bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 7

Ольга Черных

Безвечность

Посвящается Сердцам, бьющимся в унисон со Вселенной.




От автора


Буду с вами, дорогими читателями, откровенна и признаюсь, что мне тяжело далось написание начала книги из-за ярко выраженных переживаний главной героини, которые я буквально пропускала через себя. С первых строк Ева Таймерли может показаться вам странной, злой, отчуждённой и слегка сумасшедшей. Если это чувство не пройдёт через пару страниц, советую вам не продолжать чтение книги, потому что Ева ещё достаточно долго будет нуждаться в вашем терпении и понимании. В большинстве случаев я и сама не одобряла её поведение, но была вынуждена смириться с нашей непохожестью друг на друга. Ева против моей воли возвела вокруг себя стеклянные стены, которые удастся разрушить только временем и любовью…

Я хотела объединить всё то, что делает меня счастливой, и затронула в книге самые разные темы: любовь, музыка, космос, кино, искусство, время, животные, субкультуры. Буду счастлива, если и вам что-нибудь придётся по душе.

С наилучшими пожеланиями,

ваша Оля.

Пролог


Я представляю время, как некую единицу измерения

жизненного цикла Вселенной, не щадящую никого и ничего на своём пути.


За восемь дней пребывания в больнице мои вещи пропитались запахом медикаментов и стерилизующих средств, и ни один стиральный порошок неспособен это скрыть. Моя кожа стала сухой из-за отсутствия питательного крема. В местном душе, кроме мыла, ничего нет. Отлучиться в магазин я не могу, потому что Стефану в любую минуту может что-нибудь понадобиться. В уборную комнату хожу с закрытыми глазами, поскольку видеть в палатах перебинтованные тела – выше моих сил. Я не была за пределами больничных стен больше недели, и за это время они заменили дом. Родители снабжают меня едой и чистой одеждой, но я не готова покинуть больницу. Я не уйду отсюда одна.

– Ева, тебе нужно отдохнуть, – сказал Стефан, с трудом открыв глаза. Я заберу его с собой!

Мне уже едва удаётся отличить голос парня от шума вентиляционной вытяжки или звука капельницы. Его голос можно сравнить с шуршанием бумаги, а кожу – с выцветшим пергаментом. Щёки Стефана впали, обтягивая острые скулы. Синие глаза потеряли былой блеск из-за слабости. Уверенный взгляд стал умоляющим. Умоляющим меня бежать отсюда как можно дальше и без оглядки. Стефан не хочет, чтобы я видела, как он умирает. Он постоянно говорит мне об этом. В перерывах между обходом врача и процедурами он держит меня за руку, в любую минуту готовый отпустить её. Отпустить меня. Этого не произойдёт, пока я нахожусь в здравом уме. Рядом со мной Стефан выглядит намного лучше и бодрей. Его мама сказала мне об этом вчера, когда в очередной раз навещала сына. Я чувствую, что нужна ему. Ради каждой минуты, проведённой с ним, я заставляю себя быть сильной. Только мне он позволяет оставаться на ночь. Позволяет видеть его мучения. Видеть, как жизнь покидает его истощённое тело.

Организм Стефана справляется с переломом рёбер, сотрясением мозга и потерей крови, но этого недостаточно. Дела обстоят намного хуже, чем я себе представляла, когда его мама сообщила об автомобильной аварии, в которую он попал. Его лёгкие пострадали в большей степени, чем остальные жизненно важные органы. Ему сложно дышать. При каждом его вдохе и выдохе сначала слышалось сопение, а сейчас раздаётся гортанное хрипение. Я бы отрывала по сантиметру своей кожи за каждый болезненный вздох Стефана, лишь бы это прекратилось, лишь бы он снова встал с кровати. Если это случится, я больше не позволю ему садиться за руль. Нужно вообще запретить ночное вождение.

В ту ночь он спешил на бал-маскарад. Я ждала его дома, но вместо него получила звонок, который едва не свалил меня с ног, со страшным сообщением об аварии. Серый костюм Стефана, который должен был стать для меня сюрпризом, я увидела только в больнице. Его пришлось отрывать от липкой кожи моего раненого парня. Я оставила на память чёрную шёлковую бабочку, что подарила Стефану перед балом. Это единственная вещь, которую пощадила авария. Лоскуты, оставшиеся от костюма, уборщица выбросила в помойное ведро. Это задело чувства мамы Стефана. Мне удалось утешить её, но сказанных слов хватило ненадолго. Мы обе подавлены. Это состояние не изменится, пока Стефан не поправится. Врачи лишь уныло пожимают плечами, когда я снова и снова спрашиваю о его самочувствии.

