Нарцисс всемогущий

И вместе с тем. Такая странная радость быть старым. Наполниться чем-то неочевидно прекрасным. Как будто кто-то выбил из тебя всю пыль и вату. Затопил светом, звуками дождя и фортепиано, запахом осени и нежностью щенков. Больше не гнаться, не убегать и не догонять. Можно слышать по-настоящему, видеть, дышать. Я стою седой и старый у книжных полок и говорю:

«Господь мой, ты дал мне так много всего. А я, как ребенок, только ломал и выбрасывал твои дары. Я не смог достойно распорядиться даже тем малым, что мне удавалось сохранить от саморазрушительного варварства. Сейчас, когда мои дни в этом теле подходят к концу, я так ясно вижу всю нелепость уныния и тоски. Теперь я, наконец, делаю то, что должен был делать в самом начале. Я праздную и благодарю каждый день своей жизни».

Почему я не могу сказать это прямо сейчас? Какая неведомая сила держит меня в этой роли? Кто этот кукловод, больно дергающей меня за нитки, как марионетку? Почему моя жизнь как ноющая зубная боль, от которой так хочется избавиться, но страшно?

Заяц боится лису, лиса боится волка, волк боится медведя. Страх сильнее тебя. В учебнике по квантовой физике говорится, что если один носок левый, второй автоматически становится правым. Вопрос в том, кто делает этот выбор? Ведь их невозможно различить, пока выбор не сделан. Иногда бывает очень сложно понять – это все еще квантовая запутанность или уже шизофрения?

Всё живое беззащитно и нуждается друг в друге. Даже хищники, даже деревья, даже писатели-алкоголики.

Все мои любимые душещипательные авторы – алкоголики, часто с девиантным поведением и более чем часто заканчивающие жизнь незаконным способом—самоустранением. Печальный итог несбывшихся страстей и нереализованных желаний. Автор беззащитен, как природа, как росток, как нечто голое и абсолютно открытое разгулу любой стихии. Так сложилось, что и я, пишущий сейчас эти строки, возможно не имея на это полного права, все же имею дерзость причислять себя к Авторам. Черт, конечно, имею.

Ведь моя религия – Логос. Мои Боги – смертные, осмеливающиеся реализовывать, воплощать свои безумные мечты в жизнь. Идя по улице, я поднял голову и увидел светящееся окно, на подоконнике пакет то ли с кошачьим кормом, то ли с зёрнами кофе. Материальный мир…Жалюзи, горящая лампа, две фигуры на фоне окна. Мир, в котором два живых существа плетут общую паутину реальности. Маленькие радости живых людей. Как же давно все эти теплые ощущения мне абсолютно не доступны.

Существуют какие-то качественные миры, в которые меня, к сожалению, не инсталлировать, как не старайся. У меня очень маленький опыт адекватности. Узкий круг моего общения всегда состоял из асоциальных личностей или, как сейчас, на моей работе, из людей с низким порогом восприятия прекрасного и практически полным отсутствием способности строить логические цепочки.

От этого моя жажда слияния с прекрасным не становится меньше. Но мало кому хочется сливаться с чем-то странным, местами пустым, невнятным и часто непонятным. А мне, в свою очередь, претит близость с неосмысленным и неосознанным, чего всегда в избытке.

Сегодняшний день почти не помню, как и многие другие такие же пустые дни. Помню только N. Она как шрам, как тату – не смыть, не удалить. Где-то в области сердца равномерно гудит электростанция и шумит кинопроектор. Крутится кино.

N. наклоняет ко мне голову, целует меня и ее волосы ложатся на мое лицо, она скидывает футболку, садится ко мне на колени и обнимает меня ногами и руками, всем телом.

