Полная версия
Комплект книг: Мозг и бизнес / Факт-карты для бизнеса. Эффективный инструмент решения задач / Стратегическое мышление в бизнесе. Технология «Векторное кольцо»
Андрей Курпатов
Комплект книг: Мозг и бизнес / Факт-карты для бизнеса. Эффективный инструмент решения задач / Стратегическое мышление в бизнесе. Технология «Векторное кольцо»
Андрей Курпатов
Мозг и бизнес. Инструкция по применению
Преподавателю уроков труда ленинградской школы № 61, благодаря которому я заработал свои первые трудовые 73 копейки.
© Курпатов А. В., 2022
© ООО «Издательский Дом «Нева», 2022
* * *Введение
Новая реальность
Бессмысленно продолжать делать то же самое и ждать других результатов.
Альберт ЭйнштейнНаступает опасное своей непредсказуемостью время.
Мир меняется стремительно. Ещё каких-то двадцать лет назад мы думали про интернет как про непонятную, параллельную реальность, интересную только компьютерным гикам.
Сейчас же эта реальность буквально вытесняет физическую – в ней наша социальная и личная жизнь, развлечения и заработок, самопрезентация и безопасность (хотя, всё больше, небезопасность).
Вы куда чаще пользуетесь своими аккаунтами в социальных сетях и прочими личными ID, нежели паспортом или какими-то другими документами из реального мира.
Ваш телефон идентифицирует вас по лицу больше сотни раз на дню, а умные часы, фиксируя лишь ваш пульс, потенциально способны диагностировать у вас широчайший круг заболеваний.
Данные, которые вы предоставляете Google, Facebook[1], «Яндексу», Apple, Microsoft, финтехкомпаниям, а также мобильным операторам и маркетплейсам, позволяют искусственному интеллекту предсказывать ваш выбор, ваше поведение и даже ваши личностные характеристики куда лучше, чем это делаете вы сами или ваши близкие.
Для этого нового мира уже даже придуман новый термин – Metaverse, или Метавселенная. Впрочем, вы удивитесь – это только вершина айсберга и внешняя сторона дела.
Вершина – потому что реальные изменения ещё более значительны, а внешняя сторона дела – потому что технологические изменения привели не только к раскрытию наших личностей, но и к изменению психологии людей, а также всего общества в целом.
Тотальная цифровизация жизни разрушает прежние общественные институты – социальные, духовные, экономические, политические, – которые в буквальном смысле этого слова определяют нашу идентичность.
Каждый из нас, как известно, продукт информационной и социальной среды: мы то, что мы едим, на физическом уровне, и то, какую информацию потребляем, – на ментальном.
Поэтому радикальные изменения социокультурной среды, в которой мы живём, меняют и нас самих. Даже если мы не осознаём этого. И тем сильнее на самом деле, если мы эти изменения не осознаём.
Брак, семья, карьера, экономика, авторитет науки и образования, социальный договор между поколениями, структура гендера, легитимность власти, представления о морали и этике, ставшей внезапно «новой», – весь этот фундамент нашего общества и нас самих трещит по швам.
Новое время – новые ценности
Общественные институты традиционно делят на социальные, духовные, экономические и политические.
К социальным институтам относят брак и семью, материнство и отцовство, «договор между поколениями» (старшие помогают младшим, а затем младшие берут на себя заботу о старших), уважительное отношение к руководству и т. д.
Современный мир переворачивает всё с ног на голову.
Брак перестал быть ценностью в прежнем смысле этого слова. Только 30 % миллениалов в США считают для себя брак необходимостью, тогда как среди представителей «поколения Х», когда они были в столь же юном возрасте, таких было более 47 %.
В моде – временное, ситуативное партнёрство. Иногда даже очень временное и очень ситуативное. Неслучайно в 2019 году Tinder заработал больше, чем любое неигровое приложение. А в сумме на все приложения для знакомств было потрачено 2,2 млрд долларов, что вдвое больше, чем всего лишь пару лет назад.
