Система: Эксперимент

Sia Tony

Рукопись. Система: эксперимент. Часть 1

Предисловие:

Через неделю на проекте:

– Аурелион, ты пропустишь всё самое увлекательное! – не унимался Райан, упрашивая меня присоединиться к вечеринке знакомств.

– Мне это неинтересно, – коротко ответил я, имея в виду именно то, что сказал.

– Ты шутишь? – спросил он, хмуря брови, и хлопнул меня по плечу. – Тебе выпала такая возможность, а ты предпочитаешь прятаться у себя?

Наши отношения с братом можно описать одним словом – напряжённые. Райан был бунтарём, человеком, который всегда стремился выходить за рамки обыденности и часто попадал в сомнительные истории. С самого детства он настойчиво призывал меня присоединиться к своим авантюрам, и, несмотря на мои протесты, не сдавался до сих пор.

– Не люблю столпотворение, – сказал я оправдывая своё нежелание присоединиться к веселью.

– Тридцать участниц! Разве тебе неинтересно узнать, что они собой представляют? – продолжил Райан, когда мы вышли на террасу. – Тебе стоит лично убедиться в том, какие они податливые и глупо-счастливые.

– Если всё так, как нам говорили, мне точно незачем тратить сейчас  время, – подытожил я, усаживаясь в одно из кресел.

Даже в ситуациях, которые могли вызвать моё любопытство, я должен был оставаться спокойным и безразличным. Любые чувства – слабость, именно поэтому я вынужден выбрать путь строгого контроля. Всё, что происходит вокруг, я воспринимаю через призму логики и рациональности, сдерживая личные переживания, чтобы не ослаблять стойкость моего решения.

– Будь я на твоём месте, наигрался бы вдоволь с некоторыми из них. – Райан развёл руками, признавая своё поражение.

– Каждый из нас идёт к поставленной цели по-своему, – безучастно сказал я.

–Максимус и Амадеус уже успели к некоторым из них, залезть под юбку, –  он издал рычащий гортанный звук. – Я видел в их глазах желание. Всё это так возбуждает…

– Не хочу знать, – нетерпеливо прервал я его.

– Жаль, что Система не выбрала меня одним из холостяков проекта, ведь я  лучше многих из них, – сказал Райан, самодовольно вздёрнув подбородок.

– Система выбрала меня, а она никогда не ошибается, – высказал я то, в чём был совершенно уверен.

– Посмотрите-ка, кто пришёл, – удивлённо воскликнул Райан, и его улыбка устрашающе поползла вверх. – Как ты нас нашла?

Я нехотя повернулся, проследив за направлением его взгляда, моя отточенная годами стойкость на долю секунды надломилась. Я увидел  девушку, чья красота резко выделялась на фоне серой обыденности моего окружающего мира.

– Я никого не искала, – просто сказала девушка,  нагло рассматривая меня.

Райан был прав, когда говорил о незаурядной внешности женщин с Земли. Закат переливался в её белых локонах, контрастирующих с чёрной тканью платья, которое туго облегало все её изгибы.  Голубые глаза, обрамленные белыми ресницами, придавали её лицу ангельскую нежность.

Мы были предупреждены  о том, что каждая из участниц, вознамерится любыми способами завоевать одного из холостяков. На Земле были плохие условия для проживания, там люди боролись с болезнями и бедностью и не доживали до старости. Оставшись на нашей планете, они получали возможность прожить долгую жизнь в достатке и безопасности.

– Меня зовут Атанасия, я участница проекта, меня привёл сюда Экстаз, – представилась она, глядя на меня, и перевела строгий взгляд на Райана.

– Я не участвую в сегодняшней вечеринке, – спешно кинул я, пытаясь обуздать нарастающее желание рассмотреть её поближе.

Её высокомерный взгляд, предназначенный брату, и гордость, с которой она держалась перед нами, вызывала любопытство. Было в ней нечто, что неожиданно изменило моё безразличие к участницам проекта на живой интерес. Неужели, все девушки с Земли похожи на неё?

Мои размышления прервал Райан, который, в свойственной ему, грубой манере заявил:

– Брат, мы с ней познакомились, опустошая бар внизу. Пусть остаётся.

