Дневник рака

Тина Олефа

Дневник рака

Хуже не бывает

2009 год – …

Когда-то в давние времена у молодой, очень молодой женщины родилась девочка, и её назвали Олефтиной…

…Так я началa писать и понялa, что это тривиально и скучно. За окном шумел дождь, на улице было противно и холодно, а в квартире было тепло и уютно. Дочь, как типичный подросток, недовольная собой и всей своей жизнью, искала, что одеть в школу, а я старалась углубиться в свои мысли и поймать музу. Малыш уже спал, его беспокоило только одно – как достать новую игрушку и не делать мамину домашнюю работу. Самый счастливый человечек на свете – шестилетний Алеф.

В возрасте дочери я была прилежной и удобной девочкой без проблем, без трудностей, без забот. Родителям радость и гордость, так как учёба мне давалась легко, я особенно не утруждала их своим присутствием, так как фактически я была где-то рядом, а не вместе с ними. Мама пыталась наладить свою жизнь с каким-то новым и милым мужчиной, хотя сама была совсем неопытна и не знала, как это сделать. Отца не помню, так как он давно оставил маму и уехал далеко. Мама особенно в трудные моменты, когда было совсем скверно с тогдашним мужем, рассказывала красивые сказки и полуправду про моего биологического отца. Я была маленькой и верила в сказки, чудеса и мамину хвалу моему отцу. Гордилась тем, что у него высшее образование, хотя сейчас понимаю, что он не был никаким героем, обычный мужчина, слабый, поверхностный. Мама долгое время, даже когда я уже выросла и сама стала мамой, вспоминала свою вечную любовь. Только когда мне исполнилось 33, мама поняла, что он совсем не идеальный мужчина и их любовь не была такой уж идеальной. Просто 28 лет моя мама боготворила и лелеяла свою мечту об идеальной жизни.

Пока я вспоминала своё детство, моя доченька уснула рядом со мной, забыв проблемы о красоте, укладке волос и одежде. Именно тот вечер я вознамерилась написать для нее мое напутствие, как избежать ошибок: моих, бабушки и всего женского рода. Моя маленькая зайка пережила и испытала столько боли в своей еще недолгой жизни, что об этом обязательно нужно рассказать и посвятить этому особое время. Я в её возрасте даже не представляла, насколько тяжелой может быть жизнь, я была здорова и беззаботна. Я считала себя хорошей девочкой, жила правильно. Единственное, что меня расстраивало – это проблемы у мамы и её мужа. Мама ухаживала за домом и бытом, а муж ходил на лево, выпивал и обманывал…

…Мою дочь зовут Эмма, и она до 11 лет беззаботно летала по жизни, пока в один прекрасный день не заболела… Конечно, она болела и раньше, но это были обычные простуды: ангина, грипп… Ничего серьёзного. Эта внезапная болезнь стала моим первым сильным ударом судьбы, потому что до этого момента я считала, что моя жизнь идеальна и я живу её правильно, все держу контролем, и это была моя первая ошибка, ведь беря на себя слишком много, я переоценивала свою роль в сценарии жизни. С того самого дня начался мой долгий и мучительный процесс пробуждения. И конечно, я поняла, как заблуждалась, только через два года, после всего того ужаса, через который я прошла. До болезни дочери я не видела, что моя идеальная жизнь – это утопия, повторяющая сценарий жизни моей мамы… Я просто хотела идеальную семью с идеальными, умными, талантливыми и здоровыми детьми, идеального, послушного и успешного мужа, и себя – в роли сказочной принцессы в своём идеальном королевстве.

Однако на деле я получила все в точности наоборот, мужа – типичного представителя безынициативного аморфного алкоголика, которого я винила во всех бедах: и в болезни дочери и крахе моей мечты о счастливой семье…

…Всё началось очень романтично. Два семнадцатилетних подростка встретились, влюбились,и через примерно два года поженились, потому что так хотелось и было нужно. Он был очень счастлив в первое время, не верил своему счастью, я очень хотела, чтобы всё было правильно, сначала брак, потом ребёнок. Он очень старался соответствовать моим ожиданиям, но как это было трудно! Так трудно, что мы продержались в браке всего лишь тринадцать лет…

