Дневник Сновидений

– Ну, давай же! – выкрикнула хрипло.

В ответ он отрицательно покачал головой и отвел стилет, однако меня не выпускал. Рука занемела, и тягучая боль разлилась в предплечье. Я стиснула зубы до скрежета от боли и безысходности. Он явно превосходил меня в силе. Алмер провел лезвием по моей одежде, но не резал, играл как кошка с полудохлой мышью.

– Тебе нет смысла меня убивать. За дверью вооруженные люди. Знаешь, что они сделают с тобой? – он тяжело вздохнул, – Что же мне делать с тобой, Аннелина?

Ответить не успела, корабль накренился, и мы оба покатились. За дверью послышались крики. Каким-то образом в каюте появилась вода. В одно мгновение мы оставили все разногласия и поспешили выскочить из каюты.

Море плескалось на палубе, люди метались в панике, кричали и отчего-то выпрыгивали за борт безо всякой надежды на спасение. Я подняла взгляд к небу, но его не было.

Море встало вертикальной стеной, загородив большую часть небосвода. Невозможно было определить, ночь сейчас или день, вода, словно заполонила весь мир.

– Никогда не видел подобного шторма, – проговорил Алмер, вцепившись в мою руку.

В следующую секунду обезумевшая стихия обрушилась прямо на нас. Не было больше корабля, неба, Солнца или звезд, было лишь бескрайнее море, поглотившее все. Но мы все еще были живы каким-то образом. И другие люди все еще были здесь. Мертвые люди. Очень много мертвецов плавало в этой бесконечной пучине. Они тянулись ко мне, но тут же исчезали в густой непроглядной тьме моря. Я видела оголенные кости, исказившиеся гримасы полуразложившихся трупов. Некоторые из них все же касались меня.

– Алмер! – закричала, но он уже выпустил мою руку, и его затягивала темно-зеленая бездна. Я видела, как под кожей адмирала проступают кости черепа, – Алмер! – прокричала снова.

– Меня зовут Винсент, – ответил он, едва шевеля оголенными челюстями, а затем скрылся среди этих ужасающих волн.

«Они все давно уже мертвы», – вдруг подумала, а потом вспомнила, что можно проснуться.

***

За окном едва забрезжил рассвет, можно еще немного поспать, вот только моя постель стала мокрой. Самое лучшее время для непрямого вхождения. Отправилась на кухню и выкурила сигарету, после чего наспех перестелила белье. Взяла еще одну подушку и легла на спину, так проще осознаться. Только бы не шевелиться. При следующем пробуждении нужно попытаться разделиться с телом. Осознанный сон, астральная проекция, фаза быстрого сна, по сути все это одно и то же.

Сразу не выходит, и я начинаю вращаться мысленно, всматриваться в образы, возникающие под закрытыми веками, плавать и качать ногой. Все только в моей голове. Никаких движений физическим телом. Наконец, падаю с дивана и ощущаю под собой холодный пол. Еще не знаю, проснулась ли я или все-таки разделилась с телом. Проверяю реальность как всегда, протыкая оконное стекло пальцем. Прозрачная гладь нехотя поддается.

На кухне слышны шаги, кто-то отодвинул стул. Мне вдруг становится страшно, будто в мою квартиру действительно забрался посторонний. Но, пересилив оцепенение, выхожу из спальни.

Демон сидит за столом и крутит в руках мою зажигалку, будто собирается закурить, но увидев меня, протягивает мне сигареты.

– Что там произошло? – спрашивает он.

– Где? – спросила, закуривая.

– На фрегате.

– Ничего хорошего, разве сам не видел?

– Я-то видел, только не понял, что это было, – иногда он кажется мне совсем человеком.

– Хочешь сказать, ты тут не причем?

– Хочу сказать.

– Я тебе не верю, – бросаю на него подозрительный взгляд.

– Теперь и ты видела, как рушатся миры.

– Он умер?

– Он умер задолго до того, как присниться тебе. А если точнее, в 1690 году.

– Все-таки конец XVII, так и думала, – и тут вдруг опешила, – Погоди, так это все реально было?

– Теперь да.

– Поясни.

– Время пластично. И совсем не линейно. И любая реальность реальна. Вероятности могут переплетаться. То, что могло бы случиться, обязательно случается рано или поздно. Это один из базовых законов бесконечности, ты знаешь. Я взял вполне реальную дату, когда создавал этот мир, и теперь он с равной вероятностью мог быть как частью твоего мира, так мог и не быть. Ты совершила наблюдение за состоянием, что вызвало воплощение, волна приняла форму частицы. А значит, все было на самом деле, пусть не здесь и не сейчас, – демон ответил короткой лекцией.

