Дневники Джинна

– Горячую? – Ник саркастически задрал вверх указательный палец и осторожно положил свой подарок в волны, – напомню, чтобы ты ее не забыла!

– Учат в школе, – пробормотала я, не решаясь признаться, что вспомнила это из диснеевской русалочки, где рисованные раковины оставались открытыми только под водой.

Чирока собирался что-то возразить, но так и не успел. Мы стали свидетелями весьма странного и невероятно громкого зрелища. Перед далеким городским пляжем на всей скорости рассекала волны подозрительно знакомая белая яхта, ее неустанно сопровождали три зеленоволосые фигурки русалок. Ник тут же громко пожелал перевернуться «трухлявому корыту». Однако, дело оказалось куда интересней.

Глава 5. Час от часу не легче

вечер, суббота, 30 августа

К лодке на длинной прочной веревке был привязан надувной матрац кислотно-желтого цвета. На нем, лежа на животе, неслась весьма объемная женщина, придерживая рукой остатки пестрого купальника. Пассажирка отчаянно визжала в ультразвуковом диапазоне, руки и ноги поднимали в воздух водопады брызг. Матрац грозился вот-вот лопнуть или перевернуться.

– Лекс вылетит из школы, как тролль из эльфятника! – радостно сообщил Ник, – прокатить на батуте кузину директора! Саму мадам Танк! Это надо отметить!

– Бедненькая, верх купальника потеряла, – ответила я, – теперь у нее куча ненужных знакомых, бешеная популярность на «You Tube» и безнадежно сорванный голос!

На городском пляже музыка стала тише, все толпились у воды, тыча пальцами и громко обсуждая происходящее. Сверкали вспышки фотоаппаратов, дети катались от смеха по песку. Между ними с веселым тявканьем носилась маленькая черная собачонка, однако, так и не решилась  прыгнуть воду и присоединиться к хозяйке.

– Лучше поцеловать горгулью, чем попасться на глаза этой водовозке Танк! – смеясь, продолжал Ник. – О, поверь мне! Она наказывает всех, кого видит, а кого не видит – ищет и тоже наказывает!

– Я никогда не пойду в вашу школу! – проскулил Тимофей, от ужаса глотая все звуки.

– Брось, малый! Со мной твоя сестра в безопасности!

– Тимка, ты доел конфеты? – поспешила я перевести тему, дабы предотвратить очередную психологическую травму у ребенка, – их надо было выплюнуть!

Братишка весело замотал головой, выпустив в воздух, словно факир, очередную струю огня.

Вдруг злополучная яхта попала в огромный светлый круг. На вершине высокого маяка, словно яркий глаз немого циклопа, включился главный прожектор. Ник удивленно присвистнул. Кто-то с лодки, наконец-то, додумался перерезать веревку. И теперь матрац со своей визжащей от бешенства пассажиркой оказался в центре светлого круга, раскачиваясь на волнах перед  многочисленными улюлюкающими зрителями городского пляжа. Вспоминая ругательства молодости, несчастная Мадам осыпала все и вся проклятиями, самыми неприличными жестами требуя выключить «подсветку» с маяка. Вокруг нее с веселым хохотом носились русалки, раскачивая матрас и намереваясь оставить пассажирку без купальника.

– Что там делают русалки? – недоумевала я, – она же их убьет!

– Их никто не видит, потому что не верит в магию. Максимум, только дельфинов, – объяснил Ник, затем резко развернулся в мою сторону, – так! С тобой все ясно-прекрасно! Быстро выворачивай карманы! У тебя остался мой волшебный предмет!

– Это почему это? – возмутилась я.

– По кочану и по хряпке! – тявкнул Роки, – ты даже меня можешь слышать! Сперла все, что могла. А что не смогла – сожрала!

Выбора не осталось, я принялась шарить в карманах, тут же нащупав что-то теплое и круглое. Это была последняя из конфет-искорок, та самая, которую я незаметно умыкнула.

