Монстром буду я

Мария Власова

Монстром буду я

Пролог

Никогда не знаешь, как закончится твоя жизнь, и когда повернул не туда, выбрав неверный путь. Пожалуй, сейчас, когда мне осталось от силы несколько минут, вполне отчётливо понимаю, когда свернула на самоубийственную дорожку, и моя жизнь пошла наперекосяк.

Эта история началась, когда тьма вторглась на территорию Анталты, большой страны, находящейся между Вечными песками и Ледвигой, страной крайнего севера. Начало своего неумолимого шествия тьма взяла со стороны моря, и прибрежные города пали первыми. В Анталте началась паника, беженцы заполнили деревни и города. Тот ужас, о котором они рассказывали, наполнял души людей страхом, пробирающим до костей.

Люди рассказывали, что от моря идет несметная армия бессмертных духов, во главе с ужасным монстром, убивающим всех на своем пути: женщин, детей и даже домашних животных. Никто не мог ждать пощады, никто не мог надеяться, что война закончится нашей победой.

В моей родной деревушке, Светзаре, тоже появились беженцы. Не сразу, а спустя полгода после начала войны, когда все прибрежье уже захватили, и бессмертная, по словам беженцев, армада двинулась вглубь страны. До нас вести доходили долго, поскольку Светзара – одна из самых богом забытых деревушек в стране, на границе с Ледяной пустошью и Ледвигой. Желающих отправиться в нашу глухомань, стоящую почти на краю мира, всегда было немного, и вдруг целый поток беженцев, идущих даже не в Ледвигу, а прямиком в бескрайнюю Ледяную пустошь, из которой еще никто не возвращался. Вся деревня пыталась их отговорить от этого безрассудного поступка, но беженцы были настолько напуганы, что, невзирая на наши слова, решались на такое безумное путешествие. Все потому, что Ледвига вступила в войну. Казалось бы, хорошая новость, однако было слишком поздно, и тьма уже начала захватывать земли соседей, не оставляя ни шанса на спасение.

Именно в тот день я и оказалась в начале своего пути, который привел меня сюда, к концу. Возникла же мысль: собрать всех своих и податься в пустошь вместе с беженцами, но я не сделала этого. А на следующий день прибыли полицаи рекрутировать добровольцев.

Ну как добровольцев, выбора-то особо не было. Либо все подходящие по возрасту и способные держать оружие мужчины семьи соглашаются служить, либо всю семью вырезают, как свиней. Моей семьи это тоже касалось, хоть отец и был жрецом в местном храме Спасителя. В семье у нас четыре девочки, я – самая старшая, восемнадцать лет исполнилось. Мать умерла пять лет назад, рожая младшую из сестер, так что у нас остался один отец и больше никого. Вся деревня взбунтовалась, когда пришли к нам в дом забирать отца. Испокон веков жрецы не воевали, им запрещено проливать кровь где-либо кроме жертвенного алтаря. Начался бунт, ещё немного и всех жителей деревни просто бы перерезали, если бы один из полицаев не заметил, что отец мой стар и хромает, не сможет не то чтобы ударить, меч поднять.

Здесь-то мы всей семьей вздохнули с облегчением, пока не узнали, что из семей, где нет мальчиков, забирают девочек, не для сражений, а для работы на кухнях и в больницах. Конечно же, забрали меня, так как всем остальным сестрам не было и десяти лет. Так началась моя новая жизнь при штабе на западном фронте. Не скажу, что было легко: весь день на кухне готовишь на триста человек, а потом ночью не можешь уснуть под крики раненых в медпункте.

Я видела тела, изувеченные настолько, что с трудом верилось: была ли эта груда мяса раньше человеком? Слышала жуткие истории тех, кому посчастливилось вернуться с фронта, но сама не сражалась. Это ещё мне повезло с распределением, например, девочка из моей деревни, которую забрали одновременно со мной, попала к магам. Там смертность чудовищно жуткая, так что шанс вернуться домой у нее очень невелик. Мне же остается надеяться, что для меня ещё не все потеряно, и я смогу снова увидеть сестер и отца.

Глава 1. Настасья.

Спустя год, как я покинула родную деревню, мы с ней встретились, с моей подругой по несчастью. Как оказалось, эта встреча очень повлияла на мою судьбу.

