Система: Эксперимент

Что-то приговаривая, он направил ее к выходу и распорядился сопроводить на экспоген. Я обратила внимание, что Тибаульт, воспользовавшись другим выходом, тоже покинул ЭмоСферу.

– Ну что же, приступим, – сказал Экстаз, вернувшись ко мне. – Я скажу тебе, когда можно будет зайти, пока жди здесь.

Я увидела Максимуса, который вошел в ЭмоСферу и босиком, озираясь по сторонам, начал продвигаться к центру прозрачного пространства. Я пристально наблюдала за сменяющимися эмоциями на лице Максимуса, который, кажется, меня не замечал. Я оглянулась на Экстаза, но тот лишь движением руки велел ждать.

– Дай ему время освоиться, – тихо проговорил Экстаз. – Еще немного… Все реагируют по-разному.

Золотые волосы Максимуса рассыпались по плечам, когда он оборачивался, рассматривая антураж вокруг себя. На нем была темно-зеленая рубашка с коротким рукавом, поверх которой вились замысловатые сети из белых нитей. Черные кожаные шорты до середины бедра демонстрировали его длинные ноги, из-за чего весь образ казался домашним. Пространство внутри ЭмоСферы было скучно белым, поэтому для меня осталось загадкой, что же он рассматривал с таким грустным лицом. Максимус медленно сел на пол, по-детски обхватив колени. Его грустный, несчастный взгляд продолжал блуждать по сторонам, когда я поняла, что никогда не могла и вообразить себе подобную сцену с Максимусом в главной роли. Он всегда казался таким веселым, счастливым и легкомысленным, что, думаю, многих это даже раздражало, но, смотря на этого прекрасного мужчину, буквально забившегося в угол, я не могла и представить, что же творилось в его душе на самом деле.

– Проходи, – сказал Экстаз. – Посмотрим, что из этого получится.

Я оставила балетки около входа, и передо мной растворилась одна из прозрачных стен сферы. Только ступив внутрь, я поняла, что изнутри это пространство не было прозрачным, что создавало ощущение уединенности и безопасности. Максимус, увидев меня, тут же подскочил и весело улыбнулся.

– Цветочек, давай сразу приступим к делу? – заигрывая, предложил он, приближаясь ко мне с неимоверно уверенным выражением лица.

– К чему? – поинтересовалась я, ощущая ступнями холод мраморного пола.

Я удивилась, когда за мной потянулись черные разводы и деталь за деталью пространство ЭмоСферы полностью преобразилось, погрузив нас в антураж мрачной комнаты. Я оглянулась по сторонам, как это недавно делал и Максимус, осознав причину его пристального изучения пустых стен.

– Ты тоже это видишь? – спросила я растерянно.

– Что именно?

– Я вижу вокруг нас заброшенную комнату, здесь очень высокие потолки и, кажется, выбиты окна. Все заросло растительностью, и есть всего один светильник, от которого мало толку из-за яркого лунного света. На полу разбросаны бумаги и другой мусор, мебель сломана и атмосфера здесь… крайне гнетущая, – описала я вслух то, что видели мои глаза. – Ты видишь?

– Да. – Он тяжело вздохнул, прикрыв глаза рукой.

Глава 34

– И почему мы здесь? – аккуратно поинтересовалась я у растерявшего всю харизму Максимуса.

Мы услышали стук капель за окном, который быстро перерос в проливной дождь с громом и молниями. Все погрузилось в еще больший мрак, пробирая до дрожи почти осязаемым чувством забвения. Экстаз говорил, что ЭмоСфера намеренно погружает участницу в мир ее партнера, чтобы у него была возможность открыться фаворитке, ради которой он рискнул пренебречь правилами испытания. Но я стояла перед Максимусом только лишь из-за просьбы Лира, а значит, оправданность моего здесь присутствия можно было поставить под сомнение. Сложно поверить, что мир Максимуса выглядел именно так, но я была не вправе лезть, выясняя подробности сокрытых ото всех чувств.

– Можешь не рассказывать, это совсем не мое дело, – придавая голосу максимальную заботу, сказала я.

В нашу первую встречу я открыто заявила, что уверена в том, что за маской развратного Максимуса, от которой по привычке он не мог отказаться, скрывался настоящий мужчина, достойный большой, честной и чистой любви. Но только сейчас я поняла, что, не узнав человека, разбрасываться подобными высказываниями было крайне эгоистично.

