Последний сон

– Спасибо, – с благодарностью сказала я. – Я, наверное, домой пойду.

– Конечно, не переживай, – Саша махнула рукой и оперлась одним локтем на перила.

Я обняла ее еще раз и направилась к выходу, но обернулась на подругу, на лице которой уже не было и следа от очаровательной улыбки.

– Саш?

– Да? – немного рассеянно откликнулась она.

– Он пришел?

– Нет, не пришел, – уголки ее губ дрогнули, и на лице снова появилась улыбка. Натянутая улыбка. Я не стала больше ничего говорить и ушла.

4.

– А ты зачастила, – произнес знакомый голос где-то поблизости. Когда туман немного рассеялся, я смогла рассмотреть, где нахожусь. Лес. Да, сосновый лес. Вокруг витал еловый запах, но я отчетливо улавливала прежний аромат моря. И звуки – такое ощущение, что вода рядом. Снова рассвет, снова небо в розовых тонах.

– Ты первая, кого я встречаю дважды, – задумчиво и почти себе под нос сказал незнакомец. Теперь я его видела. Он стоял рядом и смотрел немного в сторону, будто чего-то ждал. Это был все тот же человек, что и на берегу моря тогда.

– Прости, – мой голос был хриплым, как после сна, – а мы, вообще, где?

– Я никак не называю это место, – незнакомец пожал плечами. Заметив мой растерянный взгляд, он продолжил: – Здесь просто хорошо, мне нравится гулять по этим тропинкам и сидеть у моря.

– Но это ведь сон? – Уверенность совсем меня покинула, не могла же я вернуться в тот самый сон… – Наверное, глупый вопрос, да?

– Почему же? Ты права. Это сон, – спокойно сказал он и двинулся вперед.

Ввысь поднимались зеленые деревья, под ногами лежали шишки, птицы игриво щебетали, перелетая с ветки на ветку. Я больше не чувствовала, поедающих меня изнутри, отчаяния и страха. Было немного странно вновь увидеть этот уголок или, может быть, пристанище, где есть только хорошее.

Я догнала незнакомца и пошла рядом с ним. Несколько минут мы молчали. Я вдыхала полной грудью свежий воздух, наслаждалась звуками природы и рассматривала каждый новый сантиметр. По коже пробежали мурашки. Очень приятные мурашки.

– Симпатичная пижама, – нарушил тишину парень, хотя парнем его было сложно назвать, ему на вид больше двадцати пяти. Я посмотрела вниз и, действительно, увидела свои черно-белые клетчатые штаны и рубашку. На удивление на ногах у меня были обычные черные кеды. В первые секунды мне стало неловко, а потом я подумала: “Какая разница, это ведь сон”.

– Спасибо. Твоя толстовка тоже ничего, – я решила быть вежливой, к тому же красная толстовка действительно ему шла.

Незнакомец лишь кинул добрую ухмылку.

Время здесь текло иначе. В прошлый раз я пробыла на побережье не больше пятнадцати минут, и за эти минуты успело взойти солнце. А сейчас все замерло, как будто фильм поставили на паузу. Небо по-прежнему оставалось розовым, солнце не спешило выпускать своих лучи, ветра почти не было.

Мне кажется, я могла бы здесь провести всю жизнь. Ну, или вернее сказать, не здесь, а в месте подобном этому.

– То, что нас окружает, сильно влияет на нас, – сказал незнакомец, словно снова услышал мои мысли.

– Хочешь сказать, чтобы ощущать себя легко и уверенно, нужно обязательно находиться в лесу или на море?

– В идеале, да, – произнес он и посмотрел на меня. – Но это мое мнение. Но, на самом деле, все зависит еще от самого тебя.

– В каком плане? – Я не совсем понимала, что он хочет сказать.

– Ну, смотри, – незнакомец остановился и повернулся ко мне. – Ты – это целая картина, произведение искусства, – он указал пальцем на меня. – Но ты не состоишь из одной линии. Ты – это целая выстроенная композиция, в которой преобладают определенные оттенки, и которая написана в определенном стиле.

– Подожди, – я прервала его, – ведь в самом начале, когда художник только начинает работу, он всегда делает первый и одинокий мазок. В самом начале перед ним чистый холст, а не готовая работа.