– Я в порядке, не спорь, – ответила я, не выпуская горячей ладони Стефана.

Его рука стала лёгкой и хрупкой. При виде предплечья, изуродованного иголками, у меня возникает желание покрыть каждый сантиметр повреждённой кожи поцелуями, но, боюсь, мои прикосновения навредят Стефану. Я не могу позволить себе этого. Не могу. Не могу. Не могу…

– Который час? – Голос Стефана прозвучал так обыденно, что я почти поверила, будто мы сидим дома. У меня или у него. Днём или ночью.

Нас сложно назвать идеальной парой, которой все восхищаются. Мы не знакомы с детства, не учились в одной школе, не прогуливали вместе уроки и совершенно не похожи друг на друга. Четыре года назад я поступила в университет, в котором Стефан уже учился на первом курсе. Сейчас он должен быть на парах, слушать лекции по мировой экономике. Летом он защитит диплом и станет специалистом. Мы планировали жить вместе, после того как он найдёт стабильную работу. Именно так всё должно произойти. Я не верю, что судьба распорядилась иначе…

– Почти одиннадцать, – ответила я, взглянув на свои часы. – Уже поздно, тебе надо поспать.

– Я и так всё время сплю, приляг ко мне, – попросил Стефан и ласково притянул меня слабым движением руки. Я подчинилась, чтобы он не чувствовал себя обессиленным. – Мы не зажгли с тобой танцпол в тот вечер…

– Я всё равно не умею, ты же знаешь. У нас будет много других торжественных мероприятий, – сказала я, положив голову на исхудалое плечо Стефана. Я почувствовала, что он улыбается. Не верит в мои слова. Вера. Это единственное, что нам остаётся.

– Не сомневаюсь! – Стефан не падает духом, и я не хочу показывать ему свой страх.

Меня пугает, что капельница стоит уже восьмые сутки и не приносит положительных результатов. Я ненавижу эти трубки, разделяющие меня и Стефана. Ненавижу узкую кровать, на которой мы не можем лежать, раскинув руки и ноги. Зато я могу прижаться к Стефану так сильно, что между нами не будет и миллиметра свободного пространства. Нет, не могу. Это причинит ему боль…

– Я люблю тебя, Стефан, – сказала я, незаметно сглатывая подступившие слёзы.

– И я люблю тебя, Ева. Когда ты рядом, я не чувствую боли, – ответил шёпотом Стефан, и я замерла.

Он первый раз признался мне в любви. Хотелось бы продлить романтический диалог, но я заметила, что силы покидают Стефана, и поняла, что ничего не могу изменить. Ненавижу себя за беспомощность перед лицом смерти.

За восемь дней пребывания в больнице я поверила во все существующие и несуществующие силы: Бога, магов, целителей и ведьм. Я молила их о помощи каждую секунду, чтобы они не забирали у меня Стефана, чтобы мой ангел не взлетел на небеса.

Сердце Стефана учащённо забилось. В последнее время это не редкость. Его состояние неустойчиво. Он может засыпать и просыпаться бесчисленное количество раз в день. Я несколько раз обратилась к нему по имени, но он не ответил. Убедившись, что Стефан спит, я дала волю неугомонным слезам.

Слегка успокоившись, я мысленно представила наш медленный танец в свете софитов. Я в нежно-розовом кружевном платье, Стефан в тёмно-сером элегантном костюме. Чужие лица сливаются, их не существует. Для меня есть только его лицо. Родное. Представила, как неуклюже наступаю Стефану на ноги, как он кружит меня под музыку и целует в шею. Представила, что к нему вернулся здоровый румянец, что раны затянулись, его руки снова стали мускулистыми, а наш мир – прежним.

Под медленный стук сердца я заснула у Стефана на груди…

Глава 1. Бесконечность


Сколько бы мы ни пытались,

нам никогда не изменить время.

Не повернуть вспять. Не остановить.


