Как отделаться от жениха и не влюбиться

Как отделаться от жениха и не влюбиться

© Екатерина Романова, 2018

© Оформление. Екатерина Романова, 2018

Файл для сайта ЛитРес

Все права защищены.Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена административная и уголовная ответственность.

Подобные действия на территориях стран подписавших международные конвенции по авторскому праву влекут административную и уголовную ответственность в соответствии с действующим законодательством этих стран.

В оформлении обложки использована фотография https://pixabay.com/ru/свадебные-платья-невеста-розовый-1486004/ по лицензии CC0

Позу, в которой я находилась, сложно назвать удобной. А благородной леди и вовсе не пристало висеть вниз головой, сверкая кружевными панталонами. Не для его глаз, между прочим, у батюшки их выклянчила! Не видать теперь Роберто моих панталон, как собственных ушей!

– Значит, желаешь попробовать? – обманчиво ласково проворковал жених.

– Тебе это с рук не сойдет! – прошипела я, усердно отмахиваясь от юбок, стразы и камни которых царапали лицо. – Немедленно меня отпусти!

– М-м, и лишиться такого вида? – моих ягодиц коснулся какой-то узкий кожаный прутик, и я взвизгнула.

Матушкин амулет защищает от нежеланных прикосновений, но на предметы его действие не распространяется. Негодная какая-то побрякушка! Недоделанная. Истязатель это прекрасно понял и пользовался, еще несколько раз стеганув меня по ягодицам. Не больно, но унизительно!

– Я тебя сейчас глаз лишу, и ты вообще больше видеть не будешь!

– Прямо так? С задранными юбками? Не думаю…

Нахал! Истинный подлец! И это меня называли порченым яблочком? Да знали бы родители, за кого меня замуж выдавали, сочли бы вкуснейшим наливным! А ведь так все многообещающе начиналось!

* * *

– За что вы так ненавидите своего сына? – без обиняков начал отец. Молодец! Уважаю!

– Эдмон! – возмутилась матушка.

– Что? Марго, откровенно говоря, порченое яблочко!

– Она не девица? – незнакомец, сухонький, но бодренький старичок, что назвался герцогом де Геном, сдвинул брови.

– Девица, девица! В этом спору нет. Но какая девица! – отец чудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска, заменив неподобающий жест почесыванием головы.

Вот уж где я пожалела, что не согласилась на предложение Роберто, вчера на сеновале! Будь я не девицей, не было бы печали…

– Эдмон, перестань! Ты говоришь о своей дочери!

– В чем же тогда проблема? – настаивал тот самый старичок.

– Она, ваша светлость, имеет некоторые погрешности в воспитании, – деликатно обозначила мама.

Я закатила глаза. И это все? Не могла придумать ничего получше? Я оттолкнула сестру, которая закрывала своей белокурой головой обзор, и встала на стульчик, чтобы лучше разглядеть герцога. Без меня меня женить собирались, как-никак. Ну, замуж выдавать вообще-то, но это уже частности. Я должна знать, кто из родителей за меня боролся, а кто сдался без боя. На кого затаить жуткую обиду? Пока лидировала матушка…

– Да хамка она! – отрезал отец.

– Так мне! – я едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Глядишь, и старый хрыч уедет, не солоно хлебавши!

– Невоспитанная хамка, отбившаяся от рук! Эгоистичная, самовлюбленная и ветреная девица. А все ты виновата, Эрна!

Вот только батюшка забыл упомянуть о моей неземной красоте, любви к книгам, верховой езде и музицированию. Это, вообще-то, серьезно сглаживает перечисленные мелкие недостатки моего характера. Впрочем, родитель играл мне только на руку!

– Я вижу, – старик довольно скривился, но больше ничем странного злорадства не выказал. – Герцог тоже терзаем тремя стихиями. Но, раз так… Возможно, в доме ветра есть еще смешенки?

– У нас все дочери смешенки, но вам может подойти Гленда, – кивнула мама.

– Почему сразу я? – шепотом возмутилась сестренка, с которой мы подглядывали в приоткрытую дверь.

– Потому что лишь мы не замужем и не обещаны, – пояснила я. – Ты в силу молодости, я в силу старательности.

– И сколько ей? – с интересом вопросил старичок.

– Двенадцать.

– Слишком молода, – недовольно отмахнулся он. – Остается только Марго.

– Но позвольте, – вступилась матушка, – слишком молода для чего? Браки дозволяются с двенадцати лет.