– А что с ними со всеми стало?

– Видимо, просто затонули. А мертвыми ты увидела их потому, что одновременно пребывала в двух временных отрезках. Они были и живыми, и мертвыми.

– Как кот Шредингера?

– Нет, по-другому. С котом дела проще обстояли, но эффект на выходе мы имели тот же.

– И я больше не смогу туда попасть?

– Откуда мне знать?

Он вытащил сигарету из моей пачки и тоже закурил.

– Не знала, что демоны могут курить, совсем как люди.

– Я еще жрать могу совсем как люди и все остальное тоже могу, – рассмеялся Крон так, что меня передернуло.

– Прекрати, – прошипела я.

Его глаза сверкнули холодом, а губы растянулись в ядовитой улыбке. Он отрицательно покачал головой, а потом резко схватил меня когтистыми лапами, и мы стали проваливаться в какую-то бездну. Вскрикнула, но не от страха, а от злости. Почему-то мне никогда не было страшно рядом с Кроносом, что бы ни происходило. Но иногда он вызывал у меня дикий приступ бешенства. Ни в одном из миров я не испытывала подобного.

Падение было жестким, несмотря на то, что Крон все-таки упал первым, а я приземлилась уже сверху. В свой храм он приводил меня уже не в первый раз. Не могу сказать, что мне нравилось помещение, но оно было привычным, своим. Здесь я чувствовала себя как дома, несмотря на то, что восседать мне приходилось на холодном каменном жертвеннике. Но порою таковое сидалище казалось мне самым удобным креслом. Свет факелов немного разгонял темноту, позволяя ей копошиться лишь в углах среди полусгнившего хлама.

Демон поднял меня одной рукой и усадил на жертвенник.

– Вот мы и дома, – произнес он.

– Хоть бы раз прибрался тут, – я брезгливо поморщилась.

– Ничего-то ты не понимаешь, – вздохнул демон, – эти вещи символизируют ход времени.

– Эти вещи гниют, – я изобразила на лице отвращение.

– Скажи спасибо, что не воняют.

– Разве какие-нибудь жрецы не обязаны убираться в твоем доме?

– Ты видишь хоть одного из них? – он обвел помещение руками, – У меня уже несколько тысяч лет нет никаких жрецов. Ну, кроме тебя, разумеется. Не хочешь разобрать хлам?

– Я тебя убью сейчас, мерзкий демон! – встала на ноги и сжала кулаки, собираясь наброситься на Крона, но тот быстро отлетел от стола.

– Ой, не грозилась бы ты, стоя на жертвеннике, – послышался его ледяной смех, хотя было видно, что рта он не открывал.

– Сними меня отсюда! – затопала ногами.

Кронос плавно приблизился, но руки подавать не спешил, а пристально уставился на меня, как на обезьянку в зоопарке.

– И почему ты совсем не боишься меня? – спросил он с неподдельным интересом исследователя.

– А должна?

– Хотя бы из уважения к моей потусторонней природе.

– Знаешь, на самом деле я ни с кем не чувствовала себя настолько спокойно, как с тобой. Бояться и ты – вещи несовместимые. Так что, плевала я на твою природу.

– Все еще хочешь слезть?

– Если ты не прячешь за спиной ритуальный нож, то нет, – снова села, на этот раз скрестив ноги.

– Была у меня такая мысль, признаюсь, ну да ладно, – он махнул рукой.

– Почему-то я думала, что у тебя в храме должно быть свое место, трон что ли какой-нибудь. А тебе тут и присесть некуда.

Он снова рассмеялся.

– Ты думаешь, боги реально слонялись по собственному храму вот прямо как я сейчас? И со жрицами своими пиво пили? Ну, ты даешь!

– А что, не так разве?

– К тому времени, когда его построили, я давно уже был мертв.

– Почему же ты привязан к этому месту? Не мог получше дом себе выбрать?

– Это место, оно помнит обо мне. Все эти жертвования Ваал Фагору, это же не просто так придумали. Когда ты умрешь, поймешь, насколько важно, чтобы о тебе помнили.

– И тебе приносили человеческие жертвы? – я поморщилась

Он отвел взгляд и замолчал. Обошел жертвенник и провел пальцем по канту.