Через три дня Стефан перестал бороться и покинул меня. Это произошло в 2001 году. Один раз в год, пятого апреля, я вспоминаю главную трагедию своей жизни. Сегодня уже шестьдесят первый раз я прочитала запись об этом событии в дневнике. Шестьдесят первый раз изучила общие фотографии со Стефаном. Шестьдесят первый раз я представляю другой конец, рисую другую судьбу и шестьдесят первый раз убеждаюсь, что это невозможно.

Находясь в больнице последние дни жизни Стефана, я мечтала заразиться. Пока он спал, я посещала палаты инфицированных людей в надежде неизлечимо заболеть. Этого не происходило, зато больные пациенты были рады встрече со мной, ведь не каждый близкий родственник решался лишний раз их навестить. Я мечтала навечно заснуть со Стефаном, чтобы он не был одинок. Мечтала не просыпаться вместе с ним в ту злосчастную ночь. Судьба распорядилась иначе, и только последние слова Стефана «прости меня» и признание в любви греют душу. Как бы эгоистично это ни звучало, я всегда знала, что он испытывает ко мне тёплые чувства, но не только слова любви на протяжении стольких лет придавали мне силы. Стефан сказал, что когда я рядом с ним, он не чувствует боли. Я склонна ему верить. Если ему действительно не было больно, то и моя душа успокаивается. Врачи только и делали, что кололи Стефану обезболивающее. Это нельзя назвать лечением. Знаю, что травмы, полученные Стефаном во время аварии, были несовместимы с жизнью, но я до последнего верила в чудо. Вера умерла вместе с ним. Любовь не спасла Стефана. Надежда тоже оказалась бессмысленной.

Больше полувека я корила себя за никчёмное существование. Скиталась из города в город, мечтая, чтобы никто и никогда меня не нашёл. Бесполезная трата времени и денег. Меня постоянно кто-то узнавал. Если и не знали лично, то видели во мне дочь моих родителей. Каждый раз, когда так происходило, я переезжала в новый город. Я исколесила почти всю страну и сменила множество квартир, но так и не нашла себя. Не нашла утешение. Не нашла замену Стефану. Мне не довелось встретить таких благородных и чутких мужчин, как он. Мне суждено умереть старой девой, и в этом нет чьей-то вины, только моя. Я постоянно сравниваю всех со Стефаном, даже женщин и детей. У кого-то я вижу такую же улыбку, у кого-то – небесный цвет глаз, но ещё ни у одного человека я не встречала настолько сильной энергетики и стремления познавать мир. Всю свою жизнь я провела в поисках, и страшно представить, что она может в любой момент оборваться, так и не подарив мне счастливые моменты.

Моим единственным достижением является два высших образования (филологическое и ветеринарное). Первое я получила после окончания школы, а второе – после смерти родителей, когда мне было больше сорока лет. Папа умер от инфаркта в семьдесят шесть. Мама не прожила без него и двух лет. Это недолгое время я была её утешением.

Маме было тридцать два года, когда я родилась, а папе – тридцать восемь. По меркам конца двадцатого века я считалась поздним ребёнком. Родители посвятили свою жизнь научной деятельности в области химии и биологии. Мама говорила, что я стала их чудом и спасением, иначе они бы погрязли в рутине. Это не так. Они достигли огромных высот в науке, заработали достойную пенсию, которую не на кого было тратить. Я не подарила им внуков, хоть это и было моей прямой обязанностью. Отец умер, так и не подержав в руках первенца. Это ещё одно упущение, которое не даёт мне покоя. Мама не успела дать мне советы по уходу за ребёнком, не успела увидеть меня в роли матери. Я редко говорила родителям, что люблю их. Меня не было рядом в те моменты, когда мама с папой во мне нуждались. Пока я справлялась с одним горем, создала новое. Я оплакивала умершего Стефана, а родители страдали из-за отстранённости живой дочери, которая была столь эгоистична и глупа, чтобы понять и унять их боль. Я не открывалась им, не доверяла секреты. Потеряв обоих родителей, я ещё больше замкнулась в себе. У меня была не жизнь, а лишь существование.

Когда мне хотелось поделиться с кем-то своими переживаниями, хотелось, чтобы меня выслушали или просто побыли рядом, я шла в магазин робототехники. Там мне приходилось делать вид, что я выбираю домашнего робота, чтобы не вызвать подозрений у консультантов или адекватных покупателей. Я проходила мимо стальных подобий человека, умеющих распознавать только запрограммированные команды, и шептала каждому из них, что устала, что хочу вернуться в прошлое… Ни один робот никогда не отвечал мне, даже если был включен, и только лампочки в пустых глазницах мигали в знак того, что компьютерный разум улавливает мои звуковые волны. Мне нужен был психолог, ведь максимум, чем мне мог помочь домашний робот, так это приготовить еду, помыть посуду или убраться в квартире. Ни в одной из перечисленных услуг я не нуждалась. Уборка и другие домашние хлопоты отвлекали меня от внешнего мира.

