Счастье из копилки

Маруся выглядела не лучше. У нее были грязными и пальто, и колготки.

– Ты тоже иди домой.

– Нет, мне нельзя, я пойду в «темницу».

– В какую такую темницу? И где она?

– В школе.

– Странно. Я директор школы, но про то, что в ней есть «темница», слышу первый раз. Ты чья? – спросил Владимир Львович.

– Меня зовут Маруся. Моя мама в школе моет полы, а я ей помогаю.

– Чем же ты ей помогаешь?

– Не мешаю.

– Странная, однако, помощь. Ну ладно. Так ты, наверное, Анны Александровны дочка? – наконец догадался Владимир Львович.

Маруся ещё ни разу не слышала, чтобы маму так называли, но всё равно согласно кивнула.

Директору нравилась эта девочка. И неожиданно он предложил ей:

– Маруся, хочешь учиться?

– Хочу. Но мне только пять лет.

– А ты приходи завтра, не забудь тетрадку и ручку.

– И вы возьмёте меня учиться? Правда?

– Конечно, зачем я тебя буду обманывать. Я же директор.

– Дочка, ну и что это такое? – сказала мама, когда Маруся зашла в её подсобку. – Где ты успела перемазаться?! Давай я хоть лицо тебе вымою и руки.

Пока мама готовила воду, Маруся ей сообщила:

– Мама, а завтра я пойду учиться.

– Не может быть, – удивилась мама. – И кто ж тебя пригласил?

– Сам директор школы.

– Сочинительница ты, Маруся! Но если это в самом деле правда, то будет очень хорошо.

Мама чувствовала свою вину перед дочкой за то, что той приходится ходить с ней на работу. Так хоть чем-то Маруся будет занята.

Больше всех этому событию не обрадовалась сестра Лена:

– Ну вот, мне только этого не хватало! Ещё, поди, и посадят в наш класс. Не боишься получить замечание от учительницы? Она у нас очень строгая.

– Нет, не боюсь. Я буду себя хорошо вести.

Маруся не верила сестре. Она чувствовала, что та нарочно её пугает, и поэтому продолжала собираться в школу, как настоящая ученица. Попросила у сестры тетрадку: сначала в клеточку, а потом в линейку. Не зная, какая из них ей понадобится, взяла обе. Мама дала Марусе старенькую папочку, с которой в школу ходила ещё сестра Люба. Будущая ученица положила в папку кроме тетрадок ручку, карандаш и линейку, которые достала мама из своих запасов.

– Только, дочка, береги всё и не потеряй. Постарайся.

– Ладно. Постараюсь.

По утрам было уже прохладно, но не морозно. Маруся, как обычно, очень рано отправилась с мамой в школу. Всю дорогу она переживала, что у неё нет портфеля, а только тоненькая папочка. Да и одета она не как настоящая ученица – нет ни белого банта, ни формы, ни фартука. В этот раз на ней чёрная юбочка в полосочку и тёплая белая кофточка.

А вдруг директор уже раздумал взять её в школу? Но Владимир Львович поджидал Марусю на входе. Он проводил её до двери, на которой была написана цифра один.

– Вот, Маруся, твой класс, – сказал он, открывая дверь. – Здесь учатся первоклассники. А вот и твоя учительница, её зовут Наталья Николаевна. Я вас оставлю, – обратился он к учительнице. – У меня очень много работы.

– Конечно. Ну, давай знакомиться, – ласково сказала Наталья Николаевна, взглянув на Марусю. – Тебя как зовут?

– Маруся.

– Ну что ж, Маруся, пойдём, я тебе покажу твоё рабочее место.

– А что, я буду работать?

– Конечно. Учёба – это и есть работа, – и Наталья Николаевна подвела Марусю к последней парте. – Давай-ка, усаживайся поудобнее. А мне надо ещё подготовиться к уроку. – И она, подойдя к своему столу, стала доставать из большого портфеля и раскладывать на столе тетради и ручки.

