Страшный суд над богом и дьяволом

– Мне, Александр Аркадьевич, – волнуясь, начал он. – Временами бывает плохо. Я очень много работаю во благо Отечества, поэтому усталость и стресс – мои постоянные спутники. Но стоит лишь мне взглянуть на вас – и мою душу озаряет счастье. Счастье при виде великого человека, который оставил несмываемый след в истории.

– Да, не отмоешь, – согласился Призонов. – Но, господин Свинюгин, что же такое счастье?

– Для меня – вы, и только вы! – решительно сказал Дмитрий Анатольевич.

– У кого-то есть другие определения счастья? – спросил Император.

– Как можно, Александр Аркадьевич! – раздался нестройный хор. – Вы – наше единственное счастье! Поверьте, мы – самые близкие вам люди!

– Близкие и очень недалекие. За то и держу! – усмехнулся Император. – Призоновская Русская Империя… Аббревиатура более чем актуальна.

– Посыл к народу, – снова закреативил Падловский, – Сами мол, сами! Нечего на государство надеяться! А то, подлецы, каждый день жрать хотят, и почему-то думают, что мы им должны еду обеспечивать!

– Еды для них опять нет, нужны еще ресурсы, – вздохнул Призонов. – Так много, чтобы наконец-то хватило на всех!

– На нашей планете столько никогда не будет, – загрустил Миноров.

– Но на других найдутся! – воскликнул Пастухов.

– Поясните, Николай Платонович, – заинтересовался Император.

– Помните, Александр Аркадьевич, вы просили меня разыскать всех живых родственников Надежды Либертовой, покойной жены вашего брата?

– Не помню! – отрезал Призонов. – И не хочу помнить! Я не заказывал чучел! Какая еще Надежда? Я женатый мужчина, я не знаю никакой Надежды!

– Махаллат Асмодеевна восхитительная супруга! – поддакнул Загрызлов, грозно смотря на Пастухова.

– Я и без вас знаю, – хмуро сказал Император.

– Скажите пожалуйста, вы знаете, где сейчас Асмодей Адамович? – мечтательно спросил Свинюгин.

– Если скучаете по нему, я устрою вам встречу в кратчайшие сроки, – сурово сказал Гонялов.

– Я не в этом смысле, Иван Денисович, – поперхнулся Дмитрий Анатольевич. – Просто я помню Асмодея Адамовича еще с детства. Когда я был маленьким, меня родители привезли в Италию…

– Вы и сейчас маленький! – прервал вице-премьера Иван Денисович. Свинюгин замолк.

– Надя, – с неожиданно человеческими интонациями сказал Император. – Наденька, забери меня отсюда!

– Вот видите, – тепло сказал Пастухов. – Индивидуально вы любите, в смысле, помните!

– Любить индивидуально – скотство! – металлическим голосом проскрежетал Угрюм-Бурчеев. – Любить можно лишь прилюдно! Наш Император – не онанист, а коллективист!

– Кто из родственников Либертовой жив? – пришел в себя Призонов. – И причем здесь другие планеты?

– Сводный брат Надежды Либертовой, Роман Олегович Монтеков сейчас работает над созданием межпланетного портала, – с упоением сказал Пастухов. – Естественно, под чутким руководством госструктур!

– Это тот департамент, где уже пять лет работа даже не стоит, не лежит, а валяется? – с презрением спросил Гонялов.

– Но схема хорошая! – начал защищаться Пастухов. – У парижан отбили! Англичане перекупить хотели!

– В чем принцип? – сощурился Призонов.

– С помощью искусственно направленных протонных столкновений программируется временеподобная кривая с фиксированными данными земной плотности и атмосферы. При помощи уплотнения черных дыр антигравитационной субстанцией создается червоточина, искривляющая пространство… – начал Пастухов.

– Вы это по матерному или по научному? – осведомился Гонялов.

