еле дышит.

Организуй с собой в дорогу харч,

Травою свежей запасись сначала,

Чтоб видя, как грызёшь ты свой калач,

От голода корова б не мычала,

Мой абсолютный слух не омрачала».

Как повелел Господь, так сделал Ной,

Подробности о том в главе седьмой.

Глава 7 Начало потопа

Приказал Господь Ною: «Войди ты в ковчег

И к отплытью налаживай снасти.

Из всех прочих людей ты был праведней всех,

Твоё место теперь в бизнес-классе.

От всех чистых скотов отбери ты окрест

По семь пар, от нечистых – по двое».

(Так для чистых скотов исключил Бог инцест,

Для нечистых – сойдёт и такое.)

Семь попарно отобранных божеских птах

Взять с собой приказал наш Создатель.

(А нечистым, выходит, нет места в верхах?

Извините, а как птеродактиль?

По ошибке отбора забрался вандал

В синевы непорочной обитель.

Ной с собой эту мерзость в ковчег не забрал.

Так и сгинул тот скот в неолите.)

Предписаний благих не ослушался Ной,

Благоверным не зря слыл пред Богом,

С генофондом коробки грузил по одной

И акцизы наклеивал строго.

Всех двуполых развёл на второй-первый сорт,

С оформленьем решил все вопросы.

Однополые тайно проникли на борт,

А не то бы их Ной – дихлофосом.

Кто в собачьей шерсти, кто поглубже в щелях,

А микробы в мокроте и в пыли…

Все, кому плот из брёвен всего лишь топляк,

Те с дельфинами рядом поплыли.

До потопа прожил Ной шестьсот полных лет

И, похоже, не мучила грыжа,

А иначе, свершив этот труд на земле,

На воде бы он просто не выжил.

Подготовившись славно к великой беде,

Справил свой юбилей патриарх наш.

Через месяц потом на семнадцатый день

Страшно сделалось даже папаше.

На седьмой день недели, как Бог обещал,

Враз разверзлись все хляби и щели.

И на землю рванула такая моща

Накопившегося возмущенья,

Что в момент всё живое, залитое сплошь,

Уже булькало клизмою в попе.

Сорок дней и ночей нескончаемый дождь

Превратил в безнадёжные топи

Всё. Где раньше служили земле тополя,

Море волны свои распластало.

И зелёная наша планета Земля

Голубой на мгновение стала

По космическим меркам. Хватило вполне

Тех затопленных дней мирозданья

Жизни дух утопить в набежавшей волне,

Человеческое сбить дыханье.

Сорок дней прибывала вода всё сильней.

Да, рванул на груди Бог рубашку.

И уж горы ушли на пятнадцать локтей

Ниже волн залихватских барашков.

Истребилось всё то, что пора истребить.

И вулканы уже не дымились…

(Здесь хотелось бы мне, атеисту, спросить

Вы довольны собой, Ваша Милость?

Рубанули с плеча, но ребёнка слеза,

Может, всё-таки что-нибудь значит?

Повалился весь мир как под корень лоза…

А не нельзя было как-то иначе?

Как сказали бы Дарвин, Руссо и Вольтер:

У природы в достатке работы…

Впрочем, эти умы здесь не авторитет -

У Вас с ними особые счёты.

Революции дух Вы сумели поднять -

Вмиг решить все проблемы строптивых…

И пошла по земле бесовщина гонять

На истории локомотивах.

Свой у Вас, извините, к творенью подход -

Эволюция для богохульцев,

Шашки наголо и над поверхностью вод

Всё крушить на летающем блюдце.

Препираться с Творцом, даже если ты прав, -

Что носить на поля воду в сите.

Раз у Бога такой неуступчивый нрав,

Почему Он тогда наш Спаситель?

Сделать мир в интересах одних «Лучше всех»*,

Если Бог приложил все старанья,

То откуда тогда (жалко, что не у всех)

К братьям меньшим взялось состраданье?

Видит свет кто – ещё не ослеп до конца.

Да услышит имеющий уши.

В колпаке атеиста и весь в бубенцах

Я крещённый, но очень заблудший.

Из богатства души не отдал ничего,

На амвон не принёс ни рубля я.

Но Творца даже в самый момент ключевой

Озабоченность я представляю.)

