Современный культуроцентризм как объект методологического анализа. Теория интегральных аспектов мирового развития

«Во-вторых, при объективистском подходе социолог концентрирует свое внимание не только на „текучей современности“, сколько на выявлении и изучении „жесткого каркаса“ общества, обеспечивающего воспроизводство его целостности. Не случайно авторитетный методолог общественных наук В. Г. Федотова замечает, что общества, в отношении которых такие устойчивые, образующие его структуры не выявлены, изучаются, скорее, культурологией и этнографией, а не социологией. Вычленение и анализ образующих общество структур – в виде ли фигураций, институтов, структурно-функциональных систем, общественных способов производства и т. д. – специфика объективистского подхода к изучению общества»10.

«Наконец, третья особенность объективистского материалистического подхода состоит в необходимости исторического анализа исследуемого феномена – общества, в выработке таких социологических понятий и категорий, с помощью которых можно было бы изучать разные государства в разные периоды их развития. Как пишет И. Валлерштайн, ученый историко-социологического плана „анализирует общие законы определенных систем и определенные последовательности, через которые прошли эти системы“, что требует соответствующей „внеисторической“ и „вненациональной“ научной терминологии»11.

«Заметим, что такого рода системная универсализация отличает, в частности, социологию от культурологии, также рассматривающей общественную культуру как целостное образование, но с иных позиций. Нельзя не согласиться с тезисом Н. И. Лапина, что социальность (как предмет социологии) и культура (как предмет культурологии) характеризуются „фундаментальной их несводимостью и невыводимостью одной из другой“. Социология в рамках объективистского подхода стремится к выявлению связей, обеспечивающих функционирование общества как целого, независимо от форм их проявления в том или ином культурном контексте, но последнее составляет предмет изучения культурологов. Социология концентрируется, если можно так сказать, на „сухой теории“ общества, а не „пышно зеленеющем древе жизни“, интересующем культуролога, включая многообразные формы проявления социальных связей в конкретных обществах, системы представлений человека о материальном и символическом мире, о месте личности в нем, достижения человеческого гения в разных областях и т. д.»12.

Проанализируем сказанное.

Для методологического анализа позиции Автора я хочу утвердить следующие принципы.

С одной стороны, теории, которые создает человек, являются способом решения жизненных проблем, ответом на жизненные вызовы. Чем более фундаментальной является теория, тем более фундаментальных проблем и вызовов она касается. Предельные теории, которые говорят не о части реальности, а о реальности в целом, являются в максимальной степени ответами на жизненные вызовы.

С другой стороны, теоретик, решая проблемы и отвечая на жизненные вызовы, делает это в соответствии со своим пониманием реальности. Точнее сказать, он делает это со своим представлением о должном в этой реальности. Это означает, что утверждение на уровне предельной теории определенного характера реальности является, по сути, проектом этой реальности. Теоретик как бы говорит: реальность должна быть вот такая.

Удерживая эти принципы, подойдем к анализу позиции Автора.

Первое, на что надо обратить внимание, это наличие в его позиционных определениях антиномии «субъективизм – объективизм». Если иметь в виду, что, по своей сути, это не абстрактное противопоставление одного способа зрения на реальность другому, а противопоставление разных способов построения реальности, то утверждая себя на позиции «объективизма», Автор утверждает именно определенный способ построения социальной реальности.

Обратим внимание на то, какому способу построения социальной реальности это противопоставлено. Это противопоставлено «текучей современности» как пониманию способа сборки. Противопоставлено пониманию общества как «совокупности социальных групп, ролей и учреждений». Противопоставлено «моноказуальным объяснениям, сводящим причины траекторий общественного развития либо к экономическим факторам, либо к борьбе политических элит, либо к национальному менталитету и т. п.». Важно и следующее замечание: «Социология концентрируется, если можно так сказать, на „сухой теории“ общества, а не „пышно зеленеющем древе жизни“, интересующем культуролога, включая многообразные формы проявления социальных связей в конкретных обществах, системы представлений человека о материальном и символическом мире, о месте личности в нем, достижения человеческого гения в разных областях и т. д.».

Мы можем вполне четко видеть, что вызовом, ответом на который может быть объективизм как способ зрения, является негативно понимаемый плюрализм подходов в понимании социальной реальности и негативно понимаемый плюрализм в самой социальной реальности. Последний будет выглядеть как борьба социальных групп разного характера и масштаба, понимаемая негативно. Это вполне логичный вызов и вполне логичный ответ на него. Вся человеческая история наполнена построением империй и больших государств, позитивный смысл которых указывался как наведение порядка на больших пространствах. Этому, как правило, противопоставлялись периоды борьбы элит, социальных групп, государств, этносов, религий и т. п. Построение больших систем оценивалось как построение периодов мира и процветания. Примерно такой же пафос несет в себе и современное утверждение «объективизма», противопоставленного разного рода «субъективизмам».