– Перевожу специально для вас, – вздохнул директор ФСБ. – В бесконечности создается дыра, ведущая на планету с такой же плотностью и атмосферой, как у нас.

– Зачем с такой же? – переспросил Гонялов.

– Чтобы там жизнь была! – объяснил Пастухов.

– Жизнь меня не интересует, – оборвал их Император. – Там нефть с газом есть?

– Должны и обязаны быть! – убежденно сказал Пастухов.

– Очень полезное изобретение, – одобрил Призонов. – Почему не двигается работа?

Никто не знал.

– Кто отвечает за создание межпланетного портала? – переспросил Александр.

Члены правительства лишь пожали плечами.

– Вот так у нас все, – хмыкнул Призонов. – Портал-то большой?

– Человек пройдет, – сказал Пастухов.

– Причем здесь человек? Танк, самолет, ракетная установка пройдут?

– Уточню, – пообещал Пастухов. – Но почему сразу танк?

– Зачем тянуть? – спросил Император. – Раз там есть атмосфера, то есть и люди?

– Наверное, – с сомнением сказал Николай Платонович.

– Нужно заранее позаботиться о людях! – сказал Александр. – Они ведь могут не понять текущего момента и не отдать ресурсы добровольно! Этими несознательными гражданами и займутся наши миротворцы.

– Кто? – Пастухов с трудом поспевал за бегом мысли Императора.

– Миротворцы, – терпеливо разъяснил Призонов. – Местные ведь наших обидят, так?

– За что?

– Будет за что. На защиту жертв антинародных инопланетян поднимутся наши миротворцы, борцы с геноцидом! То есть, танки, самолеты и так далее.

– Разорю! – выкрикнул Брудастый.

– Дементий Варламович, как обычно, всесторонне понимает текущую задачу, – сказал Призонов.

– Инопланетян уничтожать обязательно? – переспросил Загрызлов, бывший на фоне присутствующих весьма миролюбивым господином.

– Безусловно. Если они лучше нас – необходимо. Если хуже нас – сам Люцифер велел. Если такие же, как мы – прирежу лично. Не в первый и не последний раз, – обвел глазами присутствующих Император.

– Скот перед забоем отводят в стойло, – сказал Пастухов. – А у нас его еще нет!

– Лично прибуду и проинспектирую! – набычился Император.

– Так им и надо! – кивнул Свинюгин.

– Кто в этом департаменте Надин братик? – спросил Призонов.

– Никто. Старший аналитик, или что-то вроде. Работает, а не руководит, – отрапортовал Пастухов.

– Что же он так? Такой глупый или наоборот?

– Портал изобрел он.

– То есть, человек не с нами, но с умом?

– Я восхищен точностью вашего определения, мой Император, – склонил голову Пастухов.

– Я тоже изумляюсь мощности вечного двигателя вашей мысли, – принял эстафету Кони Лабрадорович. – Когда я гляжу на Владимира Владимировича, я всегда чувствую – вот пример, вот образец, вот идеал!

– На кого вы глядите? – заулыбался Император.

Кони сглотнул и в ужасе закрыл глаза, чувствуя непоправимое. Свинюгин и Миноров, сидящие рядом с ним, пересели подальше, с грохотом откинув стулья. Гиенов дал текстовую команду мгновенно пустить в эфир заранее снятый фильм, выводящий на чистую воду коррупционера и предателя Загрызлова.

– На Александра Аркадьевича! – завизжал Загрызлов, не открывая глаз. – Александра Аркадьевича! Александра Аркадьевича!

Упругая желтая струя предательски брызнула из-под его штанин.

– На Александра Аркадьевича! – из закрытых глаз Кони Лабрадоровича покатились слезы.

«Идеальный преемник», – подумал Призонов. – «Может, он эту акцию специально спланировал? Все в нем хорошо, кроме роста. Не может быть президент России выше Императора!»

