Хроники Транквила: Артефакт

– Видите ли, господин, мы встречались с вами задолго до той самой свадьбы. Та неспокойная жидкость в огромном цилиндре, помните её?

Царь вновь приосанился и сильно вцепился пальцами в подлокотники. Даже Людовик подошёл к нему ближе. Не заметив на лице Кассандры удивления, он продолжил разговор.

– А откуда тебе известно об этом? Это тайна троих людей, один из которых давным-давно сослан на острова, а остальные двое стоят перед тобой.

– Дело в том, что Адриану не составило труда прознать о секрете и заполучить этот, как вы считали, «вирус контроля».

– Что?! – Галактион завопил таким громким и грубым басом, что, казалось, даже знамёна в пролётах зашевелились.

– Не гневайтесь на него, прошу вас. Это мастер Прискас надоумил его. И вместе они поставили на «вирусе» эксперимент.

– Что за эксперимент? И что, Тёмные тебя побери, стало его результатом?

Не мудрствуя лукаво Морк сделал шаг вперёд и указал себе на грудь.

– Я.

Царь схватился за голову, но вскоре опять заговорил.

– Так, всё, хватит с меня. Уводи его.

Гвард, не ожидающий никакого сопротивления от безобидного юнца, спокойно пошёл ему навстречу, пытаясь задержать. Безродный, не понимая, что такого он сделал, стоял и не сопротивлялся. Кассандра же билась изо всех сил. Она отталкивала Людовика, вставала между ними и всячески преграждала путь.

– Да что же вы такое делаете! Уберите своего пса от него! Морк ни в чём не виноват.

– Этому чудовищу здесь не место. Он ничем не отличается от Эмилиуса. Мне известно, что было в том резервуаре! Дитя Тёмных богов! Он тоже тиранид! А ты, анспрандка, знала это и ничего с этим не сделала!

Кассандра не успевала вставить и слово, ей была понятна истерия царя. За пару часов на него вывалили всё то, что происходило с ними год. Тут всякий потеряет понимание реальности. Сейчас не было смысла продолжать рассказ, надо было успокоить его.

– Я оскорблена тем, что вы всё ещё обращаете внимание на мою кровь, хоть я давно уже и Рэгем, но я постараюсь вам всё объяснить. Даже там, в Анспранде, я была наслышана о выдержке и сдержанности картрадского царя. Так покажите их и выслушайте, хотя бы из уважения к моему мужу и вашему сыну.

Галактион не мог успокоиться, в нём кипели многие чувства, которые он был не в силах описать. Он попытался остыть, но лишь выплеснул их за края.

Раздался тяжёлый грохот. Кассандра взглянула на царя. Рядом с ним лежал соседний трон, на котором не так давно восседал принц-регент, обличённый абсолютной властью.

– Анспрандская девчонка требует от картрадского царя уважения к его собственному сыну? Что ты вообще себе позволяешь?

Он замолк на минуту, глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул и, усевшись поудобнее, продолжил.

– Итак, я тебя слушаю.

– Для начала отпустите Морка.

– Ты ещё будешь ставить мне условия? Пока ты не убедишь меня, он будет под стражей.

– Ваша воля, но я скажу вам одно – вы не правы.

Царь рассмеялся.

– Я месяцы, что казались мне годами, просиживал в плену в худших условиях твоего ярла. Чуть ли не голым я пришёл сюда, узнал, что пропал мой сын, а у лучшего друга он и вовсе погиб. Мои советники рассказали мне, как бегали вокруг самозванного царя, который к тому же является порождением Тёмных богов. И всё это для того, чтобы какая-то малолетняя девка отчитывала меня? Ты хоть понимаешь, что я пережил за один только сегодняшний день? Ты даже представить себе не можешь, насколько впредь должна аккуратно подбирать слова.

Кассандра проглотила обиду сказанных слов. Его тоже можно было понять, но конфликт двух страдающих душ должен был как можно скорее прийти к разрешению.

– Я прошу прощения за свою бестактность по отношению к монарху. В своё оправдание могу сказать лишь, что также нахожусь на пике своих переживаний. Нам обоим нужно принять всё, что произошло.

Голос и интонация правителя тоже изменилась, он проникся терпимостью к девушке и дальше говорил абсолютно спокойно.

– Эмилиус – «вирус контроля», тиранид, как вы говорите, в теле человека. И он пленён где-то под городом. Так?