…Эмма заболела внезапно, хотя признаки болезни появились ещё летом, но в больницу дочка попала только осенью. Первые признаки болезни были едва заметны, она начала терять вес ещё летом, но я была так поглощена своими проблемами с мужем, что могла думать только о том, как наладить наши унылые отношения. Муж веселился, наслаждаясь свободой, я мучилась и жаловалась подруге на мужа, и проводила очередное лето с детьми, но без него. Семейный врач в сентябре ещё радовался, что у Эммы идеальный вес, потому что в предыдущем году была тенденция к избыточном. Я тоже радовалась, дети были в порядке, и, опять же, я пыталась склеить разбитые осколки наших отношений. Но ни мне, ни мужу это больше не удавалось, мы просто привыкли худо – бедно уживаться друг с другом, и оба продолжали жить по старому без изменений. Я с детьми в розовых очках, а он с рогами и в постоянном угаре. С каждым днем самочувствие Эммы ухудшалось, но я этого не замечала и считала, что всё в порядке. Я учила, воспитывала, страдала сама и заставляла страдать дочь. Я настолько хронически привыкла видеть жизнь под идеальной призмой, что ничего не замечала. У меня было постоянное недовольство, связанное с пьянством мужа и моей жизнью. Я уже привыкла всё скрывать и делать всё сама. Я думала, что жизнь, придуманная в моей голове и реальность – это одно и то же, только с одной небольшой разницей, так называемым чёрным пятнышком на белой рубашке – пьяницей мужем. Две недели до того, как мы попали в больницу, я заметила, что у дочери цвет испражнений бледный, но снова не восприняла это всерьёз, подумала, что, может быть, что-то съела в школе. Моя мама в тот момент, в отличие от меня, жила не в постоянной фантазии об идеальной жизни, а здесь и сейчас, и сразу заметила, что у Эммы жёлтые глаза и кожа. Только зубы были белыми. Мы пришли к семейному врачу, и она поставила диагноз желтуха. В спешном порядке нас отправили в инфекционное отделение. И да у Эммы оказалась желтуха, но она особо не жаловалась на своё состояние, потому что реально она была настолько уставшей, что наслаждалась покоем – без школы, танцев и остальной нагрузки. А я снова держала всё под контролем, лечила дочь, работала, воспитывала маленького сына и мужа.

В больнице моя дочь лежала одна, так как я была очень занята: работала, управляла компанией, думала, что без меня всё остановится и никто другой не справится. На самом деле я боялась больше потерять работу, чем беспокоилась о состоянии здоровья дочери У меня не было ни малейшего представления, насколько это все может быть серьено. Я думала – всего лишь желтуха. На следующий день было назначено УЗИ, так как анализы крови не были настолько плохими, чтобы желтизна все еще держалась. На УЗИ мы пошли рано утром в хорошем настроении, смеялись, дурачились. В кабинете УЗИ дочь была одна, так как в то время персонал медицинского учреждения не поддерживал присутствие мам при обследовании детей одиннадцати лет. Я уже с утра почувствовала внутреннее беспокойство, но подумала, что это логично… Беспокойство росло с каждой минутой… Прошло 10 минут, 20, полчаса. В кабинет прибежали ещё специалисты. Они что-то обсуждали за дверью. Я ничего не могла услышать, но поняла, что то, что вызвало такое активное внимание, вовсе не было пустяком. Когда мы пошли в палату больницы, внешне я держалась спокойно, но внутри меня сковал страх. На следующий день, когда были готовы результаты УЗИ, главврач инфекционного отделения вызвала меня в свой кабинет, начала говорить и, по мере как я её слушала, не могла поверить своим ушам. Доктор что-то говорила и говорила, показывала УЗИ, но из всего сказанного я поняла только одно, что всё очень плохо. Четко помню одну фразу:

"Насладитесь поездкой в Ригу, можете покататься на коньках в LIDO, вам НЕКУДА торопиться."

Как я вышла из кабинета, не помню, когда шла по коридору в палату к дочери, позвонил начальник, как обычно наехал, где я, и тогда я не выдержала и расплакалась прямо в трубку начальнику. Не мужу, а другому. Не муж, а другой поддержал меня, предложил свою помощь. В тот момент мы с мужем ещё больше отдалились друг от друга, но я это понимаю сегодня, тогда я не осознавала, что происходит с нашими отношениями. Я полностью переключилась на проблему дочери. Найти силы мне помогло мое первое высшее образование психолога. Этот день, когда я узнала, что у дочери что-то очень серьезное, но неясное, оказался началом краха моего идеального мира. После разговора с доктором и начальником я вытерла слезы и вошла в палату. Дочь вся в нетерпении, очень хотела узнать, когда её выписывают, ну и я обрадовала её вдвойне:

"В пятницу поедем домой, а в воскресенье в Ригу, на каток в LIDO. Впервые в жизни сможем покататься на коньках в Риге, когда вся семья в сборе."