– Я лучше пойду, – проговорила Атанасия, забавно поморщившись от его приказного тона, и зашагала прочь.

– Постой! – крикнул Райан и побежал за ней. – Брат не отпускал тебя, ты не можешь просто так уйти.

Спокойно наблюдать за их странной перепалкой становилось всё сложнее. Мне пришлось приложить усилия, чтобы никак не отреагировать, когда Райан догнал её и довольно грубо развернул к себе.

– А ты, я вижу, помимо глубоко несчастных женщин, ещё любишь исполнять приказы брата? В отличие от тебя, я ему не подчиняюсь, – с отвращением сказала Атанасия, резко развернувшись в направлении арки, через которую вышла ранее на террасу.

– Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? – угрожающе спросил Райан , нависая над потрясённой участницей.

Его наигранная агрессия не обманула меня, он часто вёл себя непредсказуемо. Я знал, что Райан не позволит себе неуважение к женщине, что это просто игра.

– С кем? Женоненавистником? Социопатом? – раздражённо бросила девушка, не оборачиваясь и продолжая свой путь.

Глядя на удаляющуюся фигуру, я мог с уверенностью сказать, что нам ещё многое предстоит узнать о земных женщинах.

– Достаточно, брат, – сказал я, прервав его представление.

– Да, достаточно, брат, – насмешливо передразнила меня Атанасия, взглянув через плечо на Райана.

– Мы с тобой ещё увидимся, – прошептал ей в лицо Райан, и резко отошёл, задев её плечом.

Уходя, он, хитро посмотрел  на меня, широко улыбаясь, давая понять, что разбираться с последствиями предстоит именно мне.

– Кретин! – кинул я ему вслед, когда увидел, что Атанасия, не удержав равновесие, упала.

Всхлипывая и хватая воздух, она приложила ладонь к губам. Капающая изо рта кровь, струйкой, стекала по её груди. Разорванное до талии платье разошлось, и, к моему удивлению, на ней не было нижнего белья…

Глава 1

Настоящее время:

– Здравствуйте, меня зовут Атанасия. Вы позвонили на горячую линию социальной защиты населения Аковама. Какой у вас вопрос? – повторила я заученную фразу…

До конца рабочего дня оставалась пара минут. Последние тринадцать часов непрекращающегося гула я принимала звонки от горожан, как и остальные три сотни сотрудников, запертые в большой аудитории колл-центра. На большом табло отображался список чрезвычайных ситуаций, вроде землетрясений, перестрелок или пожаров, чтобы сотрудники колл-центра своевременно обо всем узнавали и быстрее ориентировались в происходящем.

Ожидая ответа, я вяло собрала волосы в небрежный пучок.

– Добрый вечер! – сказала женщина, и по голосу я поняла, что ей не меньше семидесяти. – Я живу одна, у меня нет детей, а недавно я похоронила супруга, с которым прожила много лет.

Я предположила, что женщина заведет разговор о продуктовом наборе для одиноких стариков, но она неуверенно спросила:

– Сегодня я написала стих, могу ли я вам его зачитать?

– Конечно, – быстро ответила я, поерзав на твердом, неудобном стуле. Взгляд не сходил с цифр, отображающих время на основном табло. В любом случае я не имела права завершить звонок, это мог сделать только звонивший.

Рабочий день меня вымотал. Сил на искреннее сочувствие и поддержку не осталось. Но я догадывалась, что только отчаяние и одиночество могли заставить ее изливать душу незнакомому человеку на другом конце горячей линии. Я должна была выслушать старушку, и поэтому перестала следить за временем.

Она медленно и выразительно читала строчку за строчкой. Вспоминала беззаботную молодость до всемирной катастрофы, первую любовь и несколько лет счастливой жизни.

Вслушиваясь в слова женщины, я чувствовала, что ее эмоции не были чужды и мне. Я не задумывалась о своей старости, не переживала о будущем в свои двадцать четыре года, так же как и эта старушка в своих строках. Она снова была молода, красива и полна надежд. И всё снова для неё было только впереди. Последние слова она произнесла тихо и с плохо скрываемой грустью:

– А теперь я здесь… Спасибо, что выслушали. Надеюсь, я не сильно вас задержала, – поблагодарила она.

