Алое пламя

«Наверное, не сработает», – подумал Вермир, отряхнув тряпку.

Он повернул меч концом вверх, обмотал правую ладонь тряпкой и взялся за рукоять. Резко, со скрежетом, клинок вошёл в рукоять, ударив отдачей в руку, из-за чего та покачнулась.

– Невероятно… – изумлённо проговорил Юст, стоящий у прохода. – Что это?

– Это меч драконоборца, – нехотя сказал Вермир.

– Это ваш меч? Вы – драконоборец?!

– Не мой меч, – поёжившись плечами, ответил Вермир. – Это дом Бранори Сюгрифа, так написано в разрешении, значит, скорее всего, меч его.

– А с чего вы решили, что меч его?

– Меч драконоборца подчиняется только хозяину, клинок запоминает запах, тело. Однако, мыслить он неспособен, из-за чего может принять одежду за хозяина, – вздохнув, сказал Вермир и встал. – На этом наше путешествие кончается.

– Есть! – рявкнул Юст, ударив в грудь. – Но, всё же, если это дом драконоборца, то почему в таком состоянии?

– Не знаю, – задумчиво проговорил Вермир, двигаясь к свежему воздуху, Юст пошёл за ним.

«Это действительно странно», – подумал Вермир, засунув рукоять чужого меча под ремень. – «Дом находится почти в центре города, но это гнилая развалина. Я приехал совсем недавно, здание не могло прийти в такую негодность за такой короткий промежуток времени. Если, конечно, он здесь жил».

– Я могу идти? – сказал Юст, стоя возле Вермира на улице. – Или будут приказы?

– А? – очнулся Вермир. – Нет, нет приказов.

Юст поклонился и пошёл дальше, задирая ноги. Вермир тоже двинулся по улице, размышляя над туманной ситуацией, странный, потерявшийся драконоборец, его утерянный меч и разваленный дом. При этом прошло чуть больше месяца, как Вермир занял пост в этом регионе, но дракона он встретил совсем недавно.

Вермир встряхнул голову, размял спину, помотал плечами.

«Это просто вздор, не буду ломать голову, просто напишу письмо в Цитадель, пусть сами разбираются, я не ищейка на полставки», – подумал Вермир, но прозвучал мощный, хлёсткий свист.

Вермир посмотрел по сторонам, понял, что идёт по той же улице, где стоит кабак Нелда, а свистнула худая, согнувшаяся фигура в яркой, цветастой одежде меж зданий. Вермир без колебаний пошёл туда, но остановился в паре метрах, только хотел открыть рот, но его опередили.

– Это я, Аарон, – выпрямившись и откинув разноцветную накидку, сказал парень.

– А-ааа…

– Я не вовремя?

– Нет-нет, – отмахнулся Вермир. – Так что ты хотел?

– Поделиться информацией, – тихо ответил Аарон и пошёл в переулок, махнув Вермиру.

– Я не хожу в тёмные и узкие переулки, Аарон.

– Вы боитесь меня? – удивлённо спросил парень, остановившись.

– Если тебе есть что сказать, то говори.

– Ну, хорошо, – сказал Аарон без толики недовольства и развернулся. – Я узнал, кто покушался на вас.

– Я уже знаю. Оге.

– И вы знаете зачем?

– Разве сейчас это имеет значение? Он получил то, что хотел, я больше не важен.

– С чего вы взяли? – после секундной задержки многозначительно спросил Аарон.

– Предположение…

– Что ж, отчасти вы правы, он хотел убить вас, чтобы вы не смогли выступить перед людьми, для этого же он убил и наблюдателя.

– Аарон, – мягко сказал Вермир, – зачем ты мне это говоришь? Это уже совсем не важно, я не собираюсь мстить.

На лице Аарона ничего не проявилось, лишь простое равнодушие.

– Оге ещё не достиг желаемого.

– Меня это не касается, – отмахнулся Вермир и, развернувшись, пошёл прочь. – Не мои дела, я не собираюсь вступать в разборки разбойников, дабы кого-то останавливать.

– Он сейчас в синей птице, – равнодушно, тихо сказал Аарон.

