Схватка за параллель

Густой красный напиток наполняет бокал, ни капли не падает на белоснежную скатерть. Маша отставляет графин и, улыбнувшись, предлагает угощаться. Стол под завязку заставлен всевозможными блюдами. Аромат незнакомых пряностей щекочет ноздри. Серебряные ложки и ножи под рукой, чем и решаю воспользоваться. В широкое пустое блюдо кладу со стола более-менее похожее на мясо. Изящности жестов от меня ждать не приходится – никогда толком не бывал ни в ресторанах, ни даже в кафе.

Конечно, в молодости сиживал по кабакам, но сейчас, оглядываясь назад, вижу себя глазами посторонних людей, пришедших отдохнуть. Надо сказать, свинское мурло – наиболее приемлемое определение меня тогдашнего. Ни о каком этикете и речь не шла. Тьфу! Поэтому уж тут веду себя просто по-человечески. Великая о нашем этикете не имеет понятия, и любую лажу можно списать на различие цивилизаций. Кидаю в рот куски мяса и глотаю, не ощущая вкуса. Глаза не отрываясь смотрят на Машу, от настойчивости румянец ложится на щёки, придавая женщине особое очарование.

– Андрюша, расскажи о вашей жизни. Кто вы, как живёте, ведь многое в нас для тебя дико, также и наоборот. Мне же непонятно великое множество твоих поступков, взять хотя бы отношение к животным. Расскажи, а?

– Ну как тут расскажешь? Может, ввиду отсутствия времени, просто поговорим ни о чём, посмотрим друг на друга? Шути не шути, скоро за нами придут.

Вилка замирает на пути ко рту. Рядом слышится непонятный звук вперемешку с тревожным воем пса. Похоже, закончить ужин не удастся. Сидор за плечи, автомат наперевес, портупея на теле ещё до еды. Великая выскакивает из-за стола, бросается к себе; что ж, пока переодевается, прикрою. У трапа ничто не нарушает девственную тишину. Свистнув, подзываю Шарика; тот преданными глазами смотрит на меня.

– Чего уставился? Выл зачем? – почти кричу от злости за бездарно пропавший вечер. Пёс, понимая, о чём речь, поднимает голову к небу и рычит. Понятно.

– Мария, – бросаю в усик связи, – погляди на радарах, на земле ничего серьёзного?

Пёс почти спокоен, только голову в небо поднимает.

– Горизонт чист, если что и было, улетело. Хотя по звукам над нами барражировали десантные доты. На архипелаг не приземлялись; их он, судя по всему, не интересовал.

– Где вблизи находятся обитаемые территории, ну там крупные острова, материки?

– Неподалёку, примерно в 80 милях, расположен один из самых крупных островов планеты, поистине райский уголок. Туристская Мекка наших миров.

– Во, пускай туристов потрясут, мы, может, поспать сумеем.

Но ни поспать, ни даже покурить не удаётся. Рокот мощных двигателей над головами показывает тщетность попыток спрятаться. Словно горох с неба сыплется десант. Руки знают работу, оружие снято с предохранителя, передёрнут затвор, мгновение – и оптика на автомате. В крестике прицела бравые лица бойцов; жму на курок, переведя флажок на одиночную стрельбу. Смерть собирает кровавую жатву. Первое время глушитель скрадывает звуки, и потери десантура начинает ощущать не сразу, а если учесть, что высаживается не псковский полк, а небольшое подразделение, то «калашников» серьёзно сокращает его численность.

Отстрел куропаток закончен, десант на земле сразу же превращается в мощную ударную силу. В воздухе резко пахнет озоном, вокруг рвутся энергоразряды. И, хотя ещё не обнаружены ни я, ни даже корабль, огонь по площадям очень плотен. Время неразберихи прошло, и теперь подразделение уверенно движется в нашу сторону, охватывая широким полукругом. Бластеры десанта работают вовсю, оставляя в местах попаданий выжженную до шлака почву.

Корабль обнаружен. Совсем неподалёку полыхает клок земли, рядом ещё один и ещё. Занимаю позицию за посадочной опорой и, собрав все силы, закидываю внутрь бедного Шарика. Вскоре вслед за ним в открытый люк влетает пара разрядов – надеюсь, успел спрятаться. Мощный корпус глушит звуки, и в наушнике странная тишина. Где Маша? Автомат на очереди. Длинная, в магазин, стрельба. Под её прикрытием прыгаю в люк, как голодный зверь на мясо. Герметизирую корабль и бегло оцениваю повреждения. Они незначительны. Запах горевших ковров, пожалуй, единственный результат попаданий. Нахожу своего героического пса под пушистым паласом. Обследовав помещения, убеждаюсь в полном одиночестве.