Маруся тоже достала из папочки, которую принесла с собой, тетради, ручку и карандаш. Разложив всё богатство на столе, она оглядела кабинет, и её взгляд вновь остановился на учительнице: «Она красивая и самая добрая учительница на свете. И пусть она даже сделает мне замечание – я нисколечко не испугаюсь».

В кабинете повсюду были цветы. Они стояли в горшках на подоконниках и висели на стенах. Марусе здесь было очень хорошо и уютно.

В класс стали заходить дети. Дежурные с белыми повязками на рукавах – на повязках краснел нашитый медицинский крестик – проверяли чистоту рук у входящих. Тех, у кого они были грязными, отправляли домой. Руки у Маруси были чистыми (перед тем как идти в школу, она их вымыла с мылом), но она вдруг спрятала их под парту.

В классе все были заняты своими делами, и никто не обращал внимания на Марусю. Прозвенел звонок на урок, и дети встали – каждый возле своей парты. Стало тихо, и все услышали какую-то возню, доносящуюся с последней парты. Это Маруся никак не могла открыть крышку парты и встать, как все дети. Ей сначала пришлось сползти на пол и только потом выбраться и встать возле парты. Сестра Лена показала ей кулак. Марусе стало стыдно, и она покраснела.

По классу прокатился смешок.

Но учительница сделала вид, что ничего не произошло, и спокойно сказала:

– Здравствуйте, дети! Садитесь. Дети, – продолжила учительница, – в нашем классе сегодня новая девочка.

– Какая же она новая, когда все знают, что это Маруська, вот её сестра, – указал Федька на Лену, с которой сидел за одной партой.

При этом все дети повернулись к Лене. Она снова показала Марусе из-под парты кулак.

– Сядьте все прямо. Для тех, кто не понял, повторяю: эту девочку зовут Маруся. И я надеюсь, что вы, ребята, подружитесь с ней. Сегодня на уроке математики мы будем изучать цифру шесть. Достаньте учебники и тетради. Дежурные, соберите тетради с домашним заданием и раздайте проверенные.

Наталья Николаевна незаметно подошла к парте, где сидела Маруся, и положила перед ней учебник, который достала из шкафа.

Марусе был знаком этот учебник, в нём она знала почти всё до страницы, на которой внизу была написана цифра пять. Ведь она каждый день сидела рядышком с сестрой-первоклассницей, когда та делала домашнее задание. Маруся могла не только считать до пяти, она ещё знала гласные звуки и даже умела писать некоторые цифры и буквы.

Когда учительница попросила детей открыть тетради, Маруся тоже открыла свою и стала писать туда всё, что писала учительница и дети на доске. В конце урока Наталья Николаевна задала домашнее задание. Прозвенел звонок на перемену, и все дети гурьбой высыпали в коридор. Перемена. Маруся тоже вышла и хотела познакомиться с ребятами, поиграть с девочками, но они почему-то делали вид, что её не замечают, и громко смеялись.

Марусе казалось, что они смеются над ней. Да ещё сестра Лена подошла к ней и сказала:

– Не позорь меня. Уходи.

Марусе было непонятно, как она может позорить свою сестру. Ей в классе нравилось всё. Конечно, она очень устала, но ей так не хотелось обратно в свою «темницу»! Выручил звонок на урок. Уроки чтения и письма пролетели совсем незаметно.

На большой перемене весь класс отправился в буфет. Маруся, как всегда, взяла там то, что хотела, но не расплатилась.

– Маруська, а ты чего так берёшь? – стали ей выговаривать ребята, одноклассники Лены. – Ишь какая умная нашлась. Надо деньги платить. Мы, что ли, за тебя будем платить?

Маруся никогда не платила денег в буфете и не знала, что им ответить. Она ждала, что за неё заступится сестра, но та стояла в стороне и молчала.

