Снеговик в подарок

– Да так себе… ничего особенного, – вяло и так же шёпотом ответила блондинка, делая вид, что конспектирует доклад главного маркетолога.

– А я все выходные думал о тебе! – тихий голос Егора стал более мягким, его лицо озарили едва уловимая улыбка и сверкающие глаза. Он попытался взять в руку холодную ладонь Златы, но та резко вырвалась и продолжила что-то калякать в своём блокноте. Молодой человек сделал вид, что не обратил на этот жест внимания: он всегда знал про крутой нрав Авдеевой, ведь уже два года вместе работают.

Авдеева по-прежнему продолжала не замечать Борзенкова, несмотря на то, что он ей пару дней назад признался в своих чувствах. Злата не рассматривала его не только на роль жениха, но и на роль возлюбленного. Он продолжал оставаться просто коллегой по цеху.

– … Но несмотря на это мы продолжаем наращивать производство наших пылесосов «ПыльКон», – продолжал свою громкую речь докладчик Величко, – и даже выводить их на экспорт!

Послышались аплодисменты.

– А ты думала обо мне? – снова обратился с вопросом к Злате Егор.

– Слушай, Борзенков, тебе не чем заняться, что ли? – раздражённо прошипела белокурая девушка.

– Мне?! Есть, конечно!

– Ну тогда отстань от меня с глупыми вопросами!

– Хорошо, я понял! Наша принцесса не в духе сегодня.

Авдеева злобно сверкнула глазами в сторону настойчивого поклонника. Егор замолчал на время, но он не собирался сдаваться. Он смотрел на докладчика, главного маркетолога Величко, стоявшего в центре, но не слушал его речь. Он думал совершенно о другом, вернее о другой… девушке.

– … Поэтому я считаю, что мы почти выполнили план, намеченный на ноябрь месяц, и продвигаемся к выполнению годовых обязательств, обозначенных нашими экономистами в бизнес-плане. На этом у меня всё! – Величко вытер платком со лба образовавшуюся от напряжения испарину.

После него выступил начальник производственного цеха Лев Перекусихин – человек маленького роста, средней упитанности, с выпирающим животиком и залысиной на голове, которую он почему-то пытался прикрыть несколькими прядями чёрных волос с боков. В его обязанности на этом совещании входило обсудить с сотрудниками частного предприятия «Чистый квартал» и утвердить путём голосования список передовиков производства на получение тринадцатой годовой зарплаты. Обсуждение этой темы было жарким и громким: никто не хотел быть незамеченным и незанесённым в этот короткий, но желанный список.

Когда, наконец, споры утихли, слово снова взял директор предприятия Пал Палыч Коломиец:

– Ну всё, хватит! Хватит уже обсуждать, список окончательно утверждён. Петрунич, сядь ты уже! – Пал Палыч постучал ручкой по крышке стола. – Всё. Прекращайте переговоры! Рабочий день в разгаре, а мы до сих пор совещаемся, – лицо директора становилось багровым, что происходило с ним каждый раз, когда он злился.

Наконец сотрудники «Чистого квартала» утихомирились.

– Ну что же, можно продолжить? – Пал Палыч окинул всех строгим взглядом из-под очков. – Хорошо. Тогда я продолжу. Итак. На повестке дня самый интересный для вас вопрос – это утверждение программы и меню для корпоративного новогоднего вечера, который у нас намечен на…

– 31-е декабря!

– Спасибо, Авдеева, я рад, что вы, наконец, проснулись, – пошутил пожилой директор, и все засмеялись.

– А я и не спала! – обиженно заявила Злата.

– И это радует, и это радует. Ну что же…

Вдруг дверь директорского кабинета открылась без стука.

– Так, кто это у нас такой невоспитанный и заходит без… – лицо Пал Палыча замерло, когда он оглянулся назад…

Это розыгрыш?

Первой в просторный кабинет директора широкой походкой от бедра вошла высокая, пышная барышня в длинной норковой шубе, из-под которой выглядывало ярко-красное платье. Волосы пышной блондинки были зачёсаны назад и уложены в деловую причёску. Во всём её облике ощущалась уверенность в себе, напор и самодовольство. Большая грудь шикарной блондинки шла, как говорят в народе, впереди своей хозяйки, расчищая ей путь. На вид женщине было, несмотря на тщательный уход и омолаживающие процедуры, больше сорока, скорее, около пятидесяти лет. Она прошла от двери к столу, где находился директор Коломиец, застывший от изумления с открытым ртом.