Закрыв глаза, я вздохнула. Мне искренне захотелось поддержать глубоко одинокого человека.

– Удивительные строки! А вы публикуете свое творчество?

– Думаете, стоит? – засомневалась женщина.

– Конечно!. У вас же талант! – решила я проявить больше заинтересованности к её истории, чем любой из моих коллег. – Как вас зовут?

– Аннет, – воодушевлённо ответила старушка.

– Аннет, я передам ваш номер телефона моей коллеге. Её зовут Амелия. – Я сделала акцент на имени. – Она вам завтра будет звонить во второй половине дня. Хорошо? Она расскажет вам о программе, благодаря которой ваши произведения могут быть опубликованы. Эта услуга оказывается бесплатно! – Я снова подчеркнула интонацией последнее слово. – Если вам будет звонить кто-то другой и предлагать сделать это за определённую плату, не соглашайтесь. Хорошо? Сейчас много мошенников, поэтому я и предупреждаю вас обо всем так детально.

Пусть я и работала на государство, даже здесь, ежедневно, данные граждан утекали в руки преступников.

– Я все поняла! Спасибо, что уделили мне столько внимания! Я тронута, – ее голос дрогнул, и было слышно, что она еле сдерживает слезы.

Мы тепло попрощались, а я подумала, что это лишь малая толика заботы и внимания, которую заслуживает каждый.

Нерешительно взглянув на часы, я поняла, что не так уж я и задержалась. Да и в аудитории еще оставалось несколько сотрудников. Я медленно поднялась. Плечи и ноги ныли, уставшие глаза мучила сухость.

Выйдя на морозный воздух, я глубоко вдохнула.

День в колл-центре дался мне крайне тяжело, так как каждую историю звонящего я принимала слишком близко к сердцу. Помимо разных проектов, вроде сегодняшнего, куда нас отправляли на помощь смежным подразделениям государственных структур, моя основная работа заключалась в помощи граждан в одном из главных социальных филиалов города. К сожалению, повседневность социального работника могла изо дня в день быть всё страннее и безжалостней. В прошлом месяце мне достались проекты на которых приходилось наносить контрольные визиты неблагополучным семьям, координировать распределение пищевых наборов для сирот, помогать с оформлением тяжело больных людей в реабилитационные центры и многое другое… всё это давалось мне нелегко. В любом случае, в нашей могущественной державе Ясор женщинам не доводилось выбирать себе работу по интересам, так как правительство отводило женщинам роль хранительниц очага.

Из-за болезней, катаклизмов и военных конфликтов численность населения продолжала уменьшаться, что имело неприятные последствия для всех сфер жизни. За несколько десятилетийдефицит кадров привел к снижению качества медицинских услуг, в связи с чем увеличилась смертность. Маленькие зарплаты, плохие жилищные условия привели к демографической яме.

Чтобы обеспечить прирост населения, правительство подписало декрет, обязывающий женщин в течение года после совершеннолетия выйти замуж и сосредоточиться на рождении детей.

Я выросла с мыслью, что это нормально, и только благодаря маме осознала, что существует и другой путь. Когда мне было шестнадцать, она настояла на том, чтобы я, как и моя старшая сестра, сдала вступительные тесты в государственную академию. Тогда, по ее словам, у меня появилась бы возможность работать, чтобы самостоятельно себя обеспечивать. После шести лет академии выпускницамразрешалось работать в сфере социального обеспечения. Имея профессию и стабильное рабочее место, бракосочетание и рождение детей можно было отложить. Но решение взять собственную судьбу в свои руки не подлежало огласке, обсуждать это было запрещено.

Внимательно озираясь по сторонам, я направилась в сторону дома, где меня уже должен был ждать горячий ужин и слова поддержки родных, которые сейчас были крайне мне необходимы.

Пусть наша семья и жила от зарплаты до зарплаты, я все равно могла назвать ее счастливой. У нас был маленький и уютный дом, который отец получил за долгие годы тяжелого труда в шахтах в одном из самых северных секторов.