Дочь была в восторге от такого приятного приключения. Конечно, я хорошо играла свою роль беззаботной мамы, так как из умных книг по психологии знала, что от моего отношения зависит состояние дочери. Но вечером, когда я прочитала ужасающие истории в интернете о похожих болезнях, я плакала и спрашивала – в тот момент сама не зная у кого – Почему? Почему моей дочери? Почему это происходит со мной? Этого не может быть… Так я сидела, жалея себя, пока в какой-то момент не остановила свои мысли и не сказала себе – стоп! Достаточно! Зачем плакать? Во-первых, диагноз неясен, во-вторых, ни в коем случае нельзя позволять себе негативные мысли, нужно бороться и верить… Всё будет хорошо.

Сколько раз я повторяла эту фразу после этого? Сто раз в день… Каждый день…

Алеф тоже был очень рад внезапной поездке в Ригу. Ему тогда было всего шесть лет. Как можно описать мальчика в шестилетнем возрасте? Весёлый, полный жизнелюбия, нацеленный на развлечения и наслаждение жизнью. Брат знал, что сестра заболела, но он относился к этому легко, особенно не беспокоился, потому что он сам недавно переболел воспалением лёгких и лежал со мной в больнице. Это был неприятный случай как для меня, так и для сына, особенно в начале, пока была температура и симптомы, но через несколько дней мы уже наслаждались взаимным присутствием… Это была неприятность, но не более того. Алеф был счастлив, что мама – самый любимый человечек во всем мире – была всё время рядом, как днём, так и ночью.

В раннем детстве Алеф был очень привязан ко мне, хотел, чтобы я всё время проводила только с ним, плакал, когда я уходила на работу, не хотел отпускать. Малыш родился, когда мне было 24 года, я очень его хотела, очень ждала, но отпуск по уходу за ребёнком так и не использовала. Выдержала только два месяца дома и вернулась на работу. Почему? Были такие времена. Обеспечить финансовую стабильность и расти, по моему мнению, можно было только работая, причём не просто работая, а так, чтобы без тебя уже не смогли обойтись. Я хотела расти, достигать амбициозных целей – добиться престижной должности и занять высокий пост…

Давайте на время оставим прошлое… Алеф вышел из школы и упал, я была на работе, когда сын позвонил мне и пожаловался, что ему плохо – голова болит и тошнит. Папа тогда был дома, но после ночной смены спал. Кстати, это была еще одна попытка восстановить наши отношения после развода.

"Мама, мне плохо, я сказал папе, но он спит," жаловался сын по мобильному.

Я позвонила мужу, после чего он как-то отреагировал. Измерил температуру и дал ему таблетку от головной боли. Приехала домой, а сын спит. Вечером, когда Алеф проснулся, несмотря на тошноту, мы повторили темы по математике, так как на следующий день была запланирована контрольная работа по полугодию. На следующее утро Алеф пошел в школу писать работу. Мы с сыном договорились – после урока по математике, если будет плохо, обратиться к учителю. Сама поехала на работу и время от времени звонила, проверяя, как себя чувствует Алеф. Через некоторое время сын позвонил, попросил приехать за ним. Я позвонила семейному врачу, мне посоветовали приехать на прием, так как у них можно получить помощь быстрее. По пути домой Алеф рассказал, что пытался созвониться с папой вместе с учительницей. Папа ответил, что не может пока даже поговорить с учителем. Дома папа встретил нас в странном состоянии, сначала, как всегда, я не поняла, сработал механизм защиты, потом включился разум. Бывший оправдывался, до момента пока я не вбежала на кухню и не увидела крышку от бутылки. Три недели назад он обещал, что никогда больше не будет пить, что семья для него самая главная ценность. Но как только получил зарплату, всё забыл и начал все сначала. На тот момент у меня не было времени оценивать и анализировать этот факт. В больнице у нас обнаружили сотрясение мозга, поместили в травматологическое отделение. Сыну поставили систему, и я поехала домой за его вещами. Дома меня встретил Бывший со своей вечной песней о том, кем он больше не будет и что он больше не будет.