Меня начала душить безысходность, отвращение и глубочайшая скорбь, и эти эмоции были не моими, а стоящего передо мной Максимуса. Его чувства проникали в меня тонкими линиями энергии, исходящими из его сознания…

– Мне так жаль… – тихо произнесла я, не зная, как он справлялся с нескончаемой болью внутри себя. – Я чувствую тебя… и мне так страшно, больно и невыносимо тяжело.

Он нежно прикоснулся к моей щеке, перестав скрывать свое истинное выражение лица. Он смотрел на меня сочувствующими глазами, что еще больше разбивало сердце. Мне всегда было страшно даже представить, что чувствуют люди, которым я старалась помочь на работе. Черная гнетущая боль множества судеб ежедневно приводила меня в ужас, разрушая веру в лучшее. Сейчас меня пропитывал мрак и пустота, с которыми Максимусу приходилось бороться наедине с самим собой.

– Мое сердце умирает… – прошептала я, описывая его эмоции благодаря ЭмоСфере.

– Прости за это, – понимающе произнес он.

– А ты меня прости за мои слова о любви в самую первую встречу.

Гром за окном сотряс небеса, разливая внутри еще больше страданий.

– Ты берешь свои слова назад? – с болью в голосе спросил Максимус, приподняв мой подбородок.

Слезы затопили меня, высвобождая отчаяние, страх и безысходность. Его чувства были сильнее, продолжая проникать в каждый уголок моей души. Осознание, что мне никогда не хватило бы сил утолить его боль, нагнетало стыд за все ранее сказанное.

Я обхватила себя руками, пытаясь сдержать проявления слабости.

– Ты так страдаешь… – предательские всхлипы мешали мне говорить. – Я не могу вынести твоей боли…

– Ты больше не считаешь меня достойным любви? – опустошенно, но искренне спросил Максимус.

– Наоборот. Тебе нужна та, кто сможет разделить с тобой эту боль или освободить тебя от нее. Никто не заслуживает таких страданий.

Я потянулась, чтобы обнять его, но не дотянулась до шеи. Максимус нагнулся, принимая мои утешения.

– Я никогда и никому не намеревался открываться и надеялся, что Система не сможет добраться до этой части меня. – Я крепко прижала его к себе, отдавая все самое светлое, что оставалось в моей душе. Во мне отозвалось теплое чувство надежды. Я молча гладила его по волосам, по шее и плечам, крепко прижимаясь к нему всем телом, когда меня затопила новая волна взрывной боли. – Когда нам с сестрой было по семнадцать лет, наших родителей не стало, и нас передали родным, которые всегда открыто завидовали тому, что мы были представителями элит, – спокойно рассказывал он, пронизывая меня острыми ударами тяжелых воспоминаний. – Наши родители были не мы с сестрой, но нас все равно ненавидели так же сильно. Над нашим горем потешались, каждый раз напоминая о падении в самый низ пищевой цепи. – Мы опустились на пол друг перед другом. Меня испепеляла ненависть. – В наказание за статус родителей нас с сестрой сослали сюда. Это заброшенный дом в одном из владений наших родственников. Нас морили голодом, над сестрой издевался один из уродов этой семейки, и мы не могли сбежать из-за того, что нас держали на цепи, как животных…

– Но как же Система?! – возмутилась я. – Она же такая хваленая и все видит!

Максимус искренне рассмеялся.

– Это так, но вот в совете Кристаллхельма решили, что наш случай не заслуживает детальных разбирательств, оставив происходящее на совести новой семьи. То, что ты видишь вокруг – заброшенная комната с выбитыми окнами, – было моим домом около года.

Ненависть, страх и стыд поглотили меня с новой силой. Слезы снова вырывались сами по себе, помогая высвободить накопившиеся эмоции. Максимус, в свою очередь, выглядел грустно, но достаточно спокойно, тогда как я уже была готова потерять сознание.

– Мне так жаль… – шептала я, не в силах на большее.

– На меня обратила внимание одна из подруг мачехи. Она была добрее остальных и предложила нам с сестрой спастись взамен на одну услугу.

– Твое тело, – предположила я.

