Конец опять плохо читается, но можно понять, что приперся сам Энки просить свои ме обратно, но ему их не дали, и, в итоге, он сам согласился, что ме переезжают в Урук.

Текст, вероятно, написан жрецами Астарты, и отражает их точку зрения на текущий положняк среди богов.

5. Хождение Инанны в преисподнюю – контекст

Вообще, "путешествие в ад" – довольно распространенный сюжет у шумеров; уже было по ходу этого цикла, как туда ходила Нинлиль, теперь вот Иштар. "Ад" – это несколько условный перевод слова "Иркалла", потому что имеется в виду нечто совсем другое, и сама картина мира вообще не та, что нам известна из иудеохристианства (где она, кстати, зороастрийская).

Во-первых, в рай вообще никто не попадает, все идут после смерти в ад. В раю живут только боги, если бог по каким-то причинам умрет (сам захотел или другие боги убили), то он тоже попадает в ад. Дальше поэтому использую оригинальный термин этой системы "Иркалла".

Смысл религиозной активности, в связи с этим, заключается не в вечном бессмертии и райском воздаянии, его все равно не будет. Единственный смысл религии – в получении временных ништяков от богов в этой жизни и отдалении неизбежного смертного конца, силу Иркаллы даже боги не могут преодолеть, и просить их об избавлении от нее бессмысленно. Люди вообще не сотворены как какой-то излюбленный Богом объект спасения. Люди – это биороботы, которых Энки и Нинхурсаг однажды придумали, чтобы они работали на богов. Энки же у нас изобретатель, вот он придумывал разные механизмы, как полезные, так и по приколу, и однажды изобрел человека, исключительно чтобы тот пахал землю и таскал еду в храмы.

При этом если люди на богов работают, отношения отчасти диалогические – получается ведь, что боги от нас зависят в какой-то степени, и можно им много отнести жратвы, а можно и мало, соответственно, есть возможность поторговаться, что во многих текстах и происходит. То есть эта картина не совсем уже "мрачная", "пессимистическая", она просто другая. Роль человека в мире не центральная, но сравнительно независимая, решений ему, например, никто не диктует, как в иудеохристианской модели.

Но выхода из круга бытия тут нет, "мокши" не существует, все обречены тяжело работать, а потом идти в ад, где все еще хуже. Соответственно, когда появились доктрины освобождения, которые, в итоге, суммирует мандейская религия Ирака (лучшие достижения которой переходят в манихейство), все они полагали традиционные представления Междуречья полностью сатанинскими, семь основных божеств (связанных с планетами) – семью главными чертями. Так что я до сих пор, вычитывая ежедневно весь круг мандейских молитв, проклинаю каждый день семь планет, то есть семь шумерских богов. Так что Шумера нет, а с богами все еще сражаемся. Впрочем, они никуда не делись, перешли в астрологию, трансформировались в чертей либо архангелов и все еще хотят, чтобы мы при жизни были роботами, а после смерти шли в Иркаллу, такие дела.

5.Хождение Иннаны в преисподнюю – текст

Причины посещения Астартой ада в тексте не описываются, просто захотела так: inana an muunšub ki muunšub kurra baeaed. Перед посещением ада богиня одевается в разнообразные красивые одежды и берет в руки семь магических сил (позднее отождествляемых с семью страстями). Подчеркивается, в основном, сексуальность нарядов, то есть силы там преимущественно женские. После этого она дает указания, чтобы после ее ухода в ад ее отпевали как мертвую (каковой она, конечно, и будет тогда являться в шумерской картине мира).

Инанна обходит различных богов, пытаясь заручиться их поддержкой в случае, если придется подниматься из ада; реакция богов не приводится. На границе ада вылазит пограничник и спрашивает цель посещения, а также предупреждает, что обратно мы не выпускаем. Как обычно, на границе она ссылается на посещение родственников (так лучше пускают), типа, у нее там сестра правит адом, и у нее умер муж, по каковому поводу готовятся поминки. Непонятно, впрочем, это реальная ее причина, или просто границе заливала?

Пограничник докладывает Эрешкигаль (которая действительно сестра Астарты), что Астарта хочет пересечь границу с разного рода оружием. На что Эрешкигаль отвечает, что пусть сестру пропускают, но оружие на заставах снимают.

