Восход над деревом гинкго

Он кивнул, медленно, насторожённо, будто не зная, чего ждать.

– Так вот, Райдэн. Я поняла, что не хочу откладывать. Не знаю, сколько нам осталось, не знаю, выберемся ли мы живыми и что ждёт нас впереди, поэтому я не хочу ждать этого «однажды». Я хочу знать, что твоё сердце бьётся, даже если судьба разведёт нас на разные края мира, хочу забирать твою боль и знать, что ты рядом. Я хочу чувствовать тебя так же, как ты чувствуешь меня.

Райдэн выдохнул медленно, ухмыльнулся, привычно прищурившись, и протянул Мико руку.

– Что ж, беглянка, тогда я покажу тебе свою душу и всё, что ты осмелишься попросить.

Пальцы его слегка дрожали.

* * *

Они сбежали в разгар праздника. Налетевший ветер распугал гостей, подхватил Мико с Райдэном и унёс прочь. Облака проглотили их, стерев мир до белой пелены, а потом Райдэн вырвался выше, к ослепительно синему небу.

– Куда мы? – Мико прижалась к Райдэну изо всех сил, пряча щёки от холодного воздуха.

– Есть одно место, которое я очень хотел тебе показать.

Ветер принёс их на укутанную туманом вершину горы. Райдэн аккуратно спустил Мико с рук у огромных каменных тории. От них уходила наверх изъеденная временем и поросшая мхом лестница, а вдалеке терялись в белом мареве очертания храма.

– Это… – Мико обернулась к Райдэну.

– Ты сказала, что для людей это важно, справлять… – он отвёл взгляд, – свадьбу в храме. У меня нет каннуси, и храм давно заброшен, но… Я нашёл это место ещё давно, когда летал тут везде, пытался освоиться с веером… И мне оно показалось очень красивым.

Мико поклонилась ториям и ступила на лестницу. Туман расступался, сиял, пропуская золото вечернего солнца. Оно висело над рогами храма, который украшали каменные драконы. Казалось, только их когтистые лапы удерживают светило в небе. Когда-то богатый, храм Сияющей Богини встречал гостей бурыми стенами с остатками красной росписи и покосившимися от времени створками, но даже это не умаляло его величия.

Райдэн открыл дверь, и Мико скинула обувь и с замиранием сердца переступила высокий порог.

Храм был пуст, тёмен и чист. Удивительно сладко пахло сосной, и стоило Мико сделать два шага вглубь, как загорелись мягким светом андоны и золотом засветился янтарь в глазах большого каменного дракона в центре зала. Казалось, время ничуть не потревожило храм внутри – даже цветы у лап дракона казались свежими, только что сорванными. Какая бы магия ни охраняла это место, за тысячу лет она, в отличие от людей, его так и не покинула.

Райдэн бесшумно подошёл сзади.

– Когда я нашёл это место, шёл дождь, пришлось провести в храме всю ночь. Моя одежда чудесным образом высохла, а у ног дракона появилась еда. Сначала я думал, что тут кто-то есть, облазил каждый угол и никого не нашёл. Шин сказал, что такие храмы раньше бывали и в землях людей, до того, как магия истончилась. Они служили ночлегом путникам и тем, кто лишился крыши над головой. Говорят, что им подарила частичку магии сама Сияющая Богиня. Так это было на самом деле или нет, никто уже не скажет наверняка, но места лучше я не знаю.

– Здесь замечательно. – Мико оглядывалась по сторонам, избегая смотреть на Райдэна. Её вдруг одолело смущение, сердце взволнованно билось. Теперь, когда желаемое оказалось так близко – только руку протяни, – она отчего-то испугалась. – Только вот как танцевать, если кагура-сузу…

Мико не договорила. У лап дракона, среди цветов, лежал новенький кагура-сузу. Она готова была поклясться, что мгновение назад его там не было. Там же появилась маленькая бутылочка саке и деревянная пиала. Мико испуганно взглянула на Райдэна, он ободряюще улыбнулся.