– Да, – ответил Максимус, пропитывая меня отвращением. – Она пообещала позаботиться о моей сестре, отдав ее в женскую академию Кристаллхельма, взамен на мое беспрекословное повиновение. Пару лет назад сестра закончила учебу и начала свой путь в модной сфере известного кутюрье. Я же освободился от своих оков. – Он тяжело вздохнул. – И когда ты тогда сказала про привычку, от которой я не могу отказаться, ты разрушила мою броню, закаленную годами. Нынешний образ жизни когда-то доказал свою эффективность, и я уже не могу позволить себе отказаться от имеющегося у меня преимущества. – Я лишь погладила его по лицу, желая выразить свою поддержку. – Поэтому я и хочу попасть в совет, победив в этом проекте.

– Но победа будет принадлежать только тем, кто искренне полюбит, – напомнила я ему. – Ты справишься?

– Не знаю, цветочек. Но я хочу хотя бы попробовать… – честно ответил Максимус. – Скажи, узнав все это, ты бы смогла искренне полюбить такого, как я?

– Твое прошлое опустошает тебя даже через столько лет, и, если бы мне посчастливилось тебя искренне полюбить, я бы изо всех сил хотела избавить тебя от этих гнетущих чувств. Не знаю, хватило ли бы у меня сил спасти тебя, а у тебя любви в душе для ответных чувств, но ты точно не безнадежен. – Я похлопала его по плечу.

– Значит, у меня есть шанс, – улыбаясь, подытожил он.

– Конечно. Ты потрясающий мужчина с невероятно сильными эмоциями, готовый к искренней и чистой любви. Что нам, девушкам, еще нужно? – Я погладила его по шелковистым волосам. – Все будет хорошо.

– Спасибо. Не думал, что, поделившись с кем-то правдой, смогу удержать человека рядом. Самому от себя порой бывает мерзко.

– Тяжело, когда некому рассказать то, что чувствуешь. Будь собой. Уверена, небольшая перемена в твоем образе вызовет бурный интерес у участниц.

– Я попробую, обещаю… – согласился Максимус, поднимаясь на ноги.

Он протянул мне руку, помогая встать. После наклонился ко мне и нежно поцеловал в одну щеку, а затем и вторую, пробуя мои слезы на вкус.

– Еще раз прости за все, что ты почувствовала сегодня рядом со мной. До встречи, цветочек! – кинул он мне вслед, когда я, покидая черную пелену его эмоций, уже ступала по белой поверхности ЭмоСферы к выходу.

– Ты плакала? – спросил Лир, когда я вышла в коридор.

Мне все еще казалось, что чувства Максимуса тянутся за мной мрачными тенями. Его боль навсегда отпечаталась в моем сердце.

– У меня есть время передохнуть? Не могу поверить, что мне придется сделать это снова с Касиумом.

– Что произошло?

– Система позволила мне почувствовать эмоции Максимуса, и это было нелегко. Не думаю, что я могу рассказать тебе его личную историю, но скажу лишь, что это было очень-очень тяжело. Кажется, мне никогда не приходилось ощущать нечто подобное… – устало объяснила я.

Вернувшись в комнату, я без сил рухнула на постель.

– Пожалуйста, оставь меня одну, – тихо попросила я.

– Хорошо, я вернусь за тобой, когда Экстаз даст знать, что настала ваша с Касиумом очередь. Принести что-нибудь?

– Ничего не нужно. Спасибо, – коротко ответила я, искренне нуждаясь в одиночестве.

За столь короткое время меня будто эмоционально опустошили, поэтому я не понимала, как Максимус справлялся с подобными чувствами каждый день, играя роль счастливого соблазнителя. На своем рабочем месте я тоже испытывала похожую гамму чувств, но все же у меня была возможность отдохнуть от удушающих эмоций дома или наедине с собой.

Я была поражена жуткому подходу Системы. Значит, если какой-то там совет считает, что над детьми издеваются заслуженно, так тому и быть? Кем они себя возомнили? Кажется, меня опасно заразило ненавистью Максимуса к этому сборищу моральных уродов, смеющих распоряжаться чужими жизнями.

Направляясь на это испытание, я думала, что мне придется иметь дело с распутником, а в результате познакомилась с глубоко несчастным мужчиной. Я гадала, есть ли среди участниц нашего проекта та, которая смогла бы сделать его действительно счастливым. Максимусу предстояла в первую очередь огромная работа над собой. Сейчас он не мог позволить себе светлые, искренние эмоции, так как его тянули в пучину забвения призраки прошлого. За все это время он так и не смог простить, принять и полюбить себя.