– Да.

– Морк – это тоже тиранид и тоже в теле человека, но он на свободе и приближён к моему сыну.

– Да, всё верно.

– Почему?

– Это трудно понять, я и сама до конца не поняла. Морк, будь добр, объясни.

Парень, руки которого всё ещё были заломаны, углубился в воспоминания о своём создании.

– Меня столетиями хранили в марганцевом плену. Поэтому в результате манипуляций господина Прискаса тиранид, которым я ранее являлся, утратил все поработительские инстинкты. Очнувшись, я не хотел причинять вашему народу вреда, не хочу и сейчас.

Морк говорил успокаивающим тоном, как это в подобных ситуациях любил делать Адриан. Гнев Галактиона потихоньку угасал, его злоба и подозрительность сходили на нет. Но воспитание коварным принцем не закончилось на этом. Морк не стал рассказывать, что именно из-за него прошлого Эмилиус оказался здесь, и все произошедшие события стали реальностью. Правда правдой, но он всё ещё был пленён.

– И выходит, – подытожил сам царь, – сознание Эмилиуса не изменилось, вы просто заперли его в теле человека.

– Совершенно верно.

– В теле человека, – повторил Галактион, – в теле…

Всё это время он пристально вглядывался в лицо Морка. Не с подозрением, а скорее пытаясь узнать из него все тайны мироздания. Теперь он прищурил один глаз и поднял большой палец так, чтобы прикрыть им свой обзор на волосы юноши.

– Святые Двести… Я не верю в то, что вижу.

– А что вы видите, господин?

– Того самого ублюдка, что убил моего советника. Раньше я бы ни за что и думать об этом не стал, а теперь всё становится таким очевидным. Адриан подстроил похищение его тела для опытов Прискаса.

– Абсолютно так.

Галактион оглядел тронный зал, разочарованно вздохнул и облокотил голову на кулак.

– Боги явно решили поиздеваться надо мной. Враг моего народа в теле безумного убийцы.

Четверо долго молчали. Кассандра с Морком уже рассказали всё, что хотели, а Галактион более ничего не спрашивал. Он сидел и думал. Думал о многом, порой даже путаясь в своих мыслях и забывая, что было в его голове изначально. Лишь десятую часть от этого он чувствовал в тот день, когда прочёл записку от Сэнпеки, что похитила его сына. Тогда он думал, что находится на грани, но теперь открывал для себя новые горизонты страданий.

Он не знал, что делать. Людовик покорно удерживал Морка, ожидая, что скажет его хозяин, но царь молчал.

– Нет, нет, – заговорил он, – я наконец нашёл ошибку.

Он приосанился и довольно уселся на троне.

– О чём вы?

– Периодически я проверяю тайник, где содержится «вирус». И в последний раз я делал это уже после того, как на свадьбе Адриан представил мне тебя. Ваш рассказ – чушь.

Кассандра с недоумением взглянула на Морка. С ней не поделились такой несущественной деталью заранее, и потому она с таким же любопытством взглянула на друга.

– Ваш сын понимал, что вы иногда заглядываете туда, чтобы проверить, на месте ли тиранид, раз вы не просто замуровали его в стене, а строили такую сложную систему тайников.

– Так…

– Почти сразу после эксперимента ваш сын, – он обратился к Гварду, – отнёс на место поддельную тару со смолой, повторяющий внешний вид тиранида в спячке.

Галактион снова хлопнул по подлокотнику.

– Нет, ну что за сорванец? Мне его одновременно и обнять, и ударить хочется.

Царь явно подобрел. Несмотря на смешанные чувства он общался с ними уже не как обвинитель.

– Ваш сын воистину гений.

– Гений, но не настолько, чтобы не стать жертвой похищения, – угрюмо вздохнул он.

Эти мучительные разговоры могли продолжаться вечно, но царь вспомнил, что у него есть ещё одно важное дело. Вернее, важные дела у него исчислялись десятками, но это было важнейшим.

Когда помилованный Морк и Кассандра уже разошлись по своим делам, Галактион вызвал своего секретаря.

– Нужно решить вопрос с возвращением Пурпура из лап Анспранда. Даже если Корина прикончат, его преемник ни за что не уступит такое богатство.

Людовик, воспоминания о войне у которого ещё на долго останутся в голове, оторопел. Он тряхнул заросшей в плену головой и взглянул на своего монарха. Ему не послышалось?

