Контора изобретений

Сторож вышел на крылечко, потянулся, задумчиво сказал: «Твою мать» и удалился в свою каморку спать, перед этим основательно закрыв двери предприятия.

Директор конторы изобретений ещё некоторое время полежал в кустах (часа три-четыре не больше) пока, наконец, не стемнело, и принялся действовать. Действовать пришлось на ощупь в кромешной темноте. Фонари вокруг заведения атрибутов последнего успокоения, принявшим с наступлением ночи зловещий оттенок, не горели. Мендельсон крадучись, осторожно, словно воин племени ирокезов на тропе войны, обошёл здание гробовщиков, ища способ проникнуть внутрь. Потом обошёл ещё и ещё. На пятнадцатом круге Вольдемар случайно заметил, что одно окно на первом этаже раскрыто настежь, очевидно, какой-то олух-служащий, разморённый дневной жарой раскрыл его, да так и забыл закрыть. Не веря своему счастью, глава конторы изобретений молниеносно подпрыгнул и уцепился за раму. Рама выдержала, но дальше этого дело не пошло. Вольдемар, нелепо размахивая куцыми ножонками и толстеньким телом, пытался проделать невероятный акробатический кульбит – влететь в окно. Через пятнадцать минут бултыханий и ругательств Мендельсон понял что, акробатика не его профиль и придётся искать другой путь попадания к долгожданному гробу. Глянув вниз, перед тем как спрыгнуть, Вольдемар обомлел.

Прямо под ним, на расстоянии вытянутой ноги, сидел собакообразный зверь, клацал зубами и готовился к прыжку, собираясь впиться в драгоценную вольдемарову задницу. Как глава изобретателей попал внутрь заведения, и что было дальше, он не помнит. До конца жизни это осталось для него загадкой. Очнулся Мендельсон уже на втором этаже в выставочном зале, где взору доморощенного домушника предстала великолепная экспозиция предметов, сопровождающих человека в последний путь. Лёгкий свет взошедшей луны нежно освещал данные предметы искусства. Но самое главное было то, что квадросинтезатор гиперполя, венчал сию коллекцию. Он находился в самом центре на постаменте, очевидно, представляя собой гроб будущего.

Мендельсон, словно сомнамбула, вытянул руки и двинулся к машине времени. Перед его мысленным взором предстали видения будущего. Вольдемар увидел, словно наяву, каким образом направит созидательную силу квадросинтезатора времени на построение лучшей жизни для себя, ну и для всего остального населения Земли. Попав в будущее и раздобыв передовые технологии, он мог воспользоваться лучшими изобретениями человечества. Оросить Сахару, растопить льды Антарктиды (можно, заодно, и Антарктики), проникнуть в неизведанные глубины космоса.

«Это чего ж тут можно наворотить», – восхищённо подумал Мендельсон.

И наворотил. Проходя мимо крайнего гроба, он совершенно случайно, находясь под влиянием эйфории охватившей его мозг, легонько зацепил тот. Так же легонько, без особого шума и помпы, экспозиция посыпалась и погребла, в буквальном смысле этого слова, собой главу лиги изобретателей.

Гробы сыпались словно орехи, венки разлетались подобно листьям во время бури, стеллажи с аксессуарами валились, как карточная колода. Даже вороны закаркали во всё воронье горло, взвившись тучей на близлежащем кладбище. Грохот ещё разносился по залам, кабинетам и коридорам муниципального предприятия «Гробы и принадлежности», а Вольдемар уже выполз из-под останков экспозиции, которая представляла сейчас бесформенную кучу, состоящую из древесины (в основном дуба), бумаги и стекла. Венчал эту абстракционистскую коллекцию квадросинтезатор гипергроба, который, всё также невозмутимо возвышался на постаменте.

Медлить Мендельсон не привык и, словно альпинист-высокогорец, покоряющий вершины Альп, пополз по куче к постаменту. Через каких-нибудь полчаса машина времени была перед ним. Вольдемар профессиональным движением нажал клавишу с правой стороны корпуса, крышка откинулась, показав электронные внутренности квадросинтезатора гиперполя. Мендельсон счастливо улыбнулся и повалился в гроб времени. Крышка закрылась, зажёгся свет и Вольдемар остался один на один с различными табло и переключателями, нашпигованными в крышке. Все эти табло с лампочками плавно перемигивались и перемаргивались. Мендельсон попытался, было, понажимать на кнопочки и клавишки для изучения способа управления гробом времени, но вовремя вспомнил чем, а точнее каким заведением, закончились в прошлый раз его эксперименты. Единственное, в чём он сумел разобраться, так это в том, как отсюда выбираться. Кнопочка имела зелёный цвет и при нажатии на неё крышка плавно открывалась и закрывалась. Закрыв гроб, Вольдемар, разморённый поисками и приключения предыдущих дней, успокоенный своей невиданной удачей, спокойно уснул внутри.

