Космопроходцы

Разведчики – Ломакин и Каледин – обнаружили в центре управления корабля только два трупа. Существа походили скорее на крупных лемуров, чем на людей, и, судя по их позам и наличию оружия в лапах, они просто-напросто убили друг друга. После чего никто в рубку управления так и не вошёл. Компьютер корабля по истечении длительного времени (Шустов определил этот временной отрезок в пятьсот лет) перешёл в спящий режим, не получая никаких сигналов и распоряжений от хозяев, после чего открыл люки и стал ждать.

В течение двух последующих суток на «ракете» побывали все пассажиры «Дерзкого» и свободные от вахты члены экипажа.

В «ракете» и вокруг неё были развёрнуты исследовательские комплексы, и учёные начали искать причину странного происшествия, после которого корабль так и не стартовал на свою родину.

Вскоре удалось оживить компьютер космолёта, подключив внешнее электропитание, по параметрам близкое к земному, и выяснить, что численность его экипажа достигала четырнадцати «лемуров», но все они на борту корабля почему-то отсутствовали. Ксенологи экспедиции проанализировали последние видеозаписи в памяти компьютера «ракеты», разработали модель взаимодействий членов экипажа между собой и сделали вывод, что «лемуры» обнаружили какой-то «артефакт» на поверхности Сферы, начали его исследовать, но поссорились и перебили друг друга.

– Что за артефакт они нашли? – спросил Бугров у Шустова, буквально поселившегося в «ракете».

– Не знаю, – ответил глава группы.

– Почему вы решили, что речь идёт об артефакте?

– Понимаете, Виталий Семёнович, язык этих братцев по разуму пока не поддаётся расшифровке, мы интерпретируем записанный их компьютером видеоряд. Артефакт – это наш перевод, так сказать.

– Где он находится?

– Точного района расположения компьютер почему-то не знает, но, по всей видимости, где-то недалеко от корабля, надо искать.

– Они пешком передвигались?

– В их транспортном трюме остался всего один аппарат, напоминает летающую тарелку. Наверно, они передвигались на таких «тарелках».

Поднимать корабль над поверхностью Сферы не хотелось, и Бугров вызвал Ломакина:

– Иван, обследуй этот район «моря» по развёртывающейся спирали. «Лемуры» где-то наткнулись на артефакт, а летали на «тарелках».

– Понял, капитан, – ответил оператор, чей шлюп в этот момент находился рядом с лемурской «ракетой». Ему тоже удалось побывать внутри инопланетного корабля, но его помощь исследователям была не нужна.

– Высылаю тебе в помощь два дрона, – добавил Бугров.

Шлюп взлетел.

«Дерзкий» выстрелил очередью беспилотников, имеющих видеокамеры и датчики.

На стекло шлема Ломакина легла призрачная картинка изломов «углеродного льда», передаваемая дронами. Хотя пока что их информация была лишней, он и сам всё прекрасно видел.

Искать артефакт долго не пришлось.

Сначала беспилотники зафиксировали нечто необычной формы – чисто губа кита! – или «ледяная арка» в километре от «ракеты лемуров», затем компьютер шлюпа поймал отражённый от арки сигнал локатора, и стало понятно, что «арка» накрывает некую щель или пещеру, уходящую в глубь «ледяного» слоя Сферы, в которой находится что-то металлическое.

– Нашёл!

– Не спеши, – осадил молодого человека Бугров. – Продолжаем работать по протоколу «Чужой», не забывай.

– Как можно, капитан? Хотя ничего опасного не наблюдаю, всё тихо-мирно.

– Тем не менее «лемуры» погибли.

– Они перестреляли друг друга.

– Могу подстраховать, – раздался в наушниках рации голос Каледина.

– Благодарствую, Фил, я справлюсь, – ответил Ломакин.

– Отправляйтесь следом, Филипп, – сказал Бугров. – Пойдёте парой. Надеюсь, вам не надо напоминать…

– О протоколе? – весело подхватил жизнерадостный Каледин. – Нет, капитан, я помню.

– Подключайте к системам контроля дроны.

– Ок.

– Иван, жди коллегу.

Ломакин хотел было процитировать капитану классика: кто не рискует, тот не пьёт шампанского, – но не отважился.

– Слушаюсь, капитан.

Через минуту киберпилот шлюпа подвесил аппарат над синеватой в лучах прожектора, мутно-прозрачной «ледяной» «губой кита-кашалота».