Как там Ной в окружении коз, поросят

Переносит невзгоды погоды?

Из пробоины в небе дней сто пятьдесят

Вниз струились и множились воды.

Новой жизни Господь заварил свой бульон.

А как Отче кухарничать бросил,

Что за вести несёт голубок-почтальон -

Мы узнаем в главе номер восемь.

*«Лучше всех» – представители "богоизбранной нации", которой дозволительно всё в установлении своей власти над другими народами.

Глава 8 Похоже, приплыли

Бог заскучал по Ною, вспомнил он

О всех скотах, затворниках ковчега.

Так захотелось, выйдя на балкон,

Привычное услышать тега-тега.

Пять месяцев безбожно дождь хлестал

И струи лил в распахнутые окна.

Навёл Бог ветер, то есть дунул так,

Что хляби все как форточки захлопнул.

В дни очищенья страшного суда

Вращение Земли не прекращалось,

И центробежной силою вода

Обратно на орбиту возвращалась

В источник бездн, резервуар небес

Или в ещё какие там ангары,

Чтоб доблестные силы МЧС

Могли тушить таёжные пожары.

Корабль закончил бороздить простор

Числа – семнадцатого, месяца – июля.

Кошачьи лапы Араратских гор

Ковчег за днище мягко цапанули.

(Ну, цапнули, не велика беда.

Не я один теряю чувство меры.

Какую только цену иногда

Ни платят ради нужного размера.

А про дурёх я просто промолчу,

Бедняжек осуждать – немного кайфа.

Чтоб влезть в размер, готовы пить мочу

Иль в муках умереть от герболайфа.)

Два месяца ещё скрывался брег

И воды постепенно убывали

До октября, и лишь тогда ковчег

Конкретно сел на горном перевале.

Прошло ещё, быть точным, сорок дней

С кончины ненасытного потопа,

И на поминках миссии своей,

Не чокаясь, Ной опрокинул стопку.

В отверстие, что в локоть шириной,

Представилось очищенное небо

От ноосферы мерзости земной,

От ящуров и прочей непотребы.

Прочь ворон вылетал и прилетал,

Промокший возвращался на оконце.

Так без синоптиков Ной узнавал

Насколько землю просушило солнце.

Три раза ворон рвался на простор,

Исследовал скалистую махину,

Сливался с очертаньем чёрных гор,

Пока в них окончательно не сгинул

Вран в силу неизвестных нам причин.

И чтоб узнать – сошла ль вода с землицы,

Не простудиться, ноги замочив,

Ной выпустил в полёт иную птицу.

Покой не обретя для ног своих,

Над Ноя головою голубь кружит.

Пар поднимается и ветер стих,

Но вся земля – одна сплошная лужа.

Ной-патриарх по милости своей

Прощает птице, не нашедшей брода,

Но на семь дней, чтоб голубь стал умней,

Сажает взаперти на хлеб и воду.

Повременив ещё недельный срок,

Ной обратился вновь к услуге птичьей.

И вот уже под вечер голубок

Во рту приносит лист ему масличный.

Так Ной узнал, что с гор сошла вода.

Ещё семь дней – и вновь взмывает птица,

Чтоб ни с листом, ни с ветвью никогда

Назад в ковчег уже не возвратиться.

На радостях наш славный патриарх

Справляет шестьсот первый день рожденья.

А ворону и голубю в веках

Господь найдёт иное примененье.

Зверей не выпускал Ной с корабля,

И не одна скотина в трюмах сдохла.

Но лишь к двадцать седьмому февраля

Земля от вод достаточно просохла.

И Бог сказал: «Оставь, Ной, свой ковчег,

Пусть вся семья идёт вслед за тобою.

Вручаю вам навечно белый снег,

Зелёный бор и небо голубое.

Всех заклинаю именем Меня -

Всё то, что вам торжественно вменяю,

Пусть ваши дети бережно хранят

И добрым словом Бога вспоминают.

С собою выводи наружу всех -

Животных, пресмыкающихся, гадов.

Тюрьмой им стал спасительный ковчег,

Свободой будет зелени прохлада.

Соскучилась по ним моя земля.

Плодятся пусть без всякого пригляда».

(Позволю от себя добавить я:

Не человек, природы не загадят).