Одной из обязанностей, которые возлагаются на военной кухне, является подача яств высшему командованию. Командование я не люблю, слишком уж наслушалась за год их откровенных мыслей по поводу этой войны. Наш король жаждет власти и, невзирая на то, что почти половина страны пала под захватчиками, бредит захватом горной Ледвиги, ослабленной этой войной так же, как и наша собственная страна. Мне-то, как повару, хорошо известно насколько уменьшились пайки солдат за этот год. Страшно от одной мысли, что, возможно, дома сестренки также голодают. Эти же мракобесы – генералы и военные начальники – еле помещаются в собственные мундиры.

Тьфу, на них, гадов несусветных, чтобы они косточкой в лососе подавились!

Одно хорошо, когда привозят для них продукты, могу немного припрятать для того, чтобы потом накормить раненых. По одному из указов тех самых военачальников раненым полагается лишь половина от пайка здоровых солдат. Бедные мучаются не только от боли, но и от голода. Очень часто ночью слышу, как какой-нибудь молодой паренек, с оторванной рукой, которому и пятнадцати зим не миновало, просит корку хлеба. И это в то время, когда штабные крысы жрут так, что за ушами трещит!

Иногда так и тянет подмешать в изысканный рулет какой-нибудь отравы, чтобы эти нелюди мучились поносом! Но нельзя, за такое и головы лишиться можно, а кто тогда будет втихаря раненых подкармливать? Да и о сестрах подумать надо, что будет с ними, если я не вернусь? Папа уже стар, надеюсь, что он еще жив и смотрит за девочками.

Все, что у меня есть – это надежда, что эта война скоро закончится. Каждый из нас на это надеется… ну, кроме разве что короля, чтоб ему всю жизнь исключительно овсянку есть!

С такими мрачными мыслями я вошла в главную палатку штаба с подносом, который источал аппетитные ароматы отборной жареной телятины. Чтоб они слюной захлебнулись.

– Жди здесь, – мрачно буркнул один из солдат, вероятно охранник, пропуская меня внутрь.

Кажется, я знаю, кто останется без масла к каше за такое хамство. Ну, ничего, лицо я запомнила, постою! В небольшом закутке, перед входом в основное помещение палатки, как будто намеренно нет мебели, чтобы бедная прислуга и охранники не расслаблялись.

Ой, ручки, мои ручки! Загруженный поднос – не то, что может легко поднять слабая девушка. Я, конечно же, к их числу не отношусь, но и мне держать пять килограмм жареной телятины на вытянутых руках тяжеловато.

Тем временем в центре огромного шатра заседают большие шишки, в числе которых пара стареньких генералов, которые на этой войне не сделали абсолютно ничего, кроме того, что регулярно спрашивали, что у них будет на десерт.

Эта война отняла уже так много жизней, что военачальниками становились не только дряхлые дедушки, но и воины, показавшие себя в бою героями. Одним из таких воинов считается Ферер, отважный офицер, отвоевавший в одиночку целый Форт Дустарт. Это стало прорывом для нашей армии, особенно учитывая, что ранее мы всегда отступали.

Какой же он красивый, мужественный и плечистый, совсем непохожий на обычных солдат. Он мне нравится, как, впрочем, и половине местных девушек, поэтому мы дружно сохнем по нему и сплетничаем за чайком с ромашкой.

– Мы несём колоссальные потери, с этим нужно срочно что-то делать. Нельзя, чтобы враги захватили столицу! – услышала обрывок его пламенной речи.

– И что вы предлагаете, Ферер?! Наши войска лишь чудом сдерживают свои позиции, но сил надолго не хватит! У вас есть блестящий план, как исправить ситуацию? – иронично вздернул бровь глава нашей армии Кромовский.

Мужчина под пятьдесят с довольно странными предпочтениями, что в пище, что в военных действиях. Чувства к нему у меня противоречивые, но, пожалуй, предпочту, чтобы он и не замечал самого факта моего существования.

– Да, у меня есть план, и он поистине гениален! – заявил Ферер, сверкая синими глазами.

Как много наших девок пало на суровом любовном фронте от этого взгляда синих глаз, но генерал всегда вел себя, как джентльмен, даже с простой кастеляншей. Подавила улыбку, когда два старых генерала скривились от его откровенного хвастовства. У меня же, как всегда, потекли слюнки от вида молодого генерала в красивой красной форме. У нашей армии форма яркая, красивая, не то что черная у противника.