– Погодите, что? Вы хотите новой войны?

– Я не заключал мира с этими дикарями. Если они отступили, им же хуже.

– Рол Дефир будет очень недоволен, он будет вас отговаривать. Мы не готовы к наступлению.

– Советник по военному делу здесь не при чём. Секретарь, будь добр, Юдуса сюда. Как можно скорее.

Тот и правда не заставил себя ждать. Находясь в этом же здании, он быстренько спустился и прошёл по коридору. Не прошло и десяти минут, как он второй раз за сегодня предстал перед царём.

– Вам угодно что-то ещё, господин?

– Да. Пурпур и Адрианополь – мои города, и я намерен их вернуть. В первую очередь власть стоит отобрать у предателя Крекуса, который променял нас на анспрандский сапог. Предатель Рад удостоится отдельного разговора.

– Вы хотите проконсультироваться о юридической силе устного соглашения Эмилиуса и Корина?

– Нет, оно не имеет для меня никакого значения. Ты нужен мне не как законник, скорее наоборот. Ты всё ещё поддерживаешь связь с осведомителем с чёрного рынка Ховерстада?

– Разумеется. Если он перестанет сотрудничать, я за день прикрою всё его предприятие.

– Мне нужны их ресурсы.

– Вам? – он был явно шокирован этим заявлением. Уже второй Рэгем за последние пару лет интересовался незаконными делишками с рынка.

– Да. Войска не готовы, их в принципе практически не осталось. Народ взбунтуется, если вместо отстройки всего разрушенного я отправлю отряды туда, откуда те недавно отступали.

– То есть, вам нужен удар более… точечный?

– Всё верно. Мне нужны торговцы смертью. Лучшие.

Карниф задумался и запустил руку в густую двойную бороду, распутывая слипшиеся волоски.

– Думаю, я смогу с этим помочь, но лучших не обещаю. Сейчас в тенях Ховерстада большие проблемы. Сами знаете, один из их лидеров бесследно пропал во время войны, и большая часть преступников осталась бесконтрольной. Они делают, что хотят, и не признают авторитетов. В любом случае, я предоставлю вам того, кто будет достоин вашего задания.

– Одного недостаточно. Нужно как минимум пятеро.

– Вы переоцениваете их масштаб. Достойных убийц, которых мы ещё не казнили, единицы.

– Сделай всё, что в твоих силах.

– Хорошо, дайте мне один день.

– На этом всё.

Мужчина в тяжёлом кафтане развернулся и отправился на выход. Теперь ему предстояло выполнить достаточно трудную миссию. Для начала нужно было связаться со своим информатором, что тот делал далеко не по первому зову. Затем они вдвоём должны были отобрать подходящих кандидатов на один из крупнейших контрактов последнего времени, а если убийство Инфира не было чьим-то заказом, то на самый крупный.

Было необходимо поторопиться, и он стремительно покинул тронный зал замка Рэгемов и затерялся в толпе на площади.

* * *

Адриана умыли и одели в новую одежду. Она была обильно вышита различными узорами и полосами, как то было принято в рупидской культуре.

Хоть и опрятный, но уже изрядно заросший принц ходил по своей спальне-тюрьме в непонимании. Сегодня что, какой-то народный праздник, что даже пленников привели в порядок?

Ответом стала королева, повернувшая ключ в его двери. Оттолкнув решётчатую ограду, она зашла внутрь. Адриан, как всегда, старался держал осанку и не казался забитым пленником.

– Здравствуй, Аделаида. Какими судьбами?

– Ты мне нужен.

– А нужна ли мне ты?

– Это не имеет значения. Пошли.

Ставни на маленьком окне распахнулись, и оттуда подул очень сильный ветер. Задувая принцу в спину, он понёс его на выход.

– Хватит, хватит, я иду.

Они прошли по винтовой лестнице наверх и оказались в главных коридорах. Каждая комната тут обладала историей большей, чем иной район города.

– Вероятно, ты ничего об этом не знаешь, но я всё равно спрошу. Тебе приходилось слышать о морионе, чёрном хрустале?

Адриан смутился темой вопроса.

– Я встречал много драгоценных камней, и чёрных в том числе. Гематит, к примеру.

– Нет, это всё не то. Догадываюсь, ты даже не знал его названия, когда видел.

– Почему ты так уверена, что я с ним сталкивался?