Самым главным из такого рода субъективизмов является то понимание общества, которое задается либерально ориентированными теоретиками. В этом представлении общество создается и трансформируется действиями индивидов и социальных групп. Именно в русле такого понимания создается «субъективистская» стратегия понимания общества. Если именно так задать противопоставление «объективизм – субъективизм», то объективизм будет стратегией понимания, которая пытается преодолеть негативный смысл субъективизма. Со стороны объективизма субъективизм будет рассматриваться как внесение хаоса в социальную жизнь. Объективизм будет наведением порядка в позитивном понимании этого.

Надо обратить внимание, что субъективизм в этом случае наполняется негативным содержанием. Это должно указывать на то, что Автор отвечает на вызов негативно понимаемого субъективизма в той реальности, которая его окружает и непосредственно касается. Если мы будем удерживать тот факт, что Автор отвечает на вызов негативного характера распространения либеральной социологии в российских преобразованиях 90-х, то вполне понятен шаг к объективизму. Негатив 90-х ассоциируется при этом с субъективистской стратегией как понимания, так и построения социальной реальности. Но если субъективизм является тем, что «разрушает Россию», то тогда ее «внутренней» сущностью должен быть объективизм. Именно такое содержание можно видеть в противопоставлении Х-матрицы Y-матрице. Россия не просто не принимает быстрых и неоправданных трансформаций. Она противопоставлена Западу как «объективистская» стратегия «субъективистской». «Объективизм» утверждает приоритет целого над частями. Автор начинает с утверждения, что «объективистский подход к анализу общества… опирается на философский тезис о единстве и целостности реально сущего».

Это можно считать центральным содержанием позиции Автора. Утверждается, что Россия основана на «контр-западном» бытийном основании. Утверждение этого основания в качестве не только российского, но и всего незападного мира можно считать простой универсализацией утверждений, сделанных в отношении России. Постулирование Х-матрицы и Y-матрицы можно считать уступкой Западу. В радикальном варианте утверждения «контр-западного» бытийного основания России Запад вообще рассматривается как нечто, что имеет только негативное содержание. Это не особая «матрица», это нечто противоположное бытию как таковому. Это социальное «небытие». Такой вариант утверждается в религиозно-культурном фундаментализме (см. семинар «Деконструкция либерализма» Института Царьграда и мою монографию «Современный культуроцентризм и история в поисках общечеловеческого»). Автор не придерживается фундаменталистской позиции, он дает возможность Западу иметь позитивное содержание. Так рождается теория двух фундаментальных структурных оснований. Они получают название «институциональных матриц». Y-матрица становится тем основанием, которое присуще западному миру. Х-матрица становится основанием, присущим всему незападному миру. Жесткое противопоставление «бытия» «небытию» фундаментализма превращается в мягкое противопоставление Х-матрицы Y-матрице. Далее идет ход построения онтологии, по которой эти матрицы присутствуют в западном и незападном мире с периода их формирования.

Если именно так понимать логику формирования «объективистского» взгляда Автора и утверждения этого взгляда как фундаментальной альтернативы «субъективизму», то мы сможем отделить в анализе генезис позиции Автора от способа ее теоретического обоснования. Генезис следует начать с того контекста, который задает Автору вызов. Отвечая на этот вызов, Автор формирует представление об «незападной» сущности России. Противопоставление «либерализм – контр-либерализм», которое следует из контекста, Автор превращает в противопоставление «субъективизм – объективизм». Далее идет распространение этого противопоставления на всё отношение между незападным миром и западным. Автор избегает утверждения западного мира как «небытия» и останавливается на «инобытии» (другом структурном основании). Так появляется представление об альтернативных структурных основаниях западного и незападного миров.

Затем перед Автором встаёт проблема теоретического обоснования своей позиции. Автор находит родственное теоретическое движение в стратегии институционализма. Автор принимает представление об «институциональных матрицах» (которое было предложено уже К. Поланьи). Автор утверждает две такие матрицы: X и Y. Далее перед Автором стоит задача обоснования генезиса этих матриц. В качестве генезиса утверждается материально-деятельностный контекст рождения государств – «материально-технологическая среда».

