Багровый мир. Часть 2

Не оглядываясь на Корви, он вышел. Дверь, будто притянутая сквозняком, хлопнула так, что девушка невольно дернулась. Она осталась одна. В нависшей густой тишине. До этого незаметный холод стен и покрывал теперь стал смелее, он подбирался к ней, топорщил кожу и напрягал грудь. Постель, в которой совсем недавно они с Обвинителем сливались в единое, сейчас казалась абсолютно некомфортной и чужой.

Аккуратные девичьи пальцы прогладили простынь на том месте, где только что лежал мужчина.

«Механизм запущен. Ты будешь думать обо мне», – уверенно подумала Корвилла.

Быстро накинув платье, успевшее чуть смяться, суккуб коснулся босыми ногами прохладного камня. Планы в голове выстраивались по очереди, и первым делом предстояло посетить купальню. Сложно было припомнить, в какую сторону и по каким коридорам следовало идти – слишком много событий за короткий срок. Корви еще не успела освоиться.

Она стояла, насупившись, в попытках возродить по памяти маршрут. Отчетливо она вспомнила лишь саму купальную комнату со множеством дверей. В этот же момент пол поплыл и смазался. Девушка резко посмотрела вперед и мысленно выругалась, ощутив подступающее к горлу желание вырвать – она перемещалась. Именно так, как перемещал ее по замку сам Обвинитель. Теперь стены летели ей навстречу, быстро и круто сворачивая.

Тело зашаталось. Демоница хотела было за что-то схватиться, но опоры рядом не оказалось. Ужас вонзился в затылок пучком ледяных шипов. Она падала. Падала назад. Что будет, если она все же не устоит?

Обстановка замерла так же внезапно, как поплыла, и лопатки девушки мягко коснулись мрамора стены возле двери. Знакомый теплый и влажный воздух просочился в легкие. Наконец-то, это была та самая комната с купальнями.

Корви задышала медленно и очень глубоко, прогоняя тошноту. Когда стало полегче, она сделала робкий шаг вперед, страшась опять завалиться. Перемещение в одиночку оказалось пугающим опытом. Но так, как первая попытка прошла успешно, демоница с гордостью решила, что совсем скоро привыкнет и усовершенствует этот навык. Ведь это проявление силы господина, которую она просто обязана освоить.

Успокоившись, Корви отправилась подыскивать для себя местечко с водой погорячее.

Вода в ее купели покрывалась слоем фиолетовых лепестков, от которых исходил тонкий сладкий аромат, напоминающий о весне. Да, Корвилла помнила весну в том городке, где жила. Очень смутно и смазано она помнила, как гуляла по аллеям, где цвели кусты сирени и низкие вишни. Их нежный запах бодрил, поднимал настроение, напоминал о бесконечной юности и бессмертии красоты. Только вот гуляла ли она в одиночестве? Если нет, то с кем? Все походило на сон. Далекие ассоциации запахов и образов просвечивались от хрупкости и были так далеки, что малейшее сомнение могло отогнать их в забвение, постигающее все сны спустя время.

Демоница дернула подбородком, откинув спавшие волосы и заодно отгоняя мутноватые воспоминания о прошлой жизни. Она была суккубом. С ней многие мечтали погулять.

Погрузившись по ключицы в горячую воду, Корви закрыла глаза и выдохнула с намерением расслабиться.

– Как дела? – раздался знакомый мужской голос, приятный и низкий. – Все нравится?

Корвилла распахнула веки. Сердце от внезапности застучало где-то под глоткой. Удивительно, что от его ударов по воде не разошлись круги.

Перед купелью на стуле, повернутом спинкой к девушке, восседал Самеди. Он вальяжно покуривал сигару, положив локти на спинку стула и наблюдая золотистыми глазами за тем, как Корви приводит в порядок эмоции.

– Барон… Самеди? – демоница кашлянула в надежде, что это сделает ее голос более уверенным. Внезапный посетитель застал ее врасплох. – Зачем ты пришел?

Тот медленно втянул дым, прикрыв довольно глаза, и, выдохнув, ответил:

– Я как лекарь. Веду наблюдение за своей очаровательной пациенткой. Так как дела, Корвилла?

– Все прекрасно, спасибо. – Она ему не доверяла. Воспаленная интуиция пульсировала в самом сознании, как второе сердце, принуждая всю систему чувств насторожиться. – А разве для твоего призыва не нужен ритуал?