Спал он ровно, без сновидений. Лишь один раз за ночь его спокойствие было нарушено осторожным стуком по крышке. Мендельсон недовольно отворил своё убежище и увидел ошарашенного сторожа. Тот, услышав грохот падающей экспозиции, долгое время не решался проверить в чём дело и добрался в выставочный зал лишь тогда, когда Вольдемар уже спал. Из единственного уцелевшего гроба доносился душераздирающий хрип (или храп?). Движимый любопытством сторож Афанасий постучал по крышечке гроба, гроб и открылся. В зелёном сиянии, окутывающем гроб, находился покойник. Покойничек потянулся и, недовольно проворчав: «Чего тебе надо, старая образина?» захлопнул крышку гроба.

Сторож с минуту постоял изумлённо, потом сказав: «Твою мать», бросился бежать. Афанасий бежал долго, остановившись лишь у дверей ближайшего храма Господня, что на другом конце города. Упёршись в двери богоугодного сооружения, он сказал: «Христа ради», и принялся истово молиться. С тех пор его часто видели местные прихожане во время молебнов, праздничных литургий и других мероприятий подобного рода. Афанасий ходил среди паствы, вещая слово Божие, говорил, что на него снизошла благодать Божия, но почему-то склонял всех к мусульманству, хотя осенял себя крестом.

Утром изумлённым взорам служащих фирмы «Гробы и принадлежности» предстала странная картина. Двери заведения распахнуты настежь, сторожа след простыл и остыл, а гордость гробопринадлеженской конторы – экспозиция мемориальных предметов, разнесена в пух и немного в прах каким-то неведомым вандалом. Целым остался лишь гроб будущего, символизирующий, так сказать, гроб следующего тысячелетия, да и то благодаря своей необычайной прочности и тому, что он был приклеен суперклеем китайского производства к постаменту. Приклеили его по приказу директора, после того как не смогли открыть. Прогрессивный гроб решительно не хотел отворяться, не помог даже автоген. Тогда рачительный директор предприятия гробов по-хозяйски решил: «не пропадать же добру». Поскольку ни сверло, ни газосварка упорный ящик не брали, было решено его приклеить.

Скандал по поводу случившегося решили не поднимать. На наспех созванной летучке, прямо в зале, где разыгралась трагедия, постановили: «Во всём виноват Афанасий!» Очевидно, напившись до невменяемого состояния и потеряв всякую совесть, сторож в припадке ненависти к авангардизму разнёс драгоценную коллекцию. А когда протрезвел, совесть вернулась к нему. И решил он уйти в монастырь. Замаливать свои грехи дённо и нощно. И просить Господа нашего о прощении. Аминь. Данная версия подтверждалась частично информацией, поступившей из местного храма святых великомучеников Кирилла и Мефодия.

Поохав ещё для порядку часик другой, служители мрачной профессии принялись расчищать и разметать завалы образованные в результате антиавангардистской деятельности Афанасия. Приборка близилась к концу, когда крышка супергроба на постаменте распахнулась и из него показалась заспанная физиономия Вольдемара Мендельсона. Наступила минута молчания. Минуту прервал директор заведения, который руководил приборкой с веником в руке. «Та-акс», – отчётливо сказал он.

Вольдемар, мгновенно оценив обстановку, захлопнул крышку гроба. Через секунду в гроб бешено застучали различными предметами возмущённые работники заведения. Больше всех старался директор, хлестая своим веником налево и направо. Спустя полчаса, когда страсти немного поулеглись, было решено выпилить злодея с помощью бензопилы. Пилу извлекли из кладовки и привели в действие. После того, как порвалась третья цепь, а гроб всё-таки не удалось распилить, гробопринадлежненцы поняли: так дело не пойдёт. Было созвано внеочередное совещание.

