Огонь со мной

Весь тот вечер я не могла отвести от него глаз, и мне даже показалось, что он тоже несколько раз посмотрел на меня. Но, скорее всего, я просто принимаю желаемое за действительное. Ну с чего бы Кремер обратил на меня внимание? Я даже еще не бессмертная и ничем не выделяюсь среди остальных чародеев. Зато взгляд его темных глаз я постаралась запомнить. Его грустные, холодные и отстраненные, но в то же время притягательные глаза регулярно всплывали в моей памяти. Полная противоположность моим – запуганным и загнанным, во всем ищущим уловку и подвох.

Кремер всем своим видом демонстрировал силу, власть и значимость, причем для этого ничего особенного-то и не делал. В нем около двух метров сплошных мускулов, но при этом движения грациозны, вальяжны, словно мало, что в этом мире способно вызвать в нем хоть малейшее напряжение.

Молодые чародеи подходили к столу Совета и знакомились с боссами всех чародеев, а я так и не рискнула подойти к их столу. Я бы просто мямлила, как испуганная овечка, а это не тот эффект, который я хотела бы произвести на Кремера. Страхи, которые мы испытываем, способны сковать нас, словно цепи, которыми я покрыта в данный момент.

Я так мечтала добиться уважения если не во всем мире бессмертных, так хотя бы среди чародеев. Но чем яснее я сейчас осознаю, в какой ситуации оказалась, тем лучше понимаю, насколько у меня мало шансов реализовать эту мечту. Мол, посмотрите на меня: все, чего я смогла добиться, так это позволила себя схватить, не оказав никакого сопротивления, даже зелье не сработало, хотя это странно. Наверное, на такую, как я, Кремер даже не взглянул бы, а если бы и взглянул, то с отвращением. Ведь всему миру бессмертных известно, что именно чародеи создают смертельные ловушки, в которые никто не хотел бы угодить, а не сам чародей оказывается в ловушке и в плену, как я. И тут мои мысли и самобичевание прервались. В помещение, где я продолжала беспомощно валяться, с грохотом открылась дверь.

– О! Я вижу, что малышка уже очнулась, очень рад, – сказал парень, чьи глаза я видела в последний раз перед тем, как потерять сознание. – Как себя чувствуешь? Надеюсь, очень плохо, а если нет, то мы скоро это исправим, – продолжил он с той же жуткой улыбкой, с которой вырубил меня при первой нашей встрече.

– Кто ты?

Неужели этот писк принадлежал мне? Так, соберись! ─ приказала я себе. В конце концов ты обладаешь силой телекинеза, не достигнув даже бессмертия, что уже считается круто в мире чародеев, хотя это и не является обязательным атрибутом силы чародея. И если я проявлю себя среди магов, то, может быть, хотя бы Ремис наконец-то станет гордиться мной!

– Милая, – бархатным и в то же время несущим угрозу голосом произнес маг, – здесь вопросы задаем мы, а ты будешь хорошей девочкой и ответишь на них или очень сильно пожалеешь.

Это уже не сулило ничего хорошего для меня, хотя по цепям я могла бы и раньше догадаться, но то, каким ровным тоном произносил эти слова маг, оставило во мне надежду, что пытки ─ не главное блюдо в меню магов. Хотя кого я обманываю? Это же маги. Циничность их преступлений далеко за гранью понимания.

– Вы убьете меня?

Взять себя в руки и собраться у меня пока не получается. Конечно, они тебя убьют, они же маги – главные враги чародеев. Идиотка, веди себя достойно! Только о каких вопросах говорит маг? Мне ничего не известно о планах чародеев. В эту сферу меня пока не допускают. Так что есть шанс избежать пыток.