– Это так, но и на выстраивание всего замысла уходит время. Художник может взять и поверх первого слоя наложить новый. Совсем другой. Более яркий или темный. На изменение его что-то сподвигло – может это перемены в жизни, а может просто настроение. Как видишь, влияние происходит с разных сторон – внешних и внутренних. И с нами так же. Есть окружающий нас мир, который состоит из людей и мест, а есть наше нутро – то, что изначально было в нас и то, что мы сами в себе взрастили.

Он говорил замысловато и очень образно, при этом во взгляде читалось разумность и естественность.

– Ты хочешь сказать, что мы в равной степени состоим из того, что впитали извне и что нашли в себе? – уточнила я.

– Думаю, да, – ответил он и направился дальше по тропе. Я направилась за ним, мысленно пытаясь соединить воедино все, что услышала.

– Иногда не важно, где ты находишься, а как ты воспринимаешь место и из чего состоишь внутри, – продолжал незнакомец. – Но и пространство, в котором ты проживаешь свои дни, для многих играет ключевую роль. Таковы современные реалии, – он пожал плечами и замолчал.

А я прокручивала в голове его слова, вспоминая своих знакомых, которые часто уезжали в другие города или страны, чтобы, как они говорили, найти свое место и вместе с тем себя. По правде говоря, я сама часто задумывалась о том, чтобы уехать куда-нибудь. Или просто отправиться в незамысловатое путешествие. “Вот сменю картинку вокруг, и все наладиться”, – такие мысли посещали меня в те моменты.

Реальность мелькнула перед глазами, и на душе снова заскребли кошки.

– А куда мы идем? – Я решила перевести тему, потому что никак не хотелось портить чудесный сон угнетающими размышлениями. Да и почему я должна позволять выдуманному моим разумом человеку портить всю идиллию?

Незнакомец посмотрел в мою сторону и ответил не сразу.

– Это так важно?

– Не знаю, просто интересуюсь.

Ответа не последовало, а мы тем временем повернули направо, продолжая путь. Спустя несколько минут мы пришли к простой беседке из темного дерева с купольной крышей. Она одиноко стояла среди сосен, почти сливаясь с пейзажем вокруг.

Незнакомец сел внутрь, достал пачку сигарет и закурил. Интересно, почему он не предложил мне, это ведь мой сон, мог бы и поделиться. Но сама просить я не стала. Просто села напротив и стала разглядывать его. Темные волосы были снова в беспорядке, так и хотелось до них дотронутся, запустить руки в этот хаос. Карии глаза глубоко посажены, отчего казались уставшими. Нос прямой, даже без горбинки. Губы пухлые, но в то же время с заостренными углами. Подбородок острый и мужественный. Он сидел расслабленно – широкие мускулистые плечи были опущены, одна рука была убрана в карман толстовки, в другой он держал сигарету. Незнакомец выпрямил ноги и вальяжно скрестил их.

– Хватит меня сканировать, – тихо и без претензии произнес незнакомец. – Как будто людей никогда не видела.

Он сделал очередную затяжку и выпустил дым в мою сторону.

– Как тебя зовут? – спросила я. Любопытство взяло верх.

– Елисей.

– Серьезно? – почему-то не поверила я.

Незнакомец улыбнулся и ответил:

– Тимофей, можно просто – Тим.

А он с чувством юмора. Или это я с чувством юмора, раз мне это снится?

– А тебя? – спросил незнакомец.

– Клавдия, – парировала я, хитро посмотрев ему в глаза.

– А по-настоящему? – он снова улыбнулся. И улыбка у него была такой заразительной!

– Варвара, можно просто – Варя.

Незнакомец потушил сигарету и протянул руку.

– Приятно познакомиться, просто Варя, – мое имя он произнес так нежно и тепло, что сердце пропустило удар.

И мы пожали руки. Его ладони были теплыми, а прикосновение довольно нежным несмотря на то, что кожа была немного сухой и как будто в мелких порезах. Мой взгляд скользнул по оголившемуся на несколько секунд запястью незнакомца, и сбоку я заметила аккуратный шрам, который шел от края ладони вверх.

Не знаю, что было примечательного в этом человеке, но он умел расположить к себе, ничего не делая. Даже в минуты молчания было комфортно.