По сути это был карниз над щелью «пасти кашалота», образованный почти горизонтальной пластиной «льда».

Ломакин направил внутрь тёмной «пасти» луч прожектора.

Рядом завис катер Каледина:

– Что нашёл?

– Внутри что-то блестит.

– Надо выйти и посмотреть.

– Сначала запустим дрон, дружище.

– Соблюдаем СРАМ? – засмеялся Каледин. – Срам, да и только.

Ломакин вспыхнул, но сдержался.

– Срам будет, если мы ошибёмся.

Беспилотник, напоминающий небольшого размера речного ската, скользнул под «губу кашалота».

Над консолью управления шлюпом вырос призрачный лист экрана, развернулся объёмным окном. Прожекторов дрон не имел, но его видеокамеры обладали высокой чувствительностью, и света бортового осветителя хватало, чтобы в подробностях рассмотреть открывшееся пространство пещеры, напоминающей глотку гигантского кита.

Высота «глотки» достигала четырёх-пяти метров, ширина – более двух десятков метров, а задний её конец был не виден, так как уходил под углом в тридцать градусов в глубины «ледяного» слоя Сферы.

Округлый потолок пещеры был волнистым, как стиральная доска, словно действительно представлял когда-то слой воды, покрытый извилистыми волнами. Пол пещеры также представлял собой взбаламученный слой «воды», покрытый барашками замёрзших волн.

В центре пещеры стояла знакомая лемурская «летающая тарелка» с распахнутым боковым люком. За ней, ближе к дальнему концу полости, располагалась вторая. А между ними неподвижно лежали два «лемура» в тускло мерцающих серебром скафандрах. С оружием в руках, вполне похожим на земные пистолеты.

– Трупы! – прокомментировал изображение Филипп; он тоже получал передачи беспилотника. – Что здесь происходит?! С какого бодуна они устроили перестрелку меж собой?!

– Надо разбираться. Но я вижу только два тела, где остальные?

– Предлагаю двинуться дальше, в глубь пещеры. Больше им некуда деться.

– Давай, всё равно придётся когда-нибудь проверить этот ход. Я пойду первым.

– Почему ты?

– Потому что прилетел сюда первым.

– Какое это имеет значение?

Ломакин снова почувствовал коготок раздражения, процарапавший голову, однако и на этот раз сумел взять себя в руки.

– Отвечаешь за спину, дружище.

Шлюп мягко скользнул в «глотку кашалота» глыбой жидкого металла, преобразуя форму корпуса из идеальной капли в линзу с «крылышками». Это был аппарат-трансформер, имеющий множество геометрических вариантов преобразования тела, способный двигаться в любых жидких и газовых средах и даже протискиваться в узкие щели.

Филипп был вынужден последовать за оператором «Дерзкого».

Зависли рядом с «тарелками» «лемуров», отрабатывая пункты императива «Чужой»: мигали прожекторами, включив рации на непрерывный запрос-дозвон, всматривались в столбцы символов и цифр, ползущие по внутренним поверхностям шлемных стёкол, означающие параметры среды, вслушивались в голоса бортовых компьютеров, оценивающих степень внешних угроз, держали пальцы, условно говоря (компьютер оружейных систем реагировал на их мысли), на «гашетках пулемётов»: десантные шлюпы класса «броненосец» мало в чём уступали по защищённости модулям высшей защиты класса «голем», а оружием обладали таким же: «громобоями» – высоковольтными разрядниками, лазерами и ракетными комплексами «Оса-2100».

– Сквозняком тянет… – пробормотал Ломакин.

– Каким ещё сквозняком? – удивился Каледин.

– Нехорошим… не чуешь?

Филипп помолчал.

– Ничем не пахнет… ты пошутил?

– Это не запах… что-то на уровне подсозналки… такое впечатление, будто гниёт куча навоза…

Каледин засмеялся.

– Ну и фантазия у вас, маэстро! Стихи случайно не пишете? Предлагаю сделать бросок вперёд, надо же выяснить, куда подевались остальные «лемуры».

Его катер первым устремился в горловину пещеры, ощупывая пол, стены и потолок лучом прожектора.

Ломакин сдержал негодующий окрик, подумав, что нет смысла спорить, кто главный и кто первый. Они в этом рейде были на равных. Хотя так и подмывало осадить горячего оператора исследовательской группы, сующегося «поперёк батьки в пекло».

Дальний конец пещеры действительно уходил под слой «льда» под углом в тридцать градусов, пока не превратился в суживающуюся вертикальную шахту.

