Ассистентка

Резким движением медиум распахнул её. Словно бы хотел застать кого-то на месте преступления. Я заметила сгусток тьмы, мелькнувший в рассветных лучах. На подоконнике лежала рассыпавшаяся из рядом стоящего горшка с цветком земля. А на полу какой-то порошок… то ли соль, то ли сахар, то ли что похуже…

Но я не успела разглядеть, потому что Кристовский накинул на ночной силуэт сетку. Оказывается, из купленной мной пряжи он успел сплести что-то вроде невода. И теперь в нём билось забавное, но несколько неприятное существо.

Очевидно, что оно была женского пола. Голова у неё была непропорционально маленькая. А тело очень худое и длинное. Зеленовато-серая кожа была сильно натянута на выпирающие косточки. Морщин у особы не было. Но и юной она совсем не выглядела. Вся какая-то дряблая, пупырчатая, склизская. Чудовище было опутано лохмотьями, напоминающими платье. От неё резко пахнуло гнилью и затхлой водой.

– Ну, откуда ты здесь взялась, кикимора болотная? – строгим тоном спросил Глеб.

– Так я это, всегда здесь обитала… Это вы тут на моём болотце домов понастроили. Деться бедной бабе некуда, – скрипучим тоном отозвалось создание.

– Да так уж и некуда. Ты хозяина низвела? – еще более требовательно призвал её к ответу медиум.

Я поёжилась.

– Да какое… Мне он не мешал. Ему до меня и дела не было. Я уж бывало и расшумлюсь, и раздухарюсь… Уж скриплю-скриплю, топаю-топаю, тарелками звеню-звеню, а он из графина накурлыкается и спит. Делов до меня нет. Мы с ним хорошо, дружно жили. А уж жена его так вообще, – вздохнула зеленоватая тварь. – Я сама её боюсь, – шепотом доверчиво сообщила она.

– Ну ясно.., – хохотнул Глеб. – Ты мне скажи, пароли от сейфа видела-знаешь, мне поведаешь? А я тебе вот пряжу подкину, будешь сети плести… Или хочешь на болота тебя отвезу?

– Не-не, не надо меня на болото! У них тут в нижних этаж бассейн есть с банькой, я уж там свой век скоротаю пока, – доверительно поведала она. – А вот пряжку давай, а то у ентной ведьмы всё тряпьё таких мерзких цветов, фу! Я уж, конечно, по ниточки тяну, но пока её стемнишь, так сто ночей пройдет, – улыбнулась наша собеседница обнажив мелкий, сероватые зубки.

– Так, что подглядела ты пароль от сейфа хозяйского?..

– Ох, прости человек хороший…

– Ну это ты уж загнула, – вновь рассмеялся над шуткой Глеб Ростиславович. – И с человеком, и с хорошим…

– Ну не видала я пароля…

– Врешь, жаба зеленая! Не боишься, что я тебя поджарю с французским соусом! Кикимора зафыркала.

– Правда, он всегда так раскорячится над своим златом, яки кощей, ничего не видать.

– Но ты то хитрая бестия, поди подвернулась под рукой! Не трать моё время, – он дернул свою импровизированную сеть, запутывая и душа сидящую в ней чертовку.

– Ой, ой! Скажу, – она назвала комбинацию из семи цифр.

– Варвара, запиши, – я быстро выполнила просьбу Глеба.

– А в бумагах, что написано, – продолжил он допрос.

– Не видала! Ну не видала, – заверещала кикимора. – Но я тебе скажу… бывает он тут… когда луна спит, в самые тёмные ночи, является он… пройдет… пошепчет чего и уйдёт. Держит его тут что-то… Уж не знаю, то ли грех, то ли долг… это уж ни ко мне… я то мелкая бесовка… мне ниточку бы да соли щепоть… я уж и не достаю род человеческий… что он мне… люди тем паче сейчас пошли гнилые, порой уж не знаешь, куда ныкаться.

