Лабораторная крыса №555

И ещё совсем не хотелось, чтобы Бен умер там, у насосной станции.

Нелли сидела в контейнере молча. Нума старательно искал слабое место в креплении прутьев сетчатой крышки. Корнелий пытался дотянуться до пальцев Гарри. Ни то, ни другое сделать было невозможно. Контейнер Лабораториума был слишком хорошо продуман для удержания животных.

По тому, как Гарри тяжело дышал и явно вспотел, Нелли поняла, что он забирается на холм. Подъём ему давался непросто. Муж тётки Джен, ослабленный долгим сидением в «Синем козле», спотыкался, чуть не падал, но контейнер из рук не выпускал.

В поле зрения Нелли появилась ржавая решётка ограды. Она поняла, что Гарри забирается на холм, на котором стоял полуразрушенный Собор Всех Святых.

Гарри, пыхтя, стал громко призывать святых на борьбу с подлостью крыс. Причём, самыми страшными словами. На какое-то время он остановился у кладбищенской сторожки и минут пять хмуро разглядывал крыс в боксе. Потом пробормотал: «Всех бы вас». Постоял, покачиваясь, сплюнул и шагнул на территорию кладбища у Собора.

– Нам конец, – прошептал Нума.

– Глупости, – шикнула Нелли. – Я здесь ночь провела. Ничего страшного.

Петляя между мраморных и каменных надгробий, Гарри громко недвусмысленно стал призывать и мертвяков на головы крыс. Видимо, святые его не устроили.

Корнелий перебрался поближе к Нелли и произнёс тоже шёпотом, как будто Гарри мог его понять:

– Впервые слышу такой богатый набор ругательств в отношении нас.

– Да, Гарри умеет ругаться и творчески подходит к этому делу, – согласилась Нелли.

– Думаешь, это произойдёт? Ну, то, что он нам обещает, – опасливо спросил Нума.

– Как знать, – ответила Нелли сначала уклончиво. А потом добавила, глядя на расстроенных друзей: – Мы справимся. Мы – сильные!

«Не зря Гарри тянет контейнер к кладбищу», подумала она, сама ёжась от страха. «Где-нибудь шмякнет каждого из нас головой о край мраморной плиты. И зальётся безумным хохотом». Нелли именно так представила жуткую картинку своей смерти.

Тем временем Гарри пересёк кладбище и зашёл к собору не с фасада, а с тыльной стороны. С той, которая полностью заросла можжевельником и плющом. Тут Гарри, раздвигая траву и низкие ветки, спустился в приямок у самого здания и почти на корточках подобрался к каменной стене. Бухнул контейнер на землю. Встал на колени. Локтем отодвинул колючки чертополоха, освободив в фундаменте собора тёмную дыру величиной с футбольный мяч.

Нелли озабоченно наблюдала за ним сквозь пластиковые стенки контейнера.

Гарри подполз к темнеющему отверстию, приблизил лицо и заорал неожиданно громко:

– Демоны! Эй, демоны! Не ждали?!

Нелли даже села на задние лапы от изумления. Нет, она знала, что такое «белая горячка». Именно Нелли тётка Джен заставляла прятать ножи в доме, когда Гарри приходил из «Синего козла». Но, чтобы Гарри общался с демонами! А ведь этот обезумевший человек, мучимый крысами в снах и зовущий чертей, сегодня вернётся в маленький домик в Рыбном переулке. И кого надо спасать сегодня? Друзей – Цицерона и Улисса? Или тётю Джен и Фло?

Корнелий вывел её из оцепенения.

– Нелл, – сказал он, тревожно оглядываясь, – фламины рядом. Я чую их.

– Что?!

Нелли вдруг стало многое ясно. Вот почему Гарри постоянно выпивал, вот почему он так боялся крыс и жаловался на сны, в которых крысы требуют кого-то убить! Фламины нашли слабого человека в своей сети – в Тёмном мире! Они пытались воздействовать на Гарри, ослабленного бурдой, которую продавали в «Синем козле».