Интересный сон, подумала я.

– Хоть это и происходит в голове, но здесь больше реальности, чем ты думаешь, – внезапно сказал Тимофей.

– Снова читаешь мои мысли и говоришь загадками, – я сложила руки на груди, как бы намекая, чтобы он расшифровал сказанное.

– Это не загадки, просто факт, – это все, что Тимофей ответил. Он встал и протянул мне руку, но уже левую. На кончиках пальцев я увидела темные пятна. Похоже на следы от карандаша. Я знала это наверняка, потому что в детстве занималась в художественной школе. Правда, терпения у меня не хватило, и я бросила это дело за полгода до окончания. Помню, как мама сердилась.

Значит, ты, Тимофей, рисуешь? Теперь понятно, почему ты выбрал метафору про художника. Хотя его внешность не соответствовала моим представлениям о деятеле искусств. Казалось, что художники более утонченные и мечтательные, а Тимофей хоть и мыслил образами, но был достаточно приземленным и простым.

Я взяла его за руку и тоже встала.

– Покажу тебе еще одно красивое местечко, – сказал он. – Тут недалеко.

Тимофей помог мне спуститься по небольшой лестнице беседки, что вызвало у меня крохотное восхищение. В жизни я редко встречала молодых людей, которых можно было бы назвать джентльменами. Обычно мой выбор состоял из поджарых восточных мужчин, неуверенных ботаников или зазнавшихся маменькиных сынков. Или выбор вообще не отсутствовал. Чаще всего внимание было обращено на Сашу, с которой мы часто куда-то выбирались. Она общительнее и кокетливее меня, да и одевалась в “девчачьем” стиле, что привлекало противоположный пол.

Когда я бывала одна, то чаще сидела дома или выходила на улицу лишь под вечер и то, чтобы пробежать пару километров. Я не фанат бега, но иногда это помогало разложить мысли по полочкам или забыть на время о проблемах.

Мне стало лестно, что воображение меня не подвело и подарило, пусть и несуществующего, но приятного молодого человека.

Тимофей обошел беседку и направился в сторону леса. Немного погодя, я пошла за ним. Мы вошли в аккуратный сосновый лес. Я подняла голову вверх, и у меня слегка закружилась голова. Деревья были настолько высокими! В очередной раз убеждаюсь в том, что природа мне ближе городских джунглей.

– Не отставай, а то потеряешься, – почти крикнул Тимофей. Я посмотрела вперед и не сразу смогла рассмотреть его в этом лесном домино. Как только Тим понял, что я его увидела, развернулся и двинулся дальше.

Еле догнав его, я почувствовала небольшую усталость. Странно, а во сне человек вообще может почувствовать усталость?

– Как правило, во сне мы ощущаем либо то, что нам не хватает, либо то, что в нас избыточно, то есть, что накопилось, – сказал Тимофей, поднимаясь на небольшой холм, заросший мхом. Он помог мне забраться к нему. Я уже перестала замечать, что временами он знает, о чем я думаю, поэтому ничего не ответила. Да и он, наверное, был прав.

Через несколько метров я увидела голубые проблески, мелькавшие между деревьев. А спустя несколько минут, мы оказались на невысокой скале, с которой открывался вид на море.

У меня перехватило дыхание, настолько красиво было вокруг. Сочетание зеленых деревьев, рассветного солнца, песчаного берега и моря – самое умиротворяющее зрелище.

– Вот, – тихо произнес Тимофей. – По-моему, здесь прекрасно, не находишь?

Глаза заполонили слезы, которые я никак не контролировала. Я повернулась к нему и с благодарностью улыбнулась.

– Думаешь, море маловато? – спросил он задумчиво.

– Что?

– Говорю, думаешь, море маловато? Раз решила поделиться с ним своей соленой водой? – Тимофей протянул руку к моей щеке, по которой скатилась слеза, и нежно провел ладонью. Сердце снова пропустило удар. Потом он, как будто сделал что-то не так, резко убрал руку и отвернулся, устремляя взгляд в море.

Еще несколько секунд я смотрела на его профиль и ощущала его прикосновение. Я прикрыла глаза, вдыхая прохладный утренний воздух.

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Белый поток освещало солнце, сквозь дрему был слышен шум города. Я проснулась.