За крупной блондинкой в возрасте вошли ещё два человека в чёрных костюмах и таких же чёрных строгих пальто нараспашку. Один человек в чёрном был намного старше другого и полнее.

Когда они сравнялись со столом директора, за которым замер он сам, тот что постарше, с седыми висками, произнёс:

– А предстоящий новогодний корпоратив сотрудники «Чистого квартала» обсудят уже с новым директором! – ехидно улыбаясь, произнёс плотный пожилой человек в чёрном пальто. – Это наша несравненная, – он протянул в сторону правую руку, где позади него гордо возвышалась такая же пожилая, как и он сам, блондинка в высоких сапогах, и подтянул её к себе, представляя почтенной публике, – Серафима Андреевна Скоробогатая! Прошу поприветствовать её! – второй рукой, как дирижёр оркестра, он указывал ладонью вверх, прося публику поаплодировать. Растерянные сотрудники «Чистого квартала», собравшиеся утром этого дня на совещании в кабинете директора, замерли, не понимая до конца, что, вообще, здесь происходит.

– Это розыгрыш? – кто-то в первых рядах дерзнул задать людям в чёрном интересовавший всех вопрос.

Наступила гробовая тишина. Лицо Пал Палыча стало вдруг белым и вытянутым в длину, как окаменелое яйцо. Он стоял не шевелясь, в той же позе, в которой его застали непрошенные гости, когда без спроса ворвались в кабинет.

Но никто не услышал единичного вопроса из зала, а может, не захотел услышать, и лицедейство продолжилось.

– Это кто такие? – теперь уже Злата Авдеева наклонилась влево к Борзенкову и шёпотом поинтересовалась. Лицо её уже не выглядело, как ранее, таким помятым и заспанным: возможно, происходящее сейчас действо во время совещания было настолько из ряда вон выходящим, что мигом оторвало её от тягостных мыслей, в которые она была погружена ещё с вечера пятницы.

– Учредители, – прошипел в ответ Егор Борзенков.

– Откуда ты их знаешь? – продолжала шептаться Злата.

– А как ты думаешь, что я в курилке каждый день делаю при всём при том, что я не курю?! – ответил вопросом на вопрос находчивый молодой человек.

– Вы можете нам объяснить, что здесь происходит?! – громко спросил вскочивший на другом конце длинного стола главный маркетолог Эдуард Величко. Никому не понравилось то, что сейчас происходило в кабинете директора.

– Так, присядь, выскочка! – жестикулируя руками, как стропальщик крановщику, фамильярно и на «ты» осадил пожилой человек в чёрном главного маркетолога, осмелившегося противоречить их начинаниям. – Серафима Андреевна – отныне ваш новый директор… – зал зашумел. – Так… Тихо!.. Тихо!.. Раскричались тут… Да тихо же вы! Дайте договорить… Да-да, Серафима Андреевна – опытный руководитель высшего звена, знакома с производством, успешный управленец… – человек с седыми висками игриво взглянул на женщину рядом с собой, – … да и просто красивая женщина!..

– Продвигает свою любовницу, – тихо шепнул Борзенков Авдеевой на ухо.

– Да ты что?! – не верила своим ушам и глазам Злата.

– А что будет с Пал Палычем? – послышалось из зала.

Сам директор (уже, наверное, бывший) «Чистого квартала» Пал Палыч Коломиец стоял перед аудиторией ни живой, ни мёртвый, застыл как каменный.

– Что-что, ещё раз? Я не понял! – мужчина в чёрном пальто и безукоризненно белой рубашке прищурился так, осматривая толпу собравшихся сотрудников «Чистого квартала», как будто он разглядывал микробов под микроскопом, при этом съев предварительно свежий лимон без сахара.

– Я спросил, а что будет с нашим директором, Пал Палычем?

– Ты кто такой? – обратился пожилой учредитель «Чистого квартала» к молодому человеку, вставшему со стула в центре просторного директорского кабинета.

– Я – инженер-конструктор.

– Я понял! Как фамилия?

– Шустреев Юрий.

– Послушай, Шустреев, ты, я вижу, самый ушлый здесь?!.

– Скорее, шустрый! – поправил молодой человек, единственный стоявший среди собравшихся сотрудников, не считая директоров (старого и нового) и двух учредителей «Чистого квартала».