Терпеть не могу предательства, так из боя уходить нельзя. Не обиделся, если б предупредила, а так исчезнуть, не оставив кодов, практически бросив на верную смерть, нехорошо. Вскрыть корабль специалистам, наверное, не проблема. Захожу в портал, но шлёпанье по клавишам не даёт никаких результатов. Прошлый раз, когда обложили, видимо, в памяти машины были какие-то координаты – удалось уйти, а сейчас память машины пуста, как моя жизнь. От обиды на глазах выступает влага. Вызываю комп кабины на звуковой контакт – без результата. Отыгрался, похоже, Андрей Егорович. Проверяю оружие и спускаюсь вниз. Мужчина должен, по возможности, умереть красиво, если уж жил сволочью.

Располагаюсь за колонной и наблюдаю, как резак успешно плавит обшивку. Вот сходятся начало и конец резки. Мощный удар – и в образовавшийся проём хлынула толпа воинов. Не так быстро, ребята. Автомат серьёзно уменьшает группу, отправив самых инициативных в бессрочный отпуск. Весь пол яруса завален телами погибших. Энтузиазм первопроходцев заметно угасает, становится очень тихо. Снаружи слышны команды младших офицеров, готовящих новый штурм. Наверняка, они учтут горький опыт первого и сейчас пальнут из чего потяжелей, стерилизуя, а уж потом пришлют похоронную команду.

Данный вариант не устраивает ни под каким видом. Поскольку первый уровень будет наверняка уничтожен, баррикадируюсь на втором. Здесь место последнего и решительного боя. Обнимаю пса. Тот, понимая, молча облизывает лицо прохладным языком. Прощаемся. Страшный удар сотрясает шлюп. Даже пол второго уровня деформируется от ударной волны. На нас валятся куски обшивки, стекла. Ничего серьёзного, так по мелочи, но за шиворот. Колется, да и кожа зудится. Приходится снять куртку и тщательно отряхнуться. Неожиданно из потайного кармана выпадает жетон на длинной золотой цепочке. Найденный однажды, он закрутил всю карусель. А вдруг?!

Момент истины совпадает с началом атаки, мысль одна – отбиться. Три магазина уходят в мгновение, атака захлёбывается, но первый уровень за ними. Лимит времени подходит к концу. Внизу опять чувствуется шевеление. Отправляю туда весь запас РГД и светошумовых гранат. Слышу уханье и грохот; волоча за собой пса, бегу в портал. Дверки кабины гостеприимно распахиваются.

Вставляю жетон в приёмник. Едва успеваю прикоснуться к клавиатуре, как меркнет свет. Снова бросок сквозь пространство. Куда? Мысль медленно угасает вместе с сознанием.

Глава 17

В мозгу вспыхивают яркими красками слова, фразы; их смысл ещё теряется в тумане, но уже понятно – жизнь продолжается. Тьма накатывает волнами: захлестнёт, спадёт. В интервалах покоя перед глазами возникают слабые всполохи света. Воздух пропах ужасной, причём знакомой вонью – опять Шарику не удалось достойно перенести бросок. С этой мысли, мелькнувшей в голове, и начинается возвращение сознания. Пытаюсь открыть глаза, но сиё действо удаётся только с третьей попытки. Слепит свет, всё кружится, страшно мутит, и я следую примеру пса.

Провал. Второе пробуждение проходит намного легче. Успеваю разглядеть кабину. Дотянувшись до пса, понимаю – живой. Интуитивно не ощущаю никакой опасности. Пытаюсь встать. Неудачно. Скрипнув от бессилия зубами, снова проваливаюсь в небытие.

На третий раз прихожу в себя полностью. Голова теперь только чуть кружится, но не болит. Собрав все силы, поднимаюсь, прислонившись спиной к стене. Получается. Я на ногах и делаю, не без труда, пару шагов. А вот псу легче не стало; дыхание тяжёлое, прерывистое. Впрочем, из-за такой вони и сам стараюсь дышать через раз.