– Нет, конечно! – Самеди хрипловато засмеялся. – Я могу в любой момент быть где угодно. Ритуал, который проводит Обвинитель, бессмысленный, – он оскалился в хищной улыбке. – Мне просто нравится его напрягать. Он с первого дня нашего знакомства весь такой хмурый и суровый, величественный, ну как тут не поиздеваться? Пусть посуетится, помучает своих гаргулий прежде, чем воззвать к старику Самеди. Он, конечно, и так намучился в свое время, однако… это ведь безвредная шутка, верно?

– Тебе известно его прошлое? – Корвилла заинтересованно подалась вперед. Вода с лепестками заколыхалась, скрывая обнаженное тело выше ключиц.

Мужчина снова хохотнул и с улыбкой кивнул:

– Конечно же известно, моя девочка. Мне известно все о его жизни и о том, как появился этот мир.

Коварные золотые глаза светились за плотной пеленой выдохнутого дыма. Девушке хотелось зарычать, как от поражения, глядя в них.

– И ты так просто не расскажешь, верно?

– Дорогуша, рассказывать просто так – это не интересно. Это приравнивает ценную информацию к обыкновенным сплетням. А разве я похож на сплетника? Впрочем, мы с тобой можем договориться, и я все расскажу. Сойдемся, так сказать.

Корви выдохнула. Она ужасно не хотела увеличивать долг, но…

– Чего ты хочешь взамен? – спросила она, глядя на мужчину серьезно и сосредоточенно.

Тот выпустил очередное дымовое колечко:

– Я слышал, ты скоро отправишься встречать гостей Обвинителя, да? Собираешься словить учителя одного из них?

– Так мне велели.

– Отлично. Значит, поможем друг другу. Этот самый «учитель», прогуливаясь по местным лесам и полям, посмел навредить одному из моих поселений. И я хочу, чтобы его душонка после смерти угодила ко мне.

– Но мне не приказывали его убивать.

– Тише, девочка, не хмурься. Тебе не нужно его убивать. Я в курсе, что на этого эльфа у вас грандиозные планы. Рушить их не собираюсь. Твоя задача в том, чтобы после того, как из него вытрусят все живое, душа отправилась в мои владения. А я его встречу так, что он осознает всю свою неправоту по жизни. Что для этого нужно, спросишь ты? Просто пролей это на его останки, приговаривая: «вверяю твою душу Барону Самеди, пусть свершится справедливый суд», – мужчина бросил Корвилле маленький флакон. Та ловко его поймала и с любопытством закрутила в руках.

– Что это?

– Ром, конечно же. Можешь попробовать, только оставь нашему «учителю» хотя бы пару капель.

Пробовать содержимое суккуб не стал, отложив флакон к аккуратно сложенному платью рядом с купелью.

– Хорошо, я поняла.

– Значит, что там у нас? – Самеди задумчиво сжал сигару зубами, перекинув в уголок рта, и принялся считать: – Сорок пять тысяч душ, жрец, эльфийский учитель.

– Сорок пять? Было сорок.

– Девочка моя, ты ведь хочешь узнать не только историю Обвинителя, верно? Но и историю о том, как появился этот мир. Да и многое ли изменят пять тысяч душ в твоем долге? Ты даже не заметишь…

– Что ж… Да прольются реки крови, – пораскинув, ухмыльнулась Корвилла. – Чего только не сделаешь, чтобы достигнуть цели.

Самеди сощурился:

– Ты точно уверена, что хочешь все узнать? Увы, я не смогу стереть это из твоей памяти. Не захочу.

– Поведай мне всё.

– Да будет так. – Самеди засмеялся, и смех его начал отдаляться и таять, превращаясь в эхо. Комната потемнела, а затем Корви ослепила ярко-зеленая вспышка.

Зрение вернулось, когда девушка оказалась на широкой улице незнакомого ей города. Причем зеленая вспышка словно была выпита буйной листвой на высоких деревьях, сопровождающих улицы и снабжающих их тенью в летний солнечный день.

Вокруг суетились опрятно одетые эльфы. Многие из них в спехе тащили куда-то корзины с цветами, кто-то украшал дома разноцветными флажками. Стало понятно: идут приготовления к празднику.

Дома здесь были в два этажа, с плоской крышей, устойчивые и каменные. Они располагались параллельно вдоль улиц. Маленькие, но многочисленные окна у многих хозяев имели белые ставни, расписанные красочными узорами.

Как раз к одному из таких ухоженных домиков Корвиллу и притянуло невидимой силой. Тут же сквозь нее пробежал невысокий худющий эльф с огненным хвостом на макушке. По-видимому, подросток.