– Ладно тебе, люди всегда одинаковые, – нетерпеливо прервал её философские рефлексии медиум. – Сгинь пока не рассвело.

Он отпустил сеть. Болотистая фигурка мгновенно всосала моток пряжи в себя, куда только у неё он поместился и скрылась где-то за шкафом.

– Кто это была? – изумленно спросила я, когда мы вернулись в автомобиль.

– Кикимора, – как будто это было само собой разумеющимся сообщил Глеб.

– Я думала, они только на болотах водятся.

– Ой, Варвара, сколько я просил! Забудь свои сборники сказок. Афанасьев когда их составлял, совсем не собирался энциклопедию написать. Так… Побасенки для детей. Если каждый будет знать, что кикиморы живут в мокрых подвалах, что тогда начнётся? Конечно, жили они на болотах, но если на тех болотах дома понастроили, а программу реновации не предусмотрели. Что им делать? Вот и забились они кто куда. В Питере их знаешь сколько? О! Ладно, главное мы узнали. Так что даю тебе отгул. Ночью заеду за тобой. Всё. У меня еще много дел, отсюда уже сама, – он высадил меня на той же остановке, что и Наталья вчера.

– Шерсть брать?

– Нет. Больше она нам не понадобится. Выспись, как следует, – напоследок пожелал мне босс. – Ближайшая ночь может оказаться сложной.

***

Первое о чем я подумала, когда вышла в указанное время и увидела автомобиль Кристовского, что луна на небе была. Светил совсем тонкий месяц. Но он был ярко очерчен на звездном небосводе. Получается по словам кикиморы эта ночь нам не подходит. Но учить шефа очевидным вещам постеснялась.

– Открывай дверь, а я пока достану вещи, – остановив машину во дворе Сыромятиных, сказал Глеб и обошел машину со стороны багажника.

Поднявшись по крыльцу, я на пару секунд замерла, дожидаясь, что он приблизится ко мне. Повернула ключ, когда почувствовала аромат его парфюма. Слегка пряно-сладковатый, но очень мужской. В нём чувствовался контраст перца, ванили и шалфея. В этом сочетании запахов было что-то брутальное и надежное. Сейчас он предстал в том же самом облике стройного интеллигента, что и утром.

Мы вновь вошли в дом. Несмотря на темноту, у меня получалось уверенно двигаться в нём. С утра запомнила, что где. Глеб сразу же целенаправленно направился в кабинет Сыромятина. Когда мы вошли, он первым делом поглуше задвинул портьеры. Кикиморы было не видно. Судя по всему, она заранее услышала нас и решила не попадаться на глаза норовистому магу. Мало ли что у него еще заготовлено.

В кромешной темноте, Глеб Ростиславович наощупь разложил на столе свой заметно потёртый дипломат, раскрыл его и достал оттуда планшет из светлого дерева. Даже в темноте тот слегка светился, отражая пробивающиеся через штору, плохо заметный обычному взгляду лучи. На поверхности были нанесены странные буквы, напоминающие кириллицу, а также римские цифры, ниже еще какие-то витиеватые символы. Сверху положил небольшую округлую фишку, напоминающую медиатор для гитары. В следующий момент он извлек небольшую лампаду со свечой внутри. Вытащив из кармана совершенно обычную зажигалку с надписью Bic маэстро воспламенил фитиль.

Комната озарилась тёплым фиолетово-оранжевым светом. Затем мой босс переключил свое внимание на планшет, начав водить над ним руками, и тихо произносить непонятные для меня слова. Признаюсь, что я не была уверена, что он говорил на русском или каком-то другом из современных языков. «Фишка» принялась быстро двигаться по доске. Я пыталась уловить, повторяет ли она его слова либо отвечает, ведя замысловатый диалог. Судя по тому, как периодически замирали пальцы Глеба, и как пристально он следил за движением фигурки – это была недоступная моему пониманию беседа. Но как бы сильно я не пыталась вглядеться, я не успевала так быстро читать.