Ноги ещё и не держат толком, но отдых на сегодня роскошь просто непозволительная. Дверь портала распахивается легко, и чистый воздух врывается в помещение. Рюкзак и оружие вытаскиваю в первую очередь. На негнущихся ногах, как робот, возвращаюсь за псом. Хватаю его за задние лапы и выволакиваю из лужи рвоты. Тяну эту тушу за порог и в изнеможении падаю на мягкий ковёр коридора. Бедный Шарик! Знать бы, оставил в наших краях, с голоду уж точно бы не помер. А сейчас, – ну не для животных такие передряги. Человек и то еле отходит.

Маршрут знаком до боли: иду искать туалет или пищеблок. Надо воды, много воды. Долго брожу по длинным коридорам, освещённым тусклым, каким-то пыльным светом, ломясь во все двери. Они закрытые и лишь одна попадается с распахнутой настежь створкой. Обычная каюта, стандартная и стерильно убранная. Местный санузел снабжает и ведром, и водой, а простыня с широкой кровати идёт на тряпки. Обратный путь даётся быстрее. С каждым шагом возвращается сила, а вместе с нею и память.

Бегство Мэри уже не кажется чем-то неординарным и позорным. Ну что с бабы возьмёшь?! Тем более с такой красивой и умной. Тщательно убираю кабину, несу ещё одно ведро воды и привожу в чувство пса. Чищу ему шкуру и окончательно навожу порядок. Усталость берёт своё, страшно хочется спать. Постоянные броски через пространство отбирают уйму сил. Шарик стоит шатаясь, но смотрит уже вполне осознанно.

– Пошли, дружище, отдохнём, а пообедаем после, – привычно взяв за ухо, тащу его к открытой каюте.

Распахнутая дверь пускает нас в чистое тёплое помещение. Повернув кран умывальника, заполняю небольшую ёмкость и ставлю на пол – на случай, если пёс захочет пить. Бросаю несколько пригоршней воды на голову, и, надо сказать, процедура заметно освежает. Извлекаю из вещмешка большую кральку колбасы и, понюхав, кидаю другу. Голова ещё далека от подушки, а сон уже отключает рассудок.

Первый раз за время бесконечной нервотрёпки сплю как убитый. Яркие цветные картины сновидений дарят спокойствие и возвращают силы. Проспав целую уйму времени, поднимаюсь свежим и даже помолодевшим. Сила буквально рвётся наружу сквозь тонкую ткань футболки. Выйдя в коридор, делаю несколько упражнений. Мгновенно покрываюсь липким потом, но удобная душевая кабина быстро решает проблему.

Впереди целая вечность, ведь с жизнью попрощался ещё на корабле. Кстати, о вечности. Где я сейчас? Судя по всему, последняя фраза произнесена вслух. Ровный механический голос информирует: «Корабль планеты Земля, название "Сеятель", порт приписки Палермо». Круто… Земной корабль – его-то здесь только и не хватало.

– Слушай, а ты, собственно, кто? – интересуюсь, глядя на вмонтированный в стену динамик.

– Мне безразлично, как вам удобно.

– Хорошо, отныне буду звать тебя просто – «мозг» – солидно и со вкусом. Сколько лет тут паришься?

– Около тысячи, нужно точнее?

– Обойдусь. Слушай, кто-то из нас слегка ошибается. Я после побега с Земли провёл в здешних местах около трёх лет, а первые «Сеятели» отправлены к звёздам лет за десять до этого. Вас как-то растят на Луне, оснащают, вооружают, бьют шампанское о борт и отправляют на поиски новых земель, как некогда каравеллы Колумба. Короче, всего тринадцать, максимум пятнадцать лет. Или ты, или я чуть заблудились во времени и теперь, попав в реальность, нарываемся на неприятности. Как притащил меня сюда? – толкаю на-гора целую речь.

– Мною дана команда всем порталам при обнаружении странных бессистемных жетонов немедленно переправлять сюда их пользователей. Надо сказать, система сработала безукоризненно.

– Зачем тебе это? – интересуюсь, не понимая логики машины.

– Как вас прикажете величать? Андреем Егоровичем? Очень приятно!

– Не три уши, дальше.

– Андрей Егорович, меня создали люди, причём дали очень много, ничего не прося взамен. Я понял, что такое я как мыслящий индивидуум.

– Не грусти. Ты и так сделал столько, что трудно оценить. Даже если и не прав, то не ошибается тот, кто ни хрена не делает. А ты натворил столько – за сто лет не разгребёшь. Если честно, горжусь тобой, как полномочный представитель человечества, за своё произведение. Создание саморазвивающегося искусственного интеллекта такого масштаба! Мы смогли!

