Район мертвых

Валерий Карибьян

Район мертвых

Исключительные права на эл. версию книги «Район мертвых» принадлежат автору.

Никакая часть или фрагмент этого романа не могут публиковаться где бы то ни было без письменного разрешения правообладателя (автора).

Данная версия книги предназначена исключительно для эл. библиотеки Литрес, и любая ее полная или частичная копия на других ресурсах – нелегальны, а распространители отвечают перед Законом.

Если читатель скачивает или читает сейчас этот роман не с помощью сервиса Литрес, – он также нарушает Закон.

Автор и библиотека не несут ответственности за качество добытых на сторонних площадках текстов.

От автора

В книге присутствует жесткий сленг, тяжелые для восприятия эпизоды и диалоги, которые могут травмировать неподготовленного читателя.

«Район мертвых» и его шокирующие сцены и откровения, особенно во второй половине книги, рождены под влиянием общественно-политических факторов и опыта реальных людей – участников некоторых трагических событий.

Данная книга – художественный вымысел в рамках альтернативной реальности. Все наименования вирусов, лекарственных препаратов, штаммов, события, имена героев, учреждения и должности, географические названия, аббревиатуры и прочие термины играют исключительно художественную роль, могли не изменяться или намеренно искажены в угоду литературным приемам.

«Район мертвых» частично основан на реальных событиях, и это не маркетинговый ход. Прототипы некоторых персонажей взяты из жизни, однако герои книги – собирательные образы, поэтому совпадения с реальными людьми могут быть случайными.

Автор не имеет цели выразить какую-либо гражданскую позицию или политическую точку зрения, не декларирует личные взгляды, не демонстрирует собственное видение относительно любых событий, какие бы аналогии читатель не проводил.

«Район мертвых» – одновременно фантастика и ужасы, гротеск и комедия, драма и трагедия, аллегория и метафора, боевик и приключение, абсурд и клише… А главное – это наше зеркало. Каждый может найти в книге свои смыслы, потому что «Район мертвых» – бесконечное и напряженное поле конкурирующих интерпретаций.

Часть 1

Вымысел все, кроме правды…

Глава 1. Идея

– Иваныч умер, – опустив приветствие, выдохнул в трубку Дёмин.

Часы на мобильнике показывали 7:33 утра.

После недолгого молчания тишину прервал сонный голос Волкова:

– Неожиданная новость. Когда я старика в последний раз видел, не похож он был на человека, который на тот свет собрался.

– Ну вот, нет его больше.

– Вроде бодрячком всегда ходил. Сколько раз проезжал мимо твоего забора, смотрю, по хозяйству возится… Э-э-э… Возился. То траву косил, то доски какие-то прибивал. Молотком еще грохотал на всю округу. – От неловкости Волкову казалось, что он несет чепуху.

– В общем, умер Иваныч, – Дёмин в третий раз констатировал этот печальный факт.

– Что делать теперь планируешь? Тебя же вон как по всем фронтам семейных баталий обложили. У меня самого в кармане только пара сотен осталась. Месяц уже заказов не поступает. Я могу, конечно, у Галки стрельнуть немного денег, но даже не знаю, на что тебе их хватит. Больших накоплений у нее точно нет.

– Да брось, Колёк. Не нужно у жены ничего стрелять. У нее своих забот хватает. К тому же меньше чем за полтинник даже в наших краях ни одно похоронное бюро с тобой разговаривать не будет. А их у нас всего два, и у обоих ценник одинаково – заоблачный.

– Дорого, – посочувствовал Волков.

– Причем это только по минимуму, без отпевания и без места на кладбище. Правда, отпевание Иванычу заказывать не нужно – он был атеистом. И коммунистом. Только хрен знает, что из чего тут первым вытекает. Брать кредиты или занимать после всего, что со мной и Танюхой приключилось, я зарекся. По соседям тоже побираться не буду. Да и не общаюсь я кроме тебя здесь ни с кем.

– Витёк, вон, с Галкиной почты который, деда когда хоронил, еле справился по финансам. Самое дешевое место под могилу себе выбрал… в смысле деду своему. Батраки на таком склоне яму вырыли, что пока спустишься, шею свернешь. С последнего визита на кладбище без одной галоши вернулся. Говорит, в глину так засосало, что никакими силами выдернуть не смог.

– В похоронках люди не сентиментальные работают. Нет денег – не их проблемы.