С ковчега Ной со всей своей семьёй

Сошёл на брег. Скарб вынесли невестки.

В поля рвануло прочее зверьё

И песней огласились перелески.

От птиц, животных с мыслею благой

От чистых всех собрал Ной понемногу,

На жертвеннике разложил огонь

И в жертву их принёс во славу Бога.

Создатель обонял сей чудный дух,

Словил в ноздрях мясца благоуханье.

Трещали шкварки и ласкали слух,

Творец пришёл к решеньям эпохальным.

Бог Землю впредь не будет проклинать

За злые человека помышленья.

Простит заблудшим нам природа-мать

Отроческие наши прегрешенья.

(От юности всё человека зло,

А значит быть нам с возрастом добрее.

И хочется молиться, чтоб пришло

То времечко как можно поскорее.

За мерзости не будет поражать

Господь всех скопом, как свершил однажды.

Действительно, какого, брат, рожна

Нам битым быть из-за соседской кражи?

Ворует он, наказывают нас.

За что, скажи, невинных гнать в остроги…

Другое дело если волей масс

Свой произвол вершат земные боги.

Дождём прибило лагерную пыль.

Тварь вылезла с щелей – из грязи в князи,

И сколько ты промежности ни мыль,

Не выведешь её без серной мази.

Семь тысяч лет мир зрел, но не добрел.

Зло юности так прочно, знать, впиталось.

И если вырос, но не поумнел,

То можно ли рассчитывать старость?

Что травмы родовой нам не избыть,

Неверие во мне вопит истошно:

Зла юности вовек не истребить,

И гниде стать законченною вошью.

Глас свыше к размножению зовёт.

И что призыв нам выполнить мешает?

Мэр Волгограда в роскоши живёт,

А матерей пособия лишают.

Последний вальдшнеп пискнул и исчез,

На Францию подлец сменил отчизну…

Чем дальше в лес меня ведёт прогресс,

Тем меньше оснований к оптимизму.

Из ямы пессимизма атеист

Не может видеть Божьей перспективы.

Созвездия зажглись и смотрят вниз,

Подмигивая путнику игриво.

И вот уже очередной Колумб

Рвёт горизонт, как на груди рубаху.

А мне всё кажется, что бог акул

Нам уготовил новую клоаку.

В предложенное новое ярмо

Мы лезем с любопытством, словно дети.

Зло юности и прочее дерьмо

Мир держит паутиной в Интернете.)

Бог призывает двигаться вперёд,

Земле родить ядрёную пшеницу

И обещает: дней круговорот

В одно мгновенье впредь не прекратится.

(Ждать атеисту скорого конца

От наводнения в России глупо.

Поддавшись уговорам мудреца,

Я снёс в утиль от Ноя мокроступы.

Но в голове моей проснулся царь:

Что если передумает Создатель

И с миною брезгливого Творца

Перестирнёт вновь самобранку-скатерть?)

Про радугу, завет и договор

Меж Ноем с Господом и многое другое

В главе девятой будет разговор,

И краешком про опьяненье Ноя.

Глава 9 Ной, пьянство и хамство

Благословил Бог Ноя и сынов,

Всем дал карт-бланш плодиться, размножаться,

Определил уделом для скотов

Страшиться человека и мужаться.

(Одной травой нам не насытить плоть.

Без жира в углеводах толку мало.

Врач-диетолог, строгий наш Господь,

Нам в пищу прописал есть, что попало.

Что движется, чирикает, живёт -

Всё передал Бог человеку в пищу…

Комками мёрзлыми летит жнивьё -

Загонщики с борзыми зверя рыщут.

Угроз не ведая, пушистые белки -

Жиры и углеводы скачут резво.

Всего делов-то – выставить силки,

Стравить, словить и горло перерезать.

К чему привычна нация твоя -

Особенно по вкусу, мне сдаётся.

Французу – устрица, хохлу – свинья,

Бомжаре – Тузик, если попадётся.)

Но человека колотушкой в лоб

Иль как иначе вытряхнуть из тела,

А плоть промыть, сварить и есть взахлёб -

Ни при каких! Бог против беспредела.

Едва железкой выписал по лбу

Брат Каин Авелю (ещё до катаклизма),

Бог на убийство возложил табу.