Походы в магазины робототехники быстро наскучили. Даже бездушные роботы не могли скрасить моё одиночество. Мне не нравилось, что их сборные тела не излучают человеческого тепла, но в роботах я находила и положительные стороны, которых сильно не хватает в людях. Искусственный разум, хоть и не способен любить, никогда умышленно не причинит боли и зла живому существу. Никогда не разочарует, потому что машина создана не для того, чтобы на неё возлагали большие надежды. Машина никогда не умрёт.

Это было около двадцати лет назад. Сейчас роботы старого образца и вовсе утратили свою популярность. Дома и квартиры полностью автоматизированы вплоть до мелочей, поэтому нет необходимости в механических помощниках. Человек со средним заработком может позволить себе подобное квартирное оснащение. Я редко пользуюсь привилегиями для ленивых. Рождённых в двадцатом веке людей раздражает перемещающаяся по квартире и реагирующая на голос хозяина мебель и говорящая техника. Скоро люди совсем обленятся и устанут дышать. Я закалена другим временем, поэтому в моей съёмной однокомнатной квартире старого образца нет навороченных штуковин.

Я переехала на новое место девять лет назад, но до сих пор не познакомилась ни с кем из соседей. На работе я тоже практически ни с кем не общаюсь. Всё свободное время посвящаю животным, лечу их от болезней. Это спасает меня, наделяет жизнь смыслом. Сейчас я остановилась в Коннекте из-за масштабности города. Здесь столько людей, что шанс быть узнанной ничтожно мал. Это меня и привлекает. В свою очередь и я не запоминаю чужие лица.

После неудачного одностороннего общения с роботами я нашла утешение в компании неполноценных людей. В обществе их называют киборгами. От обычных людей их отличают металлические протезы конечностей или органов. Сейчас протезирование не редкость. На улице я часто встречаю людей с металлическими вставками. Их никто не скрывает. Медицина шагнула вперёд, и это единственный плюс современного мира. Она была бы на более высоком уровне, если бы из живого организма удалось бесследно удалить раковые клетки. «Отчего-то же мы должны умирать», – объясняют учёные, но люди не хотят умирать, поэтому идут на всё ради того, чтобы жить. Я бы не решилась заменить своё сердце искусственным насосом. Я бы не решилась на многое, поэтому киборги вызывают у меня уважение. Я даже общалась с одним…

Родители бы не поверили, расскажи я им о дружбе с киборгом, в противном случае покрутили бы пальцем у виска. Я бы всё отдала, чтобы это случилось, чтобы они снова заговорили со мной, но я упустила эту возможность. Кто знает, может, мы встретимся на небесах. Уже десятки лет я храню воспоминания о маме с папой, храню их немногочисленные бумажные фотографии в альбоме.

Сегодня день воспоминаний. День, когда я достаю коробку со старыми снимками и пересматриваю каждую деталь, каждую складку на мамином платье, каждую тень на папином пиджаке. Говорят, что фотография забирает часть души. Так и есть, только она забирает часть души не того человека, кто на ней изображён, а того, кто на неё смотрит. Моя душа уменьшилась в шестьдесят один раз. Разве у неё не должно быть срока годности? Должен настать тот момент, когда сердце скажет мне: «Надоело, хватит». Момент, когда оно остановится, как остановилось у мамы, папы и Стефана.

Сейчас у меня всё чаще стало возникать желание накрыться одеялом с головой, чтобы не привлекать внимания. Разбить зеркало, чтобы больше никогда не видеть ненавистное отражение. Вспыхнуть, как факел, чтобы кто-нибудь потушил мои накопившиеся страхи и комплексы. Желание обрести спасательный зонт, который оградит от чужих жалостливых слёз… Я слишком слаба, чтобы осуществить мечты, и это ещё больше убивает меня изнутри. Я не больна телом, у меня рак души.

Глава 2. Кино


Время не поддаётся объяснению.

Никому не под силу вырваться из его плена.