Александр украдкой взглянул на своих клевретов. Они смотрели на Загрызлова то с презрением, то с восхищением. Прогнуться так, как Кони Лабрадорович, умел не каждый. Один лишь Дмитрий Анатольевич Свинюгин преданно смотрел в подмышку Императора.

– Хватит, Кони Лабрадорович, – успокаивающе сказал Призонов. – На первый и последний раз вы прощены.

Загрызлов открыл глаза и засиял преданно-победной улыбкой. Свинюгин и Миноров вновь придвинулись к нему, не обращая внимания на мокрый пол вокруг спикера. Гиенов дал бесшумную команду прервать сюжет, обличающий Загрызлова, и запустить давно смонтированную передачу, разоблачающую разоблачителей безгрешного Кони Лабрадоровича.

– Кстати, я провел всесторонний анализ кандидатов в президенты России, – улыбнулся Призонов.

– Зачем, Александр Аркадьевич? Оставайтесь, лучше вас никого не было и не будет! – подал голос Падловский.

– Я остаюсь Императором, но сидеть на двух стульях мне габариты еще не позволяют. Я назначаю своим преемником на посту президента России Дмитрия Анатольевича Свинюгина, – сказал Император.

Все дружно зааплодировали. Свинюгин горделиво встал, но поскользнулся на полу, замоченном спикером Загрызловым. Падловский, как опытный политтехнолог, моментально его поддержал.

После часа бессмысленных речей Призонов наконец остался один. Но Гонялов вновь материализовался перед ним.

– Что еще, Офис? – Император сморщился, как от зубной боли.

– Почему не я? – обиженно спросил Офис Полыхаев, приняв свой настоящий облик. – Я бы эту Россию вот так стреножил!

Он с треском сжал кулак.

– Она уже и без тебя в узде, – недовольно сказал Призонов. – Уже не скачет, а только мирно пасется.

– Но почему не я?

– Ты меня уже убивал. Не хочу повторений.

– Я убил вас для вашего блага!

– Дело не в этом. Дело в том, что ты способен меня убить. А Свинюгин не способен. Кроме того, ты ведь все равно им руководишь, причем здесь статус? Тебе мало должности коммерческого директора ООО «Избавление»? Я ведь могу лишить тебя всего!

Офис смерил Призонова ненавидящим взором, щелкнул пальцами и исчез.

«Может, лучше было назначить Загрызлова?» – подумал Император. – «Впрочем, поменять марионеток можно всегда. Главное – крепкие нитки».

Предполагаемый президент России тем временем снял безнадежно испорченные брюки и вызвал подчиненного.

– Слушаю, Кони Лабрадорович! – вытянулся перед Загрызловым седовласый мужчина, одетый в тройку от «Brioni».

– Где отчетность? – заорал Кони и дал подчиненному пощечину.

– Виноват! – съежился сотрудник администрации.

– Снимай штаны!

Подчиненный, нимало ни удивившись, снял брюки и с поклоном протянул их Загрызлову.

– Другое дело, – Кони натянул модные брюки, идеально ему подходившие. – Прикройся!

Загрызлов швырнул сотруднику администрации свои мокрые штаны. Подчиненный с энтузиазмом надел их.

– Отчетность в сроки! Уволю! Коррупцию выжгу! – рявкнул Кони Лабрадорович.

– Оправдаю, исправлю, поделюсь! – залепетал подчиненный.

– Свободен! – выкрикнул Кони. Сотрудник администрации вышел на цыпочках, пятясь задом. Придя в свой кабинет, он вызвал своего подчиненного, дал ему в зубы, обвинил в коррупции и велел снимать штаны. Указание было безропотно выполнено.

В этот день в администрации президента наблюдался небывалый подъем трудовой активности сотрудников всех рангов. Без малейшего исключения.