– О, нет! – закричал Ник, схватил свою собственность и уставился на Тимку, – ты съел «Болтливую дюжину»?

– Бэээ-бэээ! – ответил ребенок, хитро улыбаясь, – мэээ!

– Что? – я отпрянула назад, словно у брата выросли рога, – что происходит?

– Он сказал, что съел только одну, – перевел с бараньего Ник, – теперь он может полдня болтать на двенадцати звериных языках.

– Кукареку! – кивнул Тимка, и  вечерний воздух снова разорвали клубы огня, – м-у-у!

– Меня родители казнят! – простонала я, хватаясь за голову, – как это прекратить?

– Ну, сделай ему клизму с толченым стеклом и малиновым вареньем! – посоветовал Ник.

Тем временем на маяке главный прожектор понимающе выключили. С берега к бушующей Мадам Танк отправилась спасательная яхта с не менее яркой поисковой фарой.

– Соблюдайте спокойствие! – кричал ей в рупор один, самый голосистый и «весомый» во всех смыслах этого слова, спасатель, – держитесь за матрац! Уважаемая, оденьте купальник! Берегите ваш голос и наши нервы!

– Выключи фару, солдафон! – донес ответ ветер, – выключи! Или я переверну твое корыто!

Однако вопреки заявлениям пострадавшей она была успешно спасена. Лодка не пошла ко дну, хоть и заметно потяжелела. Русалки, вновь ставшие для меня дельфинами, весело унеслись в открытое море. Роки перестал разговаривать и теперь только скулил и рычал.

Огненный солнечный диск едва выглядывал из-за горизонта, все глубже ныряя под воду, на нас быстро опускалась темная южная ночь. На потускневшем небе заблестели первые звезды, далеко за горизонтом вспыхнуло яркое зарево заката. Городской пляж превратился в разноцветную полосу танцующих огней.

– Тимофей, прекрати на меня шипеть! – деловито произнесла я, брат снова прокукарекал, – ничего не говори при родителях! И не чихай! На сегодня концерт окончен!

И как же сильно я тогда ошиблась. Никогда не забуду момент, когда Ник спросил, хитро прищурившись:

– А ты ничего не забыла?

– Ах да!– вскрикнула я, вскакивая с места и ругая свою дырявую память, – мой подарок!

Следом к морю поплелся Тимка, осторожно выглядывая из-за моей спины и искренне надеясь, что моллюски не кусаются. Ракушка лежала там же, где ее и оставили: на мокром песке среди волн, за тем исключением, что теперь она была широко распахнута. Что-то маленькое и блестящее лежало на ее нижней створке.

Я присела на корточки, чтобы лучше разглядеть «свой подарок», и громко ахнула. Внутри, словно в изящной перламутровой шкатулке, лежало небольшое серебряное колечко с двумя змеиными головами, повернутыми друг к другу. Удивительный белый металл давал яркие волшебные отблески. Между змеями сверкал острый осколок ярко-бирюзового камня.  Позади я услышала громкий вопль Ника – судя по всему, он тоже впервые увидел «свой подарок». Тимка, однако, остался весьма раздосадован: ни моллюска, ни конфеты. Чирока тоже не оценил сюрприз, кольцо совсем не пахло колбасой.

– Заоблачный металл, – прошептал Ник, скорее всего, подразумевая стоимость кольца, – если б только я знал, как им пользоваться. Старый плешивый кентавр вышвырнул меня из класса раньше времени. Ладно, забирай себе эту побрякушку.

– Это что – предложение? – произнесла я, первый раз в жизни мое лицо зарделось ярче, чем огненные волосы.

Но, как настоящий маленький джентльмен, мальчишка мигом спас положение:

– О, нет! Я ни за что на тебе не женюсь! – закричал он на весь пляж, пятясь назад, как от беременного верблюда, – я убегу! Ты заставишь меня ходить в школу, выставишь Чироку и не будешь разрешать ночевать в море!

– Отлично, проехали! – возмутилась я, – тогда зачем ты отдаешь кольцо?