Набирают силу новые форматы отношений – «открытые браки», полиаморные союзы, «гостевые браки», отношения в виртуальном пространстве и др.
Судя по всему, на современных скоростях, в условиях информационной перегрузки и общего стресса у людей просто не остаётся душевных сил на построение долгосрочных отношений.
И в самом деле, автор бестселлера «Жизнь соло» Эрик Клиненберг сравнил душевное состояние «синглов» (людей, сделавших осознанный выбор в пользу одиночества) и людей, состоящих в традиционных парах. Его выводы не в пользу брака – синглы и в самом деле чувствуют себя лучше.
Уже сейчас 125 млн американцев (а это 50,3 % из числа совершеннолетних) не женаты и не замужем, тогда как в 1976-м таких было всего 37,4 %, а в 1950-м – и вовсе около 20 %. Половина шведских домохозяйств – это одинокие и бездетные взрослые. В Мюнхене, Франкфурте и Париже одиноких уже более 50 %.
К этому осталось добавить отношение к детям – новомодное «чайлдфри» (осознанная бездетность) или использование гаджетов в качестве бебиситтеров для своих детей. По данным «Лаборатории Касперского», почти каждый второй ребёнок в возрасте до 10 лет практически постоянно находится онлайн.
Так что и про «договор между поколениями» говорить уже даже как-то странно: взрослые люди всё больше пытаются молодиться и «пожить для себя», а молодые, кажется, и вовсе решили не покидать детства – не хотят брать на себя ответственность, инвестировать в своё будущее, расставаться с игровыми приставками.
Впрочем, это уже вопрос так называемых духовных ценностей. Но и здесь мы наблюдаем крушение прежних религиозных институтов и идеологий, изменение самой природы средств массовой информации (журналистика трансформировалась в блогерство, и далеко не всегда содержательное, где хайп и fake news – самый легкий способ увеличить количество фолловеров и добиться монетизации своего аккаунта).
Высшее образование стремительно теряет престиж, а новомодный life-long learning всё больше превращается в вид досуга, в обучение ради обучения.
И всё здесь связано одно с другим – цифровая реальность меняет людей и их поведение, а изменившиеся в связи с этим обстоятельства их жизни провоцируют новый виток личностных и общественных изменений.
В основе же этих глобальных социальных трансформаций лежат ещё более общие, глубинные процессы. С одной стороны, это изменяется сама природа власти, когда «биополитика дисциплинарных обществ», о чём писал Мишель Фуко, заменяется «интернет-политикой» – от Occupy Wall Street до BLM и #MeToo.
Обо всём этом прекрасно пишет политический активист Джереми Хейманс в своей по-настоящему революционной книге «Новая власть. Какие силы управляют миром – и как заставить их работать на вас».
С другой стороны, общество меняется и из-за фундаментальных трансформаций прежних экономических моделей – от систем кредитования до майнинга криптовалют, от роста потребления виртуальных продуктов до сильнейшего в истории разрыва между богатыми и бедными, от грозящей всем нам безработицы из-за повсеместной автоматизации производства до экспериментов с «безусловным базовым доходом».
Общий мировой долг, как известно, составляет уже более трёх мировых ВВП. Это не может не наводить на размышления: мы не только стали жить не по средствам, но и вообще во всей этой бухгалтерии что-то системно пошло не так.
Но это уже другой, куда более объемный вопрос.
Тяжелее всего, конечно, приходится молодому поколению. Оно первым испытывает на себе всю разрушительную мощь нового цифрового мира.
Количество подростков, практически постоянно находящихся в Сети, превышает уже 70 %. Это постоянное потребление развлекательного контента – коротких, лишенных смысла видео. Плюс вызывающие зависимость компьютерные игры и бессодержательные переписки с «друзьями».