Вермир остановился, единственный глаз расширился и нервно задёргался, выпустив красные венки наружу.

– Что? – прошептал он.

– Ему стало мало территории, решил подмять Гихила, а самое известное место, кроме штаба, это кабак.

Вермир рванул, перебирая длинными ногами так быстро и с такой силой, как только можно.

– Не ходи туда! – равнодушно выкрикнул Аарон. – Их там слишком много.

В голове и сердце творился кавардак, мысли спутались с чувствами, в висках стучало набатом, не отпускало горестное чувство, что вот-вот что-то оборвётся, потеряется навсегда. Опять. Вермир бежал, думая, как же повезло, что он совсем рядом, что ещё чуть-чуть и он прибежит, спасёт, и не важно сколько там разбойников.

Вдали показался вход в подвале, каменные ступеньки, Вермир с разбегу спрыгнул вниз, к двери, рывком открыл и залетел. Запах мочи, пота, кала и дурманящий аромат крови смешались, превратившись во что-то громадное, противное, непостижимое и обвили обоняние, как древний, чудовищный дух. Трупы, наваленные кучами, залитый кровью пол, дрожащие в углах люди, прикрывающиеся руками, мерзкий смех вдали. Вермир будто попал в другой мир, вдруг осознал, что мёртвые тела выглядит противоестественно, ужасно, устрашающе. Он подрагивающими ногами пошёл на усиливающийся смех, переступая через трупы, погружая подошву в липкую, красную жидкость.

На лестнице лишь один труп с перерезанным, всё ещё кровоточащим, горлом. Вермир медленно, аккуратно поднялся по скрипучим ступеням, смех резко стих. В коридоре шестеро скалящихся разбойников и Оге, наклонившийся над телом, вокруг которого красная лужица. Непонимающее лицо Оге сменилось, безумной, сводящей с ума улыбкой.

– О, бомража пришёл! – радостно закричал он, не сводя улыбку. – Решил поглядеть на завораживающее представленье?

Вермир сглотнул, набитая ватой голова отказалась работать, лишь благодаря бешеному стуку сердца, раздражённым ноздрям и зарождающейся ярости он стоит на ногах. Без мыслей, Вермир вытащил рукоять меча из пазухи и выбросил руку в сторону, клинок, плавно, с приятным звоном выполз наружу, как проснувшийся хищник. Оге взорвался мерзким смехом, теряя слюни.

– Убейте его, – проговорил он, безумно смотря на Вермира и утирая подбородок.

Ближайший к лестнице разбойник кинулся вперёд, занося кинжал снизу и бездумно рыча. Вермир легко, словно пёрышком, взмахнул мечом, кисть вместе с кинжалом полетела на первый этаж. Разбойник схватился за отрубленную конечность и упал от удара сапогом в бок, второй полетел на рожон, размахивая двумя ножами. Вермир отступил назад и ткнул мечом, словно копьём. В голову разбойника насквозь вошёл клинок, тело рухнуло, как башня. Вермир отступил, чувствуя, как по предплечьям сползает тёплая кровь, но боли нет.

Оге мерзко, преувеличено громко засмеялся. Следующий разбойник бросился, не раздумывая, крича и махая единственным кинжалом, как мечом. Вермир поменял ноги и, размахнувшись, концом клинка распорол брюхо разбойнику, из свежей, огромной раны полилась кровь, оголяя лабиринт кишок. Разбойник дико завопил, пытаясь сжать рану, но Вермира это не волновало, он лишь холодно глядел вперёд, на скалящегося Оге. Оставшиеся разбойники потеряли запал и улыбки, встали в ступоре. Оге пинком отправил подручного вперёд.

– Если вы не пойдёте на него, то я сам вам кишку выпущу, – угрожающе тихо сказал Оге, достав кривой кинжал.

Троица медленно, но верно пошла к Вермиру, из подсобки, услышав крики, выбежали ещё четверо и рванули наверх. Трое разбойников осмелели и бодрее поползли вперёд, неуверенно ухмыляясь. Первый поднявшийся лишился головы, его тело свалилось кубарем по лестнице, у второго голова раздвоилась от мощного, но быстрого удара, труп осел, облокотился о стену.