Вольдемар лежал в гробу и прислушивался к звукам извне. В звуках слышались угрозы в адрес изувера-вандала забравшегося в гроб, а также многочисленные способы его извлечения. Изобретательность гробокопателей не имела границ. Предлагалось облить гроб и поджечь, сунуть его в прокатный стан, расплавить в доменной печи. Но всех превзошёл директор, предложивший все три способа применить одновременно. Все были настроены твёрдо и решительно. Сомнение выразила лишь уборщица бабка Маня заявившая: «Сатана это, истинно Диавол!»

Злорадству Вольдемара не было предела. Позлорадствовав немного, он решил, что пора выбираться. Необходимо было досконально изучить пульт управления машиной времени. Досконально изучив пульт, Вольдемар, помедлив немного, изучил его ещё раз досконально. На пятый доскональный раз он уяснил себе месторасположение приборов. Прямо перед ним на уровне глаз находилось табло с информацией о текущей дате (то бишь отправления) и дате прибытия. Необходимо было набрать на клавиатуре небольшого встроенного компьютера дату предполагаемого прибытия и нажать клавишу «Ввод».

Звуки снаружи усилились. Стала явственно слышна речь директора, который выступал в (на скорую руку собранном) собрании. «… А вот такие проходимцы и, я, не побоюсь этого слова, – авантюристы, разрушают нашу и без того нехорошую экономику», – гневно вещал он с принесённой из актового зала по этому случаю трибуны.

«Сами вы авантюристы», – сказал Вольдемар и набрал на клавиатуре дату приземления. Машина времени сделала рывок в будущее ровно на один год вперёд.

Вольдемар посчитал, что года будет предостаточно, чтобы всё улеглось, а там видно будет. Далеко в будущее путешествовать сразу, вот так вот, без подготовки он не рискнул.

Но Мендельсон не учёл одной небольшой технической детали. Да и не мог он её учесть, поскольку не был знаком с устройством и принципом действия квадросинтезатора гиперполя. Когда машина заработала, включился генератор гиперполя. Гиперполе окутало, словно коконом, корпус машины. Этим же полем, если при этом машина времени соприкасалась с каким-нибудь предметом, охватывался и этот предмет независимо от того каких размеров тот был. Чтобы машина могла беспрепятственно путешествовать во времени, изобретатель Чертоногов придумал специальное устройство, которое в момент включения машины подбрасывало гроб времени на полметра вверх, давая возможность гиперполю оторваться от земли и близлежащих предметов. А поскольку, квадросинтезатор был накрепко приклеен к постаменту суперклеем китайского производства, гроб времени остался неподвижен. Поле окутало сначала гроб, затем постамент со зданием, в котором тот находился. После этого поле перекинулось на город, на страну и так далее, пока не охватило весь земной шар.

И весь земной шар вместе со своим содержимым перескочил на год вперёд, сам того не подозревая.

Ничего не знавший обо всех этих перетрубациях Вольдемар откинул крышку гроба времени, вскричав: «Вперёд в будущее!» и радостно высунулся наружу. Каково же было его изумление, когда он увидел всё то же собрание гробокопателей под предводительством их директора. Собрание на секунду смолкло, все обернулись на Вольдемара. Председательствующий гневно воззрился на предмет обсуждения и постучал молоточком, призывая собрание к порядку. Мендельсон захлопнул крышку гроба. Собрание продолжилось.

«Этого не может быть», – запаниковал Вольдемар и, торопясь, набрал дату на столетие вперёд. Земной шар прыгнул вперёд ещё на сто лет. Собрание опять обернулось на высунувшегося Мендельсона, но председатель, на сей раз, не прервал своей речи.

Вольдемар в холодном поту упал в гроб. Он начал метаться по времени, прыгая по тысячелетиям, словно мячик по ступенькам. Но куда бы он ни направлялся: во времена фараона Тутанхамона или за миллиард лет до конца света, всюду его встречали всё те же опостылевшие лица гробопринадлежневцев. Наконец, поняв своё поражение, он набрал первоначальную дату и сдался на милость победителей. Раздавленного Мендельсона увели под белы рученьки знакомые санитары из родного психоневрологического диспансера.

А мир так и никогда не узнал, куда его забрасывало по милости директора конторы изобретений.