– Мне тоже страшно, – сказал он.

– По тебе незаметно, – проворчала Мико, краснея.

– У меня руки дрожат.

Только сейчас Мико заметила, что Райдэн стоял плотно скрестив руки на груди. Поза казалась уверенной, но, похоже, он просто-напросто пытался скрыть дрожь.

– Мы всегда можем остановиться и вернуться в Небесный город, – сказал Райдэн. Эти слова и мысль о том, что ему тоже страшно, придали Мико храбрости.

– Я хочу сначала помолиться. Ты со мной?

Райдэн кивнул. Они дважды поклонились дракону, дважды хлопнули в ладоши и замерли. Мико не знала, о чём Райдэн просил Сияющую Богиню и просил ли вообще. Мико молилась о счастье. Для себя и для Райдэна. Она никогда не просила богов о своём счастье, но всегда о нём мечтала. И теперь – собиралась бороться за него до последнего.

Мико поклонилась дракону, взяла кагура-сузу и повернулась к Райдэну. Коленки дрожали, сердце стучало в горле. Каково это будет? Коснуться его души своей? Мико шагнула ближе, Райдэн поклонился ей и взял в левую руку ленты кагура-сузу. Когда их взгляды встретились, у Мико перехватило дыхание и она крепче сжала посох, будто это могло помочь ей удержаться на ногах.

– Мне начинать? – охрипшим голосом спросила она.

– Когда будешь готова, – голос Райдэна звучал не лучше. Он держал ленты, а Мико казалось, что её саму, и это помогло сделать первый шаг.

В тишине храма стук сердца казался оглушительным, громче бубенцов кагура-сузу, громче барабанов тайко, громче мыслей в голове. Сердце стало её ритмом, взгляд Райдэна – проводником. Шаг. Поворот. Шаг. Ещё поворот, и ленты спеленали её тело, подобно сетям, но Мико не хотелось вырваться, они согревали, подобно солнечным нитям, не удерживали, а поддерживали, не связывали, но вели к тому, кто тянулся к ней так же, как и она тянулась к нему. Зазвенели бубенцы, Мико развернулась, и ленты послушно ослабли, подчиняясь её воле, а сама Мико оказалась лицом к лицу с Райдэном, который, затаив дыхание, смотрел на неё во все глаза. Она подняла ладонь, Райдэн прикоснулся к ней кончиками пальцев, и Мико будто ударило молнией, в груди стало горячо и тесно, тело наполнилось тяжестью, и Мико тихонько застонала, чувствуя, как душа стремится покинуть тело. Она выдохнула, позволяя искорке выбраться наружу. Пальцы Райдэна сжали её ладонь, и голубая, до боли яркая искра сорвалась с его губ.

Мико ожидала, что они примутся кружиться, как души Такаи и Кёко, но искры притянулись друг к другу так стремительно, будто не существовало для них другого пути. А потом Мико почувствовала Райдэна.

Он был соткан из любви, страсти и всепоглощающей нежности. Дышал ими, отдавая Мико всё до последней капли из бесконечного моря, которое хранил в себе. По пятам за ними следовала печаль, старая, тягучая и болезненная, но на время притихшая, уступившая место жаркому, яркому, подобно солнцу, счастью. Мико наконец поняла, что значит любовь ёкая, и человеческая душа её вспыхнула, отвечая той маленькой любовью, которую могла вместить в себя.

Искорки неохотно отделились друг от друга и вернулись на свои места, жаром поселившись в груди. Ноги подкосились, и Мико осела на пол, дрожа всем телом. Кагура-сузу со звоном упал и откатился в сторону. Райдэн, поддерживающий Мико под руки, опустился рядом. Он тоже тяжело и часто дышал.