– Чего встали, уроды?! – заорал Оге, держа в потрагивающей руке кривой кинжал. – Вперёд! Прикончите мышь!

Но никто не сдвинулся с места, разбойники лишь поглядывали друг на друга, пытаясь не утопнуть в холодном поту.

– Они тебя больше не боятся, – тихо, безэмоционально сказал Вермир, – их страх угас.

– Ну, щас посмотрим…

Оге подошёл к ближайшему, подрагивающему разбойнику и воткнул под челюсть кинжал, кончик вышел во лбу. Оге толкнул безвольное тело в следующего, отпрянувшего, как пушинка от ветра, разбойника.

– Вперёд, – тихо прорычал Оге. – Умрёт он или вы.

Вермир шагнул в сторону Оге, разбойник напрягся, стискивая стучащие зубы и, рыкнув, кинулся вперёд, тыкнув ножом, как мечом. Вермир уклонился и располовонил разбойника от бедра до груди. Две части асинхронно упали на пол, заливая и без того мокрый, липкий пол кувшинами крови. Двое разбойников на лестнице встревоженно переглянулись и начали медленно, спиной вперёд, спускаться. Последний разбойник между Оге и Вермиром протянул трясущуюся руку с кинжалом, отведя напуганный взгляд в стену.

– Ру-к-ку, ру-к-к-ку, – жалобно, заикаясь, попросил он.

– Слабак! – заорал Оге, пнув его в спину.

Разбойник с размаху напоролся на меч, закряхтел, не в силах выговорить слово. Вермир столкнул его на пол, как ненужную куклу.

– Ну что же, – сказал Оге, улыбнувшись во весь рот и подогнув ноги, – мы остались вдвоём. Прямо как в той сказке, герой стал злодеем… но недолго поплясал.

Вермир чиркнул кончиком меча о кинжал. Кривая, стильная, устрашающая сталь рассыпалась, оставив лишь жалкий осколок у рукояти. Улыбка Оге медленно начала таять, а Вермир пошёл вперёд, огибая свалившиеся трупы и ещё дышащие тела.

– Ой-ой, а вот это непростая ситуация, – проговорил Оге, отступая. – Знаешь, а ты мне даже нрави…

Вермир выбросил руку с мечом ещё раз, на полной дистанции стальной конец коснулся пальца руки, держащей кинжал.

– Да ты что творишь, твою мать! – закричал Оге во всё горло, прикрепляя отвалившийся палец, висящий только на коже, обратно.

Вермир переступил через тело, над которым нависал Оге и пошёл дальше. Оге судорожно сжал рукоять стального огрызка, плюнул на повиснувший, как сопля, палец и дико улыбнулся, глянув безумными, полными жажды и интереса глазами. Он врезался спиной в стену, а Вермир продолжал медленно, неумолимо идти, под капюшоном словно скопилась туча.

Оге сделал ложный выпад, топнув ногой, Вермир завершил шаг и остановился, Оге выплеснул мерзкий, полный призрения, смешок и рванул вперёд, прижимаясь к стене и занося руку назад. Вермир взмахнул мечом, но попал лишь по стене, пропоров её, словно картон, Оге проскочил под руку, стальным огрызком порвал бок вместе с одеждой снизу вверх и ринулся бежать к лестнице, отбросив рукоять. Вермир повернулся и мощно махнул мечом, едва доставая.

Оге перепрыгивал трупы с прытью гепарда, махая руками, как первоклассный бегун, но у самой лестнице нога ниже колена отделилась почти полностью, выпустив струю крови. Ему хватило времени на изумление, но тело, не в силах удержаться, на полной скорости влетело в перила, проломав их и улетев на первый этаж. Вермир медленно, неспешно пошёл к лестнице, спустился, наблюдая, как Оге с залитым кровью лбом ползёт к выходу, оставляя кровавый след. Вермир перевернул его сапогом на спину и наступил на горло.

– Кхе-кхе, а ведь я был прав… ты такой же, как я, – сипло сказал Оге, руками пытаясь оттолкнуть ногу.

