Полицейский патруль

– Да-да, конечно! – оживился капитан Лучано. – Объясни, Фил, что творится?

– Этого я не могу объяснить, сэр, – пожал плечами Фил. – Но я хотел спросить, были ли компанией «Ташико-Морок» предъявлены претензии?

– Претензии? – немного растерялся Лучано. – Нет, не были… А причём тут это?!

– Это я так, сэр, поинтересовался, сэр, простое любопытство. Сэр.

– Нет, претензий не было, – капитан Лучано дёрнул щекой. – От «Ташико-Морок» – не было.

– А от кого были? – Кэссиди заметно оживился.

– От наших техников, – нахмурился капитан Лучано. – Два столба на Южной трассе оказались взорваны.

– Это не мы, – спокойно возразил Кэссиди. – У нас есть жетоны, сэр. Если вы не в курсе…

– Я в курсе! – капитан Лучано сдвинул брови. – Я очень даже в курсе! Жетоны у вас есть – пока есть, господин майор! – да, знаю! А вот, чего я не знаю: почему вы не вылетели на задание, майор Кэссиди? Вам был дан ясный приказ!

– Виноват, сэр, – тон Фила по-прежнему был холоден. – Больше не повторится, сэр. В следующий раз я поведу корабль один, сэр.

– Куда поведёшь?! – опешил капитан Лучано. – Почему один?!

– Я имею в виду, – пояснил Кэссиди, – что если в следующий раз моя команда опять будет без причины задержана планетарной полицией, – Кэссиди постепенно накалялся, накручивая себя, – я оставлю их в тюрьме и вылечу на задание один, сэр. Потому что всё это меня задолбало, сэр! По самые гланды!! Сэр!!!

– Ты мне здесь не ори, – очень тихо попросил капитан Лучано и добавил: – Пожалуйста.

Кэссиди, не глядя на капитана, отдал честь и окаменел лицом.

– Чего ты заводишься, Фил? – Лучано явно был намерен говорить исключительно по душам. – Ну посадили твоих, так ведь отпустили же! Ну дал я приказ арестовать на сутки твой корабль – на сутки, не навсегда же! А зачем ты начал стрелять на Южной трассе? Да ещё из корабельного оружия!..

– Торпеды не было, – ответил Фил.

– Какой торпеды?!

– Вакуумной. Была бы торпеда – подорвал бы всех, на хрен… сэр…

– С тобой совершенно невозможно разговаривать, – посетовал капитан Лучано, углубляясь в изучение экрана компьютера. – И я тебе говорю правду, я бы всех вас посадил. С большим удовольствием. Если бы не добытая вами информация…

Фил криво улыбнулся.

– …Возможно, мы узнаем, наконец, откуда в Кратер Да Винчи попали необходимые материалы… И что вообще творится на Марсе… – капитан поднял глаза, увидел ухмылку Фила и тон его мгновенно сделался злорадным: – К сожалению, информация сырая и нуждается в проработке. Один из арестованных на допросе показал, что в Каньоне Офир тоже нездоровая обстановка. Что именно, он не знает, и выяснить это предстоит вам.

– То есть? – Фил перестал улыбаться.

– Арестованный оказался очень уж говорливым. Мы узнали много интересного. В частности, сегодня должен прибыть пиратский корабль, – теперь уже ехидно улыбался капитан Лучано. – На планету они, естественно, не сядут – сбросят бот. Скорее всего, сбросят они его в Каньон Офир. Ваша задача: отследить бот… или что там у них будет… отследить и доложить! Что везут, куда везут, кому везут… Если выясните, для чего везут – вообще здорово. Ну и если вы, в своей обычной манере, – развёл руками капитан Лучано, – перемолотите несколько… э-э-э… правонарушителей, в этом большой трагедии я не вижу.

– Почему мы? – спросил Фил. – Почему не планетарная полиция?