– Сомневаюсь, что наследный принц за всю жизнь не бросил и взгляда на царский трон.

Адриана осенило. Да, точно! У изголовья действительно был инкрустирован огромный чёрный камень, но парня никогда даже не интересовало его название.

– Я вспомнил его. Он действительно находится там. И что с того?

– Уже не находится. Недавно я вернулась во дворец и забрала его себе.

– Королевские особы теперь промышляют ночными кражами драгоценностей? Это низко даже для тебя.

– Я ничего не крала, принц. Видишь ли, в какой-то мере этот морион принадлежит королевству Рупид, и я вернула законное наследство.

– Я удивлён, что он ещё не стал твоей очередной побрякушкой.

– О, он слишком особенный, чтобы храниться в городе. Я спрятала его в собственном тайнике, далеко отсюда. Но, полагаю, сегодня он мне пригодится. Нам сюда.

Королева подошла к высокой двустворчатой двери и приказала отпереть её. Помимо ключей, для открытия комнаты было необходимо снять целых два засова и разрушить восковую печать с гербом.

– Для чего мы сюда пришли?

– Буду убивать тебя.

– Ну нет. Даже в шутку это не подействует. Я живу здесь уже месяц, если не больше, а значит, ты держишь меня с какой-то целью.

– Всё так. Но знать тебе эту цель не обязательно.

Они вошли внутрь. Это была большая зала с высокими потолками. В силу запечатанного входа здесь царил беспорядок. Тут не горело ни одной свечи, а ониксового света явно не хватало. Несколько кресел валялись в углу. У стены находилась большая кровать с балдахином.

– Это чья-то спальня?

– Уже ничья, – сухо отрезала королева.

Она подошла к окну и стала пристально в него вглядываться.

– Почему ты привела меня именно сюда?

– Отсюда… лучше всего видно.

– Что?

– Оникс.

Адриан встал рядом с тёмной королевой и взглянул в ту же сторону.

– И всё же, для чего мы тут?

– Жди. Ещё пару минут.

С тех пор прошло уже десять, пятнадцать, но ничего не происходило. Аделаида всё так же стояла на том самом месте и ожидала чего-то.

Пленнику это наскучило, и он решил прилечь на кровать. Какой бы пыльной она ни была, это всё равно лучше той, на которой он спал.

– Не смей! – вдруг рявкнула женщина.

– Почему? Я устал. Ты ждёшь непонятно чего.

– Уже скоро. Всё вот-вот начнётся.

– Ты хочешь показать мне огненное представление? Меня такое не впечатлит.

– Я здесь не удивлять тебя пришла. Помалкивай и стой рядом.

Минуло полчаса.

– Ну что?

– Ничего, – сдержано, но с очевидной досадой произнесла Аделаида, – уже ничего. Не в этот раз.

Она ударила по стене рядом с окном так, что кольцо на её руке согнулось и пережало королеве палец. Она сняла его и злобно бросила прочь.

– Ты возвращаешься к себе, а я пока что распоряжусь о казни пары астрологов.

Она махнула рукой, и через пару минут вся комната погрузилась в мрак. Это сверхъестественное состояние более не удивляло Адриана. Он знал, что так работает её магия перемещения. Он закрыл глаза, как всегда делал это, перемещаясь через Иолус, и открыл их уже посреди своей запертой камеры. Ведьма, конечно, держала его тут против своей воли, но хотя бы не обременяла бессмысленной ходьбой.

Глава II. Незнакомка в городе

Раздался пронзительный крик чайки. Старик высунулся за ограду доков и увидел, как крылатая бедняга запуталась в рыболовных сетях и жалобно звала на помощь.

Он быстро развернулся и направился к ближайшему спуску в воду. Быстро пробежав по реденьким доскам, отделяющим его от безжалостной пучины, он принялся спасать птицу. Она не стала брыкаться. Видимо, даже она, глупая, понимала, что не стоит ожидать от мужичка ничего дурного, раз он, побросав дела, ринулся к ней.

Одно крыло было свободно, вскоре чайка замахала и вторым. Поняв, что ей больше ничего не угрожает и она может лететь, она тут же встрепенулась и поднялась ввысь.

– Лети, лети, дурёха, – хохотнул старичок, – но имя моё запомни. Тебя спас Якоб.