Таким образом, у Автора есть два выражения объективизма. Первый относится к утверждению Х-матицы как фундаментального структурного обоснования России и всего незападного мира. Второй относится к генетическому обоснованию Х-матрицы и Y-матрицы. У этих видов объективизма разная логика. О первой логике я уже говорил. Вторая логика необходима в той мере, в какой нужно некоторое заданное «здесь и сейчас» противопоставление перенести в историю и сделать его исторически заданным. Так логика Х-матрицы и Y-матрицы переносится в историю и становится заданной генетической «материально-технологическая средой».

Осуществляя теоретическое обоснование своей позиции, Автор стремится представить свое теоретическое движение не как ответ на вызов (с последующими движениями генерализации этого ответа). Автор стремится представить это как результат «естественного» развития теоретизирования относительно социальной реальности. Автор ссылается на множество теоретиков, которые (как ему кажется) логикой своих позиций и своим авторитетом должны поддерживать «объективистский» подход («Наиболее известными теориями и направлениями в рамках объективистского подхода являются исторический материализм и теория способов производства К. Маркса, функционализм Э. Дюркгейма, структурный функционализм Т. Парсонса»).

Для того чтобы показать, что объективизм объективизму рознь, проанализируем основные компоненты марксистской концепции.

Вызовом для Маркса является состояние современного ему капиталистического общества. Это состояние оценивается как эксплуатации человека человеком, как отчуждение человека от продуктов своего труда, от самого труда и от своей сущности, которая есть творчество. Главной целью для Маркса является возвращение человека к самому себе, к своей творческой сути. Для реализации этой цели строится теория социально-экономических формаций, которая задает «объективное» историческое движение к тому состоянию общей деятельностной развитости человека, в котором станет возможным переход от эксплуатации человека человеком к сотрудничеству и переход от производства к творчеству. Надо иметь в виду, что в своей целевой составляющей марксистская теория задает исторический процесс как движение к индивидуализации человека, к освобождению его от власти природы. Если сравнить это с целевой направленностью Автора, то получим нечто противоположное. Для Автора целью является движение в противоположную сторону – к коллективизации человека. Для Автора индивидуализация (которая в максимальной степени проявлена в западном мире) не является универсальной целью.

Итак, по «целевой объективности» Маркс в качестве цели ставит достижение максимальной освобожденности индивидуального человека от власти над ним систем производства и социальных систем. Автор ставит в качестве цели нечто противоположное. Пусть Автор задает это не как глобальное, тем не менее, Автор находится на линии противопоставления коллективизма индивидуализму. По «реализационной объективности» Маркс задает теорию смены социально-экономических формаций, а Автор задает теорию заданности институциональных матриц «материально-технологическая средой».

Нетрудно видеть, что «объективизм» Маркса отличается от «объективизма» Автора так же, как «подводный корабль» отличается от «космического корабля» (несмотря на то, что и то и другое – «корабль»).

8. Объективизм против субъективизма. «Закрытое» общество и «открытое» общество. Логика исторического движения к «открытости» и идеологическая заданность теоретика

Рассмотрим параграф, в котором Автор говорит о специфике объективистского подхода.

«В рамках объективистского подхода социальная структура исследуется как социальная система, взаимосвязанными элементами выступают институты – комплекс устойчивых исторически сформировавшихся отношений. С этой точки зрения общество предстает как социальная макроструктура, возникшая и развивающаяся в результате предшествующей деятельности людей, как результат, отделенный во времени от них самих. В определенном отношении эта структура, образованная комплексом постоянно функционирующих социальных институтов, остается неизменной, несмотря на то, что ее внешние проявления постоянно меняются. Это – социетальный, системный уровень рассмотрения общества. Поскольку в рамках объективистского подхода социальные процессы рассматриваются преимущественно на макроуровне, такой подход часто называют макросоциологическим»13.

«С самого зарождения социологии данный подход дополнял точку зрения сторонников субъективистского подхода, для которых „общество – ничто вне составляющих его индивидов; они составляют все реальное, что в нем есть“. С этой точки зрения именно деятельность социальных субъектов определяет своеобразие и все поле возможных состояний тех или иных обществ. В рамках этого подхода основное внимание социологов концентрируется на изучении общества как совокупности образующих его социальных групп, а в качестве основного объекта исследований выступает социальное поведение и сфера непосредственных социальных взаимодействий – межличностные отношения, процессы социальной коммуникации, повседневная деятельность человека, его социальный статус и т. д. Часто такой подход называют микросоциологическим»14.