Девушка посмотрела вниз, и не увидела собственных ног. Также она не видела рук, хоть и чувствовала, как шевелит ими. Бесплотный, бесформенный наблюдатель – вот, кем она являлась теперь.

Вмиг она очутилась внутри дома, в уютной комнате с деревянными панелями. Стены украшали большие картины с изображением цветущих пейзажей. Возможно, на них изображался этот же город по весне или летом. Пахло запеченной птицей и медом.

На высоком кресле-качалке у камина ерзала маленькая девочка с гривой пышных темно-багровых волос. Ее живые веселые глаза уже начинали светиться салатовым, но слабо, ведь ей на вид еще не было и пяти лет, если вести счет по человеческим годам.

– Сиди спокойно, Лиурэнн, иначе мы не успеем на парад. Ты ведь хочешь стать воительницей? – Перед ней, держа заколку в зубах и улыбаясь, стоял рослый эльф в белой шелковой рубашке и черных штанах. Красные, как у дочери, волосы сплетались в тугую косу и ложились на лопатки. Корвилла узнала в его лице черты Обвинителя. Это был определенно он, только… какой-то совсем другой. Светлый, живой. Человечный.

Он с теплом в зеленых глазах расчесывал и укладывал густые локоны малышки, стараясь закрепить их сзади заколкой в виде бабочки, крылья которой украшали полудрагоценные камни желтого и изумрудного цвета.

Услышав про парад, Лиурэнн выпрямилась и послушно застыла, значительно облегчив отцу работу.

– Вот так. Мама и Тахрай уже ждут нас на площади. Следует поторопиться.

Мужчина закатил рукава, с трудом справившись с правым – левая рука слушалась плохо, будто чужая, и это было заметно. Глубокий рваный шрам спускался от линии белой ткани до пальцев. Наверняка, он тянулся от самого плеча. Широкий, явно от сильного рубящего удара.

И никаких нательных рисунков.

«– Позволь, я начну? – заговорил где-то рядом с Корвиллой (а может и в ее голове) голос Самеди. – Очень-очень давно, сколько-то забытых всеми веков назад в пограничном городке Сетарх королевства не помню какого, жил наш главный герой. Он всем сердцем любил свою семью: прекрасную жену, дочурку, сына. Особенно, дочурку, ведь она рвалась идти по стопам отца, мечтала стать могучим храбрым воином, каким был он. Да, он был воином, защищающим границу королевства. Однако, в ходе одного из сражений, получил серьезное ранение в руку, после чего более не мог держать два клинка. Его отозвали со службы.

Заслуженный герой, навоевавший знаки отличия, впредь оставался на попечении города, который был ему искренне благодарен. Наш воин не был против. Для него было высшим счастьем проводить время рядом с любимыми».

Тем временем Обвинитель справился с прической дочери и, поправив ее зеленое платьице, украшенное на поясе ромашками, взял за руку. Они прошли сквозь Корвиллу и вышли на улицу.

«– Они идут на главную площадь Сетарха, где будет проходить парад воинов, посвященный Дню защиты королевских земель».

Внутри демоницы что-то сжалось. Грудь обдало растекающимся жаром, будто облили кипятком. Она проводила взглядом мужчину и девочку, и ощутила, как дрожит.

Корви никогда не была черствой. Она могла проявлять надменность, волю, но сочувствие ей не было чуждым. И сейчас она испытывала именно это.

Поравнявшись, суккуб почему-то больше всего рассматривал Лиурэнн. Стоило обратить взгляд на Обвинителя, как тут же малышка перетягивала его обратно.

Она плоть от его плоти, кровь от его крови. Подрастающее продолжение его рода. Круглолицая, с курносым носом и большими пытливыми глазами, девочка постоянно норовила куда-то вырваться. Ей было интересно все: приготовления, цветы, эльфы в разноцветных красивых одеяниях, солдаты с парными одноручными мечами и глефами. На все малышка указывала пальцем и дергала отца за собой. Тот терпеливо удерживал крохотную ладонь, стараясь отвлечь слишком активную малышку разговорами о любимом оружии и играх.

Бесплотная Корвилла сильно сжала губы. Она любовалась живой мимикой маленькой эльфийки, и никак не могла оторваться.

Центральная площадь уже заполнилась народом. Эльфы от малых до старых в ожидании выглядывали на центральную и самую широкую дорогу, покрытую ровной брусчаткой. Она единственная проходила сквозь весь Сетарх по прямой от главных врат до запасных. Именно по ней должны были ступать славные бойцы и всадники в парадных доспехах.