– Люди довольно глупые существа. Я об этом не просил.

– Там, где я сижу сейчас?

– Только не говори, что тебя это смущает, – он всплеснул руками.

– Да нет, я понимаю, правда.

– Иногда они отдавали самое дорогое, что у них есть, – печально произнес он, а я, кажется, поняла, о чем он.

– Если тебе неприятно, можешь не рассказывать.

– Не приписывай мне человеческих комплексов. Видишь кантик? – я кивнула, – На самом деле это желоб. По нему стекала кровь вот в эту чащу, – он поднял каменный сосуд, стоявший у подножия постамента. Потом они пили ее, обмазывались и впадали неистовство. Обычно все заканчивалось оргией.

– Они так тебя вызывали?

– Ага, пытались, – усмехнулся он, – Я даже не знал тогда, что тут такое происходит. Мне от таких дикостей удовольствия не много.

– Да ладно, – усомнилась я.

– Не, ну оргии – ладно еще, но трупы, кровища меня не прельщают. Я ведь в первом воплощении жил вполне цивилизованно. Кто ж знал, что они начнут поклоняться таким образом. Теперь я понимаю, почему секта христиан после получила такое распространение. Я ж говорю, люди очень глупые существа. Они делают то, что, по сути, не нужно ни богам, ни им самим. Могли бы просто фрукты приносить и жечь благовония, эффект был бы тот же.

– Откуда ты знаешь? Смотри, как ты теперь привязан к этому месту. Несмотря на то, что храм давно разрушен, ты все еще приходишь сюда.

– Мне от твоих постов в сети и то больше толку. Я не пойму, ты своих соплеменников оправдываешь?

– Какие они мне соплеменники? Это вообще, кто был-то? Аккадцы?

– Это был Вавилон.

– Просто пытаюсь разобраться в метафизике. Вообще было бы неплохо, если бы ты изложил последовательно все, что помнишь.

– Ага, если б я все еще помнил! Ты вот все события своей жизни помнишь в подробностях?

– Ну, большую часть.

– Вот и я помню последние лет тридцать. А вспоминать все, что было до, все равно, что вспоминать себя в младенчестве.

– Ну, ты все-таки не человек.

– Ты тоже, но почему-то о прошлом ничего не помнишь, Рея.

– Мне просто кажется, что ты ошибаешься.

– Я вижу больше.

– Все, что я знаю про твою Рею, никак не вяжется со мной. Вообще никак. Вот ничего общего не нахожу. Нет, может быть, я и бывала чем-то другим, не спорю. Но с чего ты взял, что я именно твоя сестра?

– Да потому что только она имела надо мной хоть какую-то власть. И еще ты.

– Не знаю, Рея связана со стихией земли, я же с водной частью огня. Я ничего не смыслю в земледелии, ее культ не вызывает у меня даже никаких эмоций.

– Ну, Сатурн тоже считался богом посевов, ты можешь представить, чтоб я работал в поле? Мало ли что там люди себе придумывают, – презрительно произнес он.

– Так у Сатурна есть и другое значение, в твоем случае, понятно, что это приписанные свойства.

– А ты культ Кибелы помнишь? А твой фригийский акцент?

– А на аккадском я говорю с шумерским акцентом. А на древнеегипетском акцент будет коптский. Может это от учебника по фонетике зависит? Да и фригийский от греческого не сильно отличается. Но почему сходств с Нинлиль или Нуит ты во мне не углядел?

– Ну, какая из тебя Нуит? Она ж корова.

Я рассмеялась. Нуит – древнеегипетская богиня неба, которую изображали в виде гигантской коровы цвета ночного неба со звездами, если кто не в курсе. Самое интересное, что Нуит отождествлялась с Реей, но Крон продолжал:

– Я помню Рею с детства, и тебя тоже. У вас действительно много общего. Можешь думать, как хочешь, но я хочу думать так. Было бы очень обидно, если бы я снова ошибся.

– У тебя просто мания какая-то на этот счет. Ну, какая к черту разница? Все же идет правильно.

– Рея всегда все делала правильно, с самого начала она была очень рассудительной, знала на все ответы. Мне же всегда хотелось все сделать наоборот. Я понимал, что ты старше, умнее, мне бы следовало послушать тебя тогда. Но я вдруг вспомнил свое еще более древнее происхождение, во мне взыграла кровь Хаоса и… Вот чем все кончилось.

