Необычный Рюрикович

– Охренеть как красиво и необычно, – выдает Лемехов, тряхнув головой. Надо же даже его пробрало, как говориться – что-то в лесу сдохло.

Вечером наблюдаем, как вдалеке величаво движется группа травоядных. Учитывая расстояние до них, они в высоту почти два человеческих роста, а по комплекции каждая взрослая особь весит как все наше отделение вместе взятое. На нас они не обращают внимания, чему мы несказанно рады.

После остановки на ночлег впервые за наше путешествие ночное небо озаряют сотни огоньков, затмевая собой звезды. Они танцуют на черном фоне, образуя замысловатые фигуры, складываясь в потрясающий калейдоскоп. Это светлячки, тоже проснувшиеся после ливня и переживающие расцвет своей короткой жизни. От разноцветья захватывало дух – свежие изумрудные, нежные бирюзовые, льдисто-голубые, сладкие огненные, ядовитые салатовые и многие другие оттенки мерцали, переливались, искрились.

Четвертый день нашего пути обошелся без особых происшествий. Более того, вышли на каменистую почву, позволившую нарастить темп и ликвидировать отставание прошлого дня, когда шли по пропитанной влагой земле, стараясь наступать на растения.

– Амба, привал на сегодня, до цели около трех километров, завтра встанем с рассветом и изучим укрепления, а пока разбиваем лагерь и ляжем пораньше, – командует Лемехов.

– Может глянем сейчас на противника, хотя бы издали? – предлагает Светлов.

– Уже темнеет, а ночное зрения задействовать не имеет смысла, – возражает Ведье.

– После дневного перехода все устали, – поддерживает его Веремеев.

– У нас завтра целый день, должны справиться, сейчас отдыхаем, – подводит итог небольшому спору Григорий.

Добра ласковая, миролюбивая. Не надо фыркать как говорят у меня на родине – Да захлебнется кровью тот, кто усомнится в нашем миролюбии, ибо милосердие наше неотвратимо и беспощадно.

Глава 3

Укрепление условного противника особо не впечатляет, представляя собой восьмиугольник земельных стен, расположенный на холме. Виднеются дыры бойниц позволяющие накрыть огнем, приближающихся непрошенных гостей. Однако все равно существуют мертвые зоны, благодаря которым можно скрытно подобраться к стенам, и это настораживает.

Подозрения возникли не зря, стоило только приблизиться, как над стеной появляется платформа с амбразурой и воздух над нашими головами прошивает длинная пулеметная трассирующая очередь. Хорошая демонстрация, что старлейт Снегирев не шутил. Все дружно падаем в травяные заросли. Пулемёт вновь загрохотал, прочертил дорогу перед нами линией серых фонтанчиков, чётко обозначая границу, переступать которую не рекомендовалось.

Светлов выпускает несколько пуль, с визгом отрикошетивших в сторону, на робота за пулеметом они никак не подействовали.

– Гранатой с такого расстояния не достать, – комментирую я.

– Да надо подобраться поближе, Дементьев, Петренко, Веремеев, когда я поставлю дымовую завесу, бегите к стене, – командует Лемехов, приняв решение.

Стреляет начотделения из подствольника великолепно, хотя до цели метров семьдесят будет. Граната впивается в стену под пулеметом, выбросив грибовидное облако иссиня-чёрного дыма, настолько густого, что, как говорится, хоть топор вешай. Десантные дымовые гранаты – отличная вещь. Намертво блокируют оптические, инфракрасные и радарные системы наведения. Продержится это облако недолго, но можно и нужно успеть добежать.

Пулемёт загрохотал снова, бессистемно мотая стволом то вправо, то влево, струя пуль била по площади, срезая траву как серпом. Страшно, но пересиливая себе под крик «давай», срываемся с места, когда струя пуль минует нас, уходя в сторону.

Перебежав открытое пространство, оказывается у стенки, пули свистят над головой, но здесь они не опасны, облако дыма понемногу рассеивается. Высота стенки около четырех метров, поэтому саперными лопатками, выбиваем на ней ступеньки, потом я взбираюсь по ним и разряжаю подствольник прямо в чёрный проём.