5.

Такого воодушевления я еще никогда не испытывала на работе. Большую часть документации я разобрала еще до обеда и даже успела половину отнести Наталье Артуровне, которая на удивление без упреков просто сказала: “Спасибо”. Правда, странно на меня посмотрела, но меня это не волновало.

Сегодня у меня было хорошее настроение. Утром проснулась еще до будильника, но спать уже не хотелось. А так как времени на сборы было больше, успела сделать легкий макияж – подкрасила и расчесала брови, накрасила ресницы, добавила воздушный слой румян, а на губы нанесла блеск. Наряд тоже выбирала тщательнее, чем обычно. Выбор пал на короткий сарафан зелено-морского оттенка на широких бретелях, под который я надела черную блузку с широкими рукавами, а на ноги – классические и мои любимые лоферы. Получилось винтажно, и мне это нравилось.

С Сашей мы встретились только к обеду, когда вместе направились в кафе.

– Ты сегодня другая, – сказала подруга, оглядывая меня с ног до головы.

– Обычная, – я закатила глаза, но улыбка предательски появилась на лице.

– Ну-ка, рассказывай. Что случилось у Вари-меня-все-достали-Андреевны? И почему теперь она Варвара – излучаю радость и беззаботность?

– Ничего не поменялось, я – это я.

Я толкнула Сашу в бок и убрала, падающую вперед, прядь за ухо.

– Враки, враки! Ты правда вся светишься. В субботу на тебе лица не было, вся поникла и ушла в себя. А сейчас! Земля и небо, Варь.

– Считай, что мне просто приснился хороший сон. – Я вспомнила побережье и Тимофея, и к щекам прилила краска. – Наверное, я просто стала высыпаться. Сон, наконец, нормализовался. Я сплю крепко и очень сладко, – добавила я. Мне было странно от того, что выдуманный мужчина вызывает у меня такую реакцию. Это ведь ненормально, да? Или я преувеличиваю?

Когда вечером я пришла домой, усталости и следа не было. Хотя обычно я выжата как лимон. Решив, что сил мне хватить еще на одни сутки, я переоделась в спортивную одежду. Натянула короткие велосипедки, спортивный топик, майку на несколько размеров больше моего и кроссовки. Волосы убрала в низкий хвост и надела наушники, в которых заиграла песня:

Вот, что важно заметить в себе вам

Если сердце спокойно и вольно стучит

Значит верной тропой идешь ты.

Передо мной снова замелькали молчаливые волны моря, по берегу забегали лучи, а где-то вдалеке пролетали редкие чайки над водой, выискивая мелкую рыбу. На душе было тепло от воспоминаний. Нереальных воспоминаний. Эта мысль обрушилась на меня резко и удушающе.

Я остановилась посреди улицы, переводя дух. Я очень разогналась, и за пару минут пробежала полкилометра. Надо мной возвышались каменные гиганты, в окнах квартир горел свет. Люди жили своей жизнью, наполняя ее реальными событиями и друзьями. А что я? Грежу сновидениями? Да что за бред? В одну секунду я разозлилась на саму себя и рванула вперед, что есть мочи.

Мне хотелось плакать и кричать.

Всю жизнь я кормила себя завтраками – завтра будет погода лучше, завтра станет легче, завтра я поменяю работу, завтра я точно пойму, чем хочу заниматься. Когда-нибудь настанет “тот самый” момент, когда у меня все будет хорошо, и я буду довольна жизнью. Но этот момент все никак не хотел приходить в мою жизнь.

Я ненавидела жаловаться, поэтому всегда все держала в себе. Я боялась возражать, поэтому во всем потакала матери. Год назад мы с мамой сильно поссорились именно из-за этого.

– Я не понимаю одного, Варя, зачем тебе идти работать в какой-то паршивый журнальчик, когда ты профессиональный аналитик? – на повышенных тонах говорила мама.

– Мама, прошу не начинай!

– Ты стажировалась в хорошей компании! Там тебя ждут!

– Я стажировалась там, потому что ты так захотела, – я довольно грубо ткнула в нее пальцем, злость во мне закипала все сильнее. – Ты через знакомых меня устроила, но без моего ведома!