Лиурэнн прижалась к папе, недовольно надувшая щечки из-за мешающей все рассмотреть толпы. Мужчина нагнулся к девочке и взял ее за талию в попытке посадить к себе на шею, но его левая рука обессиленно задрожала. Тогда малышка, заметив, как отцу больно, сама постаралась взобраться на подставленное плечо.

– Благодарю, добросердечная воительница Лиурэнн, – ухмыльнулся Лахрадж, выпрямляясь. Теперь девочке было видно всю округу. Она радостно захлопала и указала вперед.

– Там мама и братик!

Мужчина, придерживая детские ноги в туфельках под тон платью, направился сквозь взбудораженное скопление эльфов к жене. Многие расходились, пропуская уважаемого воина.

Вскоре он уже стоял рядом с ней. Высокая стройная эльфийка с серебряными волнистыми волосами до плеч ласково прогладила травмированную руку супруга и поцеловала Лиурэнн в щечку.

Рядом скромно стоял мальчик в темно-сером камзоле с лиловыми застежками, с первого взгляда очень похожий на маму: такие же серебристые волосы, хоть и короткие, и синие серьезные глаза. От отца он взял широкую сильную челюсть, делающую его чуть старше сверстников, хотя по возрасту он не далеко ушел от сестры.

– Подойдем ближе?

– Да! – обрадовалась предложению матери красноволосая малышка, невольно заерзав на шее.

– Конечно. Лира так ждала этого дня, для нее этот праздник особенный, – согласился тот и повел семью за собой ближе к центральной дороге.

– С папиной шеи я увижу всю вереницу воинов от головы до хвоста!

«– Счастливая семья. Чего еще желать, верно? Однако, довольно умиления. Это было необходимо, чтобы ты имела представление о том, каким был наш с тобой приятель. Теперь же перейдем к основным событиям…»

И вдруг все изменилось.

Теперь любовно ухоженный, украшенный цветами город пылал. Смех и оживленные беседы жителей обратились в панические визги и рыдания, срывающиеся на хрип. Густой свинцовый дым заменил Сетарху небеса. Жаркий, сухой, выедающий глаза до слез, скребущий глотки.

Многие эльфы заперлись в домах, в попытках спасти себя и свои семьи. Кто-то бегал в полоумном ужасе, прижимая к себе плачущих детей. Нет, не бегал. Убегал. Убегал без оглядки, не зная куда, ибо за ними неслись коренастые твари, размером в откормленного тяжеловоза. Внешне они напоминали собак, только с жесткой плотной бледно-болотной шерстью. Их широкие скуластые морды покрывались рогами и колючими мелкими выростами, самые длинные из которых росли над глубоко посаженными рубиновыми глазами, защищая их подобно бровям.

Гончие набрасывались на эльфов без разбору. Валили на каменную плитку, вгрызались в плечи, бедра и животы, убивая жертву болезненно и долго, вызволяя из нутра как можно больше крови.

По центральной дороге, где проходил парад, медленно, будто на прогулке, ступали пятеро незнакомцев в черных робах с глубоко опущенными капюшонами.

Центральные и запасные ворота оказались загорожены отрядами демонов, высоких, в сплошных черных шлемах, из забрал которых светилось багровое пламя изголодавшихся по насилию глаз. Их доспехи казались каменными. Грубые острые пластины покрывали торс, словно вросшие. В руке такого демона запросто помещалась голова взрослого эльфа.

Некогда славный город защитников теперь был усыпан телами в гнутых латах. Вонял гарью, мясом и потрохами.

«– Какой ужас!» – ахнула Корвилла. Ее тут же притянуло к дому, где еще совсем недавно красноволосый мужчина бережно расчесывал волосы любимой дочки.

Сумрак царил внутри. В разбитые окна с улицы проникал горький дым, создавая полупрозрачную завесу.

В гостиной, где вся мебель теперь валялась по углам разбитой в щепки, стоял Обвинитель. Он сжимал в руках два одноручных клинка, изогнутых назад, в сторону обуха, с которыми столько лет служил королевству. На животном адреналине, защищая запертую дверь в другую комнату, из которой доносились детские всхлипывания, он игнорировал неполноценность левой руки.

Гостиную заполняли демонические псы. В дверь едва помещался один такой, но в дом стремилась залезть наперебой вся стая. Бывший воин использовал эту возможность, ловко подскакивая и рубя сующиеся внутрь морды и шеи.