***

Курс единственной валюты, твердого, полновесного рубля, стоял монолитом, а цены на хлеб насущный продолжали совершать головокружительные зигзаги. Радиоактивные пустыри, заполонившие планету на треть, приносили убытки как людям, так и Империи. Курс акций всего и вся стремительно летел вниз уже который год, но никак не мог упасть до конца. «БМВ» и «Ламборджини» произведенные по лицензии в Нижнем Александрграде (бывший Владимир) напоминали оригинал лишь внешне. Механизм стабильно барахлил. Французское и итальянское вино, производимое в Мытищах на улице Карла Маркса, больше напоминало уксус. Народ великой Империи пускал патриотические пузыри в грязной луже, но был уверен, что плывет вперед. Бандиты стрелялись, банкиры стреляли, политики строили на этом бизнес, обыватели все это понимали, частично одобряли и занимались тем же, но в более микроскопических масштабах. Шла обычная, будничная жизнь.

Серое небо уныло плевало в россиян мелким дождем. Обезличенные потоки граждан вертелись в вечном круговороте. Поток жвачной мысли сливался в одну бесцельную, бессмысленную и заунывную песню.

– Призонов лучше я жигуль купил достали уроды когда кончится еда чтобы зарплата ломлю дети манька к тоньке саня с серым маржа типа газель вези мазут место не стояло топ-менеджер мое твои проблемы триппер пиндосы бабло говно мочить телки свой бизнес все гады когда почем сколько как бы по жизни…

С неба медленно спускался пожилой человек в белых одеждах. Но его появление произошло незамеченным – головы из потока никто не поднял. Человек с явной неохотой приземлился и тут же получил толчок в плечо, грязь на костюме и беспричинный мат вслед. Мужчина в белых одеждах оглянулся вокруг со смесью ужаса и презрения. Брезгливо передернувшись, он зашагал в сторону главного московского офиса ООО «Избавление». Человек в белых одеждах не заметил следующего за ним «Мерседеса» с тонированными стеклами. Открыв дверь главного офиса, пожилой мужчина растворился в черноте. Человек в «Мерседесе» опустил стекло и закурил сигару, стряхивая пепел на грязную мостовую. На указательном пальце водителя «Мерседеса» поблескивал массивный золотой перстень с рубином, которому рука искусного ювелира придала форму пентаграммы.

– Тебя здесь не стояло! – завизжала жирная тетка в конце очереди на продажу души. – Все хочут!

– Вы больны, дитя мое, – сочувственно сказал человек в белых одеждах и пустил серебристые лучи из своих тонких длинных пальцев.

– Ой, простите, – извинилась тетка, впервые в жизни посмотрев на мир человеческими глазами. Очередь безмолвно расступилась. Мужчина в белых одеждах подошел к стойке администратора.

– Вам кого? – недружелюбно спросила тощая дама очень средних лет.

– Меня ожидает господин Искрин, – ответил мужчина.

– И что? – рыкнула дама. – Он многих ожидает! В очередь, товарищ, в очередь! С луны, что ли, свалились?

– Нет, подальше. И не свалился, а прибыл, – спокойно, но свысока посмотрел на нее мужчина. – Господин Костров сказал мне, что он и господин Искрин примут меня незамедлительно.

– Ой, так вы к Кострову! – всплеснула руками дама. – Что же вы сразу не сказали?

– Есть разница?

– Конечно. Искрин – тьфу, менеджер по покупкам душ, и все. А господин Костров – супервайзер, начальник отдела внешних коммуникаций, ядрена матрена!

– Доложите вашим ядреным Матренам, что прибыл Иеремиил, верховный архангел планеты Илмез, – с достоинством сказал человек в белых одеждах.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась дама, тон которой в один момент превратился из хамского в умильный.

– Господин Костров! – сказала она телефонной трубке. – К вам это… Еремил, ангел с Алмаза! Ой! Да, вы мою маму и моего папу, конечно… У меня еще кошка есть… Да, я то, что вы сказали… Сейчас, конечно, провожу, напою…

– Верховный архангел Иеремиил с планеты Илмез! – дрожа, вытянулась она перед мужчиной в белых одеждах. – Не угодно ли вам подождать господина Кострова в комнате отдыха?