Кто виноват и что делать? Конечно, теоретически я избавилась от юридических обязательств. Хорошая девочка – отличница, идеально запланировала и осуществила развод. Очень аккуратно, корректно и точно – даже не к чему придраться! Но будучи, по-своему заблуждению, знающим и опытным психологом, я не подумала по поводу подводных камней. О своей слабой стороне – сыне. Он оказался моей Ахиллесовой пятой. В момент, когда я уже избавилась от всех эмоциональных мучений после развода, сын мне "показал небо в алмазах". Папа оказался лучшим, самым любимым человеком в мире. Папа, который не хотел его появления! Конечно, сын не имел понятия об этой тайне отца. Оказалось, сын любит отца и хочет жить с ним! Это было потрясением, я то думала, что самое трудное будет получить развод в принципе, но получить юридическую свободу было проще, чем справиться с внезапно возникшим желанием сына жить, как раньше, вместе с отцом. Мысли о разводе часто посещали меня в последние четыре года брака, но я думала, что это невозможно, так как мы венчались в церкви, и священник сказал – это на всю жизнь. Но прошло время, я выросла, изменилась, изменились и законы. После последних изменений в Гражданском кодексе появилась возможность разводиться более цивилизованно, без судебных тяжб.

Недавно я, при помощи опытного юриста, затребовала алименты на детей у мужа. Тем самым, я уже знала юриста, с которым могла бы разрулить дело о разводе. Еще раньше, когда у нас с мужем был так называемый психологический кризис отношений – 7 лет брака (как написано в психологических книгах), я получила свою первую свободу – уехала от мужа из деревенского дома и взяла кредит на жилье СЕБЕ. Впервые в жизни недвижимость принадлежала мне. В то время я уже пыталась жить отдельно, без мужа, только с детьми. Жила у родителей, пока делали ремонт. Как я ушла от мужа? Очень просто, я страдала полгода от его пьянства. Каждый день ездила на работу, водила детей в детский сад, школу, но по вечерам меня, как обычно, встречал пьяный муж. Я пыталась разговаривать, объяснять, ругаться. Но чем больше я старалась, тем больше он меня игнорировал. В один солнечный вечер я приехала домой с детьми , муж был опять пьян, я ему читаю лекцию, а он в ответ: "Ты давай лекции сама себе!" И уходит от меня, смеясь. Я села на ступеньки дома и начала горько плакать и жалеть себя. Я плакала о своей судьбе, пока в моей голове не зазвучало слово-спасение – ДОСТАТОЧНО! Это было мое первое СТОП-слово, которое помогло мне сделать такой сильный рывок к свободе. Болезнь Эммы была вторым СТОП-словом! Я прекратила свое бесполезное и жалкое существование. Плач может быть бесполезным, но пока я держала все внутри, ничто не менялось, я приспосабливалась, а не действовала. Эти слезы были последней каплей. Я встала на ноги, быстро собрала все необходимое для детей, для себя, позвала детей и уехала. Это было не так легко, как я пишу, потому что муж каждый раз, когда я хотела уйти от него, физически удерживал меня, забирал ключи от машины или придумывал что-то еще более сумасшедшее – отключал аккумулятор, другими словами, занимался психологическим насилием… Пока я позволяла. Я села за руль, дети сзади, и стала думать, что делать дальше, и вдруг в глаза мне попалась на сиденье забытая местная газета с объявлениями, которую я недавно листала, и вспомнила одно объявление о продаже квартиры. Цена была самая подходящая, и хорошее расположение, близко к школе, детскому саду. Я оставила детей у мамы и сразу же позвонила.

Когда я увидела эту квартиру, ужасное её состояние меня ни чуть не испугало и не отпугнуло, потому что мне понравилась её энергетика. Я подумала, главное, что стены и потолки на месте, а то что требуется серьёзный ремонт, ну и что ж? Моя жизнь была похожа на состояние этого жилища, и это меня привлекло. Ремонт был нужен как самой квартире, так и моей жизни. Я оптимистично подумала – отремонтирую квартиру и со своей несчастной жизнью справлюсь. Всё теоретически продумала хорошо, но на практике всё пошло не по сценарию. Муж, отпив месяц, за который я успела оформить покупку квартиры, прервал пьянство и активно начал возвращать семью, точнее, внедрять себя в новое место жительства. Понимая, что всё уже так далеко зашло, что квартира куплена и ремонт идет полным ходом, муж покинул деревню, и свои мечты о жизни семьи за городом, и стал активно участвовать в обустройстве нового жилища. Обещал, что всё будет так, как я хочу, о пьянстве забудет, дома всё будет делать, всю зарплату отдавать мне, потому что я – хранительница очага, которая умеет и копить деньги на приличную старость, и украшать повседневность. Как подтверждение нашим честным намерениям был составлен и подписан нотариусом БРАЧНЫЙ договор, в котором честно описывалось, что моё, то моё, что его, то его. Поскольку содержание контракта было в пользу обеих сторон, муж его подписал. Поскольку это была моя инициатива, я все оплатила. Распределение имущества было моим первым хитроумным ходом, чтобы обеспечить своим детям плюс-минус стабильное будущее (по крайней мере, высшее образование).