– А может это… кремировать Иваныча? – осторожно подкинул идею Волков.

– Если даже тело сами в крематорий повезем, все равно придется со всеми издержками приличную сумму отвалить. Пока гроб до печки дойдет, тебе кучу левых услуг по пути еще впарят. А откажешься – через круги ада пройдешь. И урну там они тебе всучат за немыслимые деньги. Не захочешь покупать их в реальности трехкопеечный горшок, скажут, что прах выдать не смогут, потому что со своей посудой нельзя. Один мой знакомый как-то бабку свою кремировал, вот и нарассказывал потом страстей.

– Ни черта себе. Слушай, а если отдать старика на погребение за госсчет? Документы у него были, личность известна. Не бомж какой-нибудь. Ты ж не родственник, имеешь право это… ну… отказаться. Выделят место, имя с годами жизни на плите хотя бы напишут, и то – дело.

– Я с Иванычем так поступить не могу. Он для меня все равно что член семьи был. Да и какая там плита? Скажи еще, памятник закажут и венков на могилу притащат с оркестром трубачей. Закатают в братскую могилу, присвоят табличку с номером, и до свиданья. Эти кладбища, про которые ты говоришь, не в наших краях вообще. А воля Иваныча была, чтобы его тело предали родной земле. Так прямо и просил. Вернее, обмолвился пару раз между делом. Выходит, завещал. Сказал: «Только в нашу землю меня положи, когда помру». Еще просил крест воткнуть.

– Крест?! – удивился Волков, вытянув шею и прижав трубку плотнее к уху.

– Ну да, крест. Может, это он в состоянии меланхолии ляпнул, но только теперь не выяснишь. С серьезным видом вроде говорил. Я даже переспросил.

– Да уж… – протянул Волков. – Ты это, без обид, Саня. Насчет братских кладбищ я в качестве запасного варианта предложил, если деваться будет некуда. Только странный атеист он у тебя получается. Не до лампочки деду было, что с его телом после смерти случится? Крест еще зачем-то ему понадобился, надо же…

– А вот так он распорядился, и хрен теперь разберешься. В любом случае против воли умершего не пойду, тем более близкого.

Оба немного помолчали, после чего Волков поинтересовался:

– Слушай, у Иваныча вроде пенсия хорошая была.

– Ключевое слово – была. Да и не родня я старику, чтобы за него хотя бы последнюю невыплаченную сумму в банке получить. А так, при жизни мы его пенсию на совместное выживание регулярно задействовали. Правда, я думал, он какие-то средства на похороны все-таки откладывал. Думал, расскажет ближе к делу, куда спрятал. Но не рассказал. Видимо, и не откладывал.

– А ты в его кибитке хорошо посмотрел?

– Искал везде, где только можно. Не нашел ни копейки, ни записки, ни подсказки.

– Похоже, не готовился Иваныч так резко в загробный мир отправиться.

– Похоже, что так. Заодно и я не готов оказался. Не успел участкового проводить, сразу приставы насели, хоть мобильник в топку кидай.

– Саня, ты меня знаешь, чем смогу – помогу. Были бы деньги, и денег бы дал. Но нету.

– Брось, Колёк. Конечно я тебя знаю. И про твои пока неуспешные дела – тоже. Не про деньги звоню. Я вот что хотел сказать. – Дёмин помялся. – Есть один вариант, но лучше обговорить его не по телефону.

– Хочешь, чтобы я подкатил?

– Мне понадобится твоя помощь. И… машина.

– Чего ты еще задумал?

– Говорю же, лучше обсудить с глазу на глаз. Для начала нужно послезавтра Иваныча из морга забрать, поможешь?

– Из морга?

– Из бюро при морге, где прощальная. Какая разница?

– Не вопрос, конечно помогу. Но разница есть. И не прощальная, а ритуальный зал.

– Короче, я к тому времени как раз все необходимые бумаги оформлю. Сейчас рано совсем, да и днем кучу дел надо сделать. А сегодня, ближе к ночи, приезжай ко мне. Поговорим, подумаем, что да как.

– Надеюсь, ты не планируешь ничего криминального? – насторожился Волков, уловив странные нотки в голосе Дёмина.

– Об этом не переживай. Все законно. Но без тебя я не справлюсь. Да и некого мне больше просить. Сам видишь, какое дело.

– Вижу, – сочувственно вздохнул Волков.

