Жизнь духа

– Проблема другого сорта. Нужен специалист. Помнишь, ты ездил к какому-то шаману, который тебе еще кучу гадостей наговорил?

– Я этому козлу!..– снова попытался зарычать белокостюмный гигант, но девица настойчиво потрясла его за руку.

– Жора! Очнись! Человеку нужна помощь. Где живет этот шаман, не помнишь?

– Да я эту сволочь на всю жизнь запомню. Он же мне, поганец такой сказал, что меня Сибиряк замочит…

– В общем, он тебя и замочил, – цинично нарушила плавный поток мыслей девица. – А еще и меня вместе с тобой! Но не в этом дело… Адрес, Жора! Адрес!

– Шоссе Энтузиастов, 59, квартира 47, – мрачно отозвался Жора и снова скрылся в лимузине.

– Слышала?

Лара согласно кивнула головой.

– С меня причитается! – радостно произнесла она, взмывая в воздух.

Девица в Диоре лишь улыбнулась уголком рта.

– Заходи на тусняк, как только разберешься со своим козлом!

– Обязательно! – прокричала Лара, быстро набирая высоту.

Лара довольно быстро отыскала жилище шамана. Было уже четыре часа утра, и она была уверена, что шаман спит. К тому же, ее волновали и другие практические вопросы. Например, как обозначить свое присутствие и выразить конкретную просьбу. Да и конкретностью все оказалось не совсем ясно. Чего именно просить у шамана, Лара не понимала. Однако все ее сомнения развеялись мгновенно, как только она попала в обозначенную квартиру.

Шаман не спал. И вообще на шамана похож не был. Это оказался обычный мужик с немного прищуренным взглядом, который в равной степени мог принадлежать буряту, татарину и славянину, со слегка подпорченной Чингиз-ханом родословной. Одет он был в темную футболку, на которой красовалась дебиловатая физиономия старшего Симпсона, и старые тренировочные штаны.

Обозначать свое присутствие Ларе тоже не пришлось. Как только она просочилась в квартиру через форточку, шаман с недовольным видом оторвался от книжки, которую внимательно изучал, проводя гибким пальцем с потемневшим ногтем по строчкам. – Ну вы достали уже! – выпалил шаман, глядя прямо в честные Ларины глаза. Не ожидавшая такого приема, Лара слегка опешила и залепетала что-то невнятное, извиняющееся и совсем на нее непохожее.

– Да ладно, ладно, не гони, – устало отмахнулся шаман. – Говори по делу.

– У меня проблема, – нервно проговорила Лара.

– Догадываюсь, – без всякого сочувствия огрызнулся шаман, закидывая ногу на ногу. – И даже знаю проблему.

– Правда? – робко поинтересовалась Лара.

– Правда, – ответил шаман. – Не можешь никак разобраться, на каком ты свете, милочка? – шаман расхохотался противным голосом, и Лара внезапно разозлилась.

– Чего ты ржешь, – осадила она не в меру разошедшегося шамана. – Все там будем.

– Это верно, – согласился шаман и как-то сразу успокоился, посмотрев на Лару более осмысленным взглядом. – Чего ты хочешь-то?

– Способность говорить, – решительно проговорила Лара.

– Так она у тебя есть, – искренне изумился шаман и снова захохотал. – Эту способность у бабы не отнимешь!

– Тогда сделай так, чтобы он меня слышал! – быстро добавила Лара, перекрывая хохот шамана.

– А вот это дело, – снова успокоился шаман. – Это мы запросто. Только вот… – он сделал задумчивое лицо, и Лара даже вытянулась по струнке, словно надеялась услышать его мысли.

– Расплачиваться чем будешь, милая? А?

– Я? – пискнула Лара.

– Ну не я же! – шаман расплылся в улыбке. – Есть у тебя чего-нибудь?

– Откуда? – пригорюнилась Лара, осознавшая всю тщетность своей затеи. Но шаман неожиданно смилостивился и царственно махнул рукой.

– Да, ладно. Я пошутил, – он встал и направился к шкафу, в котором в несколько рядов выстроились банки и склянки с наклеенными разноцветными бумажками.

– Пей! – он протянул Ларе бутылочку, и она, сама не веря в происходящее, протянула руку и взяла бутылочку из его рук.

– Скажи, а почему ты меня видишь, а другие нет? – неожиданно спросила Лара, поднимая на шамана глаза, полные откровенного детского любопытства.

– Кто хочет, тот увидит, – многозначительно произнес шаман. – Пей давай и домой. А то мне работать надо!

Лара послушно откупорила бутылочку, сглотнула содержимое, напомнившее ей омерзительный сладкий сироп от кашля, и решительно встала.

– Спасибо, – произнесла она, но шаман лишь махнул рукой и отвернулся к своей книжке, воткнув потемневший ноготь куда-то в середину страницы.

Лара выскользнула в окно и полетела домой.

– Это ты, Лара?

– Я, я! – брякнула в ответ невидимая Лара. – А что, ты кого-то другого ждал?

Василий ощутил резкий спазм в горле, стены поплыли у него перед глазами, но усилием воли он заставил себя встряхнуться, и стены сразу же встали на свое привычное место.

– Этого не может быть! – твердо заявил Василий и вознамерился вернуться к своей трапезе, но Лару подобная трактовка событий совершенно не устраивала.

– Может, дорогой! Еще как может! – задушевно пропела она прямо у него над ухом, и несчастный Василий невольно вскочил с табурета, стукнулся головой о шкаф и испуганно вжался в угол.

– Лара, Ларочка! Пощади! – заголосил Василий, все сильнее вжимаясь в угол и шаря безумным взгялдом по кухне. – Я же не виноват, что все так получилось!