Теперь пришёл черёд каннибализма.

(Бог озадачился не с пустяка -

Как раньше лютовали отморозки,

Так и теперь в тайгу ведут «бычка»,

Из баловства убьют, за папироску.)

("Побег с бычком". Это когда пара матёрых рецидивистов уговаривают "мужика", то есть человека присевшего случайно и далёкого от реального криминала пойти "в бега". Его усиленно откармливают пару месяцев перед побегом, а потом действительно используют в качестве пищи.)

Господь сказал: «Взыщу за вашу кровь,

За вашу жизнь взыщу от зверя даже».

(Но как бы ни был сей запрет суров,

Для многих суть одна – как фишка ляжет.

Напрасно извращённые умы

Скептически относятся к Писанью.

Тот, кто другую жизнь возьмёт взаймы,

Людского не избегнет наказанья.

Возмездия никто не отвратит.

До срока смерть настигнет супостата,

И он своею жизнью возвратит

Чужую ту, что в долг забрал когда-то.

Не вами создан и не вам кончать,

Тем паче, что по образу похожий…

Права же перед Господом качать

С подобьем, без подобья – всё негоже.)

Ещё с большого взрыва знает Бог,

Что вспыльчив и горяч Он бесконечно

И не одну Галактику, небось,

Стёр в порошок, в муку, как путь наш Млечный.

Но чтоб Земля, любовница его,

Зелёная и хрупкая планета

Не пострадала, с Ноем договор

Господь скрепляет радугой завета.

«С людьми и с прочим, что ковчег сгрузил,

Я заключаю пакт ненападенья,

И как бы ваш прогресс меня ни злил,

Не уничтожу жизнь в одно мгновенье,

Не обращу на всходы бездны вод,

Не допущу впредь мерзость запустенья

И, как бы ни был грешен мой народ,

Не сделаю впредь жизнь своей мишенью.

Чтоб не шугалось по кустам зверьё

При имени Моём упоминанье,

Я знамение всем даю своё,

Как договор бессрочный между нами.

На составляющие белый свет

Я разложу и радугу подвешу

Напоминанием про мой обет

Мне самому и прочим громовержцам».

(Впредь, как бы ни был Бог зол на задир,

Завидит лишь завет под небесами,

Прочь скинет прокурорский свой мундир…

Мол, ну вас к чёрту, разбирайтесь сами.

И если твердь вдруг рухнет потолком,

И океаном в пучину смоет многих -

То не Господь накрыл нас колпаком,

А дело рук уже самих двуногих.

На радугу гляжу после дождя,

Ей дрожь земли передаёт свой зуммер.

Надежду слабую питаю я -

А может, Бог безумных образумит,

Зло помыслов добром сведёт на нет…)

Но истина – в семье не без урода -

Стара как мир и, обойдя весь свет,

Не обошла и патриарха рода.

В те времена библейских праотцов

В ещё неалкогольную эпоху

Ной регулярно жал своё винцо,

В чём преуспел действительно неплохо.

Однажды, вроде как на разговор,

К нему зашёл запойный Дионис сам,

О дегустации затеял спор,

А в результате оба напились в хлам.

Бог Дионис под утро улетел

Иные навестить с вином подвалы,

А в глубине шатра старик храпел,

Обпитый, неприкрытый и усталый.

Вошёл к отцу, напившемуся в хлам,

Хам Ноевич, родитель Ханаана,

Законченный неисправимый хам,

История хамей не знала хамов.

Зашёл, увидел: батя впополам.

Нет, чтобы дать отцу опохмелиться,

Сын вперился на детородный срам

И побежал увиденным делиться.

Готов был осквернить отца постель

С братьями, с не последними ослами.

А попадись ему в пути бордель,

Он перед шлюхами б отца ославил.

Два сына Ноя: Иафет и Сим

Не поддались на Хама уговоры

В шатёр отца последовать за ним

И тем спасли папашу от позора.

Достойные сыны, на Хама злы,

Одежды возложив себе на плечи,

Спиной к отцу, сбивая все углы,

Шли, благочестие тем обеспечив.

Так с головой повернутой назад

В боязни на мгновение отвлечься

Укрыли сыновья папашин зад

И с наготой избегли пересечься.