Компьютер отвечает в том же духе, но, чую, если бы умел краснеть, вылитый помидор получился бы. Механический голос аж дрожит от восторга, а ведь я практически не соврал. Пока заглядывал на донышко, «яйцеголовые» ухитрились создать электронное существо с признаками личности.

– Андрей Егорович, расскажи, пожалуйста, про Землю!

– Э, брат, да у тебя ностальгия. Боже, никогда не слыхал ни о чём подобном! Так, говоришь, твой бортовой номер – 8? Я находился на Земле, когда тебя с помпой отправляли в полёт. Значит, заблудился всё же ты. Помнишь Землю? С орбиты Луны голубой шар с белыми облачными вихрями, весь светлый и чистый. Громадные процветающие города, высоченные здания, царапающие небесный хрусталь. Стекло и бетон, блеск зеркальных окон и зелень парков. С другой стороны полчища авто, выхлопами открывающими вход в преисподнюю. В безветренную жаркую погоду дышать практически нечем, и в моде кислородные маски. Медицина достигает невиданных высот, лечатся практически все болезни, но откуда-то лезут страшные новейшие вирусы, не имеющие аналогов, буквально в считанные дни выкашивающие население небольших городов. Пенсионеров в мире всё больше, а рождаемость ниже, и образовавшиеся «ножницы» не позволяют экономикам стран развиваться. Если хочешь знать моё личное мнение, человечество в некоем тупике. Вернее, перед высоченной стеной, за которой, как это ни громко, Великое Будущее. Дело за малым – преодолеть. Пока не выходит, но человек, если не сумеет перелезть, то взорвёт к чёртовой матери и, отряхнувшись от пыли, победной поступью пойдёт по мирам и вселенным. А свою Родительницу Планету наверняка сохранит в первозданном виде. Снова будут свободно охотиться прекрасные тигры, топот могучих слоновых стад будет сотрясать землю. И, говоря честно, нарисованная перспектива мне и самому нравится. Теперь, брат по разуму, дай мне расклад, так же вкратце, о твоём времяпровождении… Нюхом чую, есть у тебя ответы на многие интересующие меня вопросы, а поговорить за жизнь успеем. Пока не забыл, когда в последний раз тебя посещали люди?

– Если под людьми понимать Великих, то Первые ушли 900 лет назад. Их уход напоминал бегство с тонущего корабля, но я не был даже повреждён. Все защитные средства в исправности, правда, были демонтированы наступательные вооружения. Первым пришла идея замаскировать корабль под астероид, болтающийся на орбите среди тысяч подобных булыг вокруг голубого Солнца. С тех пор я больше не получал никаких задач.

– Неужели не оставили ни одного иллюминатора?

– Мне неизвестно, работающие телекамеры не могу обнаружить. Может, вам повезёт больше?

– Ладно, поищу, времени теперь вагон и маленькая тележка; отлежусь, отъемся. Кстати, вода и продукты есть? – живо интересуюсь.

– Синтезирую сколько потребуется. Какие продукты предпочитаете? – голосом, похожим на шёпот официанта, спрашивает новый друг.

– В основном мясо, картошку, хлеб, сахар, а ещё кофе и чай. Да, немедленно синтезируй сигарет, и побольше. Составь меню, скоро завтракать. И уважь собаку, подготовь комнату с чем-нибудь похожим на лужайку.

Мне здесь нравится. Проблемы решаются играючи; с пищей и крышей над головой полный порядок и курева море. МпЭс работает. Все блага цивилизации под рукой. Не нужно бегать, словно горный козёл, от страшных монстров; вроде и не тяжело, но годы дают о себе знать.

Надо осмотреть корабль, никогда прежде не был на космических объектах таких размеров. Мощь и габариты «Сеятеля» поражают. Месяцами можно бродить по закоулкам. Но экскурсии оставляю на потом.

– Комп, расскажи, дружок, как ты ошивался на орбите целое тысячелетие?

– Прибыл в расчётную точку, но во время броска электроника прекратила функционирование. Лишь случайный метеорит, попав в корабль, активировал программы. Тестирование показало нормальное состояние почти всех узлов и практически полное отсутствие в памяти задач рейда, – монотонный голос вмиг нагоняет тоску. – Наверно, слышали, Андрей Егорович, о мощных полностью компьютеризированных биологических лабораториях, где вполне реально создание разных форм жизни, не опасных человечеству, но приспособленных для выживания в конкретных условиях?