– Для потомков. Через три года цикл полных планет и новый правитель будет из дома огня. Род де Ген обязан представить полностихийца! Не уверен, что младшенькая сможет выносить в срок, а рисковать я не могу.

– То есть… – матушка замерла, узнав новые подробности.

– Совершенно верно. Одна из ваших дочерей может стать матерью следующего правителя Флоссии.

Я не удержалась и свалилась со стульчика. Боясь быть пойманными, девчонки подхватили подолы и с хихиканьем, словно тараканы, разбежались в разные стороны. Оставив стульчик, и я поспешила скрыться, услышав лишь, как дверь в гостиную негромко закрылась. Ну вот, придется теперь томится в ожидании!

Следующие дни прошли в муках. Родители знали, что мы знаем, мы знали, что родители знают, тем не менее, словно дуэлянты, обе стороны хранили молчание и только переглядывались. На кого из семи дочерей падет выбор старого герцога, догадаться было не трудно. Две мои сестры уже замужем, три обещаны, а мы с Глендой в девицах. Сестрице вот-вот исполнилось двенадцать, а я старательно отваживала всех ухажеров, накопив немалый опыт, и потому в свои двадцать лет гуляла на свободе. Я полагала, что и на этот раз все получится, но старый герцог де Ген оказался тертым калачом. Он не испугался даже вздорного нрава предполагаемой невесты, о чем был честно предупрежден!

Всех юных баронесс Ассанж, то есть меня и четырех сестер, после обеда просили спуститься в гостиную. Я знала, что это означает. Вот уже четырнадцать раз это означало одно и то же: кто-то на нас позарился. Прежде меня выручали мелкие и покрупнее шалости, однако на этот раз следовало придумать что-то более серьезное, ведь старик, кажется, крепко взялся.

Я поправила черный бархат, тщательно зачесала каштановые волосы в низкий хвост и, прихватив с собой четки со знаком духа воздуха, присоединилась к остальным. Я все рассчитала до мелочей. Спуститься следовало последней, буквально за минуту до прихода гостей, чтобы матушка не успела отправить переодеваться, а отец – побагроветь от злости. Глядя на то, как наливается краской лицо отца и хихикают сестры, я считала про себя: три, два…

– Герцог де Ген с сыновьями! – объявил Артемий и, как только я села между другими сестрами на просторную козетку, впустил в комнату гостей.

Я скучающим взглядом окинула сухонького старичка, полагая, что его со счетов можно списать. Тот, что повыше – белобрысый и в прыщах, с бегающими глазками, должно быть и представлял собой ту самую «выгодную партию». Раз от раза партия была все выгодней и выгодней. От этой выгода лишь одна – вряд ли кто из соперниц на мужа позарится. Розалинда пихнула меня локтем в бок и прошептала:

– Ты только погляди, какой красавец тебе достался!

– Зато твой дойти до туалета без слуг не может!

Сестрица заметно приуныла. Впрочем, есть свои плюсы в браке со стариком – надежда, что в первую брачную ночь от радости скончается, оставив молодой жене состояние. Так что сложно было сказать, кому из нас повезло больше.

Над вторым сыном герцог и герцогиня де Ген тоже особо не старались. Высокий, худой, с длинным носом и огненно-рыжими волосами. Он напоминал скорее экзотическую цаплю, нежели крепкого мужа, способного дать потомков. Горестно вздохнув, я закатила глаза и, медленно перебирая пальчиками агатовые бусинки, бубнила себе под нос стихи запрещенных в приличном обществе поэтов.

Получив от Розалинды тычок, я нехотя поднялась, как другие сестры, и сделала книксен, не меняя скучающего, но одухотворенного выражения на лице.

– Присаживайтесь, дамы, – позволил герцог, скрупулезно пройдясь взглядом по всем девицам и остановившись на мне.

– Позвольте, ваша светлость, представить вам…

– Кто из сих девиц Марго? – перебил мужчина, присаживаясь на приготовленное для него кресло. Сыновья встали рядом с ним.

– Я, ваша светлость, – пропела сладким голоском и жалобно сдвинула брови на переносице. Девчонки захихикали в кулачки, мама шумно выдохнула, а отец так и сел обратно на стул.

– Как понимать ваш наряд, дитя?

Дитя? Да мне скоро двадцать один! А что в девках засиделась – так это я особое усердие проявляла!

– Монашеский постриг, ваша светлость.