– Не спеши, – сказал Иван, ощущая неприятный ветерок, шевелящий волосы на затылке. Это был не страх, а нечто другое, ожидание недобрых событий, каких-то негативных сюрпризов, запах тления, навеянный трупами инопланетян, ветерок опасности, который он назвал «сквозняком», и что-то ещё, тёмной тучей нависшее над головой.

Каледин не послушался.

– Дрон ничего опасного не видит, – весело сказал он.

– Тоннель сужается…

– Если уж «тарелки» «лемуров» тут пролезли, а они не меньше наших «броненосцев», то и мы протиснемся.

Дальше передвигались молча, разглядывая кольчатые неровные наплывы стен шахты, превратившейся в бликующую глазурью кишку.

– Похоже, здесь поработали плазменные резаки, – заметил Филипп. – Как ты думаешь, кто пробивал ход? Хозяева Сферы или «лемуры»?

Ломакин не ответил, хотя сам задавал себе те же вопросы.

Опустились примерно на километр.

Дрон, ласточкой скользивший в авангарде отряда, отметил расширение хода, впереди на стенах появился красноватый отблеск, словно тоннель был освещён, и шлюпы один за другим вылетели из тоннеля в распахнувшуюся пропасть пространства, пронизанного лучами багровой звезды. Зависли над устьем тоннеля, заворожённо разглядывая открывшийся взору ландшафт.

Сфера Дайсона действительно представляла собой оболочку сферической формы, охватывающую значительную часть космоса со звездой в центре системы.

Звезда была класса красных карликов и испускала густой красный, ближе к багровому и вишнёвому, свет, озарявший Сферу изнутри.

Внутренняя поверхность Сферы представляла такое же «ледяное» поле с застывшими барашками волн, каким казалась её внешняя поверхность. Края Сферы плавно уходили вверх на недосягаемую высоту, образуя вогнутую чашу, края которой исчезали где-то на невероятной высоте. Вернее, растворялись на фоне сгущающейся черноты внутреннего пространства Сферы.

«Кротовая дыра» тоннеля, проплавленная в оболочке Сферы неведомо кем, была окружена валом рыхлого с виду чёрного материала, напоминающего сажу.

Ломакин вспомнил, что вся Сфера отлита из модификаций углерода.

А дальше, за валом, до самого «горизонта» на высоте тысяч километров, шла настоящая мусорная свалка!

Вся волнистая поверхность «углеродного льда» была покрыта холмами, сложенными миллионами разнокалиберных контейнеров разной геометрической формы, грязно-серыми тюками (ни дать ни взять – матерчатые мешки, какими пользовались когда-то земляне), пузырями «пластиковых» пакетов и скоплениями обломков каких-то конструкций. Куда бы Ломакин ни кидал взгляд, он видел горы и горы мусора, бочек, мешков, пакетов, контейнеров и, образно говоря, «битой посуды». Лишь кое-где виднелись свободные от мусора «полыньи» да редкие сооружения наподобие земных четырёхугольных пирамид. Облитые светом близкой звезды, цвета запёкшейся крови, они казались кусками мяса, разбросанными по равнине Сферы, и даже смотреть на них почему-то было тревожно.

– Ты что-нибудь понимаешь? – нарушил молчание Филипп.

– Свалка…

– Что?!

– Свалка отходов жизнедеятельности хозяев Сферы.

– Ты считаешь, что они создали Сферу, чтобы сбрасывать на неё мусор?!

– Почему нет?

– Чушь собачья!

– Поосторожней в выражениях, дружище.

– А то что?

Ломакин с трудом погасил вспыхнувший в душе огонёк гнева.

– Посмотри левее, на пирамиду, ничего не видишь?

– Нет.

Ломакин тронул шлюп с места и остановил его над валом «мусора», уходящим к угрюмой чёрно-бордовой пирамиде вздутием вены на человеческой руке. У самого начала вала лежала «лемурская» «тарелка», уткнувшись развороченным носом в гору «мешков».

Подлетел шлюп Каледина.

– Ну и зрение у вас, маэстро. Похоже, «лемуры» устроили ДТП.

– Катер взорван изнутри.

– С чего ты взял?

– Посмотри повнимательней на остатки катера. Он сначала взорвался, а потом врезался в горку «мешков». Надо всё обследовать, остальные «лемурские» катера тоже должны быть здесь.