– Вот это да! – сказала она вслух.– Ну, никак не ожидала.

– Чего? – всполошился Корнелий. – Чего не ожидала?

Гарри набрал воздуха в лёгкие и снова, словно в рупор, заорал в темноту:

– Демоны, Гарри пришёл! Откуп принёс!

– Это мой отчим, – грустно сказала Нелли.

– Такой больной самец вашу семью до добра не доведёт, – сказал Нума.

– Сама удивляюсь, что в нём моя тётка Джен нашла.

– Всё-таки, ты не простая и крыса, и девочка, – заключил Корнелий. – Всё было предопределено. Он принёс нам к врагам.

Нелли стало холодно. Откуда фламины знали, что именно в доме Гарри живёт та, которой они же подарят силу? Та, которая погубит часть своих создателей. Не её ли смерти требуют они от Гарри?

– Демоны! – настойчиво звал Гарри, стоя на четвереньках.

Его слова гулким эхом уходили в темноту.

– Что звать того, кто всегда с тобой, – женский голос заставил и Гарри, и трёх крыс в контейнере вздрогнуть.

На едва заметной тропке, наверняка проложенной Гарри к подножию собора, стояла миловидная монахиня в чёрном одеянии до пят. Гарри резко поднялся с колен и уставился на женщину.

– Уж не ты ли демон? – спросил он.

– Я та, которая от них освобождает, – заявила монахиня. В её голосе слышалась уверенность в собственных словах. Гарри икнул. Он показал пальцем на корзинку с цветами в руках монахини.

– Этим освобождает? Пыльцой и лепесточками? Отвали, старая стерва! Мне нужна тишина.

«Можно подумать, ты молодой», хмыкнула Нелли и присмотрелась к монахине.

Закрытая одежда, несмотря на жару. Голову укутывало чёрное покрывало на белом подкладе. Поверх тёмного одеяния белый передник узкой полосой. На нём три прерывистых горизонтальных линии: знак монахини монастыря Трёх Дев.

– Фу, невежливо, – заявила монахиня, поджала губы, но не сошла с тропинки. Крысы замерли. Из-за монахини появился чёрный, как котельная зола, кот и направился к контейнеру. Поравнявшись с Гарри, кот коротко мяукнул. Монахиня сделала за котом несколько шагов и, заглянув в контейнер, запела неожиданно высоким голосом:

– Ой, какие милые крыски! Особенно эта, двухцветная, и этот толстенький! Такой хорошенький!

Гарри застонал и взмахнул ручищами, отгоняя кота.

– Скоро от них останутся только кишочки, – передразнил он монахиню тоненьким голосом, пытаясь передать её интонацию.

Не смотря на то, что Гарри был пьян, получилось у него довольно похоже. На монахиню это не произвело должного впечатления. Она не разозлилась, а прыснула в кулачок и насмешливо спросила:

– Уж, не этим ли ты собираешься кормить демонов? – показала она на притихших крыс. – Лучше отдай их мне.

По тому, как дёрнулся Гарри, Нелли показалось, что монахиню ждёт та же участь, что и Бена с лаборантом.

– Ваших кошек кормить? – кивнул Гарри на кота. – Развели там кошачий постоялый двор! Тьфу! Отвали, сказал, ворона монастырская!

Гарри снова наклонился к отверстию.

– Демоны! – завыл он. Потом посмотрел на монахиню, сплюнул и показал ей кулак.

Монахиня нисколько не испугалась и даже не обиделась. Добродушно улыбаясь, она порылась в складках одежды и вынула золотую монету. Настоящую. Нелли думала, что такие бывают только в сказках. Тёплого оранжевого оттенка. Даже издали видно, что тяжёлая и большая.

– Не хочешь отдать, продай, – сказала монахиня, вертя монетой перед носом Гарри, стараясь, что бы отражённый солнечный луч попал ему в глаза.

– Нет, – отмахнулся Гарри. – Мой откуп в сто крат ценнее.