– Прям и колечко подарить нельзя? – его загорелое лицо озарила самодовольная улыбка, – забирай! Мне было не сложно!

Обстановку разрядил Тимка, которому не грозила никакая свадьба. У детей его возраста интерес всегда побеждает страх. Он схватил ракушку быстрее, чем я успела моргнуть. Секунда, и кольцо засияло на указательном пальце его левой ручонки. Тут-то все и началось.

– Я хочу свой велопед, – громко и требовательно обратился он к морю, выдувая клубы огня, – новый! И завтра! Бэээ-бее!

– Квашеная жаба! – косился на него Ник, пятясь назад, – это ты мне?

Но Тимка, не обращая внимания на нашу панику, продолжал что-то бормотать сразу на всех двенадцати языках. Очевидно, заказывая доставку своего нового велосипеда на завтра. Я точно знала, что мы не можем себе такого позволить, родители еще не выплатили кредит за новый дом. И если у Тимки и будет велосипед, так только мой старый, когда он сможет доставать до педалей. Но я не стала произносить это вслух – мечта для того и существует, чтобы верить!

На горизонте от солнца осталась лишь огненная полоса, напротив которой взошла полная кроваво-красная луна. Вокруг нее, словно рассыпанные бусы, сияли крупные южные звезды. Карие Никиткины глаза расширились от удивления, едва он заметил цвет луны, в лесу кто-то шуршал, рычал и скулил. Сейчас я очень жалела, что вернула свою волшебную «термоядерную конфету» и больше не могу видеть скрытый мир.

– Лысый тролль! А теперь на горшок и в люльку! – скомандовал Ник, запихивая Чироку вверх тормашками в карман, – ты тоже, блохастик!

Мальчишка быстро взвалил на плечо наш исковерканный велосипед, свободной рукой беря под мышку кукарекающего Тимку. От лунного света песок стал красновато-серый, словно пропитался кровью.

– Что-то не так? – я подобрала свою сумку и отлетевшее велосипедное колесо, косясь на красную луну, – это эвакуация? Сейчас придет этот тигр со своим Кривоносом?

Ник ничего не ответил, я поспешила его догнать. Тимофей, странно притихший, постоянно косился в одну сторону и улыбался. Его губы едва шевелились, будто он разговаривал с кем-то невидимым и неведомым или же с собственной тенью. Неожиданно он выставил перед собой ручонку маленькой ладошкой вверх, и тут мои нервы не выдержали.

– Тимка, что с тобой? – озадаченно спросила я, – что ты там лопочешь?

Он не реагировал, продолжая загадочно улыбаться, глядя на собственную пустую ладонь так, словно там лежали все игрушки мира.

– Приятель, ты спятил? – нахмурился Ник и тут же громко вскрикнул, наступив на острую шишку, – Тимофей, ответь сестре, или сейчас она сама спятит!

Темнота опускалась на прибрежные холмы быстрее, чем мы на них поднимались. Ночной лес, куда ни глянь, выглядел абсолютно одинаково: сплошные ряды стройных сосен, скрипящих от ветра, будто смеющихся над нами.

– Этот тигр по имени Орк, – начала шепотом я, передергивая плечами, – он еще в лесу?

– Велика проблема – твоему мелкому раз чихнуть! – отмахнулся Ник, тыча ворчащим Чирокой во всех направлениях, – нюхай, Роки, нюхай! Бери след! Фу-у, Роки!

– Я хочу, чтоб тебя все видели! – наконец, сказал Тимка своему незримому собеседнику и впервые обратил на нас внимание, – мы потерялись?

Я вопросительно уставилась на Никитку, тот отвел взгляд в сторону, намереваясь что-то соврать, но…

– Потерялись! – неожиданно ответил голос позади нас, – ваша дорога внизу!

Хоть это и был приятный шелковый бас, я все равно громко вскрикнула, Ник выронил велосипед вместе с Тимкой. Лес наполнился разъяренным мычанием и ржанием: ребенок не желал падать тихо.