Старый моряк вернулся на каменную дорогу и пошёл дальше по своим делам. Возможно, этот добрый поступок помог ему немного отвлечься и сбавить то волнение, что терзало его до этого, ведь сейчас он направлялся не куда-нибудь, а в тюремные камеры Адрианополя.

Заглядевшись по пути на обедающее во дворике дома семейство, он прошёл в жутковатого вида здание. Ладно бы они делали ужасным всё внутри, но добрый люд-то зачем пугать?

– Здрасьте, я Якоб.

– И что мне с этого?

– Я к заключённому. У нас назначена встреча.

– Имя.

– Якоб, я же сказал.

– Да не твоё, дубина. Пленника как звать?

– Лукреций Дивус.

Стражник, верный захватившему тут всё Фариду Раду, сразу понял, о ком тот говорит. Он с удивлением взглянул на своего напарника, но тот лишь пожал плечами.

– К нему никого раньше не пускали.

– Я получил разрешение только вчера.

– От кого?

– От него, – он указал в том направлении, где через пару кварталов стоял большой дом управителя.

– Нам ничего не передавали. Я уточню, а ты жди здесь.

Он подмигнул своему товарищу и зашёл в глубь коридоров, громко потопав за дверью. Разумеется, они были обо всём в курсе, но никогда бы не отказались лишний раз помучить доброго человека.

Прождав в соседней комнате не менее двадцати минут, он вернулся с благими вестями.

– Я ходил к старшему, он сказал, что можно, но только при моём личном присутствии от и до.

– Как скажете.

В комнату для свиданий юношу вели как самого опасного преступника, убившего не менее тысячи человек. Полностью закованный в кандалы, побитый и прихрамывающий, он производил впечатление жалкого преступника, а не главного мецената города.

Но почему же его не спасали? Нет же, спасали, даже несколько раз, но все эти попытки пошли прахом. В первый раз Якоб с матросами «Холодного ветра» пытался сделать что-то, но чуть сам не попался им в руки, ведь тюрьма была неприступной. Второй штурм совершили отцы тех детей, для которых Лукреций строил многочисленные школы и больницы. Но снова, как и ожидалось, небольшая народная дружина не смогла ничего противопоставить хорошо подготовленной армии, и теперь некоторые из родителей сидели недалеко от Дивуса. Моряков же сажать не стали, но лишь по особой причине, о которой Якоб только собирался рассказать своему господину.

– Надо же, Фарид сменил гнев на милость? У меня посетитель?

Слова его были настолько безэмоциональными, что, казалось, их говорит мертвец, лишённый каких-либо чувств. Вид парня и до этого был нездоровым, но теперь мешки под его глазами стали ещё более тёмными и выразительными. Дивус заметил, как старик с жалостью рассматривал его лицо.

– Я думал, что не могу уснуть из-за работы, но тут её нет и в помине, вот только спать я стал ещё хуже.

– Просил бы вас пощадить себя, да знаю, что не вы в этом виноваты.

– Не жалей меня. У нас не так много времени, так не будем тратить его попусту. Расскажи мне, что стало с городом.

– Если кратко, то наш родненький Адрианополь стал помирать потихоньку. Люди пока нормально живут, но вот торговцы и прочие… они загибаются. Когда произошёл разрыв со столицей, это ударило в первую очередь по торгашам и строителям. Теперь сроки поставок возросли в тысячи раз, когда раньше доски и разные побрякушки бросали в Иолус, теперь везут их лошадьми неделями.

– В нашей сфере как?

– Корабли не так сильно пострадали. Мы привыкли перемещаться по морю, но вот в столице моряки потеряли почти все контракты. Никто не станет есть рыбу, которую везли к тебе так долго. Сейчас некоторые позакрывались, но картина не такая удручающая, как с остальными.

– Что делает управитель?

– Да ничего, – плюнул он в сторону. Надзиратель строго взглянул на него.

– Ну разумеется. Сейчас необходимо быстро перестроиться под новые условия игры, а он лишь упивается своей победой. После захвата власти он будто бы с катушек слетел. Ладно, теперь это его проблемы. А что с…

– «Холодным ветром»?

– Нет, сперва я хотел бы узнать про свою жену.

– Ай, без разницы, одна история. Фероксиния прибрала компанию к своим рукам, поклявшись в верности новому управителю! Она предала вас, а меня вышвырнула из «Ветра» как собаку! Вы представляете?

Но солидарности он не встретил. Лукреций продолжал смотреть в одну точку и разговаривать монотонным голосом.