Когда же их стало слишком много, и под силой давления на эльфа стали вываливаться болотные туши с оскаленными зубами, держаться в одиночку становилось сложнее.

Один пес полетел на мужчину, широко расставив опасные лапы с когтями. С другой стороны, едва попав в комнату, атаковал второй. Эльф быстро прокрутился, успев полоснуть первого по горлу лезвием и увернувшись от второго.

Панические вопли умирающего чудовища перешли на булькающее хрюканья и затихли, пока тело еще подергивалось на деревянном полу. Оставшийся в живых его собрат попробовал сбить мужчину с ног, но тот быстро отскочил в сторону и в развороте рубанул клинком пса по шее. Меч застрял между позвонками, и тварь потянула воина за собой по инерции.

Воспользовавшись такой кратковременной возможностью, на Обвинителя набросилась новая гончая, ворвавшаяся в дом. Она вцепилась ему в правую руку зубами. Эльф зарычал от боли. Тут же, словно вспомнив о старой травме, левая рука ослабла и меч в ней обессиленно задрожал.

Челюсти чудовища сжались сильнее. Пес жадно тряхнул головой и вырвал руку мужчины из сустава. Под истошный крик брызнула кровь.

Воин упал на одно колено, судорожно дыша. В этот момент демонические гончие хотели покончить с противящейся добычей, но в комнату вошел один из незнакомцев в черном одеянии.

– Пошли вон, – ледяным тоном приказал пришедший мужчина, и псы незамедлительно покинули обитель этой семьи. Он подошел поближе к содрогающемуся эльфу и чуть наклонился. – Какое отчаянное сопротивление предоставил нам ваш город. Кто бы мог подумать.

Лахрадж посмотрел на него волком, скрипя зубами от невыносимой боли.

– Ты быстро организовал оборону. Это похвально, – продолжила фигура в балахоне. – Настоящий воитель, пускай и в отставке. Вижу, ты хочешь спросить меня, кто мы такие, но не можешь. Мы – жаждущие быть избранными Аганном, великим демоном-создателем. Властелином Высшего Царства. Но за все взимается плата. Каждое благо требует жертвы взамен. И мы жертвуем самым ценным. Совсем скоро ты поймешь…

Глаза эльфа вспыхнули ярче. Свет полился и из его рта, потянулся по венам, захватывая оставшуюся руку и обращая ее в горящую зеленым пику. Внезапный выпад рукой, сквозь слабость и дрожь, заставил мужчину в робе застыть. На пол закапала кровь сквозной широкой раны – пика вошла ему в грудь и вышла между лопаток.

– Я думал… ты иссяк… – последнее, что произнес он прежде, чем рухнуть замертво.

«– Да, наш дорогой друг знал пару приемов, – вновь заговорил с Корвиллой Самеди. – Он прикончил одного из пятерых демонопоклонников, однако, это его не спасло. Не подумай, не все любители демонологии плохие ребята. Это, прежде всего, раздел магии, наука, требующая внушительной силы воли и самоконтроля. Хоть во многих обществах демонология считается темным ответвлением, она открывает врата к знаниям. А знание – сила, как говорят. Каждый мудрый демонолог, еще познавая азы, понимает, что с демонами шутки плохи. Это риск, тяжелое противостояние умов и силы духа. Вот эта пятерка явно перегнула, посчитав себя идеалом таланта.

После убийства одного из этих идио… культистов, да, пожалуй, так их назовем, нашего покалеченного красавчика решили взять в плен, а не убивать сразу. Он был заточен вместе со своими детьми в холодной камере родного Сетарха, так и не узнав, что его возлюбленную растерзали гончие на рыночной площади, едва демонам удалось прорваться».

Гостиная в доме внезапно переменилась на тесную мрачную камеру с высоким потолком. Холодный камень кое-где покрывался бледным мхом, а по полу гулял пронзительный сквозняк, в насмешку желающий вытянуть из живых и измученных остатки здоровья.

По соседству кто-то плакал, слышались вздохи и тихие стоны со всех камер вокруг. Лахрадж и его малыши казались полностью истощенными: бледные, с темными кругами впавших глазниц. Мужчина сидел в одних потертых штанах, опершись голой спиной о сырую стену. Рваное плечо, небрежно заштопанное нитками, гноилось и разило, но дочь и сына это ничуть не отвращало: они прижимались к отцу, в попытках согреться. Грязные и оборванные, со слипшимися от жира волосами.