Я понемногу начала приходить в себя, снова наполняясь энергией и теплом. Я поняла, что, несмотря на нелегкую повседневность, на самом деле я была счастливым человеком, который все еще мог верить в лучшее.

Пусть я и намеревалась добиться успеха на проекте, после этого испытания я впервые задумалась о том, что, влюбившись в верумианца… Расставание с ним в любом случае принесет огромную боль. Может, был смысл отказаться от серьезных чувств вовсе? Денежного вознаграждения и повышения мне будет достаточно, чтобы помочь семье. Все эти отношения, испытания и мужчины были лишь возможностью ненадолго забыть о том, кем я должна буду стать после возвращения. Меня ждал длинный тяжелый путь, о котором я пока не хотела задумываться. Отпустив все мысли, я позволила себе делать то, что никогда не сделала бы на Земле, и дала волю своим истинным безответственным, эгоистичным и опасным желаниям. Последние события, взгляды, вздохи, поцелуи олицетворяли свободу моей души, которой, на самом деле, подобное было запрещено. И после того, как я покину Верум, я больше никогда не буду такой, как сейчас.

Я еще долго перебирала в мыслях идеи, как помочь Максимусу. Со своей стороны я могла предложить принятие и поддержку, когда ему это будет необходимо. Мне хотелось помочь его душе поверить в лучшее, снова позволить себе быть счастливым, научить его мечтать. Самые трудные битвы – те, что мы ведем внутри себя, а значит, я могла поддержать его в этой нелегкой войне, быть на его стороне, сочувствовать, принимать и любить таким, какой он есть. Узнав его ближе, я убедилась в том, что он не был плохим человеком, а значит, несомненно, заслуживал хорошего к себе отношения.

Глава 35

Тихий шелест листьев и нежные солнечные лучи успокаивали мысли. Приняв историю Максимуса так близко к сердцу, я переживала об ожидающем меня испытании с Касиумом. Я не понимала, почему из всех подавших заявки холостяков Верума Система выбрала именно этих десятерых. Складывалось впечатление, что каждый из них по-своему травмирован и вовсе не готов к отношениям… или же их «излечение» и было истинной целью Системы? Все оказалось очень запутанно.

Не дожидаясь моего ответа на стук в дверь, Лир бесцеремонно зашел в комнату.

– Как ты? – заботливо спросил он. – Я принес тебе сладкого.

Я усмехнулась, впечатленная его настойчивым желанием позаботиться обо мне.

– Знаешь, я думаю, тебе не повезло с этой работой, – дружелюбно подметила я.

– Думаешь? – забавляясь, спросил Лир, передав мне тарелку с десертом.

– Ты сказал, что впервые выполняешь роль телохранителя, это правда? – поинтересовалась я, пробуя сладость.

– До этого из-за моей склонности к регенерации командование поручало мне самые опасные задания. – Он присел на круглое кресло, рядом с изголовьем кровати. – Пользы на поле боя от меня, конечно, куда больше. – Лир демонстративно указал вокруг себя.

– Значит, сейчас у тебя что-то вроде каникул?

– Имеешь в виду отдых?

Я кивнула.

– Это хорошая возможность показать себя с другой стороны. Во-первых, многие на Веруме наконец-то будут вынуждены признать в мутантах обычных людей, а не тех, кого действительно стоило бы сторониться. Во-вторых, увидев наше к вам отношение, элиты смогут пересмотреть положение мутантов в обществе в целом, поручая не только самую грязную и опасную работу. В-третьих, для всех мутантов наше здесь присутствие – хорошая возможность, даже оставаясь на своих рабочих местах, поверить в себя, вдохновиться и получить надежду на возможные изменения в обществе.

– Так и не поняла, почему к мутантам плохо относятся, – отвлекаясь от прежних мыслей, сказала я.

– Нас боятся из-за способностей. Я физически сильнее остальных, но есть и те, которые ментально могут воздействовать на других, источать яды, видеть будущее, забирать жизнь одним прикосновением и многое другое. Нас крайне мало, но Система продолжает порой создавать нам подобных, а совет так и не научился контролировать этот процесс. Думаю, именно поэтому они сделали так, чтобы в обществе нас презирали. Если мы изгои, значит, нами можно управлять и распоряжаться «на благо Системы», которая нас и породила, не оставив нам выбора.