Мико чувствовала его ладони на своих предплечьях, но ей казалось, что держит он по меньшей мере её сердце, а она сжимала в ладонях сердце Райдэна – большое, горячее, живое. Райдэн, его взгляд, его касания, его дыхание – всё ощущалось иначе, будто часть его стала Мико, а часть Мико стала его частью. Они не стали одним целым, нет, но между их сердцами словно натянулась невидимая золотая нить, такая же живая и тёплая. Это сводило с ума и восхищало одновременно.

Когда Мико подняла на Райдэна взгляд, всё её тело тут же заныло от необходимости оказаться к нему так близко, как только возможно, чтобы души их снова слились, сплавились и больше никогда не разъединялись.

– Это пройдёт, – тихо сказал Райдэн, угадывая её чувства. – Я до безумия хочу того же, но это пройдёт, не бойся.

– Я не боюсь, – соврала Мико, и Райдэн рассмеялся. – Ладно, я боюсь, но… мне очень хорошо… Я… мне нравится чувствовать тебя. Ты… всё это время ты меня так чувствовал?

– Не так ярко. Это были отголоски, едва уловимый шёпот, теперь… теперь я будто чувствую тебя всем телом и очень, очень громко…

Мико положила ладони ему на грудь, как много раз делала до этого, но теперь в ответ она чувствовала не только тепло его кожи, но и то, что скрывалось под ней. Любовь, восхищение, страсть, желание… Он думал о том, каково целовать её, хотел коснуться её обнаженной кожи, представлял, как развязывает пояс на её хакама, и стыдливо гнал эти мысли прочь, боясь испугать её и оттолкнуть.

Но Мико не боялась. Она хотела того же.

Ноги всё ещё дрожали, но Мико заставила себя приподняться, чтобы дотянуться до его шеи и притянуть Райдэна к себе. Его руки сомкнулись на её талии, и в следующий миг Райдэн уже целовал её так, как не целовал никогда прежде. Глубоко, страстно, жадно. Мико отвечала так же неистово, от их перемешавшихся чувств кружилась голова.

Мико стянула с Райдэна хаори, а он потянул за узел пояса на её хакама. Она дрожащими руками помогла ему раздеться, а потом раздеть себя, и Райдэн замер, глядя на неё.

– Ты уже видел меня голой. – Мико стало неловко под его пристальным взглядом, и она прикрыла грудь рукой. Сама она позволяла себе смотреть только на отметины от когтей Нобу на груди Райдэна. – Ничего особенного.

Райдэн подхватил прядь её волос и поцеловал.

– Ты самая красивая женщина на всём белом свете. И я не позволю тебе в этом сомневаться.

Он повалил Мико на ворох одежд и впился в губы поцелуем. Ладонь легла на грудь и заскользила ниже, оставляя за собой дорожку мурашек. Мико вздрогнула, когда он раскрыл её бёдра, и со стоном подалась навстречу, помогая его пальцам ласкать себя. Райдэн целовал её шею, плечи, грудь, а Мико всё больше теряла связь с реальностью, захваченная их – сейчас общими – чувствами. Сердце тяжело билось, норовя выпрыгнуть из груди, её человеческое тело не было готово к такому, исступление лишало разума, прикосновения Райдэна казались лучшим, что она испытывала в своей жизни, а его взгляд заставлял желать большего. Тело ныло от напряжения, жаждало получить желаемое.

– Ты готова? – слова им были не нужны, но Райдэн всё равно спросил.

– Да, – выдохнула Мико.

Райдэн тихо зарычал, обхватил её за бёдра и властно перевернул на живот. Тело Мико обдало холодной волной страха. Она в один миг подобралась, отпрянула, развернулась и выставила перед собой руку. Райдэн наткнулся грудью на её ладонь и замер, не понимая, что происходит.

– Я… напугал тебя?

– Нет… то есть да. – Мико старалась собраться с мыслями. – Я… я не хочу так. Не хочу отворачиваться, не хочу, чтобы ты меня кусал. Я знаю, что все ёкаи так делают, но…

– Хорошо, – просто согласился Райдэн, перехватил её руку и поцеловал в раскрытую ладонь. – Я не буду. Я не хочу, чтобы ты меня боялась.