Перед нами, четко напротив огромной красной луны появился силуэт паренька с длинными черными волосами. Голубые глаза светились в сумерках словно кошачьи. Никитка тут же скинул лук и прицелился, я пыталась сохранять спокойствие.

– Это не ваша тропинка. Сталезуб стер твою метку, Ник, – продолжал незнакомец, подставляя свое бледное лицо лунному свету, – стой, где стоишь!

Он схватил Ника за руку, еще один шаг и тот угодил бы в яму, хорошо замаскированную свежими ветвями. На дне ловушки торчали острые сосновые колья, наспех понатыканные в свежую землю. Далеко за деревьями кто-то недовольно захрапел.

– В этом лесу охотишься не только ты, Ник! – продолжал длинноволосый незнакомец, с виду это был обычный подросток в новеньком темном пиджаке, серых джинсах и светлой футболке, – ты можешь грабить гоблинов сколько угодно, подвешивая их вверх ногами и тряся золото. К вечеру они сторгуют у репликонов в два раз больше. Но орки, народ огня и войны, привыкли кровью смывать свои обиды. Саблезуб не остановится, пока не вернет свой трин-амулет или твою голову. А скорее всего, все вместе.

– Пусть попробует, глупая кошка, – ответил Никитка, – пущу его на воротник!

Кожа незнакомца была молочно-бледной, а фигура казалась настолько худой и слабой, что Ник тут же опустил свой лук. А может быть, он просто  осознал, что только что этот таинственный мальчишка спас его от мучительной смерти в ловушке.

– Лысая фея! Ты призрак?! – недоумевал Ник, тыкая незнакомца пальцем и зачем-то дергая за прядь черных волос, мне стало очень стыдно за него, – странно, настоящий. Иди, показывай нашу дорогу.

– Пожалуйста! – добавила я, Тимка громко прокукарекал, – и извините нас за то, что было и… еще будет!

Незнакомец, нисколько не смутившись, сделал несколько бесшумных шагов назад и поманил нас рукой. Я видела столь величественные жесты лишь в фильмах о принцах, непосредственно от исполнителей главных ролей. Мы вчетвером, включая сломанный велосипед, ломанулись к нему, словно стадо лосей, круша кусты и хрустя шишками. Внизу, серой извилистой лентой, буквально в нескольких шагах от нас, развернулось долгожданное шоссе. Откуда-то  издалека, как мне показалось с моря, донесся тихий странный звук, похожий на приглушенный рев мотора.

– Сам-то ты кто? – спросил Ник, демонстрируя всю свою «вежливость и такт», – почему один на территории орков? Или ты – нежить?

Я продолжала рассматривать незнакомца, сердце отчаянно колотилось, в очередной раз за сегодня проверяя на прочность мои ребра. Мальчишка был настолько болезненный и бледный, словно пять минут, как сбежал из больницы. А под глазами такие огромные черные синяки, словно он не спал неделю и вот-вот упадет. Судя по юношескому голосу, парень, все-таки, был старше нас на пару лет.

– Я Соло…– начал незнакомец, его перебил нарастающий рев мотора.

– Да тихо ты! – закричал Ник, прислушиваясь и принюхиваясь не хуже Чироки, – слышали? Это тачка!

– …ваше желание, – закончил незнакомец, пожимая худыми плечами, – зовите меня просто Макс!

– Раздави тебя тролль! – процедил сквозь зубы Ник, далекий звук неожиданно стих.

– И вам того же!

Взамен раздался громкий вой Тимки, а так же блеяние, ржание, мычание и рычание. Он чихал на землю искрами, которые Макс тут же тушил. Водопадом во все стороны полетели слезы. Сначала я подумала, что его, должно быть, все-таки укусил Чирока.

– Я потерял его! – кричал ребенок, предвещая «конец света», ползая на коленках по ковру из сосновых игл, – оно потерялось! Ищите кольцо!