– Но ты ведь можешь не подчиниться, – протестовала я.

– Все намного сложнее, чем кажется. В умах обычных людей глубоко проросла идея того, что мы проклятие для своих семей. Родители, узнав, что их ребенок мутант, тут же отдают его в военный центр трансформария, навсегда вычеркивая его из своей жизни. Мечтая, чтобы вокруг все поскорее забыли об их неудаче. Понимаешь, какую работу нужно было проделать совету, чтобы родители могли так просто избавляться от долгожданных детей, которых им даровала Система?

– Но ведь ты мог скрывать свой дар и прожить обычную жизнь.

Лир широко улыбнулся.

– Система, покажи десятку сильнейших мутантов, – сказал он.

Перед нами высветились голограммы странных существ.

– Что это? – уточнила я.

– Мутанты. – Он закинул руки за голову.

Одно из человекоподобных существ выделялось своей ярко-красной кожей, а за его спиной раскинулись огромные крылья. Другое было лишено волос, а его кожа напоминала змеиную. Мое внимание привлек мутант, чьи руки и ноги казались отлитыми из золота, а белки его глаз были полностью черными. Среди прочих были и две девушки: одна с ярко-голубой кожей, на которой ритмично пульсировали жабры, а другая, чьи глаза были спрятаны под плотной повязкой, обладала телом, почти полностью покрытым черными перьями.

– Но что с ними? – внимательно разглядывая странные фигуры, спросила я.

Лир ехидно улыбнулся.

– Так выглядят обычные мутанты, поэтому скрывать свою истинную природу удается немногим. Для этого проекта с трудом было набрано тридцать мутантов со всего Верума, наиболее похожих на обычных людей. И то некоторые старательно прячут свои особенности от участниц. – Он плотно сжал губы.

– Не могу поверить. Зои рассказала, что у вас не может быть семьи. Это тоже правда?

– Только людям из числа элит можно заводить семью и детей, мутанты же никогда не смогут стать представителями элит. Мы должны верно служить Системе, исполняя свое предназначение.

– Значит, ваши с Зои родители из элит? – поинтересовалась я.

– Да. Но они давно мертвы, – его тон звучал холоднее обычного.

– Но ведь Шерар… – я осеклась.

– Он приютил Зои после смерти наших родителей. Думаю, за это время они стали достаточно близки, поэтому она зовет его отцом.

Я была очень удивлена, так как считала, что знала их достаточно близко, но оказалось, что действительно узнать кого-то можно лишь по прошествии более длительного времени.

– Соболезную твоей утрате, – тихо сказала я, теребя перья своего рукава.

– Не стоит, – задумчиво ответил Лир.

Он махнул рукой, и все голограммы исчезли.

– Значит, ты тоже прячешь от меня хвост или вроде того? – Я попробовала сменить тему разговора.

– Хочешь проверить? – Он развел руки по сторонам, приглашая исследовать его тело.

Сменив одежду, он выглядел не менее привлекательно, чем раньше. Плотные штаны облегали его длинные ноги, а пронизанная кожаными ремнями безрукавка идеально сочеталась с грубыми ботинками.

– Нет. Просто спрашиваю, ты ведь сказал, что кто-то из вас старается скрыть от участниц свои особенности, вот я и решила уточнить… – открыто разглядывая его, пояснила я.

– Есть у меня одна особенность, которой я хотел бы тебя порадовать, но чертовы правила… – наигранно расстроенно сказал он, посмотрев на появившуюся голограмму времени. – Нужно идти.

Я стояла у ЭмоСферы, ожидая на этот раз увидеть внутри Касиума. Он медленно ступил на мраморную белую поверхность, осматриваясь вокруг. На нем была утонченная белая рубашка, поверх которой, прикрывая лишь правое плечо и спину, красовалось подобие жилетки. Облегающие брюки были из того же темно-серого материала, что и жилетка, а украшениями служили черные тонкие цепочки, обвивающие его плечи, талию и бедра и демонстрирующие потрясающие пропорции тела.

Прекратив изучать окружающее его пространство, Касиум остановился и, сунув руки в карманы брюк, мирно глядел куда-то вдаль.

Экстаз подтолкнул меня ближе ко входу в ЭмоСферу.

– Удачи, дорогая. Если ты повторишь свой успех и с ним, уверен, популярность шоу будет зашкаливать.