Проигнорировав мой вопрос, маг лишь широко улыбнулся, а глаза его заблестели, словно он уже продумывал способы моего убийства. Он наклонился, схватил меня, резко дернул вверх, чтобы я могла стоять, тут же закинул себе на плечо и куда-то потащил. От подобных манипуляций с моим несчастным телом меня сильно затошнило. Еще бы не хватало, чтобы я на плече мага опустошила свой желудок. Надо глубоко дышать! Давай же, Алика, дыши, дыши!

Глоток свежего воздуха принес некоторое облегчение, во всяком случае головокружение прекратилось, а вместе с ним и тошнота. И пока меня несли, я даже попыталась изучить обстановку, вглядываясь в стены, потолок, пол. Нас учили, что чародей, попавший в плен, должен изучить обстановку, понять слабые и сильные стороны врага. Но ничего интересного или того, что хоть как-то намекало бы на путь спасения, найти пока не получалось.

Удалось лишь заприметить серые каменные стены, черный потолок и то, что пол был покрыт песком. Мне казалось, что это ─ дорога на плаху, а я ─ овечка, которую несут на убой. Бедная, маленькая и беспомощная. Как же я порой себя ненавижу! Ремис обладает такой же силой, но при этом всегда с гордо поднятым подбородком, никому не позволяет себя унижать, всегда бесстрашен и уверен в себе. А я? Мне даже самой себе страшно признаться, что я не хотела бы быть наемником, как все чародеи, ведь тем самым я отвергаю саму сущность чародеев. Что же со мной не так? Всегда в стороне, всегда в тени, молчу, даже если есть, что сказать. Неуверенная и слабая, одним словом, овечка. Поэтому меня и схватили. Стояла у дерева, как на жертвенном алтаре: берите меня, маги, я вся ваша и даже сопротивляться не буду.

Но случилось то, что случилось, и теперь надо каким-то образом найти в себе силы и проявить себя хоть раз в жизни. Именно тут, у магов. Даже если мне суждено погибнуть, пусть до чародеев хотя бы долетят слухи, что я сделала это достойно. Лучше так, чем остаться в истории пустым местом, о котором если и будут вспоминать, то только как о комке, сотканном из страхов и неуверенности в себе.

Меня внесли в освещенную свечами комнату. Зачем магам свечи? Или они не знают об электричестве? Они совсем дикие варвары что ли?

– Посади ее на стул, – сказала девушка голосом, который не соответствовал ее хрупкости и красоте, но по какой-то странной причине привел меня в чувства быстрее, чем это мог бы сделать ушат холодной воды, опрокинутый прямо мне на голову.

Девушка совсем не была похожа на варвара, она была очень красива. Длинные, пышные локоны светлых волос, почти доходящие до поясницы, небесного цвета глаза, обрамленные темными густыми ресницами. Лицо овальной формы, острый носик, тонкие скулы делают ее внешность просто кукольной. Одета она в белое легкое льняное платье на бретелях, которые лишь подчеркивали обманчивую хрупкость девушки. Глубокий вырез дарил комплименты ее прекрасной груди и белоснежной коже.

Меня грубо кинули на стул, спинка которого удержала меня от падения. В комнате помимо моего улыбчивого мучителя ─ «улыбашки», как я мысленно прозвала любителя бить меня по голове, и девушки, находился еще один маг. Он был в белой футболке, которая отлично подчеркивала его мускулистую фигуру, черных джинсах и ботинках на широкой подошве. Смотрел он на меня весьма угрожающе и вместе с тем с любопытством. Темные волосы закрывали большую часть его лица, а в руке он держал бокал, наполненный какой-то жидкостью, напоминавшей коньяк или виски. Да, от виски и я бы сейчас не отказалась.

Тут до меня дошло, что девушка и парень с бокалом виски были на той поляне, где меня взяли в плен, они неожиданно появились после того, как вибрация, которую я ощущала, усилилась и игнорировать ее уже было попросту невозможно. Если все они выжили, тогда что же случилось с чародеями? Как чародеи позволили меня схватить?