– Нет, – произнёс Вермир и прибил голову клинком к полу, – я сильнее.

Вермир поглядел на открывшийся рот, застывшие глаза трупа и вытащил меч. Клинок медленно, словно насытившийся зверь, ушёл в рукоять. Дверь отлетела в сторону от мощного удара, пропуская внутрь злого Гихила, за ним зашла целая толпа. Вермир выбросил руку с рукоятью в бок, переводя вес тела на переднюю ногу и пригибаясь вперёд, клинок вылетел наружу, словно разъярённая змея, пробив деревянный столб.

– Ты… – удивлённо сказал Гихил.

– Эт чё, – сипло зашептали в толпе, – он всех порешил?

– Не может быть, – ответили ему оттуда же.

– Идиоты, он же драконоборец! – яростно зашипели из-за спины Гихила.

– Вот дерьмо…

Вермир пошёл вперёд, мощно ступая и качая плечами. Клинок прорвал столб и двинулся за хозяином, разрезая трупы на пути.

– Подожди, мы тебе не враги, – сказал Гихил. – Мы пришли, чтобы спасти Нелда. Таверну. Всех.

Вермир остановился, пытаясь пропустить мысли через не соображающую голову, но лез только образ руки, которую необходимо сломать, голос томно шептавший, что всё это из-за руки, что её надо сломать.

– Босс, похоже, что-то не так… – донеслось из толпы.

– Конечно, не так, он свихнулся, – ответили из другого конца толпы.

Вермир отступил, выпрямился, развернулся и пошёл на второй этаж. Клинок медленно, нехотя залез внутрь, а рукоять легла в пазуху. Гихил двинулся к лестнице, осматривая кучи трупов, разбитую стойку, поломанные стулья и литры крови, залившие пол, испачкавшие стены. Толпа двинулась за ним, но не иссякала, с улицы всё прибывали люди. Гихил поднялся по лестнице, увидев отрубленную голову, безголовое тело и разрубленную пополам голову, бесшумно сглотнул.

– Да что же здесь было… – ошарашено проговорил мужик сзади.

Гихил встревоженно оглядел окровавленный коридор, трупы и ещё шевелящихся людей. Разбойник пережал кровоточащую культю, посмотрел на Гихила и людьми за ним с нескрываемым страхом, но больший страх он показал, когда посмотрел в сторону Вермира.

– Вынесите его, – сказал Гихил, двигаясь дальше и смотря на стоящего на коленях возле тела окружённого кровью Вермира. – И этого.

Разбойник с раной в животе закашлял, прикрыв рот вымазанной в крови рукой, его подняли и, подперев под руку, повели к выходу. Гихил дошёл до Вермира, его лицо сокрыто тенью капюшона, но что-то прорывается через эту тьму. И это совсем не желание помочь. Остальные остановились возле тела разрубленного разбойника и не решались идти дальше. Гихил встал на колени возле изуродованного трупа Нелда, на пухлом лице громадная, кровавая улыбка, от уха до уха, срезанный нос и нижняя губа, правый глаз выдернут наружу вместе с нервом. Вермир засунул руку под плечи и ноги.

– Помоги мне, – тихо, без капли эмоций сказал он.

Гихила на миг будто застал врасплох громадный, ужасающий донельзя и заставляющий спрятаться и сжаться гром. Он помог поднять тело Нелда, хотел и дальше нести, но Вермир развернулся торсом вперёд.

– Я сам.

Все вжались в стены, пропуская Вермира, а Гихил стоял и неуверенно смотрел в спину. Живой коридор пропустил Вермира, как вторгающийся в воду клинок, соединился и волновался. Огромное тело Нелда покоилось на руках, словно он не весит центнер.

– Слышь, – пихнул мужик соседа, глядя со второго этажа, как Вермир выходит из кабака, – он чё-то слишком силён, не?