Левая кисть эльфа слабо засветилась. Он, задержав дыхание от напряжения, с трудом поднес больную руку к груди и вытянул маленькую белую сферу энергии. Поделив ее надвое согнутым пальцем, эльф поднес сферу сперва к губам дочери, затем к губам сына, подкармливая их.

Он больше не был похож на воина. Скорее на заморенного старика, ждущего близкой смерти.

«– Конечно же, их не кормили. А эльфы, как создания, расположенные к магическому дару, нуждаются в подпитке живой энергией. Без нее внутренняя магия начинает жрать энергетические ресурсы организма, и эльфы медленно погибают от бессилия». – пояснил Самеди.

Корвилла не могла ему ответить. Она наблюдала за тем, как Лахрадж вырывает из себя и без того утекающую силу, чтобы поддерживать малышей, и чувствовала, как ее горло горит от желания плакать. Потребность помочь рвалась из ее сердца, но это было невозможно, от чего становилось еще хуже. Прошлое не изменить, его можно лишь принять, и демоница сама согласилась принять прошлое Обвинителя, каким бы неприятным оно ни было.

Вдруг железная дверь с раздражающим скрипом отворилась. В камеру вошел один из демонов в черном чешуйчатом доспехе без шлема, выставив напоказ лысую голову, покрытую черными роговыми выростами. Он безумно ухмыльнулся пленникам, тараща неморгающие круглые глаза, и подошел к мужчине. Крупная лапа в пластинчатой перчатке, грубо схватила эльфа за оставшуюся руку, и оттащила от детей. Те прижались друг к другу, им оставалось лишь провожать отца уставшим, почти усыпающим взглядом.

Демон тащил пленника по окровавленному полу темного коридора, будто легкую тряпичную куклу. По пути эльф несколько раз терял сознание. Окончательно он пришел в себя уже будучи прикованным цепью к стене в зале суда – в одной из башен города, под которой и располагались темницы. Только вот теперь здесь не было ни лавочек, ни столов – просторная округлая комната, в центр которой демоны стаскивали изуродованные тела. Сквозь проломленную крышу башни можно было увидеть безоблачную небесную лазурь – видимо, готовился костер.

Вскоре в зал вошло четверо демонопоклонников. Как и убитый, они скрывали лица под капюшонами. Одна из фигур, самая миниатюрная, заметив заключенного поспешила к нему. Она первая из культистов показала лицо: узкое и большеглазое, с тонкими губами, что сейчас изогнулись в злой усмешке.

Поправив черные растрепавшиеся волосы, она грубо схватила костлявое лицо Лахраджа, шире распахнув веки.

– Как ты посмел! – раздался хлесткий звук пощечины. – Такой жалкий смердящий калека не мог убить одного из достойнейших Аганна! Любишь свой город, воин? Любишь свой народ?! Что, не можешь ответить?! Слабак! – Снова удар. Девушка сплюнула в сторону мужчины и нервно отправилась к остальным.

Те уже устанавливали по центру насыпи тел овальное изваяние в виде двух изогнутых человеческих силуэтов, сросшихся затылками. Их лица с алмазами вместо глаз и руки тянулись к небу в мольбе. Вокруг кострища чернокнижники расположили широкие каменные чаши крест-накрест, от которых к ногам изваяния тянулись по наклонной желобки.

– Начнем.

Вспыхнуло пламя. Голодные рыжие языки ревностно захватили мертвую плоть, выпуская в воздух запах паленых волос и ногтей, запах горелой ткани. Ясные небеса наверху быстро спрятались за горьким смогом.

К девушке-демонологу один из демонов подвел маленькую эльфийку, ровесницу Лиурэнн. Худая, в грязных лохмотьях вместо некогда яркого синего платья, девочка с ужасом глядела на незнакомку в черной робе. Та достала витой кинжал из рукава и прижала ребенка к чаше грудью. Лахрадж видел все. Видел, и ничего не мог сделать. Он хотел выкрикнуть, но из груди вылетел лишь тяжелый сиплый стон.

– Нет! – заплакала эльфийка. – Пожалуйста! Не надо! Командир, спаси меня! – она в панике посмотрела на прикованного однорукого эльфа, узнав в нем того самого героя, который помогал городу оборонять границу королевства. Ей было непонятно, почему он не встанет на ноги и не снесет голову этой безумной женщине, что готовится совершить нечто ужасное. Но он не мог. И осознавал это. Осознавал все…