Тем не менее наблюдать за манипуляциями было очень увлекательно, тем более, что над планшетом начала появляться серебристо-дымчатое волнообразное свечение и потянуло стойким запахом церковного ладана.

В этот миг я полностью обратилась во внимание, понимая, что мне предстоит увидеть нечто очень интересное. И действительно серая масса начала приобретать очертания мужского тела.

– Кто ты? – хрипло, будто с того света (хотя почему будто?) раздался скрежетащий голос. – Что ты делаешь в моём кабинете?

– Твоя жена попросила меня помочь узнать у тебя коды и пароли от сейфа, денег хочет.

– Не дам, – видно было что каждое слово даётся ему с трудом.

– Все равно с собой не заберешь… А так я помогу тебе уйти. Отвяжу тебя от всех клятв, которые ты здесь раздал… И которые тебя теперь не пускают. Выкуплю так сказать у всей нечести. Ох и часто ты к ней обращался. И сам не знал, – готова поспорить, что Глеба этот диалог откровенно забавлял.

У меня же буквально мороз шёл по кожи… Настоящий мертвец собственной персоной стоял передо мной! И как я после такого спать буду? Удивительно, но я думала, что приведения пахнут разложениями, а он вполне прилично попахивал церковными свечками. Да и вообще выглядел не агрессивно, хотя мы и вызвали его не по графику. Более того, в его глазах – если будет уместно так выразиться – мелькнул интерес.

– А ты можешь?..

– Я много чего могу. Если мы договоримся. У всего есть своя цена. За фарт при жизни – нужно дорого платить после смерти.

– Хорошо, записывай, – доска начала показывать знаки складывающиеся в слова.

Не дожидаясь указания Глеба, я выхватила свой блокнот из рюкзака и под диктовку босса начала записывать слова. Честно это была какая-то странная абракадабра европейских столиц и странных слов: Пушок, Рубежевичи, Катька, Алькор, Серёжка-Якорь…

– Всё. Больше ничего нет, – выдохнуло приведение. – Поможешь уйти?

Глеб просмотрел написанные мною слова. Затем удовлетворенно кивнул, а вслух сказал.

– Это ты жене помог со мной рассчитаться. А теперь твоя очередь платить. Свободная вечность – это не тридцать процентов от Наташкиной доли в бумажных банках. Подумай.

Вглядываясь в стоящего передо мной призрака я поняла, что меня удивляло в нём больше всего. Оно не дышало. Вроде бы достаточно чёткое очертание человека. В котором ничего не шевелится, не колышется. И это самое неестественное. Но с другой стороны это же логично. Зачем мертвым дышать? Правда когда Глеб произнёс свои последние слова, нежить словно с шумом выдохнула, по лицу прошли судороги-помехи. Оно почернело, практически сливаясь с тёмной комнатой. Пламя свечи задрожало…

Кристовский вновь перешёл на неизвестный мне язык.

Фишка буквально летала по планшету.

Мне стало по-настоящему страшно.

– Варвара, уходим, – приказал мне Глеб.

– НО, – вскричал Сыромятин.

И даже я поняла, что он на всё согласен.

Еле слышимым шёпотом маг что-то произнёс. Планшетка буквально летала по доске. На сей раз Кристовский мне ничего не диктовал. Но по блеску в глазах шефа было ясно, что он всё понял, запомнил и ему этого достаточно.

– Теперь твоя очередь, – громыхнула фигура.

– Прощай, – единственное слово, которое произнёс медиум.

Он поднял руку вверх. Сероватый эфир, из которого состоял хозяин кабинет начал растворяться, становясь сизовато-синим. Другой пас рукой – изображение словно тлело на глазах. Рябь становилась всё мельчи. И в тот миг, когда оно должно было исчезнуть, погасла свеча. В комнате стало совсем темно.