Я была готова дать назойливому Винсенту пощёчину за его похотливые движения и глубокие поцелуи, но меня спас громкий голос.

– Стоп, снято! – скомандовал главный оператор, имени которого я не помню, и поднял большой палец.

Винсент ещё пару секунд не убирал тяжёлые руки с моей талии, и на этот раз меня выручил испепеляющий взгляд. Я училась этому годами, но высокая эффективность метода того стоила.

Я зла не потому, что ненавижу целоваться, а потому, что ненавижу целоваться не со Стефаном. Мне безумно хотелось умыться, принять горячий душ и запить свой гнев бокалом вина. Не стоило приходить на съёмочную площадку, ведь я знала, на что подписываюсь. У меня уже был актёрский опыт. По связям папы я в юности снялась в трёх картинах, у которых до сих пор высокие рейтинги, но после смерти Стефана я завязала с кино. Поклялась себе, что больше никогда не буду заниматься тем, чем занималась в прошлом, когда он был жив. Я оставила позади актёрское мастерство так же легко, как писательство, веселье и любовь.

Моя жизнь стала игрой и ничем не отличается от кино. По этой причине я пришла сюда и нахожусь в круглосуточном окружении режиссёра, операторов, визажистов и декораторов. Пришла не ради удовольствия, а ради того, чтобы лишний раз доказать себе, что моя душа давно мертва. Мне с лёгкостью удаётся изобразить гнев, страх, счастье и всё, что потребует от меня режиссёр. Сейчас я снимаюсь в артхаусном фильме с идиотским названием «Рельсы судьбы». Меня без прослушивания и с распростёртыми объятиями взяли на роль главной героини, потому что моя бабушка зарекомендовала себя в киноиндустрии. Это не единственная причина. На протяжении трёх месяцев я с утра до ночи работаю на камеры. Продюсер картины Дастин Райтон говорит, что я мечта кинематографа. Я быстро вживаюсь в роль, имею уйму свободного времени, не страдаю звёздной болезнью, а главный мой плюс с точки зрения Дастина – отсутствие капризов.

– Ева, тебе нужен перерыв? – спросил Винсент, щёлкнув пальцами у меня перед лицом.

Этот недоактёр постоянно ошивается вокруг меня, как мартовский кот. Неужели неясно, что он не в моём вкусе? Игнорирование его совершенно не смущает?

Между съёмками я редко с кем-то разговариваю и стараюсь держаться подальше от Винсента. За спиной коллеги называют меня Снежной Королевой, и у них есть на то причины. Я никогда не даю интервью, не веду светские беседы на вечеринках и не потягиваю коктейли между съёмками. Я пришла сюда работать, чтобы отвлечься от назойливых мыслей, а не развлекаться. Это помогает. Мысли уходят на задний план, но я не уверена, что после этого фильма снимусь в другом. Мне необходимы перемены, и я периодически себе их создаю. В моей игре нет правил.

– Нет, я, пожалуй, посмотрю, как ты будешь падать с крыши, – ответила я, и вся съёмочная команда посмотрела в мою сторону. Ева говорит не по сценарию! Надо же? Давайте похлопаем!

– Что ж, может, нас попросят повторить поцелуй, – сказал он, сложив губы в трубочку.

Винсент так часто подмигивает, что иногда кажется, будто у него нервный тик. Думает, что его улыбка самая обворожительная на свете. Наивный тридцатилетний придурок. Отрастил себе бороду и усы и никак не нарадуется, что хоть это отличает его от женщины. То и дело щупает свою растительность большим пальцем, как будто она может исчезнуть. Если он думает, что меня это возбуждает, то сильно ошибается. Меня тошнит от его внешнего вида. В дополнение к бороде у него выбриты виски, а волосы собраны в мышиный хвостик на затылке. Каждый раз приходится напоминать себе, что это работа, что наши отношения с Винсентом не обязаны быть тесными в реальной жизни. А есть ли у меня эта реальность? Мне кажется, что грань между ней и кино скоро сотрётся. Уже и не знаю, какая я настоящая.

– Увы, мне всегда удавалось это с первого дубля, – ответила я, имея в виду отвратительную сцену с поцелуем, и демонстративно повернулась к улыбающемуся Винсенту спиной. Сейчас я была собой. Этот парень должен знать своё место.

– Хватит строить глазки Еве, живо к краю крыши, – скомандовал продюсер картины.