Проспался Ной от крепкого вина,

Узнал, какое сотворил Хам гадство.

И Ханаану тут пришла хана -

К родным дядьям Ной внука отдал в рабство.

А Сима с Иафетом наградил:

Объединил имущества друг с другом

И к Симу Иафета подселил

(Сомнительная, на мой взгляд, услуга).

Потомство Хама Ной велел отдать

Прислуживать участникам Исхода.

Так рядовое хамство может стать

Причиной разобщения народов.

По тексту, Ной был сверхблагочестив,

А мне так представляется – не очень.

Богопослушен, верно, не блудлив,

Но будущность легко решал за прочих.

Не ставлю я в вину алкоголизм,

Плюс очевидный – твёрдость в испытаньях.

Но, как неисправимый атеист,

Немного я скажу за воспитанье.

Манерам должным Ной не воспитал

Ребёнка, скажем попросту – профукал,

Не батогами Хама наказал,

А в рабство отдал собственного внука,

Что звали Ханааном. Так алкаш

В истории еврейского народа

Потомкам Сима выдал свой карт-бланш

Колонизировать кого угодно.

Потопа после Ной жил триста лет

Плюс пятьдесят и принял смерть счастливым.

Шестнадцать внуков, что оставил дед,

Размножатся потом, как дрозофилы.

Потомки их по свету разбрелись

И спорят меж собою, кто главнее.

От Сима к нам дошедший список лиц -

Семиты, но пока что не евреи.

Из всех живущих прочих на земле,

Кто не семиты, скажем, а арийцы,

Сокрыто тайною в глубокой мгле,

В Писании о них не говорится.

А что до Хама и его родни -

Покинут племена родные веси.

Как с Ханааном справились они,

Библейские евреи сложат песни.

В догадках пребывают разных стран

Учёные и спорят меж собою,

Что раньше было – древний Ханаан

Или жрецов фантазии про Ноя?

Глава 10 От Иафета мы, не от Хама

Сынов здесь Ноевых родословная:

Сима, Хама и Иафета.

Легла пред ними земля огромная

От Междуречья до края света.

От Иафета листвой осеннею

Сдуло внуков времён ветрами,

И по просторам они рассеялись

Разноязычными племенами.

Прочь разлетелись, потом составили

Нашу русскую панораму.

И как свидетельствует Писание -

От Иафета мы, не от Хама.

Кто разглагольствует, что изгои мы

(Наше пьянство ему в подмогу) -

Плохо тот знает свою историю

И не заглядывал в синагогу.

С ним бесполезно не то чтоб ссориться,

Даже спорить не будет смысла.

Лучше зажги нам лампаду в горнице

И не дозволь нам Всевышний спиться.

От Ханаана, потомства Хамского,

Хуша, Фута и Мицраима

Произошли племена Иранские

От Междуречья почти до Рима.

Люди из первых, ближневосточные

Аборигены сплошь Хамских линий.

Иевусеи, евеи, прочие

Всю Палестину заполонили.

Сима потомки в деторождении

Там отличились куда как меньше.

Это с того, что для размножения

Брали они лишь семитских женщин.

Тщательно книжники описали нам

Всю этнография после Ноя.

В тексте, однако, добавка вставлена,

Нам говорящая про другое.

Глава 11 Смешение языков. Вавилон

Был на земле всего один язык,

Одно наречие.

И заселил народец невелик

Всё Междуречье.

Плодился доеврейский пранарод

В Месопотамии,

Оттуда род Иакова пойдёт,

Скажу заранее.

Любил решать при пламени свечи

Вопросы вздорные

И научился делать кирпичи

Огнеупорные.

И взяли люди на себя обет

В своём тщеславии:

Чтоб след в истории на много лет

Они б оставили.

Построить башню до самих небес

Клялись не шёпотом:

«Чтоб Галилей потом туда залез

Для разных опытов.

Хотим, чтоб град наш был непобедим,

Во всём лидировал,

По силе имени с Творцом самим

Ассоциировал.

Достанем головой мы облака,

Подушки ватные.

Мы имя сделаем себе пока

Живём компактно мы.

Рассеявшись до самых дальних мест,

От слёз опухшие,

Достав рукой однажды до небес,

Всё будем лучшие.»