Пулемёт захлебывается, и из амбразуры повалил густой чёрный дым. Сразу как по команде оживает вся стена, и из бойниц начинают грохотать другие стволы, но двигаться по всему периметру как первоначальный пулемет они не могут. Как следствие оставшиеся товарищи, вычислив мертвые зоны, ползком подбираются к стене, присоединяясь к нашей тройке.

Дальше идет рутинная работа, по закидыванию бойниц гранатами. Очистив две стены, забрасываем Синицына наверх. Распластавшись на верху укрепления, он помогает забраться Ведье, после чего, забыв об остальных, с руганью, они начинают бить очередями, куда-то внутрь, за стенку.

– Дройды, мать их!

Дройды – это робот вполовину человека, нижняя часть отсутствует, передвигается по рельсам, но руки и голова есть, и автомат держать умеет. Собственно, из автомата он и пытается стрелять. В отличие от настоящих людей они бьют нечетко, но зато боли и смерти не боятся, поэтому легко выкатывают на открытое пространство и ведут огонь. Нас спасает, что противники появляются по очереди, а не все разом.

Поднимаемся наверх по одному, присоединяясь к товарищам, и отстреливаем дройдов одного за другим. Слаженным огнем, подавляем сопротивление, но только расслабляемся, неожиданно раздается короткая очередь.

Позже уже после штурма, анализируя ситуацию, приходим к выводу, что нам повезло и достаточно сильно. Один из дройдов появился сразу под нами и выстрелил, подняв автомат вверх. Отойди он чуть дальше и попади точнее, мог задеть троих, а так большинство пуль вонзилось в стену, за исключением двух задевших Петренко, который со стоном скатывается вниз за внешний контур.

– Б…! Вали его нах…!

Получив из нескольких стволов разом, дройд аж подпрыгивает и от него в стороны разлетаются части, оставляя дымящийся остов.

– Савелий, ты как, живой?

– Да, ранило в руку и по ребрам, но справлюсь, – отвечает товарищ, неловко доставая медпакет, и вкалывая себе обезболивающие.

Уничтожив передвигающегося противника, сталкиваемся с последними очагами сопротивления. Дверцы, прикрывающие изнутри бойницы, закрылись и оттуда через отверстия постреливают оставшиеся роботы, не давая захватить внутренний двор. Их тоже забрасываем гранатами, Андрей, исхитряется, просунуть в щель ствол своего автомата и длинной очередью в упор дважды заткнуть оппонента, повредив то ли робота, то его оружие.

В конце концов, стрельба затихает, спрыгиваем вниз и аккуратно, озираясь по сторонам, обегаем периметр, разбившись на двойки.

– Все чисто командир, – бросает Веремеев.

– У меня тоже – откликается Синицын.

Лемехов кивает и, быстрым шагом подойдя к центру дворика, вскрывает топориком небольшое возвышение и тремя пулями разбивает последнюю защиту. скрывающую финальную красную кнопку. Её нажатие посылает сигнал об окончании задания, мы справились, имея в запасе больше двенадцати часов.

– Мы прошли, мы молодцы, – выдыхает Григорий, позволяя себе расслабиться.

После секундного молчания, взрываемся радостным ревом. Да первое испытание пройдено, и мы на шаг приблизились к выпуску как летучая пехота фронтира.

***

Первое испытание не последнее. Эту истину с удовольствием вбивают в наши головы отцы-командиры, устраивая в следующие три месяца нам адскую жизнь.

Марш-броски. С полной боевой выкладкой на 10 километров, на 2,5 километра с тремя стрельбами, с пересечением полосы препятствий, с имитацией отхода после боя, когда приходится тащить на себе условных раненных.

Завершением этой части стал марш-бросок на 4 километра с окапыванием в течение трех часов на местности. Потом на нас бросили танки, здоровые громадины с толстой броне в носовой части, которую не каждый снаряд возьмет. Для пехоты без противотанковых орудий единственный шанс, залечь в окопе и пропустив, атаковать сзади. Самое страшное – это выжидать в окопе, пока танк не проедет сверху. Сорвешься с места, раздавят, но, если плохо окопался, не укрепив стенки, запросто завалит осыпавшейся землей.

Для достоверности наступавшие мастодонты постреливали из пушек, но этого оказалось на так страшно, куда хуже, когда видишь над собой днище, перекрывающее весь белый свет, и кажется, оно сейчас рухнет на тебя, превращая в лепешку, а окоп в могилу. Признаю, орал, не помня себя.