Но мне больше не было страшно.

Я точно знала, что здесь никого нет. Только я и шеф. При всех его недостатках он по крайней мере состоит из крови и плоти. И дышит! А это уже многое значит.

– Включи свет, Варвара, – попросил мой начальник.

О! Это просьбу я исполнила с удовольствием, по наитию быстро нащупав выключатель. Яркий свет разогнал последних призраков, если еще кто-то здесь оставался. Кристовский уже складывал свои предметы в «дипломат».

– Нам пора, – коротко сказал он.

Я оглядела комнату, понимая, что нахожусь в ней последний раз. На полу оставалась почти незаметная горстка пепела. Кристовский открыл дверь. Неожиданный порыв воздуха развеял её. Я выключила свет.

Когда мы оказались в машине, решилась спросить,

– Он не мог покинуть этот мир потому, что кикимора его прокляла?

– Брось! Люди сами себя прекрасно проклинают! А вот спасать не умеют!

– Что ты попросил у него за то, чтобы помочь уйти?

– Узнаешь, в своё время. Может быть, – загадочно сообщил Кристовский.

– А почему ты не помог ему просто так?

– Зачем? – искренне изумился Глеб.

– Ну спасение человеческой души – это же так благородно!

– Мхм, во мне нет благородства.

Некоторое время мы ехали молча. За поворот до дома я вновь не выдержала:

– Ей действительно было опасно ночевать в доме?

– Нет, но так было интереснее. Это маркетинг, Варя. У клиента должно быть ощущение, что он платит за что-то действительно значительное. А если еще и опасное! Так вообще прекрасно!

В этот момент черный ЗИЛ остановился возле моего подъезда, попрощавшись до завтра, а по сути уже до сегодняшнего утра, я вышла и быстро поднялась к себе. Лишь, когда я открыла дверь, то услышала, как машина тронулась с места, дождавшись, что я в целости и сохранности добралась до квартиры.

Почему-то на душе стало тепло.

Кажется, кто-то знал обо всём на свете, но ошибался на собственный счёт.

Глава 4. Нехорошее собрание

Разглядывая одежду в шкафу, поймала себя на мысли, что выбираю то, в чём буду более выигрышно смотреться. Неужели я слегка приревновала моего босса к этой пластмассовой стерве? Словно назло самой себе вытащила первый попавшийся свитер. Чтобы я ни надела, у меня есть 10 очков в мою пользу, ведь я вас младше, госпожа Сыромятина. А ничто не украшает девушку так как румянец юности, бе-бе!

«Купи пожалуйста те плюшки еще раз», – пискнул сообщением в мессенджере телефон. О, а вот кто-то не боится растолстеть и плохо выглядеть, конечно, с его способностями к трансформации можно поглощать калории не глядя.

Небо было ровного серебристо-белого цвета с одним бирюзовым пятном, через который прорывался одинокий луч розового солнца. Осень окончательно выдавливало лето на задворки, расчищая дорогу зиме. Сжимая тёплый картонный пакет со свежей выпечкой, вошла в кабинет. Глеб был уже там и даже сам сделал кофе. Приятно, когда тебя ждут, даже на работе!

Клиентка порадовала пунктуальностью, явившись в самый разгар завтрака. Пришлось и ей налить кофе, а вот от булочки она ожидаемо отказалась.

Сегодня Наталья была в сером костюме: удлиненной юбке чуть ниже колена, графитовой рубашке и небрежно накинутом на плечи блейзере. Всем своим видом она олицетворяла аристократический образ «старых денег» – типичный способо нуворишей пробиться в высшую лигу.

– Как всё прошло? – выждав небольшую паузу, поинтересовалась она.

– О, даже лучше, чем я ожидал! Во-первых, держи пароль от сейфа, – Кристовский протянул ей лист с написанными на нём цифрами. – А вот соотнесение европейских столиц с находящимися в них банками и кодовым словами, – он отдал ей вторую бумагу.