Смех на козетке стал громче и сопровождался неприличными похрюкиваниями.

– Мона… монашеский постриг? Барон Ассанж, мы с вами так не договаривались!

– Я предупреждал, ваша светлость! Не девица, а порченое яблочко! Уверены ли вы, что ваш воспитанный сын терпелив в достаточной степени, чтобы…

Отец не успел договорить, как дверь вновь открылась. Ее распахнули нагло и бесцеремонно, разве что не с ноги. Артемий, не ждавший никого, вскинул в удивлении брови. Гость сунул ему перчатки и обратился к герцогу:

– Я ничего не пропустил? – нарушив, пожалуй, сразу все правила приличия и нормы этикета, мужчина прошел внутрь и кивнул моим родителям. Кивнул, дух ветра!

Удивительный экземпляр! Я рассматривала его со скрытым интересом. Высокий, статный шатен с едва заметной щетинкой на щеках. Одет элегантно, но несколько небрежно. Камзол нараспашку, шейный платок отсутствует, а верхняя пуговица рубашки и вовсе расстегнута. Худоват, но можно откормить! При этом широкоплеч и подтянут. Маг? Увлекается рапирой?

Нежданный гость по-хозяйски осмотрел всех девушек и, остановившись на Лиззи, улыбнулся:

– Эта?

Голубоглазая блондинка еще месяц назад была обещана барону Самарканскому. Ишь губу раскатал!

Я сразу все поняла. Не прыщавый блондин, не огненный рыжун, а этот невоспитанный хам и есть мой предполагаемый будущий муж.

– Нет не эта! – заявила я, гордо приподняв подбородок. Следовало сразу показать, как дела обстоят!

Старый герцог, изменившись в лице, посмотрел на моих родителей. Те уже давно привыкли к моей манере поведения, тем не менее, от смущения отвели взгляд, а матушка и вовсе лицо в ладошку спрятала.

– Отец, ну и шутки у тебя. Да будь она хоть трижды смешенка, я не стану совращать монашку!

– А я как раз-таки трижды смешенка! Но юноша прав, ваша светлость. Я приняла монашеский постриг, а потому не смогу составить достойную пару этому… вашему… как вас там?

– Герцог Андреас де Ген! – представился мужчина и, прислонившись к дверному косяку, разглядывал меня с нескрываемым любопытством. И это они на мое воспитание жаловались? Да тут похлеще кандидат в непристойники!

– В общем, не могу, – я печально вздохнула и села на козетку.

– И когда, позвольте полюбопытствовать, вы приняли постриг? – старый герцог не унимался.

– Сегодня ночью, ваша светлость. Мне явился дух воздуха и предрек стать его невестой. Я немедля повиновалась воле высшего.

– Что ж. Раз все так…

– Мне вдруг страшно захотелось помолиться! – воскликнул молодой герцог. – Вы же не откажете нам? Прочтете пару молитв?

Я гневно стиснула зубы. По несчастливой случайности, кроме пошлых стишков наизусть я ничего не знала. И родителям, безуспешно пытавшимся привить мне любовь к духу-покровителю нашего рода, это было прекрасно известно.

– Марго, достаточно! Прекрати весь этот цирк! – грубо отрезал отец и поднялся. – Ваша светлость. Девочка невоспитанная и грубая. Если вы готовы придерживаться наших договоренностей – забирайте, если нет, решим все сейчас. Вы теперь видите, с чем придется дело иметь.

Старый хрыч, приподняв бровь, скрупулезно меня рассмотрел, затем поднялся и стер с моего лица победную улыбку:

– Собирайтесь, баронесса. С сегодняшнего дня вы переезжаете в дом своего жениха. Мой поверенный оформит необходимые бумаги и уладит формальности.

Тот самый прыщавый блондин понятливо кивнул и потянулся к защелке черного чемоданчика.

– К-куда, простите? – оробела я.

Вот уж чего не ожидала! Им что, и правда сына своего не жалко? Да ведь я могу, что угодно! Могу… могу… чавкать, например! Или назвать старого герцога по имени! Узнать бы его только сперва, но ведь могу, не побоюсь! Храпеть могу и с ногами на диван сесть – тоже! Но что-то подсказывало, что на этот раз мои шалости не приведут к желаемому результату. Решение было принято еще два дня назад, и нашего с молодым герцогом де Геном мнения никто спросить не удосужился. Отчего столь рьяно чета де Ген желает видеть меня в числе своих родственников, оставалось лишь догадываться. А у меня подобных догадок не имелось ни единой.