Без лишних слов мы с Ником бросились на землю, и один только Макс стоял ровно и прямо, демонстрируя свою величественную осанку и мертвое спокойствие.

– Его, видимо, проглотил Чирока, – выпалил Никитка, достал из кармана сонного питомца и принялся трясти его вверх тормашками, – правда, Роки? Быстро плюй!

Узкие щелочки вдруг стали стеклянными изумрудными блюдцами, растрепанные уши мигом выстроились на макушке. Зверек отчаянно замотал усатой головой.

– Еще раз, и я пожалуюсь в Гринпис! – возмутилась я.

Максим, громко вздыхая, закатил голубые глаза, подперев спиной толстый сосновый ствол. Вокруг его тонкой шеи обернулся изящный серебряный хамелеон, сжимая во рту кончик собственного хвоста. Это была невероятно кропотливая и дорогая работа ювелира: глаза, ноздри, хвост, лапы – все было продумано и отделано до последней чешуйки. По спине вдоль хребта проходил высокий гордый гребень, словно острые блестящие зубья пилы. Интересно, каким образом владелец не успел порезаться, ну, или порвать ворот футболки? Белый блестящий металл чем-то напоминал серебро, а еще больше – наше сегодняшнее кольцо.

– Ты чего не помогаешь, лохматый? – возмутился Ник, кидая в него шишкой, – найди колечко, раз ты такой умник!

Макс медленно выпрямился и, пройдя мимо меня, подошел прямо к Никитке. Запястья ночного странника обвивали своеобразные змеевидные браслеты, выкованные из того же самого белого металла, что и хамелеон на шее. Они были стилизованы под необычные змеи-кандалы, из открытых ртов которых, словно ядовитые жала, торчали обрывки цепей.

– Кольцо в твоем правом кармане, – спокойно сказал Макс, – между створками ракушки и последней конфетой-искоркой.

Тимка издал страшный вопль и налетел на оторопевшего Ника, намереваясь стянуть с него штаны. Чирока недоверчиво обнюхивал незнакомца, чужак ему явно не нравился.

– Подлый вор! – кричал ребенок, плюясь клубами огня, – сейчас получишь в нос!

Ник легко взял малыша на руки и направил головой на Макса, словно пистолет.

– Как зовут эту рыжую? – спросил он, тряся Тимкой, – как звать мелкого?

– Тимофей и Алиса, – спокойно ответил Макс.

Я оторопела: как такое возможно? Он произнес мое имя, будто старый знакомый. Макс назвал меня Алисой, хотя по документам правильно Александра. Он что, умеет читать мысли?

– Ты шпионил за нами, лохматый? – Ник поставил ребенка на ноги, – или вы сговорились?

– Все мимо! Просто сухая логика, – ответил Макс.

– Какая еще логика, умник? Угадай, какой рукой схлопочешь!

– Ник! Он мог слышать наши голоса, – вмешалась я, – мы орали громче, чем сама тетя Пушка… ой, Танк! Слышно было в столице! И ты вроде как подарил кольцо мне, верно? Снова украл?

Пораженный Никитка стоял с открытым ртом, обреченно опустив кулаки и уже не в силах что-то доказывать. Он засунул руку в карман, вытащив оттуда раскрытую ракушку, светящуюся красную конфету и маленькое серебряное колечко. Ловкий воришка воспользовался нашим замешательством в тот самый момент, когда появился Макс, велосипед упал, а Тимка обронил кольцо. Я прищурилась, уставившись на внутреннюю сторону верхней створки ракушки. На несколько секунд мне показалось, что в красноватом свете луны там сверкнули узорные буквы:

«С Днем Рождения, Никита».

– А ну отдай! – заревел Тимофей, колотя Никиткины штаны маленькими кулачками, – мой папа выпорет тебя ремнем и навсегда запретит мультики!

Ник покраснел так густо, что было заметно даже в темноте, он резко развернулся ко мне. Никогда не забуду этот взгляд, полный отчаяния и сожаления, тревоги и обиды, будто по его вине наступил конец света.