Говорят, в раю можно выбрать эпизод жизни и бесконечно долго пребывать там. Если рай существует и мне удастся туда попасть, я не буду долго думать о месте и времени, которое мне хотелось бы закольцевать. Я давно выбрал свой эпизод для вечности… N. наклоняет ко мне лицо, скидывает футболку, садится ко мне на колени…

В «Фантастической симфонии» Берлиоза задействованы две арфы, две флейты, два гобоя, два кларнета, четыре фагота, четыре валторны, два корнета, две трубы, три тромбона, литавры, большой барабан, малый барабан, два колокола, фортепиано, струнные числом не менее шестидесяти человек! Все это для того, чтобы выразить невероятную силу чувства влюбленного композитора. Я тоже хотел бы создать что-то невероятно прекрасное для тебя, что-то посвященное тебе, что-то увековечивающее твое имя в истории этого мира.

Иногда мне снится музыка, и, хотя я и знаю ноты, я не спешу ее записать. К сожалению, даром композитора Господь меня не наделил. Если честно, с другими талантами тоже всё сложно. Но я знаю тридцать три буквы русского алфавита и даже двадцать шесть букв английского. Господи, спасибо. За буквы, белый экран, на котором их можно разместить, а также за слезы и вино.

В философии Дао говорится, что ничто не может быть познано как «вещь в себе», но только как часть чего-то, как элемент взаимодействия или последовательности событий.

Итак, вот моя последовательность. Моя история, сотканная из слез, вина и букв холодной зимой внутри меня и снаружи, которая длилась мой самый длинный в жизни год и девять самых длинных месяцев.

Глава 4. Как я встретил N. снова в первый раз

Я не могу с тобою двух слов связать.

Да и зачем?

Пускай останутся свободными.

04 июня 2021

Простыни с функцией подогрева помогают чувствовать себя не так одиноко в огромной кровати Кинг сайз. По ночам в моей люкс – палатке было довольно прохладно. Я чувствовал телом комфортное тепло, словно лежал на спине большой теплой кошки. Я не мог читать, слушать музыку, разговаривать тоже не было никакого желания.

Пели птицы, шумела листва деревьев. Кролики ели траву. Изредка вдали раздавался чей-то смех в соседнем шатре. Больше не было никаких посторонних звуков.

Только ветер деликатно постукивал веткой о стенку палатки, желая войти и не решаясь применить всю свою природную силу.

Пустынный, огороженный частный пляж уходил далеко вглубь. Белоснежный песок, сосны, голубое полотно моря, вдали виднелись сложенные белые зонтики возле шезлонгов. Голубой флаг гордо развевался в небе, свидетельствуя о высоких стандартах качества воды, на которую я любовался. Я опустился на горячий песок и сидел так, оглушенный невозможной тишиной и простором.

Белый мокрый лабрадор терпеливо ждал хозяйку у входа в пляжную кофейню, сжимая зубами палку. Абсолютное доверие, преданность и любовь во взгляде, его полноценная радость и восторг – практически недостижимое состояние для вечно рефлексирующего и сомневающегося во всем меня.

От переизбытка чувств решил набрать маму. Она по привычке не слышала, что я говорю. Что-то повторяла свое, мои реплики проходили сквозь неё так же, как прокатываются по краю берега и затем исчезают морские волны. Ничего. Это не важно. Уже. Я ведь тоже не подарок. Все же мы с мамой ближайшие родственники. И это наша общая черта – слышать только себя.

При заселении в глэмпинг, администратор спросила меня: «Вы что Адин?»

Я ответил: «Да, это незаконно?»

Потом я понял, почему прозвучал этот вопрос. Здесь были в основном влюбленные парочки. Я даже видел шатер молодоженов с огромными корзинами цветов. Дети были под запретом. Собаки приветствовались. По вечерам все собирались у костра и смотрели фильм на большом экране. Подавали какао и маршмелоу. В целом это все напоминало пионерлагерь для взрослых.