Почему я это делала? Потому что я не верила мужу и в наши отношения. О будущем я думала только я одна, ему для таких серьёзных мыслей было слишком рано. Была ли я хитрой? Кто-то может сказать – да, но такой я стала из-за детей или благодаря им. Когда у меня родились дети – родился мой прагматизм. Дети росли, и вместе с ними рос мой прагматизм. К наивности детства и максимализму молодости присоединился прагматизм…

Мы отремонтировали наш уютный уголок, обустроили и начали жизнь сначала. Нам удалось продержаться формате хорошей семьи… Но это счастье продлилось не долго. Женское счастье я ощущала всего лишь коротких два года. Конечно, были ссоры, проблемы, но все это не было настолько существенным и трагическим, чтобы закончить отношения. Таково было моё видение жизни тогда, но как я поняла позже, у мужа было совершенно другое видение. Я чувствовала себя очень самодостаточной, потому что все держала под контролем – БЮДЖЕТ на НАШУ семью, отдых, МОЁ будущее образование. Но муж, как оказалось, постепенно был отодвинут на второй план. Ему было не слишком комфортно… Единственное, что я от него требовала и ожидала, чтобы он, где не надо, не лез, если не умеет. Ему пришлось взять на себя роль хозяина дома: поддерживать порядок, заботиться о детях. Сама я очень активно развивалась, обучалась, шла вперед по карьерной лестнице. Я думала, что уже вырастила его или, точнее, перевоспитала (своим уходом от него) в хорошего человека, трудолюбивого и ответственного мужчину, который без меня не видит смысла жизни и, конечно же, меня любит и идеально выполняет свои мужские обязанности. И я больше не навязывала ему свой контроль, не следила за его жизнью, мы физически жили в одном месте, но эмоционально отдельно – каждый строил себя сам. Каждый строил себя так, как хотел, я ошибочно думала, что мы смотрим в одном направлении. Я росла, и ошибочно думала, что он рос вместе со мной. А он ошибался, думая, что никто из нас не растет и ничего не меняется. Я зарабатывала деньги сама, получала зарплату мужа, копила средства на образование детей. Муж же повторял сценарий своего отца, пил пиво снова и снова и смотрел телевизор. Пока смотрел не туда, просмотрел, как растут рога, как из хорошего парня превращается в алкоголика.

Пока я росла по карьерной дестнице, развивалась, очень поздно заметила деградацию мужа. Я это осознала через девять месяцев после развода. Когда заметила, что происходит, пыталась спасти ситуацию, но, как у рака есть последняя стадия, так и у наших отношений стадия был последняя, время было упущено и наш случай уже был безнадежный. Нет, я не сразу сдалась, боролась. Боролась до тех пор, пока сама почти не утонула. Пока почти не потеряла рассудок.

В очередной, если я не ошибаюсь, десятый раз после развода, почти через девять месяцев после, я снова, как тупая корова, прислушивалась к словам бывшего мужа и слышала то, что очень хотела услышать. Он знал и говорил то, что я хотела услышать, но даже не задумывался о прекращении пьянства. "Я больше не буду пить, прошу прощения, это никогда больше не повторится. Я люблю тебя, я не могу жить без тебя!" Я верила каждый раз. Спустя девять месяцев после развода, я все еще боролась и надеялась, что он, наконец, всё поймет, и это будет последний раз, и он действительно сдержит своё слово!