Следующая напасть оказалось пережиданием артиллерийского обстрела, начали с пятнадцати минут и закончили четырехчасовой канонадой. В первом случае заставили вырыть окоп на стрелковое отделение с запасным выходом, в последнем – обустроили целую систему с блиндажами, брустверами, ходами сообщения. Крышу над блиндажами сделали как можно толще, оставили битый кирпич сверху, чтобы взрыватели снарядов срабатывали раньше, а не зарывались в землю. Для маскировки укрыли ветками от деревьев, что ушли на стенки и накат блиндажа.

По времени это заняло трое суток монотонной и тяжелой работы, но позволило без проблем переждать огонь орудий, отделались только засыпанным вентиляционным коробом.

После пяти дней передышки, за которые поставили в строй легкораненых, вычеркнули из списков двух убитых и еще дюжину исключенных и самостоятельно сбежавших, приступили к ориентированию на местности и прохождению по различным ландшафтам. Переход вброд горных рек, передвижение по редким хвойным лесам, образовавшимся из семян, привезенных с Земли, затем прохождение сквозь огромные древовидные папоротниковые массивы, давно исчезнувшие на прародине, а здесь доминирующие на Квинте, пятом континенте, самом отдаленном материке Дизема.

Следом прошли через заросли гинкго, вообще флора и фауна Дизема вызывала у любого уважающего себя биолога непреодолимое желание продать душу дьяволу. Много видов, неизвестных земной науке или исчезнувших были представлены здесь. Сотрудничество по научной линии являлось важной формой общения метрополии и колонии и, как я помнил, некоторые из детдомовцев рассчитывали устроиться на работу в этой области.

Впрочем, у нас подобные желания вызывали раздражение, особенно усилившееся, когда нас отправили в джунгли, их непроходимость превышала земную на порядок, а разнообразие растений и существ вредных, а то и просто опасных зашкаливало. Большую часть пути по ним пришлось идти по веткам деревьев и лианам, поскольку огромные мхи, скрывали почву, сильно пропитанную влагой, и в них водилось множество ядовитых земноводных и насекомых. Неядовитые собратья тоже не вызывали желания с ними встретиться поближе – многоножки и ракоскорпионы длиной до двух метров вызывали отвращение.

На деревьях находиться было безопасней, но все равно требовалась соблюдение полной защиты, – в этом я убедился на свой шкуре, будучи два раза укушенным псевдозмеями и получив удар шипом от какого-то летуна. Если бы не защита бронекостюма получил серьезное внутренне отравление, а так обошлось синяками, растяжение стало более тяжелой неприятностью.

Скалолазание оказалось менее проблематичным, чем вышеперечисленное, по крайней мере, для нашего отделения. Наловчившись проходить джунгли и спускаться в лодки во время прилива прямо с деревьев, мы смогли покорить небольшие до километра в высоту горы. Сильно подозревали, что командование погонит нас выше, действовать в условиях высокогорий, где без кислородной маски не обойтись. Однако начальство решило закруглиться и премировать прошедших все испытания курсантов полуторами неделями отдыха.

Нас поздравляют с окончанием третьего года обучения и вывозят на базу отдыха в Лагаш, один из главных городов на Секундусе, втором континенте и, по совместительству самом известном курорте на всей планете. Учитывая, что нам еще выплатили жалование за все месяцы испытаний, происходящее выглядит аттракционом невиданной щедрости.

– Курсанты помните, что вы будущие воины, поэтому ведите себя достойно, с пафосом вещает Снегирев по прибытию, а затем, выждав паузу, уже другим тоном прибавляет, – главное не попадайтесь! А теперь свободны.

Упрашивать нас не надо, мы и сами готовы по полной вознаградить себя. Держись, Лагаш!

Глава 4

– Ну что пойдем наконец на море, третий день как здесь живем.

– Хочешь прекратить водку пьянствовать и безобразия нарушать? Непорядок, выпивки еще вагон, а закуски еще больше.

– Да вы издевайтесь, я на море несколько лет не был.

– А я вообще ни разу не был, только на речке плавал.