– Ты мне здесь не дерзи! – старший учредитель громко стукнул кулаком по столу. – Если бы у нас хорошие инженеры не были настолько в цене, то ты бы сию же минуту у меня получил бы расчёт и пошёл бы подметать улицы нашей славной столицы Беларуси – города Минска! – лицо говорившего становилось всё багровее и багровее, а изо рта вылетали капельки слюны. В этот момент он походил на разъярённого бульдога, готового сорваться с цепи и перегрызть глотку своему противнику.

В этот момент второй учредитель, тоже мужчина в чёрном, но значительно моложе по возрасту, что-то шепнул пожилому на ухо, и тот замолчал. Немного поразмыслив над информацией, которую получил только что в левое ухо, старший учредитель «Чистого квартала» произнёс уже более спокойным тоном:

– Ну что же, товарищи и господа… На этом наше еженедельное совещание закончим, так как уже полдень и нам пора всем работать, не так ли?

– В полдень у нас обед! – послышался голос из зала.

– Что? Уже обед?! – спохватился старший из учредителей и взглянул на свои сверкающие наручные часы из дорогого металла, похожего на платину, на большом циферблате которых красовалась надпись «Rolex», а над ней – корона. – Ну что же, Захар Родионович, – обратился он к молодому мужчине в чёрном, стоявшему по левую его руку поодаль, – отпустим работников на обед, а …

– А мы так и не обсудили третий вопрос нашего совещания – новогодний корпоратив! – снова выкрикнул кто-то из сотрудников.

– Тссс… Как тебе не стыдно?! – зацыкали на него со всех сторон. – Тут такое… а ты…

– А что я сказал такого? – стал оправдываться перед коллегами несдержанный сотрудник.

– А потом вы вместе с новым директором, Серафимой Андреевной, обсудите остальные насущные вопросы! Совещание закончено, можете расходиться!

Почему я это ощущаю

– Это просто ужасно! – идя по коридору в бухгалтерию, на своё рабочее место, делилась впечатлениями с коллегами о только что завершённом совещании Злата Авдеева.

– Я же говорил, что они, вернее, он, Чернов, продвигает свою любовницу, – поддержал диалог Егор Борзенков, идущий рядом со Златой, держа обе руки в карманах брюк.

Пройдя несколько десятков метров по длинному и просторному коридору офисного здания, где находилось управление частного предприятия «Чистый квартал», коллеги поравнялись со стеклянной дверью бухгалтерии. Там находились ещё три молодые девушки, которые не были на совещании и еще не знали, что там произошло пару минут назад.

Злата дотронулась до металлической ручки двери и набрала полные лёгкие воздуха:

– Ну что же… – ей так не хотелось сейчас об этом говорить со своими коллегами, молодыми бухгалтершами, которые работали, не подозревая о новых переменах. – Так не хочется снова это переваривать и переживать, – Злата была очень расстроена. – Но я руководитель этих молодых девушек … и я должна…

Она не успела договорить фразу, Егор задержал её за руку:

– Подожди! Ещё только 12 часов, у нас есть целый час, чтобы перекусить и обсудить сложившуюся обстановку.

– Что ты предлагаешь?

– Я плачу сегодня за совместный обед, – подмигнул Борзенков.

– А с меня что потребуется?

– Ничего!

– Ты уверен? – переспросила Злата, сомневаясь в «чистых» намерениях своего коллеги и друга, Егора Борзенкова.

– На все сто!

– М-м-м… – задумалась блондинка.

– Даже не думай! От бесплатного комплексного обеда ещё никто не отказывался, – зазывающе улыбнулся смазливый шатен.

– Окей! – наконец согласилась Авдеева. – Только, чур, я плачу, когда получу тринадцатую зарплату!

– Согласен! Тем более, что меня в этот список почему-то не включили.

Молодые люди направились к большому 12-местному лифту, чтобы спуститься с тринадцатого этажа на второй, где находилась общественная столовая для работников многоэтажного офисного центра «Digital». Борзенков уже поднёс руку к циферблату на серебристой стене лифта, как вдруг он услышал зычный мужской голос:

– Подождите! Подождите!

В сторону лифта по широкому коридору быстрой походкой направлялся и просил подождать охранник, за которым шла пресловутая троица, состоящая из двух учредителей «Чистого квартала» и его нового директора в дорогой длиннополой шубе.