Затем идет длительная процедура – Инанна последовательно проходит через семь ворот Иркаллы, на каждых воротах с нее снимают какую-то часть одежды, пока, наконец, совсем не раздевают догола.

Затем ее голую встречают Эрешкигаль и семь ее прокуроров, которые немедленно составляют дело о попытке захвата ада, приговаривают к смертной казни, убивают взглядом и подвешивают труп на столбе.

На четвертый день после смерти Астарты ее команда начинает волноваться и обходить богов верхнего мира, требуя вытащить ее из ада. Большинство богов отказываются, но Энки (который пьянствовал с Инанной и подарил ей ме, что следует из предыдущего мифа) согласен помочь. Он конструирует магические существа (Кургарру и Калатурру), одному дает живую воду, а другому – живую траву.

Кургарру и Калатурру, мимикрируя под мух и духов, проходят сквозь семь адских ворот незамеченными, потому что они неживые. Затем они выпрашивают у Эрешкигаль труп Инанны и оживляют ее. Но на обратном пути наверх Инанну окружают аннунаки, которые требуют, чтобы соблюдался закон: сколько людей в ад зашло, столько там и должно оставаться. Поэтому, если она хочет выйти из ада, она должна найти себе замену. Астарта соглашается.

После этого Инанна, вернувшись на землю, упрашивает всю свою команду, чтобы кто-то пошел вместо нее в ад, но все отказываются. Наконец она прибывает в Урук, где устраивает истерику своему мужу Думузи, почему он все это время не плакал по ее смерти, вместо этого одевался в красивые одежды и сидел на троне (выполняя обязанности царя). После этого она отдает мужа чертям, чтобы те его затащили в ад вместо нее.

Однако Думузи обращается в конкурирующую фирму (брат Инанны – бог солнца Уту, который часто с ней конфликтует и в других мифах), и Уту превращает ноги и руки в змей, что позволяет Думузи спастись.

Продолжение истории в последующих мифах.

Представление о вратах ада, кстати, имеется и в Евангелии, там, где Христос говорит, что "врата ада не одолеют ее" – это явная отсылка к шумерским представлениям об аде, которая у Ишо, конечно, от ессеев. И это – один из признаков того, что он к еврейской традиции вообще не принадлежал, а принадлежал к нашей, вавилонской.

В книге Откровение, когда Руху описывают (Иштар позднее известна как Руха, она же – и блудница вавилонская), тоже упоминаются семь ангелов с семью вуалями, которые призывают посмотреть на то, как будет покончено с вавилонской блудницей в последнем пожаре.

Ну, то есть, понятно, что семь одежд Рухи – это семь страстей. Чтобы ее уничтожить, подземные силы сначала должны убить все семь страстей, а потом и саму Руху (желание продолжать материальное существование). Эта часть мифа потом перефразировалась многочисленными философами и подвижниками Двуречья. Ситуация "воскресения" – это уже из мифов о плодородии и постоянно воскресающих весной божествах, о чем будет ясно из продолжения этой истории, которая будет позже.

6. Иннана и Ан – контекст

Поскольку будет городская легенда Урука, контекстом там будет рассказ про город как таковой.

Если Ниппур как культурную столицу можно сравнивать с Питером, то Урук – это, конечно, Москва, основной экономический центр, сердце Шумера, практически. Столица за тысячу лет истории, конечно, менялась, не всегда была в Уруке, но любой царь, если хотел уже именоваться правителем Шумера и Аккада, должен был непременно этот главный южный центр завоевать.

Ниппур оставался вполне себе городом и при Вавилонии, и при персах, и был разрушен сасанидами в третьем веке, то есть Мани Хайя в детстве играл где-то возле руин свежесожженного Урука, он как раз там, на юге, в болотах, и вырос.

От Урука до другого крупного центра Ура было 56 километров, а Ур был уже совсем другим государством, иногда и воевать начинал. Это к вопросу о размерах шумерских царств. Население там еще смешнее: порядка 10-20 тысяч человек в каждом государстве.