– Каньон Офир, Долина Маринера – это полторы тысячи миль. Какая планетарная полиция, ты о чём?! – усмехнулся Лучано. – Они туда доберутся только через пять суток. А рядом с Офиром – всего миль двадцать южнее – начинается Хаос Кандора, где даже космический корабль спрятать можно.

– Хм… Да, действительно… – кивнул Фил. – Ну тогда я «Отбой» как раз в Хаосе Кандора и посажу.

– Нет, – Лучано помотал головой. – Мы не знаем, что там сейчас творится, в этой Долине Маринера. Мы уже лет сто этого не знаем, если не больше… Поэтому показываться вам там без нужды не следует. Вот, смотри, – капитан развернул монитор так, чтобы он был виден Кэссиди, и вывел на экран карту Марса. – Вы стартуете, выходите на орбиту и потом возвращаетесь. Входите в атмосферу в районе северной части Лунного Плато, вот сюда, и – на юг. Сядете вот тут, в Каньоне Гидры, от него до Кандора меньше пятидесяти миль, туда уже будете добираться на флаерах. Потом сюда вот, до Офира, это ещё примерно миль сто семьдесят… ну, чуть позже я вам всё объясню.

– Погоди, Мигель, – не понял Фил. – Ты сказал: на флаерах?!

– Не радуйся, – ответил Лучано, – на флаерах – это значит пойдут три команды. Три корабля: твой, Роккуэла и Мартыновой. Это совместная операция генеральной прокуратуры и всех участков Эйр-Йорка. Поэтому и три корабля: наш, первого и третьего участков. Три команды. Старший – ты.

– Почему я?! – возмутился Фил. – У Елены полная команда, у Тима тоже. А у меня?

– Кстати, насчёт твоей команды, – оживился Лучано. – После рейда будет тебе пополнение – врач.

– Кто такой? – нахмурился Фил.

– Землянин, – заявил Лучано. – Переехал к нам три месяца назад. Работал на Земле, в космической полиции. Мы его проверили.

– Земляшка?! – сморщился Фил. – Этого мне только не хватало! Нет, не возьму!

– Возьмёшь, – успокоил его Лучано нехорошим голосом.

– Не возьму!

– Фил, ты подал мне уже восемнадцать рапортов с жалобой на неполную команду полицейского космического корабля «Отбой». Было дело?

– Ну, было, – неохотно признался Фил. – Но я же!..

– Значит, возьмёшь! – Лучано хлопнул ладонью по столу. – И на этом разговор окончен! Всё! Через два часа чтоб был здесь! Ясно? Мартынова и Роккуэл тоже будут, обсудим детали операции. Вылет сегодня ночью. И, вот ещё что, Фил… – Лучано вдруг понизил голос и стал необычайно серьёзен. – Ты там поосторожнее, ладно? Не нравится мне это всё. Если бы прокуратура меня за горло не взяла, я бы и не посылал вас туда. Кто его знает, что там у них, в долине этой треклятой, происходит, верно?

– Верно, – вздохнул Фил. – Мы не знаем даже, что происходит у нас здесь. Активность байкеров падает, но вымирать они отнюдь не собираются. Значит, кто-то им помогает.

– Запрета продавать товары байкерам не существует, – напомнил Лучано.

– Да? – усмехнулся Фил. – А откуда у них на эти товары деньги? И нападения на транспорт сократились, хотя и стали намного более жестокими. А рейд в Хаос Гидаспа? Помнишь? Там же байкеров почти не было, словно вымерли все. Брошенные дома, пустые каньоны… Куда они делись?

– А полгода назад? – напомнил Лучано. – Когда твой «Отбой» и «Сокол» вынуждены были изменить курс и направиться к Фобосу. Помнишь атаку пиратов на исследовательские лаборатории? Ведь так и не выяснили до сих пор, каким образом их корабль мимо патруля проскочил. В космосе спрятаться негде, не хуже меня знаешь. И учти, что трое из убитых пиратов значились в наших картотеках с пометкой «байкер».

– Считаешь, что они стартовали с планеты? – спросил Фил.