Минуты две все молчали и просто смотрели на меня. Мой же взгляд метался от мага к магу, а также по всей комнате. Сложно сказать, что бы я сейчас хотела увидеть. Проще сказать, что бы я не хотела увидеть, ─ орудий пыток.

Свечей в комнате было много, и это давало возможность неплохо ее рассмотреть: высокий потолок, витражные окна, на полу паркет из темного дерева, незажженный камин, на котором стояли фотографии в рамках. В целом комната на варварскую землянку не походила.

Мой взгляд вернулся к магам, которые все так же молча меня разглядывали с напряженными выражениями лиц. То ли огонь от свечей так меня согрел внутренне, то ли осмелев от того, что в комнате не было орудий пыток, и поняв, что убивать прямо сейчас меня никто не собирается, я решила нарушить тишину первой.

– Ну и по какому поводу собрание? – Твердым голосом произнесла я, мысленно похвалив себя за смелость.

Девушка ухмыльнулась и подошла ближе.

– А она мне даже нравится, – сказала она таким тоном, словно раздавала команды магам.

– Не обманись, ей нельзя верить, – ответил парень в черных джинсах, сделав глоток из бокала.

– О! Я не столь наивна, дорогой. Но ты не можешь отрицать, что от нее исходит сила.

Эти слова меня напрягли. Сила? От меня? Да сейчас вся моя сила направлена на стремление удержаться на стуле, не разрыдаться и не затопить этот прекрасный паркет слезами, умоляя о пощаде.

– Итак, скажи нам, давно ли ты сотрудничаешь с чародеями? И почему? – Спросила девушка так спокойно, словно мы говорим о погоде.

Сотру… что я делаю? Я ведь правильно ее расслышала?

– Кхм, сотрудничаю? О чем ты? Если я и сотрудничаю, то примерно так же, как и вы между собой.

Несмотря на то что мои руки связаны были не сильно, я предпочла сейчас ими не размахивать, а просто махнула головой в сторону магов.

– Я чародей. О каком сотрудничестве ты говоришь?

Я мямлила и бубнила, поскольку ее вопрос откровенно поставил меня в тупик.

– Чародей? Ты?

Если словами можно захлебнуться, то это был именно тот случай. Девушка обернулась и посмотрела на своих друзей. На их лицах застыли немые вопросы и даже растерянность.

Парень с бокалом попытался шагнуть в мою сторону, но почему-то остановился. Что их всех привело в такое недоумение? Что я такого сказала, чего они сами не знали?

– Так, детка, если ты решила играть, то запомни, что я – мастер игр. Особенно люблю ролевые, но тут все зависит от того, насколько ты хочешь выиграть. А главное ─ у кого.

Красавица взяла стул, поставила его спинкой напротив меня и оседлала его, при этом платье ее неприлично задралось.

Нет, нет, играть с ней я точно не собираюсь. Эта чокнутая не входит в круг играющих по пятницам в покер девчонок. Черт, каких девчонок, какой покер? Алика, ты совсем слетела с катушек? Девичники с чародейками по пятницам – твоя мечта, а эта магиня – твой кошмар, который превратился в реальность!

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – Сглотнув, ответила я магине.

Игры с магами – это последнее, чего мне хотелось бы, даже по пятницам и даже в покер.

– О чем я? Ой, да я о том, что хочу посмотреть, как ты истекаешь кровью.

Она выпрямилась и ухватилась за спинку стула.

– О! Нет, я придумала: а давай мы просто поиграем в плохого доктора. Я буду доктором, буду изучать твою анатомию и все твои слабые места. Сразу предупреждаю: у меня тонкий слух и я не переношу громких звуков. Так что постарайся не кричать.

Я тихо всхлипнула, а остальные маги просто рассмеялись. Каким богам молиться в схожих ситуациях?

– Чего вы хотите от меня?