Структурно он состоял из трех районов, которые первоначально были отдельными деревнями: Эанна (с храмом Астарты, про который будет как раз в комментируемом мифе), Урук и Кулаба. Считается, что обнес все три деревни стеной, то есть собственно основал Урук как город, лично сам Гильгамеш.

Доказано, что еще в четвертом тысячелетии, то есть в дописьменный период, на территории Урука было многолюдное поселение с развитой культурой – гончарный круг, металлургия, пиктографическая письменность (уже на шумерском языке), печати. Именно в Уруке найдены наиболее древние таблички, идентифицированные как первые письменные документы в истории человечества. То есть представления шумеров о том, что их цивилизация пошла с Урука, в целом верные, хотя летописание началось лет так через 800 после изобретения иероглифов.

6. Инана и Ан – текст

Сам текст небольшой, смысл его, видимо, в том, чтобы объяснить, почему микрорайон Урука называется "Эанна" (то есть "дом Ана"), а расположен там храм Иштар, а не Ана, как логически должно было бы быть.

Начинается он с того, что Инана решила захватить великие небеса, этот текст повторяется много раз. Как мы видим, руки у нее загребущие, у Энки она украла магию, теперь вот хочет украсть владения бога Ана, так что у Эрешкигаль были все основания полагать, что если Инана пришла в ад, то это исключительно в целях его захвата.

Некоторое время она советуется со своим братом Уту, как это сделать (в других текстах они часто конфликтуют, но тут выступают вместе). Суть плана плохо понятна, много лакун.

После этого следует плохо понятный рассказ про блуждания по болотам вокруг Урука и о рыбаке, который показывает богине дорогу. По всей видимости, Шульазида (слуга Ана) пытается воспрепятствовать ей попасть в Урук, в процессе борьбы Инану жалит скорпион, но она пьет воду из реки Улая.

Хорошо сохранился конец, где Ану, видимо, приходится отдать храм Эанна, и он долго жалуется на то, что его дочь стала сильнее его самого. Хамство Инаны, по его мнению, невозможно выразить, так как она отжала храм у своего отца, и притом отца всех богов и вообще правителя верхнего мира.

После этого, видимо, хор поет уже от лица людей, которые восхищаются тем, что богиня победила, и теперь она несравненная среди богов, так что ей подобает хвала и слава.

Миф, очевидно, просто местный, по типу побасенок "почему такая-то деревня так называется", однако хамский и воровской характер Иштар проявляется и тут, в принципе, она почти во всех мифах что-то ворует, кого-то подставляет и так далее.

7. Думузи и Гештинана – контекст

Поскольку Думузи – персонаж уже в шумерской мифологии исторический, в качестве контекста пора начать рассказывать историю. Имелась официальная хроника, написанная самими шумерами – "Царский список", однако составлена она при коммунистах (третья династия Ура) и, соответственно, там вся история фальсифицирована исходя из определенной схемы, как обычно коммунисты и делают. В данном случае ситуация централизованного государства постоянно проецируется на прошлое, то есть указывается, где была столица и какой из царей был якобы всешумерским.

Реально никакой особенной централизации не было, даже и в своем городе царь (лугаль) был, в основном, военным лидером и представлял собой один из центров власти, другим центром было жречество, часто качало права народное собрание, имелись цеха ремесленников, торговцев, и это все участвовало в некой сложной политической борьбе, которая продолжалась столетиями. Кое-какие ее эпизоды до нас доходят, когда находят ту или иную агитационную надпись.

Однако фальсифицировали коммунисты по каким-то предыдущим документам, то есть какая-то ценность в этих историях, возможно, есть, факт всемирного потопа, например, многими историками признается.

В общем, что касается самого первого периода, то это – допотопные правители.

Первая столица Эриду (где храм Энки) была, по мнению шумеров, основана 289 тысяч лет назад, после чего правили цари:

1. Ал-Лулим (то есть «царь-олень»), правил 28800 лет (до потопа жили гораздо дольше, что соответствует и библейским представлениям).

2. Ал-Лалгар (правил 36000 лет).

3. Эн-Менлуана (правил 43200 лет), перенес столицу в город Бад-Тибиру, тоже на юге.

4. Эн-Менгалана (правил 28800 лет).