Мико с облегчением выдохнула, не ожидая, что Райдэн согласится так легко.

– Если хочешь, можешь сама контролировать происходящее. – Он улыбнулся.

– Это как?

Райдэн сел, скрестив ноги, и потянулся к Мико.

– Иди ко мне.

Мико взяла его за руки и взобралась ему на колени. Райдэн положил её ладони себе на плечи, погладил по спине, взял за бёдра и осторожно приподнял.

– Я не причиню тебе вреда, – серьёзно сказал он, глядя ей в глаза. – Но ты в любой момент можешь всё прекратить.

Мико смущённо кивнула и обняла его за шею.

– Хорошо.

Райдэн улыбнулся, ласково поцеловал её в губы, и его руки аккуратно направили её, помогая сесть. Мико сдавленно выдохнула и прижалась к нему всем телом, чувствуя, как возвращается возбуждение, вытесняя страх и воспоминания о прошлой боли. В этот раз боли не было. Мико двигалась медленно, поддерживаемая руками Райдэна, и постепенно обретала уверенность. Его чувства снова проникли в неё, неся с собой удовольствие, нежность и наслаждение. Мико застонала, ускоряясь, и Райдэн, застонав в ответ, подхватил её движение. Не сдержавшись, Мико закричала, вцепилась ему в волосы и притянула его лицо к своей шее, Райдэн послушно поцеловал её, а когда Мико выгнулась, поймал губами её сосок.

Мико не могла себе представить, что близость может приносить столько удовольствия. Было ли дело в Райдэне, в их связи, в его словах или в чём-то ещё – она не знала, да и едва ли могла думать об этом, полностью захваченная ощущениями, одновременно понятными и совершенно новыми и незнакомыми.

Между Мико и Райдэном больше не осталось преград, лжи и недомолвок, они оба были оголённые до предела, бесконечно уязвимые и бесконечно сильные в этой открытости. Они были одновременно туго связаны и бесконечно свободны, и Мико пила эту свободу и до боли натягивала невидимую нить между ними, чтобы ещё сильнее, ещё глубже чувствовать Райдэна, и щедро делилась своими чувствами в ответ.

Райдэн с силой схватил Мико за бёдра, плотнее прижимая к себе, коротко застонал и, несколько раз содрогнувшись всем телом, уронил голову ей на грудь. Его эмоции хлестнули Мико наотмашь, она невольно вскрикнула и тоже задрожала, впиваясь ногтями в его спину. Ноги тут же стали ватными, и Мико обмякла, больше не в силах пошевелиться. Райдэн снял её с себя, уложил на одежду и укрыл своим хаори.

– Ты как? – спросил он, ложась рядом.

– Устала… – Больше всего на свете Мико хотелось спать.

Райдэн рассмеялся и подтянул её себе под бок. От его дурманящего запаха и горячего тела спать захотелось ещё больше.

– Тогда отдыхай. – Он поцеловал её в макушку.

Мико в ответ пробормотала что-то невнятное. Кажется, что-то о том, что надо вернуться в Небесный город, пока их не потеряли.

– Мы никуда не торопимся. – Райдэн на удивление её понял. – Уж точно не в день нашей свадьбы.

– Твоя душа, – прошептала Мико, собирая последние силы, – очень красивая.

Райдэн обнял её крепче.

– Всё потому, что на неё смотришь ты.

Глава 9. Нити Истока

Шин сидел на энгаве в саду, привалившись к деревянному столбу, и любовался цветущей магнолией. Сухие, морщинистые руки лежали на коленях, в скрюченных пальцах был зажат измятый лист с заклинанием.

– А-а, ты всё же пришла, – прошелестел он, а Мико вздрогнула, не понимая, к кому он обращается. Шин разжал пальцы, ветер вырвал заклинание из его рук, кандзи вспыхнули золотом, и в следующий миг босые ноги Мико защекотала влажная трава, а лица коснулась ночная прохлада. Лист с заклинанием оказался у Мико на лбу.