Выручила тётя Рая, буфетчица:

– Вы чего к девчонке привязались? Она давно уже за всё заплатила.

Маруся вздохнула: «Как много я ещё не знаю и делаю всё не так, как надо…»

На четвёртом уроке в класс вошёл учитель музыки – мужчина в замшевой куртке и с большими усами. В руках он нёс баян.

– Здравствуйте, дети! – сказал он громко, присев на стул. Надел ремни баяна на плечи и заиграл мелодию. Маруся от радости даже подпрыгнула. Ведь она знала эту песню. Вчера её учила Лена, и Маруся тоже запомнила и слова, и мотив.

– Кто из вас, дети, желает исполнить эту песню на оценку, поднимите руку.

Оказалось, что, кроме Маруси, желающих не было.

Удивлённый учитель музыки спросил:

– Это что же за интересная ученица такая сегодня у нас на уроке?

– Её Маруськой зовут. Ленкина сестра! – выкрикнул Федька.

– Вас, молодой человек, – обратился учитель музыки к Федьке, – я попрошу больше с места не кричать. Вы, извините, не на базаре находитесь, а в школе, на уроке.

По классу пронёсся смешок.

– Итак, Маруся, выходи к доске. Как же называется песня, которую мы будем сейчас исполнять?

– Эта песня называется «Скворушка», – громко сказала Маруся.

– Правильно, молодец.

Учитель на баяне сделал проигрыш и кивнул Марусе, давая знак, чтобы она начинала. И девочка запела. Удивительно нежный и звонкий голосочек заполнил всю классную комнату. Маруся в этот момент сама была похожа на скворушку, сидевшего на ветке! Она пела и хотела, чтобы все ребята в классе поняли, как ей одиноко среди них.

– Осень-непогодушка,

Тополь пожелтел.

Вдруг на ветке скворушка

Песенку запел.

Ветка чуть качается,

Дождик не кончается,

С нами старый скворушка

До весны прощается.

Маруся закончила петь, и в классе воцарилась тишина.

Учитель музыки, вытирая платком слёзы, сказал:

– Ну, слушайте, это просто пять с плюсом. Это просто чудесно. Как твоя фамилия, девочка?

Не успела Маруся даже открыть рот, как Федька выпалил:

– У неё нет фамилии в журнале. И она совсем не ученица. Она здесь просто так.

– Я не просто так. Я не просто так! Я ученица и буду учиться!

– А вот совсем и нет. Я сам слышал, как директор сказал нашей Наталье Николаевне, что ты – просто так.

От большой обиды Маруся с покрасневшим лицом выбежала из класса.

Не заходя в свою «темницу», она, громко топая, побежала по коридору. Обиженная девочка хотела поскорее убежать оттуда, где взрослые так беззастенчиво её обманули. И кто обманул и предал – сам директор школы! И ей было всё равно, что она ведёт себя неправильно. Она больше сюда не придёт. Никогда.

Всю дорогу до дома она повторяла:

– Ах, я просто так? Просто так… Просто так учитесь сами. А я буду учиться только взаправду!

Придя домой, она скинула свои резиновые сапожки с такой силой, что те полетели в разные стороны. Прошла в свою комнату, не раздеваясь легла на кровать и сразу же уснула.

Марусю никто не стал будить, и она проспала до самого вечера. Во сне она видела себя то учительницей, которая раздаёт детям тетради, то маленьким скворушкой.

Проснулась она, когда на улице было совсем темно. Родители сидели на кухне и ждали, когда дочка выйдет к ним.

– Девочке всего пять лет. До школы целых два года. Пусть сидит дома. Нечего ей делать в школе. Ещё надоест учиться, – говорила мама.

– Правильно. Нечего ей делать в школе, только позорит меня, – сказала сестра Лена.

Папа, увидев, как сонная Маруся выходит в кухню, спросил у неё:

– Дочушка, пойдёшь завтра в школу?