5. Пастух Думузи, но это не рыбак Думузи, о котором текст. Правил 36000 лет.

6. Эн-Сипадзидана, перенес столицу в город Ларак, который и основал. Правил 28800 лет.

7. Эн-Мендурана, перенес столицу в Сиппар, где и правил 21000 лет. Существует текст о том, что был забран на небо богами Шамашем и Ададом и обучал секретам небес и земли. Отождествляется с библейским Енохом.

8. Убар-Туту, основал город Шуррупак и перенес туда столицу. Предок Гильгамеша, отец шумерского Ноя (Зиусудры). Правил 18600 лет.

9. Зиусудра. Собственно, Ной. Правил 36000 лет в Шуррупаке. Единственный спасся после потопа, возродил цивилизацию и стал бессмертным.

Таковы представления самих шумеров об их истоках. Потоп по данной хронологии получается примерно в 12 тысячелетии до нашей эры.

То есть про "триста тысяч лет нашей цивилизации" шумеры врали сразу, еще до того, как этим занялись индусы. На самом деле, перед изобретением письменности некие протошумерские культуры наблюдаются только на промежутке порядка 1-2 тысячи лет, а триста тысяч лет назад по Европе еще неандертальцы бегали.

Но, кстати, у шумеров цифры сравнительно достоверные, еврейские из Библии предполагают, что человек был сотворен в шестом тысячелетии до нашей эры, а шумерские – что примерно триста тысяч лет назад (что соответствует и научным представлениям о древности вида Homo sapiens).

7. Думузи и Гештинана – текст

Маленький черт сказал большому черту: "пойдем, схватим за жопу святую Инану" (буквально: к юбке святой Инаны). Они пришли в Унуг и схватили Инану, говоря: пошли туда, куда тебе надо идти, а именно, в ад.

После этого черти довольно долго описывают, что Инане надо раздеться догола перед возвращением в ад – украшения не одевай, шапку с головы сними, сандали с ног сбрось и так далее.

Инана посылает их к Думузи, которого отправляет в ад вместо себя. Черти его хватают и связывают, царские драгоценности запихивают в рот вместо кляпа: "они покрыли его лицо его собственными украшениями".

Думузи жалуется богу Уту, что не виноват, Астарта ходила в ад, а он тут при чем? Уту как справедливый судья должен ему помочь. Бог солнца откликается на молитвы и превращает Думузи в змея (очевидно, тут более подробно пересказывается тот же сюжет, что в конце текста "сошествие Инаны в ад").

Уту превращает его в змею, после чего Думузи убегает от чертей, достигая жилища своей сестры Гештинаны. Та начинает оплакивать брата, типа, «был пацан, и нет пацана, без него на земле весна». Непонятны его отношения с Инаной, сама она утверждает, что он ее муж, а вот Гештинана в причитаниях упоминает, что "у парня не было жены, не было детей, не было друзей, не было товарища".

Маленькие черти сказали большим чертям: "У чертей нет матери, нет у них отца, сестры, жены и детей. Не бывают они добрыми, и не знают никакого добра. И поэтому пойдем за Думузи даже в дом его сестры".

Гештинана только закончила оплакивать брата, как пришли черти и сказали: "покажи нам, где твой брат". Но она им не ответила. Черти окружают Гештинану и всячески ее пытают, но она им ничего не говорит, и они не могут найти чувака в ее доме.

Тогда маленькие черти сказали большим чертям: пойдем в сарай. И там, в сарае, среди овец, они поймали Думузи. Они искали его, пока не нашли. Они заточили свои клинки и срубили ему голову. И сестра его бродила по городу как птица, оплакивая брата.

Продолжение – в следующем тексте; так получилось, что единый сюжет разбросан по трем песням в данном случае, причем песни раскрывают его с разной степенью подробности. Кстати, странно, что даже мультика не сняли, миф красочный, а если раздуть, то можно и полноценный фильм забабахать. Голливуд некоторые сюжеты мировой культуры экранизирует раз по тридцать, а огромные пласты лежат непаханные.

8. Думузи и его сестры – контекст

Впервые тут встречается архетип умирающего / воскресающего бога по ходу 4096, потом этого будет еще очень много, раз уж я решил вообще всю мировую культуру охватить этим циклом.