Он велел беспилотнику подняться повыше и летать кругами с увеличивающимся радиусом. После чего направил шлюп к пирамиде.

Летающую технику «лемуров» они обнаружили одновременно – дрон и сам Иван. Три «тарелки» лежали в ложбинах между горами контейнеров, ещё одна воткнулась носом в пирамиду, пробив её грань. Было видно, что «лемурские» катера повреждены, а возле контейнерных гор лежат уже знакомые тела в тускло отсвечивающих кровавыми бликами скафандрах. Когда-то здесь развернулась битва между «лемурами», хотя понять причины их агрессии друг к другу было невозможно.

– С ума они посходили, что ли? – пробормотал Каледин.

Ломакин попробовал связаться с капитаном, но не смог. Оболочка Сферы экранировала радиоволны.

– Уходим.

– Мы даже не осмотрелись как следует.

– Для первого раза достаточно. Доложим начальству и вернёмся сюда с аппаратурой и специалистами.

– Возвращайся, а я хочу привезти побольше информации.

Шлюп Каледина двинулся к пирамиде, которую протаранила «лемурская» «тарелка».

Ломакин бросил свой катер между «броненосцем» Филиппа и пирамидой.

– Не дури, Фил! Здесь происходит что-то непонятное! Члены экипажа космолёта просто так не станут стрелять друг в друга! Вдруг в этих контейнерах или в бочках спрятаны вирусы? Или какие-нибудь опасные наркотики, психотропики, ещё какая-нибудь зараза! Мы рискуем подхватить жуткую болезнь! Надо срочно сообщить старшим!

– Ну и лети, докладывай, если ты младший. – Филипп хихикнул. – Маменькин сынок. А я тут поищу чего-нибудь существенного.

Ломакин с трудом погасил приступ бешенства.

– Фил, протокол «Чужой» запрещает рискованные маневры без обсуждения ситуации! Если «лемуры» заразились, отчего и перестреляли друг друга, то эта свалка чудовищно опасна!

– Да ладно тебе, Иван, «броненосцы» прекрасно защищены.

– Идём назад!

– А то что? Откроешь огонь? Так я отвечу!

– Идиот! – выдохнул Ломакин, судорожно отгоняя мысль выстрелить.

– Эй, пацан, ответишь за базар! – озлился Каледин. – Прочь с дороги!

Чёрное облако ослепляющей ненависти опустилось на голову. И чтобы не поддаться ему, Иван последним усилием воли скомандовал киб-пилоту:

– Домой!

Шлюп развернулся и прыгнул к тоннелю.

В наушниках Ивана раздался хохот Каледина…

6

Бугров выслушал сообщение Ивана с непроницаемым видом. Поднял на оператора холодные глаза:

– Я правильно понял? Каледин первым завёлся?

Иван вспыхнул, но глаз не отвёл.

– Правильно!

– Ладно, иди, разберёмся.

– Но он там один…

– Вернулся парень, пару минут назад.

Ломакин с облегчением вздохнул.

– Тогда ладно.

– Иди, Шустов собирает свою команду, расскажешь, что знаешь. Потом решим, кого и когда посылать в ту дырку.

Иван поспешил в кают-компанию.

В уютном отсеке отдыха собрались члены экспертной группы. Ждали обоих пилотов, чтобы выслушать их обстоятельный рассказ о полёте сквозь оболочку Сферы.

Оказалось, Каледин прибыл на совещание раньше Ивана, и, судя по тому, как разговоры в кают-компании стихли, он как раз в этот момент вспоминал Ломакина. Смущённо отвёл глаза, когда Иван переступил порог кают-компании.

– Иван, почему вы бросили нашего оператора одного? – с укором проговорил седеющий, бородка клинышком, Шустов.

Ломакин вскинул брови, залился краской, попытался поймать взгляд Филиппа.

– Я не бросал! Он может подтвердить. Наоборот, я предложил вернуться вместе, но он остался. Фил, почему ты молчишь?

– Я не молчу, – проговорил Каледин. – Мы… не поняли друг друга.

– Ну, коли так, попрошу обоих придерживаться существующих правил: работать только в паре. – Шустов кивнул на стул: – Присаживайтесь, Иван.

Ломакин сел, успокаивая дыхание.

– Филипп уже вкратце ввёл нас в курс дела, – продолжал Шустов. – Хотелось бы уточнить детали. Не возражаете?

– Нет.

– Звезду в центре Сферы вы видели, но планету не обнаружили, так?