Без пары здесь был только я один и поэтому старался не попадаться другим на глаза, чтобы меня не изгнали из этого «рая». Шучу, конечно. Хотя, на самом деле, некоторую свою ущербность я чувствовал, когда подставлял свою впалую грудь и белый жирный живот под ласковые лучи солнца в компании этих красивых, влюбленных друг в друга и в жизнь, счастливых людей. В одежде я все-таки гораздо симпатичнее, чем без. Хотя не знаю. Некоторым нравятся уроды. Ну ладно, я не то, чтобы совсем урод. Все же я харизматичный урод, обаятельный урод. Моя угрюмость часто принимается за интеллектуальность, беспардонность и хамство – за чувство юмора. По началу, людям трудно поверить, что можно реально быть таким уродом. Но потом ничего, догоняют. А я к этому моменту уже привязываюсь к ним. Вот такая драма.

Уже почти месяц я отращиваю пузо здесь в одиночестве без N. Задаю себе перед сном один и тот же вопрос: «Зачем все это?» и наблюдаю, как я наблюдаю за наблюдением себя.

Вот я, стою на суше, омываемой водой. Надо мной чистое небо, под босыми ногами белый теплый песок.

Белый зонтик треплет ветер, галька и песок скрипят под шлепками случайного прохожего.

Вернее прохожих. Женщина одной рукой направляла телефон на сутулого грустного темноволосого мальчика лет семи, а другой пыталась втолкнуть его в кадр с красивым фоном самого чистого и самого пустого пляжа с голубым флагом FEE: «Ну сделай ты уже нормальное лицо! Я же старалась, рожала тебя!» Мальчик неуклюже замер под прицелом фотокамеры на несколько мгновений и снова отправился в путь.

Он шел осторожно, как цапля по болоту. Маленькая голова на длинной шее как-будто боялась оторваться от неосторожного движения и старалась держаться поближе к узким плечам, мелко подрагивающим при ходьбе. Худенькие ножки как бы ощупывали почву под ногами. Казалось, что его может подхватить порыв ветра и унести, как Эли и Тотошку из известной сказки.

Смотря в след удаляющейся фигурке маленького мальчика и грузной тени, нависшей над ним, как коршун, матери – я разглядел вдалеке волейбольную площадку и направился в ее сторону.

По началу, я залюбовался спортивного телосложения девушками в купальниках и специальных очках от солнца. Их фигуры были идеальны, плюс ровный загар и красота движений. Постепенно, я, по-настоящему, увлекся игрой. Пляжный волейбол невероятно увлекательное зрелище. Я провел несколько часов, сидя на деревянном пирсе, босыми ногами в теплом песке, наблюдая за мастерством играющих. Пары менялись полями, победители играли с новыми парами, другие ожидали своей очереди. Тут же разминались, упражняясь с мячом, вновь прибывшие игроки. Целый мир открылся передо мной, и мне захотелось стать частью этого мира.

Волшебным образом крики и смех детей, разговоры, удары по мячу и лай собак не нарушал стройную, вышитую соснами, небом и чистой озёрной водой тишину. Оса беззвучно парила в воздухе над песком и шишками.

Я закрыл глаза и погрузился в полуявь-полусон.

Крупные капли дождя падали в воду, разбивали ее гладкую поверхность, образуя глубокие кратеры. Я плыл на сорванном с дерева листке вместе с маленьким муравьем, случайно забредшем на борт моего судна. Сам я присутствовал в этой картинке в виде бестелесного духа. Но мучения живого существа, волею судьбы, оказавшемуся в такой опасной для него стихии, подвигли меня на вмешательство в процесс нашего путешествия в никуда. Мой листик прибился к стволу, поваленного в воду дерева. Муравей перебрался на него и благополучно, надеюсь, достиг суши. Я же продолжил свое путешествие в одиночестве. Дождь закончился. Природа была тиха и невинна, словно ждала пробуждения. Берег дежурно приветлив, он словно вежливо здоровался, но не приглашал взойти на него.