– Ну, поведайте нам его, – равнодушно приказал Кромовской.

– Наша самая большая проблема в отсутствии информации о противнике и его дальнейших планах. Если бы мы располагали сведениями о дислокации его войск, мы бы смогли скоординироваться с Ледвигой и напасть на врага. Это дало бы нам весомое преимущество и привело бы к победе в войне.

От уверенности в голосе Ферера так и хотелось с сожалением вздохнуть. Где генерал, а где наши девочки-медсестры, а тем более я. Как можно сравнивать дочь жреца и принцессу, которую обещали ему в жены после победы над врагом.

– И что же вы предлагаете? Послать шпионов? Мы уже посылали, их тела так и не нашли, – вставил фразу один из старых генералов без доли жалости.

Невольно скривилась, мне приходилось видеть этих смертников здесь, в этой палатке, получающих последние инструкции перед отправкой на верную гибель. Знаю, что это на благо страны, но посылать людей на смерть – это кем же нужно быть? Наверно, бедолаги сами понимали, на что идут, но не могли ничего сделать с этим. Иногда буквально не остается выбора, другие, принимая решение за тебя, лишают тебя этого.

– В некотором роде – да, – Ферер коварно улыбнулся.

Генералы заскрипели зубами от театрального поведения мужчины, и после долгой паузы он все-таки начал их посвящать в свои планы:

– Мы пошлем не просто шпиона, – театральная пауза, – мы пошлем шпионку.

Наступила тишина, во время которой я растерянно хлопала глазами, словно корова на пастбище. Все же знают, что с женским полом враги обходятся суровей всего – отдают в жертву какому-то богу. Послать девушку на верную смерть? Он что заболел чем-то?

– Вы бредите? – снисходительно улыбнулся один из дедов, и я впервые была на его стороне.

– Несмотря на слухи, которые ходят по провинции, не всех женщин они отдают в жертву своему глупому божеству, – загадочно улыбаясь, молвил в ответ Ферер таким тоном, как будто женщины ни на что другое и не пригодны. – При главнокомандующем всегда держат женщин для уборки и готовки.

– Ну, допустим, в этом плане есть смысл, но скажите мне: какая женщина согласится прислуживать врагу? – Кромовский немного небрежно улыбнулся и махнул мне рукой, чтобы подошла.

Опомнившись, осторожно прошла к столу с подносом. На Ферера не смотрю, хотя чувствую, что в моих глазах он упал, как человек. Не стоит мужику посылать женщину на смерть, женщины должны рожать детей, а не воевать.

– У меня есть небольшая идея, я уже распорядился на этот счет, – лукаво улыбаясь, смотря почему-то на то, как я нагнулась, расставляя посуду перед генералами, самодовольно ответил Ферер.

В ту же секунду послышался шум и, сбив с ног охранника каким-то заклятием, в шатре появилась магесса. Женщина в ярком малиновом балахоне быстро обошла распластавшегося на полу стражника и, подойдя к столу, со всей силы ударила по нему кулаками. Мне чудом удалось схватить тарелку главнокомандующего, чтобы она не свалилась на пол.

– Вы что совсем в своем штабе выжили из ума?! – завопила гостья, а я невольно впала в ступор.

– Магесса, мы не… – начал было мямлить второй престарелый генерал, до этого молчавший, но та пресекла его одним взглядом.

Эту женщину я раньше не видела, судя по тому, что ее никто не затыкает, она – главная у магов. Их в штабе вообще не видать, все силы владеющих магией людей уходят на сдерживание порождений тьмы защитными барьерами. Вот они реально работают, не то что эти бюрократы.

– Если вы думаете, что я соглашусь отправить одну из своих девочек жертвенной овцой на заклание этой бредовой идеи, то вы – совсем глупцы! – закричала она и, гордо выпрямившись, продолжила. – Мы, маги, последняя сила, способная сдержать нападение. В армии каждый маг на особом счету, и Вам не стоит этого забывать! Я не позволю тратить жизнь своего мага на эту вашу ничем не оправданную глупость!

Овальное лицо, коротко стриженные, как у мужчины, волосы, но черты лица чувственные и утонченные. Взгляд резкий и волевой, он-то и показался мне очень знакомым.