Рассказы об умирающих богах распространены очень широко и везде довольно похожи, так что и современные исследователи, а не только Мани Хайя, полагают, что это общерелигиозный архетип. То есть тут даже не общеарийские представления (которых тоже достаточно), а прямо-таки общечеловеческие. Общие моменты архетипа:

1. Некий бог умирает либо куда-то уходит, но потом возвращается.

2. Часто это связано со сменой времен года: умирает осенью и возвращается весной.

3. Всегда связано с плодородием и появлением новой жизни, прежде всего, растений.

4. Сопровождается обычно комплексом обрядов, в которые входит ритуальный плач об умершем (ушедшем) боге.

5. Смысл связанной с этим обрядности – магическое обеспечение урожайности в данном году.

Легко заметить, что если мы берем православие, то выше описана Пасха. Причем само учение Иисуса Христа как-то мало связано было с плодородием и урожайностью, материальную деятельность он, как известно, презирал, и бомжевал с апостолами по горам. Пасхальная обрядность, по сути, берется из какого-то другого культа, а именно – культа воскресающих божеств плодородия, причем эта фишка, кажется, была уже у иудеев (обрядовую сторону иудаизма я плохо знаю, вот, может, по мере прохождения этого цикла буду изучать). То есть, в случае Христа у православных имеем половину мифа – есть воскресение, но утрачена связь с плодородием.

Ну, в общем, обычный пример мозаичности и нелогичности этого учения. В манихействе архетип убитого и воскресающего бога (первочеловека) и Иешуа Га-Ноцри – это два совсем разных чувака. Причем воскресающий символизирует растворение света (разума) в материи и последующее его от нее освобождение. По сути, мы живем внутри этого воскресающего бога, который в начале мира был убит, а его окончательное воскресение и будет концом света и спасением мира.

Иудеохристиане, видимо, как обычно, смешивают это, потому что нормально им концепцию христианства не объясняли, у них были какие-то тексты, которые они не поняли, снабдили своими вставками, и вот получились какие-то обрывки непонятно о чем – смесь иудаизма, римского язычества и реального христианства.

От представлений иудеохристиан и Мани Хайя по этому поводу перехожу к представлениям современного религиоведения.

Фрезер полагает, что этот культ неолитический и прошел следующие стадии:

1. Выделили дух зерна как силу плодородия.

2. Дух зерна осмысляется как хозяин зерна и урожайности.

3. Персонификация зерна в виде божества, которое умирает (падает в землю) и потом воскресает (когда из него прорастают другие зерна).

4. Обожествление и создание комплекса обрядов и представлений, уже не связанных прямо с земледелием.

С этой точки зрения шумерский миф уже находится в последней стадии процесса, потому что фигуранты никак не связаны с земледелием: Думузи – пастух (символически хватают его в хлеве посреди овец), Инана – проститутка, живет постоянно в городах.

В.Я. Пропп на основе сравнительного изучения фольклора разных народов выделяет следующие этапы формирования данного культа:

1. Древнейший этап: воплощением силы является дерево (семицкая берёзка, майское дерево).

2. Сила мыслится живущей в дереве.

3. Воплощение силы, отделяемой от дерева, антропоморфизируется, приобретает облик человеческого существа.

4. Антропоморфное существо получает имя и воплощается в виде чучела, о котором вспоминают только на время праздника (Ярило, Кострома, Масленица, Кострубонька, Маржана).

5. Существу начинают приписывать постоянное существование, оно обретает божественный статус (Осирис, Таммуз, Аттис и др.)

То есть, как у Фрезера, но он его связывает не с зерном, а с мировым деревом. Мне представляется, что Дерево Жизни – это отдельная, все-таки, концепция, связанная с Воскресающим только через общую схему доктрины. В мифе о Думузи мы, опять же, никаких деревьев не видим.

Е.А. Торчинов критикует аграрную теорию Фрезера и Проппа, и полагает, что в основе – общечеловеческие переживания собственного рождения. "Экзальтированные обряды этого культа, экстатическое переживание смерти и воскресения вместе с божеством, как пишет Торчинов, являются отражением родовых психических травм человека и одновременно их преодолением". Это мне представляется более достоверным, так как данные представления имеются во многих культурах, необязательно аграрных.