– Ладно мы первый день размещались на базе, много времени заняло, потом вечер, плавно переходящий в утро, потратили на обмывание отпуска, но сейчас не пора бы прерваться.

– Правильно водка не единственная радость в жизни!

– Да есть еще пиво и брага.

– Нет, есть еще девчонки красивые и на пляже полуголые.

– Тебя бы не остановило, будь они в паранджу замотанные.

Продолжая переругиваться, выдвигаемся в сторону пляжа, но он оказывается забит под завязку, ногу негде поставить. Наша база отдыха имеет свой пляж, но он небольшой, а отдыхающих и без нас много, значительная часть по путевкам от армии и иных военизированных подразделений.

– Здесь места нет, не разместимся, – резюмирует Лемехов, – айда на городской пляж.

Разворачиваемся и идем в новом направлении, но до цели не доходим, останавливает крик «Наших бьют!». Впереди разворачивается драка, к которой присоединяются все новые и новые участники: Студенты сцепились с курсантами. Кто начал уже не разберешь, но останавливаться никто не собирается.

– Надо помочь, – подрывается Светлов.

– Вляпаемся – отчислят, тут везде камеры на деревьях, – останавливает его Лемехов.

– Своих не бросает, – горячится Андрей, которого поддерживают остальные.

Вмешаемся – есть риск попасть под каток правоохраны, пройдем мимо – будут презирать остальные курсанты и не только они. Другие военные такое тоже запомнят. Надо выбирать первый вариант, но с умом.

– Замотаем майками низ лица, тогда не опознают, – выдвигаю предложение.

Сказано-сделано, через минуту присоединяемся к драке, раздавая удары налево-направо и получая взамен. Подготовка к рукопашке у нас лучше и когда к месту событий подтягиваются новые резервы, мы тесним студентов, но победить не успеваем, раздается крик: «Теряйся!», заглушаемый трелью свистков и ревом сирен подъезжающих блюстителей спокойствия.

Нас упрашивать не надо, кидаемся наутек. Долго петляем по тропинкам, уходя из парка, перепрыгиваем через ограду, бежим тихими улочками, пока все не затихает у нас за спиной. Убедившись, что преследования нет, приводим себя в порядок, вновь надеваем майки, после чего посовещавшись, делаем крюк и спускаемся к морю в другом месте.

Вечером того дня на базу отдыха нагрянула проверка правоохраны, искавшей участников драки. Пытались искать по следам на руках и ногах, но ссадины, кровоподтеки и прочие повреждения были у всех, прошедших трехмесячные испытания. Оставалось вычислить виновных по камерам, но не у всех зафиксировали лица, наше отделение правда отличилось на общем фоне.

Блюстители порядка требовали у армейского руководства помощи в поиске «неидентифицированных», но были посланы по известному адресу.

– Наши курсанты защищались, поэтому никого выдавать нее будем, – отрезал Жилин, помолчав и выждав, пока недовольные гости ретируются, продолжил, обращаясь к заместителю, – этих орлов нашли?

– Так точно товарищ майор, по фотографиям. На них видны шрамы на их телах, по ним определили, что это отделение из взвода Снегирева.

– Хорошо, надо запомнить, пацаны проявили смекалку и сообразительность.

Целый день после этого всю роту продержали на карантине, но затем осознав, чем это может закончиться, стали выпускать группками не более трех человек. Впрочем, такое ограничение быстро обошли, договариваясь о встрече в заранее обусловленной точке в Лагаше, которую определяли на карте. В итоге до пляжа вновь дошли полным составом отделения.

– Хорошо лежим, – потягивается Петренко.

Мы расположились на небольшой полосе каменистого побережья под скалой, пляжем это назвать сложно, зато вокруг особо никого нет и можно плавать, не боясь в кого-то врезаться. Замечательно, но скучно.

– Сегодня вечером будет мероприятие на другом конце города, даже за городом, фестиваль, выступление музыкантов, игровые аттракционы будет много молодежи, включая девушек, давайте сходим, – выдвинул неожиданную идею Веремеев.

– Это надо тащиться через весь город, и как мы потом доберемся до места проведения? Там весь транспорт будет забит полностью и как ты собираешься всемером знакомится с девушками? – поинтересовался я.