Остановимся в этой точке и проанализируем сказанное.

Надо обратить внимание, что здесь Автор переходит к анализу антиномического понимания общества. Общество как система рассматривается либо как то структурное основание, которое возникает объективно и не зависит от воли входящих в него групп и индивидов, либо как то, что определяется сознательной или бессознательной деятельностью этих индивидов и групп.

Здесь мы снова попадаем в антиномическую ситуацию, в которой можно выбрать ту или иную сторону: объективистскую или субъективистскую. В принципе, если судить по тому, что является вызовом для Автора, он должен выбирать объективистскую сторону. При этом можно снова обратить внимание, что здесь возможна как жесткая, так и мягкая версия объективизма. В жесткой версии объективизм превращается в религиозно-культурный фундаментализм и утверждает объективизм как «истину», а субъективизм – как «неистину». Объективистская часть мира в этом смысле на бытийном уровне противопоставляется субъективистской части мира как «бытие» «небытию». Автор принимает мягкую версию объективизма и утверждает системное основание общества как ту его часть, к которой общество приговорено от своего рождения.

При этом важно видеть, что здесь возможна диалектическая логика. Пусть у общества есть его системообразующее основание, пусть оно является в исходном виде тем, что образуется объективно по отношению к его субъектам. Но это не должно означать приговоренности общества к такому основанию. Если мы посмотрим на историческое развитие человечества, то увидим тенденцию к увеличению степени свободы индивидов внутри социальных систем. Это можно утвердить как глобальный исторический тренд. И если отталкиваться от этого, если придерживаться позиции, что увеличение такой свободы является стратегически положительным феноменом, то тогда эволюция и человечества в целом и каждого из обществ должна идти в направлении увеличения и индивидуальной свободы внутри обществ и осознанности в конструировании этих обществ. По мере исторического развития человек должен оказываться во все возрастающем осознанном отношении к социальным системам. То есть человек должен все более осознанно и целенаправленно строить такие системы. В этом смысле любая институциональная система общества должна становиться все более и более сознательным конструктом, а не тем, что формируется и существует как неосознанно-объективное.

Здесь снова можно говорить о двух типах обществ и общественных сознаний: субстанциально-контр-инновационном и функционально-инновационном. В первом типе социальная система считается созданной либо структурой универсума, либо высшей сущностью. Человек не может изменять такую систему. Он может только наполнять ее, как материя наполняет форму. Во втором типе социальная система считается созданной самим человеком. Она не предзадана ему как что-то объективное, а является продуктом его бессознательных и сознательных усилий. Человек создает и пересоздает общество в соответствии со своими представлениями. По-другому эти два типа общества и сознания можно назвать «закрытым» и «открытым».

Но возможна и диалектическая формула. В соответствии с ней общества и все человечество находится в логике перехода от «закрытых» обществ к «открытым». То есть такая эволюция идет в направлении построение все более «открытых» обществ. В этой логике могут рассматриваться все социально-культурные революции. В этой логике можно рассматривать формирование модерна как парадигмальный переход от «закрытости» средневекового мира к «открытости» современного мира. Глобализацию модерна – модернизацию – можно рассматривать как переход неевропейских обществ к более «открытому» состоянию. В этой логике можно рассматривать и процессы российской модернизации.

Но в этой диалектической логике можно выделять полюса, которые являются недиалектическими. Именно об этих полюсах и говорит Автор. Именно они становятся стратегиями объективизма и субъективизма. Объективистская недиалектическая стратегия утверждает неизменность власти макроструктур над индивидуальным человеком. Субъективистская недиалектическая стратегия утверждает отсутствие таких структур и такой власти. Казалось бы, Автору следует сделать шаг, чтобы перейти от полюса недиалектического объективизма к диалектической формуле. Но Автор этого не делает. Почему?

Автор так объясняет наличие позиций субъективизма и объективизма.

«Наличие двух подходов вполне объяснимо. С одной стороны, такой дуализм соответствует реальному устройству общества. В нем представлены как системные, образующие его устойчивые структуры, так и деятельность социальных субъектов, взаимодействующих между собой в рамках таких структур. С другой стороны, склонность к тому или иному подходу связана с психофизиологическими особенностями исследующих общество ученых, лучше воспринимающих либо структурные, либо деятельностные стороны человеческой истории. На эти особенности научного мышления указывал в своих работах А. Маслоу, который выделял у ученых склонности либо к аналитическому, либо к синтетическому способу построения концепций»15.