– Я не крал! Клянусь усами Чироки! Просто хотел… хотел, чтобы оно было у тебя… как талисман. Пусть у тебя все будет хорошо. И у Тимофея тоже. Ну, мало ли, ребенок, еще возьмет и проглотит. Потом не достанешь.

Весь мир отражался в его огромных карих горошинах. Никитка быстро схватил меня за руку, кожу обожгло что-то маленькое, твердое и круглое. Всего на какой-то краткий миг древнее кольцо оказалось зажато между нашими ладонями. Позже я узнала, что именно этого мгновения оказалось достаточно, чтобы сработала сильнейшая магия, резко и необратимо изменившая наши жизни.

– Я его первый нашел! Макс, скажи ему! – не унимался Тимка, разворачиваясь ко мне и важно протягивая вперед левую руку с отогнутым указательным пальцем, – надевай его сюда!

Чем младше у твоего брата возраст, тем сложнее с ним договориться. Каким-то странным необъяснимым образом, мне вдруг расхотелось возвращать ему кольцо, сохранить его у себя. Ведь и правда, еще проглотит!

– Не сейчас, Тимофей, – замялась я, придумывая отговорку на ходу, – дома, после того, как вымоешь руки с мылом!

Тимка нетерпеливо топнул ножкой и тут же разразился в страшнейшей истерике, словно я успела сломать его несуществующий велосипед. Ревя на весь Мироморск, он бросился в чащу леса, планируя спалить все на своем пути.

– Тимофей, вернись! – закричала я дрожащим голосом, в лесу стояла темнота, к тому же мне было жутко стыдно за его капризы, – кому сказала?! Смотри, что я тебе дам!

Но по удаляющемуся лошадиному ржанию и треску ветвей стало предельно ясно: ребенок пытался убежать как можно дальше. Я тут же бросилась за ним. Паника крепко схватила меня за горло: тропинка шла под гору, а, значит, мы спускались к дороге. Макс и Ник обреченно поплелись следом, последний волочил велосипед.

Ветви нещадно хватали меня за волосы, оставляя себе приличные клочки в виде сувениров. Прямо над моей головой, бесшумно соскользнула с ветки огромная, размером с откормленного пса, летучая мышь. Ее ярко-красные голодные глаза, не отрываясь, следили за происходящим. Черные кожаные крылья легко и быстро несли мраморно-белое тело с цепкими когтистыми лапками прямо на мою голову.

– А-а-а! Брысь! – закричала я первое, что пришло в голову, – тут летучая мышь!

– Кинь в нее чем-нибудь, – послышался усталый голос Ника, – она не ест Сашек!

Звучно грохнувшись на землю, я схватила огромную шишку, и, что было силы, зарядила в крылатое чудище. Мышь оскорблено взвизгнула, ловко увернувшись от снаряда. Гулкое эхо разнесло по лесу ее ехидный крик, очень похожий на противный человеческий смех. Впрочем, он быстро стих, как только она, заглядевшись, врезалась в крепкий  сосновый ствол.

– Тимка! Ты где? – я снова бросилась бежать в темноту сквозь колючие ветки, постоянно рискуя сломать себе шею, – тут полно вампиров из вчерашней сказки! Забыл?

Момент, и я снова его увидела: ребенок стоял прямо посередине опустевшего шоссе, он выглядел пугающе в красноватом свете луны. Малыш смотрел на меня, хитро улыбаясь, не зная, в какую сторону повернуть. Ему очень понравились догонялки в лесу.

– Тимофей! Уходи с дороги! Беги ко мне! – я попыталась улыбнуться, ища в своих карманах злосчастное кольцо, – Тимка, будь умницей!

– Мелкий! Вернись к сестре! – закричал Ник, звеня велосипедом.