– В чём же твой грех, что его даже золото сможет вылечить? – спросила монахиня озадаченно.

– Безгрешен я! – возмущенно проговорил Гарри. Обрисовал рукой круг у своей головы и сказал убеждённо: – Святой я. Мученик.

Монахиня, видимо, имела дела с подобными святыми. Покачала головой и, прищурившись, спросила:

– Контейнер, вижу, из Лабораториума. Как он попал к тебе? Спёр? А если я позову полицейских? И скажу им, что ты напал на настоятельницу святого монастыря. Лучше продай их, – она требовательно ткнула пальцем в контейнер.

Гарри наклонился и схватил обломок каменной кладки собора.

– Вот на что наши подаяния тратятся! – заорал он. – Крыс скупаете! Показать тебе, ключница демонов, где твоё место?

Гарри замахнулся. Кот, сопровождавший монахиню, фыркнул и бросился в кусты.

– От тебя-то подаяний не дождёшься, – сказала монахиня. Гордо подняв голову, развернулась и медленно удалилась по тропе.

Но Гарри не стал ликовать, а затих, замер, словно прислушиваясь к чему-то.

– Демоны идут, – прошептал он. Камень выпал из его руки. Лицо вытянулось, посерело, рот открылся, с губы свесилась тонкой ниткой слюна.

– Нелли, – тихо позвал Корнелий, – фламины здесь.

Нелли тоже почувствовала знакомый запах гнили. Ей не хотелось снова встретиться с фламинами. Совсем. Нелли запаниковала. Она бросилась к прутьям крышки и попыталась прогрызть их зубами.

Нума встал в бойцовую стойку.

– Нам не спастись, – вид у Корнелия был совсем расстроенный.

– Прости, Нелли, не следовало тебя втягивать в это дело, – дрожащим голосом сказал Нума. – Да, и Цицерон, может быть, и сам бы выбрался.

Нелли показалась, что слеза блеснула в уголке глаза Нумы.

– Ну, нет! Пёс горелый! Это им так просто не сойдёт, – разозлилась Нелли. – Не сойдёт, – повторила она, отмечая с удовольствием, как быстро ярость растёт в ней.

– Что происходит, Нелли? – взмолился Корнелий, глядя, как Гарри опустился на колени, закатил глаза и протянул безвольно руки в сторону отверстия.

– Кажется, я начинаю понимать, – зло сказала Нелли. Вдруг её охватила лёгкость, словно она приподнялась над землёй. Щемящее чувство полёта и свободы накатило волной.

– Держи меня крепко, – прошептала Нелли Корнелию. – И, если я потеряю сознание, тело моё никому не отдавай!

Глаза Корнелия округлились, уши прянули.

– Нет, Нелли! – взмолился следопыт. – Только не сейчас!

– Самое время, – прошептала Нелли, превращаясь в облачко.

Глава 3

Если замещение во второй раз оказалось тяжёлым и болезненным процессом, то покинуть крысиную оболочку в виде серого сгустка оказалось слишком легко.

Оп! И три крысы в одном углу лабораторного контейнера, а невидимая серая дымка по имени Нелли в другом. Корнелий нежно уложил её безжизненное тело на днище контейнера. Нума присел рядом, придерживая её голову.

– Всё будет хорошо, я умею… – хотела сказать Нелли, но рта у неё не было. Зато она свободно парила над землёй и легко впитывала, как губка воду, окружающий мир. Ей удалось сосредоточиться, собраться в комок. Она направила всё внимание на Гарри, пытаясь пробиться через пространство между ними и поймать хоть одну ниточку его сознания. Нелли поднялась над пластиковой тюрьмой и медленно поплыла к Гарри, вернее, к его голове.

Запах из отверстия, в которое вопил Гарри, стал совсем невыносим. Нелли сконцентрировалась и свернула своё обоняние, как скатывают большой лист в тонкую трубочку. Даже в ином измерении фламины воняли мертвечиной и гнилью. Через мгновение Нелли примостилась на плече Гарри, но этого ей показалось мало. Шёпот и шелест, идущий из головы мужчины, ещё не превратился в слова. Нелли собралась и, как вагон метро в тоннель, с лёгким гулом влетела в грязное ухо Гарри.