– Нет. То есть да – не обнаружили. «Броненосцы» не обладают необходимой для этого аппаратурой. Нужны телескопы и датчики.

– Не может случиться так, что хозяева Сферы живут на её внутренней поверхности?

Иван задумался, качнул головой.

– Мы видели только свалку…

– На какой площади?

– Насколько хватало оптики. Визуально – не меньше тысячи километров.

– Я предложил ему сделать марш-бросок, – сказал Филипп. – Но он сослался на инструкцию СРАМ.

– И правильно сделал, – строго сказал Шустов. – Мы не знаем, что произошло внутри Сферы.

– Вирус, – буркнул Иван.

– Что, простите?

– На свободу вырвался какой-то вирус, «лемуры» заразились и…

– Превратились в зомби! – фыркнул Каледин. – После чего с перепугу перебили друг друга.

Ломакин сжал губы.

– Именно так всё и было! Мы не имеем права рисковать.

– Кто не рискует… – начал Филипп дурашливым тоном.

– Каледин! – металлическим голосом произнёс Нурманн. – Вы не на пикнике! Извольте действовать согласно императиву, предусмотренному инструкцией! И следите за речью!

Филипп пожевал губами, но продолжать в том же ключе не стал.

Шустов посмотрел на лицо члена группы с сомнением, перевёл взгляд на Ломакина:

– Прошу прощения, Иван. Что вы видели ещё?

Ломакин преодолел желание хлопнуть дверью, хотя его так и подмывало это сделать.

– Мусорные горы… пирамиды…

– Да-да, расскажите о пирамидах.

– Они большие, метров под двадцать в высоту, и с виду не похожи на мусорные контейнеры. – В голову пришла хорошая мысль: – Скорее всего, это могильники наподобие земных.

– Могильники?

– Ну, да, скотомогильники или хранилища биологически опасных материалов. – Иван подумал. – Либо радиоактивных.

– Датчики не зафиксировали радиации, – возразил Каледин.

– Тогда это химические или биологические захоронения. Одну пирамиду пробил «лемурский» катер. Возможно, вирусы из пирамиды вырвались на волю и заразили «лемуров».

– Там внутри Сферы вакуум, – хмуро сказал Филипп. – Температура почти равная абсолютному нулю. Никакие вирусы не выживут.

– Весьма спорный аргумент, – пожал плечами Нурманн. – Теория панспермии, наоборот, доказывает, что вирусы легко разносятся по космосу и активируют на планетах жизненные процессы.

– Это не тот случай.

– У вас ко мне всё? – поднялся Ломакин, поймав заинтересованный взгляд Карлы де Лонгвиль; она явно ему сочувствовала.

Учёные переглянулись.

– Надо готовить серьёзную программу, – сказала Карла.

– Нас мало, – с сожалением развёл руками Нурманн.

– Разделимся, – решил Шустов. – И попросим капитана Бугрова выделить свободных от службы членов экипажа в помощь. Вы, Томас, останетесь на корабле «лемуров», надо закончить начатые там работы. Я отправлюсь внутрь Сферы.

– И я! – вскинул вверх руку Каледин.

Шустов посмотрел на него, сдвинув брови.

– Вам надо пройти медицинское обследование, Филипп.

– Зачем? – удивился Каледин.

– Необходимо перестраховаться.

– Да что вы заладили – вирус, вирус! Я здоров! Даже если в пирамиде были вирусы, в чём я сильно сомневаюсь, они не могли просочиться внутрь «броненосца»! К тому же катер при возвращении прошёл шлюзование и санобработку.

Шустов посмотрел на Ломакина, развёл руками.

– И вам тоже, Иван. Этого требует ситуация.

Ломакин хотел возразить, но вспомнил выражение глаз капитана Бугрова и выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Хорошо.

Лицо Шустова приобрело несчастное выражение.

– Не обижайтесь, Иван, прошу меня понять. Нам всем придётся пройти обследование. Возможно даже, придётся объявлять карантин. Во всяком случае, все походы в Сферу начнём совершать только после обследования. Капитан, нужно ваше слово.

– Я всё слышал, – принесли динамики кают-компании голос капитана Бугрова. – Одобряю. Иван, Филипп, марш в медбункер!

Ломакин глянул на Каледина, сделал приглашающий жест:

– Идём.

– Ты первый, – осклабился тот.