– Магесса, я думаю, вы не в праве… – начал было Ферер говорить, но его внезапно перебило моё громкое и удивленное «Настасья!».

Глава 2. Очень глупый план.

Магесса стремительно развернулась в мою сторону и настороженно уставилась на меня, и мне захотелось откусить себе язык от греха подальше. Подумаешь, она показалась мне похожей на Настасью, девушку вместе с которой мы покинули деревню, однако ей не повезло, она попала к магам. Так, может, это действительно она?

– Любава? – после паузы странным голосом произнесла магесса и, прежде чем я что-то смогла сказать, крепко меня обняла.

– Жива, – услышала радостный шепот и, не выдержав, шмыгнула носом.

Мы не дружили с Настасьей в детстве, хотя и знали друг друга, все-таки одна деревня. Сдружились только, когда нас обоих забрали в лагерь на подготовку перед распределением. Ей не повезло так же, как и мне. У Настасьи есть брат, но он слишком мал, чтобы его забрали в рекруты, ему лет восемь от силы, потому и остался с бабушкой, а Настасья пошла на войну. Помимо наличия магической искры, она оказалась довольно стойкой девушкой, смелой и упрямой, наверное, потому ее и забрали в маги. Помню, когда я узнала, что маги мрут, как мухи, долго плакала вечерами, молясь Спасителю, чтобы с ней все было хорошо.

– Я очень рада, что ты жива, – тоже прошептала ей на ухо нерешительно.

Меня перестали обнимать, но с высоты своего роста, а она выше меня почти на голову, снисходительно, но радушно улыбнулась. Не уверена, что самая главная магесса фронта имеет право демонстрировать свою привязанность к какой-то кухарке.

– Так рада тебя видеть, я давно не встречала никого знакомого, – она грустно повела плечами, как будто вспомнив что-то неприятное. – Ты сразу попала сюда? Не обижают хоть?

– Нет, все хорошо, – нерешительно и чуть глуповато улыбнулась.

Так хочется узнать у нее вести о доме, как там сестры? У магессы-то власти и информации, наверно, побольше будет.

– А дома как дела, не знаешь?

Настасья грустно мотнула головой, и мы вместе замолчали, вспоминая родных и знакомых.

– Так вы знакомы? – спросил вдруг Ферер, и все посмотрели на него. – Из одной деревни, как я понимаю?

Снисходительный взгляд Ферера в сторону магессы напряг даже меня, но та гордо расправила плечи, будто бы угрожая этим действием.

– А что?

На вопрос магессы молодой генерал не ответил и, как будто потеряв интерес к ее персоне, повернулся к генералам.

– Господа, мне кажется, мы нашли добровольца для нашего задания.

Мужчина махнул рукой в мою сторону, отчего я немного напряглась. Что за бред он несёт?

– Магессу? Вы с ума сошли?! Кто будет командовать магами без нее? Она единственная взрослая среди тех детей! – влез дедок, и я во второй раз мысленно поблагодарила его, пообещав сделать самый вкусный десерт для обоих старых генералов.

– А я показал не на магессу! – внезапно развернулся в мою сторону Ферер и, смотря прямо на меня, кровожадно улыбнулся.

– Пойдет она.

– Что? – опешила на мгновение, подумав, что мне послышалось. – Я?

– Кухарка? Серьёзно? – вставил свои пять копеек дедок, немного обидно, но, если это меня спасет от идиотской идеи Ферера, то я не против.

– Да! Вы просто посмотрите на нее! Эта коса, платье, речь и поведение! А главное – это глупое выражение лица, как у деревенской тупой девки! Да она идеальна для такого задания, её никто и никогда не заподозрит! И главное: она и так кухарка, так что подозрений будет меньше!

Все, зовите санитаров, Ферер, кажется, заболел горячкой и бредит. Однако таким тоном говорит, что я почти сама поверила в этот бред, если бы речь шла не обо мне.

– Вы что издеваетесь?! – завизжала от злости.

Некоторые из генералов посмотрели на меня почти презрительно, так, что плюнуть в рожу захотелось, а не, как обычно, в суп.

– Действительно, это переходит все границы, Ферер. Она не солдат, а просто девушка! – встала между нами Настасья, что и спасло наглого генерала от побоев.

– А нам и не нужен солдат, нам нужна воровка! – громко воскликнул он, отчего я встрепенулась.