Через тернии к дебрям времени

ГЛАВА 3

В санитарной машине ужасно трясло и Вольдемар долго не мог сосредоточиться. Он никак не мог понять, почему машина времени не сработала. Внутрь гроба никто не проник, следовательно, изнутри его не могли испортить. Корпус квадросинтезатора выдерживал гигантские нагрузки, не повреждаясь, значит, и снаружи гроб времени ни могли поломать. Загадка казалась неразрешимой и Мендельсон совсем было отчаялся когда, наконец, вспомнил об изобретателе Чертоногове. Кто как ни он лучше всех разбирался в устройстве квадросинтезатора.

«Еврика!» – вскричал осенённый, словно молнией в ночи, великолепной мыслью Вольдемар и попытался театрально вскинуть руки. Руки не вскидывались, мешала смирительная рубашка. Рубашечка тугонько стягивала хлипенькое тело главы конторы изобретений. К тому же, по левую и правую сторону от директора конторы плечом к плечу сидели два крепко сбитых санитара. Один имел на себе бороду, второй, соответственно, усы. Вольдемар быстренько опустился с небес на землю, точнее в карету Скорой психоневрологической помощи, в которой он оказался весьма кстати, учитывая, что гения-изобретателя Чертоногова он видел совсем недавно именно в том лечебном заведении, куда с санитарами и направлялся.

«А из таких заведений быстро, как известно, не выходят. Особенно из корпуса для больных с патологией», – добавил, забывшись, Мендельсон вслух.

– Так точно, орёлик, – отозвался один из санитаров тот, который имел бороду.

– Да, быстро тебя теперича не выпустят, – подтвердил второй санитар тот, что имел усы.

Его слегка качнуло на ухабе и он наклонился к Вольдемару, дыхнув перегаром. Вольдемар поморщился.

– А долго нам ещё ехать? – спросил Мендельсон осторожно.

– Куды ж тебе торопиться, успеешь, – невозмутимо ответил человек с усами, – сегодня нам некуда спешить, у нас нынче праздник – день психоневрологических работников, всё отделение гуляет.

«Оно и заметно», – подумал Вольдемар.

– Слушай, Палыч, а не добавить ли нам по случаю, – предложил, икнув, бородатый.

– Отчего не добавить, обязательно добавим, – ответил, вновь качнувшись, усатый.

– Петро, остановись у ларька, – скомандовал водителю владелец бороды.

– Чё? – вопросил водитель обернувшись.

Мендельсон заметил, что тот был и без бороды и без (как это ни странно) усов. Машина слегка вильнула, но безбородый одной рукой, не оборачиваясь, выправил курс.

– Добавим? – переспросил он.

По его физиономии было заметно, что безусый начал отмечать праздник давно, задолго до наступления заветного дня работников психоневрологической промышленности.

– Держи, на два пузыря «Столичной», – сказал бородатый и сунул водителю деньги.

УАЗик снова вильнул и резко затормозил, едва не врезавшись во внезапно появившийся ларёк.

После того как добавили по «Столичной», общим собранием было решено добавить по «Пшеничной». После оной пошла в ход «Русская» и «Московская». Перепробовав отечественную продукцию, братья-санитары перешли к импортным аналогам. «Армани» медленно сменился «Распутиным», напополам со «Смирноффым», плавно переходя во французский коньяк «Наполеон» польского разлива.

Бутылки летели одна за другой из окна санитарной машины, словно отстрелянные гильзы из автомата Калашникова. Лишь опорожнив все спиртные запасы ларька, решили продолжить путешествие. Водитель попытался тронуться, но потерял руль. Он недоумённо шарил вокруг, не понимая кто похитил его кормильца. Другие медработники находились не в лучшем состоянии.

Редкие волосы на лысине Вольдемара встали, как солдаты дыбом. Мендельсон понял, что его шансы добраться до психлечебницы заметно упали. По его мнению, санитары во главе с безусобезбородым водителем набрались до полностью невменяемого состояния. Попытка образумить и направить на выполнение своих прямых обязанностей разнуздавшихся членов профсоюза работников психоневрологической отрасли ни к чему не привела.