– Не виноват, говоришь, – зловеще прошипела Лара. – А кто меня башкой об этот гребаный гардероб стукнул? А?! Не ты?

– Я, – поникшим голосом согласился Василий. – Я, стукнул. Но ведь ты не от этого умерла.

– А от чего же? – искренне изумилась Лара, и Василию даже как-то полегчало, настолько по-человечески прозвучала эта интонация.

– У тебя был, оказывается, какой-то тромб, который оторвался, – мягко произнес он, прислушиваясь к воцарившейся тишине.

– Тромб? – удивленно произнесла Лара и замолчала на целые три минуты.

Василий покорно ждал реакции, уверенный в том, что разумное начало есть не только у живых существ, но и у потусторонних, и, конечно, он надеялся, что это самое начало возымеет свое разумное      воздействие      на      возбужденный      Ларин      мозг. Однако, Василий, как всегда, упустил из виду самый существенный фактор, а именно, что разумное начало совсем не обязательно является движущей силой человека, тем более, если этот человек – обиженная женщина.

– Тромб, говоришь, – подозрительно тихо проговорила Лара, выдержав паузу. – А ты не подумал, что этот тромб мог себе преспокойненько просуществовать еще лет сто, если бы ты меня не впечатал башкой в гардероб?

Василий открыл рот, но тут же захлопнул его обратно, осознав, что никакие доводы не убедят Лару в его невиновности. А следовательно выхода нет. Лара останется с ним навсегда, просто из вредности, чтобы доводить его до белого каления, до безумия, до полного и необратимого сумасшествия.

– Чего ты хочешь? – устало произнес Василий внезапно охрипшим голосом и, поняв, что ненавистный голос никуда не исчезнет, а жить как-то надо, уселся обратно на табуретку и принялся намазывать новый бутерброд.

От возмущения Лара даже опешила. Она тут видите-ли надрывается, изображает из себя кентерберийское привидение, а ему хоть бы хны!

– Хочу, чтобы ты на своей шкуре испытал тоже самое! – яростно прошипела Лара, впиваясь взглядом в розовый бутерброд, который Василий с удовольствием и смаком откусил. Прожевав благополучно доставленный в рот кусок тщательнее, чем обычно, Василий неспешно налил себе чаю и только размешав три ложки сахара, наконец, ответил:

– Дорогая, ты же напрочь лишена логического мышления! Определись для начала, чего ты хочешь. Чтобы я присоединился к тебе? – он снова откусил бутерброд и смачно хрюкнул чаем, приводя Лару в неистовство.

– Прекрати хрюкать, свинья! – злобно отозвалась Лара, сильно озадаченная доводом своего супруга. А ведь и впрямь, подумала она. Припрется сюда, опять жизни не видать, придется его и здесь как-то пристраивать.

Лара не на шутку задумалась и уселась на подоконник, откуда хорошо просматривался дворик. Унылый и серый, со скрипучими качелями времен покорения Очакова.

– Даже качели не могли покрасить, – пробормотала она. – А если б у меня были дети? Если бы им вздумалось погулять во дворе? Это что же, они в этом поганом болоте бултыхались бы?

Василий перестал жевать и прислушался, стараясь скрыть изумление. Его Лара впервые за всю их совместную жизнь заговорила человеческим голосом, да еще о детях.

– А знаешь, у нас ведь могла быть нормальная семья, – спокойно проговорила Лара, не отрываясь от окна. – Я так и не поняла, почему все так по-дурацки получилось…

Василий прислонился к стене и задумчиво посмотрел в чашку. Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Он попытался вспомнить, хотелось ли ему когда-нибудь детей, и если нет, то почему. Вроде бы сам он вырос в нормальной советской семье с мамой и папой, которые его любили, как умели. И он, наверное, любил, как умел. Или он не умел?

– Лара, – неожиданно проговорил Василий, – я так виноват перед тобой.

Лара лишь неопределенно хмыкнула в ответ и махнула на него рукой, забыв о том, что он не может видеть ее красноречивый жест.

– Я тебе изменяла, – произнесла она, с легким содроганием вспоминая своего незадачливого любовника.

– Я догадался, – горькая улыбка скользнула по губам Василия, и чтобы заглушить нарастающий ком в горле, он отхлебнул чая. Получилось снова громко.

– Не хрюкай, – спокойно подметила Лара и невольно улыбнулась сама.

– Я нечаянно, – смущенно пробормотал Василий.

Лара наконец оторвалась от созерцания двора и решительно встала с подоконника.

– Знаешь что, – сказала она бодрым голосом. – Пойду-ка я.

– Куда? – удивился Василий, направляя свой взгляд в сторону голоса. Показалось ему или он, действительно, заметил прозрачное облачко, повисшее рядом с подоконником.

Лара неопределенно пожала плечами.

– А, не знаю, – беззаботно отмахнулась она. – Тут на Тверской целая компашка таких как я. Пойду потусуюсь.

Она плавно переместилась к форточке, и тут Василий совершенно отчетливо увидел до боли знакомые очертания.

– Лара! – крикнул он, вскакивая со стула.

Лара обернулась и с легким недоумением воззрилась на своего мужа.

– Ну? Чего еще?

Василий смотрел ей прямо в глаза:

– Я буду скучать по тебе.

И неважно, что слова эти он почти прошептал, не в силах признаться самому себе в их искренности. Она все равно бы услышала, даже если бы он не произнес их вовсе. Она улыбнулась и пожала плечами.

– Не скучай. Может, еще свидимся, – и скользнула в форточку. И взлетела над городом. Свободная как птица.