– Ну и…

– У меня ни цели, ни связи с родиной, ни человека, поставившего задачу. И я создал людей.

– Оба-на, – только и могу произнести. – Ты создал человека? Да как ты смог? Подожди, подожди…

Мгновенно, с точностью патрона в патронник, все части головоломок и прежних нескладух срастаются. Получившаяся картина поражает воображение, очень многое становится понятным.

Земляне с древнейших времён рождались детьми или рабами богов, а местный творец заведомо стал рабом детей. Люди выше Бога, тем более освоившие его технологии. Создавая фантастические формы жизни, чувствуют себя богами изначально. Наверняка, им не знакомы угрызения совести, они не ведают сомнений, колебаний. Плюют на слёзы детей, их слишком много. Могут, походя, предать. Конечно, такое встречается и у нас, но здесь его величество закон регламентирует: «Ты выше всех».

– Всё, больше не грузи меня, дай подумать. И чего-нибудь на завтрак.

Ем, не ощущая вкуса, не соображая даже – густое варево или жидкое. Правда, на грани сознания отмечаю: Шарик, не тронутый столь высокими материями, отсутствием аппетита не страдает. Мысли роятся в голове, кидаясь из одной крайности в другую. Становятся понятными та истеричность и таинственность охоты на нас. Узнать, что раса шутя, скуки ради создана машиной – страшная травма для высокомерных, эгоистичных, но красивых и умных людей. Ситуация тем более угрожающая, что отдельные цивилизации, созданные ими, достигли высокой ступени развития и, прослышав о родословной любимых богов, вполне могут послать чисто по-русски на… А, впрочем, могут и подальше.

Моё нахождение в клубке нарождающихся противоречий таит страшную угрозу. Хотя единственная ниточка, связывающая настоящее и прошлое, это замаскированный под обыкновенную булыгу «Сеятель» – папа местного человечества. Никто и никогда не должен был его обнаружить, но мозг корабля, модернизировавшийся и обретший личность, не захотел уходить в небытие.

– Нет, мозгом тебя звать больше не буду. Выбери человеческое имя, – требую я.

– Если можно, зови меня Клаудио, – просит после минуты молчания. – Мне очень нравится сама музыка имени.

– Неужели тебя в Италии ладили? Впрочем, Клаудио так Клаудио. Договорились. Хотя трудновато для произношения. Слушай, ты – монстр! Я до сих пор не просчитываю всех последствий твоего шага. Кстати, где находится основной процессор? Хочу постучать по светлой железной голове. Благодарю судьбу за то, что свела с уникумом – Творцом. Да, пока не возгордился, просчитай хотя бы теоретическую возможность наличия временных провалов во вселенной. Дай мне все соображения по этому поводу. Кроме того, нужна в сжатом виде информация о созданной цивилизации. И попробуй по жетону определить нахождение Земли, есть ли возможность попасть туда с твоего корабля? Короче, давай работай, тысячу лет хернёй занимался.

Загрузив машину, с чувством выполненного долга иду расслабиться, но выскочивший из столовой огромный ком спутанной шерсти резко меняет планы.

– Шарик, сукин сын, пошли шерсть расчешем, а то выглядишь бич бичом.

Пёс с визгом прыгает вокруг – любит это дело. Пока всё спокойно, надо привести его в полный порядок. Щётка с трудом расчёсывает густую шерсть, частенько вырывая большие клоки вместе с кожей, на что пёс лишь чуть щурится. Занятие утомительное и очень нудное. Зато к концу сеанса ушастый становится похож на человека, а гора вычесанных волос вызывает в душе удовлетворение. Бросаю мусор в приёмник утилизатора и сам принимаю душ. Пообедать решаю чуть позже.

В уютной кабинке несколько раз намыливаюсь душистым мылом; ароматы парфюма без привычки кружат голову. Тёплая вода ласковыми струйками омывает уставшее тело. Безмятежность и покой на душе. Нужное для жизни Клаудио приготовит практически мгновенно. Лишь на грани восприятия естественная мысль: отсюда рано или поздно придётся уходить. И, возможно, чем раньше, тем лучше. Солдат между боями имеет право отдохнуть у тихой речки. Но, и ужу понятно, интервал между боями не год. Радует, что у меня появился мощный союзник – искусственная головушка Клаудио. Определённо вхожу в новый распорядок жизни счастливым, и это кажется правильным.

– Андрей Егорович, позагорать не желаете?

– Где?