– А откуда ещё?! – пожал плечами Лучано. – Больше неоткуда. И кто-то им сильно помогает. И оружием, и деньгами, и прочим… Ты же не думаешь, что пулемёт на байке, на котором ты вчера гонял по пескам, им продали ле… астронавты.

Фил ничего не ответил. Этот вопрос не давал ему покоя уже несколько часов.

– Кстати, – Лучано пристально посмотрел на Кэссиди. – Генеральный прокурор настаивал, чтобы эту операцию возглавил именно ты. Майор Кэссиди, мол, вскрыл это дело, ему, мол, теперь и решать. И ещё прокурор намекал на вероятное повышение тебя в звании. Ну, само собой, если операцию проведёшь успешно.

– Чёрт меня вчера дёрнул тащиться в этот Олд-Сити, – проворчал Кэссиди.

– Объясни мне, Фил, – попросил капитан Лучано, – почему ты со своей долбанной командой самых отъявленных разгильдяев постоянно влипаешь во всякое дерьмо, из которого всегда выходишь в выигрыше? Как такое возможно вообще?! Почему, а?

– Просто у меня, – спокойно ответил майор Филипп Кэссиди, – лучшая команда на этой планете.

* * *

Стрелка, Тур и Изя торчали в столовой. Оккупировав столик в углу, они вполголоса вели какой-то, судя по лицам, не очень весёлый разговор. Столовая была свободна, за столиком в центре трое сержантов-нижников обедали перед выходом в патруль, и всё. Они изредка бросали взгляды на астронавтов и непонятно было, то ли осуждающие это взгляды, то ли сочувствующие, то ли восхищённые. А может, и всё сразу; некий сплав, которым обычно потчуют летунов нижники.

Фил подошёл к столу и посмотрел на команду.

Выглядят, вроде бы, ничего, подумал он. Отдохнуть, конечно, не отдохнули, но и с ног не валятся.

– Ну, что? – жалобно посмотрел Тур на Фила. – Посадят? Или выгонят? Или в отпуск?

– Расстреляют, – высказал предположение Изя.

– Не, медали дадут, – возразила Стрелка.

– Ага, это нам с тобой, – с готовностью подхватил Изя, – а Туру – внеочередное звание…

– Рядового, – мрачно закончил Тур. – С переводом в технический персонал, стабилизаторы корабельные драить…

Фил опустился на стул, положил ладони на стол и медленно, по очереди оглядел всех троих.

– Ну, не тяни жилы, командир! – поморщился Тур. – Когда расстреляют-то? На закате? Или до утра подождут?

– Ночью вылетаем, – негромко объявил Фил.

– Орбита? – спросила Стрелка.

Фил молча кивнул. Но кивнул он не сразу, после секундной паузы. И это заметил Изя.

– Судя по твоему выражению лица, – медленно проговорил он, – летим мы совсем не на орбиту.

– Это я вам объявлю позже, – ответил Фил. – Официально: выходим на орбиту, обычное патрулирование пространства.

– А потом? – напирала Стрелка.

– Потом будет потом, – Фил строго посмотрел на неё.

– Простите, сэр, – ответила Стрелка. – Всё ясно, сэр.

Все трое подобрались, лица их сделались серьёзными. По тону Кэссиди они мгновенно поняли, что отдых закончился и начинается работа.

– Проверить оружие и боекомплект, – тихо отдавал распоряжения Фил. – Во флаер – тройной боезапас.

– Есть, сэр, – кивнула Стрелка.

– Аккумуляторы, генераторы, радары, связь, – Фил посмотрел на Изю.

– Есть, сэр, – ответил тот и спросил: – Частота, коды доступа и позывные?

– Получишь, – пообещал Фил и перевёл взгляд на Тура: – Горючее, свежие карты, метеосводки, метеоритные прогнозы.

– Есть, сэр, – ответил Тур, – скачаю. Когда старт?