– Вау! Я впечатлена. Как тебе удалось, – вдова не скрывала своей радости и даже восторга!

Пожалуй, я впервые пусть и за совсем короткое знакомство увидела у неё искренне проявление эмоций. Теперь это не была холодная и высокомерная светская львица, это была дикая кошка, почуявшая добычу.

– Жду свой процент в течение недели на этот счет, – третья выписка. – Иначе.., – в одно короткое слово ему удалось вложить столь серьёзную угрозу, что даже у меня мурашки пробежали спринт по спине.

– Конечно, за кого ты меня принимаешь! Ну, скажи, он там горит в аду!? – плотоядно усмехнулась Наталья, да, определенно она перестала скрывать от нас свою истинную сущность.

– Так далеко я не заглядывал. Это не в моей компетенции. Да и не к чему мне это, – отрезвил её Кристовский.

– Жаль… А я надеялась, что теперь его там вместе с его шалавами, с которыми он на Канарах задницу грел, черти жарят…

– Вы же говорили, что это был корпоративный выезд на бизнес-тренинг? – не удержалась я и задала «наивный» вопрос.

Встретившись со мной взглядом, Глеб закусил губу и сделал большой глоток кофе, чтобы не рассмеяться. Видимо, оценил «шпильку», но Сыромятина не заметила подвох.

– Да какое там, – видимо от радости Натальи хотелось с кем-то поделиться эмоциями, она вдруг стала очень откровенной даже с такой низкой по статусу особой как я. – Со своими секретутками-проститутками ездил! Бизнес-партнёров ублажать! Платил им, конечно, с корпоративной карточки! Но этим вся его «рабочая» составляющая и ограничивалась! Да, кобель, он был! Набухался и плюхнулся в воду, – раскрыла она все карты. – Так ему и надо! Я сыта по горло сыромятинскими подачками, с такими деньгами мне сам чёрт не брат, ох и закучу я теперь, бесам жарко станет, а Ванька пусть с того света смотрит и завидует…

– Ладно, ладно, – прервал набирающий ярость монолог Кристовский. – Основную мысль мы уловили. А в детали нас посвящать не нужно. Но ты всё-таки поаккуратнее будь. Со словами. И делами…

Но Наталья явно не уловила природу его предостережения, а вместо этого, наконец-то взяв в себя в руки, сказала:

– На следующий недели устрою грандиозную вечеринку по случаю вступления в наследство. Приходи. Будешь моим личным гостем, – откровенно намекая на продолжение в кровати, томно пригласила она.

– Нет. Спасибо, много работы. Но ты если что нужно будет – обращайся. Второй визит – скидка 10 процентов, – подмигнул ей Глеб.

Всё-таки умеет он поставить человека на место. Вроде бы ничего не сказал, а Сыромятина аж пятнами пошла. Схватив свою сумочку, к слову, тот же самый Birkin, она удалилась, на прощание послав воздушный поцелуй.

– Варвара, открой окно. Проветрить надо, а то что-то здесь совсем дышать нечем, – попросил он.

С удовольствием выполнила просьбу!

– Слушай, а как ты догадался, что значат все эти слова, которые призрак Сыромятина нам диктовал?

– Это очень просто. Обычно люди ставят в качестве кодовых слов то, что для них важно: первая любовь, деревня, где отдыхал на каникулах у бабушки, лучший друг. Осталось их только сопоставить…

– У тебя уже были похожие дела? Или все разные?

– Людьми двигают страхи и жадности. А главный страх – это страх бедности… Поэтому все мои задания похожи друг на друга. А вот у тебя будет сегодня кое-что новенькое. Съезди по этому адресу и привези одну коробочку. Спросишь Михал Михалыча, скажешь, что от меня. Отдашь ему конверт. Фамилия его Невзорович, но он тебя ждет уже, так что ты быстро его найдешь, – пока я мыла и убирала посуду в шкаф Глеб вновь успел трансформироваться из голивудской звезды в аристократичного джентельмена, с которым я ездила в дом олигарха.