«Очевидно, что в рамках одного подхода невозможно более или менее полно объяснить социальные процессы. Поэтому объективистский (макросоциологический) и субъективистский (микросоциологический) подходы все чаще рассматриваются в качестве взаимодополняющих, а не противоборствующих»16.

«На мой взгляд, при всем значении разработок в области активистско-деятельностного подхода, в его рамках не удается преодолеть альтернативность субъективистского и объективистского подходов. Так, определение структуры у Гидденса в его структурационной теории лишает структуру ее автономных свойств, и автор сосредотачивается в основном на рассмотрении действий социальных субъектов…»17.

«Признание принципа дополнительности в социологии, если оно будет поддержано, позволит, на мой взгляд, сконцентрировать внимание исследователей на более глубоком изучении той или иной структуры. Оно позволит снять ненужное противостояние между представителями разных подходов и сэкономить научные силы, не тратя их на поиск доказательств и аргументов для споров, в которых вряд ли может быть достигнута истина. Тогда представители объективистского подхода, углубившись в исследование законов устойчивости общества, смогут дать надежные научные обоснования в отношении того, какие стороны общественной жизни неизменны, как законы всемирного тяготения. И к ним нужно приспосабливаться, а не пытаться их изменить. В свою очередь, представители субъективистского подхода смогут сконцентрироваться на анализе механизмов развития социальных структур и меняющихся характеристиках социальных субъектов, действующих в рамках объективных общественных ограничений»18.

Проанализируем сказанное.

Самым поразительным здесь является то, что Автор, хотя и задает возможность каждому из подходов права на существование, не пытается построить диалектику этих принципов, не пытается соединить эту диалектику с историческим развитием. Хотя возможно представление о том, что историческое развитие (с точки зрения внутреннего деятельностного развития систем) должно проходить в направлении увеличения индивидуальной свободы. Пусть существуют разные типы обществ, пусть у них есть свои институциональные системы, но это не должно означать приговоренность обществ к своим исходным структурным основаниям. Наоборот, представление о дальней перспективе деятельностного развития должно задавать перспективу максимального освобождения человечества от исходных заданностей.

Но если принять эту логику, то тогда человечество должно развиваться стратегически в направлении перехода от более «закрытых» обществ к менее «закрытым», от менее «открытых» обществ к более «открытым». Следовательно, можно выявлять в истории реформы и революции, которые идут именно в таком направлении. В отношении модерна это означает, что его нужно рассматривать как действие в направлении теоретического, а затем и практического утверждения Y-матрицы. Его можно и нужно рассматривать как парадигмальную революцию в отношении перехода от Х-матрицы к Y-матрице. Точно таким же переходом (в дальней перспективе) можно и нужно рассматривать модернизацию незападных обществ. Их переход к Y-матрице является стратегически неизбежным. Другое дело, что характер (жесткость или мягкость) перехода имеет значение. Неадекватная логика перехода может (как это демонстрирует Автор своей позицией) не только подорвать доверие к «как», но и подоврать доверие к «что». В этом случае возможен переход не просто к другой логике трансформации, а к логике невозможности такой трансформации. Так и поступает Автор. Так поступают все те, кто мыслит сходным образом.

Автор тратит много объяснений на возможность поиска законов социальной реальности, которые имеют статус законов природы.

Но, во-первых, специфика социальной реальности в том, что по мере своего развития человек должен преодолевать те условия, которые ему были заданы генетически как нечто объективное. Объективное должно переходить в субъективное и становиться объектом сознательной перестройки. Уже поэтому ко всем «объективным» начальным условиям следует подходить с вопросом о том, насколько эти условия имеет смысл сохранять в текущем состоянии. Если у какого-то общества была в качестве исходной Х-матрица, то насколько она адекватна текущей ситуации? Это всегда актуальный вопрос. Его нельзя откинуть утверждением, что матрица не может меняться. Это будет откровенно идеологическим ходом, который приговаривает общество к конкретной матрице.

Во-вторых, если мы что-то устанавливаем в качестве объективных законов, то это не означает, что это на самом деле является объективными законами. Для методологического анализа это должно становиться объектом анализа на предмет того, насколько в этом выразились мировоззренческие предпочтения теоретика, его позиция как ответ на жизненные вызовы. То, что Автор утверждает объективность неизменности институциональных матриц, должно в первую очередь говорить об Авторе, о его желании занять позицию «против субъективизма и текучести». Здесь можно говорить об экзистенциальной заданности или об идеологической заданности. В пользу того, что это заданность, говорит возможность построения диалектической схемы исторического развития как перехода от «закрытости» к «открытости».