– Идея хорошая, но надо было туда выдвигаться раньше, а сейчас мы же несколько часов потратим только на дорогу, да не мешало бы еще и поесть, – соглашается Лемехов.

– Переодеваться не надо, поесть можно и на берегу, там разобьемся на пары или тройки, а добраться можно вплавь, – озадачивает нас Веремеев.

– Чего?!

– Если отсюда плыть по прямой, то расстояние чуть более 3 километров, вплавь доберемся за час с четвертью, я посмотрел на воде все держаться могут, а одежду можно упаковать в водонепроницаемые пакеты, они здесь продаются.

Идея выглядит простой, идиотской и заманчивой. Наверно, только в молодости на нее можно взять и просто так согласиться. Спустя сорок-сорок пять минут, наскоро перекусив и запаковав вещи, заходим в воду и начинаем заплыв. Вода теплая, прозрачная, да еще и погода безветренная, плыть одно удовольствие. Вдох, пара гребков руками выдох, движения ногами, снова вдох, устал, перевернулся на спину, лениво двигаешь конечностями, отдыхая, качаясь на воде. Затем снова переходишь на активный ритм, держа курс на противоположный берег. Ничего захватывающего не произошло, монотонная и трудная работа, пока ноги не касаются дна в конце пути.

Выбираемся на берег, обсыхаем, отдыхаем, одеваемся и по узкой тропинке поднимаемся наверх с побережья на каменистый берег, далее около километра пройти и продравшись через кустарник, вываливаемся на тропинку ведущую к месту проведения фестиваля, где сразу практически сталкиваемся с тремя девушками, издавшими дружный испуганный визг, который сменяется недоуменным возгласом:

– Дмитрий? Ты что здесь делаешь?

– Лена? – у меня вертелся такой же вопрос на языке, но задать его не успел, так как меня перебивает темноволосая брюнетка.

– Ты их знаешь?

Из дальнейших разговоров выясняется, что Ленка Шевцова, девушка с которой я познакомился в Саркеле несколько месяцев назад, после окончания своего третьего курса исторического факультета, тоже приехала отдыхать в Лагаш и сейчас идет на фестиваль вместе с одногруппницами по обучению. Изначально они собрались идти большой компанией, но не срослось. Появление группы парней их сперва напугало, затем заинтересовало. Дальше идем вместе.

По пути третья из девушек Ирина находит общий контакт с Лемеховым и к моменту подхода к воротам, открывающим доступ на территорию фестиваля, они уже идут вместе, чего-то оживленно обсуждая. Вторая – Назия Мефи, явно с персидскими корнями, та самая, что спрашивала о нас, продолжает держаться рядом с Леной, игнорируя остальных моих товарищей.

Фестиваль проходит с размахом на открытом воздухе и собирает много желающих по местным меркам, может быть более десяти тысяч. Вскоре после захода, Назия находит кого-то из знакомых, пытается увлечь за собой подруг, но терпит неудачу и с недовольным видом удаляется. Наша компания тоже распадается, мы с Григорием остаемся с девушками, остальные несутся на поиски приключений по направлению к главной сцене.

Дальнейшие часы сливаются в калейдоскоп событий. Выбиваем в тире все мишени и вручаем девушкам призы в виде каких-то плюшевых игрушек. Бурная радость, лезут обниматься и благодарить – все хорошо. Затем они тащат нас в палатку предсказателей, никогда не верил в подобную чушь. Бесформенная фигура в балахоне заупокойным голосом водит руками над хрустальным шаром, раскидывает карты и безапелляционно утверждает, что у наших отношений нет будущего, говорит это и мне с Леной и Григорию с Ириной. Настроение у девушек моментально портится и это плохо.

Неожиданно нарисовывается Назия с неизвестным парням, заходит в палатку и через некоторые выходит, гордо описывая насколько они подходят друг другу. Ощущаю какой-то подвох, причем сузившиеся глаза Григория показывают, что у него схожие чувства.

– Отношения надо строить с человеком из своего общественного слоя и профессии, – бросает Назия, проходя мимо.

Тут надо сделать небольшое пояснение. Несмотря на фактически обязательность высшего образования, его направления серьезно отличались. Благодаря упору на индустриализацию и технологии, точные науки считались главными и пользовались огромной популярностью, конкурс на поступление всегда был высокий. Математика, информатика, физика, машиностроение, робототехника, энергетика – очень престижно. Химия, биология, геология – немного слабее, но тоже рядом.