– Нет. Я буду сидеть одна дома. Я не хочу никому мешать, не хочу сидеть в «темнице», не хочу никого позорить, и никогда я не буду учиться просто так.

– Маруся, а давай я тебе сделаю школу прямо у нас дома? – спросил папа.

– Как это? – захлопала Маруся ресницами.

– Вот увидишь.

Директор школы Владимир Львович назавтра спросил у Марусиной мамы:

– Где же наша ученица? Раздумала учиться?

– Нет, не раздумала, Владимир Львович. Она наотрез отказалась ходить в школу, узнав, что это всё – просто так. Характер у девочки.

– Вы знаете, Анна Александровна, – подтвердил директор, – у вашей дочери действительно есть характер. Замечательный характер. Ведь, понимаете, не каждый ребёнок бросится спасать совершенно незнакомого щенка, увязшего в грязи посередине дороги, по которой ездят огромные машины.

– Вот такая у нас дочка, – развела руками мама.

– Хорошая у вас дочка, Анна Александровна. Я хотел бы загладить свою вину перед ней. Вот, возьмите для Маруси прописи. Ей же сейчас пять лет? Пусть занимается и готовится к школе. Мы даже, в виде исключения, можем взять её в первый класс на будущий год, когда ей исполнится шесть лет.

Маруся снова стала сидеть одна дома. Теперь ей даже некогда было куда-то ходить. Она вставала, умывалась, завтракала и, подложив на кухонный стол газеты, садилась за прописи. Их было две. В одной Маруся рисовала карандашом разные кружочки и палочки. А другая была с картинками, которые она старательно раскрашивала карандашами – ими щедро поделилась с ней Лена от радости, узнав, что Маруся больше не придёт в её класс.

Примерно недели через три к их дому подъехала машина, и папа вместе с каким-то незнакомым мужчиной что-то выгрузили. Оказалось, что это и была обещанная папой Марусина школа.

Для того чтобы её сделать, папа вместе со столяром дядей Толей две недели каждый день задерживались после работы на два-три часа. Им даже пришлось сходить в настоящую школу, чтобы замерить парты. Сделав парту, они покрыли изделие лаком. Пока лак высыхал, мужчины смастерили ещё и маленькую классную доску, покрасив её коричневой краской. Доска была на подставке, и её легко можно было переставлять куда угодно. В придачу ко всему дядя Толя из дерева изготовил маленькую указку и украсил её резными узорами. А папа где-то достал целую коробку белого мела.

– Принимай, хозяйка, свою школу, – громко сказал дядя Толя. – Куда прикажешь заносить?

Маруся ещё не умела приказывать и не понимала, как это делать, но показала рукой в сторону зала: туда.

От радости она не знала, что делать. Маруся то гладила крышку парты, то подбегала к доске, вытаскивая из коробки мел и начиная им чертить что-нибудь на блестящей коричневой поверхности. То брала в руку указку и размахивала ею.

– Ну-ка, дочушка, садись-ка за парту. Должна быть в самый раз тебе.

Маруся присела на краешек.

– Да ты не так, садись как надо, не стесняйся. Это мы сделали для тебя.

– Для меня? – удивилась Маруся.

– Конечно. Вот это теперь и будет твоей школой. Хочешь – будь ученицей, а хочешь – учительницей.

Папа с дядей Толей торопились на работу, поэтому быстро уехали, оставив Марусю один на один с её счастьем. Она села за парту.

«Неужели для меня одной можно сделать так много? – счастливо думала она. – Получается, и я теперь должна стараться сделать для кого-то тоже очень много хорошего».

Утоли мои печали

Зима в этом году пришла рано и, как всегда, принесла свои щедрые подарки. Она не забыла ни о чём: уже замёрзшей земле подарила белоснежную перину, а всем деревьям и даже самому маленькому кустику – по большой пушистой снежной шапке. Зима навела порядок и чистоту в природе, приглашая хозяек таёжного посёлка последовать её примеру и навести чистоту в своих домах. Следующий день у мамы был выходным, и она решила устроить дома побелку и уборку. Но вечером к ним прибежала соседка Ольга.