– Да, такого кабана нести непросто…

Вермир поднялся по ступеням, но не заметил небольшой камушек на последней ступеньке, споткнулся и выбился из равновесия, тяжёлый труп потащил вниз, всё, что смог сделать Вермир, это не дать полностью расшибить локти и колени, лишь затормозить падение. Не в силах поднять тело, Вермир склонил голову над животом, покачиваясь вперёд-назад. Раньше он не видел трупов, не видел, как умирают живые существа, не знал, что с ними происходит, но теперь понял – плоть превращается в камень.

На улицу вышел Гихил, взглянул на Вермира и подошёл.

– Куда ты его хочешь отнести? – спросил он.

– Не знаю…

– Его надо похоронить.

– Да, верно, – сказал Вермир и выдохнул, – но лучше сжечь.

– У тебя осталось мало сил, – сказал Гихил, присаживаясь на корточки, – отдохни. И доверься нам.

Из кабака вышла половина всех, кто пришёл за Гихилом. Вермир вытащил руки из-под тела и встал, покачнувшись. Гихил махнул, Нелда подняли десятки рук и понесли по улице, словно похоронная процессия, Вермир шёл сбоку, шатаясь, как осиновый лист, по его предплечьям стекала кровь из раны, разодранная кожа на локтях и кистях щипала, будто туда закинули соли, но его это не волновало.

Тело Нелда отнесли за город, на пустырь, где соорудили небольшую площадку для сожжения из досок неподалёку разваленного дома. Труп аккуратно положили наверх качающейся конструкции, а сами встали позади. Гихил разжёг огонь на дощечке и, понаблюдав, пока не разгорится, подал Вермиру.

– Зажжёшь? – спросил он.

– Нет, всё же ты его лучше знал.

Гихил удивился, но не показал этого и кинул горящую дощечку в центр кострища.

– Я думал, вы были друзьями, – тихо сказал он.

– Когда-то были, – так же тихо ответил Вермир. – Мы долго не виделись, за это время он изменился, я тоже.

– Ты ничего не чувствуешь?

– Чувствую. Пустоту, – Вермир снял капюшон и взглянул Гихилу в глаза. – Он был единственным, кто остался от старого меня, единственное, что связывало меня с прошлым. Но, знаешь, что я понял? Мне его совсем не жаль.

Гихил не отвёл взгляд, лишь после двухсекундного контакта позволил себе рассмотреть изуродованное лицо в подробностях.

– Это хорошо, жалеть кого-либо – непозволительно. Тем более близкого человека, – сказал Гихил и взглянул на разгорающийся, вздымающийся, словно проснувшийся, оживший демон, костёр. – Что будешь дальше делать?

– Не уверен, что буду делать, – сказал Вермир и пошёл прочь, толпа расступилась, пропуская и пялясь на лицо.

– Эй, осталось ещё двое, – сказал Гихил, развернувшись.

– Если ты думаешь, что я пойду их кромсать, то ты ошибаешься, – даже не взглянув на Гихила, ответил Вермир.

– Босс, – сказал парень из толпы, после того, как Вермир ушёл достаточно далеко, – может, не стоило его злить?

– Заткнись, – ответил Гихил, глядя, как пламя поедает старую, мёртвую древесину и не менее старую плоть, как пламя вьётся, показывая неимоверную красоту, как дарит тепло и разгоняет тьму.

Вермир шёл домой, не чувствуя ничего, ни горя, ни раскаяния, ничего, кроме беспробудной пустоты, будто она была там всегда, с самого рождения, просто ждала момента, подгадывала, тихо хохоча и обливаясь слюнями. И вот настал момент взять долгожданную, вкусную власть, контроль над душой. Вермиру это понравилось, никакой боли, никаких страданий, ни совести, ни жалости, ни тяжких дум. Всё просто и эффективно, как и должно быть с самого начала, как и задумывалось.

Окрашенное сердце

У дома его поджидал Аарон, сидя на земле у порога, увидев Вермира, он поднялся, отряхиваясь.

– Что тебе надо? – спросил Вермир, остановившись.

– Вижу, ты это сделал, – сказал Аарон, оглядывая окровавленный в крапинку плащ, порезы на руках и разодранный бок.

– Сделал, – сказал Вермир и пошёл к двери, вытаскивая ключ из кармана.