«М-молчать!» – только и смог выговорить усатый и упал мордой в салат. Бородатый не говоря ни слова, вероятно, потому что говорить был не в состоянии, вынул Вольдемара из смирительной рубашки и знаками показал на выход. Мол, свободен, орёлик. Мендельсон заупрямился. Бородатый более настойчиво попытался выпихнуть непонятливого Вольдемара. Вольдемар упёрся всеми конечностями в дверной проём УАЗика и не сдавался. Напряжённость в отношениях больного и врача нарастали. Кризис разрешился внезапно. Безбородый водитель, наконец-то, нашёл руль и машина резво, словно пушечное ядро, отправилась на Луну, точнее, в психоневрологический диспансер. В салоне скорой помощи мгновенно образовалась куча-мала, которая рассосалась к моменту въезда в ворота диспансера. Машина лихо остановилась у дверей центрального здания, и Вольдемар явственно увидел надпись над входом, которая гласила «Наркологический диспансер» взамен долгожданного психоневрологического.

«Диспансер, да не тот!» – ужаснулся Мендельсон, но предупреждать санитаров-пьяниц об этом почему-то, не стал.

Ничего не понимающий в сложившейся обстановке водитель открыл дверцу и вывалился наружу. Остальные медработники поступили аналогично. Собравшись на улице для прочности втроём, братья-санитары, уцепившись друг за друга, направились во внутренности диспансера. При этом они громко распевали что-то нечленораздельное, напоминающее по звукам «Шумел камыш, деревья гнулись…» или же «Во поле берёза стояла…”. Сквозь запотевшее окно УАЗика Вольдемар явственно увидел, как хор санитаров-психоневрологов был встречен радушно коллегами из наркологического диспансера. После небольшой, но продолжительной беседы, горе-психоневрологов, понявших к тому моменту свою опрометчивость, препроводили по палатам приходить в себя. До Мендельсона донеслись обрывки фраз: «… интоксикационный психоз» и «… алкогольный галлюциноз». Стало ясно, что психосанитары не скоро приступят к выполнению своих прямых обязанностей.

Справившись с троицей алкоголиков, санитары-наркологи под предводительством лечащего врача решительно направились к психоневрологическому УАЗику. Вольдемар, подумав, что такие осложнения ему ни к чему, перевалился в кресло водителя, завёл двигатель и рванул прочь. Машина пулей пролетела мимо разочарованных наркологов и выскочила на проспект с односторонним движением прямо на полосу встречного движения. Чудом избежав столкновения со встречными машинами, водители которых делали страшные глаза и крутили пальцем у виска, Вольдемар всё же умудрился пролететь на красный свет на глазах у остолбеневшего гаишника. Гаишник столбенел недолго, и в зеркало заднего вида Вольдемар увидел небольшую, но уверенную погоню из пары-тройки машин ГАИ и скорой наркологической помощи. Все машины преследования летели за вольдемаровой, включив сирены с мигалками, и заметно приближались. Вой от сирен стоял ужасный. Вольдемар забеспокоился и тоже для убедительности включил сирену на своей машине. Как назло, не удавалось свернуть с проспекта с односторонним движением. Встречные машины, попадавшиеся на пути кортежа, шарахались, кто куда, с дороги. Пролетев несколько перекрёстков, Мендельсону всё же удалось благополучно свернуть в сторону, выскочив прямо на железнодорожный переезд. Переезд был закрыт. Вдали стремительно приближался поезд. Подождав пока преследователи подъедут поближе, Вольдемар внезапно проскочил прямо перед носом у локомотива. Погоня осталась позади, по ту сторону грохочущего состава.

Выключив сирену и спросив у первого попавшегося прохожего, где находится психлечебница, Мендельсон направил туда свои стопы. К счастью, он находился неподалёку от искомого диспансера и через каких-нибудь четверть часа въехал в ворота разыскиваемого заведения.

Решив, что железо надо ковать пока оно не остыло, Вольдемар накинул на себя подвернувшийся под руку халат, надел на лицо марлевую повязку, дабы его не узнали, и кинулся к зданию для больных с патологией, размахивая на ходу какими-то бумажками (кажется, бланками рецептов). Всё так же, размахивая рецептами, Вольдемар нагло потребовал у дежурного врача выдачи больного Чертоногова, якобы, для дальнейшего прохождения лечения того в спецлечебнице для душевнобольных министерства Госбезопасности. Вольдемар особенно напирал на то обстоятельство, что пациент Чертоногов является шизофреником жизненно необходимым для сохранения целостности и процветания Российского государства.