Первым в лифт по правилам этикета вошёл охранник, за ним все остальные. Борзенков продолжал стоять у циферблата. Последней входила дама, Серафима Андреевна Скоробогатая, – новоиспечённый и внезапный директор «Чистого квартала». Она бросила очень странный взгляд на вытянувшегося по стойке смирно Егора Борзенкова, от которого по спине пробежали мурашки, и стала рядом с ним у перпендикулярной стены лифта таким образом, что она могла очень близко рассмотреть его лицо, а он – её.

Лифт медленно и незаметно тронулся вниз. От острого глаза Златы Авдеевой не ускользнули игривые и незаметные знаки внимания Скоробогатой (пристальный взгляд) в сторону Егора, и это её сильно покоробило. Всё похолодело внутри. Но почему?! Ей не понравились заигрывания мужчины и женщины, или Егора и женщины? Что это за чувство поселилось в ней, доселе незнакомое, но очень жгучее, как будто что-то разрывается внутри с такой сильной, но в то же время невидимой, ноющей болью. Злата испугалась этих ощущений. Она прожила 32 года весело и беззаботно, гордясь своим одиночеством и тщательно оберегая его, а тут…

– Приехали! – прозвучал снова зычный голос высокого охранника, который, расталкивая всех в лифте, вышел первым наружу, чтобы встретить там учредителей и директора «Чистого квартала». Последними, всех пропустив, естественно, вышли и наши герои – Злата и Егор.

– Ты что?! – испуганно спросил Борзенков свою спутницу, заметив, как та резко остановилась у лифта как вкопанная. – Пойдём!.. Да что с тобой?

Наконец Авдеева пришла в себя и оторвала пристальный, замороженный взгляд от уходящих вдаль мужчин в чёрном и высокой женщины на каблуках.

– Пойдём, что ли? – нерешительно переспросил Егор и нежно взял её под локоток.

– Да-да, пойдём конечно! Прости, я задумалась.

– Бывает! – снисходительно ответил её спутник.

***

Весь час, вернее то количество времени, которое оставалось до окончания обеденного перерыва, Злата провела молча: она смотрела вдаль стеклянными глазами, просверливая насквозь сидящего напротив неё за столиком Егора Борзенкова и тщательно пережёвывая пищу, практически машинально.

В 13 часов пополудни каждый из них вернулся на своё рабочее место, но они могли наблюдать друг за другом – как обычно они это делали – через стеклянные стенки офисного «аквариума».

Разбитый графин, или Первый рабочий день Серафимы

Ровно в девять часов утра следующего дня дверь офиса открылась резко и громко и в неё вошла новый директор. Топот её каблуков был слышен на весь этаж. Не заходя в кабинет директора, она бросила на стол секретарше свою норковую шубу и походя спросила:

– Все ли на месте, милочка?

– Здравствуйте! – вскочив со стула от неожиданно брошенной перед ней верхней одежды и резкого звука, отрапортовала секретарша. – Д-да, конечно, все на месте. У нас никто никогда не опаздывает, у нас железная дисци…

– Меня не интересуют твои инсинуации, милочка, – поправляя на своих неестественно больших губах красную помаду перед зеркалом в приёмной, прервала на полуслове молодую сотрудницу Серафима Андреевна Скоробогатая, новоиспечённый директор фирмы. Затем она отвернулась от зеркала и добавила строгим тоном: – И запомни: когда я спрашиваю у тебя что-либо, отвечай коротко и по делу. Понятно?! – прикрикнула она в конце своей речи.

– Да-да, конечно, я всё поняла, – сутулясь и заискивая, извинялась секретарша. – Только я н-не-е… – тут она запнулась, так как свирепый взгляд Скоробогатой просто испепеляли её.

– Что-о??

– Я… это самое… хотела сказать, что я не-е Милочка, – еле выдавила из себя юная девушка.

– А кто ты?!

– Я Катя… вернее, Екатерина… Николаевна я!

– Кто-кто?

– Екатерина Николаевна Скворцова. Я офис-менеджер.

– Какой ещё «офис-менеджер»?! Секретарша – она и в Африке секретарша! – закончив поправлять причёску и яркий, обильный макияж на своём лице, Серафима Скоробогатая направилась в свой новый директорский кабинет с большим, широким столом и высоким, мягким креслом.

Сегодня Серафима Андреевна снова выглядела потрясающе яркой, но на ней уже было другое платье – зелёное, цвета болотной травы, что на фоне чёрно-белого офиса выглядело весьма экстравагантно и освежающе.