Молодые люди теряют навыки социальной коммуникации в реальном мире, не чувствуют мотивации, не признают авторитеты, не имеют реалистичного образа желанного будущего, не ощущают в себе ни сил, ни личной ответственности за свою жизнь.
Стоит ли, соответственно, удивляться тому, что 100 тысяч российских студентов ежегодно бросают учёбу в вузах? Вряд ли. Тем более что и само высшее образование не слишком поспевает за требованиями времени.
Неуклонно падает число поступающих в высшие образовательные учреждения. В 2021 году мы поставили новый рекорд – 60 % выпускников 9-х классов не продолжили обучение в школе, а ушли в систему среднего профессионального образования. И только 10 % выпускников училищ продолжили обучение в вузе.
Экономическая теория убедительно доказывает, что наши инвестиции в собственное образование – вложение сил, денег, времени – самые выгодные. В США, например, человек, получивший степень бакалавра, зарабатывает в среднем вдвое больше тех, у кого этой степени нет.
Но образование – это не только «корочка», важны именно «инвестиции». Если разбить американские вузы на четыре группы по качеству образования (и по усилиям, которые студенты должны затратить на его получение), то разрыв между теми, кто и в самом деле учился, и теми, кто просиживал штаны, поражает воображение.
Выпускники лучших университетов зарабатывают в среднем порядка 180 тысяч долларов в год, что на 26 % больше заработка тех, кто окончил вузы из второй группы, на 33 % – доходов выпускников третьей группы и на целых 64 % – тех, кто окончил вузы из четвёртой категории.
Инвестиции в себя, в своё будущее – это чрезвычайно важно. Однако кто теперь об этом будущем думает? В развитых странах получают дополнительное образование и проходят переобучение больше 48 % взрослых, в России же мы не дотягиваем и до 20 %.
Реальность современного мира такова, что нам всё сложнее представить себе своё будущее – оно буквально не рисуется в нашей голове. Там, впереди, какая-то непроглядная темнота, а всё чаще – «черное зеркало».
Средний горизонт планирования в России, согласно нашим исследованиям, проведённым ещё до пандемии ковида, меньше двух лет, что, конечно, чрезвычайно мало. На это есть множество причин, но вот эти три мне кажутся основными:
• во‑первых, отсутствие идеологических программ, которые в прежние времена рисовали нам образ желаемого будущего (в каждой культуре он был свой, но он был, а значит, мы готовы были на это будущее работать);
• во‑вторых, увеличивающаяся скорость технологических трансформаций не позволяет современному человеку определиться с приоритетами (молодые люди не понимают, на кого им учиться, взрослые – на что в принципе следует делать ставку);
• в‑третьих, общая апатия, порождаемая неконтролируемым цифровым потреблением, – наш мозг, живущий в этой гиперинформационной среде, испытывает ни с чем не сравнимый стресс (постоянная подключённость, множество параллельных потоков информации).
Физиологически наш мозг, конечно, не был готов к такой информационной нагрузке, которую мы сейчас испытываем. За день мы сейчас узнаём больше, чем наши прадеды за два года жизни. Мы тонем в пучине новостей, которые уже и новостями-то трудно назвать – это просто новые и новые провоцирующие нас информационные стимулы.
Не слишком хорошо для нашего мозга то, что мы постоянно «на связи», в коммуникации, даже если не покидаем пределов своей квартиры. С одной стороны, современные средства связи позволяют нам постоянно держать руку на пульсе, но сам наш пульс из-за этого буквально зашкаливает.
При таком информационном давлении, даже если мы его и не осознаём в полной мере, и в самом деле хочется спрятаться в какую-то ракушку и не отсвечивать. Но спрятаться уже нельзя – нельзя не отвечать на сообщения, игнорировать письма, избегать лишних встреч, когда Zoom всегда под рукой.
На этом фоне мы не только перестаём думать о будущем – сама культура, информационная среда, в которой мы существуем, превращается в какой-то полубезумный карнавальный перформанс интернет-мемов. А мы – это отражение той среды, в которой мы существуем.