Да, мне почти удалось произнести эти слова без дрожи в голосе. Продолжать в том же духе? Ведь это заставило магов умолкнуть, а магиня уставилась на меня, ее ответом было лишь моргание.

– Вы, маги, славитесь злостью и бесчеловечностью. Почему бы вам просто не убить меня? Без издевательств. Проявить хоть раз милосердие! – Выпалила я, стараясь сдержать слезы.

И тут я вспомнила мольбы отца о милосердии в тот ужасный вечер в заброшенной библиотеке, от чего в животе узлом сжались все внутренности.

Кажется, этими словами вместо ожидания пощады я умудрилась только рассердить всех. Парень, который тихо и мирно попивал виски до сих пор, бросил свой бокал в камин и буквально в три шага долетел до меня. Схватил за цепи и, слегка приподняв, уставился на меня.

– Ты называешь магов бесчеловечными? ТЫ! – Заорал он прямо мне в лицо.

Мне только и оставалось, что смотреть в его черные глаза. Вероятно, это будет последним, что я увижу в своей жизни. Но они хотя бы красивые, призналась я себе, кажется, за секунду до своей смерти.

По какой-то причине смерть пока меня не настигала, поскольку маг продолжил говорить, правда, уже более спокойным тоном:

– Чародеи веками уничтожали магов, убивали детей, никого не щадили. Детей! – Его голос походил на тихий рык. – Почему бы нам не желать после этого смерти чародеям? Так ведь, нет? Не мы их преследуем, чародеи преследуют нас. Везде!

Мне показалось, что он готов разорвать меня на части. Затем он сменил крик на ропот человека, потерявшего всяческую надежду. Все, что я могла, это просто смотреть на него и ждать своей участи. Я вцепилась в тонкую нить цепи, что сковывала мои движения, и обмякла в руках разъяренного мага. Его реакция на мои слова была сравнима с инъекцией, которая парализует тело и разум. О чем он, черт возьми, говорит?!

– Оставь ее, Дориус!

Кажется, блондинку покинуло все веселье.

– Она не понимает. Боюсь, она реально верит в то, что говорит и делает.

Маг усадил меня на стул и отошел на приличное расстояние. А «улыбашка» уже не улыбался, он хмурил брови и молча смотрел на меня. Я же тем временем пыталась переварить слова магини.

– В то, что говорю и делаю? – Прошептала я. – Я никогда не убивала детей, – продолжила я, задыхаясь от возмущения, – чародеи только отлавливают негодяев, которые творят зло, которые не способны мирно жить. Маги сеют раздор, они виновники многих катастроф! Вы направляете всю свою силу на разрушения, мучите всех, кто попадается вам на глаза. Чародеи лишь пытаются вас остановить!

Сказав это, я поняла, что мои слова не сильно повлияли на эмоции магов. Они не сдвинулись с места, смотрели на меня, как на нечто весьма нелепое, неожиданно появившееся в их гостиной и несущее откровенную чушь. При этом они понимают, что могут в любую минуту прекратить это представление, раздавив меня, как таракана.

Что еще странно: слова парня об убийствах детей меня несколько встревожили. Не то чтобы я ему поверила, но никто при мне никогда не обсуждал убийства детей магов, я всегда думала, что речь идет о взрослых магах. Не могу представить, чтобы чародеи убивали детей, пусть даже и магов. Какой смысл наемникам убивать детей?

– Меня зовут Элли, и я все же предлагаю тебе немного поиграть, а именно воспользоваться телекинезом и отбросить меня к стенке.

Услышать такое от магини было неожиданно. Буквально. Очень странное предложение. С чего бы это ей захотелось отлететь к стенке? Маги ─ дикари, конечно, но к чему подобные «игры»? И еще кое-что меня сильно насторожило. Откуда ей известно, что я владею силой телекинеза? Для чародеев это большая редкость.

– Эмм… что? – Удивленно переспросила я.