– Я не … – сразу попыталась отрицать, но он нагло перебил меня.

– Я лично видел, как вы ночами воруете со склада еду уже многие месяцы. Так что не стоит оправдываться.

И снисходительно так сказал, что мне стало совсем хреново. Попыталась обогнуть Настасью и треснуть его, чем достану по лицу, но мне не дали.

– Это правда? – вставил Кромовской, еле заметно улыбаясь.

Сговорились гады, нутром чувствую! Они все смотрят на меня, а я не могу и слова сказать. За воровство еды – расстрел, и плевать, что это остатки со стола генералов, и я отдавала их раненым. Если признаюсь, меня расстреляют, и непонятно, что будет с ранеными, если промолчу, то они поверят ему на слово и… меня опять-таки расстреляют!

– Да вы на нее посмотрите, сразу видно, куда еда девается! – язвительно воскликнул Ферер, показывая на мои округлые бедра и грудь.

Да, я всегда была крупной, статной, несмотря на низкий рост, но ела я так же, как все и никогда не брала себе больше, чем положено. Ну и что, что мне даже после года на сухом пайке удается оставаться похожей на девушку, а не на скелет? Не выдержала и все-таки сказала, обращаясь только к Кромовскому:

– Ваши люди голодают! Пусть они ранены и не могут воевать, но они все еще остаются вашими людьми! Им нужны силы, а для сил нужна еда, которую им недодают. И если кто-то, – скосила глаза на Ферера, – заботится о них вместо Вас, в этом нет ничего предосудительного.

– Так вы признаете свою вину? – едким тоном подметил Ферер, я же, перестав смотреть на командующего, расправила плечи.

– Прочистите уши, я ни в чем не признавалась, – гордо вскинула подбородок, не на ту напали.

Знал бы, сколько раз на дню истосковавшиеся по еде и женской ласке солдаты прутся на мою кухню, а я их оттуда вышвыриваю, сильно бы удивился. Настасья подавила довольную улыбку, а Ферера перекосило от злости.

– Если вы закончили бредить, я, пожалуй, вернусь к своим обязанностям, – с гордо поднятой головой, отстояв честь своей деревни и свою безопасность, направилась к выходу из палатки.

– Любава, останьтесь, – услышала за спиной голос Кромовского и поняла, что так просто уйти мне не дадут.

– Десерт? – предложила, развернувшись.

– Пожалуй, господин Ферер оказался прав в этот раз, – серьёзно заговорил главнокомандующий, и я поняла, что попала. – Лучше Вас с этим заданием никто не справится.

Они что, серьёзно? Нет уж, я так легко не сдамся!

– В нашей стране есть закон, без моего согласия вы не можете меня заставить сделать что-либо! – предъявила я весомый аргумент, – Это же самоубийство! Думаете, я пойду на это?!

– Ваша родная деревня находится на границе с Ледвигой? Светзара? Если Вы добровольно не пойдете на наше сотрудничество, страна переживет исчезновение этой богом забытой деревушки. Не так ли? – он глянул на сборище согласно кивающих военачальников.

У них нет никакой чести, только холодный расчет. Говорят, что это залог победы в войне, а мне кажется, что это отмазка для превращения в подонков.

– Исчезнет? – повторила тихо Настасья.

– Думаю, учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, маги согласятся переправить Вас, Любава, за линию фронта и, при необходимости, обеспечить Ваше возвращение.

Глава 3. И вот он конец?

Тогда я думала, мой мир рухнул, но главнокомандующий оказался прав в своем выборе. Ведь я сумела сделать все, что он задумал: получила работу и благополучно стащила карты с планами нападения из-под носа самого главнокомандующего вражеской армии. Да, я крута, и, по меньшей мере, самый продвинутый шпион нашего государства, однако почему-то от этого совсем не радостно.

Карты и планы уже на полпути в столицу, их унесла птица наколдованная Настасьей. А сама магесса, пытаясь выиграть для меня время, всё ещё оставалась внизу, там, где редкие белые вспышки уже полностью поглотила тьма. Вероятно, она понимала, что нас бросили, и никто не придёт на помощь, но почему-то всё равно осталась со мной. Возможность уйти у неё была, но излишнее благородство погубило уже не одного человека, так что, скорее всего, она всё-таки мертва. Теперь только мысль, что я сейчас умру так же, как и она, спасает от мук совести.