– Я сообщу, – Фил поднялся из-за стола. – Не раньше, чем часа через три; через два часа я буду у Лучано на совещании. Можете заглянуть домой. Всё! Свободны!..

При этих словах все трое мгновенно встали и отдали командиру честь. И никто из них не спросил, долго ли продлится полёт – это считалось дурной приметой. И никто не зубоскалил, не отпускал шуточек, не хлопал Фила по плечу – теперь это были экипаж и командир, теперь начиналась работа.

Обычная работа.

Целью которой было сохранение порядка и даже самой жизни в Золотом Треугольнике.

* * *

Золотой Треугольник с высоты действительно казался золотым; равносторонний, сияющий яркими огнями прямых, как струна, междугородних трасс, он раскинулся в Жемчужном Заливе между кратерами Галилея и Барсукова. Северная его вершина (город Эйр-Йорк) была нацелена на Долину Ареса, юго-западная (Олд-Сити) являлась наиболее близкой точкой к Долине Тиу и Хаосу Гидаспа – месту обитания мертвяков и байкеров. Третья же – юго-восточная – вершина Треугольника (Нью-Рим) была расположена в наиболее безопасном месте, подальше и от не всегда спокойных фермеров, и от всегда неспокойных байкеров и мертвяков.

Пространство, ограниченное огнями трасс (так называемый «Пригород»; не пригород какого-либо из городов, а просто – Пригород, общий для всего Золотого Треугольника), светился значительно слабее – здесь располагались космодромы, заводы и частные владения.

Официальная дата возникновения Треугольника: двести пятидесятый – с момента основания Эйр-Йорка, самого молодого из трёх городов, окончательно завершившего строгую геометрическую картину. Причина же появления этого города была очень простой: вода. На Марсе её всегда было очень мало. Можно даже сказать, почти не было. По этой же причине и затянулось терраформирование планеты. Единственное место, где удалось её обнаружить: Долины Маринера и Тиу. Там-то и возникла первая цивилизация, уничтоженная впоследствии «Посланником Ада». И если бы не сумасшедшая идея, подсказанная ещё в двадцатом веке одним не менее сумасшедшим американцем, и извлечённая из небытия в конце двадцать второго ещё более сумасшедшим марсианским геологом, жизнь на Марсе вновь прекратилась бы на многие века.

Кольца Сатурна. Громадные глыбы водяного льда, несущиеся в пустоте. И крохотные двухместные космические корабли, выхватывающие сотни тысяч тонн замёрзшей живительной влаги из непрекращающейся карусели и транспортирующие этот лёд на Марс.

Завод по переработке и очистке воды, трубопроводы в Долину Ареса и в оба города Золотого Треугольника – вот причина возникновения Эйр-Йорка. Такой важный объект, как водоочистительные сооружения, требовал очень серьёзной охраны. А поскольку в воде нуждались и Олд-Сити с Нью-Римом, и фермеры Долины Ареса, то сооружения эти были построены примерно на половине пути между ними. И немного южнее завода возник Эйр-Йорк, город полицейских, на центральной площади которого был установлен памятник незабвенному Исааку – американцу, предложившему в своё время столь сумасшедший проект.

По этой причине некоторые считали годом возникновения Золотого Треугольника двести сорок девятый – год завершения постройки завода по очистке и переработке воды. Но многие называли иную дату: две тысячи двести пятьдесят второй, когда было завершено строительство двух трасс, связывающих Эйр-Йорк с Олд-Сити и Нью-Римом, и когда, собственно, появилось такое понятие, как Пригород.

Широкие бетонные полосы прорéзали красновато-бурые марсианские пески, распороли их прямыми линиями многорядных дорог. На которых тут же принялись хозяйничать байкеры и мертвяки – короли песков и руин, безжалостные грабители, жестокие и беспощадные. Со временем вдоль трасс протянулись линии силовой защиты, сияющие ослепительными огнями. Грабежей и разбоя стало гораздо меньше, но совершенно они не прекратились – байкерам всё равно нужны были и оружие, и продукты, и топливо. Единственное, в чём они не нуждались – вода, которой в Долине Тиу было хоть и не много, но достаточно. Поэтому налёты на транспорт продолжались. Однако теперь достаточно было регулярного патруля на дорогах и в прилегающим к ним районах. А что касается проникновения в район космодромов или заводов, то они практически сошли на нет – и то, и другое охранялось и полицией, и частной охраной. Именно тогда и возник Пригород.