– Я дождусь здесь, – сказал архангел.

– Чай, коньяк, кофе? Могу фирменного абсента накапать! Сейчас я вас по высшему разряду приму!

– Накапайте себе валокордина и примите вместо меня что-нибудь желчегонное, – посоветовал Иеремиил.

Дама умчалась выполнять указание, а архангел с любопытством осмотрелся. Ярко накрашенная женщина с младенцем на руках дала подзатыльник мальчишке, стоящему рядом. К ним подошла худенькая девушка с ангельским личиком, к которому прилагался бэйджик и офисный костюмчик. Девушка деловито оглядела младенца и ткнула его в палец золотистой иглой. Не обращая внимания на вопли грудничка, она достала откуда-то лист пергамента и смочила его кровью младенца.

– Что же ваш сын так кричит, Ольга Ивановна? – кротко вздохнула девушка.

– Не ори! – строго сказала мать малыша и дала сыну подзатыльник. – Тетя для твоего же блага у тебя душу забирает!

– Сам! – ласково сказала девушка и заглянула в глазки младенца. – Сам, Петенька!

Маленький Петя притих, мазнул палец в собственной крови и доверчиво коснулся пальцем пергамента.

– Вот и все, – мило улыбнулась девушка. – Возьмите квиток, касса на третьем этаже.

– Я еще Ванину душу хочу продать! – заявила заботливая мама.

– У вашего Ванечки душа уже умерла без нашего участия, – ответила юная служанка дьявола.

– Как же так? – губы Ольги Ивановны задрожали. – Ему же всего восемь лет! Он только осенью в третий класс пойдет!

– Два с половиной года в коллективе, – пожала плечами девушка. – Как учишься, Ваня?

– Нормально, как все, – шмыгнул носом мальчишка и царапнул девушку злым взглядом.

– У него по новейшей истории пятерка, – похвасталась Ольга Ивановна.

– По учебнику Филиппова? – спросила менеджер по покупкам душ.

– Да-да.

– И что вы тогда хотите? Касса на третьем этаже! – усмехнулась девушка и пошла прочь.

Ольга Ивановна дала Ване очередной подзатыльник.

– Достала! – завопил сын и в первый, но не в последний раз дал матери сдачи.

– За что? – по жирным щекам Ольги Ивановны покатились крупные слезы. – Я же все для вас делаю, я же люблю вас, твари, мерзавцы, сучьи дети!

– Ничего не изменилось, – покачал головой Иеремиил и отвернулся к табличке со списком руководства ООО «Избавление».

– А.А. Адов – гендиректор, О.Х. Полыхаев – коммерческий директор. Все, как двадцать лет назад, – вслух подумал архангел.

– За двадцать лет здесь кое-что изменилось, Иеремиил! – раздался хриплый женский голос.

Архангел повернулся и увидел уборщицу, уродливое лицо которой пересекал разбухший шрам.

– Наама, приветствую, – спокойно сказал он. – Что же изменилось, кроме вашего ранга и лица?

– Вы правы, Иеремиил, почти ничего. Нас изрядно потасовали, потрепали, унизили, возвысили, но все по-прежнему. Только гендиректор у нас теперь Антихрист Асмодеевич, а не Асмодей Адамович.

– Это несущественно.

– Я знаю! – резко сказала Наама, и согнулась, вцепившись в половую тряпку.

– Великий Иеремиил! – к архангелу подбежал запыхавшийся толстяк. – Какое счастье! Как мы вас ждали!

– Верховный архангел! – с другого конца коридора к Иеремиилу бежал элегантный атлет. – Наконец-то!

– Господа Костров и Искрин, – резюмировал архангел, обведя обоих внимательным взглядом.