Первое, что она услышала, или почувствовала, это поток ненависти и давления, заливающий сущность Гарри. В его мозгу бушевал яростный оранжевый ураган. В Тёмном мире, в котором всё и вся приобретали странные образы и формы, Гарри представлял собой маленькую сферу, похожую на теннисный мячик. Ураган зло играл этим мячиком, грыз его, как бешеный пёс, забрасывал в воронки огненных вихрей.

– Убей его… – проносилось оранжевым сполохом.

– Убей его… – слышалось в общем гудении и вое.

Нелли рассредоточилась, расплылась в чужом мире, оценивая обстановку.

– Убей её… – тонкий и острый, как игла, серебристый луч из самой тьмы потянулся к центру сферы, которой был Гарри. Нелли, заинтересованная, приблизилась и начала различать приказы урагана чётче.

– Открой коробку… дай нам крысу… ту, двухцветную…

«Ага, – сообразила Нелли. – Вот, кто вам нужен, на самом деле! Я!»

Она решительно подтянулась к игле и подставила часть своей сущности под её медленное давление.

«А я тут!» – сообщила Нелли.

Игла моментально исчезла. Ураган в голове Гарри мгновенно стих. Нелли зависла в тёмном мире рядом с маленькой сферой. Пустота, темень и беззвучие. Где-то всхлипнул ребёнок.

Нелли устремилась на звук и обнаружила в центре сферы, как в паутине муху, мальчика, висящего в пространстве. Маленького лысого и голого мальчика, сжавшегося в страхе, обхватившего себя тоненькими ручками. Он плакал, уткнув в колени лицо.

Нелли удивилась и подплыла поближе. «Образ. Это образ человека. Они же мне показывали предметы там, в Тёмном мире. Предметов на самом деле не было. Были только их картинки». Хорошо бы успеть разобраться в новом ощущении.

Мальчик всхлипнул. Нелли стало жалко его, она приблизилась, скользнула внутрь и обняла, окутала собой вздрагивающие плечи мальчика.

– Не плачь, – прошептала она. Или передала чувство. Трудно понять, что ты делаешь, не имея ни рта, ни головы, ни тела.

Мальчик вздрогнул, открыл глаза и стал озираться.

«Он чувствует меня», обрадовалась Нелли. «Может, даже и слышит».

– Как тебя зовут? – передала Нелли, как можно более ласково. Конечно, её не было слышно. Не было слов в этом мире. Было чувство заботы и сопереживание этому маленькому существу, заблудившемуся в пропитом, отравленном мозгу третьего мужа тётки Джен.

– Гарри, – всхлипнул мальчик.

Нелли, поражённая, отпрянула. Свернулась в комок и зависла в пространстве над мальчиком. Малыш Гарри в тёмной невесомости зашёлся слезами.

«Этого ещё не хватало!» – подумала Нелли. Она даже разозлилась. Перед нею, свернувшись комочком, страдал буян, пьяница, портовый гуляка и завсегдатай бара «Синий козёл».

В это мгновение ураган, пахнущий гнилью и нечистотами, снова ворвался в тишину. Он схватил мальчика, завертел, раскручивая по спирали. Ураган коснулся и Нелли, но она оказалась как будто в стороне.

– Убей её… – заполыхало огненными вспышками в общем верчении.

– Быстро убей её… – ураган пытался разорвать мальчика.

– Да! – закричал малыш. – Да! Отпустите меня!

«Ах, вот как!» – злорадно подумала Нелли и бросилась в середину вращающегося вихря. «Я вам покажу, как обижать маленьких!»

Две ярости столкнулись, произведя вспышку, похожую на взрыв. Оба соперника разлетелись друг от друга, словно их ударило током. Посередине между ними завис мальчик. Он сжимал голову руками и кричал:

– Сейчас! Я открою. Уже открываю! Отпустите, меня! Я принёс их вам в дар!