Состоятельные люди, заботящиеся о своей безопасности, предпочитали покупать участки даже не в Нью-Риме – несостоявшейся столице Марса, – а на пространстве, ограниченном междугородними трассами. И центр Золотого Треугольника медленно, но верно начал озаряться огнями частных владений.

Заводы и космодромы являлись наиболее охраняемыми объектами на планете. А следовательно, и наиболее безопасными. И близкое соседство космодромов и предприятий нисколько не смущало здешних жителей. Немного беспокойно, зато безопасно. И не надо тратиться на охрану: полицейский патруль, заодно с заводами и кораблями, берёг и спокойствие тех людей, у кого хватило денег на небольшой особнячок.

Всего Золотой Треугольник насчитывал от силы полтысячи частных владений (около полусотни которых порой сдавались внаём), заселённых двумя тысячами человек. Спокойная мирная жизнь, размеренная и безопасная. Люди здесь отдыхали и им не было дела до того, что творится за соседним забором. На то существовала полиция, это были уже их проблемы.

* * *

«Отбой» стартовал после захода солнца. Тур обожал такие вот поздние старты – когда на планету уже опустилась ночь, погасло бархатистое марево в небе, облака ещё подсвечены, но воздух уже тёмен. И тут поднимаешь гравитационным лучом корабль над стартовой площадкой, Пригород отпрыгивает вниз, во всё сгущающуюся тьму, а горизонт начинает выгибаться дугой и небо над ним вновь светлеет – разгораются облака, вспыхивают светлыми полосами пылевые вихри в вышине. И крошечный солнечный диск выскакивает над линией скал. Тур всегда в такие моменты наводил курсограф на солнце, и чёрная метка его точь-в-точь перекрывала сверкающий кружочек, оставляя по краям крошечные, едва заметные змеящиеся сполохи. Тур говорил, что это очень похоже на настоящее солнечное затмение, какое он видел однажды на Земле – Тур специально отправился туда в отпуск, посмотреть, что же это такое. И с тех пор Земля у него чётко ассоциировалась с солнечным затмением – единственным, что запомнилось и понравилось ему на прародине человечества.

На высоте пяти миль Тур включил систему внутреннего оповещения и объявил:

– Внимание! Наш корабль оживает! Просьба оставаться на месте хотя бы несколько минут. Выжившие после выхода на орбиту смогут продолжить свои дела.

А затем Тур запустил двигатели.

Чудовищное ускорение вдавило его в спинку кресла. Дышать сразу стало трудно, лицо одеревенело. Но Туру нравились такие старты, он экономил на этом горючее, которого вечно не хватало на самых важных операциях.

Туру приходилось быть очень внимательным. Кресло второго пилота пустовало, и в случае чего подменить его будет некому. Но и к этому за полгода он уже успел привыкнуть. И потом, пустовало не только кресло второго пилота – в расположенной прямо над головой стрелковой рубке оставалось незанятым и кресло второго стрелка.

«Отбой» (как и все полицейские патрульные корабли Золотого Треугольника) был рассчитан на экипаж из семи человек – командир, два пилота, два стрелка, врач и радист. Но в полиции редко бывает, чтобы кто-либо позволял себе роскошь быть специалистом узкого профиля. Кроме первого пилота – Тура – управлять кораблём могли ещё и Изя с Филом. С обязанностями стрелка могли справиться вообще абсолютно все (хотя Стрелка – первый стрелок – и не имела себе равных в этом деле). Обязанности радиста кроме Изи могли исполнять ещё и Тур с Филом. Единственный, в ком остро нуждался экипаж – врач. Далеко не всякий рейд (или даже обычный патруль) обходился без ранений. К тому же, если быстренько заштопать лёгкую рану умели все, то не каждый разбирался в судебной медицине.