Минуту мы молча стояли на кухне. Помещение освещала только подсветка от фурнитуры и фонари за окном.

Я прервала затянувшееся молчание, хотя очень хотелось просто уйти к себе в комнату.

– Я правда старалась быть достойной дочерью, – уже тихо начала я. – Поступила в университет на бюджет, училась лучше других, часто приезжала к вам, – голос задрожал от подступающих слез. Мне было тяжело произносить правду вслух – колющую истину, которая долго жила внутри меня. Мама подошла ко мне и приобняла.

– Ты и есть достойная, доченька, – она гладила меня по спине, успокаивая.

– Я не собираюсь больше идти на поводу твоих желаний. – Я выбралась из ее теплых объятий, хотя мне так хотелось в них раствориться. – Да, я не знала, на кого идти учиться, но я никогда не хотела заниматься этой чертовой статистикой.

Я повернулась в сторону двери и сделала несколько шагов, когда услышала:

– Но это высокооплачиваемая и востребованная профессия.. – мама не успела договорить, я прервала ее.

– Если тебе так нравится эта аналитика и та компания, то, пожалуйста, иди и работай там.

С этими словами я ушла. Ушла не только из кухни, но и из дома. Билеты были куплены только на завтра, поэтому я ушла к школьной подруге на ночь. Мне не хотелось разговаривать с мамой. Тогда поздно вечером позвонил отец.

– Папа, не переживай, со мной все хорошо, – начала сходу тараторить я. – Я сейчас у Кати, завтра уеду. Квартиру на первое время я нашла, денег пока хватить должно.

– Солнце моё, ты всегда была самостоятельной, за это я не переживаю, – папа тяжело вздохнул. – Ты пойми, что мама заботиться о тебе, как и я. Мы бы никогда не пожелали тебе зла.

– Я все понимаю, пап, но ты слышал маму. Не могу пока ее видеть и слышать. Я хочу строить всю жизнь, собственную. Пусть неуклюже, пусть неуверенно, пусть не богато, но отдельно. Мне нужна свобода.

Пять секунд папа ничего не говорил.

– Хорошо, – сказал он. – Ты права и поступаешь правильно. Просто знай, что мы с мамой тебя любим и всегда готовы помочь.

– Спасибо, пап, – хрипло ответила я, снова начиная плакать.

– Люблю тебя, солнце.

– И я тебя.

Я повесила трубку. После этого случая я не звонила маме больше месяца, лишь изредка поддерживая связь с папой, чтобы сказать, что у меня все в порядке.

Он всегда был добрым и щедрым человеком. Я его отговаривала и даже ругала, но иногда он скидывал мне небольшую сумму на карту с подписью: “Не ставь себе рамки, у тебя одна жизнь”.

Спустя два месяца мы помирились с мамой, но отношения с тех пор стали напряженными и натянутыми, будто нас связывала тонкая нить, которая вот-вот порвется. Я никак не могла пересилить себя, чтобы стать мягче и терпимее к маме. Она же в свою очередь не переставала напоминать мне о том, что я не двигаюсь с места и по-прежнему остаюсь простым офисным работником “непонятного” журнала. Конечно, я понимала, что она любит меня и хочет, чтобы все было хорошо, но ее способы проявления любви были отличными от моих представлений.

Добравшись до дома, я сразу ушла в душ. Под прохладными струями воды мне стало немного легче, но теперь я всем телом ощущала, что утомлена. Поэтому, когда я упала в кровать, мгновенно уснула.

Маленький дачный домик появился в поле моего зрения. Стены его были выкрашены в серый цвет, а темная крыша была пологой. На меня смотрела уютная веранда, через которую нужно было пройти, чтобы войти внутрь.

Я оглянулась по сторонам и поняла, что по-прежнему нахожусь в своем уже полюбившемся сновиденческом месте. Дом располагался на краю невысокого обрыва, с которого открывался вид на море. Постройку окружали невысокие круглые сосны, какие я видела однажды в детстве на море. Это была моя первая и последняя поездка на юг. Наверное, мне тогда очень полюбилась большая вода, да и чувствовала себя маленькая Варя намного беззаботнее, потому что сейчас мой мозг генерирует именно подобное место.