За ней следом бежала на полусогнутых Екатерина Скворцова.

– Это что за бардак такой?! – рявкнула Скоробогатая, остановившись у директорского стола, забитого кипами бумаг и папками меленькими и большими.

– Это документы, – дрожащим голосом, едва сдерживая слёзы от столь грубого и сурового обращения, отвечала секретарша.

– Я вижу, что это документы! Я не слепая! – голос Серафимы был настолько громким и пронзительным, что её слышал и видел сквозь стеклянные перегородки весь офис и всё управление «Чистого квартала». Сотрудники переглядывались между собой в недоумении: «То ли ещё будет?!»

– Их оставил здесь Пал Палыч. Он был сегодня с утра, он готовится к передаче дел.

– И куда же он делся, позвольте узнать?!

– Он пришёл сегодня рано, около восьми утра. Я уже была на месте. Я всегда прихожу пораньше, чтобы всё приготовить в приёмной к началу…

– Покороче, милочка! Он пришёл, и что? – раздражалась Серафима Андреевна.

– Да, он пришёл рано, попросил собрать ему необходимые документы для подготовки к передаче дел. Я принесла ему всё, что он просил…

– Ещё короче! – визжала Скоробогатая, стоя у загромождённого бумагами директорского стола.

– А потом он почувствовал себя неважно, я предложила вызвать ему скорую, но он отказался…

– Где он сейчас, я тебя спрашиваю?!

– Не надо так кричать, уважаемая Серафима Андреевна, – вдруг послышался спокойный мужской голос из-за её спины. – Я здесь!

Обе женщины резко обернулись. В проёме двери стоял Пал Палыч Коломиец, бывший директор «Чистого квартала». От неожиданности Екатерина Скворцова выронила на пол графин с водой, из которого она собиралась полить на окнах цветы до того момента, как в офис ворвалась Серафима.

Передача дел

Серафима Скоробогатая немного прогнулась в спине и просела в осанке, внезапно увидев бывшего директора предприятия «Чистый квартал» в его, вернее, теперь уже в её кабинете:

– А-а-а… в-вы разве не-е того … ну, этого…? – стала путаться новая директриса в словах.

– Что «не того и не этого»? – переспросил её Пал Палыч Коломиец и вошёл вглубь кабинета.

– Ну… я хотела сказать… – Серафима Андреевна неестественно широко заулыбалась, неловко жестикулируя руками, как бы пытаясь телом помочь себе внятно говорить, – что… А почему вы снова пришли на работу, Пал Палыч? Ведь мы уже вчера всё вроде бы решили?! Вам не стоило всё-таки выходить, тем более вы себя чувствуете неважно. Мне ваша помощница сказала только что, что со здоровьем у вас плохо…

– Ничего не плохо! – тон Пал Палыча изменился при этих словах Серафимы, а лицо нахмурилось, более чётко подчеркнув морщины на его лице. Он стал копаться у себя на столе в бумагах.

– Пал Палыч, – тон Скоробогатой был похож на тон хитрой лисы, которая заманивает жертву в свои сети, чтобы полакомиться ею в скором времени, – а может, идите вы спокойно домой, пообщайтесь с женой, с внуками, а мы…

– Нет у меня никаких внуков! – резко ответил Пал Палыч. – И я не привык за тридцать лет директорской работы бросать начатые дела недоделанными.

– Так мы всё доделаем, – ласково пела хитроумная «лиса». – Мы всё доделаем и подготовим акты приёма-передачи ваших дел. Вам не о чем беспокоиться!

– Нет уж, я сам всё подготовлю и передам дела как полагается!

Бывший директор был неумолим: многолетний опыт работы в должности директора предприятия давал о себе знать. Скоробогатая смекнула, что этого «упрямого старика» – как она его про себя называла – голыми руками не возьмёшь, и нужно действовать другим способом. Тогда она резко сменила тактику:

– Ну что же, если вы отказываетесь от моей… от нашей помощи, – поправилась Серафима Андреевна, указывая рукой на секретаршу Екатерину Скворцову, – тогда мы сейчас же оставим вас одного, чтобы не мешать.

Скворцова удивилась про себя такой перемене в тоне и голосе Скоробогатой, ведь буквально несколько минут назад она орала на весь офис так, что её было слышно этажом ниже. «Интересно, как она вмещает в себе столько личностей?!» – подумала про себя молодая девушка.