Дастин Райтон не из тех мужчин, которые изменяют жене с молоденькими актрисами вроде меня. Хоть один человек на съёмочной площадке не желает заглянуть мне под непростительно короткую юбку. Дастин словно прочитал мои мысли и накинул мне на плечи тонкий плащ. От холодного ветра он не спасает, зато прикрывает голые ноги и глубокий вырез декольте. Ни за что на свете я бы не разгуливала по улице в таком виде. Снова приходится повторять себе, что это часть работы. Ничего личного. Зато в кино я могу побыть в образе другого человека, совершенно непохожего на меня. Могу без угрызения совести быть раскованной и дерзкой.

– Спасибо, Дастин. – Я поблагодарила его скорей не за плащ, а за верность жене.

Вся съёмочная команда снова посмотрела в мою сторону, потому что обычно в своём лексиконе я не использую волшебное слово «спасибо». Чёрт. Нужно держать язык за зубами. Быть тихой и незаметной. Так лучше. Так проще.

– К вашим услугам, мисс, – ответил продюсер, не глядя на меня. Он всегда окунается с головой в работу. Это мне в нём и нравится. Деньги и слова на ветер он бросать не станет. Раз я снимаюсь в его картине, значит, на что-то способна. – Сейчас отснимем пару дублей с Винсентом, можешь пока отдохнуть. Ты нам понадобишься минут через пятнадцать.

Я уже хотела ответить: «Спасибо, я выпью кофе и вернусь на площадку», но вовремя опомнилась, вспомнив реакцию людей на мои предыдущие слова благодарности. Я подняла большой палец вверх, и Дастин направился вслед за Винсентом, оставив меня одну. Почти…

– Ты классная, – сказал внезапно подошедший парень с пепельно-русыми волосами и изумрудными глазами. Смутившись, я стала поправлять воротник плаща одной рукой, а другой – застёгивать непослушные пуговицы.

– Спасибо, – нехотя выдавила я.

С каких пор меня смущают слащавые подростки? Мне срочно нужен отдых. Парня, кажется, не волнует затянувшаяся пауза. Он продолжает рассматривать моё лицо и растрёпанные ветром волосы. Хотела бы я сейчас провалиться сквозь землю.

– Ты моя любимая актриса, фильм будет шедевральным! – Парень произнёс это нелогичное предложение так уверенно, как будто репетировал его всё утро, пока я эмитировала поцелуй с бородатым придурком.

Для зрителей это мой первый фильм. Как я могу быть любимой актрисой? Дешёвая лесть. Меня начинает мутить от съёмочного процесса. Как этот недомерок смеет нести подобную чушь? Раз он такой смелый, значит, является сынком одного из богатеньких представителей картины. Меня так и тянет сказать какую-нибудь гадость в ответ, но я не успеваю.

– Кай, принеси сценарий, он у меня в чемодане. Поживей! – крикнул с другого конца крыши Дастин. Он вновь меня спасает, нужно будет купить ему бутылку дорогого коньяка.

– Увидимся, – сказал мальчишка, одарив меня влюблённой улыбкой, и скрылся в люке, ведущем в гримёрку.

Ноги приросли к полу и не слушаются меня, несмотря на то, что я мысленно прошу их уносить моё дрожащее тело куда подальше! Ещё ни один мужчина, кроме Стефана, не заставлял меня смущаться. Самое интересное, что у этого Кая ещё щетина не появилась, а он так умело победил меня в словесном поединке. Нужно постараться не попадаться ему на глаза. Быть объектом фан-клуба среди малолеток не входило в мои планы.


После чашки ароматного кофе и работы с гримёрами я вернулась к Дастину, Винсенту и оператору. На улице уже стемнело и похолодало. Как раз то, что нам нужно для последнего на сегодня дубля. Съёмочная команда уже отсняла, как Винсент после поцелуя со мной спрыгнул с крыши. По сюжету я бросила его, потому что у него четвёртая стадия рака (бессердечная сука), а он не смог пережить предательство (несчастный парень). Настал мой черёд драматизировать. Девушка, которую я играю, немного поразмыслив, должна броситься с крыши прямиком за возлюбленным, вымаливая при этом прощение у призрака, который мерещится ей перед смертью. Эта сцена не будет сложной для меня. То же самое творится в моём подсознании из года в год.

На страницу:
1 из 7