Действительное общение подменяется примитивными формами коммуникации – лайками, репостами и пересылкой гифок. В обществе растёт эгоцентризм, инфантилизм, сетевой эксгибиционизм и, к сожалению, увеличивается количество откровенной глупости, которая даже перестала быть стыдной, прикрываясь мнимой свободой «личных мнений».
Повсеместная фейковость приводит к фундаментальному снижению взаимного доверия в обществе – доверия к средствам массовой информации, другим людям, лидерам мнений и политическим партиям, государству и его органам.
Цифровая волна
В 1980 году выдающийся философ и футуролог Элвин Тоффлер выпустил книгу под названием «Третья волна», которой суждено было стать бестселлером. В ней он описал свою концепцию цивилизационных волн.
Согласно данной классификации, человечество пережило три цивилизационные волны, каждая из которых радикально меняла не только общество, но и суть самого человека.
Первая волна – аграрная, продолжавшаяся тысячелетиями. В этот период человек жил, по сути, в рамках родоплеменного общества. Он был безграмотен, не покидал пределов своей малой родины, его жизнь определялась традицией, господствующей религией и требованиями физического выживания.
Вторая волна – индустриальная, её продолжительность определяется двумя сотнями лет. Индустриальный человек переехал из деревни в город, стал обучаться грамоте, получать профессиональное образование, не так уже зависел от родовой семьи, стал менее религиозен.
Третья волна – информационная. Она формально началась с появления радио и телеграфа, но фактически победила с приходом телевидения и массовой телефонизации. Человек информационной волны стал, по сути, гражданином мира – живёт в демократическом мире, свободно путешествует между континентами, имеет доступ к огромным объемам информации.
Сам Тоффлер считал, что пика информационная волна достигнет только к 2025 году, но уже очевидно, что внахлёст к ней идёт новая, не предсказанная автором концепции, четвёртая – цифровая волна.
И никто пока не может предсказать, как она повлияет на нас с вами и не превратится ли в разрушительное цунами.
С другой стороны, правда в том, что мы с вами живём в «лучшем из возможных миров», и не только потому, что этот факт логически вывел выдающийся математик и философ Готфрид Лейбниц, но и по причине множества объективных параметров.
Прежде всего это медицина, которая привела к радикальному сокращению детской смертности и общему росту продолжительности жизни, а также, конечно, научно-технический прогресс, обеспечивший нас немыслимыми ещё недавно благами.
В 2011 году блестящий лингвист и когнитивный психолог, один из самых авторитетных мыслителей современности Стивен Пинкер опубликовал книгу «Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше», а в 2018-м – «Просвещение сейчас: аргументы в пользу разума, науки, гуманизма и прогресса».
В них он детальнейшим образом разбирает фундаментальные параметры, определяющие уровень образования, здоровья, благосостояния, безопасности и т. д. Его вывод однозначен: несмотря на все наши причитания, человечество живёт сейчас лучше, чем когда бы то ни было.
И он, конечно, прав – так хорошо, как сейчас, мы с формальной точки зрения не жили никогда. Да, где-то на земле войны, где-то голод. Да, есть расслоение общества на богатых и бедных. Да, есть пока неизлечимые болезни. Но в целом на круг, по гамбургскому счёту, всё очень и очень хорошо. Грех жаловаться!
Однако само появление подобных книг свидетельствует о наличии проблемы. Согласитесь, странно было бы писать апологию миру, если бы люди в нём не страдали. А они страдают – от одиночества, депрессии, ощущения бессмысленности своей жизни, чувства неуспешности, зависти и злобы.
К сожалению, это тоже правда. Такова уж наша биологическая природа: эволюция создавала нас для борьбы за выживание, а не для праздных удовольствий, поэтому, когда благодать безопасности снизошла на нас, мы не испытали счастья.