– Воспользуйся телекинезом и откинь меня. Давай, детка. Ты сможешь, я даже встану поближе, чтобы ты не промахнулась.

Я бы не промахнулась, в телекинезе сложно промахнуться, ведь команду ты даешь мысленно, а руки лишь усиливают направление мысли. Вопрос только: на кой черт это магине? В чем подвох? Но она настроена вполне серьезно, и пусть ее улыбка не вводит в заблуждение. Она не шутит.

– Телекинезом? – Решила я уточнить.

– Но ты же владеешь телекинезом, так ведь?

Все присутствующие ухмылялись.

– У меня связаны руки.

Я, конечно, хотела бы надрать магам задницы, но что-то мне подсказывало, что это был бы некий трюк сумасшедшего. Да, связанные руки не сильно помешают мне использовать телекинез, но слабость во всем теле пыталась докричаться до уголков моего разума, что я не готова к играм с магами. И в просьбе магини есть что-то, чего я не понимаю, но при этом она прекрасно отдает себе отчет в том, что делает.

– Ну же, девочка, если ты действительно владеешь телекинезом, то сможешь справиться даже со связанными руками, – впервые с момента моего появления в этой комнате подал голос «улыбашка», – или тебе вернуть пояс чародеев? – Заржал он.

И тут меня словно ударили. Пояс! Никто не может стянуть пояс с чародея, даже если он еще не достиг бессмертия! А пояса на мне нет!

Что, черт возьми, произошло со мной на той поляне, а главное, после того как я потеряла сознание? Мои дальнейшие размышления оборвали.

– Мы ждем! Цепи тебе не помешают, – сухо произнесла блондинка.

Это верно. Да она читает мои мысли! Так, ладно. Если они желают, чтобы я пнула блондинку, мне стоит воспользоваться шансом. Что я теряю? Я ведь хотела проявить себя? Вот он – мой шанс. Кто сказал, что находиться в плену не всегда весело? Пнуть красотку? С удовольствием! Я справлюсь, пусть это будет последнее, что я смогу сделать. Тут я, несмотря на сковывающую меня цепь, подняла руки и посмотрела на магиню, которая, вместо того чтобы удивиться, лишь вздернула бровь и улыбнулась. «Сейчас я сотру ухмылочку с твоего прекрасного лица, дорогая», – прошептала я себе под нос. Дав мысленно команду, я направила все силы прямиком на нее, а руками указала путь. Лети-лети, блондинка, вместе со стулом! На, получай!

Руки мои немного вздрогнули, цепь звякнула, улыбка магини стала еще шире и… больше ничего не произошло. Она как сидела, обняв руками спинку стула, так и осталась в своей позе королевы вечера и даже не шелохнулась.

– Тут явно что-то пошло не так! – Сказал «улыбашка» и громко рассмеялся.

– Какого… черта?

Я посмотрела на свои руки, они были как чужие. Впервые за последние лет девять я не смогла использовать телекинез.

– Что такое, милочка? – С явной издевкой в голосе спросила Элли. – Не смогла? Ну, должна сказать, что серебро отвратительно влияет на магов и намертво перекрывает нашу силу.

При этих словах она кивком указала на цепь, что окутывала меня.

Смысл ее слов медленно, но верно прокладывал дорогу к осмыслению происходящего. Да, я слышала, что серебро плохо влияет на магов, как и на их союзников вампиров, только в отличие от вампиров серебро физического вреда магам не причиняет, зато усмиряет их силу. Я осмотрела цепь, и тут мозг начал подавать мне тревожные сигналы о том, что цепь серебряная, я чувствую слабость и не могу использовать телекинез. Но с чего бы серебряная цепь так могла повлиять на меня и мой телекинез? Почему моя сила пропала? Я ведь не маг!!!

Глава 3

– Вижу, что твой мозг сейчас пытается разгадать ребус. Позволь облегчить тебе задачу.