– Теперь ты готов услышать, что было после того, как ты ушёл? – спросил Аарон, глядя, как Вермир отпёр дверь и открыл её.

Вермир взглянул на Аарона, подождав несколько секунд, отступил, раскрывая дверь шире. Аарон вошёл внутрь и сел на табурет, Вермир закрыл дверь, снял пропитанный кровью плащ, который упал на пол с глухим стуком, стащил прилипшую от крови к боку рубаху, оголяя раны и бугристое тело, бросил на плащ и пошёл к комоду.

– Я могу помочь, – сказал Аарон, увидев, как Вермир достаёт моток бинтов.

Вермир тяжко сел на кровать, немного провалившись, и протянул бинты. Аарон потянулся к бинтам, с табуретки слез сразу на корточки и, приложив конец бинта к огромной, вспучившейся, залитой кровью ране на боку и начал обводить вокруг торса, пока рана полностью не закрылась бинтами несколько раз. Аарон зубами отгрыз бинт, протащил кончик под перевязкой, натягивая, и завязал узлом. Белые бинты мигом начали краснеть, превращаясь в одно большое пятно. Аарон переключился на две небольшие, но глубокие раны на предплечьях, по одной на каждом. От мотка ничего не осталось.

– Спасибо, – сказал Вермир, вздохнул и опёрся о стену.

– Оге мёртв? – спросил Аарон, возвращаясь на табурет.

– Определённо.

– После твоего ухода, он сказал, что вся территория Кора переходит к нему, как и половина людей, с остальной половиной расправились так же, как сегодня пытались с Гихилом.

– Они бы не справились, – сказал Вермир, пытаясь дышать тише, не трогая грудь и живот. Пока он двигался, то боль отсутствовала, но как только остановился, присел, то каждое невинное движение стало давать порцию свежей боли. – Даже без меня, они бы не смогли ничего сделать, их было слишком мало.

– Мало? – спросил Аарон, глядя, как единственный глаз собеседника стекленеет, а веко медленно прикрывается. – Странно, я видел целую толпу, которая закрыла всю улицу.

– Это уже неважно. Что было дальше?

– Гихил сказал, что остальные будут против, на что Оге ответил, что Рема он зарежет, как порося, а Лирих никуда не полезет.

– Не надо пересказывать всё, давай самое важное, – сказал Вермир, борясь с веком. И этот бой он проигрывает.

– Это была подводка. Орест, длинношеий, сказал, что знает, как всё уладить и даже поможет прибрать к рукам другой город, и не просто, как разбойники, а как действующая власть.

– И как же?

– Так же спросил и Оге, когда приставил нож к длинной шее. Орест ответил, что лишь у одного сословия есть такая власть, которой будут подчиняться все, исключая главного судью и князя. Он сказал, что если заставить драконоборца перейти на их сторону, то Оге подчиняться все.

– Хе-хе, он сказал, как собрался это сделать?

– Да, – ответил Аарон и замолчал на несколько томительных секунд. – Заставить его убивать.

Вермир захохотал, отстраняясь от стены.

– Что за чушь… несусветная глупость, – сказал он, поднимаясь, как старик с больными суставами.

– Но ведь у них получилось…

– Это не важно, – сказал Вермир, направляясь к кровати в своей комнате и слегка прижав бок. – Я никогда не встану на сторону убийц и воров, разве что в их влажных мечтах.

– Орест добавил, что надо лишь надавить на семью…

Вермир непроизвольно остановился, выпрямился, расправляя широкие плечи.

– …или друзей. Оге похвалил его и укоротил шею. Гихил сказал, что это хорошая идея.

Вермир бесшумно вздохнул, закрыв глаз, мышцы подтянулись, на миг напряглись.

– Я спать. Если хочешь, оставайся, – сказал Вермир, ложась на кровать.

Аарон ничего не ответил и не издал больше ни звука. Вермир пролежал пару минут, пытаясь сдержать мысли, тело выделяло так много тепла, что никакого одеяло не нужно, пот бежал, задыхаясь, как из горящего здания. Сон подкрался из тени, как кошка на охоте, и рывком набросился, завалив добычу.