Это чувство – ожидание пробуждения чего-то чистого и прекрасного, я испытывал в этой жизни лишь раз. Когда год назад я встретил N. снова в первый раз.

03 июня 2020

Тем летом меня ждал уютный «Дом у моря» в живописном, залитом солнечным светом, краю с прекрасным видом на бескрайнюю морскую гладь. По крайней мере, так было написано на сайте, где я забронировал несколько дней отдыха в начале своего отпуска.

В предвкушении я спустился с трапа самолета, наслаждаясь жарким южным солнцем после холодной питерской весны. Мой уикенд начался. Первым тревожным звоночком стало то, что таксист так и не смог найти нужный мне адрес. В конце концов, я решил довериться провиденью и мобильному телефону, по которому хозяин мини-гостиницы подсказал мне свою локацию. Но, даже найдя нужный дом, в котором базировался мини-отель, я долго не мог обнаружить вход в это загадочное заведение. Удалось мне это только с пятой попытки при помощи местных рабочих со стройки рядом. Мне пришлось прервать их увлекательный диалог об устройстве вселенной.

– Геннадий Иванович, ты как думаешь, а мы одни во Вселенной? – Вопрошал молодой рабочий в синем комбинезоне на лямках, одетом на голое загорелое тело.

– Думаю, да, – философски склонив голову и прищурившись от дыма папиросы, зажатой в зубах, отвечал его седоволосый собеседник с крепкими мускулами под выгоревшей футболкой с крупными пятнами пота. – Иначе как объяснить, что мы такие дураки тут все и нечему не учимся. Что сто лет назад, что двести – все одно. Варварство, разврат и жадность.

Геннадий Иванович ловко орудовал валиком с краской, изредка отходя в сторону, как художник, чтобы оценить свое творение.

– Я прошу прощения, что вмешиваюсь, – как можно более вежливо начал я, но жизнь во вселенной существует на планетах, которые расположены на расстоянии более 100 световых лет от Земли. И только наша биология, ограничивающая рамки восприятия, мешает нам обнаружить иные цивилизации.

В качестве доказательства существования невидимых цивилизаций, я привел рекламный буклет с картинкой уютного «Дома у моря» в живописном, залитом солнечным светом, краю с прекрасным видом на бескрайнюю морскую гладь.

– Вот. Формально дом есть, а найти его не возможно! Его никто не видел!

– Отчего же, – отозвался седовласый рабочий, – видали мы его, – и после театральной паузы, – но таким вот только на картинке. Не достроен он еще. Вход за балкой, под брезентом.

Геннадий Иванович не обманул. Сразу за балкой я разглядел дверь с рекламного буклета. Больше из описаний дома в интернете я пока не узнавал ничего. За брезентом, задрав ноги в резиновых шлепанцах на пластиковый стол, спиной ко мне сидел мужчина с большой проплешиной в рыжих волосах, с толстой сигарой в одной руке и телефоном в другой

– Ты пойми, там глобальный бизнес-план. Его будут разрабатывать два три человека. Нет. Не Геннадий Иванович с Колькой. Ты зря иронизируешь. Полмиллиона на продвижение, ну край миллион. Примерно шестьдесят миллионов нужно на весь проект. Ну да, цифру я завысил в два раза, примерно. Вообще, нам нужно максимум двадцать. Ну, хорошо, да, может и десяти достаточно. Я же считал, на случай форс-мажора, так сказать.

Я терпеливо ждал окончания беседы, рассматривая дом и пытаясь обнаружить еще хоть какие-нибудь совпадения с интернетовской рекламой. Тщетно.

– Что думаешь? Алло?!!! Алло?!!! – плешивый мужчина дунул в динамик телефона и даже постучал по нему. Его суетливые движения обнаружили наличие пушистых, топорщихся рыжих усов. Наконец, с другой стороны кто-то вышел на связь.

– Ты уснул?! А я все это время с тобой разговариваю!! Ладно, ко мне тут пришли. Потом обсудим.