Гуманитарные науки рассматривались как второй ранг. Вроде как нужны, но туда попадают неспособные на большее. Всегда считалось, что студенты и ученые данных направлений слабее. Однако из правила было два исключения, считавшиеся важными направлениями.

Первое – обществоведение. Революционеры, бежавшие на Дизем, представляли разные страны и народы, пусть даже большинство и было выходцами из государства Российского, их выживание вместе, да еще и в новом месте, привело к формированию по факту нового народа – диземцев, и образованию иного внесословного общества на других правилах. Соответственно изучение новой человеческой общности шло постоянно.

Второе – история. Собственно истории за сто с небольшим лет на новой планете не сложилось, но это направление вобрало в себя идеологию, а с помощью нее забрало и философию. Постоянные попытки «общественников» вернуть историков в свое лоно, последними успешно отбивались с помощью нескольких оставшихся ветеранов-первопоселенцев.

Мы как курсанты оценивались историками ниже себя и это нам указали.

Глава 5

– Верить исключительно в предсказания, себя не уважать, – ворчит в ответ Григорий.

Я с этим согласен, но не успеваю ничего сказать, как раздается неожиданно зазывающий голос сзади:

– Не уверены в своих чувствах, хотите их проверить? Значит, вам надо пройти наши испытания и все проверить! Правила просты вы должны пройти все задания, держась за руки. Разожмете руки – проиграли. Не выполните – хоть одно задание – вылетели. Время не более 2 часов. Готовы рискнуть?

Данную речь толкает парочка молодых людей, стоящая неподалеку у палатки предсказателя и зовущая к своим аттракционам. Мелькает мысль, что ребята работают заодно, плохие предсказания обеспечивают постоянный поток клиентов для испытания парочек. Однако азарт перебивает все.

– Пойдем – проверим, – усмехаюсь я, взяв Лену за руку, она чего-то возражает, но руку не вырывает, поэтому мы доходим до входа в аттракцион.

Народу там более чем достаточно, что только подтверждает мои подозрения. Правда, следует признать задания того стоят. Собрать вместе один рюкзак с вещами, при этом каждый может использовать только одну руку. Покормить друг друга едой за время. Игра в карты пара на пару, но при этом надо выступать как один участник, складывание головоломок, скатывание с горки, поиск предметов в куче хлама и в завершение всего лопнуть шарик без помощи рук. Было весело, и на финальном задании девушка уже сама прижималась ко мне.

Наградой за пройденные испытания и подтверждение существующих отношений стал пропуск на главную изюминку фестиваля: выступления музыкантов и групп исполнителей. Нет попасть туда можно было и так, но пропуск давал возможность подойти справа ближе к сцене, как оказалось подобное предоставлялось победителям всех аттракционов на фестивале.

Однако даже там народ прибывал и прибывал, приходилось работать локтями, чтобы не затерли, и самое неприятное девушка была почти на голову ниже меня, а поэтому плохо видела сцену, её от неё загораживали более высокие люди, стоящие впереди. Проблему решил, подняв взвизгнувшую Ленку себе на плечи, все-таки благодаря постоянным физическим нагрузкам, выдерживать её вес можно было в течение длительного времени. Идею быстро оценили другие молодые и красивые представительницы прекрасной половины человечества, и буквально в течение пяти минут вырос целый второй этаж, где вовсю щебетали, раскрасневшиеся от собственной смелости, девчонки.

На мой неприхотливый вкус концерт получился хороший, в ритмах мелодиях и направлениях музыки я не разбирался, предпочитаю простой критерий: нравится – не нравится. В основном нравилось, больше всего оценил чередование быстрых и медленных ритмов. Последние позволяли передохнуть спустить девушку на землю, соединяясь с ней в танце.

Концерт продолжался долго, солнце зашло, темноту разгонял лишь небольшой свет фонарей, стоявших через равные промежутки на столбах. В сгустившемся мраке, партнерша прижимается ко мне все теснее с каждым танцем, объятия становятся все продолжительнее, а поднятие её мне на плечи все реже. Закономерным итогом является долгий поцелуй, при котором я придерживаю Лену за голову, не давая ей отстраниться.