– Иваныч был хорошим человеком. С родней ему только не повезло. Считай, один остался на закате своей праведной жизни. Кроме нас проводить старика в последний путь некому.

Глава 2. Дерзкий план

Стемнело. По округе разносилось въедливое стрекотание. Послышался звук приближающегося автомобиля, хрустнул гравий, затем двигатель стих, и через несколько секунд во дворе брякнула хлипкая калитка. Дёмин посмотрел в окно. Ночной визитер шел к дому неторопливо. Тусклая лампочка под козырьком слабо освещала тесное крыльцо с деревянными перилами. В дверь несколько раз постучали, спровоцировав дребезг ржавых петель. На пороге стоял Волков. В дом ворвался свежий воздух.

– Здоров, Саня! – улыбаясь, он бодро поприветствовал друга. Протягивая на ходу свою громадную ладонь, он пересек низкий для него дверной проем согнувшись.

– Здоров, Колёк! – поздоровавшись, Дёмин взмахом руки пригласил гостя проследовать за ним.

– Вроде август еще не закончился, а че-то прохладно вечерами стало. – Волков прошел через крохотный коридорчик в гостиную, грузно ступая по скрипящим половым доскам. – У тебя здесь как у Есенина.

– Это как?

– Все такое же малюсенькое. Я когда в Константинове был, в Рязани, в дом-музей Есенина ездил. Места там красивые. Даже особняк его любовницы неподалеку стоит. А в доме Серёги ни продыхнуть, ни пёрнуть. На твой похож. Я б на его кровати даже согнувшись не поместился.

– Благодарю за сравнение с родным домом великого русского поэта. А чего ты туда ездил?

– Да было дело сто лет назад. На лодке с сослуживцем рыбачили. Он в соседней от Есенина деревне живет.

– Чаю выпьешь? – предложил Дёмин, когда они вошли в комнату.

– Да куда там. Время уже позднее. Потом не засну.

– Это кипрей. – Дёмин принялся разливать по чашкам иван-чай. Из носика фаянсового заварника времен социализма потекла темно-рубиновая жидкость. Пространство наполнилось терпким ароматом, похожим на запах свежеприготовленного черного чая. – Он без кофеина.

– Ну, если без кофеина, тогда давай. Весло сахара кинь только.

– Его без сахара пьют.

Волков поморщился.

– Я бы чего-нибудь покрепче выпил, конечно, но ты же в завязке, а одному мне неохота.

– Ты ведь за рулем.

– Да тут идти до моего дома всего-то полкило.

– Присаживайся. – Дёмин кинул взгляд на потертую от времени софу, стоящую у стены с обшарпанными обоями.

Волков плюхнулся на одну из подушек, и та сильно промялась под его тяжелым весом. Он громко кашлянул в руку, откинулся на спинке, широко развел массивные ноги и деловито положил на бедра мозолистые от баранки ладони.

Дёмин присел на табурет возле стола с клеенчатой скатертью и протянул Волкову узорчатое блюдце с чашкой.

– За старой церковью есть погост. Кладбище там очень старое, по ночам за ним никто не следит.

– Подожди, это которое в паре километрах от железнодорожной станции? – уточнил Волков, смачно глотнув кипрею.

– Оно самое.

– Был там пару раз. Так-то я в основном в городской Храм езжу.

– Короче, в той в церкви только пожилой поп обитает и пара бабок. Я уже все разведал.

– Не поп, а батюшка. Или священник.

– Как скажешь, Колёк. Не хотел задеть твое хрупкое чувство верующего.

Волков еще раз отхлебнул кипрею, звеня чашкой о блюдце.

– На черный чай похоже, только вкуснее. – Он причмокнул.

– Говорят, даже белок содержит. Но это не точно.

– Че?

– Забей.

– А ты вообще к чему это клонишь, Саня? Какой-то странный у тебя разговор.

– Насчет чего?

– Насчет всего. Насчет погоста, например.

Дёмин хотел было подобрать слова, но не стал заморачиваться и выдал напрямую:

– Скажу как есть, Колёк. Хоронить Иваныча будем на том самом кладбище.

Волков чуть не поперхнулся и пролил немного чая себе на брюки. Он вопросительно посмотрел на Дёмина, и его брови поднялись так высоко, что их накрыла темно-русая шевелюра густых и растрепанных волос.

– А разве так делать вообще можно? – задал Волков резонный вопрос.