– В родовое поместье де Ген, голубушка. И, раз уж вы так любите переодеваться, смените наряд.

– Но… сегодня? Мне нужно время на сборы. Три, может быть, четыре месяца…

– Сегодня вечером за вами прибудет карета. Всего доброго, господа.

Судя по брошенному напоследок взгляду, мы со старым герцогом друг другу взаимно не понравились. Тем более странно, что он прочит меня своему сыну!

А вот сестры, напротив, глядели на меня с нескрываемой завистью. Конечно, формально мне, можно сказать, повезло. Будущий муж молод, хорош собой, хоть и не воспитан, титул существенно выше моего, доход, стоит полагать, заоблачный. Вот только есть одно «но»! И имя ему – Роберто! Перспективный помощник кузнеца без титула и денег, но сердцу все это неважно. У нас любовь! Такая, как в красивых романах: свидания под луной, каверзы в соседском соду, прогулки по воде босиком и все такое. А потому я во что бы то ни стало должна отделаться от жениха номер десять и сбежать с Роберто, чтобы мы могли, наконец, пожениться!

Сказано – сделано.

Я смиренно прибуду в родовое поместье будущего мужа, а уж там – берегитесь, герцог Андреас де Ген! Не пройдет и недели, вы будете умолять меня вернуться обратно!

Что ж. Избавиться от жениха на первоначальном этапе не получилось, придется разрабатывать план войны! Вещи собирала с учетом придуманной военной тактики. Слуги даже переспрашивали, уверена ли госпожа, что хочет взять то, что велит. Но госпожа была уверена как никогда! Вот где пригодятся и заношенные еще Кирой платья, и закрытые наглухо по самую шею, и с веселыми розовыми рюшечками, как у Гленды. Нужно. Все нужно!

Действовать решила просто. Имелся у меня томик по соблазнению достопочтенных господ и что-то подсказывало, что действие от противного приведет к нужному мне результату. Герцог одумается и разорвет помолвку! К тому же, жених, судя по первому знакомству, тоже далеко не ангел. Долго терпеть мои выходки не станет.

Разработанный план несколько улучшил настроение, но покидать родительский дом все равно не хотелось. Умом я понимала, что рано или поздно этот день настанет, но сердце принимать этот факт не хотело.

Мама нашла меня в растрепанных чувствах. Силилась поплакать, ведь момент подходящий, но как-то не получалось. Баронесса Ассанж привыкла действовать, а не сырость разводить. Все проблемы имеют решение, а если решения нет, значит нужно устроить источнику проблем еще большие проблемы. Обычно срабатывало. Слезы допустимы в одном случае – как инструмент шантажа.

Тем не менее, на собранные чемоданы и сундуки я глядела как на предателей. Прикипела к дому. Не хотела его покидать.

– Дорогая, ты плачешь? – участливо поинтересовалась матушка, подходя ближе.

– Еще чего не хватало!

Я никогда не плакала. Даже в детстве, когда сестрам покупали игрушки, а мне нет, я не плакала. Просто ночью пробиралась в их спальни и прятала обновки. Да так хорошо прятала, что некоторые до сих пор не нашли, а я уж и не помню, где они могут быть. В общем, Марго Ассанж не плачет. Ни от горя, ни от радости. Она ставит задачи и решает их. А потом делает выводы и… ставит новые задачи!

– Не переживай, дорогая, все будет хорошо, – мама погладила меня по волосам и улыбнулась. Такой фальшивой улыбкой, что лучше бы она сразу сказала, что ничего хорошего меня не ждет.

– Откуда тебе знать?

Баронесса в удивлении замерла. Она привыкла к должному поведению. Привыкла следовать правилам. Привыкла говорить дочерям, которых выдавала замуж, что все будет хорошо. Вот только хорошо не будет. Судя по письмам Киры, лучше мельничный жернов на шею, чем замужество.

– Марго, всегда следует верить в лучшее. К тому же, у тебя будет больше красивых нарядов, чем у сестер, роскошный дом с множеством слуг, вот и карета за тобой прибыла с четырьмя лошадьми в нарядной сбруе! Даже у Киры было всего лишь две.

Знала ли мама, что и любовниц у супруга Киры всего лишь две? А вот я знала.