Получить жилплощадь стоило либо невероятных жертв и труда, либо огромных денег. В основном люди жили в тесных общежитиях или трущобах. А из-за вируса, атаковавшего мир, даже получив жилье существовал риск его лишиться в случае переезда в сектор для больных.

Стараясь отделаться от тяжёлых мыслей, мне удалось без приключений добраться домой. Ежедневно, мне требовалось какое-то время чтобы прийти в себя после работы. Страдания и боль нуждающихся эхом отзывались в сознании, не давая покоя. Казалось, ни ужин, ни горячий душ, ни решительные слова гордости родных не освобождали меня из удушающих тисков реальности.

Обязательным и приятным ритуалом перед сном было чтение. Я любила почитывать романтику, так как в жизни ее очень не хватало. Захватывающий сюжет, непростые отношения героев помогали мне ненадолго забыть о повседневности. Приятно было на сон грядущий подумать о чем-то светлом и вдохновляющем. Но в этот раз усталость дала о себе знать, и я заснула с любовным романом в руках.

Глава 2

Когда прозвенел будильник, за окном еще царила ночь. Пока я приводила себя в порядок, мысли уже были заняты работой. За два года в правительственной компании я достигла неплохих результатов, получив ответственную должность. Карьерный рост был обеспечен далеко не всем, так как для этого приходилось соответствовать большому количеству количеству неоднозначных требований. Помимо прочего, внешность сотрудников была важной составляющей маркетинговой стратегии компании, которая помогала в работе с населением, как бы абсурдно это ни звучало. Начиная с определенных должностей, все государственные служащие должны были иметь безупречный внешний вид, чтобы внушать гражданам уверенность и спокойствие.

Я негласно благодарила родителей за натуральную красоту, единственной неприятной особенностью которой был мой альбинизм. Я собрала белые волосы в тугой пучок на макушке, черной тушью полностью перекрыла белые ресницы. Таков был регламент, оговоренный при приеме на работу.

Натянув капюшон почти до самого носа я, сгорбившись, быстро шла на работу, старательно избегая любых контактов с прохожими. Так как на улицах было небезопасно, мне зачастую приходилось носить мешковатые мужские вещи. В такую рань в городе можно было столкнуться только с мужчинами, спешащими по своим делам, озлобленными бездомными или преступниками. Одинокая привлекательная девушка была диковинкой на улицах Аковама. Не помогали даже дежурившие повсюду служители правопорядка, поскольку многое попросту ускользало от их внимания, поэтому риск нажить неприятностей оставался всегда.

Уже на подступах к большому и красивому зданию меня охватило привычное желание сбежать.

Собравшись с мыслями, я всё же открыла входную дверь. В офисе я быстро переоделась: длинная черная туника с красным поясом была нашей постоянной униформой. Мы прошли ежедневный часовой инструктаж до начала рабочего дня и приступили к своим обязанностям. В первые минуты после открытия люди хлынули потоком – все со своими просьбами, проблемами и, порой, даже мольбами.

Часами мы с коллегами беспрерывно консультировали граждан и направляли их в нужные ведомства. К середине дня у многих специалистов образовалась внушительная очередь. Мы стали предупреждать, что ожидание может занять несколько часов и все попасть к специалистам не успеют. Люди злились, кричали, но не уходили.

Возвращаясь с документами к столу, среди прочих я заметила мужчину, который выглядел очень растерянно. Казалось, он вот-вот упадёт в обморок. Его несчастные глаза не могли оставить меня равнодушной. Пообещав себе просто поинтересоваться его проблемой, не бросаясь тут же ему на помощь, я пошла прямиком к нему.

– Что у вас случилось? – спросила я, держась на безопасном расстоянии.

– Медицинские одобрения на детей. —выговорил он, трясущимися руками растирая грудь. – Нас только отпустили домой из роддома, и вот их состояние резко ухудшилось, но врачи отказываются даже осматривать детей, так как у нас нет медицинских одобрений…

Ярость вспыхнула во мне, заставляя сделать глубокий вдох и выдох… ещё один, и ещё.

Недобросовестные врачи, первостепенная задача которых: помогать больным, пользовались своим исключительным положением, настаивая на взятках в любых удобных случаях. Безнравственность и лицемерие их руководства и контролирующих органов – отражение жестокой действительности, в которой любое безумие оправдано личными убеждениями высокопоставленных заинтересованных лиц.