– Мне кажется, ты слишком много копаешься в своем прошлом. Все это было так давно, что вряд ли имеет теперь какое-то значение. Да и было ли вообще?

– Просто у тебя время линейно, – эту фразу он произнес так, будто говорил с умственно отсталой, я немного обиделась, – Я же могу видеть все и сразу. И даже больше. Поэтому для меня все до сих пор имеет значение.

– Для меня все еще твое восприятие времени остается не совсем понятным. Я сижу с тобой здесь и сейчас, а ты можешь видеть то, как я родилась или как умру одновременно?

– Пока что я тоже нахожусь здесь и сейчас. Я воплощен. Одновременно я могу все видеть, будучи невоплощенным. Это похоже на то, как ты видела гибель того фрегата. И кстати, я не вижу, как ты умрешь. Я вижу лишь все множество вариантов. Какой из них ты выберешь, не могу знать.

– А, так я тоже умею, – ответила не без гордости, – Это когда я каждую ночь умирала в нигредо.

– Да, почти так. Или, когда ты в трансе пролистываешь миры. Только я вижу больше. От того и не могу четко ответить, что было на самом деле, а что нет.

– Знаешь, больше всего я боюсь, что, в конце концов, ты окажешься всего лишь плодом моего воображения. И все закончится. Помнишь, что ты мне обещал в детстве?

– Помню. И помню, как ты отказалась в угоду мимолетным желаниям. Неужели ты не жалеешь?

– Иногда, – я смутилась, – Но ведь ты все равно не уходишь.

– И не уйду. Все еще будет, – люблю, когда он говорит эту фразу, она обнадеживает, – Я ведь обещал тебе твои любимые игрушки. Они у тебя есть.

– В том-то и дело, что это просто игрушки. Я несколько иначе себе это представляла.

– Все дело в приемлемости формы, – заговорил он тоном профессора, – Все сбывается, но лишь в возможной для тебя форме. Еще один из базовых законов. Небось, ожидала, что разверзнется портал, и ты попадешь из реального мира в свой выдуманный? В том же теле, исчезнув из одного места в другое?

– Вообще-то да, – ответила и засмеялась, теперь мне тоже казалось это довольно нелепым. Неприемлемая форма, что еще сказать.

– До сих пор вспоминаю твой дом миров, надо ж было такое придумать, – он тоже рассмеялся, но на этот раз не так холодно, как обычно.

– В тринадцать лет мне казалось, что это просто идеальная модель. Собрать всех персонажей прочитанных книг в одном месте.

– Ты скоро проснешься, – сказал он с некоторым сожалением.

Понимаю, что совсем не хочется уходить. Я могу разговаривать с ним часами напролет, совершенно не замечая хода времени. Наверное, все-таки сказывался дефицит общения. Мне нравится, что я не должна пояснять значение тех или иных слов, подбирать метафоры. С Кроносом все просто и понятно. Он знает все, что знаю я, и чуть-чуть больше. Ну почему же среди живых людей не нашлось ни одного, способного говорить со мной на одном языке?

– Ненавижу просыпаться, – пробормотала, снимая с глаз повязку. День не сулил ничего хорошего. После всего того, что возможно во сне, сложно заново обретать вкус к простой человеческой жизни. Каждый день я ищу какой-то бессвязный смысл и снова его не нахожу. А может быть разом прекратить это существование? Ведь я точно знаю, что ждет меня после смерти? И зачем только сказала, что хочу пройти до конца? Это же неимоверно глупое занятие. Настоящая жизнь начинается после. «Когда ты умрешь, поймешь, насколько важно, чтобы о тебе помнили» – всплыла фраза из памяти. А потом включила музыку и отправилась к мольберту. Нужно же хоть что-то сделать для вечности.

***

– Есть у меня к тебе просьба одна, – услышала в голове знакомый голос.

– Сразу предупреждаю, я не стану воздвигать тебе храм. Я, знаешь ли, не слишком смыслю в монументальном строительстве.

– Нет. Не надо строительства, этих каменоломен, ничего такого. Это уже прошлый век. Сейчас же время цифровых технологий.

– Хочешь аккаунт на одноклассниках? – рассмеялась.

– Почти. Я хочу сайт. Чтоб я мог там писать.

– Фигасе, ты хочешь вести блог? Нет, это уже слишком, – снова не смогла сдержать смеха.

– А что такого? Я многое помню, а мифопедия [1] не отражает всего того, что я мог бы донести. Я ведь так многое вспомнил, а кроме тебя, мне некому этого рассказать.