Девять месяцев подряд после развода продолжалась одна и та же бесконечная история: три недели мы жили отдельно, три недели вместе, и так девять месяцев подряд! Девять месяцев я сама содержала себя, собак и детей. Сама справлялась со всем и не знаю, почему, опять и опять прощала. Это действие в психологии называется неврозом, многократное повторение эмоций, мыслей, действий в одной и той же проблемной ситуации. Человек сам с неврозом не способен справиться, потому что он не осознает свою проблему – не понимает, что его попытки избавиться бесполезны, что из-за его действий ситуация повторяется и будет повторяться вечно. В этом случае требуется помощь специалиста. Состояние невроза было у нас обоих, оно сближало нас и держало вместе во время брака и после развода. Бывший всегда был уверен, что с легкостью меня обманет, убедит, может быть, он чувствовал, что я и сама не совсем была честной. Он пил, я этого не хотела видеть, я обманывала, и он тоже этого не хотел замечать…

…В больнице я договорилась с сыном, что он переночует в палате уже сам, как взрослый парень. Но следующие два дня с ним провел отец, так как сын его уговорил. Конечно, отец согласился, потому что после обнаружения факта пьянства всегда хотел восстановить доверие в моих глазах. Я, как слепая дурочка, которая очень хотела верить, дала очередной шанс отцу вернуть доверие сына, но скорее вернуть – в моих глазах. Как я могла позволить алкоголику, у которого начался цикл пьянства, находиться в больнице с ребенком?

Я даже не могла представить, что алкоголизм существует реально в нашей семье и так быстро прогрессирует! Только когда при выписке из больницы я увидела в его рюкзаке две пустые бутылки пива объемом два литра, которые он успел выпить, находясь у сына в больнице, я была вынуждена признать, что он реально алкоголик, хотя сердце протестовало. Я так привыкла к тому, что он хороший, меня не обманывает, что не заметила, как он превратился в настоящего монстра, паразита, алкоголика. Я поняла – он уже давно ненавидел меня. С какого времени? По моему, с того момента, когда я доверилась обещанию мужа переехать из города на его родину, в деревню. У нас только что родился второй ребенок, и мне очень хотелось, чтобы он, наконец, взял ответственность за семью, чтобы он стал главой семьи. Мне захотелось стать курочкой наседкой, так же, как и во время рождения дочери. Мне захотелось, чтобы муж взял на себя инициативу и стал главой семьи, как положено в традиционных семьях. Я представила себе, что теперь он сможет спасти меня и уничтожить "скелеты в моем шкафу". Это была еще одна ошибка, нужно было вести самой, а не менять вожака на середине пути. Мы жили в деревне год, у мужа поднялась самоуверенность. Родители рядом, родной дом, он чувствовал себя уютно на своей территории, настоящим хозяином, а я всего лишь гость – чужая в его большом клане, в хозяйстве. Я держалась, сколько могла, но мне было плохо. Пока не дождалась слов мужа:

Мне надоело быть не мужчиной, а каким-то мальчиком, я хочу быть любимым, мне надоело, что ты позволяешь мне любить себя, возомнила из себя королеву! Но сама ты меня не любишь. Я тоже человек, я мужчина, который нравится женщинам. Ты возомнила, что ты единственная женщина на земле! Но это не так, да и я не на помойке найден!"

Тогда такие слова я услышала впервые в нашей совместной жизни. Конечно, после этого было очень много обидных слов. Но эти слова я запомнила очень хорошо! После этого его откровения я почувствовала, что он начал меняться, превращаться в монстра! Возможно, он просто начал раскрывать свою истинную сущность, а не превращаться. Скорее всего, ему уже надоело скрываться за маской хорошего парня. Тогда его отношение ко мне стало очень переменчивым. После грубого периода он возвращался к роли хорошего парня и затем очень реалистично жалел о сказанном, извинялся. Он утверждал, что не думает так, что грубые слова были только следствием гнева. Я, конечно, верила, потому что не могла даже представить, как такой хороший, любящий, невинный и честный парень может думать о лучшей, самой любимой девушке на свете таким образом. Я была слишком уверена в себе и очень долго не обращала внимания на то, кто он на самом деле, что скрывается под маской. Я упрямо утверждала, что знаю его очень хорошо, хотя истинное лицо мужа было мне абсолютно чуждо. Я не могла поверить, что он в гневе говорил мне правду о своем отношении ко мне. Я была слепа, глуха много лет, потому что сама делала зло. Из-за моего внутреннего груза я чувствовала себя виноватой и потому не замечала. Что я могла сделать, если сама не была достаточно хорошей. Хотя близкие родственники и друзья уже стали замечать перемены в моем муже, они видели больше меня. Во время нашей общей вечеринки друзья нашей семьи спрасили меня: "Что с твоим мужем? Он очень изменился, много пьет, не держит себя в руках, когда напивается, хочет ездить сам по деревенским клубам, очень часто игнорирует твои слова, ругается!"