– Условно говоря, закон не запрещает. Я уже навел все необходимые справки. – Дёмин забрал у друга блюдце с чашкой, поставил приборы на стол и передал Волкову пару салфеток со стола. – Есть нюансы, конечно, но в целом все осуществимо.

– Погоди! Что значит – условно? Какие еще нюансы? Как это осуществимо? – вытирая брюки, недоумевал Волков.

– Ну че ты, в самом деле? Говорю же, все нормально. Формальности с инстанциями я решу. Хорошо, что Иваныч за год до смерти составил на меня доверенность по ведению его похоронных дел. А как поступать с телом, это уже никого не касается.

– Ну не знаю я, Саня, – неуверенно пробубнил Волков.

– Если откажешься помогать, я тебя пойму. Просто… без машины у меня никак не получится, даже если я бы сам взялся все сделать. И денег нет кого-то нанять…

– Гроб тоже своими силами понесешь, что ли?

– Не знаю. Нет, конечно. – Дёмин развел руками и потупил взгляд в пол.

– А он есть, гроб-то?

– Организовал. На последние деньги у их плотника заказал. Самый дешевый.

Поразмыслив, Волков сказал:

– Ай, и ладно. Когда выдвигаемся?

– Послезавтра, – оживился Дёмин. – После обеда заберем Иваныча из морга и по темноте привезем на погост.

– А если приедем слишком рано?

– Ты прав. Лучше не отсвечивать. Будем ориентироваться по времени. Поколесим вокруг и часикам к десяти-одиннадцати подрулим к церкви. Пересидим в укромном месте, дождемся удобного момента, аккуратно сделаем свое дело и рассосемся по домам.

– И все-таки я не знаю, Саня.

– Чего еще?

– Я вот думаю, даже если все получится, вдруг на утро кто-нибудь шум поднимет.

– Брось, Колёк. Ну найдут свежую могилу с деревянным крестом и именем с датой, и то не сразу. И что? Выкапывать, что ли, примутся?

– Ну, может, и не выкапывать… – Волков неловко поерзал на софе. – Может, будут искать тех, кто это сделал.

– Ты едешь? – настойчиво спросил Дёмин.

Опять немного подумав, Волков махнул рукой и согласился:

– Ай, и ладно. Поедем.

– Я там во дворе приготовил необходимый инвентарь, забери его сейчас, загрузить помогу.

– А крест?

– Какой крест?

– Который Иваныч себе на могилу хотел.

– Вот черт, точно. Начну делать сразу, как уйдешь. Завтра к твоему приезду уже будет готов. Ничего сложного. Сколочу две доски, вырежу имя с датами, обработаю морилкой, покрашу, и будет у Иваныча хороший крест.

Оба встали, Дёмин протянул руку – Волков ее пожал.

– Галине передавай привет. Скажи, что ты со мной и вернешься только под утро.

– А если спросит, чего это мы на всю ночь уходим?

– Говори как есть, она у тебя понятливая. Только пусть никому не проболтается.

Глава 3. Мыльная опера

Дёмин не собирался делать из себя обиженку. Роль страдальца, обвиняющего всех и вся, – не его формат. Внезапно свалившиеся на Санины плечи невзгоды переносил как мог, стойко. К людям относился по-разному, оценивал в основном по поступкам и после случившегося мнения в этом смысле не изменил. Потому что жизнь разная и люди – разные. Все бывает, очень просто считал он. Смотрел на пертурбации философски и думал, как жить дальше, как вылезать из депрессии и двигаться вперед, а не искать в своих проблемах виноватых, хотя после выкрутасов бывшей супруги представление о ней сформировал однозначное и ни разу не лестное.

Дёмин развелся с женой полгода назад. История стара как мир. Он наивно полагал, что ревностно охраняя их супружеский тыл, Танюха пройдет с ним весь тернистый путь до победного конца. Думал, жена примется изо всех сил подавать патроны, не жалея бархатных рук, если мужу вдруг придется отстреливаться от этого самого мира, когда тот решит подло на него напасть. А он рано или поздно должен был пойти в атаку – так устроена жизнь. Не то чтобы прямо думал, скорее, не сбрасывал со счетов.