– Аннушка, посиди завтра с моим Алёшкой, – попросила она. – Мне в город надо срочно съездить.

– Я бы посидела, но на завтра уже приготовила всё к побелке дома. Может быть, попросишь кого-нибудь другого?

– Да уже просила, все отказываются. Слушай, а пусть твоя Маруся поводится? Алёшка мой спокойный.

– Так ей всего лишь пять лет, ей самой нянька нужна!

– Маруся, пожалуйста, посиди с моим Алёшкой, – попросила тётя Оля.

– Посижу, – сразу согласилась Маруся.

– Тогда мне придётся присматривать и за Алёшкой, и за его нянькой. Ну ладно, – вздохнула мама. – Ольга, только кашку-то не забудь приготовить, а то у меня не будет времени. – Немного подумала и добавила: – Пусть тогда, что ли, Маруся ночевать у тебя останется, а то после побелки дома будет сыро.

– Конечно. Пусть остаётся, – тётя Оля была согласна на всё, только бы посидели с её сыном.

Рано утром мама разбудила Марусю и сказала:

– Дочка, вставай, не забыла, что сегодня ты обещала тёте Оле поводиться с Алёшкой? Я сейчас пойду присмотрю за ним, а ты приходи быстро мне на замену. А то мне побелку надо начинать. Если опоздаешь, я за день не управлюсь.

Маруся собиралась недолго. Хотела надеть валенки, но не нашла, поэтому надела ботиночки. Уже на ходу накинула пальто и шапку. Ей не хотелось подводить маму.

Закрыла дом, калитку и пошла по направлению к дому тёти Оли. Она бы побежала, но снег был глубокий, и ей приходилось идти по следам, оставленным мамой.

Где-то посередине пути её окружили поселковые собаки. Маруся всегда старалась обходить их стороной. Но в этот раз она так торопилась! И вот теперь пять больших лохматых собак стояли рядом. Они не лаяли и совсем не собирались кусать её, а только приветливо махали пушистыми хвостами и заискивающе заглядывали девочке в глаза. Но Марусю не пускали дальше.

«Что же будет? Из-за меня теперь мама не успеет побелить дом», – думала Маруся. Она закрыла глаза и стояла, боясь пошевелиться.

Вдруг откуда-то сверху послышался голос:

– А ну, пошли отсюда! Бедную девчонку совсем запугали!

Мягкая рука опустилась Марусе на голову, с которой съехала шаль. Маруся открыла один глаз и увидела бабушку. Та была совсем старенькой. Её спина сильно сгибалась к земле, и казалось, что только палка, которую она держала в руке, не дает ей упасть. Бабушка была в ночной сорочке и в домашних тапках. На её плечах лежала тёплая шаль. Было видно, что бабушка так спешила на помощь к Марусе, что даже не успела как следует одеться и обуться! Маруся открыла второй глаз. Собак рядом уже не было.

– Здрав-ствуй-те, – сказала Маруся слабым дрожащим голоском, и её глаза наполнились слезами, готовыми пролиться ручьём.

Но Маруся не стала плакать. Бабушка пригласила девочку зайти к ней домой, и та не раздумывая согласилась, видимо, забыв в этот момент, куда шла и зачем. Дом бабушки находился совсем близко от дома, где жила Маруся. Однако девочка видела её так близко в первый раз. В посёлке говорили, что бабушка эта очень странная. Живёт одна, никто к ней не ходит в гости, да и сама она постоянно сидит дома. Лишь иногда выходит в магазин за продуктами.

Бабушка открыла калитку перед Марусей, и девочка попала на широкий двор, тоже полностью засыпанный снегом. Перед входом в дом она увидела высокое крыльцо, ступеньки которого едва различались из-за снега. Маруся шла, точно попадая в следы от домашних тапочек, которые оставляла в снегу старушка, шедшая впереди неё.