– Просим! – взмолился Костров.

– Умоляем! – всхлипнул Искрин.

– У вас в кабинете, – кивнул Иеремиил.

Троица вмиг перенеслась в просторный светлый кабинет. Костров приложил палец к губам и опустил шторы. Вытащил из телефона «жучок» и растер его в пыль. Хладнокровно сломал видеокамеру на потолке. Потом он щелкнул пальцами, и весь кабинет окутал черный дым.

– Теперь даже Люцифер нас не услышит, – облегченно сказал Искрин.

– Вам нужно опасаться не Люцифера, а меня! – произнес архангел.

– Пощадите, сжальтесь и забудьте старое, – предложил толстяк.

– Зачем? – удивился Иеремиил. – Сопереживать предателям – готовить спину для ножа. Я слушаю вас, Маммон Хелл и Пифон Ленфер!

– Мы растоптаны и раздавлены, – завздыхал Пифон. – Это негуманно!

– Вам я помогать не собираюсь. Я не собираюсь растаскивать клубок змей с помощью венка из роз. Шипы у меня имеются, но изгибы и траектории ваших сплетений меня не волнуют. Я единственный архангел, который во время бунта Люцифера не поддержал ни одну из сторон и горжусь этим. Я – верховный архангел совершенно другой планеты! Прекратите прелюдию! Назовите, наконец, причину, по которой я должен вмешаться! Она ведь существует, не так ли?

– Дело в том, – зловеще сказал Маммон, – Что Антихрист Асмодеевич решил посетить вашу планету с дружественным визитом. Вместе с землянами, разумеется. Технический прогресс, за который они заплатили культурой, позволит им прогуляться по Илмезу. Вы представляете последствия встречи разумных существ и россиян?

Архангел молчал минуты две, обдумывая услышанное.

– Когда правы, тогда правы, – проговорил он. – Нужно быстро отрубить ногу, пока болезнь не перешла на голову. Голова крепкая, но болезнь запущенная и заразная, так что рисковать нелепо. Итак, Страшный суд. Осмысленный, но беспощадный. Вы – жертвы и свидетели, не более.

– Слава богу, – выдохнул Пифон.

– Страшный суд будет не только над Люцифером, но и над Иеговой, – усмехнулся Иеремиил.

– Слава Иеремиилу! – поправился Маммон.

Незаметно для всех из черного дыма вылетела муха. Протиснувшись в щель под дверью, муха вылетела на улицу, где превратилась в ястреба с кроваво-красными глазами. Ястреб взмыл в небо и растворился в серой туче.

Человек в «Мерседесе» докурил сигару, закрыл окно и набрал знакомый номер.

– Я слушаю, – послышался прерывающийся голос.

– Узнал? – насмешливо спросил водитель.

– Вас забудешь, – вздохнули на другой стороне трубки.

– Выпускай их сегодня в полночь, – дал команду водитель «Мерседеса». – Время нас настигло.

– Попозже не получится? – спросил его собеседник.

– Промедление смерти подобно. В том числе и твоей, – ответил мужчина, постукивая по рубину в форме пентаграммы.

***

Ледяной хирургический свет полоснул по векам Монтекова. Роман с неудовольствием проснулся, взглянул на часы, плюнул в циферблат и пошарил под подушкой. С одобрением пощупав найденный лифчик, он кинул его в мусорную корзину. Найдя початую бутылку довоенного виски, он глотнул, затянул галстук, потянулся и пересел в офисное кресло. С отвращением набрав знакомый номер, он совершил бессмысленный ритуал.

– С добрым утром, Сергей Сергеевич, – подчеркнуто-бодрым тоном начал он. – Я только что зашел к нашим финансистам и поразился. Представляете, ассигнования на линейные ускорители куда-то пропали! Милицию вызвать, что ли?