В рубку управления еле переставляя от тяжести ноги вошёл Фил.

– Ты что, совсем рехнулся? – злобно спросил он, рухнув в кресло второго пилота. – Ты на какой скорости стартовал?

Тур удивлённо посмотрел на Фила и молча ткнул пальцем в шкалу на приборной панели. Несколько секунд Фил озадаченно разбирался в показаниях, потом лицо его вытянулось.

– Что-то у меня со здоровьем не то, – пожаловался он. – Мне показалось, что ты рванул раз в пять быстрее, кости все так и болят.

Тур с каменным лицом взял микрофон внутренней связи и спокойно произнёс:

– Внимание! Всем членам экипажа, владеющим неисправными гравитационными поясами, рекомендую их отключить!..

– Ч-чёрт! – выругался Фил. Он торопливо нашарил на поясе пульт управления, отключил его и с облегчением вздохнул: – Вот ведь, проклятая штуковина! Я-то думал, она на отрицательной гравитации будет работать как надо…

– Выкини ты его, – посоветовал Тур. – У нас есть запасные. И очки свои с маской тоже выкини. Нафиг тебе такой мусор?

– Забыл, – признался Фил. – Замотался совсем. Заседание это, вылет, всё в спешке… Держи, – Фил протянул Туру конверт из плотной серой бумаги.

– Что это?

– Задание, – коротко ответил Фил.

– Почему в таком виде?! – опешил Тур. – Почему не прямо на комп?

– Секретность, – проворчал Фил. – Вскрывать только в присутствии командира. Я здесь, давай вскрывай. Хотя я и так уже знаю, куда нам лететь – в район северной части Лунного Плато.

– Так что, не вскрывать? – спросил Тур.

– Вскрой, пожалуй, – поморщился Фил. – Кто его знает, что они там – в прокуратуре – придумали…

Лететь действительно предстояло на Лунное Плато. Там нужно было опуститься до уровня верхних атмосферных слоёв, сбросить скорость до минимума, затем снизиться ещё больше – до трёх миль – и идти к экватору строго по границе между Лунным Плато и Землёй Ксанта. Достигнув Каньона Гидры предписывалось совершить там посадку. Дальнейшие инструкции – на усмотрение командира корабля. Программа маршрута прилагается. Всё.

– Какой идиот писал это? – Тур потряс в воздухе листом бумаги и кристаллом с программой.

– Кто-то из прокуратуры, – пожал плечами Фил. – А что?

Тур хмуро ткнул в гнездо кристалл, загрузил программу полёта и вывел её на экран.

– Кретины! – взорвался он. – Чтобы попасть в эту часть Лунного Плато, мне нужно совершить виток вокруг планеты! Я не разгоню корабль на таком участке! А чтобы снизиться до этой высоты, мне придётся совершить ещё один виток – гасить скорость, чтобы не поджариться в атмосфере!

– Да? – недоверчиво спросил Фил.

– Да! – с вызовом ответил Тур. – Они там, в прокуратуре своей, что, пользуются данными ещё до терраформирования Марса, что ли?! Они не знают, какая у нас плотность атмосферы? Да пошли они… – Тур отшвырнул листок в сторону и уставился в экран.

Фил тоже посмотрел на экран – любому было понятно, что совершить предписанный манёвр не удастся.

– Короче, так! – решил Тур. – Выходим в Ацидалийскую Равнину, а оттуда уже – на Лунное Плато. Иначе никак!

– Да делай ты, что хочешь! – воскликнул Фил. – Можно подумать, я тебя не прикрою в случае чего перед прокурором! Давай, работай! По времени только уложись.

– Есть, сэр! – ответил Тур.

И как раз в этот момент ожил передатчик: это вызывал корабль «Ласточка».