– Я подумаю. И как ты писать собираешься?

– Через тебя.

– Не, так не пойдет. Мне и так кучу текстов надо писать каждый день. Своей работы полно, а тут еще и за тебя работать.

– Давай заключим сделку.

– Как это банально для демона. Не ожидала от тебя.

– Я серьезно. Ты делаешь мне сайт, помогаешь писать, там будут уникальные тексты интересные, а ты можешь собирать пожертвования и вешать любую рекламу. Все доходы твои.

– Какое-то не серьезное предложение. А как же все богатства мира к моим ногам?

– Ну, я же не душу твою прошу взамен. Всего лишь самый простенький сайт. А ты сразу – все богатства мира к ногам. Дороговато.

– Тогда ищи вебмастера по объявлениям. Кстати, ты так и не пояснил эту историю с Крайоном. Что за чувак там книжки пишет?

– Я никакого отношения к этому не имею. Ну, мало ли, кто к нему приходил. И вообще, мы ж смотрели, там столько бреда, я бы такого точно не написал.

– О некоторых вещах он говорил твоими словами. Когда я курить бросала, ты мне то же самое говорил. И в той же манере. И еще некоторые вещи. Может, все-таки объяснишь?

– Ничего не знаю. Просто совпадения.

– Ты в моей голове, думаешь, я не понимаю, когда ты врешь? Ты с кем-то общался, кроме меня?

– Как ты могла подумать такое? Я тебя столько искал!

– Вот именно, пока искал. Ни с кем и никак?

Он замолчал, но я твердо ощущала, что он никуда не ушел.

– Ну, пытался пару раз, но ничего не вышло. Ты же видела, сколько там откровенного бреда про инопланетян и всякую позитивную хрень. Я такого просто не мог придумать. Меня всегда понимали неправильно.

– Значит, все-таки общался, – обиженно произнесла я.

– Это было в восемьдесят девятом году! Думаешь, легко было с тобой сразу контакт установить? Ты еще и пугалась тогда, как сумасшедшая. Естественно, что я мог попробовать и с другими. Но ничего не вышло. Все, что они пишут – это их весьма субъективное восприятие того, что я говорил тебе! – это так странно, когда чужие мысли в голове срываются на крик, – Только ты смогла меня слышать по-настоящему, без интерпретаций.

– Ты мне столько лет говорил, что я тебя сама позвала, а оказывается, что ты просто искал достаточно способного медиума, чтоб в интернете публиковаться! – я заговорила вслух, – Ты мне соврал! И откуда мне знать, что у тебя сейчас нет десятка запасных вариантов? А то вдруг я интерпретирую все не так, как надо!

– Да я каждый день прихожу. И ночью. Когда бы я еще с кем общался? Ты мне сейчас предъявляешь за то, что было почти тридцать лет назад. Я просто тебя искал. Потратил на это десять тысяч лет. И естественно, что где-то может всплывать информация обо мне. Ты же ничего не предъявляешь за мифы?

– Оставь меня. Не хочу говорить.

– Нет, не оставлю, пока ты не поймешь.

– Я все поняла. Просто оставь. Иначе пойду сдаваться психиатрам, потому что моя галлюцинация хочет стать блогером.

В комнате заметно поднялась температуры, а значит, он действительно ушел. Некоторое время была этому даже рада, но потом гнев мой утих, и я уже начала жалеть, что прогнала Кроноса. Мало ли с кем он мог общаться до моего рождения. Мои эмоции показались низменными и недостойными проявления. Все-таки мне еще многому предстояло научиться. Легко быть разумным и рассудительным существом на фоне еще более низших форм жизни. И червяк для амебы божество. Но когда сталкиваешься с силами более высокого порядка, понимаешь, что никуда твои инстинкты не делись.

Я все еще сомневалась в том, что Крон на самом деле реален. С одной стороны, мне хотелось убедиться, что не схожу с ума, искала подтверждения во всем и конечно находила, впрочем, как и любой шизофреник. С другой же, больше всего я боялась узнать, что все выдумала. На отсутствие фантазии никогда не жаловалась.

Гадать на картах самостоятельно было бесполезно. Прекрасно понимала, что из всех значений буду выбирать лишь то, которое меня больше всего устроит. Но мне было к кому обратиться по этому вопросу. И я попросила погадать мне вечером другого живого человека, наверное, впервые в жизни.