– Не ебите мне мозги! Что вы придуриваетесь? Вы что, ребенок? – взревел голос Тинина. – Разве непонятно, что этих денег уже нет, и никогда не будет?

– Ясно-ясно. Меня еще коллеги по кабинету спрашивают, когда будут бетатроны?

– Я не понимаю, о чем вы.

– Штучки такие. Вы еще бумажку подписывали. Сумма в двести пять тысяч сто сорок шесть рублей, включая НДС.

– Так бы сразу и сказали. Бетахрены будут послезавтра. Но у нас ограничен бюджет, поэтому сумма…

Монтеков отвел трубку от уха и глотнул виски.

– Все время забываю, сколько в вашем кабинете человек? – спросил Тинин.

Роман глянул в зеркало.

– Трое, – относительно честно ответил он.

– Включая вас?

– Исключая меня.

– Все понятно. Чем вы сейчас заняты?

– У меня сейчас рабочая группа с коллегами. Обсуждаем проблему фотонных переходов во внешнем электромагнитном поле.

– Это очень актуальная тема, – похвалил подчиненного Тинин. – Работайте, Роман!

– Как скажете! – попрощался Монтеков, заказал пиццу и улегся на кушетку. Достав томик Честертона, он стал вкушать изысканную британскую прозу, запивая ее виски. В кабинет постучали. Монтеков продолжал следить за метаморфозами в сознании Сайма. Ручку кабинета подергали и выматерились.

– Сань, а чей это кабинет? – раздался мужской голос.

– Хрен его знает, – ответил пропитый басок. – Записан на Монтекова, Тудейкина, Себейкина и Духова. И никого нет.

– А занять не дают? – заинтересовался второй голос.

– Не дождетесь! – не поднимая голову от книги, крикнул Монтеков.

За дверью воцарилась пауза.

– Пойдем, Сань, – предложил невидимый мужчина.

Монтеков зевнул и продолжил чтение.

В начале работы с Тининым Монтеков испытывал некоторое беспокойство. Его волновали два вопроса – как работать с Сергеем Сергеевичем, и как уберечь свое изобретение от государства. Но стиль работы господина Тинина полностью успокоил Романа. Первый вопрос был снят – с Тининым можно было вообще не работать. Скудость своей зарплаты Монтеков компенсировал зарплатами трех фиктивных сотрудников и отдельным кабинетом, в котором Роман иногда дневал и частенько ночевал, изредка не один. За судьбу своего изобретения Монтеков был полностью спокоен. Он понял, что с таким мудрым руководителем, как Тинин, межпланетный портал никогда не будет создан. Сергей Сергеевич отдавал весь свой организаторский талант освоению бюджета, а на такие мелочи, как работа, у него просто не оставалось времени.

С тех пор, как Монтеков начисто похоронил все свои микроскопические надежды и смутные иллюзии, он стал счастлив и спокоен. Он не искал любви и находил секс. Он не искал собеседников и находил дивные книги. Он не искал карьеры и находил свободу. Он потерял многое, но потерял так легко и красиво, что зауважал себя еще больше.

В кабинет Монтекова вновь постучали.

– Доставка пиццы! – с энтузиазмом раздалось из-за двери.

– Открыто, – буркнул Роман, повернув ключ. Максим, еще более разжиревший борец за свободу, торжественно внес пиццу. Повернувшись к Роману, он несколько увял.

– Доборолся, Максик? – добродушно спросил Монтеков, протянув купюру за продукт.

– Я продолжаю бороться! – зло сказал Максим, вырвав купюру. – Ты тут сидишь, пашешь на кровавый режим, а народ страдает!

– Сильно страдает, – констатировал Роман, деликатно пощупав брюхо Максима. – Вот иго Призонова что делает, ай-яй-яй! Как же этот злой режим сбороть? И главное, на кой?

– Что значит как? – нахмурился Максим. – Заменить правительство!

– Новым лидером, – с нескрываемой иронией закончил Роман.