Осень набирала обороты, но погода была хорошая. В меру солнечная, без летнего зноя, а лишь ласковое тепло с нотами прохлады. Люблю начало осени, когда лишь первые ветки окрашиваются желто-охровыми красками, а воздух даже в городе сладко пахнет сухой травой и терпким вареньем.

Назначенный адрес находился достаточно далеко, я решила сделать крюк, чтобы прогуляться по парку и насладиться погодой, но потом всё-таки поняла, что без общественного транспорта не обойтись. Практически пустой трамвай бодро отстукивал свой ход, доставляя меня на городскую окраину. Да, с такой работой хоть родной город получше узнаю. В этой части я наверное никогда не было. Яркие жилые кварталы сменились скучной блочной застройкой. Нужное мне бетонное здание выглядело негостеприимным. Обнесенное забором, но без охранника на входе, в его дворе не было растений, всего пара одиноких кустов с завалившейся лавочкой, на которой тем не менее сидели два человека, медленно покуривая и ведя неспешную, приглушенную беседу. Я обошла здание. Табличка над входом гласила: «Морг отделения Такого-то Государственного комитета судебных экспертиз». Морг? Серьезно?

Наверное, я ошиблась.

Достала телефон, чтобы перезвонить Кристовскому, но дурацкие вопросы – это вряд ли то, что ждёт от меня шеф. Та-дан! Надо думать своей головой, ладно была не была…

Приблизилась к мужикам.

– Здравствуйте, не подскажите, как мне найти Михаила Михаиловича Невзоровича?

– У себя он, в «холодильнике» как всегда! В ту дверь, третий этаж, до конца, там железная дверь, – не задавав ни одного дополнительного вопроса поделились те информацией, неопределенно махнув в сторону здания.

Ничего себе у них тут уровень доверия. А вдруг я какая-то мошенница. В этот момент мне действительно начало казаться, что я очаровательная аферистка неизвестно с какой целью явившаяся в серьезную организацию. А может я это… тоже уже гипнозом обладаю и могу у людей любую информацию выпытать! Ой, а вдруг меня спецслужбы захотят завербовать… В общем, быстро выдернув себя из мира глупых фантазий, открыла тяжелую дверь. В коридоре было холодно. Как в преисподней. Неужели здесь портал на тот свет? Ой! Дурацкая шутка! Это же практически написано на входе. Подавляя собственные, дебильные хихиканья и тошноту, возникшую от сильного запаха хлорки, поднялась по лестнице.

Тук-тук.

– Да, – раздался жизнерадостный мелодичный бас.

Я заглянула.

– Вам кого, милая барышня?

– Я от Глеба. Глеба Ростиславовича Кристовского. Варя. К Михаилу Михайловичу.

– МихалМихалыч – это я! И мне очень приятно! – быстро бросая свою работу, к которой я решила не присматриваться, на медицинском столе произнес мужчина, на ходу стягивая резиновые перчатки и маску и устремляясь ко мне.

Он плотно прикрыл дверь.

– А Глеб не прогадал! Очаровательную помощницу себе выбрал! Есть ли у меня шансы вас соблазнить? – улыбаясь произнёс дородный мужчина, с лицом насыщенно красного цвета, будто он работал не в морге, а в бане. – Нет-нет, не подумайте ничего такого, я говорю лишь о том, чтобы сманить вас к себе на работу. В остальных вопросах и прочно, и счастливо женат, – этот мужчина буквально пыхал жизнелюбием.

От его напора мне стало несколько неловко. С одной стороны он просто шутит. С другой – это место не подразумевает весёлость. Хотя с чего это я взяла, если патологоанатом не сохранит чувство юмора и любви к жизни, то может сойти с ума. А что может быть страшнее маньяка-«трупореза», на этом столько триллеров построено!