Психическая энергия, которая вырабатывается в нас для борьбы за выживание, не находя себе должного применения во внешнем мире, обрушивается на наш внутренний мир тяжёлым бременем тревоги.
Слабые отдушины – новые впечатления от путешествий и постоянного постинга в социальных сетях, компьютерные игры, порнография, тиндеро-бадушный промискуитет.
Но всё это лишь суррогаты, которые неспособны закрыть разверзшуюся в нас бездну фундаментального экзистенциального кризиса. Парадокс: мир живёт всё лучше и от этого же всё хуже и хуже.
С тех пор как, по словам Фридриха Ницше, «Бог умер», мы лишились внятного объяснения цели нашего существования, смысла собственной жизни и внешнего, глубоко социального, традиционно организующего людей нравственного начала, мы в буквальном смысле этого слова осиротели.
С другой стороны, пали и прежние секулярные идеологии, рисовавшие нам образы светлого коммунистического или либерально-демократического будущего. Так что теперь современному человеку всё труднее найти для себя внутреннюю опору, цель в жизни.
Неудивителен поэтому всё возрастающий интерес к психологии, психотерапии, наукам о мозге. В них мы пытаемся найти ответы на странные, казалось бы, вопросы – кто мы, чего мы хотим, что имеет для нас подлинную ценность.
А самый, может быть, главный наш вопрос – это что нам делать со своей жизнью, как правильно её употребить?
Впрочем, список занятий, на которые мы можем потратить свои жизненные силы, не так уж велик – это наш собственный дом и быт, семья, творчество. Но основное – это, конечно, работа, наша профессиональная самореализация.
Близкие люди могут предать, отношения с ними могут просто разладиться. Финансовые средства, собственность, бизнес – всё это тоже преходящее. Единственное, на что мы можем полагаться в этой жизни, – это наша работа, трудовая занятость, создание чего-то нового и ценного.
Звучит, может быть, и не слишком радужно, но такова правда. И конечно, мне бы очень хотелось, чтобы эта правда не была для вас «горькой».
В конце концов, если наша работа забирает большую часть нашей жизни, а для представителей бизнеса это всегда так, то, конечно, важно, чтобы в ней был и интерес, и смысл, и результат.
Как писал классик, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».
Именно для этих целей я и задумал серию книг «Мозг и бизнес». Мой план состоит в том, чтобы создать серию практических пособий, которые на основе самых современных знаний о мозге и поведении человека помогли бы человеку бизнеса получать удовольствие от его работы.
Zoon politikon и Homo sapiens
Soft skills, или так называемые мягкие навыки, стали актуальными как никогда прежде. В современной экономике человек должен быть не только профессионалом в своей сфере (hard skills), но и уметь справляться со стрессом, взаимодействовать с другими людьми, быть эмпатичным, обладать системным мышлением и т. д., и т. п.
В знаменитом исследовании Гарвардского университета, проведённом совместно со Стэнфордским исследовательским институтом (Stanford Research Institute), было показано, что вклад hard skills обеспечивает лишь 15 % профессиональной успешности сотрудника, тогда как на «мягкие навыки» приходится аж 85 %.
Это кажется почти невероятным, но, стоит вам сравнить графики, на которых показан уровень профессиональной компетентности сотрудников, и то, насколько хороши их «мягкие навыки», вы сразу поймёте – и карьерный рост, и уровень дохода напрямую зависят именно от последних.
Тот же Стэнфордский исследовательский институт провёл аналогичное исследование, но уже совместно с фондом Карнеги Мелона, среди CEO компаний из хорошо всем известного списка «Fortune 500». Результат был почти таким же: долговременный и стабильный успех в работе СЕО на 75 % зависел от soft skills и только на 25 % – от hard skills.
Почему так происходит, откуда эта динамика? Конечно, она связана с трансформацией бизнеса, который сам по себе становится всё более и более социальным.
Если раньше сотрудники сидели за столом с бумагами или стояли за станком, то сейчас они всё больше взаимодействуют друг с другом. При этом, поскольку сами специалисты становятся всё более «узкими» («специально обученные люди»), а продукты и проекты, напротив, всё более сложными, многосоставными, команды, работающие над ними, становятся всё больше.
Без правильной коммуникации работа таких сложноорганизованных команд невозможна. Если же у сотрудников плохо с «мягкими навыками», то результат их взаимодействия вряд ли будет хорошим.
Кроме того, нельзя не учитывать, что экономика развитых стран всё сильнее смещается от производства товаров к оказанию услуг. Если мы посмотрим, например, структуру ВВП США по расходам, то увидим, что на товары приходится 22,8 %, а на услуги – более 46 %.
Соответственно, сотрудники компаний всё чаще и всё плотнее взаимодействуют с клиентом, а здесь без «мягких навыков» уж точно никак. Как бы ни были хороши твои hard skills, без «мягких навыков» достойно оказать услугу клиенту в принципе невозможно.
А что у нас происходит на рынке, так сказать, «мягких навыков»? В 2020 году компания HeadHunter представила весьма интересные в этом отношении данные – рейтинг десяти самых востребованных навыков у сотрудников.
Всё вроде бы логично. Но на самом деле, если приглядеться, речь идёт всего лишь о двух навыках, или о двух психологических сферах, а именно:
• эффективная социальность – взаимодействие с людьми, клиентоцентрированность, умение вести переговоры, эмоциональный интеллект и умение управлять людьми;
• эффективное мышление – гибкость ума, комплексное многоуровневое решение проблем, формирование собственного мнения и принятие решений, критическое мышление и креативность в широком смысле слова.
Иными словами, речь идёт о двух вопросах, о которых я постоянно говорю в своих лекциях, посвящённых цифровой эпохе: люди теряют навыки мышления (информационная псевдодебильность) и социальности (цифровой аутизм).
Один из первых исследователей человеческой природы, знаменитый древнегреческий философ Аристотель называл человека zoon politikon, то есть политическим, или общественным, животным. А то, что мы с вами относимся к виду Homo sapiens – то есть «человеку разумному», всем нам хорошо известно ещё со школьной скамьи.
Итак, soft skills стали критически важны для успеха бизнеса, а цифровая эпоха как раз по этим навыкам и наносит сокрушительный удар. Вот почему значимость «человеческого фактора» приобретает сейчас критическое значение.
Лекция: «Что происходит с человеком в новой реальности?»
В этой серии книг я буду рассказывать о том, как использовать эффективные инструменты мышления в бизнесе и как решать совершенно конкретные задачи – будь то создание продукта или его продвижение, повышение эффективности производственного процесса или мотивация сотрудников.
Вы получите инструменты преодоления когнитивных искажений, технологии ведения переговоров и снятия противоречий, а также научитесь пересобирать свой бизнес для формирования эффективных стратегий его развития.
Но самое важное – это, конечно, люди. Бизнес, как я люблю говорить, – это интеллектуальная деятельность, бесконечный интеллектуальный квест. Но в равной степени бизнес – это ещё и деятельность социальная.
Управление людьми, работа для людей по удовлетворению их нужд нашими товарами и услугами – это всё социальные действия. Сейчас у руководителя клиенты с двух сторон: собственно потребители товаров и услуг – с одной и его собственные сотрудники, его внутренний клиент – с другой.
Всё сложнее строить бизнес, не понимая психологию тех и других – каковы их потребности и мотивы, что влияет на их выбор, как они принимают решения, на что ориентируются, чего на самом деле хотят и т. д.
Проще говоря, нам предстоит разобраться с тем, как работать с людьми новой «цифровой эпохи» – и с теми из них, кто в этой эпохе фактически вырос (речь идёт о представителях «поколения Z»), и с теми, кому к этой эпохе приходится скрепя сердце адаптироваться (как подавляющему большинству «иксов»).