Луна ярко, мощно освещает кусок комнаты, задевая кровать и дверь, с улицы доносится пение тучи сверчков. Во тьме, вне владений света луны, худая фигура опёрлась о дверной проход, наблюдая.

– Я знаю, что ты проснулся, не притворяйся, дыхание изменилось, – сказала фигура.

– Что тебе надо, Аарон? – спросил Вермир, чувствуя, что тело ужасно ноет не только из-за ран, но и из-за того, что давно не менял позу.

– Ты же знаешь.

– Тогда чего там встал?

Аарон рассмеялся, сложив руки на груди.

– Не всё так просто, это будет неинтересно. К тому же, мне надо излить душу, хотя бы кому-то, ты всё равно мне нравишься.

Вермир перевернулся на спину, Аарон выпрямился, засунув руку в карман.

– Я только поменяю позу, перележал руку.

– Весьма забавно, правда? Кто бы мог подумать, что драконоборцы тоже могут отлежать руку. Такая мелкая деталь, но всё же.

– Это и есть извержение души?

– Излить. Душу.

– Именно.

– Знаешь, всё что я тебе говорил раньше – чистая правда. Я ни разу тебя не обманул.

– Ты из-за этого гордишься собой?

– Да, очень. Ведь это было довольно трудно, но я справился на отлично, сыграл, как в лучших драмах. Оге и я, мы, вместе, придумали как убить Кора и отжать его территорию, как придавить остальных, – Аарон рассмеялся в потолок, раскрыв рот до предела. – Понимаешь?!

– Конечно.

– И убийцу этого недоношенного мы послали. Помнишь, как он хотел тебе кое-что сказать, как он ворочился и мычал, когда увидел меня? Это было смешно. Конечно, этот слюнтяй не справился, но, в конечном счёте, это не сыграло сильной роли.

– Он, по крайней мере, не болтал.

– Просто я хочу, чтобы ты не был собакой, которую забивают камнями, а она даже не понимает, за что с ней так поступают. Ты мне нравишься, честно, поэтому я хочу, чтобы ты знал. Да и, как я уже сказал, становится легче, когда выпускаешь это наружу. Ты должен понять.

– Оге ведь мёртв. Какой смысл продолжать?

– А я разве сказал, что больше никого нет? – спросил Аарон, улыбнувшись и подавшись вперёд, в свете луны показались белые зубы. – Ооооо, нет, всё не так просто, как кажется. Ты не видишь полной карты, только небольшой, потёртый кусочек.

– Ну, хорошо, – вздохнул Вермир, – расскажи мне.

– Спрашивай, – ответил Аарон, пожав плечами.

– Что вам от меня надо?

– Я ведь тебе уже говорил, – расстроено сказал Аарон, – что всё, что рассказал тебе – правда. Ты всего лишь показался не в то время и не в лучшем образе, поэтому тебя решили использовать. Как тряпку. Подтереться тобой решили.

– Перейти на сторону разбойников? С вашей стороны это очень глупо.

– Нууу, если видеть то, что видишь ты, то, скорее всего, именно так и покажется.

– Ладно, ваша идея не сработала, что дальше? Кто есть ещё? Гихил?

– Оу-оу, разогнался. Что дальше – я не знаю, только предполагаю. Убью тебя, захватим полный контроль над городом, посмотрим на другие города. Если честно, то мне не очень нужна власть, я просто хочу хорошо жить, не ломать спину и не срывать руки на лесопилке, чтобы дома не воняло помоями и не бегали мыши по стенам с тараканами на пару, чтобы жрать вкусно и сытно, чтобы брать красивых баб. Власть только нужна этим идиотам, которые жируют, – Аарон устало вздохнул, опёрся о косяк, скрестив ноги. – Я родился в дерьме, жрать было нечего, я видел, как родители работают до последних сил на всяких уродов, как к нам домой приходили говнюки и требовали денег, и даже если отдавали последние монеты, то не уходили, пока не повеселяться… Я не хочу лечь костьми под этих ублюдков! Лучше сам стану ублюдком.