– Не в деньгах счастье, мама! И уж тем более не в лошадях! Четыре или две лошади везут – мне разницы нет. Карету и ослы с места сдвинут. Я пятая дочь и порой носила платья за сестрами. Сперва меня это удручало, но потом я нашла иные стремления и увлечения, особенно, когда встретила…

Я поджала губы, встретив суровый взгляд родительницы:

– Даже не начинай!

– Но Роберто…

– Помощник кузнеца!

– Кому нужен мой брак с герцогом? Вам с батюшкой или мне? Все же я не единственная незамужняя смешенка! Думаю, и в Доме ветра таковые найдутся!

– Тем не менее, милость герцога досталась нам, – жестко отчеканила мама.

– Милость? – усмехнулась я. – Вам-то, может, и милость перепала. А мне светит только наглая небритая рожа с нахальным взглядом!

– Марго! – разве что не взвизгнула матушка. – Для меня это тоже неожиданно и ты знаешь, я всегда выделяла тебя из других дочерей за собственное мнение и гордый нрав. Ты станешь герцогиней и мне радостно знать, что тебя ждет обеспеченное будущее. Поверь, однажды вы с супругом посетите наш дом с благодарностью за этот день.

– Очень в этом сомневаюсь! – я закатила глаза и отодвинула шифоновую занавеску, чтобы рассмотреть прибывшую за мной карету. Действительно, четыре белоснежных лошади в золотисто-бордовой сбруе. Красиво, но не более.

– Нищета, поверь мне, дорогая, еще никого не сделала счастливым. Она вносит разлад даже между влюбленными сердцами. С Роберто у тебя нет будущего. Прими это и смирись.

Я понимала, что спорить с родительницей бесполезно. Именно поэтому, обнимаясь и прощаясь с сестрами, украдкой передала Розалинде письмо для любимого, где пообещала, что стану его женой, как только отделаюсь от герцога. Пусть я лишусь титула баронессы и наследства, главное, у нас будет любовь!

Сквозь маленькое окошко кареты я наблюдала, как удаляется родительский дом, как весело машут на прощанье сестры, сдержано – родители, как провожают завистливым взглядом карету слуги. Сквозь маленькое окошко я смотрела на прошлую жизнь и покидала ее со страхом. Лишь сейчас, здесь, в окружении бархата и позолоты, в присутствии молчаливой камеристки, больше похожей на предмет интерьера, нежели живого человека, я осознала всю глубину страха перед новой жизнью. В новом доме я буду совершенно одна! И лишь дневник в мягкой кожаной обложке, с которым я привыкла делиться радостями и горестями, станет моим утешением. Чем печальней становились мысли, тем крепче – решимость. Сбегу! Не вернут по доброй воле – точно сбегу!

Замок герцога больше напоминал крепость. Судя по всему, они хорошо подготовились к возможному побегу невесты. Выполненный из грубого серого камня, он со всех сторон был окружен зеленоватой водой, по которой лениво скользили утки. Любопытствовать насчет глубины окружавшего замок водоема не хотелось. Не усомнюсь, если там и чудища водные живут. Время от времени перед водоемом мелькали рыжие всполохи – невидимая огненная стена. На башнях дежурили часовые, которые, задирая ноги по самый пояс, манерно расхаживали взад-вперед, больше, кажется, для красоты, нежели обороны. Весь день так ноги прозадираешь – драться уже не сможешь. Сядешь и сдашься, лишь бы отдохнуть дали. Единственным входом и, соответственно, выходом, был парадный въезд через мост. Мы остановились возле рыжих всполохов на первом блокпосту. Маг поскакал вокруг нашей кареты, сделал несколько пассов и позволил проехать. Вторую остановку сделали на середине моста. Я на всякий случай высунула голову из кареты и даже присвистнула. Зеленоватая издалека, вблизи вода оказалась черной, словно не вода вовсе, а густая смола. Настроение резко упало. Третья остановка – непосредственно у стены, за которой раскинулся живописный пейзаж. Сады, цветы, дом с красивыми башенками, витражными стеклами, резными решетками на балкончиках. Плющ старательно карабкался до второго этажа, кое-где красуясь бледноватыми цветочками, розы благоухали, распушив мохнатые бутоны, а птицы и бабочки порхали так беззаботно, словно по эту сторону стены меня ожидал верхний мир. С таким верхним миром и нижнего не нужно!