В целом интерпретаций происхождения этого мифа очень много, так как он действительно один из базовых у человечества, и представляет собой важный образ и манихейства тоже. Так что если читатели что-то добавят по этому поводу, было бы интересно.

У Давида в псалмах иногда пробивается что-то прямо зороастрийское, пророк все-таки. "Да воскреснет Бог, и разбегутся его враги" – это явно та реализация мифа, о которой я говорил выше, а именно, что он воскреснет в будущем, и это будет сопровождаться местью врагам.

8. Думузи и его сестры + Сон Думузи + Инана и Билулу – тексты

Три текста, которые описывают окончание мифа "Инана и Думузи", причем хорошо сохранился только отрывок из Сна Думузи.

"Сон Думузи" хронологически, по сюжету, возвращает нас опять немного назад, и мы узнаем, что, пока Инана была в аду, Думузи не радовался, как она позднее предупреждала, а ходил по долинам и плакал, предчувствуя при этом и собственную смерть. На полном цветов поле Думузи засыпает и видит пророческий сон о том, как его оплетает тростник, обступают деревья, чаша его будет разбита и стада его будут без пастуха, их растащат хищники, и сломается любимая маслобойка.

Думузи приходит к сестре Гештинане и рассказывает сон. Та говорит, что это о том, что скоро его обступят черти и утащат в ад. Дальше он прячется не в сарае, как в предыдущем тексте, а в зарослях камышей в каналах. Гештинана обещает не выдавать место.

Затем Думузи сидит в болоте, а рядом на холме стоят Гештинана, Амагештинана (вторая сестра) и подруга Гештинаны Гештиндуду; Думузи спрашивает девушек, не идут ли уже черти, а те смотрят с холма во все стороны. Наконец, черти приходят, и девушки просят пастуха спрятать голову в траву, чтобы его не поймали.

Следует страшная часть песни, которую, вероятно, исполняли соответствующим голосом. Говорится, что черти – это банда ублюдков, еды они не едят, воды не пьют, взяток не берут, ничего человеческого, в общем, в них нет. Черти делятся на больших и маленьких (как и в предыдущем тексте). Они хватают сестру, которая ссылается на то, что брат закопал голову в траву, и она не знает где он. Черти мучают Гештинану, Думузи решает, что нехорошо мужику сидеть в траве, когда сестру пытают, и сам является в город, выдавая себя демонам. При этом он молится богу Уту, в этом тексте упирая не на справедливость, а на родственные связи (что он – муж сестры бога Уту, то есть Инаны).

Уту превращает его в газель, Думузи в облике газели бежит от чертей, те его догоняют и сильно пиздят, ОМОН просто какой-то. Думузи опять молится богу Солнца и переносится в дом богини Белили (которая постоянно идет с эпитетом "старуха Белили"). Белили начинает кормить беженца, тут снова прибегают черти, Думузи опять превращается в газель и прячется в овечьем стаде Гештинаны.

Черти врезаются в стадо и убивают парня: первый черт бьет его острым гвоздем, второй пастушьей палкой, третий ломает его любимую маслобойку, второй разбивает чашу, и, таким образом, сон сбывается.

Дальше идут события текста "Инана и Билулу": Инана внезапно начинает скорбеть по ею же преданном муже, но, в своем обычном стиле, сваливает вину на кого-то еще, а именно, она приходит в дом старухи Белили (= Билулу) и убивает ее, обвиняя в том, что та не защитила мужа от чертей, когда он там скрывался.

Текст "Думузи и его сестры" плохо сохранился, а он, очевидно, ключевой: описывается, как три девушки, которые были на холме, оплакивают Думузи, и в конце, насколько можно понять по сильно побитому тексту, есть и воскресение.

Окончание мы знаем из аккадского мифа, шумерского текста нет: Гештинана соглашается сходить на полгода в ад вместо брата, соответственно, когда Думузи в аду, на земле зима, а когда он возвращается, то все расцветает и наступает весна: главный праздник данного культа празднуется в начале весны.

<1 2 3 4...7 >

На страницу:

Перейти

2 из 7