Элли выдержала театральную паузу, после чего плавно взмахнула рукой и обратилась к остальным магам:

– Позвольте представить самого глупого мага всех времен и народов, который еще и предательски сотрудничает с чародеями, пытающимися нас уничтожить!

У меня отвисла челюсть, буквально. Если она так шутит, то юмор магов мне не понять. Мое серое вещество, которое до этого пыталось найти логичное объяснение тому, что мне представили, теперь забуксовало где-то на полпути к не желательному для меня осмыслению. Но происходящее оставляло немного вариантов для поиска подходящего ответа.

– Ха, по-моему, малышка в шоке, Элли, – сказал «улыбашка», – мне кажется, что она нам не верит.

– Да, и это печально, Маркус.

Блондинку явно дико забавляло мое состояние человека, который вдруг узнал, что земля не плоская. Не знаю, как люди на это реагировали, но, думаю, наши состояния сейчас очень схожи.

Когда смешки и хмыканья утихли, Элли уставилась на меня, а во взгляде читалось уже даже не веселье, а скорее смертельная угроза.

– Как тебя зовут, детка, и сколько тебе лет? – Спросила красотка без намека на былое веселье.

– Алика.

У меня перехватило дыхание, я тяжело вздохнула и продолжила:

– Мне 23, и я не понимаю, при чем тут серебро, маги и я.

Несмотря на все попытки, я до сих пор не могла сложить пазл. Серебро, я, сотрудничество с чародеями, маги…

– Если ты не лжешь, а, судя по твоему лицу, это именно так, тогда у тебя сегодня будет вечер откровений, – хмыкнула Элли, но ее глаза были абсолютно серьезными, как и у Маркуса, и у парня с бокалом.

Этот парень уже без виски присел на коленки и оперся о стул, на котором сидела Элли. Мягко он обратился ко мне, и в его голосе звучала… обеспокоенность:

– Ты – маг, молодой маг, но, судя по силе, которую мы ощущаем, ты довольно могущественный маг. Только мы все никак не можем взять в толк, что ты делала с чародеями! Ответь, и мы не причиним тебе вреда.

– Эй, Дориус, говори за себя! Я еще не передумал свернуть ей шею за предательство! – Раздраженно крикнул «улыбашка», даже не пытаясь скрыть своего презрения ко мне.

– Маг? Предательство?

На этом силы окончательно меня покинули, и слезы, все это время подступавшие к горлу, наконец скатились по щекам.

– Я не понимаю, о чем вы. Я не маг, я чародей, – шмыгнула носом, – что вы сделали со мной, с моими силами, где остальные чародеи? Там, ну вы знаете, о чем я спрашиваю.

Последние слова я уже просто прошептала.

Что, черт возьми, происходит? Почему они думают, что я маг? Что случилось с остальными чародеями? Что с моим братом? Медленно, но верно я начинала осознавать происходящее с убедительностью надвигающегося поезда, причем понимая, что встречать на перроне мне некого. И никто не встретит меня.

– О, малышка! Мы их убили, всех. Если хочешь, могу провести экскурсию, их внутренности до сих пор украшают местную флору.

Ненавижу Маркуса! Ненавижу его! Как можно быть таким жестоким? После его слов у меня похолодело все внутри. Грудь сдавило, и я не могла даже вздохнуть. Я осталась одна. Одна в ситуации, выхода из которой нет.

То есть я больше не увижу своего брата? Я вспомнила, когда видела Ремиса в последний раз. Он тоже почувствовал, что операция пройдет неудачно? Они и его убили? Боги, нет! Мой брат! Мой единственный близкий человек! Нет, только не Ремис, только не он! Боги, пожалуйста, этого не может быть! Да, мы часто ссорились, но без него я не понимаю, как жить дальше. Я не смогу без него, он – все, что осталось от моей семьи. Ремис! Я должна о нем заботиться, нет… я не должна, но мы должны быть вместе, я не могу без него. Ремис… РЕМИС!!!