На широком массивном крыльце меня ожидала толпа. Выходить из кареты не хотелось, да и я, собственно, не спешила. Когда лакей открыл дверцу, презрительно на него посмотрела, фыркнула и отвернулась. Еще чего. Операция «отделаться от жениха» началась! Получите стерву, зазнайку и ветреную особу в одном флаконе!

– Ваша милость, извольте… – хотел было настоять лакей в смешном белом парике с буклями по бокам и тоненькой косичкой сзади.

– Милость не изволит!

– Но… простите, как же…

– У меня, кажется, где-то здесь жених был. Вот, если не передумал жениться – пусть сам меня и встретит. А, ежели передумал, я неволить не стану. Развернусь и домой поеду.

Мужчина так и застыл, согнувшись к окну кареты.

– Любезный, вам дурно?

– Быть может, все же…

– Кучер, кучер! – никто не отвечал. – Марьяна, выйди, скажи кучеру, что нас здесь не ждут, и мы возвращаемся домой.

– Но как же не ждут, госпожа…

– Марьяна! – вскрикнула возмущенно.

– В чем здесь проблема? – послышался недовольный голос молодого герцога. Я растянула хищную улыбку, но затем, изобразив на лице выражение крайнего неудовольствия, вымолвила:

– Так-то вы встречаете невесту? Меня категорически не устраивает подобное отношение!

– Еще полдня назад вы, кажется, были монахиней…

– Мы, девушки, такие непостоянные, – я манерно закатила глазки и, резко распахнув веер, так неожиданно, что герцог даже вздрогнул, принялась им обмахиваться. – Душно здесь у вас. Ну, так что? Мне воротиться?

Тяжело вздохнув, герцог отодвинул лакея в сторону, открыл дверцу кареты и подал мне ладонь.

– Ваша милость, не изволите ли вы проследовать в наш дом?

Я приторно сладко улыбнулась и подала мужчине ладонь, которую тут же сжали сильные горячие пальцы. Дом огня пленных не берет – сразу в оборот! Это был не просто жест вежливости. Это был невербальный жест силы. Мужчина помог выбраться из кареты, соблюдая все правила этикета, а затем, склонившись к уху, как бы невзначай, обронил:

– В наш дом, в котором вы, моя милая невеста, исполните свой супружеский долг.

– Нахал! – возмутилась я и оттолкнула мужчину, зардевшись всерьез.

Мысли о непотребстве с Роберто волновали, но герцог таких желаний не вызывал, хоть и был хорош собой, очень даже хорош собой, точнее… Я пристально посмотрела на жениха и, сочтя его даже непозволительно привлекательным, недовольно отвернулась. Кажется, мысль о непотребстве с ним уже не кажется столь отвратительной, но недозволительной – совершенно точно. Никакой жалости к врагу. Это телесные слабости! Демоны нижнего мира тоже обольстительны, а красота, как известно, коварна!

– Мы ждем! – донеслось сверху недовольное замечание старого герцога. Он стоял под руку со знатной дамой. Знатной она была и в объемах, и по титулу. Пока мы взбирались по многоступенчатому крыльцу, Андреас успел ввести в курс дела: слева герцог де Ген, к которому можно обращаться «папа», герцогиня «де Ген»…

– Мама? – коварно переспросила я, понимая, что мой нареченный ведет свою игру и так просто не сдастся.

– Мама, – улыбнулся он. – Далее мои сестры: Присцилла, Бригитта и Лори.

– А где же ваш брат? Ну, тот высокий рыжеволосый красавец?

– Тот высокий рыжеволосый красавец женат.

– А я слышала об обратном, – проворковала, как бы невзначай, игнорируя пристальный, почти обжигающий взгляд огненного мага.

Задела! Так тебе! Если бы не герцогская чета, наверняка бы последовал ответный удар, но первый раунд, несомненно, остался за мной. Чтобы закрепить успех и наверняка вернуться домой, я всем раздала комплименты. Заметила, что черный цвет камзола старого графа совсем его не старит, складки на излишне упитанных боках герцогини отлично гармонируют с воланами ее подола, а Присцилла, Бригитта и Лори одарены неземной красотой. Под неземной я имела в виду, страшны как демоны нижнего мира, но каждый понимает в меру собственной самооценки. Но вот ведь чудо, вместо того, чтобы возмутиться, устроить скандал и выставить меня прочь, они… улыбнулись и пригласили в дом! Полный провал. Фиаско! Это будет сложнее, чем я думала и парой обидных замечаний от этого брака мне не отделаться.