Поставив под сомнение названный Экстазом успех, я разулась и ступила внутрь. Увидев меня, Касиум сделал пару неуверенных шагов назад. Я остановилась, когда поняла, что он намерен держать между нами внушительную дистанцию.

– Привет, – поздоровалась я, когда заметила сгущающиеся краски под моими ступнями.

Медленно создавая реальность вокруг, ЭмоСфера продемонстрировала потрясающей красоты бальный зал. Глянцевые цветные полы отражали нежный закатный солнечный свет, высокие белые колонны удерживали расписанные золотом потолки, а огромные окна украшали цветы.

– Привет, – немного растерянно ответил Касиум.

– Где мы? – воодушевленно спросила я, не двигаясь с места.

Красивый и спокойный зал был наполнен теплым умиротворением и сладким ароматом цветов.

– Это мой зал для музыкальных репетиций, – спокойно объяснил Касиум.

Закат играл в его волосах, придавая им еще более огненный блеск. Касиум выглядел задумчивым и недоступным, стоя посреди этого величественного зала. Рассматривая его, я решила, что более подходящей для него обстановки просто не существует. В этом роскошном и изысканном пространстве его внешность приобретала аристократические черты, показывая его совсем с другой стороны. Я начала понимать, почему девушки, видя его выступления, влюблялись в его прекрасный образ. Спокойное и задумчивое лицо Касиума обладало особой загадочностью, благодаря которой невозможно было оторвать от него взгляд.

– Значит, ты и правда талантливый музыкант? – с наигранным подозрением спросила я.

– Да, а все, что ты видела… мне сложно объяснить, – он с трудом подбирал слова.

Я не хотела его пытать, выуживая объяснения произошедшего с Катаром. В конце концов, у всех есть секреты. Лишь моя безопасность имела значение, но, что перед его схваткой с Катаром, что сейчас, я не чувствовала с его стороны никакой угрозы.

Сделав пару шагов к нему навстречу, я увидела его удивление.

– Тогда я ужасно напугал тебя… – виновато произнес он. – Но я никогда не причиню тебе вреда…

Чем ближе я подходила к нему, тем с большей силой меня начали пропитывать его чувства. Я остановилась, когда меня охватило стойкое ощущение одиночества.

– Касиум… – будто случайно узнав его секрет, тихо произнесла я. – Но почему?

Я искала ответы в себе, смешивая его эмоции со своими, продолжая подходить к нему. Я почувствовала необъятную пустоту, от которой мне нужно было срочно избавиться. Мне до боли не хватало любви, похвалы, признания, заботы и банального человеческого тепла. Мысли сразу устремились к поискам способа заполнить эту пустоту. Никогда не испытывала подобного искреннего желания быть всеми любимой, признанной и замеченной…

– Теперь ты будешь избегать меня? – спросила я, поддавшись его эмоциям.

Его заинтересованность во мне была прямым доказательством моей исключительности, но сейчас его чувства были мне необходимы, чтобы заглушить терзающую боль в груди. Если Касиум посмотрит на меня как раньше, прикоснется… мне станет намного лучше. Его чувства излечат меня…

– Если ты этого хочешь, – грустно предложил он, и его плечи поникли.

Только благодаря тому, что я уже осознала его чувства и свое к ним отношение, я понимала, что невыносимое желание быть любимой им мне не принадлежало. Но было так сложно рационально бороться с его эмоциями, опираясь лишь на свой разум.

– Касиум, я была шокирована тогда из-за резкой смены твоего образа. Но даже в тот момент я не допускала мысли, что ты можешь мне навредить, – честно ответила я. – Катар был прав, я была слишком эмоциональна из-за переполняющих день событий, но я ни о чем не жалею. – Я улыбнулась ему.

Он с облегчением вздохнул, подходя чуть ближе.

Теперь я смотрела на него снизу вверх. Касиум был немного выше меня, что позволило бы нам стать идеальной парой. Меня мучило желание быть любимой, но я пыталась отгородиться от этой незнакомой мне потребности. Пусть последние дни я и наслаждалась мужским вниманием, дома я никогда не была в поисках романтических отношений. Мне было важно получать признание от семьи и вышестоящего руководства, но я никогда не думала о заполнении пустоты в сердце мужчинами. С тех пор как много лет назад я вышла из отношений, я ни разу не искала утешения в объятьях воздыхателей.