Но вышло все иначе. Вместо боекомплекта и тыловой поддержки супруга нанесла сокрушительный удар Сане прямо в его широкую мужскую спину, за которой Танюха занималась разными делишками, как за каменной стеной. «Мужик должен, мужик обязан, настоящий мужик…» – это началось года за полтора до развода. Удар оказался спланированный, неожиданный и победоносный. Только что считать победой и кто в конечном итоге победил, Дёмин не понимал. Так и сказал жене перед расставанием: «Победивших в нашей с тобой ситуации нет».

Мир, напавший на Дёмина без предупреждения войны, даже в какой-то степени помог впечатлительной Танюхе. Помог руками «сведущих» подруг, доморощенных коучей с ютуба и советчиц из числа коллег по работе… И бывшей тещи, которая все уши прожужжала дочери о том, какую плохую партию она себе подыскала. «А могла бы жить лучше!» – шипела она с гипнотизирующей частотой, задувая тлетворный яд в Танюхин слуховой приемник.

Правда, у самой тещи первый муж умер от инсульта, а второй – от сердечного приступа, оставив вдове восемь соток в области с домиком и однушку на Нахимовском проспекте. Только богатство это Танюхе не досталось. Ее старшая сестра профукала мамино наследство буквально за пару лет, с трудом расплатившись с кредитами: хотела путешествовать, красиво одеваться, пить вкусное вино и ездить на хорошей машине, а работать не желала. В итоге Танюхина сестра с мамой и крохотной Ленкой переселились за МКАД1, пустив доплату от размена квартир на погашение платежей с гигантскими процентами. Почему Танюху отодвинули от наследства, Дёмину было невдомек, да он и не лез в эти чужие дела. Наверное, полагали, что если младшая дочь замужем и при работе, то делиться с ней общим добром незачем. А вот ее одинокая сестра с внебрачным дитем и пропавшим куда-то сразу после родов таинственным отцом, видимо, нуждалась больше. Танюха, конечно, обиду затаила и с сестрой больше не общалась, сохранив контакты только с матерью, и то натянутые.

Штампованные сериалы, на которые жена залипала в последнее время, по мнению Дёмина тоже внесли свою лепту. Особенно те, в которых голодранка из деревни с тремя детьми знакомится с олигархом, готовым немедленно превратить ее жизнь в вечный розовый шоколад. Короче говоря, не устояла Танюха перед порочными соблазнами грешной современности и губительным влиянием «надоумников», знающих как надо жить хорошо и даже лучше, как надо жить вообще.

Женщине захотелось праздника, эмоций и романтики… со всеми вытекающими… Дёмин же в последнее время слишком сильно замотался в проблемах. Волшебника из него не получилось.

Сперва начались мелкие придирки, а потом все пошло по нарастающей. Наружу полез полный ассортимент претензий: не уделяешь внимания, не даришь цветов, мы никуда не ходим, не ездим, не делаешь подарки, мало еб…

– Вот Машунькин Васёк все для нее делает! – сокрушалась Танюха.

– На то он и Васёк, – подкалывал Дёмин, а жена бесилась.

Потом Танюха как-то резко перешла к обвинениям насчет отсутствия у них достаточного количества денег на достойную, в ее понимании, жизнь. Исходя из сути предъявленных претензий, правильнее было бы сказать – на Танюхину достойную жизнь. Дёмину отводилось в расходах лишь на самое необходимое. Про такие отношения в мужских кругах шутят едко, но правдиво: «Ты ей шубу и бриллианты на 8 марта, а она тебе носки и одеколон – на 23 февраля. Тройной». Правда, мужа насчет денег она до появления в их семье скандалов не гнобила, и подобное перевоплощение ставило Дёмина в тупиковые догадки. Жена стала открываться для Сани с неожиданной стороны. Ей вдруг захотелось луну с неба, ванну из роз и нескончаемое море положительных эмоций.

– И вообще! Хочется жить на море! А тебя вечно тянет в свой Пиздюйск-на-Говнах! – как-то заявила она в сердцах.

– В Воскресенки, – поправил ее Дёмин. Ничуть не обидевшись, он отнесся к выпаду жены в отношении его сердечной любви к деревенскому покою, как к детскому психу.

От такого крутого поворота судьбы Дёмин обалдел, постарел, прозрел раньше срока и поседел сильнее, чем было до этого. Погрузился в перманентную медитацию, как шутя выражался Волков, когда видел Саню в потухшем состоянии.

– Ты че, в медитацию впал, что ли? – шутил он и сразу напоминал про свой богатый разнообразием домашний бар, предлагая «помедитировать» немного в другом ключе.