– Предала? Нет. А что, было бы лучше, отдай она управление Раду? Пускай не я, так другой Дивус управляет компанией. Иное дело, что она уволила тебя. Это жестоко.

– Воистину так, господин! Кушать нечего, питаюсь тем, что сохранил с лучших времён, а теперь, даже будь деньги, не купил бы ничего, потому что цены раза в три подскочили из-за издержек по доставке. Почему я им должен это оплачивать? Я хлеб хочу, а не телегу.

– Не кручинься, мой старый друг. Уверен, ты ещё вернёшься в мой «Ветер».

– Молю Всеобщего. А вы святого Дивуса молите, чтобы уберёг.

Лукреций фыркнул.

– Ну и чего я плохого сказал? Это вы, молодые, думаете, что сами всё можете.

У Якоба заурчал живот.

– Ох.

– Совсем всё плохо?

– Скучаю я по той вашей бабульке. Помните, заходила к вам иногда. Фитушка Лин. Как звала в гости, так угощала чем-то. Как вспомню, так слюнки текут.

– А её так и не видно в городе?

– Я с ней давно уж не пересекался, но так и мы не в деревеньке живём, может, переехала куда и теперь по другим дорогам ходит. Скучаю я по ней и по её стряпне.

– Помнишь лавочника, к которому я посылал тебя за верёвками и воском?

– Да.

– Если он ещё не закрылся, сходи к нему, он тебя едой не обделит. Скажи, что я попросил.

Стражники напряглись. Прямо сейчас им открытым текстом сказали, что в городе ещё остались сочувствующие Лукрецию, но они не могли с этим ничего поделать, так как не услышали ни имён, ни точных мест. Однако, время уже подходило к концу, и потому главный надзиратель вытащил меч из ножен и положил его между двух собеседников.

– Я обрываю ваш разговор. Достаточно. Для первого и последнего раза.

Юноша покорно встал и, не попрощавшись, устремился в свою камеру. Якоб, расстроенный так внезапно завершившимся разговором, поплёлся домой, заглянув перед этим к тому самому торговцу.

Двое разошлись и с тех пор не виделись уже больше двух недель. Лукреций не знал, чем себя занять. Камера его не была пустой каменной темницей. Несмотря на презрение со стороны управителя, Дивусы были богатейшими дворянами, и закон требовал соответствующе обустраивать их место принудительного содержания. Однако, кроме мягкой кровати и письменного стола там ничего не было. Шкаф с парой книг оттуда вынесли в первые же дни под предлогом ремонта полок, но до сих пор так и не вернули.

Парень уселся за стол. Перед ним был очередной пустой лист и перо с чернилами. Какой был в этом смысл, если письма, кому бы ты их ни отправил, прочитает только Фарид Рад?

– Точно! – воскликнул он в глухой потолок и принялся за работу.

В то утро он долго черкал на листах, то и дело подбирая слова и отбивая ногой какой-то ритм. К обеду его обращение было завершено. Взяв с подоконника свечу, он наклонил её на сложенный в четверо лист и запечатал письмо. Выведя красивым почерком «для Фероксинии Дивус», он отдал его надсмотрщику.

– И что это?

– Любовное письмо.

– Идиот. Она теперь личная помощница управителя, ей нет до тебя дела.

– Передай ей его.

– Ещё чего. От тебя всё поступает только на стол господина Рада. Вот он посмеётся с твоих нелепых признаний!

Стражник быстро схватил конверт и понёс его в дом управителя, желая порадовать хозяина своей преданностью.

– Это что? – сказал тот не отводя взгляда от бумаг.

– Ваш любимый пленник решил напомнить госпоже Дивус, – он поклонился девушке, которая также здесь присутствовала, – о своих чувствах. Разумеется, я сразу отнёс письмо вам.

– Отлично, но теперь живо на пост! Не хватало ещё, чтобы он в твоё отсутствие попытался сбежать. На плаху пойдёте оба.

– Недопустимо, господин управитель! Внутри тюрьмы ему ничто не поможет.

Фероксиния скептично взглянула на него.

– Господин Рад приказал вам уходить, почему вы ещё здесь?

– Извиняюсь! – выпалил страж и быстро убежал прочь.

– Так, и что же он там намарал? – старик прищурил глаза и отдалил бумагу от себя на некоторое расстояние, чтобы поймать буквы в фокус.