Мужчина с рыжими усами повернулся ко мне и обнаружил наличие невероятно желтых глаз. Внешность его была завораживающая.

– Вы ко мне, товарищ? – строгой и внушительной интонацией госслужащего, осуществляющего прием населения только в строго определенные часы, спросил меня рыжеус.

– Кажется, к вам… Я бронировал номер в гостинице «Дом у моря» на фамилию…

– Ваш номер готов к заселению, – перебил меня хозяин рыжих усов.

Судя по всему, я был единственным постояльцем «живописного дома у моря».

Войдя в номер, я несколько раз пощелкал всеми выключателями, электричества не было. Дверь открывалась обычным ключом, а не ключ – картой. Так что здесь, вне всяких сомнений, абсолютно точно ничего не работало. Пришлось спуститься к странному хозяину отеля. Тот сказал: «А нету его…Электричества. И воды нету… Отключили во всем поселке».

В магазине напротив отеля не принимали банковские карты, таксист привез не туда, отель не имел нормального адреса. Вид на море…формально был. Если дойти по открытой веранде до двери крайнего номера в отеле и немного наклониться через перила, потом долго вглядываться в пространство за дорогой, забитой машинами, то можно разглядеть за домами изящное морское бикини. По факту, «Дом у моря» находился возле оживленной трассы с живописным видом на магазин «Пятерочка». Я захлопнул дверь в номер и ушел искать дорогу на пляж. Прошел мимо заколоченных ларьков, уродливой скульптуры льва, покрашенной золотой краской и вышел к короткой дорожке, ведущей на центральный пляж поселка.

Пляж оказался маленьким и убогим. Из плюсов было только то, что людей на нем практически не было. Оживляла морской пейзаж странная группа случайных соседей: экзотическая пара из пузана в кепке – капитанке и рубенсовской красавицы в шляпе с пластмассовыми цветами, дама с черным пуделем и я, одиноко сидящий на расстеленном полотенце с изображением желтого утенка.

– Марина, я выдвигаю хвост!! – Вдруг громко закричал бултыхающийся в воде пузан в кепке. Марина, взрослая принцесса в ярком цветастом парео, задорно засмеялась.

– Я его выдвинул, чтобы не утонуть!

Марина направилась к нему в воду. Я отвернулся, чтобы не стать невольным свидетелем их любовных игрищ. Пляж, повторюсь, был очень небольшой, и соседей было не избежать. Тем более что удобный вход в воду был только в этом месте.

Еще несколько дней короткого отдыха провести в компании Марины и ее «хвостатого» друга мне не хотелось. Я решил переместиться на электричке в соседний поселок, о котором прочитал в интернете. Также как и о гостинице «Дом у моря». Судя по отзывам, природа здесь была замечательной. К счастью, это оказалось правдой. Я весь день бродил в горах, купался в водопаде и вечером еле успел на свою электричку, чтобы вернуться обратно.

* * *

Я смотрел на молоденькую студентку, болтающую с подругой, в кресле напротив и думал о том, как бы снял с нее сейчас ее белую рубашку и клетчатую юбку. Вынул бы шпильку из туго-стянутого строгого пучка и распустил волосы, как они рассыпались бы по ее угловатым плечам. Очки бы оставил. Ботаники – моя слабость. Юная эквилибристка научными терминами подняла руку, чтобы поправить очки. В рукавах ткань была тоньше и через них просвечивала кожа, а гофре в районе груди только усиливало мою жажду открытий. Я забыл рассказать про серьги. Длинные, многослойные, сложные. Они колыхались от мерного движения поезда и создавали атмосферу тихого японского сада. Черт, это же не юбка. Этона ней просторные брюки с широким поясом. Как же я люблю сложности. Твой наряд идеален. Я не вижу ты в туфлях или кроссовках? Тайна. Это тоже прибавляет тебе очков. Пальцы длинные, тонкие, интеллектуальные и музыкальные. Я не вижу тебя ниже колен из-за большого чемодана, стоящего в проходе. Извини, я перешёл «на ты» и не спросил у тебя разрешения на это. Мой бесстыдный тайный шпионаж был жестко прерван громким зычным голосом проводницы, которой я на автомате протянул свой билет.