Дыхание молодого отца участилось, растерянный взгляд метался по помещению. Рукой он схватился за воротник, оттягивая его.

Мне передалась его паника. Холодный пот смешался с нервными покалываниями во всём теле. Я поняла, что уже не смогу ему не помочь.

– Справка о рождении у вас собой?

Мужчина кивнул и протянул мне папку с документами.

– Идите за мной, – тихо сказала я.

Я провела его мимо больших колонн вглубь зала, зная, что там камеры его не поймают.

– Ждите меня здесь. Я попытаюсь справиться как можно быстрее, – и торопливо указала ему на свободное кресло.

Коллеги, которая могла нам с этим помочь, на месте не оказалось. Она ушла на обеденный перерыв, поэтому через запруженный зал мне пришлось пробираться к месту, где она допивала свой чай. Пристроившись рядом, я шепотом пересказала ей историю отца, чьей единственной надеждой она оставалась.

– Ты можешь оформить бумаги до конца перерыва? – спросила я, нервно постукивая пальцами по столу.

Я не просто подкидывала ей дополнительную работу, мы нарушали целый ряд внутренних правил. И, конечно, отдавали себе отчет, что нам за это грозило. Но у нас в отделе был свой, негласный закон, которого все придерживались – если речь шла о жизни или здоровье детей, каждый старался помочь чем мог.

– Ну а кто, если не мы? – с улыбкой сказала коллега, отставив чашку с дымящимся чаем.

Через пару-тройку минут она, подмигивая, протягивала мне готовые одобрения и папку с документами.

– Горжусь тобой! – негромко бросила я и стремительным шагом направилась к мужчине, который ждал меня среди прочих посетителей.

Завидев меня, он встал и по моему лицу попытался понять, радоваться ему или расстраиваться.

– Все готово, – сказала я, протягивая папку, из которой выглядывали два новых одобрения.

По выражению его лица было видно, что мужчина сначала не поверил своим глазам. В них угадывались сомнения, какая-то внутренняя борьба, как будто, получив отказ врачей, он осознал все безразличие системы, однако сейчас уже не был в этом так уверен.

– Спасибо. – Слезы блестели в его глазах. Казалось, он вот-вот бросится обнимать меня. – Я никогда не забуду, что вы для нас сделали…

– Мы под камерами, – тихо сказала я. – До встречи!

Мужчина стал протискиваться к выходу, а я вернулась на свое рабочее место. Весь оставшийся день я думала о том, что такое случалось изо дня в день. Поначалу я обивала пороги, считала важным сообщить руководству о каждой проблеме, ведь иногда для того, чтобы облегчить кому-то жизнь, достаточно было самых скромных усилий. Но мне снова и снова отвечали: «Атанасия, распоряжения идут сверху вниз, а не наоборот. Это понятно?»

Время шло, но ничего не менялось. Вышестоящее руководство неохотно занималось вопросами собственных граждан. Видимо, перед ними стояли другие цели. Как и многое другое, обсуждать подобное вслух было запрещено, но игнорировать ежедневное равнодушие к нуждающимся просто невозможной. Волей-неволей сердце разбивается, наблюдая за плачущими матерями, голодающими стариками и беспризорными детьми, на которых всем всё равно. Так мы с коллегами стали понемногу брать инициативу в свои руки и помогать людям.

Но иногда жизнь вносила свои коррективы, и практика показывала, что люди не всегда являлись теми, за кого себя выдавали. В такие моменты накатывали обида и разочарование, а из-за попусту растраченного времени на душе скребли кошки.

На днях молодой мужчина пришел оформлять свидетельство о рождении сына. Такое прекрасное событие никогда не проходило для нас незамеченным, и мы не стеснялись поздравлять новоявленных родителей. Пока ему оформляли документы, сотрудницы помогли ему выбрать имя среди трёх предложенных вариантов его женой. После, я лично консультировала его о положенной им материальной помощи и пищевых наборах. Он поблагодарил каждую из нас за помощь и ушел счастливым. А уже вечером нас собрали на экстренное совещание, где выяснилось, что этот мужчина продал своего сына на органы.