Я пошла по периметру домика, наслаждаясь уже полуденным солнцем, которое нежно и ненавязчиво припекало. Оказавшись позади дома, я обнаружила небольшой сад. На клумбах, обрамленных камнями, росли белые ветреницы 1 , ясколки 2 , бархатцы и гвоздики.

Будучи маленькой, я часто приезжала к бабушке в деревню, где мы вместе высаживали различные растения. Бабушка любила рассказывать мне о каждом цветке. Но делала она это особым образом: сочиняла истории, превращая цветы в заколдованных принцесс. Я с большим восхищением слушала ее, пока мы копали ямки для посадки. Помню, как ухаживала за цветами, поливая их и разговаривая. Ведь когда-то они были людьми, думала я тогда. Летние детские воспоминания вызывали улыбку на лице.

Мне стало любопытно, как выглядит дом внутри, поэтому я вернулась к входу. Поднялась по двум ступеням на веранду, на которой стояло два стула и журнальный столик. Идеальное место для завтрака. Я потянулась к дверной ручке, но не успела ее коснуться, как дверь открылась, и в проеме я увидела Тимофея. Он показался мне более мрачным, чем обычно. На нем была простая белая футболка и черные джинсы, а на шее висел серебряный кулон в виде прямоугольника или, может быть, рамки, потому что середина была пустой.

– Привет, – улыбнулась я.

– Привет, заходи, – сказал Тим и впустил меня в дом.

Я убрала прядь волос за ухо. Дурацкая привычка, по которой можно понять, что я нервничаю. Стоп, я нервничаю? Из-за чего это мне нервничать? Я прикрыла глаза, отгоняя прочь мысли. Знаю, что это сон, но всё-таки не хотела, чтобы Тим снова услышал их.

– Можешь пока присесть на диван, – сказал он, указывая на простой диван, стоявший напротив камина. – Я доделаю кое-что и вернусь. Это займет пару минут, хорошо?

– Без проблем, – я посмотрела в его карие глаза, в которых прочитала беспокойство. Спрашивать ничего не стала, поэтому просто присела на диван, подогнув под себя ноги.

Тимофей зашел в комнату, располагающуюся слева от входа. Гостинная же была справа и никак не была отгорожена стенами. Светлые стены, неброская мебель, книжные полки. Это просто мечта минималиста. Интерьер смотрелся лаконично, что радовала мой глаз. Я толком не успела осмотреть комнату, как вернулся Тимофей и сел рядом.

Он повернулся ко мне, подогнув одну ногу под себя, но взгляд был пустым. Тимофей смотрел сквозь меня. Я долго думала, спрашивать его или нет. Но в своем сне я могу делать все, что захочу. Так ведь?

– Тим, – аккуратно начала я, – у тебя все в порядке?

– Ты о чем? – спросил он, слегка нахмурив брови.

– Мне просто показалось, что ты мыслями где-то далеко. Что-то случилось?

– А, ты про это. Нет, все нормально, – этим ответом Тимофей почти отмахнулся, не желая рассказывать. И сначала я хотела отстать, но слова сами полились наружу.

– Что ты подразумеваешь под “нормально”? – мне вдруг стало неловко от того, что я как будто пытаюсь залезть в душу к человеку. – Просто у всех людей оно разное, – пожала я плечами, уже жалея, что начала этот разговор.

Тимофей задумчиво хмыкнул.

– Согласен, – он сделал паузу, подбирая слова. – Мое “нормально” сейчас – это понимать, что я жив и здоров, что у меня есть крыша над головой и еда, а остальное.. Остальное приложиться, – теперь его взгляд был направлен на меня. – Просто одному моему близкому человеку нездоровится, и я переживаю.

– Мне жаль. – Не задумываясь, я потянулась к его руке, которая лежала на спинке дивана, и нежно коснулась в знак поддержки. – Знаешь, часто говорят, что нужно надеяться на лучшее, и я с этим согласна. Но, как по мне, нужно ожидать лучшего, но готовиться к худшему, – я спрятала ладони в рукава пижамы. – Звучит, конечно, совсем не оптимистично..

– Зато реалистично, – продолжил за меня Тимофей. – Наверное, так и надо – быть готовым ко всему, но настраивать себя на что-то лучшее, – он, наконец, улыбнулся, а я улыбнулась в ответ.