Внутренне я просто кричала, чуть не упала со стула, силы покинули меня, но «улыбашка» не позволил мне свалиться, поймал и жестко усадил обратно. Я даже не обратила на это внимания, думая лишь о братике, с которым мы столько пережили вместе, и, хоть я не могу сказать, что мы всегда прикрывали спины друг другу, слышать от «улыбашки», что Ремиса больше нет, было просто невыносимо.

Меня бросило в жар, казалось, что тело готово взорваться. На лбу выступил пот, кровь по венам побежала быстрее и нестерпимо стучало в висках. Не могу дышать, кажется, я задыхаюсь, а цепи только ухудшают положение. Кислород мне сейчас так же необходим, как огню, чтобы ярче гореть. Слезы теперь полились ручьем, я уже не могла это контролировать. Началась истерика. Внутренний жар, сдерживаемый цепями и окружением, уже невозможно было унять, слезы стали освобождением и успокоением. Страх смывался по мере того, как они градом проливались по щекам, скованность плавилась, прежние сомнения в том, кто я – маг или чародей, уже не имели значения. Все крутилось вокруг смерти брата.

– Фу! Прекрати, ненавижу бабские истерики! – Фыркнул Маркус.

– Что? Маркус при виде женских слез теряет силу воли, бодрящий дух и становится уязвимым? – Элли рассмеялась, но при этих ее словах маг только сильнее нахмурился.

Дориус взял Элли за руку и, притянув к себе, нежно поцеловал в висок.

– Полагаю, она нам сейчас ничего не скажет, у нее истерика, позволь Маркусу ее унести, – нежно прошептал Дориус.

– Согласна.

Элли приняла руку Дориуса и поднялась со стула.

– Маркус, будь любезен, отнеси ее в комнату на первом этаже. Дай ей воды и сними цепи.

– Снять цепи?

Я почти не следила за их диалогом, все мои мысли были только о Ремисе, но шок и неуверенность слышались в словах «улыбашки».

– Ты меня верно услышал.

– Но она…

– Сделай, как говорю, и поднимайся сюда, – прервала его Элли.

Маркус подошел ко мне, и наши взгляды встретились: мои глаза, наполненные слезами, и его, наполненные презрением. Я не ждала от него понимания, я почему-то подумала, что его взгляд обещает боль и что сейчас он опять меня ударит. Но удара не последовало. Он грубо схватил меня и вновь закинул на свое плечо, прошептал какие-то проклятья, после чего направился к выходу из комнаты.

Весь путь я не могла ни о чем думать, кроме как о брате, мне было плевать, как грубо меня кинул на плечо Маркус. Мне вдруг стало понятно, что во всем мире не найдется человека, которому было бы не все равно, что мне сейчас больно. Что теперь? Кто у меня остался? Мы с братом погибли на первой же нашей операции, технически я еще не мертва, но, вероятно, это ненадолго.

Я не заметила, как Маркус донес меня до комнаты. Резко открыв дверь, он дошел до кровати и небрежно скинул меня с плеча. Меня подбросило на матрасе, что немного привело меня в чувство и, все еще ожидая нападения от Маркуса, я уставилась на него, прикрывая себя руками.

Мы молча смотрели друг на друга: я в ожидании его нападения, а он просто с неприкрытой ненавистью. Ждать от него сказок на ночь не приходилось, но затянувшееся молчание начинало нервировать. Он еще какое-то время продолжал пялиться на меня, а затем резко развернулся и прошагал к шкафу у противоположной от кровати стены. Достал бутылку воды и кинул мне. Я едва успела ее поймать. Забыв о приличиях, я остервенело стала открывать бутылку зубами, затем впилась в нее и не отпустила, пока не осушила. «Улыбашка» все так же стоял и молча смотрел на меня, словно пытался что-то понять. И, вероятно, понял, поскольку заговорил тихим голосом: