Содружество. Начало. Том 1. XXI—XXVIII столетия

– Только что от зонда «Кассиопея» получена информация о повышенной активности метеоров и астероидов в районе Генератора. Вероятны аварии.

– Напомните мне, где находится этот зонд? – я пытался заставить свой голос звучать спокойнее, чтобы скрыть раздражение.

– В данный момент зонд находится между Сатурном и Ураном. В том районе…

– «Рейн», я уже понял, что метеорит может ударить по кольцу. Если вы хотите его уберечь, отправьте туда корабль, который будет их расстреливать по мере приближения.

Я продолжал говорить, пока внезапно связь не прервалась, и тут же голос поменялся. На том конце линии я сразу почувствовал напряжение.

– «Стрела», говорит Волк. Прекратите давать нелепые советы там, где вы ни черта не знаете!

Это грубое замечание здорово меня зацепило. Так как я был в миллионах километров от Земли, хотелось взять гиперприемник, и, не стесняясь в выражениях, высказать им все, что я думаю о них и о полетах между звездами в целом. Но усилием воли мне удалось погасить этот порыв. Я, сглотнув, сменил тон и произнес как можно более миролюбиво:

– Виноват. Больше не повторится – У меня не было желания выслушивать нотации об отношениях начальства и подчиненного, поэтому я решил перейти непосредственно к делу:

– Что там с кольцом?

– «Рейн» доложил, что ученые обнаружили большое скопление космических глыб в районе кольца. Некоторые из них уже полетели в сторону Урана и его спутников, но многие все еще продолжают движение в сторону Сатурна.

– Неужели из-за них кольцо могут перезапустить? – я задал тот вопрос, ответ на который мне хотелось услышать в последнюю очередь. Но в этой ситуации все решала своевременно поданная информация.

– Вполне возможно. Научный Корпус совместно с военными решают его судьбу в данный момент. На эту минуту – все. Как только появятся новые данные – я свяжусь с вами сам или через «Ангела» с «Рейном».

– Вас понял. – Я на автомате выдал то, что и нужно было – Продолжаю полет до получения дальнейших инструкций.

Сеанс был завершен, и после него в душе осталась злость. Как же так – мне лететь еще около 18 часов, а только сейчас мне говорят, что кольцо могут отключить. И никто не сказал, когда его включат и включат ли вообще.

С испорченным настроением я отправился в свой кубрик. Наблюдать за пролетающими мимо кораблями и считать пылинки, которые стучат о корпус корабля – занятие, конечно, очень увлекательное, но оно быстро надоедает, а других развлечений для космонавтов за двести с лишним существования космических полетов еще не придумали. Поэтому, я не придумал ничего лучше, чем пойти спать.

После долго крепкого сна я чувствовал себя гораздо лучше. Вернувшись в кабину, я посмотрел за «окно». Впереди виднелись десятки тысяч крохотных точек – комет и астероидов. Передо мной был гигантский желто-зеленый шар, медленно двигавшийся по орбите вместе со своими многочисленными спутниками. По кольцам, окружающим планету, я узнал Сатурн. Вспомнив место, где я уснул, и, сделав несложные вычисления, я понял, что проспал приблизительно 8—10 часов.

– Здорово все-таки – выспаться по-человечески – протянул я, вытянувшись, насколько мне это позволяла не слишком большая кабина.

– У вас – 2 новых сообщения – голос, раздавшийся из гиперприемника, окончательно привел меня в чувство. Я дал команду прочитать первое из них. Из него я узнал, что кольцо все-таки решили обесточить, так как метеоритная активность угрожала самому генератору. Как гласило заключение:

«Ориентировочное время на полную перезагрузку – 8—12 часов».

Сначала я ругнулся и хотел уже послать Космическое Бюро в дальние дали, но в этот момент на глаза мне попалась строчка «Получено 6 часов 32 минуты назад». Это немного поумерило мой пыл, ведь ко времени моего прибытия его могут вновь запустить, и полет откладывать не придется.

Второе сообщение заставило мои глаза полезть на лоб от удивления. Началось все уже с человека, который мне его отправил.

Я ничего не имею против Эллы, но и для возникновения какой-то симпатии прошло слишком мало времени:

«Очень расстроилась, когда узнала, что кольцо отключат. Обидно даже не за себя, ведь я-то сижу на Земле. Обидно за вас, ведь вы сейчас – в десятках, если не в сотнях миллионов километров.

Но не будем о грустном. Макс мне рассказал, что кольцо должны запустить вновь. Я думаю, что оно заработает, и вы полетите к той звезде. Вы – очень хороший пилот, и я уверена, что все у вас получится».

Дальше последовало несколько улыбающихся рожиц. Удивление сменилось тихой радостью. Я снисходительно улыбнулся. Девочка, которая еще только начинала жить, верила в успех этой авантюры, верила в меня. Было немного странно слышать от юной девушки уверения, что у меня все будет хорошо. Да и мне, как человеку, повидавшему всякого за свою жизнь, уже было неведомо чувство неуверенности и сомнения. Но, с другой стороны, поддержка иногда была мне очень нужна.

– Чудо ты в перьях – произнес я с закрытыми глазами. Внутри стало как-то тепло и радостно. На секунду я вновь почувствовал себя молодым парнем, который вот-вот сядет за штурвал своего первого космического корабля и устремится к звездам.

– Я прилечу туда и вернусь – процедил я и взялся за штурвал – Обязательно вернусь.

После этих слов я дал команду бортовому компьютеру отключить автопилот. Сатурн, тем временем, занимал собой хорошую половину обзора, на его поверхности виднелись слабо различимые тени его многочисленных спутников.

Вдалеке виднелось что-то блестящее. Разглядеть эту точку мне удалось случайно, но что-то заставило меня повернуть.

Медленно-медленно, словно черепаха, я приближался к крохотному шарику. Сатурн занимал уже почти весь обзор, а его магнитное поле немного отвело корабль в сторону, из-за чего мне пришлось сделать поворот.

– 30 тысяч, 30 тысяч – кривлялся я, не отрываясь от точки на черном полотне – ползет, как черепаха.

Нарождавшийся гнев понемногу отступил, когда перед моим мысленным взором предстало письмо Эллы. Не знаю, почему, но я вспомнил свою покойную жену. Теперь гнев затмила печаль.

Прожили мы с ней больше 15 лет. Познакомились с ней, когда я, тогда еще —мальчишка, пришел на новый предмет – основы управления транспортным судном. Предмет был невероятно скучным и трудным, и тем сильнее я удивился, когда увидел сидящую в красно-синей форме девчонку. Маленькая, худенькая, с красивыми и большими голубыми глазами – в первый момент я даже немного «залип», глядя на нее. Говорят, что можно влюбиться с первого взгляда. У меня примерно так и получилось. Через друзей, которые с ней общались (кто – ближе, а кто – так, перекинется парой слов, да и пойдет по своим делам) я узнал ее имя, специальность и все остальное.

Скажу честно, я не знал, как к ней подступиться. С одной стороны, я был уже взрослым человеком (21 год мне было тогда, если я ничего не путаю), поэтому познакомиться с девушкой для меня не было чем-то сверхъестественным. Но я – шалопай, бездельник и лентяй, а она – умница, красавица, глаз не отвести. Мне почему-то было страшно из-за того, что она оттолкнет меня из-за моих отметок (сейчас, сидя в кабине космолета в добром миллиарде километров от дома, я понимаю всю наивность и глупость этих опасений).

Но, на самом деле, она оказалась намного веселее и проще по характеру, чем я предполагал. Она с большой охотой взялась мне помочь (а по сути – научить с нуля) основам управления транспортным средством, которые я тогда едва ли не возненавидел. У нее была редкая способность, которой я восхищался в течение всей дальнейшей жизни – объяснять сложнейшие вещи простым и понятным языком. Я понимал ее не только благодаря ее терпению и упорству, с которым она меня натаскивала, но и благодаря тому, что она сама предельно четко понимала, о чем говорит. Я и сам не заметил, как все чаще на ее импровизированных лекциях витал в облаках. Мое сердце билось где-то под горлом, когда я находился рядом с ней. Однажды она это заметила и строгим тоном выдала:

– Вова, ты меня слушаешь вообще?

Тут я понял, что пойман. Врать я не стал, ведь если бы мне хоть что-то пришло в голову, то блеял бы немногим лучше барана. И выглядел бы также.

Поэтому я глянул ей в глаза и, собрав все свои силы, произнес, стараясь не запнуться:

– Я тебя слушаю, Ольга. И хочу вставить всего одну фразу.

– Какую? – на лице появился интерес. Вся ее деловитость куда-то исчезла.

Я сделал несколько шагов к ней, взял ее руку в свою и произнес, едва не переходя на шепот:

– Я люблю тебя.

Наступило гробовое молчание. От удивления Оля открыла рот, не в силах выдавить из себя ни слова. Я тоже в ту минуту застыл, будучи не в силах даже пошевелить пальцем. За окном был солнечный весенний день. Даже сейчас я отлично помню, как посветлели и похорошели ее волосы в тот момент.

Невольно я залюбовался этим зрелищем, так что не удивительно, что до моих ушей не сразу дошли те слова, которые произнесла девушка. Но со второго раза я расслышал их, едва уловимые три слова:

– Я тоже, Вова!

Было даже невозможно представить те усилия, которые ей пришлось приложить, чтобы произнести эти несложные, но такие значимые для меня слова. С того момента, по сути, начался новый этап в моей жизни.

Сначала все шло спокойно, насколько это возможно в период обучения. Конечно, о наших отношениях шушукались по углам, но потом студенты нашли себе тему поинтересней, и нас с Ольгой оставили в покое.

Шло время, и мы сами на заметили, как закончилась учеба. Ко времени выпуска (2175 год, если я правильно помню), мы с Ольгой уже планировали свадьбу. И, как только мы получили дипломы и прошли практику (этот период дался нам нелегко, ведь Ольга проходила практику на одной из шахт Пояса Койпера, а меня отправили к Юпитеру), то сыграли свадьбу.

Дальше пошла обычная семейная жизнь. Ольга многие годы терпеливо дожидалась меня в Солярисе, пока я, как ненормальный, мотался по всей Солнечной системе, пытаясь обеспечить семью. Шли годы, и тут Ольга заговорила о детях. Я был только «за», но предупредил ее, что детям будет тяжело, так как они будут очень редко видеть папу дома. Моя жена не побоялась этих последствий и приняла их. Никогда не забуду ту фразу, которую она произнесла:

– Вова, даже если ты будешь на другом конце Вселенной – для детей ты всегда будешь рядом!

Пораженный столь мудрой и взвешенной реакцией, я понял: эта женщина должна стать матерью моих детей, и чем больше их будет – тем более счастливым я стану.

Первая попытка прошла неудачно, но не зря у нас говорят «Первый блин – комом». Мы не унывали, и пытались снова и снова, но ничего не получилось. На моих глазах улыбка жены исчезала после каждого неудачного экспресс-осмотра в больнице. Глаза становились все печальнее, и в них оставалось все меньше блеска. Мне было тяжело и больно за этим наблюдать, и я подбадривал ее, как мог, убеждал, что у нас обязательно будет ребеночек. Ольга в ответ на все мои уверения лишь печально покачивала головой.

Но после нескольких месяцев запасы моего оптимизма практически иссякли. На его мест пришли отчаяние и бессильная злость. Однажды я просто не выдержал и заявил:

– Мы завтра летим на Венеру. Там есть хорошие доктора, которые помогут нам.

– Дорогой, – в ее голосе я впервые за много лет услышал усталость и полное безверие – я не уверена, что это поможет.

Зная ее, я не мог поверить, что Ольга уже опустила руки. Ее прелестные голубые глаза потухли, и в них я прочел только тихое отчаяние.

– Дорогой мой человечек, – я тихо подошел к ней и обнял – знай: у нас все получится.

Она даже чуть улыбнулась, и это я истолковал, как добрый знак. Ведь мне даже в голову не пришло, что может случиться что-то плохое.

И случилось то, о чем я даже подумать не мог! Возвращаясь из Бюро, где я улаживал вопрос о рейсе на Венеру, я обнаружил, что Ольги нет дома.

Я крикнул чуть громче, но никакого ответа не последовало. В недоумении я просмотрел все шкафы и тумбочки – все ее вещи, даже самые небольшие, были на месте. На столе в кухне лежал ее КПГ, на экране которого был текст:

«Не ищи меня, дорогой. Я не могу так жить, поэтому и ушла. Не рви свое сердце из-за меня».

Несколько секунд я стоял, словно пораженный током. Затем ко мне вернулась речь, и первым, что мне удалось выдавить, было:

– Дура! Чего же ты натворила?

После этих слов меня будто подменили. Я начал обрывать все линии, которые можно было. Все друзья в Космическом Бюро, и даже те, кто сейчас работал в миллионах километров отсюда, через пару часов знали о случившемся. Даже тот друг, который работал на солнечной электростанции Тритона, произнес на мою просьбу:

– Вов, не хочу тебя расстраивать, но шансы найти твою бабу – весьма малы. Особенно – в такой дыре, как Тритон, Нептун и окрестности.

– Миша, ну ты попробуй. Я тебя очень прошу – в этот момент мое сердце готово было разорваться на куски. Эти слова на экране КПГ Ольги, обещания друзей и знакомых – все это настолько изменило мое настроение и состояние, что даже пара часов без действия превращались в пытку.

Это были тяжелейшие месяцы в моей жизни. Все, кого я поднял на уши, шерстили систему квадрат за квадратом в надежде найти Ольгу или подходящего под описание человека. Даже если бы мне сказали, что ее окоченевший труп нашли где-то среди камней Пояса Койпера, я бы попросил привезти ее на ближайшую станцию или обитаемую планету, чтобы провести опознание. А лишь потом я бы мучил врачей и пилотов расспросами, требовал бы перевезти ее на Землю, если бы погибшей оказалась Ольга. Но даже такого ответа я не получал. Когда мне показалось, что поиски ведутся недостаточно активно – я убедил своего начальника, тогда еще – майора, Канарина дать мне легкий истребитель под личную ответственность. После некоторых уговоров он согласился.

Спустя два часа после удачного завершения космолет «Чиж» уже был над Землей и набирал скорость. Я прочесал каждую планету. На Венере и Марсе расклеил листовки и договорился с работниками и начальством телетрансляционных вышек (естественно, не за «спасибо») каждый час прерывать вещание и давать объявление о пропаже человека. После этого последовал вояж в несколько недель по Поясу Астероидов, который я прошерстил по всему диаметру. После этого был перерыв в несколько дней, которые я провел на станции «Фрэнсис Бэкон», где жили европейцы. Станция крутилась вокруг Ганимеда – крупнейшей юпитерианской луны, поэтому особых отличий от условий на Земле я не ощутил. Европейцы оказались на редкость гостеприимными и дружелюбными, но я, кое-как изъясняясь на английском, объяснил им, что должен улетать. Они все поняли и не стали меня задерживать.

После передышки были полеты вокруг Урана и Нептуна. Я, как смог, рассказал всем, кто был на немногочисленных обитаемых объектах, ситуацию с моей женой и попросил помощи. Я сделал это, хотя был почти уверен, что мою жену так и не найдут. И эта уверенность крепла с каждым часом, с каждым миллионом километров за спиной.

Но это не останавливало меня, и я, словно сумасшедший, летел вперед. Меня абсолютно не смущало ни почти полное отсутствие человека в моем поле зрения (не было видно даже самой захудалой станции), ни даже то, что вокруг было непривычно мрачно (хотя чего еще можно было ожидать, если ты не находишься в паре часов от Плутона, и с каждой минутой приближаешься к практически неподвижному булыжнику). Мне начинал мерещиться ее призрак, но поначалу я списывал это на переутомление. За почти полтора месяца нахождения в космосе надо очень постараться, чтобы вернуться домой со здравым рассудком. Но, когда я чуть не разбил свой корабль об астероид, который пролетал прямо по курсу, то понял, что так я ничего не добьюсь. К тому же, мои припасы подходили к концу, а на корабле появились поломки, которые своими силами я уже не мог устранить. Чтобы не оказаться черт знает где без топлива, еды и воды, мне пришлось развернуться и на полном ходу двигаться в сторону Земли.

Внешне со мной все было нормально, не считая того, что я заметно осунулся, выросла длинная борода, а ногти уже несколько раз поломались. Но в душе было ощущение вселенской катастрофы. И я не знал, что с этим делать. У меня было не меньше двух суток, прежде чем с Земли дадут добро на посадку, поэтому подумать было о чем.

Но думать не хотелось. Абсолютно. Стоило мне подумать о чем-то, даже совершенно неважном, перед глазами тут же возникало до боли знакомое лицо. Длинные волосы, сияющие голубые глаза, которые оставались такими же прекрасными, как и в первый день нашего знакомства. Тонкие губы с едва заметной улыбкой.

Видя это лицо, мне хотелось кричать от бессильной злобы, которая наполняла душу и отравляла ее не хуже мощного яда. Несколько раз за полет я был близок к тому, чтобы разнести кабину в пух и прах, вырвать с корнем все эти кнопки, рычажки и тумблеры, чтобы корабль начал беспомощно витать, пока какая-нибудь скала, летящая навстречу, не разнесет его. Но успокоительные средства, которые я предусмотрительно взял с собой и старался не трогать без необходимости, очень здорово мне помогли.

Напичканный лекарствами, я умудрился довести корабль до Земли, при этом не «поцеловав» ни другой корабль, ни астероид, ни какое-либо другое препятствие, которое можно было встретить. Я рад тому, что меня видело не слишком много людей, потому как выглядел я жутко. Заросший, небритый, взгляд – как у зомби с какого-то затерянного острова. Костюм мой буквально насквозь пропитался запахом пота, а руки были похожи на ведьмины. Когда меня увидел Канарин (он тогда решил лично меня встретить. До сих пор не знаю, зачем ему это было нужно), он отшатнулся и, сдерживая ужас, прохрипел:

– Вова, да ты на себя не похож!!!

Что уж говорить, Владислав Михайлович здесь не согрешил против истины.

Следующие несколько месяцев прошли для меня, словно в тумане. Помню лишь то, что пил практически постоянно, и несколько раз даже был на грани самоубийства. Что меня тогда спасло? Ответить на этот вопрос я не могу даже сейчас, спустя много лет.

Да, я поправился, излечился от алкогольной зависимости и снова вернулся к любимому делу. Но живу я один, и только корабли и полеты помогают мне оставаться в здравом уме. И этот полет – один из таких.

Сейчас я нахожусь недалеко от Урана. Кольцо светится все ярче, теперь оно уже напоминает алмаз, сияющий в лучах Солнца. Приемник завибрировал. На связь впервые за 2 суток вышел «Рейн»:

– «Стрела», «Стрела», ты меня слышишь?

Я через секунду ответил:

– «Рейн», я на связи. Докладывай.

– Где ты сейчас находишься? – видимо, «Рейн» не очень внимательно следил за моим полетом через приборы. Но настроения его учить у меня не было, поэтому ответил я просто и без эмоций:

– Я нахожусь в нескольких миллионах километров от Урана. Могу видеть его колечко.

– За колечко – спасибо – послышался странный смешок, на который я не обратил внимания – А что насчет другого колечка?

По его тону я понял, что он был доволен таким удачным, на его взгляд, каламбуром. Стараясь не показывать своего раздражения, я отчеканил максимально ровно:

– Кольцо – в прямой видимости. Когда вы его, наконец, зарядите?

– Научный Корпус докладывает, что полная зарядка произойдет через 1.5 часа. Шансы…

– Оставь шансы на потом – гаркнул я. Потом, немного успокоившись, добавил – Я выйду на связь, когда буду возле кольца. Конец связи.

Я не услышал, успел ли что-нибудь пролепетать Макс, да и не слишком меня это волновало. Больше я переживал из-за того, что до кольца было максимум два-три часа, а я даже понятия не имел, как с ним быть. Но здравый смысл мне подсказывал, что лучшим выходом будет спокойствие. Нужно просто долететь до генератора целым и невредимым, а потом, когда кольцо будет передо мной, что называется, «нос к ному», связаться со штабом и получить инструкции. На этом я и остановился.

Вокруг меня Вселенная жила своей собственной жизнью. Самым наглядным примером был Уран. Этот огромный газовый колобок с еле заметным кольцом неторопливо катился по своей орбите вместе со своими спутниками, отражавшими солнечный свет. Они давали совсем крошечные тени на своего «папу». Я видел, как огромные облака перемещались по всей планете, которая, несмотря на внушительные размеры, крутилась вокруг себя с непостижимой скоростью. Глядя на то, как облака, закручиваясь, расходятся и сходятся над сине-зеленым газовым океаном, мне пришла в голову странная, если не сказать – забавная мысль:

«А сколько бы жили люди, если бы Уран был обитаем?»

Я прекрасно знал, что на самом Уране никто не будет жить, и жить не планировал. Но любой, кто хоть раз глядел на звезды, неважно – 300, 100 лет назад, или сейчас, задавался вопросом:

«А как там, на звездах?»

Даже мне, сидящему за штурвалом лучшего корабля, было интересно, каково там, на звездах. Поймав себя на этой мысли, я улыбнулся и почувствовал себя тем мальчишкой, который давным-давно смотрел на небо и мысленно видел себя рядом с теми далекими светилами, которые на Земле были лишь точками, освещавшими планету своим далеким и холодным светом.

Я повернул голову. Уран уже был чуть в стороне, теперь я видел его темную сторону.

– Не скоро же ты запечешься, колобок – произнес я, глядя на то, как газовый шар неторопливо двигался по своему пути. А ведь, действительно, я могу уже и не дожить до того момента, как седьмая планета нашей Солнечной системы «пропечется» с другой стороны. Какая незадача!

Я вернулся к управлению кораблем. Вдалеке виднелся небольшой темно-синий шар, но его затмевало светящееся искусственное кольцо. Моя рука потянулась к гиперприемнику, но затем решил про себя:

«Не думаю, что за пять минут кольцо развалится. Пять минут – и свяжусь со штабом».

А в голове тут же закрутилось:

«Ничему тебя, Вова, жизнь не учит».

Переключив скорость с «космической» на «орбитальную», я повернул корабль чуть влево, чтобы точно попасть в кольцо. Теперь звезды вернули себе свой первозданный вид. Оставалось совсем немного времени до решающего момента.

Чтобы немного успокоиться, я взял приемник и через него вышел на связь со штабом на Земле:

– «Рейн», «Ангел», «Волк» – твердил я, как заведенный – Говорит «Стрела». Прием! Как слышно?

Прежде чем на другом конце линии последовал хоть какой-то ответ, я успел три или четыре раза повторить их позывные и представиться. Когда я уже готов был выдать матерную речь, на том конце послышался знакомый женский голос:

– «Стрела», говорит «Ангел» – я чувствовал, как дрожал ее голос – Где вы находитесь?

– «Ангел», слышу вас четко. Я – у Генератора. Он готов к запуску.

Ответ последовал не сразу. Я слышал, как Элла что-то говорила Максу, затем я услышал чуть приглушенный голос самого Макса. Через несколько секунд диалог двух молодых людей возобновился:

– Элла, ты в курсе, что кольцо может накрыться в любой момент?

– Макс, хватит мне мозг парить. Просто скажи, что тебе ученые передали.

– Они сказать, – я слышал, как начал заикаться от волнения Макс – что кольцо будет готово через 10 минут.

– «Рейн», – я решил, что Макс будет более полезным, чем Элла. Пусть она не обидится на меня за такие решения – какова вероятность стабильной работы после запуска?

– Они проверить его и сказали, что процент стабильности равно 58,6%

– Паршиво – пробормотал я и добавил – Ладно. Спасибо за информацию. Переключи меня на «Волка».

– На кого? – в недоумении произнес Макс. Я не очень хотел ему объяснять, кто это, да и не пришлось – А, сейчас переключу.

На какое-то время в корабле установилась тишина. Я весь обратился в слух. Вот-вот должен был выйти на связь полковник Владислав Канарин, который должен быть дать несколько нехитрых советов по разным вопросам.

Прошла минута, за ней – две. Кольцо, которое было так близко, переливалось, как огромный космический бриллиант. Я бы никогда не подумал, что человек может создать одновременно красивое, мощное и эффективное средство передвижения. Но потом я подумал, что каждые несколько десятков лет (и я сейчас не говорю о таких артефактах, как тачанка или автомобиль) понятия менялись, и то, что было красивым, допустим, в 1930-х, не всегда пользовалось той же популярностью век спустя. И сейчас это утверждение четко доказывал гигантский портал в виде ослепительно сияющего кольца, которое по велению человека, находящегося в миллиардах километров от него, может превратить окружающее меня в пространство в кротовую нору, способную перенести меня к другим звездам, до которых раньше люди добирались поколениями. Лишь от одной мысли о том, что я могу встретить там, на Сириусе, людей, которые уже и не помнят, каково это – ступить на твердую землю, меня пробрала дрожь.

Наконец, в приемнике раздался хрипловатый мужской голос. Канарин был спокойнее танка:

– Слушайте внимательно, майор Манойлов. То, что я вам сейчас скажу, может однажды спасти вам жизнь. Так что постарайтесь запомнить все на зубок.