Соперник Нелли, подвывая и клубясь, завибрировал удовлетворенно.

Но Нелли решила не сдаваться. Там, в контейнере, были её друзья. И её оболочка.

Нелли сосредоточилась, выбросила щупальце и, обхватив малыша Гарри, резко притянула к себе, словно мягкую игрушку.

– Слушай меня, – передала она как можно твёрже.

– Да, – ответил малыш.

– Мы вместе победим их. Я буду с тобой. Я освобожу тебя!

Малыш Гарри затих, прислушиваясь.

– Кто ты? – спросил он шёпотом.

– Я… – Нелли лихорадочно думала, кем бы назваться для Гарри. – Я морской козёл. И на рога мы возьмём этих крыс, что мешают тебе жить.

– Да, – сказал мальчик. – Скорее.

В тишине зашелестело, словно ветер прошёлся по сухой листве.

– Сильная…

– Хитрая…

– Лгунья…

Это шелестел Фламин. Нелли узнала его голос.

– Он…

– Наш…

– Раб…

– Ещё посмотрим, – заявила Нелли.

Ураган фламина собрался в серый клубящийся шар и вдруг ощетинился тысячами игл. В Тёмном мире к малышу Гарри поплыл морской ёж. Даже издалека Нелли почувствовала, как кончики игл пульсируют болью и ядом. Иглы меняли расположение и цвет. Они то раскалялись до оранжевого цвета, то застывали, превращаясь в ледяные шипы.

Этот ужас двигался на Нелли и малыша. Гарри снова съёжился и заныл. Нелли обхватила малыша, сгустившись в кокон. Сконцентрировалась.

– Против игл – подушка, – прошептала она. – Против острого – мягкое.

Удерживая мальчика, Нелли превратила себя в резиновый мячик. Так, по крайней мере, она себя представила. Колючая сфера фламина несколько раз приближалась и отскакивала. Пыталась коснуться кончиками игл, проредить плотную оболочку Нелли, но лишь отбрасывала себя. Фламин злился, выбирая тактику боя, а Нелли шептала Гарри:

– Мы выберемся, мы победим. Я тебя не брошу.

– Да, Нелли, – вдруг сказал малыш. – Я с тобой.

Нелли, обескураженная, не нашла, что ответить. Она перешла в наступление: сосредоточилась, отвердела и, как только иглы касались её, она с хрустом ломала их. Жуткое образование фламина хорошо крошилось. Иголки ломались, сыпались и улетали в пространство. Клубящийся оранжевыми сполохами туман стал редеть. Нелли чувствовала – фламин поддаётся. Она – сильнее.

– Гони его из себя, – закричала она малышу.

– Да, – завопил малыш Гарри. – Уходи!

Малыш расправился и из него в сторону фламина ударил тонкий лучик белого света. Нелли же отправила туда же сконцентрированную в огромный кулак силу.

Облако фламина вздрогнуло и начало скукоживаться, как гнилое яблоко.

– Ура! Мы победили, – закричала Нелли и увеличила поток силы против врага.

Фламин вдруг поменял форму, сжался в шар и ударил снопом зелёного света прямо в центр Нелли. Собрался в яркую точку и померк.

Этот зелёный свет обезоружил Нелли. Она почувствовала, что не владеет собой. Словно из неё вытекли все силы, и закончилась способность существовать в Тёмном мире. Но Нелли заметила, что тёмное пространство вокруг малыша Гарри стало светлеть. Он расправил ручки и ножки и начал стремительно удаляться.

Нелли очнулась в контейнере. В крысином теле.

Судорога болью пробежала по всем мышцам, но Нелли на это не обратила внимание. Она была очень довольна. Кажется, она сумела выбить фламина из головы Гарри.