– Но как же… – Она осторожно ощупала шершавую бумагу, осмотрела себя. Белое кимоно укрывало тело невесомой пеленой, и сама она чувствовала себя лёгкой и воздушной, как морская пена.

– Так будет проще разговаривать, – улыбнулся Шин и похлопал ладонью по энгаве, приглашая Мико присесть.

– Как ты перенёс меня сюда? – Мико оглянулась на сад, будто бы там, среди цветущих деревьев, скрывался ответ. – Вдруг Акира…

– О, нет-нет, не бойся. Твоего тела здесь нет. Только частичка твоей души, которая перебралась по нитям, раскинутым Духом Истока. Я лишь придал ей привычную форму. Если Акире вздумается этой ночью выйти в сад, он тебя увидит, но ничего не сможет сделать.

Чтобы подтвердить свои слова, Шин протянул руку. Мико, угадав, о чём её просят, коснулась его пальцев… Но ничего не вышло – рука Шина просто-напросто прошла сквозь её ладонь. Лёгкая щекотка пробежалась от кончиков пальцев до самого уха, заставив Мико отдёрнуть руку и поёжиться.

– По нитям Духа? Что это значит? Ты знал, что я приду? Я стала призраком? Как… как ты себя чувствуешь?..

Шин рассмеялся.

– Столько вопросов, Мико. Сядь, до рассвета ещё далеко, торопиться некуда.

Мико послушно села, удивилась тому, что ей это удалось и она не провалилась куда-нибудь под землю, но потом заметила, что «тело» её не село на энгаву, а зависло над ней, не касаясь.

– Дух Истока связан со всеми жителями острова, – сказал Шин. – С каждым, кто ступил на его берега и задержался на достаточный срок. Помнишь, как душа Сэнго пришла к тебе во сне и ранила? – Мико, помедлив, кивнула. – Между вами тогда протянулась нить чувств, между убийцей и жертвой. Между Духом Истока и всеми нами тоже есть такие нити, нити его любви. И ты, коснувшись Духа и разделив его печаль и боль, каким-то образом связала себя с островом. Хотел бы я объяснить лучше, но, боюсь, до тебя никто не касался Духа, по крайне мере мне такого неизвестно.

Из-за того, что я однажды исцелил тебя, моя магия тоже образовала между нами нечто вроде нити, поэтому я чувствовал, когда твоя душа приходила меня навестить. Сообразил не сразу, но вот решил проверить и не прогадал.

– Прости, я не хотела подглядывать…

– Подозреваю, что выбора у тебя не было, – вздохнул Шин. – Во сне бразды разума слабеют, душа сплетается с нитями Истока и мчится по волнам чужих жизней…

– Как поэтично. – Мико взглянула на звёздное небо.

– Я пишу стихи, ты знала? – Губы Шина тронула лёгкая улыбка, глаза наполнило прежнее тепло, и Мико на мгновение показалось, что она снова увидела его красивое молодое лицо. – Когда монах в одиночестве живёт в храме на вершине горы, порой больше нечем заняться. Но мне это дело, признаться, пришлось по душе. Хочешь послушать?

Мико кивнула, подтянула колени к подбородку и положила на них голову.

Шин прочистил горло и завёл низким мелодичным голосом:

Дева танцует.Вдали от любимой спит светлячокУже тысячу лет.

– И другое…

Горы замолкли.Грустную песню поётПоследний монах.

– А ещё вот это. Моё любимое…

Белые крыльяВетер осенний несут,Но руки теплы.

Шин замолчал, прикрыл глаза и выдохнул, будто его окутало старое, почти растворившееся во времени воспоминание.

– Очень красиво, – прошептала Мико.