Кто-то из нас плакал, кого-то тошнило, а я была разрушена внутри.

Дома, чтобы никого не расстраивать, я держала все эмоции при себе. Со временем, когда таких историй накопилось достаточно, многие из них шрамами запечатлелись на моем сердце. Казалось, что места для новых уже не осталось, но то ли из глупости, то ли из жалости я все равно каждый раз открывалась людям. Знала, что осчастливить всех не удастся, но старалась помочь всем и каждому.

Кого-то такая работа ожесточала и учила дистанцироваться, но я только сильнее закрывалась. Некогда беззаботная, любопытная и веселая Атанасия пряталась теперь где-то глубоко внутри, изредка вспоминая мир, который рисовался ей интересной загадкой и незабываемым приключением. Однако когда-нибудь я снова надеялась вручить ей свою жизнь.

К моему величайшему сожалению я стала заложницей собственного пути. Удивляясь стойкости духа моих коллег, я тысячи раз думала о том, чтобы уйти с работы. Проблема в том, что в течении нескольких дней после подписанного руководителем заявления о снятии меня с должности, моя анкета попадёт в руки распределительного центра. А так как мой год для поиска жениха далеко позади, я стану невесткой в случайной семье… а зная в каких условиях большинству приходится выживать, мне было страшно покинуть дом.

Глава 3

На следующий день я снова стояла перед входом в офис, и не могла заставить себя войти. Оставаясь снаружи, я будто отгораживалась от сознания своей беспомощности и незначительности.  Темнота ещё не рассеялась, кроме сотрудников, спешащих на утреннее построение, на улицах никого не было. Мы приходили на час раньше начала рабочего времени. Опаздывать на построение, было запрещено, это показало бы мою нелояльность к правилам компании.

Переодевшись, я поспешила выстроиться в линию вместе с остальными сотрудницами. Восемь девушек моей должности стояли отдельно от остальных госслужащих. Мы лучшие среди коллег, гордость руководства. Умные, ответственные, перспективные, мы были красивее всех остальных, чем заслуживали особое расположение руководства.

В зал вошла наша руководительница, утончённая, высокая женщина по имени Холлс. Внешне она была образцом идеального госслужащего, отстранённая и равнодушная. У неё были чёрные, прямые волосы, которые очень сочетались с холодными серыми глазами. Она всегда носила чёрные костюмы, что придавало её образу ещё больше строгости и мрачности. Прохаживаясь по залу ровной походкой, она высокомерно смотрела на нас с высоты своего положения.

– Доброе утро, коллеги, – холодно поздоровалась Холлс, оглядывая нас в поисках изъянов.

В этой структуре можно было добиться высоких должностей, только став такой же хладнокровной, как Холлс. Меня пугало её безразличие по отношению ко всем окружающим её людям вне зависимости от того, кто стоял перед ней. Её пренебрежение и заносчивость приводили граждан в ужас. Обратившись к ней напрямую, все ожидали вовлечённости и помощи, а покидали её кабинет униженные и в слезах. Подобная жестокость к обычным людям, выкованная годами, и была признаком высшей степени лояльности к государству.

Построение проходило по заранее подготовленному плану, без задержек и импровизаций. Закончив проводить утренний инструктаж, Холлс отпустила сотрудников, попросив остаться только меня.

– Пойдём, – бросила она в мою сторону и направилась через весь зал в свой кабинет.

По пути к кабинету я мельком осмотрела себя  в зеркале на стене. Когда ругать было не за что, Холлс переключалась на внешний вид сотрудника. Она считала, что если сотрудник, не может справиться с такой простой задачей, как внешний вид по утверждённому регламенту, то он абсолютно бездарен.

Мы вошли в её кабинет, маленькое помещение, пронизанное оранжевыми деталями интерьера, с бьющим в глаза ярким искусственным светом. Первые секунды я щурилась, привыкая к яркому свету. Холлс села за свой большой стол, а я осталась стоять перед ней.

– Знаешь, почему ты сейчас здесь? – Она с ухмылкой посмотрела на меня.

О, я знала, что любой ответ на этот вопрос не может быть правильным.

– Нет, – коротко ответила я, чтобы не дать повода придраться к себе.