В ответ Тимка лишь звонко засмеялся, протягивая вперед правую руку с отогнутым указательным пальцем. Но мне было не до смеха. Из-за поворота ночной сумрак ослепила пара ярких белых фар. На бешеной скорости прямо на Тимку двигался огромный темный автомобиль, судя по очертаниям – внедорожник. И он совершенно не собирался тормозить.

Меня бросило в жар, во рту пересохло, мой отчаянный хриплый крик растворился в реве мотора. В последнюю секунду из-за моей спины на дорогу мелькнула черная тень. Макс вместе с Тимофеем исчезли под огромными колесами автомобиля. Слишком поздно заскулили тормоза, полетели искры, запахло жженой резиной, откуда-то из мрака вынырнул ошарашенный Ник. Отбросив велосипед в сторону, он тут же вскинул лук, мелькнула быстрая стрела, послышался громкий хлопок, а затем резкий скрежет тормозов. Меткая стрела попала в колесо, пробив шину и остановив машину выше по шоссе. К счастью пассажиров, она не перевернулась и не врезалась в дерево.

Не теряя времени, Ник кинулся к большой темной груде на асфальте – телам Макса и Тимки. От шока у меня перехватило дыхание, на подкашивающихся ватных ногах я поплелась следом за ним.

Во всем виновата я! Почему я отпустила брата? Почему не отдала это несчастное кольцо? Мое тело забилось в бесшумном плаче, я даже не почувствовала, как упала коленями на асфальт. Неизвестно, сколько еще «почему» появилось бы в моей кружившейся голове, но тут случилось нечто совершенно неожиданное и невероятное. Первым с асфальта встал Макс, потягиваясь, словно с утренней постели. Он поставил на ноги довольного Тимофея. После таких приключений, малыш напрочь позабыл о своем кольце.

– Бэээ-беее! – довольно улыбался Тимка, он счел происходящее за отличную шутку, – кукареку!

Я, громко рыдая теперь уже от счастья, кинулась обнимать смеющегося живого брата. Макс молча отряхивал свой пиджак, к нему тут же подскочил взъерошенный Ник:

– Как? Как ты это сделал? – первым делом выкрикнул он, и, поймав мой крайне неодобрительный взгляд, виновато спросил, – ты в порядке, приятель?

– Бывало и похуже, – спокойно ответил Макс, словно пару раз в день кого-то спасал, – подвеска высокая, мы прошли между колес.

– Макс! Ты супермен? – улыбнулся ему Тимка, забавно наклонив белобрысую голову на бок. Чирока сделал то же самое, только высунув язык.

– Спасибо большое, – выдохнула я, не отпуская вырывающегося брата. Если бы не Ник, я бы уже давно бросилась Максу на шею, – большое спасибо!

Глава 6. Ужасы сумрака

вечер, суббота, 30 августа

Выше по шоссе друг за другом громко хлопнули двери автомобиля, послышались ругательства и быстрые шаги. Я обернулась: из сумрака к нам направлялись четверо, к сожалению, уже знакомых подростков. Первым шел самый главный и наглый – белобрысый мальчишка, в лунном свете его грязно-серые глаза казались металлическими. Светлые волосы были убраны в тугой хвост. Бледное лицо было нечитаемо, словно театральная маска. Тонкие губы искривились в глупой усмешке, которую, очевидно, он считал своей самой приветливой улыбкой.

– Слепой хрюнопень! – накинулся на него Ник, – ты мог его убить! Водишь свой тарантас, как не доенная кляча!

– Манеры, Колтин! Не будь тупее, чем ты есть! – процедил сквозь зубы белобрысый, он облегченно выдохнул, уставившись на Тимку и Макса, – жаль, что ваш Никиточка на дороге не разлегся!

– Катись к химерам, Лекс! – прорычал Ник.

Следующим из сумрака вынырнул худощавый мальчишка с густой челкой цвета спелого каштана. Половину его лица закрывали огромные очки от солнца. Прямой немного длинноватый нос над пухлыми капризными губами, очевидно, имел превосходный нюх на заговоры и интриги. Я тут же узнала сегодняшнего аквалангиста.