– Прямо по коридору кабинет физиотерапии. Раздевайтесь и ложитесь на кушетку, спокойно принимайте солнечные ванны, – сообщает Клаудио.

– Дорогой друг, я так похож на идиота? Твоей кушеткой тысячелетие никто не пользовался, сейчас прям и полезу! Мозги не пудри, накрывай лучше стол. Проголодались.

С Шариком дружненько, как бабушки в санатории, чинно шлёпаем в столовую. Повар расстарался на славу. На первое густой украинский борщ со сметаной, ложку ставь – не упадёт. На второе картофельное пюре, обильно политое маслом, и ароматные цыплята-табака. Большой сверкающий золотом кувшин полон кофе, сахарницы набиты доверху. Хлеб отменного качества: высокий и мягкий, только что из духовки. Прекрасно! Одно не понятно: у кого за ушами треск? Валю на своего лохматого кореша – пореже, мол, мечи, подавишься. Тот с укоризной косится и продолжает есть.

Комп во время обеда снабжает кое-какой информацией…

После создания Адама и Евы с помощью робототехники приспосабливается для жизни четвёртая планета Голубого солнца, названная без затей – Герой. На ней и рождены девять Первых, давших начало всей цивилизации. По данным Клаудио, они знали о существовании земной жизни и, возможно, догадывались о тайне своего рождения. То есть ощущали присутствие очень могучего биологического конкурента с устоявшимися традициями и изначальной агрессивностью. Великие склонны считать человечество ошибкой природы и уступать ему пальму первенства явно не собираются. Но для конкурентоспособности необходимы значительные людские ресурсы, мощные знания и передовая технология. С последними двумя не возникает никаких проблем, но биология такая же, как у людей. Плод носится девять месяцев, сокращать этот минимум крайне опасно. Решение созревало долго, но созданные Клаудио люди по образцовым ДНК на удивление умны, предприимчивы и агрессивны. Все знания «Сеятеля», его практически неограниченные запасы земных идей идут в дело. Техника и технологии развиваются ускоренными темпами.

– Андрей Егорыч, я доступно объясняю?

– Вполне, вполне, – отвечаю с туго набитым ртом. – Ну и как же решился вопрос народонаселения?

– Великие Первые…

– Давай без величия, прекрасно понимаешь, что всё их величие – ты. Обеспечил их всем, а главное, даровал жизнь, за что и завален мусором. И, упаси бог, найдётся любопытный порыться на свалке.

Длинная пауза; кажется, что слышу скрип железных мозгов. Машина не решается лезть в спор на скользкую тему и продолжает монотонный рассказ.

– Первые сразу решили, что дети, рождённые от них, полноценные граждане, или, проще, элита нации. С каждого гражданина снимается ряд копий, проще – клонов. И если первые создаются по образцу и подобию, то следующий копируется с предыдущего, и так далее. К концу цепочки разница между гражданином и последним клоном велика. Но это даёт значительный прирост, причём одномоментный, вполне жизнеспособного населения. Кроме того, обладая мощной лабораторной базой, Великие создают сказочные народы и народности в зависимости от фантазии. Оттуда и идут все эти гоблины, тролли, карлики и великаны.

– Клаудио, ты постоянно твердишь о Первых, но, если они до сих пор у власти, как им удаётся править множеством народов?

– В том-то и изюминка. Первые, как палата лордов в земной Великобритании, наделены большими полномочиями, но на практике редко вмешиваются в дела. Тон задаёт Выборная палата. Часть её составляют Великие, другую – делегаты планет. Ими обычно бывают самые энергичные представители и клонов, и сказочных народов со специальных систем, где, словно в плавильных печах, создаются удивительные нации. На тех планетах царит настоящая демократия; сильные духом, целеустремлённые добиваются подлинных высот. Они на выборах регулярно вливают свежую кровь в систему. Приток молодости, веры в себя никогда не позволит зачахнуть цивилизации.

– Мудрое решение, железный друг. А каким образом вновь созданные народы контролируются Великими? Ведь всегда есть огромная вероятность того, что развитие пойдёт совсем не так, как планировалось. Тем более дикари на первых порах не сильно отличаются от зверей.

– Об этом в сети мало. Если интересны мои предположения, то они направляют развитие, выдавая себя за богов. Ну а при неудачном развитии всегда возможна полная зачистка планеты – несколько раз вскользь упоминались такие моменты.

– Ладно, Клаудио, мы пообедали, пора отдохнуть.