– Его я написал после первой встречи с Акирой. Тогда всё было иначе… И мы были другими. Игру на флейте и стихи я всегда любил больше служения Сияющей Богине, а оттого и покинул её так легко, стоило Акире позвать меня за собой. Я снял янтарные бусы, чтобы белые журавлиные крылья укутали меня и унесли в земли Истока. Чтобы живые руки согревали моё сердце вместо молитв, на которые моя богиня никогда не отвечала. Я был глупцом и расплачиваюсь за свою глупость уже три сотни лет. Но выпади мне шанс всё изменить, я бы снова взял ту нежную руку и покинул храм, не оглядываясь.

– Ты был в храме совсем один?

Шин кивнул.

– Я был не самым прилежным учеником, а после – не самым радивым служителем храма Сияющей Богини в Гинмоне. Поэтому главный каннуси посчитал, что одиночество вдалеке от столицы поможет мне сосредоточиться на молитвах и предназначении монаха. В моём храме не было ни мико, ни каннуси… На многие ри вокруг только я и гора Митаке, покрытая мхами и туманами. Это место напоминало мне о родной деревне. С ней я попрощался, когда мне исполнилось шесть, – каннуси нашего храма заметил во мне зачатки магии и, как и полагалось, забрал из семьи и отвёз в столицу. Семье монахов я тоже не подошёл – слишком был самонадеянный, своевольный, неусидчивый, вечно вытворял пакости и отлынивал от учёбы.

– По тебе и не скажешь, – тихо засмеялась Мико.

Шин пожал плечами и улыбнулся.

– Время научило меня смирению и спокойствию гораздо лучше монахов.

Ненадолго они замолчали, наблюдая за перемигивающимися звёздами.

– Что было дальше? – наконец спросила Мико.

– С Акирой я обрёл семью в третий раз. – Шин вздохнул. – Мы были двумя половинками разных чашек. Но наши сколы удивительно хорошо подходили друг другу. Обоим нам не хватало семьи. Однажды Акира попросил меня с помощью заклинания забрать его чувства – все до единого, чтобы избавиться от боли, от бессильной любви к умершим. Но я отговорил его, ведь тогда он бы и меня перестал любить. Я думал, что сумею залечить эту рану в душе Акиры, но… как я уже говорил, я был слишком самонадеян и глуп. Со смертью родни в груди Акиры образовалась сосущая пустота, подобная бесконечной Бездне, которая со временем только росла. Её ничего не смогло бы заполнить. В какой-то момент он стал винить меня в том, что я даю ему недостаточно, слишком много времени уделяю Райдэну и друзьям, больше не откликаюсь на его доброту, слишком часто хочу бывать в одиночестве. Но я не мог дать ему больше, я и так весь был только его.

У Мико по спине пробежали мурашки – или ей это только показалось? Ведь тела у неё никакого не было. А может, это отголосок чувств Шина? Раз уж с ним, как оказалось, её тоже связывала невидимая нить.

– Мы вытащим тебя отсюда, я обещаю. – Мико накрыла своей рукой его ладонь, не чувствуя касания – только лёгкое сопротивление воздуха. – Заберём тебя от него.

– Не нужно. – Шин улыбнулся. – Акира не причинит мне вреда. Не теперь. Да и мне недолго осталось. – Он продемонстрировал дрожащую сморщенную ладонь. – Можешь осуждать, но я рад, что он будет рядом.

– Шин, мы тоже семья. Знаю, мы с тобой знакомы совсем недолго, но Райдэн, Кёко…

– Я нежно люблю Райдэна, Кёко, Макото и тебя, Мико. Я очень скучаю и очень хочу увидеть всех вас снова. Но вы есть друг у друга, а у Акиры больше никого нет.

Мико хмуро смотрела на него, надеясь отыскать слова, чтобы переубедить, но лицо Шина было таким безмятежным и светлым, что она сдалась.

– Хорошо, если ты так хочешь, хоть я и не могу этого понять.

– Разве любовь можно понять? Ты ведь тоже его любила, даже после всего…

Мико вздрогнула и отвернулась, задетая за живое. Снова воцарилось молчание.

– Любовь не всегда мудра и избирательна. Порой она глупа, жестока, даже смертельно опасна. Но я уже одной ногой в могиле, так что и бояться мне больше нечего.