Ветер усиливается, у подножья горы наступает тьма. Русая коса под шлемом почти развязалась и теперь стремится вслед ветру. Меч кажется неподъемным, но лишь с его помощью я ещё держусь на ногах. Так глубоко всадила его в землю, что уже не смогу самостоятельно вытащить. Да, шпион из меня какой-никакой ещё получился, а боец так себе, даже убежать не могу.

Мои силы на пределе от долгой беготни и нервного перенапряжения. Знаю, что он сейчас появится здесь, но я не смогу ничего сделать ему. У меня есть всего один жалкий шанс, маленькая надежда на мою догадку и ничего больше.

Чёрт, как я до этого докатилась? Никогда не думала, что умру вот так!

За спиной деревья и небольшие скалы, возможно, будь я хоть немного выносливей, сумела бы до них добраться, но сил не осталось, и все, что могу, это отдышаться.

Тьма добралась почти до вершины, где стою я. Начинают подгибаться коленки от страха, как всегда вовремя! Оборачиваюсь, там, вдали за деревьями свобода и красивейший в мире закат. Чёрт, мой последний закат, а я, к сожалению, не могу им полюбоваться. Быстро вытираю лицо от невольных слез. Вот ещё, плакать, как дуре, перед смертью не хватало!

Пусть я и не сама выбрала этот путь, но согласилась же, так что расхлебывать придется самой!

Он появился неожиданно, внезапно запрыгнув на вершину, буквально из ниоткуда. За его спиной почти нереальная тьма заполонила долину, просто демон из тех жутких притч, что отец читает на проповедях. Что-то коленки предательски дрожат, но все дело в его жуткой амуниции.

Черная, покрытая непонятной чешуей броня поблескивает на свету, чешуйки острые даже на глаз видно. Как они вообще ее не то, что носят, а надевают? Да ещё у него она такой формы, что придает вид какого-то демона или монстра из рассказов беженцев. Как бы то ни было, но я знаю, что никакой не монстр внутри, а человек, ну, или почти человек. Каждый раз, как его вижу, так и хочется сократить время его существования на этом свете.

Броня на спине в больших острых иглах, шлем украшают такие же иглы, поэтому он похож на большого металлического дикобраза. Вытянутый передок шлема искажает форму головы, делая ее похожей на голову какой-то диковинной птицы с клювом. На груди выгнутая пластина, очертаниями напоминающая родовой герб военачальника – ворона. Но он настолько незаметный, что, если бы не знала, какой у него герб, не заметила бы. Все его тело заковано в сталь, а шипы на спине спускаются до пят, образуя что-то похожее на сложенные крылья или складки плаща. Вытянутые, светящиеся красным прорези для глаз дополняют и без того устрашающий вид.

Весь из себя брутальный тип, хотя на деле обычный монстр.

Артал Устрашающий, так называют его военачальники. Солдаты же, как и наши беженцы, не так благочестивы и называют попросту монстром. Не могу с ними не согласиться: двухметровый, облаченный в доспехи, он больше похож на страшного демона из чистилища, монстра, а никак не на человека. Когда же он поднял свой меч, забросив его на плечо плашмя, я немного струсила. Ну, как немного? Довольно прилично, раз смогла вырвать из земли меч и, превозмогая себя, кое-как поднять его, наплевав на мозоли и боль в пальцах.

Монстр отреагировал быстро, так что я толком не поняла, что меня вообще с ног сбило. Одно мгновение назад он держал меч, и уже в следующее я уже встретилась с сырой землей лицом.

Ой! Мать его, серую, какое "ой"!

Шлем слетел и покатился с горы в пропасть. Меч все еще зажат в руке, но мир стал так странно вращаться, что меня тянет блевать. Самое подходящее состояние для противоборства с вражеским главнокомандующим. Ветер ударил в лицо, развевая вконец распустившиеся волосы.

– Женщина, ещё одна женщина, – страшный и грубый голос, изуродованный шлемом, заставил испуганно вздрогнуть.

Вот только интонация мне ещё больше не понравилась, снисходительная такая, как у Ферера. Ну и чего я тут перед ним разлеглась?! Поджала губы и, тяжело опираясь на меч, поднялась.

– Насколько же жалки ваши мужчины, если посылают вместо себя воевать женщин? – улыбается, точно улыбается, хотя я не вижу этого.