– Могу тебя порадовать, это точно не галлюцинация. Он вполне реальное существо, – такому ответу я действительно скорее обрадовалась, хотя теперь во мне поселилось некое сомнение на счет всего, что мог говорить мне Крон. Сейчас он хочет сайт, мало ли что, потребует позже. Все-таки те легенды, которые он о себе рассказывал, могли бы напугать кого угодно. О таких существах интересно читать в книжках, но не иметь с ними дел в реальности.

– Хоть это радует. А что ему вообще от меня нужно?

– Вообще, он ведет себя как типичный демон. Но конкретной цели у него нет. И угрозы от него тоже не исходит. Ему нужно от тебя общение, как и тебе. И еще он испытывает вину перед тобой. Он что-то такое совершил, очень страшное.

Однако подробнее обсудить это вопрос нам не удалось ввиду некоторых внешних обстоятельств. Пришлось прервать сеанс, хотя мне безумно хотелось узнать подробности. Но нам было ясно дано понять, что дальше задавать вопросов не стоит. Да и к чему гадать, когда я могу спросить Кроноса напрямую, раз он все-таки существует. Еще немного поговорив на отвлеченные бытовые темы, я со спокойной душой отправилась заниматься своим любимым делом, то есть спать.

***

Ночь не удалась. Сны были, но совершенно обычные. Никаким способом осознаться не получалось. От этого проснулась совсем расстроенной. Зря все-таки разругалась с Кроном. Целую ночь проспала впустую. Обидно до слез.

Внезапно ощутила во рту вкус крови. Даже не так, почувствовала, что очень хотела бы ощутить вкус крови. До того сильно и внезапно, что даже губу прокусила. Но этого показалось мало. Я решила, что дело в низком уровне гемоглобина.

В последнее время соблюдаю одну странную диету. Это случилось спонтанно, я не собиралась придерживаться какого-либо особого питания, но, тем не менее, выходило так, что около двух недель питалась одними овощами, затем наступал день голодовки, у меня просто не было желания принимать пищу, а после около недели потребляла мясом. Затем опять все повторялось. Не знаю, с чем это связано, но мой организм четко давал понять, чего именно ему хочется. А я и не спорила. Но крови мне еще ни разу не хотелось.

Обвинив во всем гемоглобин, отправилась в магазин и купила кусок свежей говяжьей печени. Похожая на губку, истекающая кровь, ароматная вкусная печень. Даже в сыром виде она возбуждала аппетит, но тогда мне не пришло в голову съесть ее без термической обработки. Но и никаких рецептов не стала выдумывать, а решила просто ее пожарить. Почему-то мне казалось, что оттенок горечи только придаст оригинальности блюду. Порезав печень на аппетитные ломтики, принялась обжаривать ее на сковороде. Мне хотелось, чтобы лишь корочка слегка схватилась, а внутри она оставалась такой же мягкой и сочной. Совсем чуть-чуть поджарить и сразу вынуть.

Острая вилка проткнула тонкую корку и из кусочка брызнула свежая кровь. В конце концов, едят же некоторые бифштекс с кровью, а чем печень хуже?

Как же мне приятен отдающий металлом и горечью вкус печени. Вдруг представилось, что я вгрызаюсь в еще живую теплую плоть. Вспомнились степняки, сжирающие печень убитого врага, пока она еще теплая, живая, трепещущая. Вкус крови вызывал во мне странные экстатические ощущения.

Но чем больше поглощала этой незамысловатой пищи, тем меньше удовольствия она вызывала. В конце концов, я с отвращением посмотрела на остатки блюда и содрогнулась, видя кровоточащие премерзкие куски, источающие аромат разложившегося трупа. В тарелки лежала мертвечина. Без малейшего сожаления, отправила остатки завтрака в мусорку. Какую же гадость я только что съела! От одной мысли готова была вывернуться на изнанку. Чтоб мне всю жизнь одним хумусом питаться.

***

Сегодня на удивление быстро стемнело, день прошел быстро и незаметно. Меня всегда пугает быстро убегающее время. То, что уходит так быстро, рано или поздно закончится. Предпочитаю, чтобы часы тянулись медленно и вальяжно, иногда застывая на месте, давая возможность оглядеться по сторонам и подумать. Конечно, ничего критичного не происходило, просто дни становились короче из-за банального прихода осени.

– Все еще злишься? – с долей вины спросил Крон.

– Неужели ты думаешь, что я стану тратить время на плохое настроение?