«Вот я молодец! Теперь понятно, что они делают! Захватывают человека там, в самой сущности, в глубине души. Давят до тех пор, пока не сломают. А потом требуют, чтобы человек выполнял их замыслы. Хитро придумано. И кто же их создал, фламинов этих?»

Нелли вывел из полубессознательного состояния Нума. Он так отчаянно тряс её, что голова Нелли моталась, как щепка в бурном ручье.

– Очнись! Очнись скорее!

С трудом разлепив веки, первым, кого увидела Нелли, был Гарри, сидевший рядом на земле. Он обеими руками обхватил голову и постанывал. В крышке контейнера зияла дыра. Видимо, Гарри, пока Нелли воевала с фламином, всё же пытался открыть ёмкость. Нелли прикинула, что в дыру можно и пролезть.

– Надо уходить, – прошептала Нелли.

Корнелий бросился к ней:

– Отверстие в крышке получилось широкое. Мы с тобой выберемся, но Нума не пройдёт!

Нелли, ещё дрожа от бессилия, ухватила Корнелия за лапу.

– Беги! Выйди и найди, как открыть ящик!

Корнелий глянул в сторону Гарри.

– Он уже не опасен, – опередила вопрос Нелли.

Нума вдруг ахнул и вскинул лапы, не в силах сказать ни слова.

Нелли и следопыт повернули головы в ту сторону, куда смотрел потрясённый Нума.

Из отверстия в стене высунулся, а потом и выпал целиком фламин. В свете дня он был очень страшен. Огромный, трёхголовый. Казалось, на нём нет живого места. Кожа облезла и висела лохмотьями. Язвы кровоточили. Фламин тяжело дышал. Сразу из трёх носов текла бурая жидкость. Нелли приподнялась, чтобы снова вступить в бой, но в бессилии плюхнулась на живот. Фламин же медленно, оставляя за собой мокрый след и примятую траву, пополз прямо к контейнеру. Гарри оторвал руки от головы и, наконец, увидел мучившее его чудовище. Огромный мужчина не смог подняться от страха, а начал, сипя, отползать назад, загребая руками землю позади себя.

Корнелий изловчился, ухватился лапами за прутья крышки, ловко протиснулся в отверстие и застыл в боевой позе на крышке.

Нелли понимала, что фламин в битве с ней ослаб. Возможно, Нелли нанесла ему серьёзный урон. Но действие зелёного света она видела впервые. Против него она была бессильна. Значит, предстояла битва, последняя битва, в которой пойдут в дело когти, зубы и ярость.

Вдруг грохнуло так, что Нелли подбросило, а Нуму откинуло к стенке контейнера. Гарри упал на спину. Нелли оглохла. Сквозь прозрачные стенки коробки она увидела, что у фламина остались только две головы. На месте третьей фонтаном забила чёрно-зелёная гниль.

Фламин яростно завизжал. Его две головы обернулись в сторону тропинки. Нелли не успела посмотреть, что там происходит, потому что грохнуло ещё раз. Фламин лишился второй головы.

Нелли окатило волной исходящей от фламина ненависти. Ей почудилось, что в глазах закружились зелёные звёздочки. По хвосту пробежала колючая боль.

Нелли подскочила, но снова грохнуло, контейнер подпрыгнул, и Нелли откинуло прямо в лапы Нумы. Он обхватил её, прижал к себе так крепко, что Нелли почувствовала, как быстро бьётся его сердце.

Несколько мгновений Нелли не шевелилась, ожидая нового грохота. «Три грома, три головы», прикинула она. Значит, больше не предвидится.

Она высвободилась из лап дрожащего от напряжения Нумы и, не надеясь, что сумеет хоть что-то разглядеть сквозь пластиковые стенки контейнера, высунула голову в раскуроченное отверстие крышки.

Корнелия не было. Словно испарился.

Фламин представлял собой гнилое месиво, из которого торчали подёргивающиеся лапки. При свете дня Нелли разглядела, что хвост фламина был покрыт металлическими чешуйками. Теперь они весело поблескивали на солнце.