– Тур, это ты в рубке? – раздался голос пилота «Ласточки».

– Господь бог! – ответил Тур.

– Ты задание видел?

– Видел…

Фил понял, что сейчас опять начнётся возмущение составленной программой полёта – уже дуэтом, – недовольно поглядел на своего первого пилота и вышел из рубки управления. Тур даже не оглянулся, он превосходно знал, куда направился Фил: в стрелковую рубку, перекинуться парой слов со Стрелкой, которой в виду отсутствия видимого противника абсолютно нечего делать, а затем потащить её готовить и проверять флаер. Хотя, готовить там уже нечего, Стрелка всё приготовила. Значит, проверять. Потому что сейчас командиру, как и стрелку, делать тоже нечего. Командир корабля занят, в основном, ожиданием. Если, конечно, он хороший командир, у которого хорошая и исполнительная команда. Когда всё работает как надо, командиру остаётся только принимать решения в критических ситуациях. Которые, опять же, при хорошей команде и благоприятном стечении обстоятельств могут вообще не возникнуть…

Наругавшись вволю с пилотами «Ласточки» и «Морды», Тур удовлетворённо перевёл дух. Он превосходно знал, что эта частота никем не прослушивается, и поэтому мог спокойно высказывать свои мысли относительно происхождения на свет работников прокуратуры, сочинивших эту бестолковую программу перелёта. В котором, по сути, ничего сложного и не было. Тур, например, за минуту на пальцах рассчитал, куда и как надо идти, чтобы оказаться в нужном месте и в нужное время… ну, в почти нужное, скажем так – не суть. Главное, что полёт начался, корабль рвался ввысь и можно было пока что расслабиться и понаблюдать за искусственным солнечным затмением на экране. И правда, было очень похоже.

Однажды, когда Тур в баре рассказал об этой своей забаве, один из астронавтов – Мэрси Крантон, майор, судмедэксперт и корабельный врач «Рассвета» – сделался необычайно серьёзен и настойчиво принялся выспрашивать у Тура о его посещении Земли. Тогда Тур услышал очень много новых терминов: ностальгия на генетическом уровне, память предков, естественная среда обитания и так далее. Как вскоре (прямо тут же, в баре) выяснилось, Мэрси Крантон занимался научной работой в области завершения терраформирования Марса, и в лице Тура нашёл поддержку своим, прямо скажем, не всеми одобряемым идеям. Возложить свой живот на алтарь науки Тур не позволил – опять же, в том самом баре, которому и суждено было стать могилой надежд Мэрси Крантона.

Сейчас, механически отмечая курс корабля и внося необходимые корректировки, Тур усиленно размышлял, а может ли майор с «Рассвета» оказаться прав? И приходил к выводу, что не может.

На Землю Тура не тянуло совершенно, далась ему эта Земля! Ведь кроме солнечного затмения (явления, по сути своей, безобидного и даже красивого) на Земле существует ещё и такая, совершенно незнакомая жителям Марса штука, как дождь. А так же непонятным образом сопровождающие это явление природы боли в простреленных когда-то давно плече и груди. Сыплющаяся сверху водяная пыль или крупные капли сами по себе не так уж неприятны, с этим ещё можно как-то смириться. Но вот боли… А земляшки – ничего, не переживают. Узнав об этой беде, они понимающе так кивают: «А, ну это перед дождём…» Совершенно ненормальное население. И совершенно ненормальная планета. Сыро, тяжело, жарко, холодно… да-да – холодно! И это несмотря на то, что температура воздуха там намного выше. Но насыщенный влагой воздух делал любой ветерок холодным, продирающим до костей. Или горячим, выжимающим ручьи пота из каждой поры. Прибавьте к этому силу тяжести, постоянно равную стандартному режиму гравитационного пояса, опьяняющее количество кислорода в атмосфере… нет, только сумасшедший согласился бы жить на такой планете. Иное дело Марс. А уж тем более для пилота.