– Ты для этого со мной связался? Сказать, что хочешь остаться с ним?

– Отчасти, – Шин кивнул. – А ещё сказать, что попытаюсь убедить его вам помочь. Побуду ещё немного самонадеянным глупцом. И предупредить тебя об опасности.

Мико обернулась.

– Об опасности?

Лицо Шина помрачнело.

– Я чувствую, что твоя энергия слабеет, Мико. Связь с Духом слишком сильна для хрупкого человеческого тела, она лишает тебя сил. Я не знаю, как разорвать эту связь и возможно ли это вообще…

– Хочешь сказать, я умираю? – Мико смотрела на Шина с недоверием. Нет, он не прав. Он не может быть прав.

– Я думаю, что если твоя душа перестанет ходить по нитям, то это поможет, – уклончиво ответил Шин. – Я много думал и пришёл к заключению, что плоды гинкго…

– Ицуки сказал мне пить отвар из них перед сном…

Шин просиял и хлопнул в ладоши.

– Ицуки! Какой же умница! Пей, пей, Мико. Если ты перестанешь ходить по нитям, связь с Духом не будет тянуть из тебя жизненные силы.

– А если продолжу? Как скоро я умру? – слова сами срывались с языка, Мико даже до конца не осознавала их смысл.

Шин печально покачал головой.

– Не знаю. Может быть, через год, двадцать лет, сорок… Никто прежде не сталкивался с таким…

– То есть я могу и не умереть? Ты можешь ошибаться?

– Я очень хочу ошибаться, Мико.

Мико кивнула и крепче обхватила колени, чтобы удержать себя на месте. Сердце взволнованно стучало в груди, а Мико отчего-то разозлилась на Шина. Сегодня. Почему он рассказал ей об этом именно сегодня? В ночь её свадьбы. Не мог подождать хотя бы пару дней? Нет, нужно было всё испортить!

– Значит, я просто буду есть гинкго, и всё будет хорошо, – пробурчала Мико, глядя в глубь тёмного сада.

– Надеюсь, что так.

Позади послышались шаги, Мико обернулась на звук, но Шин уже сдёрнул с её лба талисман.

– Береги себя, Мико, – прошептал он, и всё исчезло.

Но путешествие не завершилось. Мико понесло на запад, к осаждённому замку Кацуми. Она вытеснила людей за стену и вновь оградилась защитным куполом, но войска никуда не ушли – ждали удачного момента для атаки.

Кацуми стояла на крыше замка в окружении доброй сотни лис. Кожу её украшали замысловатые узоры, нанесённые красной краской. Она, закрыв глаза, читала мелодичное заклинание. Лисы покачивались в такт её словам. На их шерсти Мико разглядела такие же знаки.

– Никто и никогда не захватит наш дом. – Кацуми распахнула глаза и вскинула руки. Лисы залаяли. – Явись, мёбу Ису, хранительница рода, отринувшая Кормящую Мать, и уничтожь наших врагов!

Сверкнула молния, поднялся ветер, и тучи над головой Кацуми начали сворачиваться в спираль. Лисы заскулили и рухнули замертво. От каждого тельца отделился яркий синий огонёк и устремился к Кацуми. Маленькие огоньки сливались в огни большие. Кацуми распушила все девять хвостов и над каждым из них зависло по одному огненному шару.

И снова молнии. Они ударили в защитный купол, и он раскололся с яркой вспышкой, раскрошился, закружился подхваченными ветром искрами и стал обретать новую форму.

Люди испуганно глядели в небо, где собирался невероятных размеров призрак человекоподобной лисы. Она распрямилась, став почти вдвое больше замка, за которым стояла. Девять призрачных хвостов обрушились на землю, превратив в пыль тех, кто не успел убежать. Кацуми взревела. Взревела лисица. И в следующий миг из пасти её вырвалось синее лисье пламя. Оно врезалось в землю, вспороло её, обращая в пепел человеческую армию и ближайший лес.