– Минус один, – раздался знакомый голос. – Какой удачный день.

Нелли, не пряча голову в контейнер, перебирая лапками по сетке, развернулась всем телом в сторону говорившей. Было странно видеть монахиню монастыря Трёх Сестер с чёрным револьвером в вытянутой руке. Дымок последнего выстрела ещё не рассеялся.

– Обалдеть, – только и смогла сказать Нелли.

Глава 4

– Мы обойдём кладбище стороной, – приговаривала монахиня, выбирая путь к монастырю. – Зачем маленьким крысам кладбище, когда они живы и их ждёт славный обед. И совсем не такой, чтобы кости глодать. Нет. Вкусный. И кристально чистая вода. И маленькие сырные шарики.

Монахиня несла двух крыс очень аккуратно, старалась идти плавно, не болтать слишком сильно корзиной с пахучими цветами лантаны, среди которых, рядом с холодным револьвером, разместила Нуму и Нелли.

При слове «сырные» Нума сглотнул. Нелли тоже проголодалась. Ей бы тоже не помешали сырные шарики, обжаренные до хрустящей корочки. Такие тётка Джен готовила только по большим праздникам.

Гарри плёлся следом, постоянно шмыгая носом, из которого не переставала идти кровь. В одной руке Гарри нёс раскуроченный контейнер, а другой прикладывал к ноздрям носовой платок монахини. Белоснежная ткань превратилась в лоскут в красный горошек.

В тени оливы монахиня присела на камень и поставила корзинку рядом с собой, расправила складки чёрного балахона, поправила передник.

– Тяжёлые, – сказала она явно по поводу крыс. – Сейчас тётя Эмма отдохнёт, и снова пойдём. Целый день на ногах.

Гарри скромно примостился рядом. Он шмыгал носом, теребил разлохмаченные рукава своего свитера.

– Чем вы, монахини, занимаетесь? Ходите, крысиных мутантов высматриваете? – прогундосил он.

– Ну, почти, – начала уклончиво монахиня. – Приходится. А кто этим займётся? Там, – она показала рукой на видневшиеся вдали белые стены с густо накрученной проволокой по верху, – в этом, Лабораториуме, относятся к делу слишком рьяно. Приходится следить поневоле за ними. Хоть и говорят, что всё под контролем, а… – Эмма махнула рукой. – Никто не знает, что делают больные на голову люди с больными животными.

Гарри поёжился, Нума прижался к Нелли плотнее.

– Не хочу проснуться однажды утром с перегрызенным горлом, – доверительно сказала монахиня, чуть наклонившись к Гарри.

– А пистолеты монахиням разве разрешено носить?

– А как в споре веры поставить убедительную точку! – хохотнула монахиня.

– Чего ж, ты меня не пристрелила, когда я… Ну…

– Кто ты такой, чтобы на тебя пули тратить, – усмехнулась Эмма. – Больше не приходи туда.

– Не приду, – сказал Гарри. – Нет его больше. Мутанта этого.

– Чего хотел-то он от тебя?

– Да, так, – отмахнулся Гарри.

– Ладно, – монахиня толкнула Гарри кулачком в бок. – Расскажи святой сестре.

– Между нами, – Гарри поднял указательный палец.

– Да, кому я расскажу?! Кто услышит-то?!

Нелли показалось, что монахиня подмигнула ей.

– Давно он к тебе приставал-то?

– Давно, – горестно вздохнул Гарри.

– А ты, молодец, не сдавался.

Гарри снова тяжело вздохнул.

– Знала бы ты, как это больно! Если бы я знал, что это – мутант! Он ведь хотел, чтобы я убил.

– Да, ладно! – воскликнула Эмма. – И кого?

– Кого, кого! Человека!

– Ну, понятно, что не собаку. А где живёт этот человек?

– Там, – махнул Гарри в сторону города. – Эта падаль говорила, что он плохой человек и что логово его на вершине маяка. И всякий раз, когда говорила, было так больно, – Гарри даже зажмурился, видимо припоминая.