Отмечающий и успевший, как и все его коллеги – последователи Фрейда отметить немного профессиональный праздник, дежурный психоневролог, очевидно, не вполне осознавая, что делает, распорядился выдать пациента Евгения Валентиновича Чертоногова для прохождения дальнейшего лечения в спецлечебнице для душевнобольных министерства Госбезопасности. Гения-изобретателя привели два санитара как две капли воды похожие на вольдемаровых санитаров. Дежурный врач заставил Мендельсона расписаться в каком-то журнале. Поставив автограф, не веря своей удаче, Вольдемар подхватил ничего не понимающего изобретателя в охапку и выскочил вон.

Лишь когда они отъехали на достаточно безопасное расстояние, Мендельсон сорвал с себя маску, и, убедившись, что Чертоногов его узнал, поведал не пришедшему до конца в себя изобретателю обо всех своих злоключениях, произошедших с момента их знакомства.

Изобретатель гроба времени внимательно выслушал Вольдемара, изредка прерывая сбивчивый рассказ уточняющими вопросами. Мендельсон живописал свои похождения очень ярко и красочно, выставляя себя во всех похождениях с самой наилучшей стороны.

Повествование Чертоногова было более сухо и кратко. Придя в условленный час к дверям конторы и найдя заведение Вольдемара безжизненным, изобретатель заподозрил неладное. Чертоногов заглянул в окно и увидел отсутствие гроба времени и директора конторы изобретений (при этом дверь оставалась закрытой изнутри на различные запоры). Страшная догадка мелькнула в голове гения-одиночки. И он – единственный человек на планете, понимающий как могут быть губительны для человечества нелимитированные полёты во времени, бросился в ближайшее отделение полиции бить тревогу. Откуда и был доставлен в небезызвестный психоневрологический диспансер.

После того как обменялись изложениями мытарств, изобретатель и испытатель машины времени принялись гадать, почему вышеуказанная машина не сработала. Выдвигалось несколько версий и предположений, пока, наконец, Чертоногов не понял в чём дело. Дело было в постаменте, точнее в том, что гроб времени был на нём закреплен. Изобретатель объяснил в общих чертах Вольдемару устройство и принцип действия машины времени.

– Генератор во время работы генерирует гиперполе, под действие которого попадают все предметы, оказывающиеся в непосредственном контакте с квадросинтезатором. Для устранения данного эффекта я сконструировал небольшое приспособление, которое подбрасывает квадросинтезатор в момент включения, – тщательно подбирая слова и выражения, пояснил Чертоногов.

– Понятно, – туманно отозвался Мендельсон, до которого медленно стал доходить смысл сказанного.

– Необходимо открепить квадросинтезатор от посторонних предметов, – пояснил Чертоногов, имея в виду постамент, здание в котором данный постамент находился, город с его населением, ну и всю остальную планету.

– Вот оно в чём дело! – воскликнул прозревший Мендельсон.

Трудность заключалась в том, что гроб времени был накрепко приклеен суперклеем китайского производства к постаменту, поэтому решили проклятый постамент попросту взорвать. По быстрому заскочили в ближайший хозяйственный магазин, где изобретатель накупил различные ингредиенты для изготовления взрывчатки. И не медля ни секунды, двинулись в направлении муниципального предприятия «Гробы и принадлежности».

Пока изобретатель Чертоногов занимался изготовлением взрывчатой смеси, Вольдемар, включив сирену, умело лавировал в потоке машин. Поток вынес вольдемарову машину прямо навстречу погоне, о которой Мендельсон успел уже позабыть. С десяток машин ГАИ во главе с каретой скорой наркологической помощи, к которой успели присоединиться несколько машин психбольницы и пожарной охраны, разочарованно возвращалась с охоты. Увидев знакомый психоневрологический УАЗик, колонна резко развернулась и двинулась вслед за первооткрывателями глубин времени. Погоня радостно возобновилась.

Заприметив надоедливых преследователей в зеркале заднего вида, Вольдемар поморщился и дал полный газ. Машина резво, словно взбесившийся осёл, лягнулась и рванула вперёд. Пытаясь оторваться от машин преследования, Вольдемар развил невероятную для машины УАЗ скорость. Выделывая трюки достойные участника автородео, ему удалось ненадолго оторваться от погони, которая к тому времени пополнилась ещё батальоном солдат внутренних войск. Солдаты спешили на манёвры, но, увидев впечатляющую колонну и решив, очевидно, что началась Третья Мировая война, присоединились к преследованию.