Маруся уже умела считать до десяти, и ей хотелось, чтобы её спасительница тоже знала об этом.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Всё, – сказала она и остановилась.

– Ну что, забыла?

– Да, – ответила Маруся и покраснела. Ей стало стыдно за своё неудавшееся хвастовство.

– А дальше идет восемь. Ступеньки закончились.

Маруся увидела возле двери веник и смела с ботиночек снег. Вместе с бабушкой они прошли в сени и, открыв большую дверь, оказались в доме. Маруся без всяких напоминаний сняла ботиночки, поставила их ровно к стенке. Подумав немного, ещё заправила шнурочки внутрь.

– Ты проходи и подожди меня минуточку, – сказала бабушка Марусе.

Внутри дом был наполнен каким-то необычайным теплом и светом. На окнах висели белоснежные шторочки с выбитым на них рисунком, а на подоконниках красовались в горшочках герани. Больше половины дома занимала чисто выбеленная русская печь. Весь пол был устлан домоткаными половиками с разноцветными яркими полосками.

Маруся стояла посередине избы. Медленно поворачивалась и рассматривала всё вокруг. На одной стене висело очень много портретов, с которых на девочку смотрели молодые женщины и мужчины.

Бабушка вышла из-за шторки. Теперь на ней была надета чёрная юбка и белоснежная кофточка. Заметив взгляд Маруси, бабушка сказала:

– Это мои сыновья и дочки. Их у меня пятеро было. А это вот – мой муж, – показала она на портрет, который висел отдельно, и на нём был изображён дяденька с большими усами.

– Где же они все сейчас? – спросила Маруся.

– Никто из них не вернулся с войны…

– А когда они вернутся?

– Они никогда не вернутся. Всех их у меня забрала война. Осталась я совсем одна.

– А это кто? – спросила Маруся, указывая на угол, где на подставке стояла икона, перед которой горела свечка.

– Это, Маруся, икона, и на ней изображена Богородица со своим ребёночком Иисусом. У этой иконы даже есть название: «Утоли мои печали».

Маруся ничего не поняла из того, о чём рассказывала бабушка, но переспрашивать не стала.

– У-то-ли мо-и пе-ча-ли, – сказала нараспев Маруся. – Красиво.

– Маруся, снимай пальтишко, шалюшку. Давай-ка мы с тобой попьём чайку, – и бабушка открыла шторку, отделяющую маленькую кухоньку от остальной комнаты. Здесь стояли буфет, стол и три табуретки. На одной из них возвышалось ведро с водой, накрытое крышкой. Рядом лежал перевёрнутый ярко-красный ковшик.

– Маруся, проходи, садись, – пригласила старушка. – Ты знаешь, как меня зовут?

– Нет, не знаю.

– А ведь меня тоже зовут Марусей, как и тебя. Я, значит, Маруся-бабушка, а ты – Маруся-маленькая.

Маленькая Маруся широко открыла глаза и сначала недоверчиво посмотрела на бабушку, а потом ей стало так весело и хорошо! Маруся-бабушка открыла буфет и достала оттуда белоснежные фарфоровые чашки.

– Разве можно пить чай из таких кружек? – спросила Маруся-маленькая.

– Конечно, ты же моя гостья. А гостей принято угощать только из лучшей посуды и только самым вкусным.

В семье, где жила Маруся, тоже была фарфоровая посуда, но никто и никогда из неё не ел и не пил. Она просто служила украшением буфета. Даже если кто-то приходил в гости, эту посуду всё равно не доставали.

– Вот эта ложечка очень старинная. Серебряная. Нравится ли она тебе, Маруся?

Маруся ещё не знала, что такое серебро, но ложка ей нравилась, и она в знак согласия кивнула головой.