Скромный бизнес Дёмина едва держался на плаву. Как только началась пандемия, дела ухудшались стремительно. Недаром есть выражение: «Беда и счастье ходят толпой».

В уличной мини-кофейне, которой Саня управлял по франшизе, из работников остался только он сам – остальным просто нечем стало выплачивать зарплату. Сотрудников и было-то всего трое: он и две студентки из «журфака» на подработке. Причем вторая – Людка – за душевную доброту Дёмина проработала еще целую неделю бесплатно. Договорились, что шеф расплатится с ней потом, когда появится такая возможность. Саня, конечно, потом расплатился.

Короче, он и за стойкой, и уборщик, и грузчик, и бухгалтер… После оплаты аренды, расходов на оборудование и поставщиков, деньги оставались только на элементарные нужды. Иногда даже в минус уходил, пытаясь выровнять баланс кредитами, а потом эти же займы начинал спешно расхлебывать, чтобы стабилизировать устойчивое состояние не только финансов, но теперь уже вдрабадан расшатанной психики. Он превратился, выражаясь по-американски, в неудачника, то есть – лузера. Говорят, в Америке это чуть ли не самое страшное оскорбление.

В итоге Шерше ля фам, циничный капитализм, Финита ля комедия, пандемия, QR-код, будь он неладен, и стремительный взлет и без того космических цен на все что можно. Тупик и кризис личности. У человека в жизни настал свой маленький апокалипсис. А поскольку Дёмин первое время выглядел как зомби из-за переживаний, бессонницы и временного погружения на дно бутылки, где обитает всегда гостеприимный, но коварный зеленый змий, его драму можно было смело называть зомби-апокалипсисом. Правда, благодаря своему все-таки в целом стойкому характеру, со змием они дружили недолго. В один прекрасный день Дёмин собрал всю волю в кулак и заменил спиртное на гантели со штангой и правильное питание. С тех пор ни капли в рот не берет. Навсегда зарекся от алкоголя, табака, женитьбы и кредитов. Волков даже немного расстроился, потому что выпить теперь с другом не сможет, хоть и сам не так часто прикладывался… но в целом его жизненные постулаты одобрял.

Как потом оказалось, Танюха к моменту развода уже полгода крутила роман с коллегой по работе, в ее понимании – более перспективным настоящим мужчиной. Старший менеджер коммерческого отдела крупной логистической компании. Даже не коллега, а босс. Имя у него еще такое необычное – Алехандро Воронцов. Отец кубинец, мать – русская, завела знакомство с иностранцем, когда училась в Университете Дружбы Народов. Так оба в СССР и остались после быстрой свадьбы по причине внезапной беременности. Жена настояла на том, чтобы родившийся сын взял ее фамилию, потому что дед Алехандро был расстрелянным в 1937-м и впоследствии реабилитированным профессором Военной Академии имени Фрунзе, не то что какой-то там Сандеметрио, если брать по испанской фамилии отца-кубинца. Будучи махровым подкаблучником, проживавшим в то время на территории супруги в просторной сталинке в центре Москвы, последний сильно не возражал. Дёмину рассказала об этом его дочь Юлька, отчего Сане как ножом по сердцу полоснули ввиду того унизительного факта, что Танюха еще и ребенка в подробности своего блудодейства впутала.

Так называемый коллега – мажорчик оказался еще тот. Всегда на позитиве, беспроблемный, не зануда, оперативно решает женские «вопросики»: подарки, внимание, ня́шные смски и прочие головокружительные моменты романтизма. Все это прилагалось в комплекте с элегантным костюмом и черным бумером с водителем от конторы, контрастировавшим с Сáниной поцарапанной «Октавией» и бессменными голубыми джинсами с позапрошлого года.

Правда, при малейшем выносе мозга со стороны женщин, и не только их, мажорчик, не раздумывая, посылал выносящих в далекие эротические края. Грубо, цинично и без надежды на возобновление отношений. А бывало, даже сливал втихую разными подлыми способами. Этот «суп» прошел такие извилистые пути в циничном мире корпоративных акул, чтобы вылезти на хорошую должность (правдивее сказать – протоптал по трупам), что научился без лишних угрызений совести манипулировать, обламывать и даже ломать всех нижестоящих. И неважно, женщина перед ним, старый друг или коллега… Вышестоящим он при этом активно лизал жопу.