7

Обследование, проведенное Ириной Легровой с помощью медицинского комбайна, не выявило никаких патологий в организмах обоих молодых людей. Не обнаружилось и каких-то незнакомых вирусов. Лишь одно обстоятельство обеспокоило компьютер: повышенная возбудимость космонавтов. Они слишком бурно реагировали на слова друг друга и на предлагаемые совместные действия, как на вызов на дуэль, и перестали проявлять дружеские чувства, что соединяли их раньше.

Впрочем, примерно в таком же состоянии находились и все остальные участники экспедиции, и даже члены экипажа «Дерзкого», не покидавшие корабль. Их многое раздражало в поведении друг друга, хотя и в меньшей степени. Но поскольку экспедиция не могла находиться вдали от родины долго, капитан Бугров, посовещавшись с начальником экспертной группы, дал добро на продолжение исследований найденных артефактов.

Нурманна и Карлу де Лонгвиль доставил на корабль «лемуров» «броненосец» под управлением Альберта Полонски. Навигатору вменили в обязанность оказывать содействие учёным, и он остался вместе с ними.

Шустова и Фьоретту Месси взял на борт шлюпа Каледин.

Им предстояло заняться изучением внутренних областей Сферы.

Прикинув объём предполагаемых работ, Бугров отправил туда же, внутрь Сферы, Ломакина, исполняющего кроме своих прямых обязанностей техника-оператора ещё и роль пилота и гаранта безопасности, и Леона Батлера. Им поручалось разобраться в причинах гибели «лемуров», для чего в распоряжение космонавтов была передана киб-лаборатория для биомедицинских анализов, два беспилотника и автономный модуль для внешней дезосанитарной обработки скафандров и шлюпов.

После пятичасового отдыха Иван вывел «броненосец» из транспортного терминала «Дерзкого», испытывая странное волнение, будто перед встречей на ринге с сильным противником. Из памяти не выходили странные придирки и поступки ранее весёлого парня, каким был Филипп до рейса, хотя Иван и признавался в душе, что сам вёл себя не лучшим образом. И всё же казалось, что именно Каледин испытывает какой-то кризис, а он, Иван, всего лишь отбивает его выпады.

Шлюп нырнул под «губу кашалота» и вылетел из тоннеля, пробуравившего Сферу, по ту сторону её оболочки, толщина которой была везде одинаковой – около километра.

Прибывшие ранее эксперты уже вовсю работали возле роботизированных модулей, представлявших собой комплексы с разного рода аппаратурой, обладающие способностью самостоятельно передвигаться по пересечённой местности, поставили купольные палатки и развернули антенны локаторов и датчиков.

Фьоретта Месси настраивала комплекс измерителей, стволы которого смотрели на звезду, а также на протараненную пирамиду. Шустов вместе с роботом-техником возился у горы контейнеров грязно-бордового цвета. Впрочем, цвет у всех мусорных холмов казался одинаковым, так как все они освещались багровыми лучами центральной звезды системы.

Уже было известно, что планет внутри этого колоссального пузыря нет, зато присутствует пояс астероидов, что позволило Шустову сделать предположение о нахождении жизни на внутренней поверхности Сферы. Просто космонавтам повезло наткнуться именно на мусорную свалку, в то время как обитаемая зона Сферы скрывалась где-то «за горизонтом».

Правда, Нурманн предложил ещё одну версию организации местной жизни, восходящую к нестабильности политической обстановки в мире хозяев Сферы. По этой версии они устроили всеобщую войну и взорвали планету, от которой осталось теперь только облако астероидов.

– Возможно, – добавил археолог, – что какая-то часть населения действительно переселилась на внутреннюю поверхность Сферы, а их служба безопасности обнаружила «лемуров» и уничтожила их.

– Мало верится, – сказал Шустов с сомнением. – По внешним признакам можно судить, что «лемуры» сами перестреляли друг друга. Истина может разительно отличаться от наших впечатлений. Будем работать.

– Я могу прошвырнуться по системе и осмотреть большую часть поверхности вокруг нашей базы, – предложил Каледин.

– Одному летать запрещает…

– СРАМ! – расхохотался Филипп.

– Напрасно смеётесь, молодой человек, капитан потребует отчёта и вполне может запретить вам покидать борт корабля. Если лететь на разведку, то хотя бы сделайте это вместе с Иваном.

– У него свои обязанности. Буду держать вас в курсе всех открытий.

Шлюп Каледина улетел.

– Извините, Иван, – сказал Шустов удручённо, – Филиппа иногда заносит.