Нет-нет! Пусть лучше примитивные шуточки шутит.

– Это для вас, – протянула я конверт.

Он мельком заглянул в него, провёл по содержимому пальцем, пересчитывая.

– У Глеба всё всегда до копеечки, – одобрительно хохотнул он и скрылся за железной дверью.

Меня он за собой не позвал. Поэтому я благоразумно осталась снаружи. Через несколько минут он вышел с пакетом, в котором лежала продолговатый кейс из пенопласта размером с коробку для женских туфель.

– Неси осторожно, – назидательно произнёс он.

– Буду стараться. До свидания, – я аккуратно свернула пакет, положила его в рюкзак.

Плечи слегка заныли. А вес-то ощутимый!

– И передавай Глебу от меня поцелуй! – вдруг выпалил МихалМихалыч.

– Что? – вытаращилась я.

– Шучу-шучу! Но если захочешь его поцеловать, то теперь у тебя есть повод, – с заметным удовольствием разрядился он хохотом от собственный остроты.

Мне кажется, что стены здания задрожали от раскатов его смеха.

– У нас не такие отношения, – через плечо ответила я, уже спускаясь.

– Ясно-ясно, ну давай! Удачи! Увидимся еще, красотка!

Вот как раз этого мне бы не хотелось.

Обратный путь уже по накатанной: трамвай, прогулка через парк. Через несколько минут я отдам оттягивающий мне плечи груз. и… никогда не узнаю, что там было. Нет! Я так не могу! Да, знаю, что нельзя читать чужие письма и смотреть чужие посылки. Знаю, что любопытство – это мой порок. Но… может это просто маленькая девичья слабость.

Села на лавочку.

Поставила рюкзак на колени.

Зачем-то зажала пальцы крестиком. Решительно выдохнула.

Достала пакет. Вытащила бокс. Открыла его.

На сухом льду билось человеческое сердце.

Все сосуды были качественно закупорены. Он не кровило. Лишь слегка блестело влагой. Справа от него несколько колбочек с жидкостью. Две красные. Одна мутновато белая. Последняя – тёмно-рыжего, почти коричневого оттенка.

Душащий рвотный позыв вновь подкатился к горлу.

Сбоку была прикреплена бумажка.

Я достала его: «Так и знал, что ты заглянешь. Глебу ничего не скажу». И смайлик.

Я смяла лист, не заботясь о том, что возможно это заговор приятелей и отсутствием записки я себя выдам. Быстро сложила всё назад. И почти бегом устремилась в офис.

Мне казалось, что все окружающие косятся на меня, догадываясь, какая дикая ноша у меня в рюкзаке. А патрульные уже высылают за мной машины.

Где-то каркнул ворон. Через семь минут я поставила посылку перед Кристовским.

Он прищурившись смотрел на меня.

«Не буду говорить, что открывала. И что не открывала тоже не буду говорить. Спросит – совру», – мелькнуло в сознание. Но он не спросил. Взял её и унёс в соседнюю комнату. Лишь подмигнув мне.

– Варвара, на сегодня ты свободна, – донеслось оттуда. – Но сегодня вечером у нас с тобой торжественный выход, – закончил он, возвращаясь в кабинет. – Так сказать бал в профессиональном сообществе. Я заеду за тобой без четверти семь. Оденься нарядно. До встречи.

***

– Оденься нарядно! Легко сказать! – разговаривала я сама с собой вслух, второй раз за день скептически осматривая содержимое своего шкафа. – Сложно предположить, что из моего гардероба мой шеф-франт так расценит.

После долгих примерок я выбрала строгое черное платье-футляр, в котором была на защите диплома. В качестве обуви долго сомневалась между лоферами и кроссовкам. Лодочки на шпильке – это совсем не мой стиль.