– А это не наш билет. Ваша электричка идет следом за нами. Вам придется доплатить двести рублей.

Тут до меня начало доходить, почему моя «Ласточка», как я думал, стартанула на пять минут раньше положенного времени. В спешке, я просто сел не в свой поезд.

Наличных денег у меня с собой не было. А банковскую карточку аппарат проводницы не принимал – не было интернета.

Девушка, сидевшая в соседнем кресле, протянула мне деньги:

– Возьмите.

Я был в замешательстве.

– Берите. Интернет здесь не работает. Тем более мы с вами немного знакомы.

Девушку я не помнил. Стало еще более неловко.

Проводница вздохнула и сказала, что подойдет позже.

Было время подумать. Сойти на следующей станции и дождаться своего поезда, идущего следом, или одолжить денег у странной «знакомой».

Девушка поглядывала на меня с интересом. Я пытался вспомнить кто она, но не мог. Наши руки периодически соприкасались на подлокотнике. Потом удивительным образом в такт покачивающемуся вагону к моему бедру то приближалось, то удалялось ее бедро. Девушка несколько раз вставала и брала свой рюкзачок с багажной полки. И у меня была возможность рассмотреть сзади ее крепкие загорелые ноги в коротких шортах и в профиль грудь в белой футболке.

Удивительно. Я сел не в ту электричку, перешел с первоначально выбранного места в другой вагон и сел в кресло у прохода в левом ряду. Потом мне почему-то захотелось пересесть. Совершенно не помню, как в итоге оказался рядом с ней, в соседнем кресле. Я не рассматривал других попутчиков. Был абсолютно погружен в себя, пока вдруг не зацепился взглядом за серьги привлекательной студентки. Всё это время мы сидели рядом и я, как мне казалось, «незаметно» поедал глазами девушку в соседнем ряду. На мне были пыльные кеды и не очень чистые шорты. Футболку я снимал и убирал в рюкзак во время сегодняшнего трипа по скалам, поэтому ей удалось сохранить приличный облик. Но в целом вид у меня был довольно потрепанный.

Про свой внешний вид я задумался потому, что, всё же, узнал девушку. Мы познакомились год назад в клубе, но я совсем не помнил ее имени. Зато я вспомнил, как пьяный декламировал стихи на сцене, а потом получил приз в виде приватного танца стриптизерши. Танец назывался «приватным» весьма условно, так как всё действие происходило прямо на этой же сцене. Стриптизерша почему-то дрожала всем телом. Возможно, это было ее первое выступление. Я ей шепнул на ухо: «Не бойся». Она каким-то образом во время танца умудрялась периодически говорить мне что-то в ответ. Мой друг сказал мне потом, что со стороны казалось, что мы целовались. А мы просто разговаривали. В общем, моя знакомая незнакомка растворилась тогда в толпе зрителей, и на утро я даже не помнил ее имя.

На следующей остановке она выходила. Я взял свой пыльный рюкзак и вышел вместе с ней.

– Извини, тогда все так глупо получилось. Я не успел отказаться от этого «приза». Всё слишком быстро произошло.

– Да перестань. Думаю, ты, в любом случае, не стал бы торопиться отказываться. Я ушла не из-за этого.

– А из-за чего?

– Не важно. Потом как-нибудь расскажу.

Я спросил имя у моей незнакомки. Так мы, наконец, познакомились с N.,год спустя после нашей первой встречи.