Маруся-бабушка стала разливать чай по чашкам, и Маруся-маленькая вдруг вспомнила, что ей наказывала мама. Она подскочила.

– Ты чего, Маруся? – испуганно спросила бабушка.

– Так мне же надо с Алёшкой водиться! Тётя Оля-то уехала, а мама ждёт. Ей надо белить дом! И я её замена.

– Ну ладно, вижу, тебе действительно совсем некогда со мной чаи распивать.

Пока Маруся одевалась, бабушка подошла к большой иконе и из-за неё достала точно такую же, только совсем маленькую, и передала девочке.

– Маруся, если тебе теперь встретятся собаки, ты их не бойся. На вот, возьми.

– Зачем это мне?

– Это иконка. Она точно такая же, как и большая, которая стоит у меня на полочке, только размером поменьше. У неё великая сила. Она будет тебя охранять и защищать.

– И даже от собак?

– И даже от собак. Только надо очень сильно верить.

– Как это – верить?

– А вот ты же веришь, что, например, солнышко утром взойдёт. И оно восходит.

– Спасибо, бабушка Маруся. Ну, я побежала.

– Ты, Марусенька, заходи ко мне иногда в гости. Тогда уж мы с тобой обязательно попьём чайку.

Маруся бежала к дому тёти Оли так быстро, как могла, и уже не боялась ничего. И собаки не подступили к ней и не окружили, а как будто даже сделали вид, что совсем не замечают её. Запыхавшись, она вбежала в дом к тёте Оле.

Мама укоризненно посмотрела на Марусю:

– Алёшку я уже накормила. В обед приду и покормлю его ещё раз. Вот в бутылочке вода. Давай ему пить. Вот чистые ползунки, – и больше не говоря ни слова, мама быстро собралась и вышла.

Маленькая няня осталась наедине с Алёшкой, которому совсем недавно исполнился один годик.

– Ну что, братец, мы будем делать с тобой? – спросила Маруся малыша, пока снимала пальто, шаль и ботиночки. Алёшка же, который сидел в манеже, как только увидел её, радостно залепетал и захлопал в ладоши.

Маруся любила малышей, и они, видимо, чувствуя это, отвечали ей взаимностью. Она знала, что нужно делать с маленькими детьми. Если они начинали плакать, помогала водичка, которая обычно стояла в бутылочке на столе рядом с кроваткой. Кроме этого, Маруся могла поменять ползунки, а иногда просто дать пустышку.

Маленькая няня расстелила на пол одеяло, достала Алёшку из манежа и усадила его туда. Потом поочерёдно брала с полок шкафа разные игрушки, погремушки и играла с малышом. Им было вместе весело. В обед пришла мама Аня, подогрела кашку и, накормив мальчика, положила его в кроватку.

– Давай, Маруся, и ты пообедай, вот тебе я тут принесла хлеб и котлеты. Иди на кухню и попей чаю.

– Ну как, нянька, справляешься с работой? – спросила её мама, когда Маруся вернулась.

– Справляюсь.

– Устала?

– Совсем немножечко.

Мама положила Алёшку в кроватку и ушла.

Спустя несколько минут малыш стал потирать кулачками глаза и начал хныкать. Маруся поняла, что теперь ему пора спать. Маленькая няня заботливо укутала Алёшку в одеяло, погладила его по голове и стала петь. Колыбельных песен она не знала, поэтому просто пела-рассказывала ему о том, что с ней произошло. Малыш внимательно слушал и вскоре начал подпевать: «Агу-агу». Маруся ещё долго сидела возле кроватки и пела малышу истории из своей жизни. О встрече с Марусей-бабушкой, о чудесном спасении от поселковых собак. Пела она и про белоснежные фарфоровые чашечки и серебряную ложечку, и о том, какая плохая эта война, которая забирает у бабушек их детей. Алёшка давно заснул. И только теперь Маруся вспомнила об иконке. «А где же она? Неужели я её потеряла?» – подумала она.