– Да, это очень хорошая идея, – не отрываясь от бумаг и натянув очки поглубже на переносицу, произнёс уже не так строго и громко Пал Палыч.

Сотрудники «Чистого квартала», раскрыв широко рты, наблюдали за происходящим со своих рабочих мест: не все слова, особенно произнесённые тихо, долетали до их ушей, но видимость через стеклянные офисные перегородки была отличной.

– Ну, что уставились?! – рявкнула на сотрудников новоиспечённая начальница Скоробогатая, плотно закрыв за собой дверь директорского кабинета. – Ну-ка, все по местам! – она громко хлопнула в ладоши, чтобы усилить эффект от своих слов, словно дрессировщица щёлкнула плетью.

Она обернулась на стеклянную стену, чтобы посмотреть реакцию Пал Палыча на её «управленческие» действия и «деловую хватку», но, к её великому разочарованию, стеклянная стена кабинета Пал Палыча закрылась в тот же миг опустившимися горизонтальными жалюзи. Скоробогатая тяжело вздохнула. Она очень любила работать на публику: все её действия были громкими, широким, театральными, яркими и эмоциональными. Она была очень тщеславным человеком, и, возможно, в ней умерла драматическая актриса.

– Скворцова! – громко обратилась директриса к секретарше. – Пойдём познакомимся с нашими сотрудниками поближе. Да, и возьми список наших работников управления!

– Но мне нужно убрать осколки в кабинете Пал Палыча, – остановилась на полпути Екатерина.

– А уборщица у нас на что?! Она вообще имеется у нас в штате?

– Да, конечно…

– Ну так пусть придёт и уберётся!

Столкновение двух блондинок

– Здесь у нас бухгалтерия. Проходите! – Скворцова широко распахнула дверь в просторную бухгалтерию. У окна стоял самый большой стол, за которым работала Злата Авдеева. По периметру кабинета располагались ещё четыре отдельно стоящих стола для четырёх работниц.

Походкой от бедра вошла новая руководительница «Чистого квартала» в бухгалтерию с важным и знающим видом, цокая каблуками чёрных сапог с высоким голенищем.

– Здравствуйте! – поприветствовала гостей Злата Авдеева и вышла из-за стола им навстречу.

– Здравствуйте-здравствуйте! – надменно ответила Серафима Андреевна, высоко подняв подбородок. – Это кто у нас? – наклонилась она к секретарше.

– Ах да! Познакомьтесь, Серафима Андреевна, это наш главный бухгалтер Злата Анатольевна Авдеева.

– Можно просто Злата! – Авдеева улыбаясь протянула руку новой хозяйке фирмы. Но та ей не ответила рукопожатием. Злата почувствовала себя неловко, и ей это очень не понравилось.

– Какое странное имя Злата, вам не кажется? – задала вопрос Скоробогатая, ехидно сощурившись.

– Нет, не кажется. Оно редкое, но не странное, – позволила возразить руководителю Авдеева, чем так же не понравилась ей.

Все остальные присутствующие с изумлением наблюдали за этим словесным поединком двух блондинок, правда, одна из них была натуральной, а другая – крашеной.

Скоробогатая, не спрашивая позволения, обошла стоящую перед ней Авдееву и направилась к окну, где находился её стол. Она подошла, по-хозяйски сунула нос в компьютер, а также в бумаги, с которыми работала несколько минут назад Злата:

– Я надеюсь, – ощупывая на прочность кресло, произнесла Серафима Андреевна, – что, кроме красоты, у нашего главного бухгалтера имеются ещё и мозги.

Злата не поняла, был ли это очередной вопрос или утверждение. Кровь мгновенно прилила к её голове и лицу, и она едва сдержалась, чтобы не ответить Скоробогатой в такой же язвительной форме.

– Сколько вам лет, милочка? – обратилась она к Злате в той же фамильярной манере, как и к секретарше.

– Во-первых, меня зовут Злата Анатольевна, а во-вторых, мне 32 года, наверное, это вдвое меньше, чем вам, Серафима Андреевна.

– Вы что себе позволяете?! Кто вам дал право…?

– Я только лишь быстро подсчитала и сравнила наш с вами возраст, ничего плохого я не имела в виду. Это моя профессия – быстро считать в уме, – с холодным спокойствием отвечала Авдеева.