По дороге с вокзала купили домашнее вино, которое, как и полагается спортсменам, мы пили из затемненных от посторонних глаз пластмассовых бутылочек для спорта. Я не спрашивал, куда мы идем, просто шел с ней рядом и не хотел терять это нежное облако очарования. Уже начинало темнеть и N. сказала, что нам нужно успеть засветло добраться до места, которое она называла «тайной тропой» и просила никому не рассказывать о нем. Мне уже тогда начало казаться, что она издевается надо мной.

Впоследствии это чувство только росло и укреплялось каждое мгновение недолгого времени, проведенного вместе.

* * *

Когда мы проходили мимо разнокалиберных палаток, хаотично расставленных на берегу красивого бирюзового озера, я остановился, засмотревшись на невероятно насыщенный цвет воды.

«А вот тут, – сказала N., – я всегда вижу гадюк. Они на рыбу здесь охотятся».

«– …Здорово…». И я с особой нежностью посмотрел на весело плещущихся рядом туристов. Мы поднялись на холм и вошли на территорию большого виноградника.

– Здесь змеи побольше. Но они не кусаются. Сами. Только хвостом могут ударить больно. А так они безобидные. Мы прошли через небольшой лесок. Палаточный городок с туристами остался далеко позади. Было по-особенному тихо, но в тоже время чувствовалось, что это место полно жизни. Иногда я слышал звуки, которые определял как взмах крыльев вспорхнувшей птицы или шорох в траве, бегущего по своим делам ежа. Вдруг N. прислушалась к чему-то, застыв в стойке как стройный ясноглазый индеец, и резко нырнула в кусты. Я был ошарашен. Но она вернулась буквально через пару секунд, держа в руках небольшую черепашку.

– Смотри, какая хорошенькая!

– Скажи, ты совсем не боишься?

– Кого? Черепаху?

– Меня, например…Мы ведь едва знакомы.

– Поверь, меня тебе стоит бояться гораздо больше.

Тогда я не поверил ей. И зря.

Пока мы пробирались сквозь заросли, мне на ногу прыгнула лягушка. У нее были приятные мягкие лапки, но от неожиданности я подпрыгнул вместе с лягушкой и чуть не завизжал. Это очень рассмешило N. Она взяла меня за руку, как маленького. У нее была приятная теплая ладонь, мои же ладони были потные от волнения.

Ярко пахло можжевельником. N. сорвала с куста и протянула мне какую-то фиолетовую ягоду, похожую на малину. Я почему-то совершенно бездумно положил ее в рот и раскусил. Но, видимо, мое лицо все же выражало некоторое опасение. N. засмеялась: «Не бойся. Это не волчья ягода. Это ежевика. Её здесь много». Кусты ежевики с шипами надежно перекрывали путь к крутой тропинке. Растение разрослось так масштабно, что сквозь него было очень трудно пробраться. N. уверено провела меня к большому гладкому камню, за которым и был спуск к морю. Мы двигались осторожно, держась за потрепанный канат, закрепленный на самом крутом участке спуска. Потом дорожка стала шире и удобнее. Внизу уже показалось море, тропинка заканчивалась. Но в конце пути меня ждал сюрприз в виде большой черной собаки, сидящей прямо у границы пляжа. Я оглянулся на N., она была совершенно спокойна. За ее спиной, метрах в десяти над ней на пригорке сидела такая же белая собака. Я не успел ничего сказать, как псина начала быстро и уверенно спускаться. Меня охватил ужас. С детства боюсь собак. Перед глазами мелькнула сцена, где я маленький наблюдаю кровавый фонтан из артерии на своей правой руке после укуса странной молчаливой собаки, которую я хотел погладить. Инстинктивно поднял с земли палку и приготовился драться с псиной. Пес стремительно приближался. Подбежал к N. и вдруг радостно завилял хвостом. Она присела, и начала гладить и трепать собаку по загривку. Наклонилась своей головой к его: «Лаки, мальчик, как ты вырос! Привет, привет, мой хороший…».